Текст книги "Третье пришествие"

Автор книги: Алексей Барон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Эдвин знал, что в трещине подъем тоже весьма крут, перед самым выходом на плато вообще пришлось вырубить три десятка ступеней и навесить канат. Преодолеть весь путь от одного «воробья» до другого без одышки еще никому не удавалось, поэтому перед входом в трещину он остановился перевести дух.

Капитан Го Чжан порядочно отстал. Китаец несколько раз покидал тропу, уклоняясь то вправо, то влево. Брал в руки камни, подносил к самому окошку шлема и рассматривал их с любопытством невинного дитяти. Для него впечатления от нового мира еще не потеряли свежести, что вполне объяснимо после шестилетней подготовки, двух месяцев полета и нескольких суток заточения в засыпанном модуле.

– Эй, – сказал Эдвин. – Каждая минута стоит очень дорого.

– Поэтому их и следует тратить толково, – с большой безмятежностью отозвался Го, роясь в очередной куче обломков. – Ага, еще одна.

Го еще минуты три возился со своей кучей и переворошил ее до основания. Лишь после этого с вызывающей раздражение неторопливостью поднялся по тропе. В руках он держал два предмета, похожих на слегка изогнутые палки с утолщениями на концах.

– Вот, – сказал он.

– Что – вот? – нетерпеливо спросил Эдвин.

– Кости. Я так полагаю, – скромно сказал Го.

Эдвин внимательно осмотрел обе окаменелости, хотя хватило бы и беглого взгляда. Не требовалось быть очень уж большим палеонтологом, чтобы признать правоту Го. Это были действительно части скелета еще неведомого земной науке животного. Причем, весьма крупного. Но начальник экспедиции не обрадовался.

– Ох, – сказал Эдвин. – Эта кость нам боком выйдет.

* * *

Марсианская экспедиция и без того не страдала от недостатка внимания. Но то, что спровоцировало открытие останков марсианского зверя, превысило все мыслимые пределы. За минутные видеоролики мировые информационные агентства выкладывали миллионы. Всем членам экипажа «Одиссея», и уж, конечно, команде «Спэрроу» по пять-шесть раз в сутки приходилось давать интервью или принимать поздравления бесконечных VIP-персон. Шумиха старательно поддерживалась правительствами, коих призрак уличных беспорядков пугал не меньше столкновения с астероидом.

На изумленного китайского капитана просыпался дождь наград. Президенты, спикеры, премьер-министры и даже генералы с радостным единодушием требовали продолжения раскопок. И NASA, и Росавиакосмосу и Европейскому космическому агентству не оставалось ничего другого, как взять под козырек. В уже дважды урезанную программу исследований срочно внесли новые изменения.

Экипажу «Спэрроу-2» об этом лично сообщил лиловый от злости Пристли. У экипажа сообщение тоже энтузиазма не вызвало: рядом с опорой «Спэрроу» без толку простаивал шестиколесный марсоход, полностью готовый к использованию. Рыл копытом грунт… А марсоходцы топтались и копались на пятачке радиусом в полторы мили. Очень хотелось посмотреть что-нибудь еще. Кроме каньона Дестини. Но Земля была непреклонна:

– Полковник Стаффорд!

Через шесть минут:

– И почему я не штатский?

Через двенадцать минут:

– Потому что умный. Принимайся за дело!

И почти все дела были пущены побоку. За исключением одного.

Эдвин, Григорий и Го вновь вооружились лопатами, спустились в каньон и начали разгребать оползень. Лишь Венсан избежал подобной участи. По причине того что работу буровой установки прерывать запрещалось.

– Надеюсь, нам повезет и мы ничего не найдем, – буркнул Эдвин.

Напрасно надеялся. Более того, по иронии судьбы именно он к вечеру следующего марсианского рабочего дня наткнулся на кость длиной чуть ли не в полтора метра.

– Боже правый, – сказал Григорий. – И на Марсе динозавры бегали!

– Да что-то тонковата косточка для динозавра, – усомнился Го.

– Так ведь и сила тяжести тут слабее. Представляешь, каких размеров зверюги тут могли вырасти?

– Это если с едой все было в порядке, – скептически отозвался Го.

Тем временем Эдвин заметил обломок еще одной кости.

– Прямо рай палеонтологический, – с досадой сказал он. – Да, парни, можете забыть про экскурсии. Копать нам теперь и копать…

* * *

На протяжении двух суток они поднимали из каньона окаменевшие останки марсианских тварей. Взорвавшийся метеорит вскрыл пласты, в которых какой-то древний катаклизм захоронил десятки представителей местной фауны. На Земле профессора палеонтологии впали в экстаз. Начисто потеряв сон, совесть и элементарное чувство меры, они правдами и неправдами прорывались к линиям связи. А на Марсе умученный Венсан составлял замысловатые паззлы. Не выходя из «Спэрроу», он с помощью наружного манипулятора укладывал кости на расстеленных вокруг парашютных полотнищах. Потом фотографировал то, что получалось, отправлял фотографии алчущим специалистам и ждал очередных инструкций. Некоторое время Земля озадаченно молчала, переваривая информацию. Это позволяло Венсану вернуться к буровым обязанностям и анализу добытого материала.

Спал он урывками, обычно в то время, когда «Одиссей» уходил за горизонт; связь тогда прерывалась. Тем не менее капитан французских ВВС вошел во вкус, увлекся новым делом и даже начал подавать советы профессиональным костоведам; неожиданно у него открылось чутье на правильные комбинации. Работенка получилась кропотливой. Случалось, одну и ту же кость нужно было перекладывать по многу раз, пока она не находила своего места и сообщество земных мудрецов его не утверждало. Шаг за шагом на полотнищах запасного парашюта начали вырисовываться контуры неведомых созданий. Постепенно выяснялось, что принципы строения земных и марсианских организмов весьма схожи. «Марсианцы» имели и позвоночник, и суставчатые конечности, и грудную клетку; удалось также откопать несколько объемистых черепов. Судя по строению зубов, среди животных встречались как хищники, так и травоядные. Все они погибли приблизительно в одно и то же время, если не вообще одномоментно. Как предполагала Земля, это могло произойти при внезапном обрушении крутого берега.

На «Спэрроу» не было возможности провести радиоуглеродный анализ, поэтому возраст останков определяли по косвенным признакам. Специалисты считали, что трагедия произошла давно, не раньше, чем за сто сорок пять миллионов земных лет до прибытия «Одиссея». По геологическим меркам – не такой уж и большой срок. В любом случае, не вызывало сомнений, что некогда по Марсу бродили многочисленные животные. Следовательно, они находили и пищу, и воду, имели воздух для дыхания. Это означало, что в прошлом Марс был иным. Кардинально иным. А потом случилась неведомая катастрофа, уничтожившая всю биосферу. И произошло это не два миллиарда лет назад, как думали до полета ММК, а гораздо позже.

– Астероид? – предположил Го.

– Астероид не мог сдуть атмосферу, – возразил Венсан, потирая красные от недосыпа глаза. – Тут произошло нечто покруче.

– Что именно?

Венсан зевнул и погасил свет в своем отсеке.

– Поживем – увидим.

– Боже упаси, – сказал Григорий. – Будь добр, ты выражайся как-нибудь… аккуратнее, пророк.

Венсан еще раз зевнул.

– Хорошо. Поживем – узнаем.

– Тоже толковать можно двояко. Ты, случаем, не в монастыре иезуитов воспитывался?

– Отстань. Дай поспать.

– О! Придумал. Поживем – догадаемся. Сойдет?

Венсан не ответил. Он уже спал. Ему снились очаровательная жена Бланш, антикварная «Альфа-Ромео», а также бесподобные виноградники в окрестностях города Кагор. Средства для владения данными ценностями следовало добывать где угодно, даже в кантоне по имени Судьба. Раз уж на Земле не было возможности.

08
ВСЕ ВОЗМОЖНОСТИ ЗЕМЛИ

Репортажи про высадку на Марс заполонили все каналы. Смертельно опасный каньон, мельчайшие детали виртуозного пилотирования, героический американский полковник – все получилось как по заказу. Репортеры захлебывались, главы держав терлись друг о друга и недруга, а мужи ученые вещали и пророчествовали.

Перспективы имелись. Но я-то знал, что, вопреки законам физики, шумиха подогревается сверху. Требовалось снять напряжение, убрать людей с улиц, отвлечь их от ужаса ожидания ужаса, предотвратить панику. И отчаянная посадка «Спэрроу» явилась буквально подарком небес, уж больно кстати произошла. К сожалению, эффект от нее мог быть только временным, поэтому неожиданную передышку следовало использовать с максимальной пользой.

Главной пользой была бы концентрация всех сил на подготовке к катастрофе. И уж конечно, должны были сконцентрироваться САГ и ФСБ, чтоб не перестреляли нас, сволочей. При этом концентрироваться следовало очень неприметно, чтобы не давать дополнительных поводов для массовых истерик. У Крючканова были еще свои вполне понятные причины от всех скрываться. Он даже просил ему не звонить без крайней необходимости. В общем, уговорились мы пересечься в месте совсем не официальном, хотя и достаточно публичном. Конкретно – на одной из автобусных остановок шоссе в Домодедово.

И, кажется, перемудрили. Встреча двух осторожных политиков на большой дороге едва не сорвалась. Шеф ФСБ опоздал минут на двадцать пять. Я уж начал собираться восвояси, когда из пестрой вереницы транспортных средств вывернули два довольно грязных «Патриота». Без мигалок, с самыми обычными московскими номерами. Подозреваю, что внутри они были гораздо серьезнее, чем снаружи, но снаружи выглядели весьма непритязательно. Маскировка, плюс патриотическая приверженность отечественному автопрому… Похвально, похвально. Потому что не нахально.

Обе машины свернули на обочину, не доезжая до остановки. Из первой выбрался главный попечитель безопасности всея Руси. Осмотрелся. Неторопливо подошел к скамеечке. Буднично поздоровался, сел рядом. Извинился за опоздание.

– Видите ли, в центре опять демонстрация.

– А, – сказал я. – Требуют хлеба и зрелищ?

Крючканов вежливо улыбнулся, махнул рукой, и обе машины сдали назад.

Под пластиковым навесом остановки кроме нас оказались немолодая, но пребывающая в хорошей форме стюардесса, двое подростков, явно сбежавших с уроков, и неряшливый, сильно пахнущий мужичок с авоськой, в которой звякали стеклянные сосуды. Все они наверняка уже находились под прицелами двух охран: и моей, и Крючканова. Я, как и шеф ФСБ, подозревал в этой публике чьих-нибудь шпионов, хотя шпионам всех стран тогда должно было быть совсем не до нас.

Дул прохватывающий февральский ветерок. Крючканов поднял воротник пальто. Достал носовой платок. Высморкался. В общем, предоставлял инициативу мне, несмотря на то, что о встрече просил он. Мне это не понравилось, и я вернул мяч на его половину поля.

– Не простудитесь, Виктор Васильевич?

– Да не должен. Здоровье пока есть.

Крючканов посмотрел в безоблачное небо. Я усмехнулся.

– Смелее, Виктор Васильевич.

– Попробую. Не знаю, имеет ли смысл, но на всякий случай примите мои извинения. За наше участие в формировании вашей группы.

– Не знаю, имеет ли это значение, но не принимаю.

– Что ж, вполне можно понять, – сказал Крючканов и снова замолчал.

Мимо нас в сторону аэропорта тек плотный транспортный поток. Мы оба знали, что количество рейсов в города, расположенные восточнее Урала, увеличивалось с каждым днем. Все, кто имел такую возможность, покидали Москву. Согласно настоятельным рекомендациям правительства, которые подготовили Фима с Димой и послушное нам МЧС.

Подошел автобус. На его борту подозрительно добрый волк и не в меру раздобревший заяц совместно поедали чипсы из тамбовской картошки. Стюардесса, мужичок и подростки волка не испугались и уехали. Вместо них высадился наголо обритый молодой человек в лягушачьего цвета штанах и в красной лыжной куртке. С независимым видом огляделся, цыкнул зубом, вынул сигарету и неторопливо закурил. Потом вразвалочку зашагал к ближайшему дачному поселку. Видимо, для того, чтобы восполнить извечную нехватку мужского населения. Крючканов проводил его взглядом. Как мне показалось, не без зависти.

На остановке больше никого не осталось. Как ни крути, единственным собеседником оказался я, некто Черешин.

– Владимир Петрович! Аудио– и видеоконтроль вашей виллы снят. Вашей квартиры – тоже. Работает только охранная сигнализация и внешние камеры. Группа Алисы Георгиевны поступает в ваше оперативное распоряжение.

– Этого мало. Кончайте закулисные игры начисто. Право, не время для шалостей, когда на нас такое, – я кивнул вверх, – валится.

Крючканов поднял носатое лицо и зажмурился от яркого солнца. В небе гудел набиравший высоту «Боинг» каких-то авиалиний.

– Если вы считаете, что я большой любитель дворцовых интриг, то зря. Многое катится по инерции, а инерция у нас огромная. Да и трудно проводить уборку, когда из каждого ящика секреты сыплются.

– И скелеты? – не удержался я.

– Не без того, – холодно ответил он. – После Феликса Дзержинского наша организация во многих руках побывала. Не скрою, и сейчас любой сотрудник может оказаться перед дилеммой: либо закон, либо приказ. В кадрах остаются те, кто выбирает второе.

– А моральные принципы?

– Моральными принципами поступаемся не только мы. Могу напомнить и ЦРУ, и Моссад, и британскую Ми-6. И немцев с французами, если их припекает по-настоящему. Спецслужбы остаются последним средством против угроз, с которыми государство в рамках действующего законодательства справиться не может. Но мы – инструмент, Владимир Петрович. Одним и тем же топором можно рубить как дрова, так и головы. Вас беспокоит угроза государственного переворота со стороны ФСБ?

– Вот-вот. В мутной атмосфере после взрыва.

– Вы не одиноки. Знаете, когда к власти пришел Андропов, выяснилось, что кроме закручивания гаек верхушка КГБ ничего толкового предложить не в состоянии. Для политических реформ не хватало смелости, а для экономических – знаний. Между тем, требовалось и то, и другое. Уверяю вас, это неприятное открытие многие помнят.

– То есть не все?

– Всегда можно найти людей, которые считают, что власть нужно сначала брать, а потом уж думать, что с ней делать. Такие вполне могут снова наступить на грабли.

– Но как же вы работаете с этаким-то аппаратом?

– Ну во-первых, аппарат не весь такой. А во-вторых, я работаю с тем, что есть. Нельзя же всех уволить.

– Всех и не надо. Наиболее твердолобых.

– Поверьте, это происходит. Без лишнего шума. Хотя и не быстро.

Сказав это, он вопросительно посмотрел на меня. Прямо и открыто.

– Ну так как?

Я развел руки.

– Другого ФСБ у нас нет. А астероид есть. Придется сотрудничать.

– Хорошо, спасибо и на том. Чем могу быть полезен?

– Возьмите под охрану шахты.

Крючканов вновь поднял носатое лицо и зажмурился от солнца. Наверное, нечасто видел светило из окон Лубянки. Вот и наслаждался. Тогда мы еще не опасались звезды по имени Цой.

– Шахты? Все?

– Да и не только шахты. Другие темные места без глазу оставлять тоже не годится. Рудники, метро, тоннели, пещеры, бомбоубежища. В общем, любые углубления, где можно спрятать население.

– Не хватит сил.

– Предполагается, что ФСБ обеспечит только внутреннюю охрану. Внешней займется армия. Начинайте с самых крупных дырок, Виктор Васильевич. Дальше – как получится.

– Приказ президента?

– Думаю, вы получите его после обеда. Свяжитесь с Генштабом?

– Да, конечно. Но перед тем как действовать, хотелось бы увидеть картину с максимальной полнотой.

– А чего вам не хватает?

– Вы познакомите меня с прогнозами САГ?

– Сегодня же.

– Считаете, все будет плохо?

– Нет, дорогой Виктор Васильевич. Все будет гораздо хуже.

– Вы меня пугаете.

– Это возможно?

– Я, в общем-то, – человек. У меня есть семья. И ничто человеческое…

– Тогда приезжайте в гости. Чайком угостим. И все-все покажем. Причем совершенно добровольно.

Крючканов усмехнулся.

– Буду рад познакомиться с вашими знаменитыми хакерами.

– Табу, Виктор Васильевич. Их трогать нельзя. Они совершенно незаменимы.

– Мы и не трогаем. Должен сказать, Алиса Георгиевна могла найти эту парочку уже довольно давно, – с большим добродушием сообщил Крючканов.

Я удивился. Тому, что такая простая мысль не приходила мне в голову. В самом деле, Любчонок и Томусик. Когда это они появились в жизни Фимы и Димы? Вот уж воистину, самые умные из мужиков – все равно дураки. Что поделаешь? Y-хромосома. Карма.

– Почему же вы их не трогали? Предвидели астероид?

– Нет, конечно. Собирались использовать в иных целях. Но вы нас опередили.

– Уж извиняйте.

– Не за что. Вам они сейчас нужнее.

Это «сейчас» следовало запомнить, и я, конечно, запомнил. Вряд ли Крючканов мог проговориться случайно. Это он предупреждал. Что ж, очень любезно с его стороны.

– В двадцать, скажем, сорок пять, – сказал Крючканов. – Вас устроит?

Я – жаворонок. Время было неудобным. Но когда выигрываешь в главном, нужно уступать в частном. Иначе радость будет короткой.

* * *

На этот раз Крючканов не опоздал, явился точно в означенное время. Уверяю, стоило видеть лица Фимы и Димы, когда я их представлял шефу организации, от которой они бегали добрый десяток лет.

– Хорошо, что вы приняли наше приглашение, – все же не растерялся Дима. – А не мы ва-ваше.

– А к нам спокойнее приходить без приглашения, – не остался в долгу серый генерал.

Еще более стоило видеть, как Томусик и Любчонок старались не подавать виду. Зрелище оказалось столь душераздирающим, что я их выпроводил.

Фима и Дима потрудились на славу, целый фильм смонтировали. В этом ужастике астероид разваливался на куски, которые тучей накрывали несчастную Европу и добрую половину североамериканского континента. От Урала до штата Пенсильвания все взрывалось и горело. Чудовищные волны разбегались по Атлантическому океану. Миллиарды тон пыли, песка, дыма и водяных паров поднимались в стратосферу. В углу экрана мерцали красные цифры, отражающие процентное содержание кислорода в воздухе: 21, 19, 17, 16, 15,5…

– Все, – сказал Дима. – Дальше дышать будет трудновато.

– Но это случится через четыре-пять месяцев после взрыва? – живо отреагировал Крючканов. – Я правильно понял, что время еще есть?

– Надеемся, – сказал Дима. – Если не сбудется страшное пророчество Владипетровича.

Он взглянул на меня. Я кивнул.

– Владимир Петрович считает, что одной метеоритной бомбардировкой мы не отделаемся. Каменный Гость еще что-нибудь учудит.

– Вот как? И что же он учудит?

– Не знаю, – сказал я. – Но что-нибудь такое, от чего жизнь на Земле станет совсем невозможной.

– Простите, но это уже…

– Фантастика? – улыбнулся я. – Примерно через пятнадцать минут мы узнаем, такая ли уж это фантастика.

– А что случится через пятнадцать минут?

– Космическая станция «Пересвет», запущенная Туманяном, сблизится с астероидом на минимальное расстояние.

– Ах, да, да. И вы ждете потрясающих открытий?

– Поживем – увидим. Пейте чай, Виктор Васильевич. Пока есть такая возможность.

– Спасибо, – сказал Крючканов. – Очень ароматный у вас чай. Что там за цветы?

– Медуница, по-моему.

– Алиса Георгиевна заваривала?

– Она, – ревниво сказал я.

Все замолчали. Крючканов благостно пил чай с баранками. Фима сидел перед ним и цепенел на генетическом уровне. Дима наблюдал за тем, как раскачивается фонарь. Через открытую фрамугу были слышны скрип, чириканье воробьев, голоса охранников. Совершенно неуместные своей обыденностью звуки. Это становилось невыносимым. Я подошел к лестнице и крикнул вниз:

– Алиса Георгиевна! Когда позвонит Туманян, дайте громкую связь.

– Он уже позвонил.

Под потолком щелкнуло.

– Владимир Петрович?

– Да. Слушаю.

– Плохие новости. Связь со станцией «Пересвет»…

Признаться, это меня не удивило. Напротив, я удивился бы благополучному исходу.

– Но хоть что-то успели заснять? – без особой надежды спросил я.

И тут Туманян вдруг порадовал.

– Так точно. Вот только с гораздо большего расстояния, чем хотелось бы.

– О, это лучше, чем ничего. Есть что-нибудь любопытное?

– Весьма и весьма. Снимаю шляпу, Владимир Петрович. И посылаю бутылочку «Арарата». Как мне говорили, вы его любите.

– Картинку, картинку лучше пошлите.

– Уже передают на ваши компьютеры.

Краем глаза я видел, что Фима и Дима усиленно кивают со своих посадочных мест.

– Владимир Петрович, у меня к вам просьба, – сказал Туманян. – Как только придете к каким-нибудь выводам, сообщите мне, хорошо?

Вообще-то Тарас приказывал докладывать только ему да Некумыкину, но…

– Обязательно, – сказал я.

Дима поднял большой палец. Репутация фирмы пухла прямо на глазах.

Крючканов мило улыбнулся.

* * *

Сначала Каменный Гость выглядел ярким пятнышком. Потом пятнышко потемнело, увеличилось в размерах – астероид повернулся к станции своим «грязным» боком.

Разгонный блок станции сработал как надо. Судя по цифрам, мелькавшим в углу экрана, скорость сближения составляла пятьдесят шесть километров в секунду, это очень много. С такой скоростью из Москвы в Вашингтон мы летали бы за три минуты. Вскоре на темной поверхности космического пришельца стали различимы типичные кольцеобразные структуры метеоритных воронок.

– Диаметр астероида – семь целых и три десятых километра, – сказал Фима. – Сюрпри-из…

– Семь километров?!

– Да. Плюс-минус двести метров.

– Йокст, – сказал Дима.

– Что такое?

– Да он же круглый. Прямо колобок какой-то.

– Это важно? – спросил Крючканов. – То, что он круглый?

Фима и Дима деликатно промолчали. Они много поработали над моим астрономическим образованием и теперь давали возможность блеснуть эрудицией.

– Очень важно, – сказал я. – По форме астероиды обычно напоминают картофелину, баклажан либо особо толстый огурец. Сила их гравитации слишком мала для того, чтобы выровнять поверхность. Даже Фобос и Деймос, спутники Марса, гораздо более асимметричны, чем наш Гость. Шарообразный астероид – штука очень древняя. Чтобы приобрести округлость, нужно многие миллиарды лет собирать пыль. Я не ошибаюсь, Дима?

– Точно, шеф, – заверил тот. – Отлично, шеф. Пятерка!

Крючканов опять улыбнулся.

– Вы умеете подбирать кадры, Владимир Петрович.

– Ну до вас мне далеко, – проворчал я.

– Не скромничайте. На меня работает большая организация, а вы занимаетесь подбором сотрудников в одиночку. Но что значит эта шарообразность астероида? В практическом смысле?

Мне начинало нравиться его поведение. Он не пытался изображать всезнайку и не скрывался за таинственным молчанием. Несомненно, Крючканов знал много такого, чего не знали мы. Но вот чего не знал – о том спрашивал. Не стеснялся.

– Скорее всего, над астероидом поработали. Если это вообще астероид.

– Кошмар, – серьезно сказал глава ФСБ.

А он многое повидал на своем секретном веку.

– Давайте досмотрим страшилку до конца, – предложил рациональный Фима.

Смотреть оставалось почти ничего. Как только Каменный Гость начал поворачиваться своей светлой, а точнее сказать, своей блестящей стороной, запись оборвалась. Фима вернул на экран последний уцелевший кадр – с одного бока Варяжский Гость был освещен Солнцем. А с другого, противоположного бока, где у порядочного астероида должна царить честная астероидная ночь, начинала выползать вторая, пожалуй, более яркая полоска.

– Вот, – сказал я. – Что может освещать поверхность астероида на теневой стороне? На мой взгляд – искусственные источники фотонов. То есть какие-то лампы. Скорее даже прожекторы.

– Прошу заметить, – подал голос Фима.

Сказал он эти слова очень тихо, но все немедленно к нему повернулись.

– Астероид вращается в направлении, противоположном вращению планет Солнечной системы.

– Все интереснее, – произнес Крючканов.

– Вообще-то и Венера крутится не в ту сторону, – уточнил Дима. – Но, согласен, это – редкость.

– Так. Каменный Гость не желает показать нам свою светлую сторону. А почему? – спросил Крючканов.

– Ага, – уцепился Дима. – Виктор Васильевич! Похоже, вы наш союзник, а?

– Теперь все союзники. Даже исламские террористы.

– Хорошо бы им об этом сообщить, – саркастически заметил Фима.

– А вы предлагаете все засекретить?

– Я? Да боже упаси!

– Вряд ли, – сказал я. – Скорее предоставит это нам самим. Итак, умные мои мальчики, за дело! Жду ваших пророчеств. И чем страшнее они будут, тем лучше. Виктор Васильевич, теперь мне не просто потребуются возможности вашего ведомства. Теперь они очень потребуются.

В принципе, я мог заполучить ресурсы ФСБ и вполне официально, через Тараса. Но предпочел сделать так, как сделал. И Крючканов, похоже, оценил.

– Все, что в наших силах, Владимир Петрович.

Приятно иметь дело с напуганной ФСБ, господа. Но пробовать не советую.

* * *

Я считал, что при любом сценарии самым беспроигрышным будет создание убежищ с замкнутым циклом регенерации воздуха, воды и пищи. Идеальным местом для размещения таких убежищ мне представлялись шахты, но умные мои мальчики подсказали, что шахтами обычно называются такие дырки в земле, из которых достают уголь.

Я возмутился.

– Уж это мне известно!

– Тогда пусть вам будет известно еще кое-что. Там, где добывают уголь, Владимир Петрович, бывает много меме-метана. А это взрывоопасно. Шеф! Лучше выбирать рудники.

– Это такие дырки, из которых руду достают? Там тоже бывает рудничный газ, насколько мне известно.

– Вы делаете успехи. Но я бы выбрал рудники.

– Вот и займись ими, классный руководитель. А командовать тобою будет Любовь Егоровна. Будешь доставать все, что пожелает твоя женщина. С помощью ФСБ, если сам не справишься. Ты чего дергаешься?

– Петрович! Длина всех горных выработок России составляет несколько тысяч километров. Даже если усадить на каждый метр по человеку, то и тогда мы упрячем под землю… ну, миллионов этак пять-шесть. Надо же думать немного, советник.

– Представь себе, думаю. Но ничего другого не придумал. Так что копайте эти. Штреки.

– Потребуются проходческие комбайны. Горные инженеры. Маркшейдеры.

– У нас их что, не производят?

– Владимир Петрович! Послушайте, маркшейдер – это не трактор. Это профессия такая.

– А. Ну вербуй, обучай. Слушай, хватит скулить! Времени не то что мало, его совсем нет. И помни, каждый метр проходки – человеческая жизнь. Вполне конкретно.

– А Фимка что будет делать?

– А Фимка будет подводные лодки ломать.

– Никак не привыкну к вашим шушу-точкам, шеф.

– А что так? Я же к твоим попо-привык.

Но про подводные лодки я вовсе не шутил. Весь проект с закапыванием населения ничего не стоил без источников энергии. На каждого человека требовались десятки киловатт мощности, а наземные электростанции вполне могли погибнуть. И уж наверняка порвутся воздушные ЛЭП. Добыча любого горючего на какое-то время тоже могла прерваться. Да она могла стать и бессмысленной, добыча, поскольку было неясно, хватит ли в нашей атмосфере кислорода для горения этого самого горючего, будь то нефть, уголь, торф или газ. Из всех затруднений я видел единственный выход.

– Очень остроумно, – оценил Фима. – В каждый рудник – по атомному реактору. Так?

– Лучше по два. Сделаешь?

– Ле хаим, – сказал Фима. – Только потом придет время, когда скажут, что евреи сгубили атомный флот России.

Я хмыкнул. Нет, ну кто о чем!

– Нам бы до этого времени дожить.

Фима вяло махнул рукой.

– На всякий случай начну-ка я со списанных субмарин. Благо их девать некуда. Послушайте, а с адмиралами-то вы договорились?

– Нет. Вместо меня это сделал президент. Не стоит забывать, что он у нас есть.

– О! Да-да. Мне всегда интересно, чем он там занимается в своем Авральном кабинете.

– Может, винцо какое попивает, – сказал Дима. – Какое-нибудь заграничное.

– Может, и попивает, – сказал я.

– Мгм. Петрович, а президент может остаться человеком?

– Не больше двух сроков.

Было видно, что Дима отчаянно борется со смехом.

– А попо-потом?

– А что потом? – вместо меня ответил Фима. – Как известно, из обезьяны человека сделал труд. Власть способна совершить обратное.

– Причем, гораздо быстрее.

– К нынешнему президенту это не относится, – оповестил я сухо, почесывая за ухом. – Он еще не успел.

– Стать человеком? – давясь от смеха, спросил Дима.

* * *

А президент сказал в своем Авральном кабинете:

– Ущипни меня, Володька.

– Мин херц! Что такое?

– Европарламент вынес резолюцию с требованием отменить бомбардировку астероида. Видишь ли, могут пострадать братья по разуму, которые едут к нам в гости. Что скажешь по поводу резолюции?

– Обеими руками – за. При условии, что астероид шлепнется на Страсбург. Жаль, конечно, что простые страсбуржане пострадают, но ничего, мы им за это памятник поставим.

– А если серьезно?

– Разве можно относиться серьезно к европейскому парламенту?

– Приходится. Европарламент вполне может застопорить пуск «Арианов», а каждая ракета сейчас… сам понимаешь. Так что помоги мотивировать хорошо сформулированную фигу. Но чтобы без мата получилось.

– Тарас, ну как не стыдно? А МИД на что? По числу дипломатов мы едва ли не впереди планеты всей. Эвон, сколько их с ноутбуками бегает! На целую шахту наберется.

– Ты лучше владеешь ситуацией.

– Кто кем владеет – вопрос.

– Давай, давай, не ломайся.

– Ну хорошо. Значит так. Если б на Каменном Госте имелся вменяемый экипаж, он бы не допустил столкновения с Землей. Выбрал бы более безопасную траекторию.

– А если они собираются уклониться в последний момент?

– Если они способны маневрировать астероидом, то с нашими ракетами как-нибудь управятся. Тебе случай со станцией «Пересвет» ни о чем не говорит?

– На мысли наводит. Только сейчас к нашему гостю летят вовсе не исследовательские зонды, а конкретные мегатонны. Не хлеб-соль, знаешь ли. Мы предоставляем повод для войны. Как это на латыни будет, кляуза белли, кажется?

– Кауза. Только зеленые человечки нам ее первыми предоставили, эту каузу. Тарас, честно говоря, я не уверен, что термоядерные боеголовки нас спасут. Но точно знаю, что рисковать планетой из вежливости не стоит. Запасной Земли у нас нет, знаешь ли.

Президент оживился.

– О! Вот подходяще сказано. Жаль, что ты сейчас занят, а то бы сделал тебя пресс-секретарем.

– Не хочу.

– Ладно, проси чего хочешь.

– Маркшейдеров.

Тарас поморщился.

– Где их производят?

– Маркшейдер – это не трактор, – высокомерно сказал я. – Профессия такая.

– Да? И что она делает, профессия эта?

– Ты обещал мне много денег.

– Ладно, принимай подарочек. Некумыкин наскреб еще полтора миллиарда.

– Насмешка!

– Знаю. Будем искать еще. А пока довожу до твоего сведения предложение японцев. Они боятся, что их острова затонут. Поэтому просят, чтобы мы взяли хотя бы часть населения в наши рудники. Предлагают много денег. Очень много денег. Которые ты так любишь.

– Тарас, нам и самим дырок мало.

– Верно. А что, если так: пусть привозят свою технику и копают собственные норы? Уж землицы-то у нас все еще хватает.

– Только не на Курильских островах.

– Понятное дело.

– И каждый второй метр проходки будет нашим.

– Помилосердствуй, советник! Времени-то – с гулькин нос. Что они там нароют за оставшиеся месяцы? Надо же и про гуманизм не забывать. Грустно будет на Земле без японцев-то. Очень воспитанные люди! Эвон, сколько лет острова испрашивают.