Текст книги "Режим бога. Зенит Красной Звезды (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Чтобы теперь еще проверить? Пневматическую почту? Не успел я додумать эту мысль, как трубопровод зашипел и в лоток упала пластиковая капсула. Раздался мелодичный звонок. Открыв капсулу, я в ней нашел свою старую аналитическую записку по Ирану. Ту самую, что отправлял через Щелокова Брежневу. На ней рукой Романова была сделана приписка: "Твое творчество? К трем часам предоставь предложения по реакции СССР на исламскую революцию". Нет, ну нормально? Я смотрю на часы. Полпервого дня. За два с половиной часа надо родить то, что МИД и КГБ неделями вылизывать должны. Я чуть не психанул и не свалил домой. Спас афоризм Конфуция: "Основа всякой мудрости есть терпение". Повесить его что ли на стену?

Вооружившись изречением великого мыслителя, я приступил к работе. Помогало мне то, что два месяца назад при подготовке аналитической записки я много чего интересного перечитал про Иран. Если в ходе революции привести к власти не Хомейни, а просоциалистического аятоллу Махмуда Талегани, который сотрудничал с 2-мя левыми партиями "моджахедине халк" и "федаине халк", то ситуация на Ближнем Востоке, да и в Центральной Азии изменится коренным образом. А как это сделать? Вариант первый, убить Хомейни. Он еще не так могущественен. Только-только возглавил правительство. Это как раз тема для ПГУ и Веверса. Если получится у них – отлично. Нет? Переходим ко второму варианту. Помогаем Талегани оружием, деньгами и советниками. Только никаких обещаний строить социализм. Нам не нужен левый Иран, нам нужна военная база на острове Решт. Который запирает горловину Персидского залива. А через залив идет половина всего мирового трафика нефти – отличная удавка на шее США. Ведь Штаты не могут без импорта энергоносителей. Нефтяной кризис 70-х годов тому яркий пример.

Я покусал кончик ручки и понял, что из иранской истории можно и еще кое-что выжать. А не стравить ли их еще с Турцией? Шиитские диаспоры это сила! А Турция нам не меньший враг, чем Штаты. Член НАТО, ведут подрывную деятельность на территории Азербайджана, готовы размещать у себя Першинги... Но есть и у них "ахиллесова пята". Это курды. Почему бы нам не помочь их лидеру Мустафе Барзани? Он скоро умрет, но его знамя подхватит сын Масуд. Вызвать последнего в Москву, обласкать, договориться о поставках оружия. На всякий случай прописываю запасной вариант с Оджаланом, который год назад создал Рабочую партию Курдистана.

Пожалуй, все. С Ираном вопрос расписан подробно, канистра с бензином летит в турецкий пожар.

–

С некоторым трепетом вступаю в святая святых – резиденцию Генерального секретаря ЦК КПСС. Огромный кабинет-аэродром с двумя столами – рабочим и для совещаний. Второй так вообще напоминает взлетно-посадочную полосу, только обитую зеленым сукном. Обязательный портрет Ленина, красное знамя Советского Союза, точно такая же батарея "вертушек", как и у меня. Хотя нет, телефонов у нового Генсека наверное штук десять, при этом половина без дисков – аппараты прямой связи с силовыми министрами и другими "первыми среди равных" коллег по Политбюро.

Романов не поднимая голову, что-то быстро пишет, рядом суетятся мужчины в костюмах. Убирают осветительные приборы, вытаскивают камеры. Судя по телесуфлеру, Генеральный записывал какое-то обращение. Наверное, к народу. "Дорогие россияне...". Хотя нет, это из другой оперы. Надо будет сегодня посмотреть программу "Время". Даже интересно, как будет подано избрание на высшую должность страны...

Операторы уходят из кабинета, Романов здоровается и протягивает руку. В нее я вкладываю свою новую записку по Ирану. Генсек ее быстро читает, попутно делая заметки на полях. Я тем временем подхожу к большой настенной карте страны. Провожу рукой по границам. Совсем скоро, через несчастные 13 лет, СССР скукужится, словно шагреневая кожа. Союзные республики разбегутся во все стороны, обернувшись врагами. Народ рванет на Запад – будут вповалку спать на полу Шереметьево и других международных аэропортов.

– Можешь когда хочешь! – Григорий Васильевич потянулся, хрустнул суставами – Просто мечта исполнителя. А то в МИДе после смерти Громыко бардак, даже телефонные поздравления нормально организовать не могут. Веверс тоже только вникает в дела ПГУ. А тут спустил вниз, сроки поставил...

Я промолчал. Мнда, талант – он во всем талант. А себя не похвалишь – никто не похвалит.

– Знаешь, чем занимается глава страны при вступлении в должность? – поинтересовался Романов

– Ну.. Инструктаж у военных проходит? Как запускать ядерные ракеты?

– Это само собой – хмыкнул Генсек – Дело важное, но не главное.

– Тогда, наверное, дела принимает? Хотя Леонид Ильич в коме...

– Ревизия! – Романов нравоучительно поднимает палец – Первым делом нужно провести ревизию. Потребовать отчеты, выявить злоупотребления... Я когда Ленинград "принимал" знаешь какой бардак в обкоме был?

Я осторожно присматриваюсь к документам на рабочем столе. На первом же листке – столбики цифр с пояснениями и значками долларов. Ага, наш Генсек "снимает кассу". Партийную. Прежде чем передавать ее Жулебину, хочет сам разобраться. Разумно.

– В обкоме три письма нашли? – решаю я перевести разговор

– О чем ты?

– Ну как же. За развал работы увольняют первого секретаря и он говорит преемнику, что заготовил для него три письма, которые тот должен открывать по мере его вызова в ЦК. Проходит год – область в отстающих, преемника вызывают в ЦК, он открывает 1 письмо, там написано – ВАЛИ ВСЁ НА МЕНЯ. Преемник ссылается на страшное наследие, которое ему досталось. Простили. Прошел еще год. Та же картина в области, если не хуже. Опять вызывают в ЦК. Он открывает 2 письмо – там написано – ВАЛИ ВСЁ НА РЕФОРМЫ. Опять простили. Проходит ещё год. Ничего не изменилось – опять первому секретарю в ЦК ехать. Он открывает 3 письмо, там написано – ГОТОВЬ ТРИ ПИСЬМА.

Романов весело смеется, наклоняется к интеркому и заказывает нам чаю.

– Вот что письмописец – чувствую начинается серьезный разговор – Будешь работать у меня. Твои "таланты" нужны стране.

– Только на два дня в неделю – мотаю головой я – Не собираюсь бросать бокс и песни.

– Хорошо – соглашается Романов – Контактировать только со мной! По необходимости с Николаем Анисимовичем и Жулебиным. Придумаем тебе какую-нибудь формальную должность. Посол Мира, например. Кстати, тут твоя американская Моника прилетает на следующих выходных. Займись.

– Займусь – я тяжело вздыхаю. Не знала баба горя, купила баба порося. Звонки они организовать не могут, а Монику могут? Или ее еще Громыко согласовывал?

– Зарплату платить будете?

– Посмотрим по твоим делам – усмехнулся Генеральный

В кабинет постучавшись, заходит молодой секретарь. Быстро расставляет чашки, заварочный чайник, вазочки с печеньем.

– Какие будут задания? – интересуюсь я, прихлебывая чай

– Да тут не знаешь за что хвататься – Генсек раздраженно ломает сушки – Узбекистан, НЭП этот твой, переговоры с американцами по разоружению...Страна на грани войны с Китаем из-за Вьетнама. Генералы рвутся бомбить Чунцин – главный ядерный центр Китая. Там оружейный плутоний производят...

– Это же ядерная война – я чуть не подавился печеньем

– А я о чем? – кивнул Романов – Ладно, этих бойцов я приструню. Обойдемся пока учениями армии и флота. Как назло именно сейчас так нужен министр иностранных дел!

– Присмотритесь к Евгению Примакову – подталкиваю я шестеренки истории в нужную сторону -Слышал о нем много хорошего.

– Директор Института востоковедения? Хм... И от кого ты мог про него слышать?

– Две наши солистки – Альдона и Вера – работали в МИДе. Рассказывали кое-что. Профессиональный историк-востоковед, знаком со многими арабскими политиками...

Я кивнул на папку, куда Романов убрал мою служебку.

– Да? Ладно, мне надо все обдумать.

–

Не знаю, что на меня нашло, но из Кремля я вышел на своих двоих. Ноги еще побаливали, однако после вкусного совминовского обеда я преисполнился сил и решил прогуляться по Москве. Выйдя из Троицких ворот, полюбовался немного Кутафьей башней и натянув повыше шарф, спустился по лестнице в Александровский сад. Иду неспешным шагом в сторону Исторического музея. Погода к вечеру наладилась, выглянуло предзакатное солнышко. В саду много прогуливающихся москвичей, дети носятся по аллеям, играют в снежки. Вижу на центральном фасаде Манежа огромный транспарант "Антирелигиозная выставка. Традиционной очереди из желающих посетить мероприятие не наблюдалось. Мне стало любопытно и я смело вошел в здание. Купил билет за пятнадцать копеек, разделся в гардеробе и пристроившись чуть позади группы экскурсантов, так никем и не узнанный, начал обходить экспозицию.

Открывалась выставка огромной цитатой из Маркса – "Религия есть опиум народа" и демонстрацией маятника Фуко. Из объяснений экскурсовода я узнал, что маятник медленно поворачивается относительно земной поверхности в сторону, противоположную направлению вращения Земли. Что собственно и доказывает правильность современной научной картины миры. Которая входит в противоречие с религиозными догмами. Женщина-экскурсовод даже сослалась на фрагмент из Библии, где Иисус Навин останавливает движение Солнца вокруг (!) Земли.

Далее мы ознакомились с большим количеством антирелигиозных плакатов, большей частью 30-х годов. Позабавили лозунги: "Религия яд – береги ребят" (старуха в черном тянет маленькую девочку в церковь, та хочет в школу), "Хорошим меня воспитала мама – я не какой-то служитель храма" (за молодого парня цепляются поп, ксендз и мулла), "Вера вредна. Вредней вина" (толстый пьяненький поп ползет на карачках)... Любопытным открытием для меня стала концепция "Черного квадрата" Малевича. Реплика которого висела в верхнем углу одного из залов. Оказывается, картина изначально Малевичем задумывалась как антирелигиозная. Именно поэтому во время самого первого показа ее повесили в "красный" угол, где обычно располагались иконы. Мол раньше тут был бог, а теперь ничего – черный квадрат.

Еще часть экспонатов была посвящена обману прихожан церквей. Пустые саркофаги с "нетленными" мощами, специальные "мироточащие" иконы, с емкостями для масла и маслопроводами... Вспоминаю исторический анекдот-предписание Петра I: "Владыки святые! Приказываю, чтобы Богородицы отныне не плакали. А если Богородица ещё хотя бы раз заплачет лампадным маслом, то зады у попов заплачут кровью".

– Неужели они думают, что все это доказывает отсутствие Бога? – пробормотал рядом стоящий мужчина лет сорока, с черной бородой, в которой уже появились первая седина

– Отсутствие чего-либо не доказывают. Доказывают позитивные тезисы – ответил на автомате я

Мужчина повернулся ко мне, заинтересованно посмотрел на меня.

– Ну ка... Комсомолец?

– Комсомолец! – с вызовом ответил я – Наличия бога должны доказывать те, кто утверждают, что он существует.

– И то и другое является предметом веры, а не доказательств – покачал головой мужчина – Я верю, что Бог есть, ты веришь, что его нет

– Если атеизм – это вера, тогда, лысый – это тоже цвет волос – отпарировал я

Мой оппонент рассмеялся. Я оглянулся и обнаружил, что мы с ним остались в зале вдвоем – все экскурсанты ушли дальше.

Вообще, даже удивительно, что после переноса в свое прошлое, да еще с работающим айфоном – я продолжал оставаться неверющим. Казалось бы... вот оно, чудо! Но смущал айфон. Все это мало напоминало библейские чудеса – скорее действия каких-то могущественных сил или может иные цивилизации?

– Александр – представился мужчина – Священник подмосковного прихода

– Виктор – пожал руку я – А разве вы не должны быть в рясе?

– Зачем дразнить гусей – улыбнулся Александр – Я кажется, узнал тебя. Виктор Селезнев? Певец?

– Он самый – кивнул я, начиная что-то подозревать – А ваша фамилия...

– Мень

Вот это встреча! Знаменитый богослов, один из главных приверженцев экуменизма в православии. Будет зарублен топором в 90-е годы. Убийцу так и не найдут.

– Что-то слышал про вас – почесал я в затылке – Вы один из главных авторов "христианского" самиздата. И "тамиздата"

– Откуда ты можешь об этом знать? – нахмурился Мень, который издавался под разными псевдонимами

– Знакомые рассказывали – ушел от ответа я. Насколько я помнил, Мень был не просто духовным отцом советских диссидентов, но для многих настоящим крестным отцом. Именно благодаря таким людям был подготовлен религиозный ренессанс, который объял Родину после крушения Союза – А зачем вы пришли на выставку?

– Ну надо же знать, чем живут идеологические противники – богослов махнул рукой в сторону последнего зала – И признаюсь, увиденное мне нравится

– Нравится??

– Антирелигиозная пропаганда застыла в своей косности. Ты видел, как люди реагировали на вандализм с мощами из Киево-Печерской лавры?

– С сочувствием.

– Именно! Демонстрировать вскрытые гробницы, чтобы доказать отсутствие нетленности... Это работало в 20-х годах, когда большинство верующих были крестьяне. Теперь же

– К вере поворачивается интеллигенция – закончил я мысль Меня – С которой такие методы не работают. Мнда... Советской идеологии вредит отсутствие конкуренции

– Любопытная точка зрения – покачал головой богослов – И что бы ты сделал на месте кремлевских идеологов?

– Приоткрыл страну. Разрешил печатать ваш самиздат, запрещенных авторов... Одновременно, выделил бы средства на такие вот выставки, музеи, атеистические общества. Посмотрите вон на тот журнал

Я ткнул пальцем в витрину.

– "Безбожник"?

– Да. Он не издается в СССР с 41-го года, когда Сталин ради американского лэнд-лиза дал послабления вашей церкви и восстановил патриаршество, заодно разогнал и пересажал весь Союз безбожников. Вы иронизируете над тем, что пропаганда застыла в своей косности, но ее просто нет. Это как тот футбольный матч, победу в котором присудили за неявкой второй команды. Вы работаете в вакууме. И его вас надо лишить. Плюс лишить запретного плода, который так сладок. Вот тогда я посмотрю на ваши "успехи" в деле крещения интеллигенции

– Американский лэнд-лиз? – Мень пропустил мимо ушей мои аргументы – Первый раз об этом слышу.

– Рузвельт и его помощники были верующими людьми. Требовали от Сталина религиозных свобод в Союзе. А когда немцы стоят под Москвой и тебе срочно нужны моторы, алюминий, авиационный бензин – выбирать особо не приходится. А открыв эту дверь – закрыть ее очень сложно.

– Ну а как же Хрущев, который уже после Сталина обещал показать народу "последнего попа"?

– Метод был выбран неправильный. Превращение церквей в овощехранилища, комендантский час на Пасху и все такое... Это как с сухим законом. Можно запретить спиртное, но люди все-равно будут варить самогон и пить. Также и с "духовной сивухой". Прямой запрет не работает. Только образование, просвещение, "маятники Фуко"...

– Да... Интересный ты парень – Мень разглядывал меня словно какое-то экзотическое и опасное насекомое – Не дай Бог такие как ты придут к власти лет через двадцать.

Не прощаясь, богослов развернулся и пошел прочь. А я глядя ему в спину, вспомнил, что к Олимпиаде верующим будет серьезное послабление – откроют некоторые православные храмы, разрешат "отправлять культ" баптистам и пятидесятникам... Получится ли пустить пыль в глаза иностранцам в этот раз? Да и стоит ли вообще прогибаться под западное общественное мнение?

–

...Стою в душе и кайфую под упругими струями горячей воды, настроение с утра отличное... А с чего ему теперь быть плохим? Все главные неприятности уже позади, жизнь налаживается! Сквозь шум воды слышу недовольный голос деда, который строго выговаривает что-то маме на кухне. Ого...! А у нас там явно разгораются страсти... даже интересно, по какому это поводу...? Покупку дачи они вроде бы оформили в пятницу, основную сумму денег для Софьи Карловны я с Лехой Эделю еще в среду отправил, осталось сегодня готовые документы у нотариуса забрать, да "белые" двенадцать тысяч в его присутствии с рук на руки передать. Так в честь чего на кухне шум...?

Заканчиваю утренние водные процедуры, заворачиваюсь в махровый халат и выхожу из ванной, тихо выглядывая на кухню. Вижу презанятную картину: мама суетится у плиты, а дед, который сидит сейчас ко мне спиной, видимо проводит для нее политинформацию. Перед ним на столе лежит передовица газеты "Правда", в которую он то и дело недовольно тычет пальцем. Меня он пока еще не видит и поэтому возмущенно обращается к своему единственному слушателю.

– Нет, это как надо понимать, а?!! Что за новый курс такой? А до этого что – старый был?

Мама благоразумно продолжает молчать, никак не реагируя на его возмущение, но деду такая "политическая инфантильность" мамы явно не нравится.

– Люда, ты что молчишь? Или тебя вообще не волнует то, что происходит у нас в стране?

– ...Ну, почему же...

– Тогда откуда такое ...мещанское равнодушие?!

У-у-у... Маму нужно срочно спасать. Раз дело дошло до обвинения в мещанстве, значит деда и впрямь уже на взводе...

– Доброе утро! О чем спорим?

– О...! А вот и протеже нового Генсека явился! Ну-ка, поведай мне внук, что это еще за НЭП такой в стране готовится?

Беру в руки "Правду", и ради приличия пробегаю глазами статью, черновик которой недавно сам и правил. В ней изложены основные принципы программы экономических реформ, которую Романов представил на прошедшем внеочередном Пленуме. Все в этой статье вполне разумно, убедительно и понятно написано. Ну, а что добавили туда для красоты цитаты из Ленина и Маркса, так куда же без этого? Без этого пока никак нельзя. Не поймут соратники по партии. Перевожу недоуменный взгляд на деда.

– И что тебя здесь так возмутило?

– Как что?! Опять хозрасчет? Снова возвращаемся к кооперативам и артелям?

– А почему бы и нет, если у государственной экономики до всего руки не доходят? Партии открыто признавать и исправлять свои ошибки не стыдно. Главное – вовремя это сделать. А уничтожение Хрущевым артелей и кооперативов было самой настоящей ошибкой, за которую мы до сих пор расплачиваемся полупустыми прилавками наших магазинов.

Мама сочувственно подмигивает мне и, поставив тарелку с завтраком, тихо исчезает с кухни, предоставив отдуваться одному. Поняв, что для рассерженного деда это ни разу не аргумент, спешу привести ему более понятные доводы, пока он совсем не раскипятился, прямо как наш новый чайник со свистком.

– Дед, ну, ты же не возмущаешься, когда хорошую картошку на рынке у частника покупаешь, а не гнилую в магазине? Так пусть трудолюбивые инициативные люди на селе займутся выращиванием сельхозпродукции на продажу. Ты посмотри, сколько для них государством послаблений готовится: и увеличение приусадебных участков для крестьян, и возведение новых фабрик по производству комбикормов для скота, и возможность для частника торговать плодами своего труда на благоустроенных колхозных рынках, количество которых в городах тоже будет увеличено. Даже для горожан предусмотрена большая государственная программа по развитию кооперативных квартир и дачного строительства. Так чем же ты недоволен? Тем, что люди займутся делом, вместо того, чтобы бездельничать и водку пить?

Дед недовольно смотрит на меня, но крыть ему тут явно нечем. Но он не спешит сдаваться.

– А артели?!

– Артели займутся производством всяких разных товаров, которых так не хватает на прилавках наших магазинов.

– Дурость это. И вредительство!

– В чем вредительство?

– Откуда твой частник возьмет материалы, средства производства? Я тебе скажу откуда. Украдет из госсектора. Или взятку даст. Те же приусадебные участки. Пока они маленькие – ладно. А если увеличить? Удобрения надо? Вспахать надо? Пойдет твой селянин и украдет из колхоза. Дачу строить... На всю Москву ДВА магазина, которые торгуют строительными материалами. Значит, опять со стройки украдут доски, шифер и плитку...

– А сейчас не крадут? – завелся я – Слышал афоризм, что если нельзя остановить, то надо возглавить? Вот государство и решило возглавить процесс. Если мы не можем победить те же подпольные цеха – пусть работают легально! Сколько уже проводили кампаний по борьбе с ними. Сажали, даже расстреливали.. Все бестолку. Год проходит и все по новой. Теневая экономика растет из года в год. Лучше уж пусть цеховики платят налоги, официальные зарплаты, соблюдают ГОСТы... Да, госсектор пострадает, тут иллюзий нет. Но если мы увидим, что тот же частник на селе лучше выращивает картошку, производит мясо, то может пора колхозы распускать? Сколько можно зерно в Канаде покупать?

– Во-от как ты заговорил! – дед смял газету в ком – Социализм наш, кровью омытый, хочешь пустить под откос.

– Да нет уже никакого социализма – в ответ заорал я – Твой внук за полгода получил больше денег, чем рабочий за десять лет у станка. Чиновники – новая аристократия, живут на спецпайках и спецдачах. Думаешь, народ это не видит??

– Сейчас же прекратите! – мама бурей ворвалась в кухню и встала между нами – Еще не хватало на весь дом кричать, соседей будить.

– Да все уже давно на работу встали – буркнул дед, остывая – Ладно, Витька, наливай чаю. Люд, ты иди, мы уже успокоились.

– Хорошо, с Новым курсом понятно. Опять нэпманы появятся, будут миллионы прокручивать по ресторанам и казино. Черт с ними... Ты вот объясни мне, что это за новая индустриализация такая? Мы же ее вроде как до войны еще закончили?

Наливаю себе и деду чай, пытаюсь доходчиво объяснить ему про все увеличивающееся техническое отставание СССР от западных стран. Про огромные деньги, которые выбрасываются на ветер, про тотальный контроль Госплана и бюрократию, которые губят на корню любые правильные начинания. Про перекосы в советской экономике, которые грозят вот-вот приобрести необратимый характер. Не забываю рассказать о новых отраслях, которые уже появились или вот-вот появятся. Дед задумчиво слушает меня. От его возмущения статье в Правде постепенно не осталось и следа... Да, ему и самому есть, что добавить к моим рассуждениям о необходимости срочных реформ. Нашу интересную дискуссию на экономическую тему прерывает мама, которая появляется в дверях и сообщает, что им уже пора выезжать, иначе они точно опоздают к нотариусу, а она отпросилась на работе только до обеда. Дед нехотя встает, но строго предупреждает меня, что разговор у нас с ним еще не закончен. Слышу, как он тихо говорит маме в прихожей, подавая ей пальто

– Вот дети-то пошли... Откуда только нахватался такого...

– Пап, ну какой из Витьки ребенок? Он давно семью содержит, а к следующему лету грозится школу экстерном закончить и аттестат получить. Кончилось у него не только детство, но и юность...

Выхожу в коридор, чтобы проводить родных и незаметно от деда сую маме конверт с пятью тысячами, полученными от Пьехи. Мама благодарно чмокает меня в щеку и заговорщицки улыбается. Думаю, она найдет способ, как уговорить деда принять эти деньги. Закрыв за родными дверь, бегу переодеваться. Мне тоже нужно спешить на работу, сегодня у меня важная встреча с Лещенко...

–

Успеваю вовремя доехать до студии и прослушать результат ночной работы музыкантов. Меня-то они поздно вечером пинками выгнали спать, а сами остались в студии поколдовать еще над минусовками и, похоже, так и не ложились. Теперь у всех глаза красные с недосыпу, а на подоконнике высится гора грязных чашек из-под выпитого кофе. А ведь по сути идеального результата от них никто не требовал. Окончательно доводить песню "под себя" будет уже сам Лещенко со своими собственными музыкантами, но мои ребята все равно выложились по полной. Мне остается только гордиться такими ответственными сотрудниками. Ну, и еще придется обязательно поощрить их материально за такую ударную работу. А вот самому Льву Валерьяновичу, не нужно знать, что все шесть песен мы в легкую записали всего за три дня, пусть думает, что эти песни из моего собственного будущего репертуара и, что я их с кровью отрываю от сердца. Ага..., ради пламенной дружбы с ним...

Звезда советской эстрады прибывает точно к оговоренному времени и одаривает всех присутствующих своей фирменной белозубой улыбкой. Не смотря, на довольно ранний час, Лев Валерьянович подтянут и одет, как на светский раут, он в отличном расположении духа, и со всеми одинаково приветлив. По очереди здоровается со всеми музыкантами за руку и коротко представляет нам своего спутника – Владимир. Круглое улыбчивое лицо, отличный костюм, почти эстрадный. Ну, здравствуйте товарищ Винокур.

– Владимир, мой большой друг – Лещенко с удивлением разглядывает нашу "стену славы" – Лауреат всероссийского конкурса артистов эстрады. Поможет мне с песнями.

– Лев, ну зачем сразу титулы – морщится Винокур – Виктор вон в Сан-Ремо победил, с Джоном Ленноном выступал... Смотрели, смотрели. Сильно. Поздравляю!

– Спасибо. Пойдемте в репетиционную

Вообще, юморист не вызвал у меня какого-то трепета. Чувства, что я "прикоснулся к истории" как с Цоем или Высоцким тоже не было. Талантливый человек с жестким стержнем внутри. Далеко пойдет.

Дальше мы приступаем к работе. Каждую песню прослушиваем по несколько раз. Сначала идет минусовка, потом запись с наложением моего голоса. Каждую из этих песен я честно пытался исполнить в манере Лещенко, чтобы представить их в самом выигрышном для него свете. Лев Валерьянович тщательно проверяет каждую партитуру, сверяется с текстом, иногда просит повторить какой-то отдельный кусок. О чем-то переговаривается с Винокуром вполголоса и снова просит запустить запись. Ребята в точности исполняют все его указания. Как говорится, любой каприз за ваши деньги! Работает Лещенко уверенно и ...красиво. Профессионализм сквозит в каждом его жесте и движении. Иногда он начинает тихо подпевать мне, на каких-то особо запоминающихся словах припева. Два с лишним часа пролетают незаметно, за это время наши гости не прервались даже на глоток чая. Работают оба, как заведенные, никакой клоунады, шуток.

Наконец, все шесть песен прослушаны ими вдоль и поперек. Мы понимаем, что пришло время тактично удалиться из аппаратной, дав нашим гостям возможность обсудить все услышанное наедине. Но уже и сейчас заметно, что Лев Валерьянович доволен результатом, и даже не скрывает этого.

Через полчаса ожидания мы наконец, поднимаемся вдвоем в мой кабинет, для окончательного разговора. Лещенко сообщает, что ему понравились абсолютно все песни и звучит эта похвала вполне искренне. Но ...в "Березах" он почему-то не уверен. Аккордеон, легкая народная нотка, кажущаяся простота – короче, песня отличная, но не его. Мне остается только развести руками. Ну, ...не угадал я до конца со вкусом Льва Валерьяновича, бывает. В следующий раз обязательно это учту. Лещенко тут же напоминает мне об обещании отдать ему "Городские цветы". Это мы завсегда пожалуйста, нам такого добра не жалко...! Песня уже раскручена, она прозвучала в финале Песни Года – абсолютно беспроигрышный вариант. Без всяких сантиментов проясняем с ним финансовую сторону вопроса – условие с моей стороны стандартное: пять тысяч за песню плюс три за выход в финал Песни года. Лев Валерьянович согласно кивает, но просит скинуть цену на "Городские цветы", мотивируя это тем, что ее уже полгода поет Боярский. Да, не вопрос! Для хорошего человека мне ничего не жалко.

В общем, мы расстались вполне довольные друг другом. За три дня работы я заработал 25 тысяч плюс три за "Городские цветы". Неплохо. А учитывая, сколько Лещенко крутят по радио и телевидению, и сколько он гастролирует по стране – на меня с этих шести песен прольется такой золотой дождь, что только карманы успевай подставлять. А уж какая шикарная реклама для дальнейших продаж... Лев Валерьянович поди похвастает новым репертуаром перед коллегами и на улицу Селезневская "не зарастет народная тропа".

–

Уже провожая Лещенко и Винокура, слышу за окнами студии какой-то подозрительный шум. Похоже, снова фанаты на улице бузят. Но поскольку доблестный Сергей Сергеевич в первый же день выдворил их за пределы территории, скандалят они теперь исключительно во дворе соседнего дома. Благо дом этот нежилой, его занимает какая-то контора, и жалоб в милицию пока не поступало. Я мысленно пожимаю плечами... Издержки профессии. Возвращаюсь в студию к ребятам, выдаю им честно заработанную премию из аванса, оставленного мне Лещенко – по тысяче рублей на нос. Ребята довольны деньгами, но я вижу, что они уже еле держатся на ногах после ночной смены. Выгоняю трудоголиков домой отсыпаться, толку от них сегодня все равно никакого.

Шум за окнами в это время все усиливается, а толпа фанатов в соседнем дворе постепенно растет, выплескиваясь на улицу. Роберт, который уже вышел из здания, возвращается, чтобы предупредить о назревающей драке. Благодарю его за предупреждение, но снова отправляю домой, обещая в случае чего вызвать усиленный наряд милиции. Бодрый Сергей Сергеевич накидывает пальто и решительно отправляется наружу разгонять смутьянов. Не знаю, чем уж он им пригрозил, но они угомонились. И я с легким сердцем отправляюсь обедать в полном одиночестве. Девчонки сегодня уехали на стрижку к какому-то модному парикмахеру, Львова готовила для наших будущих европейских гастролей что-то необыкновенное, Татьяна Геннадиевна с приглашенным хореографом поехала репетировать с подтанцовкой на большую сцену ЦКЗ. Один звонок Пульяж и зал утром в полном нашем распоряжении.

Мой обед внезапно был прерван звоном битого стекла, и я побросав вилку с ножом рванул в швейную мастерскую, откуда этот звон и донесся. Моим глазам предстало разбитое окно, пол усеянный осколками стекла и грязный булыжник, умудрившийся еще и сорвать легкую занавеску с примерочной кабинки. Львова в легком шоке – прижала ладони к щекам. Да... Такого безобразия у нас еще не случалось. Пришло время вправить кое-кому мозги ... Велев Львовой идти в мой кабинет, окна которого выходили на другую сторону, я с охранниками помчался вниз на подмогу дежурному и Сергею Сергеевичу. Милиционер уже начал звонить в отделение, вызывая усиленный наряд, а мы все высыпали на улицу. Там происходило что-то совершенно непонятное. Было полное ощущение, что фанаты дрались стенка на стенку, причем в драке принимали участие и парни и девушки. Крики, мат... Силы были явно не равны и правая группировка с превосходящими силами постепенно, но уверенно загоняла своего слабого, левого противника в наш двор. В толпе мелькали знакомые лица, успевшие надоесть нам за столько времени, но вот именно они и представляли почему-то маломощную сторону. Видно не только я один понял это, поскольку "мамонт" с воплем "наших бьют!" бросился разнимать драчунов. "Тяжи" бросились за ним.

В группе "правых" выделялся молодой парень в черной куртке, который с криками "Кийя" наносил молниеносные удары по противникам. Стоял он в классической каратистской стойке, работал не только руками, но и ногами. Причем делал это виртуозно. Сначала с вертушки зарядил в голову одному из наших Денисов. Тот повалился в снег. Затем ударом "рука-копье" пробил в нос второму Денису. Брызнула кровь.