Текст книги "Отражение (СИ)"

Автор книги: Алексей Краснер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

  9

  Было около пяти часов вечера, когда в дверь кто-то постучался. Вера Семеновна с Ильей сидели на первом этаже гостевого дома. Они собирались пить чай и ожидали, когда чайник залитый доверху издаст свой характерный свист. На обеденном столе дожидалась открытая баночка с грушевым вареньем и тарелка с нарезанным домашним хлебным батоном. Обычно во входную дверь никто никогда не стучал. Персонал гостевого дома всегда заходили и уходили сами, делая это профессионально незаметно. Илья подошел к двери и открыл ее. На пороге стоял Аксентий Федорович. Лицо его было немного взволновано, но по-деловому сосредоточено.

  – Можно войти?

  – Да господь с вами, Аксентий Федорович, вы тут везде хозяева. Не мы. – улыбаясь ответила Вера, сидящая за столом.

  Аксентий вошел в дом и обратился напрямую к Вере Семеновне.

  – Добрый вечер, Вера Семеновна. Извиняюсь за бестактность, но хочу вам предложить пройти со мной туда, ради чего вы сюда и приехали.

  – Сейчас? – Удивленно ответила Вера, привстав со стула.

  – Да. Именно сейчас. Понимаете, сейчас самое благоприятное время. Коридор для контакта выбран оптимально и по времени и по состоянию. Другого момента в ваши пять дней здесь может и не случится. Вам еще повезло, что за такой короткий период институт смог рассчитать и согласовать ваше посещение. У нас будет очень много времени. Это порядка трех часов.

  – ??? – Вера сморщила брови и посмотрела на Аксентия.

  – Да, да. Это очень много времени. Поверьте, мне. Много людей к ней приходят, но, чтобы по три часа быть с ней...это большая удача. Собирайтесь и я вас жду во дворе перед домом. Пару минут вам хватит? Время то золотое, получается. Да, и Илья тоже может пойти с нами. Здесь недалеко, в десяти минутах ходьбы.

  Вера начала собираться, а мужчины вышли из дома во двор. Уже выходя на крыльцо дома, Аксентий тихим голосом, словно их кто-то может подслушивать, обратился к Илье.

  – Я тут не на роком услышал...в общем тут информация дошла, что кто-то день назад отправил на тот свет целую семью лесных братьев. Не подскажите, Илюшенка, не ваших ли это рук дело? Я ничего не хочу сказать, но мне кажется, что легенды о ваших способностях распространяются впереди вас.

  – На то они и легенды, что проверить их никак нельзя. – Ответил Илья и улыбаясь посмотрел на свои наручные часы.

  – Ну да, ну да. Вы правы. Слухи они и остаются слухами.

  Все трое стоят перед деревянным одноэтажным домом, типичным для многих домов в деревне, но в отличие от последних он не выглядит таким ухоженным. Деревянный дом настолько старенький, что деревянные брусья стен приобрели с годами черный оттенок. Вера не может поверить сама себе, что находится сейчас в том месте, в которое хотела попасть последние пять лет, а может и вся жизнь вела ее сюда, к дверям этого дома.

  Поднимаясь на маленькое крыльцо на высоте двух ступенек от земли, Вера обращает внимание на отстающую желтую краску на стойках, поддерживающих навес над входным крыльцом. Дверь имеет покрытые ржавчиной петли и дверную ручку в форме цветка, выполненную из потемневшего металла, скорее всего бронзы. Деревянные резные ставни окон имеют также темный оттенок старины. Аксентий делает взмах рукой, давая понять, что дальше он не пойдет. Он разворачивается и уходит прочь. Вера берется за дверную ручку и вместе с Ильей они заходят в дом.

  Первое, что замечает Вера, это свет, льющийся из внутреннего пространства комнаты, в которую они зашли. На улице уже начало темнеть, но в комнате даже нет электрического света. Он исходит изнутри при отсутствии открытого источника, словно этот источник незрим и находится в каждом предмете этой комнаты. Вера прищуривает глаза и видит, что Илья также прикрывает рукой лицо. Через некоторое время она привыкает к этому свету и видит всю комнату целиком. Белая аккуратно сложенная печь, небогатая деревянная мебель – старенькая, но крепкая и надежная. Стол с пятью стульями, шкаф с книгами. На полочках вдоль окна разложены белые кружевные платки. На стене маленькие в темных рамках портреты людей. Все убранство напоминает дом старого человека, проживающего в доме.

  Справа на диванчике в полутора метрах от стола сидит пожилая женщина в идеально голубом платье с белыми вышивками в виде славянской вязи. Вера не может понять сколько лет этой седовласой женщине. Ее пронзительно голубые глаза словно слегка покрывает белая пелена, отчего взгляд женщины кажется еще более таинственным. Возраст женщины определить очень сложно. Ее седые ровные длинные волосы собраны в одну женскую косу. Изящные руки с морщинами лежат на коленях. Она слегка улыбается вошедшим гостям так, словно давно ждала их. От этого взгляда тело Веры замирает, и она не может произнести ни слова. Вся комната на некоторое время опять наполняется внутренним светом, но затем свет ослабевает. Это волновое затухание и проявление света Вера замечает сразу. В комнате очень чисто и неизведанная сила заставляет ее без приглашения сесть на один из стульев напротив старой женщины. Илья подходит к Вере и становится рядом с ней. В сознании Веры проносится поток мыслей с десятками сюжетов из ее собственной жизни. Разочарования, порывы, стремления и обиды проносятся в ее голове бесконечно кружащим потоком.

  – Успокойтесь вы уже, – женщина обращается к Вере, – здесь вы можете себя чувствовать в безопасности, вам ничего не угрожает. – Седовласая женщина тихонько посмеивается. – Меня зовут Любовь Павловна. А как вас зовут мне Аксентий уже сказал. Я хоть и живу долго, но память у меня хорошая. У вас очень красивое имя – Вера. И представьте все думают, что это чисто русское имя. Ан нет, происхождение этого имени идет из Греции, как это не странно. – Женщина разворачивается слева от себя. – Вот мы с Анечкой сидим и ждем, когда же наши гости сегодняшние, придут. А вы все не идете и не идете.

  В какой-то момент Вера от удивления открывает рот. Рядом с седовласой женщиной на диванчике появляется молодая женщина. Вера хочет понять, была ли эта женщина всегда на этом диване, как только они вошли в комнату или она, действительно материализовалась в этот самый момент. И почему, Вера не смогла сразу обратить на нее внимание. Молодая женщина молчит и внимательно всматривается в гостью.

  Вера понимает, что эта молчаливая женщина отвечает за состоянием Любви Павловны, как-то отслеживает, и контролирует гостей этого дома. Вера до сих пор не может понять, почему она сразу не смогла ее увидеть.

  – Это Анечка, – Любовь Павловна продолжает разговаривать с Верой, – моя помощница. Что бы я без нее делала? Бывало плохо станет, знаете сердце там придавит, а Анечка тут как тут. – Седовласая женщина опять начинает заразительно хихикать. – Я вот иногда ее даже не замечаю по дому, где она? Как она? А смотришь, и вот Анечка пряжу мне готовит, вот деточка моя посуду моет, уборкой занимается.

  Бесполезный поток мыслей, проносящийся минуту назад в голове Веры, безвозвратно исчезает. Она осознает, что рядом с этой седовласой женщиной ее мысли начинают волшебным образом структурироваться, а внутреннее равновесие возвращаться. Илья продолжает стоять рядом со стулом, на котором сидит Вера. Судя по всему, садиться он даже не собирается.

  – А вы я смотрю тоже из большого города к нам приехали? Да, вижу по вашим душам, что оттуда. Вы знаете, Вера, уже не знаю даже сколько времени, лет двадцать думаю, вот даже не хочется спрашивать «как там», «что происходит». Мне почему-то вообще это не интересно. И Анечка со мной тоже согласна. Я живу здесь в Добролюбове и придет день я здесь навсегда и лягу в землю. А новости оттуда, с большого мира, мне совершенно не нужны. Ни к чему мне все эти знания и переживания. Ведь правильно же я говорю, Вера? – Любовь Павловна обращается к Вере, которая все равно не собирается (не может) отвечать на вопрос. – У меня тут все есть. И природа наша таежная, и люди наши работящие, добрые. А ведь это самое главное в жизни человека. Я про труд говорю. Ведь только когда человек трудится он и живет по-человечески и может по праву называться человеком. Я не знаю...я человек старый и за всех говорить не могу, но меня всегда в жизни окружали только люди трудолюбивые. И сама я всю жизнь трудилась и другой жизни просто не знаю, слава Богу. Но только понимая, что я занимаюсь трудом, делает меня счастливой женщиной.

  Пока Любовь Павловна продолжает говорить, Илья начинает осматривать светлую комнату. Он видит печку, обрамленную славянскими рельефными глиняными плитками с изображениями растений и волшебных животных. Половые доски в доме вычищены до блеска, что делает их похожими на модную половую ретро-плитку. Вдалеке, в самом углу комнаты стоит массивный предмет, состоящий из десятков деревянных реек и стоек, размером с большой стол.

   – Вот возьмите библию почитайте. Там что говорится про человеческий труд? Что труд этот стал наказанием для Адама и Евы, потому как ослушались они Господа, отца своего, и изгнаны были из Эдема со словами трудиться в поте лица своего до самой смерти, добывая хлеб насущный. А ведь многие так и понимают труд как наказание человеку. Но это не так, и труд – это благодать самая что ни на есть настоящая благодать. Труд, ведь он и пищу для телесного тела дает и душу человека приумножает за счет усердия и потугов старания. Тяжело это осознать человеку, ведь мозг человека только и стремится облегчить свою жизнь, сделать ее комфортной и в итоге бесполезной. Мозг – это враг человеческого духа. – Она разворачивается в сторону молодой женщины, сидящей на диванчике. – Вот и Анечка мне говорит, поменьше работать. Вам, говорит, Любовь Павловна, в вашем возрасте лежать надобно, да отдыхать. А я так не могу, в работе, труде и есть моя жизнь и радость. Я и сейчас продолжаю работать. Видите, вон там, – она указывает на стоящий в дальнем углу дома непонятный деревянный предмет с человеческий рост, – это мой «конек». Так я называю свой ткацкий станок. Помню, когда переехала в Добролюбово, вот в этот самый дом, зашла в избу... а там он стоит, смотрит на меня. Как будто все это время ждал меня. Не знаю, как, но оказалось, что умела я на нем работать. Может из детства меня мать моя или бабка научила, но закупила я тогда ниток на оставшиеся гроши и вот... до сих пор тку. Занимательна работа эта, и как-то успокаивает.

  Илья неспешно подходит в самый дальний угол избы чтобы рассмотреть ткацкий станок. Но кроме нагромождения нитей, деревянных рычажков, стоек не может ничего разобрать в принципе его работы. Он замечает, что в некоторых местах на деревянных рейках станка деревянная структура блестит полированной поверхностью от тысяч прикладываний пальцев человеческих рук. Сотни белых нитей, идущие в нескольких направлениях, застыли на станке словно стройные ряды полков.

  – Анечка мне все предлагала приобрести механический станок, работающий на электричестве. Мол выпишет староста специально для тебя. А я вот не смогу, мне кажется, с механическим. Со своим «коньком» я разговариваю, когда тку. С ним мне теплее и уставать не так тяжело. Вот и отказываюсь я каждый раз от подарков таких.

  В какой-то момент, находящаяся в полном безмолвии, Вера замечает над головой и плечами пожилой женщины легкое дребезжание горячего воздуха и небольшое свечение. Она не может поверить в увиденное, и начинает вертеть головой по сторонам в надежде увидеть тот источник света, который и бросил луч света на свою собеседницу. Ничего не находя по сторонам, она лишь видит возвращающегося к ее стулу Илью. В его взгляде она не замечает даже намека на удивление. Лицо его спокойное и без эмоциональное. Ореол вокруг седовласой женщины становится настолько различим, что теперь Вера, понимает, что это ей не кажется, а происходит на самом деле. В ее голове всплывают образы святых на иконах с изображением световых нимбов над головами.

  – Вы, Вера, все молчите. – Любовь Павловна, улыбаясь, обращается к своей собеседнице, сидящей напротив. – Вы же непросто так ко мне пришли? Вы же, что-то хотели спросить? Я же вижу. Все, кто ко мне идут, все приходят с каким-то вопросом. И вопрос этот обычно касается их жизни. Людей никогда не интересует чужое, их всегда интересует только собственная жизнь с ее суетой, проблемами и бесполезными делами. Они думают, что я ведаю и могу им помочь словом. Но это не так. – Она начинает смеяться. – Вон, Вероника, и та больше пользы людям приносит, чем я. Вероника травами людям хворь выгоняет. Вот уж точно – богоугодное дело. – Лицо седовласой женщины изменяется со смеющегося на очень серьезное. – Ну, Вера, не робейте, задавайте свой вопрос.

  В доме повисает минутная тишина. Вера не отрывает взгляда от пристальных голубых глаз Любовь Павловны. Белая пелена на ее глазах, выглядят необычно странно, хотя и очень похожа на обыкновенную катаракту. Наконец Вера обращается к седовласой женщине, удивляясь своему изменившемуся голосу.

  – У меня вопрос не о моей жизни.

  – Слушаю вас, Вера.

  – Любовь Павловна, – Вера набирает полные легкие воздуха, – скажите...вы знаете сколько вам лет?

  В доме опять воцаряется немая сцена, в которой Вера видит недоуменный взгляд седовласой старой женщины, пытающейся осознать вопрос. Молодая женщина по имени Анна, сидящая рядом на диванчике, неожиданно оживляется. Она с неподдельным укором смотрит на Веру. В ее взгляде помимо раздражения, Вера видит негодование. Заданный ею вопрос по всей видимости входит в список нежелательных и может носить губительные последствия. Затем Анна встает и уходит из комнаты. Вернувшись через несколько минут к диванчику, она уже держит в руках металлический медицинский контейнер. Все это время Любовь Павловна продолжала недоуменно смотреть на собеседницу. Вере кажется, что она видит в глазах пожилой женщины поток слез, готовый в любой момент вырваться наружу.

  – Гости дорогие, – раздается голос молодой женщины, – вы нас извините, но Любовь Павловне пора принимать лекарство. – Она извлекает из металлического контейнера шприц с темной стеклянной бутылочкой. – Принятие лекарства откладывать нельзя. – Анна улыбается Вере неестественной улыбкой.

  – Да Верочка, – включается в разговор Любовь Павловна, – пора мне уже. Видите, и Анечка уже говорит, что пора лекарство принимать. Вы приходите в другой раз. А мы с Анечкой блинов напечем, чай с малиновым вареньем попьем.

  Вера встает со стула и вместе с Ильей, попрощавшись с хозяйкой очага, они выходят из дома в темное прохладное пространство.

  10

  На наручных часах просигналил будильник, выставленный на семь утра. Илья по привычке протянул руку к тумбочке рядом с кроватью, чтобы нажать заветную кнопку на часах. Сигнал будильника смолк, и Илья, открыв сонные глаза, перевернулся на другой бок. На соседней подушке лежала Вера. Она спала и ее растрепанные по подушке русые волосы всколыхнули воспоминания о прошедшей ночи.

  Когда они вышли из дома седовласой женщины было уже темно и редкие фонарные столбы светили на улице. Дом с волшебным светом, исходившим от неизвестного источника, все еще стоял перед глазами. Сумбурность мыслей в сознании с которой Илья входил в дом исчезли, как только он увидел пожилую женщину, сидящую на диванчике. И в тот момент как он услышал ее голос все в этом мире для него встало на свои места. По крайней мере так ему тогда показалось, вернее сказать, он был уверен, как никогда не был уверен в себе и своих ориентирах. Покинув светлый дом, эта уверенность в нем сохранилась.

  Они в темноте молча дошли до своего гостевого домика у озера. Открыли дверь и поднялись на второй этаж, чтобы также молча разойтись по своим комнатам. Неизведанные чувства, переполнявшие их от чуда, увиденного в светлом доме, зародились где-то внутри их каждого сознания. Илья не понимал, что с ним происходило, но задавать миллионы вопросов об увиденном в тот момент он не хотел. В какой-то момент он осознал для себя главное в жизни. И это на тот момент было единственное и верное чувство – чувство быстротечности своей молодой жизни. Только одно он понимал в тот момент. Перед ним была красивая женщина с еще нерастраченными чувствами и другого времени у него может не быть.

  Он вошел в комнату к Вере и увидел ее сидящей на постели, уставшей и с неподвижным взглядом. Она уже начала раздеваться сидя на кровати, как ею овладели какие-то мысли. Вера подняла на него глаза и в эту секунду он увидел ее беспомощную и готовую на все чтобы быть с ним в эту секунду. Она протянула ему руки, и он увидел ее красивые тонкие оголенные плечи, которые сразу поманили его. Илья шагнул в комнату и закрыл за собой дверь.

  Сейчас, утром, он видел ее спящей рядом с ним в одной постели и от одной этой мысли его переполнял еще не понятный ему самому фонтан чувств. Ее красивые и нежные черты лица были в нескольких сантиметрах от Ильи. Он нагнулся и тихо поцеловал ее в губы. Вера открыла сонные глаза и долго смотрела на Илью.

  Чайник на плите засвистел и Илья, сняв его стал аккуратно заливать чугунную турку с несколькими опущенными в нее ложками молотого кофе. Кипяток, заполнявший пространство турки, высвободил в пространство утренней комнаты ароматный кофейный запах. За спиной Ильи послышались шлепки босых ног по деревянному полу. Вера, наспех одетая в домашний халат, уже нисколько не смущаясь, прошла по кухне. Не говоря ни слова, она достала две чайные кружки и поставила их на обеденный стол. На столе уже стояли несколько тарелок, накрытых белыми льняными полотенцами. В принесённых утром «невидимыми» работниками тарелках оказались свежеиспеченные и еще теплые блинчики. Поставив на стол турку с кипящим кофе, Илья потянулся за баночкой меда, выставленной из десятков таких же банок на открытой кухонной полке. Вера начала разговор первой.

  – Мне кажется, то, что вчера ночью между нами произошло было следствием нашего посещения того дома. Ты так не думаешь?

  – Вот так ты видишь эту ситуацию? – Илья ухмыльнулся несколько злой усмешкой. – А я думал, что вчера ночью это было и твое решение тоже. Оказывается, во всем виновата старушка в странном доме. Ну оно и понятно, у той старушки и имя то подходящее – Любовь.

  – Илья не злись. Ты много не понимаешь. Просто в другой раз при других обстоятельствах я бы не позволила себе...вот так просто...

  – Просто что? Переспать с командировочным пацаном?

  – Ты меня не так понял, я хотела сказать...ты мне очень нравишься...и...

  Илья со стуком поставил полную кружку на стол с кофе, от чего несколько капель черного напитка вылились на гладь стола. Он встал и пройдя по помещению до окна вернулся опять к столу, за которым сидела Вера.

  – Кажется настал тот момент, когда я уже должен знать, что здесь происходит. – Произнес Илья и посмотрел прямо на Веру. – Мне кажется, что кроме меня здесь все обо всем знают. Рассказывай, что эта за бабулька, божий одуванчик, которая вся светится словно она Будду поцеловала и от присутствия которой у тебя в голове происходит взрыв мыслей каких-то.

  – Значит ты тоже видел этот свет. – Тихо произнесла Вера и опустила взгляд. – Если ты хочешь, я расскажу тебе, по крайней мере то, что известно мне. Ты ошибаешься. Здесь в Добролюбове единицы знают об этом, тот же Аксентий Федорович. Большинство людей сюда приехали, чтобы остаться здесь навсегда. Потому как всем им здесь благодать приходит, как говорит мой бывший преподаватель и друг – Феликс.

  Вера отодвинулась на стуле от обеденного стола, но кружку с ароматным кофе из рук не выпустила. Она еще с минуту собиралась с мыслями, чтобы начать свой рассказ. Было видно, что сделать ей это будет непросто.

   – То, что ее зовут Любовь Павловна, я сама узнала только вчера. Так же, как и ты. Мы называем ее Терра. Даже в информационных файлах о ее жизни, имя ее ни разу не упоминается. Я даже не могу с полным правом называть ее человеком. Хотя эта сущность действительно начинала свой земной путь как человек. Это была обыкновенная деревенская девочка, которая, как и все медленно превращалась в женщину и вела свою непримечательную жизнь в обыкновенной белорусской деревне под названием Шевроки. Она вышла замуж, рожала детей, трудилась, как и все в местном колхозе. Все бы так и происходило, но в сорок третьем году немцы сожгли деревню со всеми ее жителями. На ее глазах погибли трое ее детей, а сама она чудом выжила, пролежав с пулей в животе в болоте почти трое суток. Я не буду сейчас рассказывать о том, как она появилась здесь на Дальнем Востоке в этой забытой Богом деревне. Но именно здесь в Боголюбове с ней начали происходить странные вещи, которые стали замечать окружающие ее люди.

  – Что ты имеешь ввиду под словами «странные вещи»?

  – Дело в том, что Терра является неким отражением всего, что происходит на Земле. И под понятием «везде» я имею ввиду буквально все – от социальных изменений до природных катаклизмов. Скажем так, чтобы с ней не происходило все так или иначе отражается в мировом пространстве, ограниченном нашей планетой. Я понимаю, что тебе сейчас будет трудно в это поверить, но ты постарайся. Тем более, что, когда и как это началось можно говорить долго. Я в своих изучениях беру наиболее удаленную точку отчета от того, что уже многие люди вели наблюдения за Террой. В этой точке было принято решение строить институт в Землегорске-12. И в этой точке уже чуть больше пяти дней у Терры присутствовала сильная зубная боль, связанная с воспалением весьма поздно прорезающегося зуба мудрости. В том далеком ноябре восемьдесят пятого года многие вулканологи следили за приближающейся аномалией в Колумбии уже немолодая Терра отправилась в районную поликлинику. После того, как злосчастный зуб был удален в Колумбии взорвался один из пяти самых мощных вулканов в истории который унес жизни двадцати пяти тысяч человек и его взрыв исчислялся десятью мегатоннами. После этого определенными силами советской страны при поддержке академии наук было принято решение о строительстве института в ближайшем городе от места проживания Терры. Вся суть этого института состоит в изучении этого феномена, а главное в получении дешифратора действий и состояния Терры, с целью прогнозирования событий, происходящих в земной биосфере.

  – То, что ты мне сейчас рассказываешь...это просто похоже на ...

  – Подожди, Илья. Не перебивай. Еще раз повторяю, тебя никто не заставляет поверить моим словам сходу. Но это и есть та реальность, в которой мы находимся. Все, что с ней происходит – от укола швейной иголкой, до эмоционального разговора с человеком, все это отражается в мировом пространстве. Те световые карточки, которые мы сюда привезли являются величайшим изобретением того же института в Землегорске-12. С помощью высвобожденных нано-ботов из этих сложных устройств происходит круглосуточное наблюдение, запись и считывание видео и аудио информации, которая через сотни километров передается в институт. Здесь, в Боголюбове, каждый сантиметр пространства вблизи дома Терры пронизан этими нано-ботами. А уж сам дом внутри кишит миллиардами этих невидимых устройств. Ты думаешь почему там в доме все так светится, словно фосфором натерли каждый клочок воздуха и каждый предмет? А сотовая связь здесь почему не ловит? Здесь все на смерть блокируется нано-ботами. Ради их непрерывной работы блокируется все вокруг. Это незримые нано-боты наблюдают за пространством вокруг нее и самой Террой, чтобы передавать информацию в институт, где несколько десятков ученых занимаются дешифрированием каждого вздоха, каждого движения, каждого произнесенного слова и каждого шага Терры. А вот мой коллега Феликс считает это свечение проявлением благодати и всерьез сейчас пишет научный доклад.

  – Звучит дико и фантастично. Ты уж меня прости, Вера. А сама то Любовь Павловна знает, кто она и что происходит вокруг?

  – Правильный вопрос. Отвечаю. Терра ничего не знает о себе и кем она является. Все эти люди, которые ее окружают, весь этот мир вокруг нее с этой деревней, этими жителями, странной сиделкой и прочим – все это искусственное и служит только наблюдением за ней. Она даже не знает, что вся деревня в целях безопасной работы над ней обнесена огромной стеной. Да и как она может знать? В свои сто тринадцать лет она почти не выходит из дома.

  Вера сделала несколько продолжительных глотков уже остывшего кофе и поставив пустую кружку на стол продолжила.

  Институт – это отдельная тема. Институт – это сердце изучения Терры, ее командный пункт. Сколько теорий и гипотез, и научных открытий было сделано за десятки лет существования института. Вначале подтверждалось учение основой которого было изучение физического тела и внутренних органов Терры. В ней за каждый участок Земли, каждое государство отвечал отдельный орган Терры и состояние этого органа влекло последствия на эти территории земли. Но потом появилась дионическая теория в которой все пространство дома Терры было поделено на зоны, соответствующие земным территориям. Ее передвижение по дому, принятие пищи, работа за ткацким станком каждое ее движение – все отслеживается в режиме настоящего времени. И эта теория тоже имела свое подтверждение. По ее увлечению ткать – вообще целая наука.

  – Подожди. Где здесь роль государства? Они-то там наверху вообще знают об этом? – Илья показал вверх указательный палец правой руки.

  – Тут все сложнее. В советские годы как это и было всегда принято, все было засекречено и люди жили в Землегорске, работали институте Землегорска и умирали в Землегорске. Только потом все это было похерено новой властью и сюда на какое-то время пришли частники поживиться и распродать технологии. Только потом появился некий комитет, который взял под крыло и институт и все его наработки. Секретность объекта была увеличена в десятки раз. Вокруг Терры была выстроена современная деревня, о чем наша бабушка столетняя даже не догадалась. Государство, не найдя никакой выгоды в Терре как-то со временем отошло от этих дел, дав на откуп все научные исследования комитету. Может я чего-то и не знаю, но по крайней мере сейчас всем руководит и все действия согласовываются только с комитетом. Государства во всем мире сейчас заняты совершенно другими проблемами. Все ждут чего-то страшного. Слишком уж быстро мы к этому катимся. И хорошо, что Терра всего этого не знает. Не представляю к каким бы фатальным последствиям привели ее эти знания.

  – И что, действительно все подтверждалось? Я имею ввиду все то, что отражалось в нашей бабушке? И не было никаких сбоев, ошибок?

  – Ну как же не было. Были конечно. Только ошибки эти совершались самими дешифраторами. К примеру, распознав предстоящий карибский кризис и приняв все необходимые меры вплоть до звонка действующему генсеку, был упущен другой случай с предстоящей возможностью развертывания полномасштабной ядерной войны. Я имею ввиду восемьдесят третий год, тогда мы чуть кнопку не нажали, когда произошла ошибка локационного оборудования. А ведь симптомы депрессии в тот момент у Терры были ровно такие же, как и в шестьдесят втором при карибском кризисе, но отсутствовали внешние признаки и предпосылки: никто нигде не размещал ракеты, никакие атомные подводные лодки никуда не отправлялись.

  – Хорошо. У меня другой вопрос. Что будет, если наша бабушка умрет? Об этом я думаю великие умы задумывались. Ведь ее конец может прийти в любой момент. Вообще удивлюсь как она еще жива? Хотя и выглядит она для своих лет достаточно респектабельно. Что тогда?

  – Да. – Вера сделала продолжительную молчаливую паузу. – В этом то и скрыта основная загадка. В институте это понятие носит название «черного дня». Этой проблематикой занимается целая кафедра. Она работает над разработкой математической модели возможных последствий «черного дня». И знаешь, там разные ходят теории.

  – И думаю, что одна из теорий – это то, что ее смерть будет означать апокалипсис. Правильно говорю?

  – И такое там есть. Но модель пока так и не была создана.

  – Ничего не понимаю, – Илья нервно трет рукой волосы на макушке головы, – если все это так серьезно, и если это все правда, и от минутной депрессии этой старой женщины в каком-нибудь европейском государстве могут начаться протесты населения, а от вросшего ногтя на ноге разразится война где-то в Африке или долбанет землетрясение в Сибири, тогда почему бы это не купировать? Не сделать для этого человека идеальные условия существования или что-то в этом роде?

  – Да для Терры и так сделаны идеальные условия в отдельно изолированном месте. Только она в них не нуждается. И события, происходящие с ней, все равно будут проецироваться или отражать то, что будет происходить в мире. Какими бы ничтожными эти события не были. Поэтому, то исходные данные постоянно и меняются и институту приходится создавать новые и новые программы по дешифрированию ее показателей. Сейчас в институте почти закончена разработка нейросети, способной самостоятельно без вмешательства человеческого фактора, только с помощью принесенной информации нано-ботов производить проекции предстоящих событий с восьмидесятипроцентной достоверностью места и времени предстоящего события.

  – Ну ты то, Вера, как сама попала сюда? Ты тоже проходила строгий отбор комитета, чтобы приехать сюда? Зачем тебе все это?

  – Я занимаюсь этим уже чуть меньше пяти лет, и сначала, как и обычный ученый относилась к этому скептически с недоверием. Ведь моему ученому уму подавай логику и нормальные объяснения с выводами, или на худой конец с гипотезами. С Террой про логику надо забыть. Мы изучаем ее поведение, сопоставляем факторы, но мы не можем разгадать ее природу. Что она есть такое и как все это работает – эти вопросы, боюсь, так и останутся без ответа. Чтобы попасть сюда и увидеть объект моего интереса мне пришлось пройти жесткую проверку пока комитет не выдал мне мандат на посещение Добролюбова. Это тебе ничего не надо было проходить. Так у тебя и функции здесь другие. Опять же, все посетители должны подписать определенный договор, в котором для посещения Терры они должны выполнить определенное задание-поручение комитета. А иначе нельзя. Ты просто не вернешься на «большую землю», если не выполнишь условие договора, и всё.

  – Какое задание у тебя?

  – Пока не знаю. Завтра надо будет сходить к стене получить бокс с заданием. Время пришло. Ну...как-то так.

  Илья вышел на крыльцо дома подставив солнцу всего себя. Он вдохнул полной грудью еще прохладный утренний воздух. Рой мыслей, разрывающих голову, крутился в его сознании. Он понимал, что на все его вопросы здесь в Добролюбове никто не ответит. А мыслей и вопросов стало еще больше.