Текст книги "Обречённые жить (СИ)"

Автор книги: Алексей Лавров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 11

Ничего конкретного в тот раз Пушок излагать не стал, а пригласил дядю Яшу вечером в матросский кубрик. Вскипевшего было боцмана, он успокоил известием, что последнего «покровителя любимчиков» милосердно удавили как раз этой ночью. И Пушок, со своей стороны признавая сэра Джэкоба главой «взрослой» части бунта, берётся организовать ему встречу с главарём «детской», от чьего имени он и делает это предложение. Тем более будет очень подозрительно, если пацаны совсем перестанут посещать кубрик, а уж боцман всегда найдёт способ найти занятие матросам, не вовремя сунувшим нос, куда не следует. Ведь после несчастного случая с капралом Йеллоу он теперь старший на судне унтер-офицер.

– И впрямь хитрые поганцы, – хмыкнул дядя Яша поднимаясь. Пообещал потолковать со шкипером Джоном и привести его с собой поглядеть на нас.

Сэр Джэкоб и Пушок разошлись по делам, а я продолжил изводить Захара кошмарами. Интересное у нас получается кино – когда он спит, я транслирую ему свои воспоминания прямо в сон, но только те, что видел лично, о которых, по хорошему, сам бы не прочь забыть. И бедняга в сновидениях будто всё лично переживает. Ставлю ему мультики для разрядки и наши дворовые побоища. Стройбатовские ему ещё рановато – даже во сне получить по роже с размаху лопатой удовольствие ниже среднего. Он у меня ребёнок приютский, почти домашний, конечно, долго такое терпеть не смог, проснулся, оценил обстановку и перетянул роль истязателя на себя. Пока разминался, запросто просмотрел ленту подслушанного разговора, благо боцман с Пушком болтали по-английски. А вот когда мы принялись за палубу, мне понадобилось всё моё терпение. Он здорово продвинулся в русском, но не на лингвистическом, а на понятийном уровне. И с маниакальным упорством выискивает в моей памяти, что же я за всю свою прошлую жизнь успел узнать. Одно могу сказать точно – нецензурной лексикой и специфическим фольклором он овладел почти в совершенстве. Повторюсь, хорошо, что не на лингвистическом пока уровне, а то б сгорели со стыда. И это ещё полбеды, беда, что всё это он сразу переводит на своё родное наречие и делает мне мозг – кара моя за то, что в школе англичанку на х… слал. И математичку тоже, да и прочих… той же дорогой. Вот теперь за грехи мои тяжкие эта мелкая сволота вынуждает меня воспроизводить всё даже краем уха слышанное на уроках или испод палки прочитанное в учебниках, да ещё и на английский с ним за компанию переводить! Ради развлечения попытайтесь проделать это в уме с теоремой Пифагора, хотя бы просто сформулируйте! Так и убили б его давно, хорошо, что я постоянно настороже, чуть что прячусь, лично перехватываю управление, Захар ещё по-детски неуклюж.

Да и за кубриком поглядываю через щелку в переборке. С виду действительно почти ничего не изменилось. Когда туда приходят отдохнуть гориллообразные старики сэр Сэнди, сэр Джэкоб или сэр Джон, у всех сразу находятся срочные дела, или просто тянет поспать на палубе. С треть матросов законченные чмыри, которыми в любой команде помыкают до смерти. Это к ним ходили забитые, запуганные «любимчики» зарезанного Била Коняги, это им покровительствовал загрызенный акулами капрал, это ему они стучали на сослуживцев ради рома и прочих радостей. Теперь сэр Дасти общается с ними напрямую. Очень интересный джентльмен, по факту пассажир, но с положением гораздо выше капитана. У нас такого назвали б особистом, только что ему делать на обычном каторжнике? Пока неважно, забавно, что матросики стали его избегать.

Вроде бы и мальчики ходят в кубрик, и ром они им носят. Заходит к ним в гости, допустим, Маленький Боб, шестнадцатилетний парнишка под два метра ростом. Ему ума и воспитания не хватает учесть, что дядя в два раз его старше – просто бьёт по роже, забирает ром и требует в другой раз притащить побольше, чтоб не убил совсем. А Пушок тем ромом угощает ветеранов и внимает военно-морскую премудрость и вообще за жизнь. Так теперь не мальчишки ходят в кубрик на встречи с матросиками, а наоборот, матросики уныло плетутся поболтать с мальчиками – с Бобом, с Полем Головнёй, Ершом Чарли, Эбом Топором или с Угрюмым Джорджем, самыми крупными нашими любителями такого общения. Матросики даже разобрались, когда чья очередь лезть в трюм тырить ром, и кому когда идти в кубрик разговаривать с детками, рассказывать, чего от них снова было нужно Дасти, да что слышно нового. Долго так, конечно же, продолжаться не могло, это было ясно и офицерам, и матросам, главное – это было ясно нам. Потому и не показался мне необычно торжественным визит в кубрик Длинного Джека и Ерша Чарли сразу вслед за боцманом и шкипером.

* * *

Расселись, полюбовались друг на друга и сразу перешли к делу. Сэр Джон объявил себя самым главным, потому что он шкипер. Чарли с ним согласился, но уточнил, – главным чего? Бунта? Ах, главным после бунта! Очень мило, только никакого бунта не будет – суда захватит и угонит в море местная шпана.

– Кстати, знаете кого-нибудь из местных? – уточнил Руда.

– Хитры поганцы! – хекнул боцман, – а из местных самый хитрый – ты. Пускай рулят, Джонни, а мы, если что, подскажем.

– Ну, лады, чай не об адмиральском чине спорим, – согласился Джон, – спрашивайте. Излагайте, и покумекаем сообща.

– Куда и когда мы должны зайти? – перешёл к делу Длинный.

– М-а, самое позднее – послезавтра утром. Это чтоб вы за ночь всё прибрали, и загнать вас на день в трюм с глаз долой. – Охотно объяснил сэр Джэкоб.

– Позволят оставить ребят в кубрике для дорогих гостей? – уточнил Ёрш.

– Непременно часть ночной вахты оставят, – скривился шкипер, – а то ж вас так скучно охранять!

– А сколько всего на шлюпе народу, и как всё будет происходить? – вникает Чарли.

– Где-то от полусотни до семидесяти человек команды при пяти офицерах, – легко ответил сэр Джэкоб.

– А будет всё просто – встанем в бухте на якоря, – шкипер начал лениво объяснять. – Треть отправится в город за продуктами, треть будет вас охранять, ещё треть останутся скучать на шлюпе. Но в городе ж всем охота побывать – будут меняться. Например, первая партия сделает рейс и сюда на смену. А потом…

– А потом нам нужно будет слепить лишь треть состава на шлюпе, – ухмыльнулся Ёрш.

– И как, коли не секрет? – ехидно спросил дядя Яша.

– Ну, вы ж в том городишке всех шлюх должны знать! – широко улыбнулся Джек, – договоритесь?

– А шлюп как же? – не понял шкипер.

– Блин! – вздохнул Ёрш, – договоритесь, чтоб девоньки служивых на шлюпе отвлекли?

– А! Это можно, – обрадовался дядя Яша. – А потом? Ну, пристанем к пристани, надо будет грабить, а ваши сопляки разбегутся.

– Вот вы и подбейте местных, чтоб захватили наши корабли и загрузили награбленным, пока в городе беспорядки, – вкрадчиво предлагает Длинный Джек.

– Э… а откуда вы про беспорядки узнали? – удивился боцман.

– Так ведь сопляки не просто разбегутся, так набедокурят – у самих под ногами земля загорится.

– Вот же хитрая ты сволочь, Джеки! – восхитился боцман, – а солдаты, конечно, будут эти беспорядки гасить. Толково.

– В целом, я тоже согласен, – одобрительно кивнул шкипер, – остальное обсудим после захвата судов. Коль у них получится с кораблями, так и городишко обнесут.

Глава 12

Не спалось, как перед первым судом. Сижу на палубе, таращусь на звёзды, само собой, волнуюсь, то ли молюсь, то ли размышляю. С роковой неизбежностью приближается утро нашего первого масштабного злодейства, пока ползут минуты обратного отсчёта. Захара уложил пораньше, чтоб выспался парень перед самым интересным, а сам себе думаю, что хочу. Вот, что при детях не стоит обо всём разговаривать, мне понятно и естественно, взрослый уже мужик. Но что даже за мыслями нужно следить – это, доложу я вам, шок! Захар сопит в сознании и видит красивейший сон, поставил ему мультик про Шрэка. Он у меня бессознательно вспоминается, я ж его при жизни раз двадцать посмотрел. Устроил ребёнку радость перед кровавой баней, Оле Лукоевое, блин! «Спят усталые игрушки», книжки отдыхают! Полный трюм спящих мальчишек и наша чёртова дюжина. Память даю на отсечение – никто из сталкеров не спит. Завтра момент истины – захват кораблей.

И не в том дело, что кто-то тревожится за исход, о чём волноваться мертвецам? Дело в мальчишках – мы вынуждены дать им шанс сойти с корабля дураков. Вернее, попытаться удрать. Нам-то ясно, что с нашей посудины выход только за борт, а их ждёт проверка на сообразительность. Да и нас тоже. Потому только мы и команда пойдём на злодейство, захват кораблей, чтоб у пацанов появился чистый выбор. Что же они выберут? Дорогу через океан или виселицу на суше? Да, мы предложим им участие в грабеже, но идти за нами или бежать, каждый решит самостоятельно. Для этого им всего лишь нужно осознать, что корабль дураков – это до смерти. Вот такой отбор без подсказок. Просто для того, чтоб тех, кто за нами пойдёт, никогда и ни в чём не жалеть. А своих бедолаг мы уже не жалеем, хотя Захару кажется, что он всё выбрал сам, поговорить бы с ним… Но как об этом разговаривать с ребёнком?! Эх-хо-хо, горизонт светлеет, скоро проснётся, достанет ещё разговорами. Обратный отсчёт сорвался с катушек, понёсся секундами…

Утром, как конвойные заталкивают зэка в допросную, шлюп пропустил каторжника в уютную гавань. Парней не выпустили на оправку. Типа, радуйтесь, сегодня выходной, завтра всё почистите. Я затаился в такелажке за канатами в полной готовности и в ожидании продолжения. Лежу, закрыв глаза, прислушиваюсь к окружающей среде и вкушаю от Зака английской премудрости. Быстро у нас это дело двинулось. Чем лучше понимаю речь, тем обширнее доступные напрямую сегменты его памяти. Вот почему тогда Руда спрашивал, кто английским владел при жизни. Им с самого начала была доступна почти вся память реципиента. А Заки у меня стал немного пришибленный. Он тоже в русском серьёзно прогрессирует и получает доступ к моим массивам данных, о которых я сам даже не подозревал. Для подростка семнадцатого века, мягко говоря, очень непривычно. Ничего, привыкнет. Пока он в тихом шоке от открывшихся перспектив, его обуяла жадность к новому знанию. Изводит меня языковыми уроками, как я его физподготовкой. Но сейчас оно к лучшему, время ожидания пролетает незаметно и можно о многом пока забыть…

Наконец, послышались команды лечь в дрейф, отдать якоря и паруса долой. Пора нам. Поддеваю кортиком подпиленные доски, отдираю их по одной. Ничего так лючок получился. Теперь верёвку туда. Первым вылез мрачный, полный плохих предчувствий Черныш оценить обстановку. Помешан парень на конспирации. Последний раз оговариваем план – вечерняя вахта уже подняла парашу, спустила воду, сухари и сама убралась в трюм, только Руда и пацанята Ерша остались в кубрике «за ром». Они дубьём будут встречать дорогих гостей, пока мы с юта не отзвоним склянок, после чего чистят бак и полубак, не опасаясь удара с кормы – к тому моменту там всё должно быть зачищено.

– А почему ты Чарли, Гарри Весельчак? – не могу удержать необъяснимого любопытства.

– Вот тебе вовремя приспичило! – раздражился Черныш, – пацаны Ершом прозвали за характер.

– Но почему Чарли? – я не отстаю.

– Ну… Гарри бы непременно повесили, уж больно у него странный юмор, – стесняясь поведал Черныш, – он у меня немного серийный… но никого бессмысленно не убил!

– А Чарли?

– Так перед казнью, как мы думали, явился священник с двумя солдатами нас исповедовать, в том каменном мешке было душ до полусотни. Ясно всем стало, что кому батя раньше душу облегчит, тот первым и пойдёт. Ринулся народ по углам жаться, застеснялся, а Гарри весело стало на попа вблизи посмотреть, вот и вышел вперёд. Тот загундосил, мол, исповедуется раб божий… и на Гарри уставился. А тот возьми и ляпни: «Чарльз, исповедуюсь в разбое». Ну, был там один Чарли, всё ныл, что его всего лишь за то, что в чужой дом с ножом залез, вешать не должны. Гарри и рискнул проверить. А поп испытующе так глянул и переспросил, искренне ли Весельчак раскаивается. Тот сказал, что прям очень-при-очень. А это, оказывается, такая была проверка или отбор – раскаявшихся и принявших наказание подростков в тот раз решили помиловать. Того-то разбойничка вздёрнули, так Гарри в благодарность его имя стал донашивать. Да и репутация у Весельчака так себе, жутковатая даже для корабля дураков.

– Уяснил? – улыбнулся мне Черныш, – успокоился?

Я кивнул.

– Тогда понеслась, – он тихим свистом вызвал парней, ребята мигом вылезли в такелажку. Первая пятёрка в комплекте, – пошли, ребята.

Маленький Боб со своими пока за порядком в трюме проследят. Осторожно выходим из такелажки. Деды на фасаре расставлены. Боцман нас немного разочаровал. К нашей затее из своей команды он привлёк только треть: шкипера, сэра Джона, дядю Изю, плотника, Сэнди, Грегори и квартирмейстера, старого Адама. Другую треть назвал мутной, а остальных бздунами или того похуже. Приходится таиться на своём, блин, корабле. Тихим свистом привлекаю внимание дяди Яши. Тот, глянув в мою сторону, смачно сплюнул за борт. Значит, всё в порядке, вылезаем на бушприт и по одному рыбкой в море плюх. Гребём под самым бортом к корме.

Я первый, потому что самый лёгкий. Мне сначала беседку на рыме развязывать, потом лезть с верёвкой до дырки сортира. Уф! То ещё занятие этот промышленный альпинизм. Залезть – меньше, чем полбеды. Сначала, обвязавшись и раскорячившись, удержаться, пока по верёвке поднимется Плюшевый. Зуба мы поднимаем вдвоём, Клыка втроём, последний у нас Черныш – самый тяжёлый, наверно потому, что самый умный.

Тесновато впятером в гальюне, быстрей бы наружу. Но надо терпеть, дядя Изя же терпит. Судовой плотник Израэль Хэндс давеча категорически закрыл доступ в сортир, заявив, что не ручается за прочность досок и здоровье посетителей. Затеял ремонт, натащил к дверям заведения деревяшек. Только не клеится у него что-то, возится долго. У самых дверей. Его самого припёрло как раз, когда конвоиры прибыли, Кэпу доложились и по постам разбрелись. Думает, чего куда-то тащиться, когда офицерский гальюн под носом? Один-то раз можно, чай не провалится. Открывает дверь, а там мы.

– А, это вы, ребятки?! Чего вам, дубин и верёвок? Ну, забирайте и бегите убивать, только сильно не шалите, – ласков наш дядя Изя.

Подходим к кап-каюте, часовой, сэр Джон, нам смешливо откозырял. Из-за дверей слышен голос капитана:

– Перестаньте брюзжать, Дасти, никуда не убегут ваши секретные дела. Осталось немного подождать. Скоро шлюпки отвезут нас в город.

– Угу, скоро. Пока вся команда шлюпа не нагуляется на берегу.

– Что Вы как старик, ей Богу! Нас ждёт целая ночь развлечений!

Ага, и не одна. Заходим внутрь радушно улыбаясь. Блин, Джима с Боу не хватает, носит их где-то. Остальные сидели за столом. Дасти и штурман спиной к входу, Кэп с обратной стороны стола рожей к нам. Кэп отчего-то нам не обрадовался, расстроился даже. Ну, понятно, у переборки пирамида с мушкетами, тут мы пришли, а ему хоть жопой стреляй.

– Какая встреча, Кэп! Вы разве по мне не скучали? А я вот очень соскучился, – куражусь над клиентом. Однако довольно лирики. Плюшевый без предисловий врезал Дасти коленом в печень, а Черныш с размаху врубил дубиной по загривку так, что Дасти воткнулся благородной мордой в стол. Из-под штурмана Зуб выбил стул, а Клык коленом в спину скорректировал падение. Переносицей в ребро столешницы – любит Клык классику.

Всё это побудило Кэпа к действию – начал что-то в столе правой рукой нашаривать. В неё-то мой кортик и прилетел, в плечо воткнулся. А он зараза упорная не унялся, левой начал в столе шарить. Запрыгиваю задницей на стол и с разворота ему двумя ногами по раненному плечу. Вот так-то лучше. Задохнувшись от боли, мразь валится с кресла, раззявив пасть в беззвучном крике. Так, что там в столе? Ухты! Золотишко и пистолет. Вряд ли он собирался от нас откупаться, наверно убить хотел.

– Так ты, сука, хотел меня убить?! – шиплю ему в рожу и бью рукоятью пистолета по раненной руке.

– О-о-о, умоляю, не надо. Деньги в тайнике вон за той панелью. Там много. Берите и бегите, может быть, вам удастся удрать, – скулит Кэп.

– За деньги спасибо, только мы не можем оставить Вас в таком состоянии. Вы были так добры ко мне, – говорю ему, снимая с него камзол. – Парни, хорош, забьёте же.

– Хм, ты прав, пожалуй, – задумчиво оглядывает клиентов Черныш, – только продырявь Дасти клешни, он ими всё равно толком пользоваться не умел.

– Ага. Клык, ну, перестараетесь же, насмерть забьёте! – укоряю братцев, пробивая Дасти левое плечо.

– Подумаешь, насмерть. Авось не сдохнет. – Бурчит Клык.

– Держите же себя в руках! – убеждаю ребят, пробивая Дасти правое плечо.

– Без симметрии нет гармонии, – заметил Черныш, поглядев на Кэпа.

– Блин, точно. Сейчас исправлю, – втыкаю кортик Кэпу в левое плечо и чуть не ору, – да свяжите вы уже Доусона, хватит с него.

– Ну, хватит, значит достаточно, – соглашается Зуб.

Перевязали дырявых рукавами их же сорочек, связали им руки. Теперь пасти перетянуть, чтоб не орали.

– Парни, пусть Дасти с Кэпом пока на цыпочках постоят, – говорю, закидывая верёвку на крюк. На него обычно вешают фонарь. Теперь эти немножко повисят. Подвесили их не за шеи, чтоб ненароком не удавились, а за раненые руки, вернее, локти – подволок низковат. Полезно, когда за руки. Во-первых, кровь отливает от дырок в плечах, во-вторых, если попробуют встать на пятки, будет очень больно – они же на одной верёвке. Интересная у них будет игра – кому стоять, кому висеть, качельки прям.

– Ай-ай, сэр лейтенант, сэр, – заорал от гальюна дядя Изя, в порыве служебного рвения.

– Эге, Джим с Боу идут, приготовиться, – командует Черныш.

Встреча получилось прохладной и краткой – каждому по пинку под колено и дубиной по голове. Больше их не били, просто связали и рты перетянули. Зла на них у нас особого не было, да и дел полно.

– Кэп, я к Вам так привязался, что даже не знаю, что буду делать без Вас… Придумал! Возьму-ка я Вас с собой и буду развлекать, как умею. Мы, если что, собираемся удирать на этом корабле. Здорово придумал? Тоже очень рад. Вы тут повисите, я пока сильно занят. Но, честное слово, как только освобожусь, сразу к Вам. И к Дасти. – Душевно поднимаю им настроение.

И чего распинался? Парни молча выдали им по пинку. Взяли из пирамиды по мушкету. Зарядили древних уродов, обозлились, ещё по разу пнули Кэпа и на выход. У дверей капитанской каюты дядя Ваня, шкипер, на переборку облокотился и задумчиво мизинцем в ухе ковыряет. Шкипер в кормовую надстройку чужих не пустил, чтоб палубу не затоптали.

– Ох, и шумите вы, ребятки! Мне мушкет взяли? Тогда я у Зака заберу, у него вон пистоль есть. Пойдём что ли? Только не запнитесь, валяется тут один.

– Сэр Джон, что ж ты у него мушкет не взял? – недоумеваю, отдавая пушку.

– Не было у него, шпажонка тока. Офицерик со шлюпа, конвоем командовал пока в рожу не получил, – говорит дядя Ваня и, спохватившись, что болтает с сопляком, выдал мне подзатыльник и поучение, – не по росту тебе мушкет, ты пистоль-то удержи.

– Зарежет он тебя, шкипер, а жаль, – сочувствует дядьке Черныш, переходя к делу. – Сколько их всего, где, поскольку, что делают?

– Ну, всего их пятнадцать с офицером… Эй, ты чего там, Зак, запнулся? – беспокоится шкипер.

– Без офицера. Не отвлекайся, сэр Джон, – успокаиваю старика, вытирая лезвие.

– Вот ведь, точно зарежет гадёныш!

– Потом как-нибудь, а сейчас продолжай уже! – снова пытаюсь успокоить дядю Ваню.

– Ага, поживу ещё, значит, ну, спасибо. Уф, ладно. Двое на мостике, трое на баке, ещё трое на полубаке, трое на юте, четверо в резерве, то есть сменные. Сменные дрыхнут, остальные начальство матерят, в кости играют, да на берег пялятся. Если стрелять не будете…

– Как скажешь, сэр Джон.

– Зак, языком кровищу с палубы слижешь!

– Да успокойся, шкипер, мы ж не звери! – теряет терпение Плюш, – Черныш, давай уже, командуй!

– Ты с Заком на мостик, мы берём ют. Потом пакуем сменных. Сразу после склянок…

– Каких склянок, сынок?!

– Ну, позвони, шкипер, трудно тебе, что ли? Длинному сигнал дадим. Вот после сигнала быстро, но аккуратно, лепим полубак и бежим страховать Джека. Они ж там без мушкетов совсем, бедняги.

– Как я! – горестно вздыхая, соглашаюсь с Чернышом.

– Да подавись ты своим…

– Отставить, сэр Джон. Всё, парни, начали, – даёт Черныш отмашку.

Глава 13

Занялись гуманизмом, как и полагается нормальным подросткам. Не то, что не убили никого, даже не изуродовали. Ствол мушкета в нос и доброе слово творили чудеса. Часовых на мостике пришлось два раза окликать. Во-первых, орать нельзя, во-вторых, очень уж они увлеклись разглядыванием и обсуждением местных красот. Туристы, понимаешь. И рожи у них были не злые или испуганные, а какие-то раздосадованные, будто им на пикнике испортили настроение глупой шуткой. Ещё бы, Плюш своему с досады по башке прикладом мушкета врезал, а я культурно ткнул стволом пистоля дядю в бок и попросил тоже прилечь. Ну и по затылку рукоятью, чисто чтоб никому не было обидно. Ведь это вам, ребятки, не пикник, эта шутка – начало долгого, захватывающего, экстремального турне «пиратский плен».

Остальных взяли также, только с нюансами, резервных даже не стали будить – приложили каждого прикладом по башке, да так и повязали. Ещё на полубаке нам ничего не обломилось. Там парни второго отряда уже заканчивали упаковку конвойных. Руда нам обрадовался, как родным, и за нерасторопность послал растаскивать пленных в композицию «чтоб в глаза не бросалось». А они проведут работу среди несознательной части команды. Комиссар, блин, серийный.

Приступили к икебане из связанных и контуженных. У Закари кроме субтильности обнаружился художественный вкус, и мы с ним сразу возглавили процесс. Вроде «вот чего вон у того головёнка как-то набок, и что там за ноги торчат?» Удостоились признания в виде одобрительной ругани от пацанов и ласковой затрещины от дяди Вани. Руда просто покивал башней, мол, пойдёт.

Они повысили насколько можно команде сознательность, но, судя по его кривой ухмылке, ненамного. Половина из неприсоединившихся – просто придурки, всем скопом тупо ссат. Но пообещали слушаться и не дёргаться с условием, что их не убьют, а утром, перед выходом в море, отпустят на берег. Ага, после того, как они над мальчишками измывались! Смотреть было больно, как Руда горестно вздыхал, рассказывая. А чему он удивляется? Нынче время клятв, дурацких принципов и отсутствия логики. Пушок мне возразил, мол, всё они понимают, но, во-первых, не хотят лишать себя надежды, во-вторых, ради собственных комплексов предпочитают быть обманутыми, а не предателями. Ну, ему виднее, психологу нашему.

– Что, так никто и не завербован? – не поверил Плюш.

– Ну, один-то как раз есть. Старина Билли, – проворчал Маламут.

– Бонс? – усмехнувшись, ляпнул Черныш по наитию.

– Ага. А как ты догадался? – поразился Хаски.

– Малыш, ты книжки в детстве читал? – под общий хохот спросил Черныш.

– Мы и так в детстве, и нам как-то не до литературы пока, – фыркнул Хаски. – Что у нас по графику?

– Организуем комитет по встрече смены нашим вертухаям, – веселится Руда, толком не проржавшись.

По плану морячки, что мычат сквозь тряпочки и пытаются сообразить, как такое могло произойти и чем может кончиться, должны были в город грести за продуктами и развлечениями. Зачем им, спрашивается? Мы их сами развлечём и сухариков дадим с плесенью. Скоро их кореша навестят и останутся за компанию. Очень мило всё получается. Заранее радуясь за них, присоединяемся к встречающим.

У штормтрапа стоит очень бледный морячок лет двадцати пяти не больше. Стоит он в компании дяди Яши. Дядя Яша ему в бочок упёр нож и задушевно с ним беседует:

– Что бы ни сказали, молча машешь гривой. Если хоть полслова вякнешь, я тебе, гадёныш, кишки выпущу и сожрать заставлю. Понял, сучёнок?

Морячок усердно закивал.

Мы на палубе уселись спинами к фальшборту. Будут они по одному на борт подниматься, а тут – сюрпрайз! Пока ждём, делимся впечатлениями и строим планы.

– Закари, в кап-каюте остались хоть немножко живые?

– Обижаешь вопросом, Джек. Мы ж не эгоисты какие, обо всех подумали. Нам Кэпа и Дасти надолго хватит, остальных надо вербовать.

– Нафига они нам? – Зуб презрителен.

– Заки верно рассудил. Зачем штурман, понятно без объяснений. Джим и Боу сами предложат услуги. Небогаты, раз служат, а тут ещё крах карьеры, – согласился Пушок. – Их только нужно от остальных пленных изолировать и подержать с недельку в каком-нибудь тесном помещении с хорошей прослушкой.

– Подберём им квартирку. Вообще-то квартирный вопрос стоит остро. Есть мысли? – озвучил проблему Руда.

– Если чего-то не хватает, это нужно где-то украсть, или у кого-нибудь отнять, – философствует Плюшевый, – вон у пирса купеческая лохань разгружается, давайте захватим.

– Нам бы шлюп захватить, а ты на левые лохани замахиваешься, ручонки твои загребущие, – ворчит Лют, – как к нему подойти-то?

– А нафига прямо к нему, – улыбнулся Черныш, – мы как бы мимо, они нас сами пригласят. Когда пиндосов упакуем, на их шлюпках рванём на берег. Купим местную одежду и договоримся с затейницами.

– Кстати, на какие шиши? – Руда угрюмо уточняет детали.

– Кэп сдал тайник с казной. Бабла на собственный бордель хватит, – пояснил Черныш.

– Во! С одной шлюпки отвлечём, с другой атакуем, – заканчиваю мысль.

– Всё бы тебе в атаки ходить, – ухмыльнулся Пушок, – девки их так отвлекут, никаких атак не понадобится.

– Дубинки надо будет захватить, чтоб их не резать. – проявил немного гуманизму Хаски. Видно, что ребят от происходящего слегка мутит.

– Нашёл кого жалеть! – фыркает Стужа.

– Не кого, а что. Нам понадобятся их мозолистые руки, – поддержал брата Маламут.

– В каком месте они тебе понадобятся? – ржёт Зуб.

– Ну, мы же будем не просто удирать, а куда-нибудь пойдём. Мы пираты? Значит, будет нужна база. Там нам для обустройства понадобятся рабочие.

– Хм. Знать бы куда идти. – Черныш задумчив.

– У Кэпа спросим. Ещё штурман что-нибудь присоветует, да на шлюпе поинтересуемся, – одобряет Руда.

– Что ж, здраво. Что там с той лоханью, Грегори? – интересуется Лют.

– Ну, как шлюп захватим, прогуляемся по городу, присмотрим кой-чего. Наши суда к пристани подтащим. Дядя Ваня купчишку зафрахтует, коли деньги есть. А как в городишке поднимется шухер, поможем хорошим людям удрать с имуществом.

– Сынок, не знаешь, что за кораблики вон там стоят? – боцман ехиден.

– Ну, один, как наш конвоир, а второй побольше, вроде, – Плюш пожал плечами.

– Угу, шлюп и фрегат, – кивнул боцман, – догонят зараз.

– Дык, давайте в них втихаря дырок наделаем, чтоб они за ночь водички в трюм набрали. Пока воду откачают, пока дырки найдут и заделают, мы далеко уйдём. Пусть потом предъявляют Британии, – поддерживаю Плюша.

– В городе есть кузнецы. Закажем что-то вроде большого шурупа с кольцом вместо шляпки, – размышляет Хаски.

– Еще нужны будут маленькие, чтоб легко закручивались.

– Зачем, Зак?

– Подвязаться к ним, чтобы работать было удобнее. Ты мне поверь, я ж промальпом занимался.

– Уф, фантазёры! – ухмыляется дядя Яша. – Судя по их такелажу, давно они здесь, охрана порта, видать.

– И что, охрана не тонет? – не улавливаю смысла.

– Заки, зачем топить корабли, когда легче зарезать их капитанов? – на что-то намекает дядя Яша. – Ведь так, Заки?

– А где тех капитанов искать? – заинтересовался Руда.

– На берегу поищем и обязательно найдём. Всё сынки, готовьтесь, подгребают, – сказал нам дядя Яша и тут же весело кому-то заорал. – Эй, сосунки, я надеюсь, вы несильно опозорили королевский флот перед местными девками? А то я уже тридцать лет у них скидку нарабатываю!

– Погоди, старый козёл, сейчас мы поднимемся, вместе посмеёмся! – ответили дяде Яше. Что ж, велкам, тут все не прочь посмеяться. А за козла ответишь!!!