Текст книги "В мире животных 3"

Автор книги: Алексей Макеев

Соавторы: Николай Дроздов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Владимир Михайлович, может создаться впечатление, что в этой стране нет острых проблем в деле охраны природы, животных.

– Конечно, они есть. И их немало. Достаточно сказать, что в Индии интенсивно сводили леса. Сегодня они сохранились лишь на пяти процентах территории страны. Или бесчисленные стада домашних буйволов – это настоящий бич индийских заповедников, в том числе и Бхаратпура. Все это негативно сказывается на природе…

Но подоплека всего этого – реальные проблемы сугубо экономического характера. Дерево в Индии – огромная ценность и как строительный материал, и как топливо. Потому и вырубали леса, что дерево заменить было нечем. Стада домашнего скота – тоже обязательный компонент жизненного уклада населения. А нехватка пастбищ – причина пресса на заповедники.

Сейчас правительством Индии, местными властями принимаются меры, в том числе экономические, по обеспечению оптимальных эколого-экономических отношений населения и окружающей среды.

– А отношение к природе населения? Ведь оно тоже неоднозначно?

– Мне хочется подчеркнуть особенность характера индийцев, которую мне в других странах наблюдать не приходилось: исходную доброжелательность к живым существам. При этом речь идет не о каждом, но о подавляющем большинстве людей. Конечно же вряд ли этим качеством обладали махараджи. В охотничьем упоении сотнями истребляли они тигров, тысячами – гусей и уток. Или взять безжалостных браконьеров, чья «деятельность» стимулировалась безудержным ростом цен на слоновую кость, рог носорога, шкуры хищников на богатых рынках Западной Европы, Северной Америки, Ближнего Востока. Речь идет именно о большинстве населения. Если простого индийца не вынуждают обстоятельства, он никогда не убивает животных бесцельно, просто так, ради забавы. Меня, к примеру, поразил такой факт: за три с лишним года работы в Индии я ни разу не видел ни одного мальчишки с рогаткой. Вот что мне представляется особенно ценным – с малолетства заложенное в каждом индийце доброе отношение к природе.

– Вероятно, не случайно именно в Индии возникло такое уникальное явление, как религия джайнистов с ее не подвластным логике культом живых существ. Это правда, что джайнисты не имеют права убить даже кусающих их москитов?

– Правда. Мы иногда подсмеиваемся над джайнистами. И не без оснований. Конечно, нелепо мести перед собой дорогу специальным веничком, чтобы не совершить тяжкий грех: ненароком раздавить ничтожного мураша. Но в этих крайностях как бы сфокусировалось глубинное уважение права на жизнь каждого живого существа, свойственное всему кодексу индуистских традиций. Эти традиции являют собой, согласно современной терминологии, богатейшую социальную базу для природоохранных мероприятий.

ЗАГАДКА ЭВОЛЮЦИИ

История рода человеческого насчитывает более трех миллионов лет. В течение этого времени наши далекие предки были в основном охотниками. Дикие животные обеспечивали их всем необходимым – пищей, одеждой, обувью, орудиями труда и охоты. Одомашнивать животных человек стал совсем недавно – около пятнадцати тысяч лет тому назад. С развитием животноводства, а позднее и земледелия роль диких животных в жизни людей несколько снизилась. Однако и сегодня, несмотря на все успехи цивилизации, они не утратили своего значения для человечества.

СУДЬБА «ДИКАРЕЙ» – В РУКАХ ЧЕЛОВЕКА

Современный Академгородок как-то неловко называть городком: по территории и населению он под стать крупному районному городу. Здесь множество институтов, тысячи ученых самых разных профилей, движение на основных магистралях довольно оживленное. Академгородок растет и вширь, и ввысь. Куда ни кинь взгляд – всюду новостройки. Но немало здесь и тихих зеленых уголков. Город ученых как бы встроен в лес. Весной и летом в нем не умолкают птичьи голоса. Дышится здесь после Новосибирска легко. Неудивительно: Академгородок – настоящий город-парк.

Нас интересовал Институт цитологии и генетики Сибирского отделения РАН. Хотелось перед поездкой на Алтай, где создается экспериментальное хозяйство института, – сибирская Аскания-Нова, побеседовать с директором института академиком Дмитрием Константиновичем Беляевым.

Мы встретились в сосновом бору. Присели на скамейку. Услышав наши добрые отзывы об Академгородке, ученый повеселел, улыбнулся.

– Все здесь вырастало на моих глазах, – вспоминал Дмитрий Константинович. – Помню, как возводилось каждое здание, появлялись новые улицы. Я ведь здесь с первых дней. Приехал вместе с академиком Лаврентьевым.

– Ваш городок – настоящее царство зелени.

– Ни в одном научном городке не видел такого обилия зелени и цветов. Сколько здесь весной птиц! А как поют соловьи! У нас можно жить и работать.

– Дмитрий Константинович, несколько слов о главных направлениях вашей научной деятельности.

– Они в названии института. Цитология – это наука о клетке, а генетика – наука о законах изменений в наследственности. Я возглавляю лабораторию эволюционной генетики. Меня очень интересует важная научная проблема – доместикация животных, или одомашнивание. Ведь это загадка эволюции. Наши далекие предки одомашнили первых животных где-то около 15 тысяч лет назад. Но как это происходило? Этот великий эксперимент не зафиксирован. История не оставила нам протоколов. И если сейчас мы захотим одомашнить тот или иной вид, нам будет трудно ответить на вопрос: как это сделать? Нужна теория доместикации животных. А ее основы можно создать только благодаря кропотливой работе с живыми моделями.

– С какими моделями вы предпочитаете работать?

– Моя работа связана с лисицей, которая, я считаю, находится на первой стадии одомашнивания. Лисица – родственница собаки и в силу своих природных черт способна сосуществовать с человеком. Ключевой момент одомашнивания – изменчивость поведения. Диких животных, способных идти на контакты с человеком, немного. Скажем, таких, которые могли бы брать корм с рук, процентов десять – пятнадцать. За четверть века работы с лисицами через наши руки прошло около 15 тысяч этих животных. Была проведена тщательная отбраковка тех, что не шли на контакт с человеком. Путем селекции мы создали популяцию лисиц, которые своим поведением напоминают домашних собак.

– Их можно будет увидеть?

– Конечно. Они живут в вольерах на звероферме. У них произошли значительные перемены и в поведении, и во внешнем облике. В дикой природе лисицы приносят потомство, как правило, в феврале, а у нас они размножаются в октябре – ноябре. У них появилась пегость и висячие уши, хвосты закручены. Все это очень характерно для собак.

– Дмитрий Константинович, вы сказали, что провели наблюдение за 15 тысячами лисиц. Сколько же это поколений животных?

– Около тридцати. В истории одомашнивания животных это миг, ничто. Но нам удалось доказать: в результате селекции можно вести целенаправленный отбор различных по поведению животных, в том числе и ручных, идущих на контакт с человеком.

– Пожалуйста, несколько слов о том грандиозном эксперименте, который вы начали проводить на Алтае.

– Не мне вам говорить, что на Земле все больше и больше животных становятся редкими. Их занесли на страницы Красной книги. К этим животным всеобщее внимание. Их просто нужно спасать. Но в эти книги заносят только диких животных. А как быть с домашними, сельскохозяйственными? Многие породы исчезли, другие уже в недалеком будущем могут разделить их судьбу, а ведь те и другие являются носителями уникальных генов. Раз исчезнув, они исчезнут навсегда. На Алтае, в поселке Черге, мы решили создать экспериментальное хозяйство. Там будут собраны многие виды и породы животных. Это начальный этап работы: собрать все, что еще можно сохранить. А следующий этап – начать выводить новые высокопроизводительные породы для различных регионов Сибири. Там вы увидите необычные сочетания. Рядом с зубрами, уларами, сурками – яки, редкие породы овец и баранов, якутские лошадки.

– Сочетание видов и пород действительно необычное. В наши дни некоторые редкие виды сохранились только в зоопарках. Или в таких научных центрах, как Аскания-Нова.

– Возьмите лошадь Пржевальского. Эта дикая лошадь сохранена благодаря Аскании-Нова и Пражскому зоопарку. Теперь оттуда хотят ее переселять в природу. Нечто подобное и мы будем делать. Но это в отдаленной перспективе. А пока надо создать генофонд животных – диких и домашних.

По совету ученого мы побывали на звероферме института. Это обширное хозяйство раскинулось в лесу недалеко от Академгородка.

Здесь обитают несколько тысяч черно-бурых лисиц и более десяти тысяч норок. Под аккуратными шедами – навесами размещены тысячи клеток с животными. Наш гид по «звериному городку» – доктор биологических наук Людмила Николаевна Трут. Она рассказала, что лисиц сюда завезли из Эстонии. Сейчас на звероферме 500 взрослых самок, 150 самцов и более 2000 молодняка. Это потомство почти 30 генетических поколений лисиц.

У диких животных существует три типа поведения: домашний, агрессивный и трусливый. В коллекции ученых доминирует домашний тип лисиц. Именно этих животных Людмила Николаевна нам и хотела показать в первую очередь.

На окраине зверофермы расположен лабораторный корпус с несколькими вольерами животных. Оттуда доносятся резкие лисьи голоса. Мы прошли через лабораторный корпус и очутились в одной из вольер. Повизгивание и тявканье на мгновение прекратились. Из разных углов вольеры на нас с любопытством смотрели лисицы.

– Поля! Лиска! – позвала их Людмила Николаевна.

И хотя рядом с ней были незнакомые люди, одна лисица бесстрашно направилась к своей воспитательнице.

– Это Лиска. Я так и подумала, что она подойдет первой.

Лиска разрешила себя погладить и тут же получила кусочек сыра. За этой сценой конечно же внимательно наблюдали остальные чернобурки, их около десятка. Мы и не заметили, как они оказались рядом, буквально окружили нас. Сыр всем пришелся по вкусу. Каждую лисицу можно было погладить. Но ведь это дикие животные! И столько вокруг незнакомых людей! Тем не менее лисицы охотно шли на контакт с нами. В их поведении не было и тени страха. Это какое-то чудо: дикие животные и такие доверчивые! Мы чувствовали себя так, словно прикоснулись к одной из тайн природы. А ключи к ней подобрали ученые. Делимся своими впечатлениями с Людмилой Николаевной.

– Согласна с вами. Эти лисицы действительно одна из тайн природы. Это совершенно не дрессированные животные, действует только направленный отбор.

– В этой вольере одна лисья семья или несколько?

– Все эти лисицы – дети нашей любимицы Поли. Она очень добрая, покладистая, и потомство у нее такое же.

Несколько лисиц, приняв угрожающие позы и яростно повизгивая, что-то выясняли между собой.

– Довольно обычное явление даже среди членов одного семейства, – пояснила Людмила Николаевна, – внутривидовые конфликты могут возникать из-за пищи, за близость к главе семейства и даже из-за участка в этой вольере.

– Дмитрий Константинович рассказывал о тех изменениях, которые произошли с лисицами в процессе направленного отбора. Действительно, все признаки налицо. Хвосты у них закручены, как у лаек.

– Обратите внимание на окрас меха. Тут и пегость, и звездочки, и бурые пятна. У этих лисиц по сравнению с исходными моделями более короткие ноги. Вислоухость, как у собак.

– Людмила Николаевна, эти признаки появились у них сразу илу на каком-то определенном этапе отбора?

– Можно сказать точно – проявились в десятом генетическом поколении.

Многие из этих морфологически признаков характерны и для домашних животных. Возьмите окрас меха. Пегость есть у многих домашних животных. А закрученные хвосты? У домашней свиньи хвост колечком, а у ее дикого предка – висящий. Как видите, направленный отбор привел к целому вееру изменчивости. У лисиц тридцатого генетического поколения появились устойчивые признаки доместицированных животных.

– Эти лисицы со спокойным, домашним типом поведения. А где находятся агрессивные животные?

– Здесь, неподалеку.

Наш уход никак не отразился на поведении животных в вольере. Они затеяли игру и с веселым повизгиванием носились вдоль ограды.

Людмила Николаевна повела нас к клеткам с агрессивными лисицами. Уже на подходе к ним мы услыхали злобный визг. Накал яростно хрипящих голосов повысился до предела, когда мы приблизились к клеткам вплотную.

Из каждой на нас смотрели ощетинившиеся зверьки с оскаленными мордами и необычайно злыми глазами. Нам приходилось видеть не только в зоопарках, но и в природе львов, гепардов, волков и других хищных зверей. Они рычали и показывали свои мощные клыкастые пасти, но все же не производили такого жуткого впечатления, как эти лисицы.

Людмила Николаевна как ни в чем не бывало открыла дверцу одной из клеток и протянула руку. На кончике указательного пальца был кусочек мяса. Лисица мгновенно отреагировала: схватила не мясо, а тяпнула за палец своими острыми зубами. С пальца брызнула кровь.

– Ничего страшного, – улыбнулась Людмила Николаевна, – в нашей работе и такое случается. Видите: агрессивные звери не идут на контакт с человеком. А трусливую лисицу можно взять даже на руки.

Она обработала ранку йодом, заклеила пластырем и надела перчатки. Людмила Николаевна подошла к соседней клетке и спокойно взяла на руки лисичку с белым окрасом меха. Та сжалась в комочек и не знала, куда спрятать симпатичную мордашку.

– Это потомки лисиц промышленной популяции, – сказала Людмила Николаевна. – У них комплекс трусливости. Так они реагируют на человека.

Белая лисичка была водворена на место и тут же забилась в угол клетки. Она беспокойно вела себя до тех пор, пока мы не отошли от клетки.

– Людмила Николаевна, в вашем хозяйстве лисиц с агрессивным и трусливым поведением во много раз меньше, чем спокойных. Чем объяснить такой отбор?

– Дело в том, что человек с давних времен вел отбор животных с таким типом поведения. В этом был практический смысл. Не только потому, что со спокойными животными проще обращаться. Спокойная корова, например, дает больше молока. У спокойных животных выше репродуктивная функция.

– Это относится и к лисицам?

– Конечно. Сравните сами. В природных условиях у лисиц в одном помете четыре-пять щенков, а у наших доместицированных, со спокойным поведением, 10–12 малышей. Помимо жесткого отбора по поведению, мы сохраняем и нестандартные линии. Были случаи, когда лисицы приносили по два помета в году. У недоместицированных лисиц всего один помет. Представьте, что нам удалось получить целую популяцию лисиц с такими признаками. Это было бы замечательно.

– Значит, вы не только ставите перед собой теоретические задачи, но и ищите практический выход?

– Мы помогаем создавать теорию доместикации животных, но уже на этой стадии эксперимента думаем и о его практических целях. На этом пути нас подстерегают и неудачи. Качество меха спокойных лисиц несколько хуже, чем у их диких сородичей. Но мы работаем над этой проблемой.

У сибирских биологов есть «честолюбивая мечта»: они хотели бы одомашнить и выдру. Известно, что эти зверьки легко привыкают к человеку. Наравне с лисицей выдра – кандидат в домашние животные.

На Сахалине были отловлены десять выдр и самолетом доставлены в Новосибирск. Для них оборудовали просторные вольеры. Живут они парами. В каждом вольере ванна с проточной водой и домик для укрытия.

Знакомил нас с выдрами Олег Васильевич Трапезов.

Выдра – самый крупный пушной зверь из семейства куницеобразных. Вес самцов достигает десяти килограммов. Большой соблазн одомашнить такого ценного пушного зверька.

Мы направлялись к выдрам в гости не с пустыми руками. Прихватили с собой тазик с рыбой. Наше появление они встретили с любопытством, видимо, уже хорошо знали тех, кто их кормит постоянно. Подбегали к сетке, хватали угощение, потом чуть отбегали и тут же принимались за еду. Ели жадно, издавая мурлыкающие звуки. О нас почти забыли. Но ведь это дикие зверьки, которых привезли сюда несколько месяцев назад. И такое доверие к человеку!

Пока они трапезничали, можно было рассмотреть их повнимательнее. Туловище у выдры тонкое, длинное. Ноги короткие, с перепонками между пальцами. Очень красивый мех – густой, короткий, шоколадного цвета; по прочности он занимает первое место.

Выдры ведут полуводный образ жизни. Активны они ночью, а днем спят в надежном укрытии – где-нибудь в прибрежных вымоинах, под корягой, в заброшенных бобровых хатках. За ночь в поисках пищи могут пройти несколько десятков километров вдоль речек, озер и ручьев. Питаются в основном мелкой рыбой, речными раками, лягушками.

Олег Васильевич уже хорошо познакомился со своими питомцами, узнал их повадки. У одной вольеры он остановился и тихонько позвал:

– Деточка! Иди сюда!

Из домика буквально вынырнула симпатичная мордочка выдры.

– К этой можно войти в вольер и покормить с руки.

Он так и поступил. Выдра немного отошла, но затем, увидав рыбку, осторожно приблизилась к Трапезову и выхватила корм.

У одной из вольер он бросил рыбу в ванну с водой. Это делалось на виду у выдры. Та, не задумываясь, нырнула в ванну и появилась с рыбой в зубах.

– Очень любят купаться. Могут часами играть друг с другом.

– Вода – их стихия.

– На Сахалине, когда их отлавливали, много интересного подметили в их поведении. Под водой выдра может пробыть несколько минут. Чтобы вдохнуть воздух, ей достаточно высунуть на поверхность воды только нос. Очень трудно обнаружить зверька в момент всплытия.

Словно для нас пара выдр в вольере демонстрировала свои возможности. Зверьки гонялись друг за другом, ныряли в ванну с водой. Очень ловкие и подвижные. Движения их чем-то напоминают змеиные.

В одной вольере выдры встретили нас очень настороженно.

Мы спросили: почему они себя так ведут?

– Слышите? Это брачные свисты. Видимо, в такой период своей жизни они проявляют повышенную осторожность.

– Надеетесь получить потомство?

– В неволе – вряд ли. Но вскоре мы их перевезем в Чергу, на Алтай. Там условия, близкие к тем, где они обитали ранее, – чистые горные речки, хорошая кормовая база. Там они будут размножаться. А здесь пока привыкают друг к другу, знакомятся. Это первая партия выдр для переселения. Вскоре мы привезем и вторую.

В ЧЕРГЕ НА АЛТАЕ

На юге Западной Сибири, у истоков великой реки Оби, раскинулся обширный край со звучным названием – Алтай. В переводе на русский язык «алтай» означает «золотой». С севера на юг и с востока на запад он протянулся почти на полторы тысячи километров. Если на севере края обширные степи с небольшими холмами, то на юге можно увидеть горные хребты, глубокие ущелья и долины. Николай Рерих, побывавший здесь, писал: «Алтай является не только жемчужиной Сибири, но и жемчужиной Азии. Великое будущее предназначено этому замечательному средоточию». Вещие слова!

Следы хозяйственной деятельности мы видели здесь повсюду, пока ехали из Барнаула в поселок Чергу. Поселок раскинулся в живописном предгорье, у места слияния рек Семы и Черги.

Заместитель директора по науке Института цитологии и генетики Сибирского отделения РАН Юрий Алексеевич Киселев был предупрежден о нашем приезде. Вечером мы встретились в гостинице, где временно поселились сотрудники Алтайского экспериментального хозяйства.

На правах гостеприимного хозяина Юрий Алексеевич угощал нас душистым чаем из местного разнотравья. Мы поинтересовались, почему именно это место приглянулось ученым для проведения столь необычного эксперимента.

– При выборе места для нашего экспериментального хозяйства, – сказал он, – мы исходили из того, что база для сохранения генофонда животных, а также для проведения научных работ должна иметь разнообразные экологические условия. Это необходимо, чтобы на ней можно было разместить широкий набор сельскохозяйственных и диких животных из различных регионов.

– Земли, которые вы заняли, пустовали или использовались человеком?

– Эти земли принадлежали мараловодческому совхозу «Чергинский». Здесь занимались всем понемногу – выращивали сельскохозяйственные культуры и пасли скот. Структура земли такова: из 74 тысяч гектаров 5 тысяч – пашни, 13 – луга, 28 тысяч – пастбища, остальное – лес и горы. Земли эти находятся в довольно разнообразных климатических условиях.

Нас это, естественно, устраивает. Будем осваивать эти земли.

– Юрий Алексеевич, расскажите подробнее о задачах и целях этого экспериментального хозяйства.

– Их несколько. Нам необходимо сохранить генофонд редких и исчезающих животных, особенно местных видов и пород. Нужно выявить те виды диких животных, которые могут быть кандидатами на одомашнивание. Будем вести генетические исследования и селекционную работу по выведению новых пород домашних животных, приспособленных к климатическим условиям Сибири.

– Научный центр, подобный этому, есть еще где-нибудь у нас или за рубежом?

– Насколько мне известно, такого центра нет больше нигде в мире. Мы еще только в начале пути. Но пройдет немного времени – и здесь произойдут разительные перемены. А пока мы собираем, свозим сюда те виды и породы животных, которые станут исходным материалом для научных исследований. Их пока немного, и завтра вы с ними познакомитесь.

О многом переговорили мы с Юрием Алексеевичем в тот вечер.

Коснулись истории одомашнивания человеком диких животных.

Без этих знаний нелегко ответить на вопросы: а для чего, собственно, человеку нужно сегодня одомашнивать все новых зверей и выводить новые породы? Разве нельзя ограничиться тем, что сделано до нас? Но стоит ли останавливаться?

Вспомним эксперимент с антилопой-канной в Аскании-Нова. Соблазнительно было бы иметь в домашнем хозяйстве антилопу с ее поистине целебным молоком. Или работы по одомашниванию лосей в Печоро-Илычском заповеднике и на ферме под Костромой. Разве не пригодился бы лось в качестве домашнего вьючно-верхового и мясного животного? Ему почти не надо заготавливать кормов. Выпасаться он мог бы самостоятельно, причем в тех местах, куда не загонишь ни буренку, ни овечку. Этот крупный зверь мог бы возить человека или его груз по таежному бездорожью и болотам.

Есть успехи в одомашнивании птиц. Сооружено несколько ферм по разведению перепелов. Успеха в этом деле добились эстонские птицеводы. Жители горных районов Средней Азии нередко содержат на домашнем положении кекликов, или горных куропаток. У этих птиц отличное мясо, а яйца перепелов обладают не только диетическими, но и целебными свойствами. И все же обо всем этом можно говорить, как о начальных опытах по одомашниванию. Ни их масштабы, ни количество видов не могут сегодня удовлетворить человека. Поэтому можно смело сказать, что конкретных результатов по одомашниванию животных до сих пор не получено.

Как ни горестно это признать, но на сегодняшний день практически все, что сделано по одомашниванию, сделано на заре цивилизации, задолго до нашей эры.

Может возникнуть и такой вопрос: есть ли необходимость в продолжении одомашнивания диких животных? Казалось бы, сейчас мы располагаем достаточным набором домашнего скота и птицы. Нужно ли дальше тратить средства и силы на эту работу? Ответ ученых на такой вопрос однозначный – нужно. Обязательно нужно и дальше заниматься этим делом. Мы должны иметь более полный набор животных, приспособленных к различным зонам и типам угодий. Дикие и домашние животные – основные потребители травянистой растительности. Именно они способны преобразовать ее в необходимые для человека продукты питания, дать сырье для производства одежды и обуви.

«Освоение запасов» диких животных связано с немалыми трудностями. Домашние животные в этом отношении удобнее. Поэтому чем разнообразнее у нас их набор, тем более полно можно использовать запасы растительности во всех уголках планеты, превращая их в необходимые продукты и сырье.

Одомашнивание животных дает возможность заменять имеющиеся породы другими, более продуктивными и более приспособленными к тем или иным регионам, а также сохранить те виды животных, для которых места на Земле уже не осталось. Каждый вид носитель и хранитель уникальной ценности – собственного генофонда. Природа создавала каждый вид многие тысячи, а то и миллионы лет. Его исчезновения допустить нельзя. Заново создать его человек не сможет, утрата будет невосполнимой.

К сожалению, человек поздно осознал уязвимость природы, особенно уязвимость наиболее подвижного и легко ранимого ее компонента – фауны. Сейчас доподлинно известно, что за последние три столетия на Земле уничтожены 60 видов только одних зверей, птиц – гораздо больше. И этот процесс продолжается. Сегодня мы теряем в среднем по одному виду зверей и птиц в год.

Причины исчезновения диких животных разные. Это и прямое их истребление, и вытеснение домашними животными в худшие условия. Это и результат неразумного преобразования мест их обитания – вырубка лесов, распашка земель, осушение болот, загрязнение воды, почвы и воздуха. Все меньше и меньше остается для диких животных мест на Земле. Юрий Алексеевич обратил наше внимание и на то, что необходимо сохранять генофонд не только диких, но и домашних животных.

Исчезновение каждой породы – тоже невосполнимая утрата для человечества. К примеру, свели аборигенную породу скота, менее продуктивную, чем новая, занявшая ее место. Но старая была лучше приспособлена к местным условиям обитания. И вот ее уже нет, а новая порода на новом месте вскоре теряет свои качества.

За последние годы чуть было не исчезли уникальные по своей приспособленности к условиям Севера аборигенные породы якутского скота – корова и лошадь. С них мы и начали свое знакомство с Алтайским экспериментальным хозяйством. Подъехали к загону с коровами.

– Вот это и есть якутская корова, – пояснял Юрий Алексеевич. – Мелкая, невзрачная и молока дает всего 1800 литров в год. Это ее недостатки. Но сколько достоинств! Переносит шестидесятиградусные якутские морозы, может круглый год находиться под открытым небом, очень плодовита – за жизнь приносит до 20 телят. Живет долго, неприхотлива в выборе корма, а жирность молока высокая – до четырех процентов. Вот на эти ее качества мы и обратили внимание. Она послужит нам основой для выведения более продуктивной породы для различных регионов Сибири.

– Довольно крупное стадо.

– В Черге собрано самое крупное стадо якутских коров. Теперь поедем к якутским лошадям.

Места здесь необычайно живописные – пологие холмы, покрытые перелесками. У березовой рощи на взгорье мы увидели небольшой табунок пасущихся низкорослых лошадок.

– Хотя и низкорослые, но мощные.

– У них сильный костяк, широкие копыта, мощные челюсти. Как и коровы, лошадки хорошо переносят сильные морозы. Для них не нужно сооружать конюшни. К зиме они обрастут, станут лохматыми.

– И о корме, видимо, не нужно заботиться?

– В Якутии эти лошадки тебенюют – добывают корм из-под снега. У нас они едят самые грубые корма – рогоз, таволгу, мох, скусывают веточки кустарника и деревьев. Это молодые лошади, и зимой мы их немного подкармливаем, а в дальнейшем будут сами добывать себе корм. Собраны здесь и лошади местной породы – алтайской. Около двух тысяч животных пасутся в огромных загонах. Алтайские лошади очень выносливы, хорошо приспособлены для перевозки людей и грузов в горной местности. На базе алтайской и якутской пород будет выведена новая, наилучшим образом приспособленная к условиям Сибири и Дальнего Востока.

По мнению Юрия Алексеевича, породный состав животных у нас довольно бедный, выдающихся пород в нем не так много, и это затрудняет решение проблемы продуктивного стада для целых регионов. Работу надо начинать почти с нуля.

Он обратил внимание на такую редкую в наши дни породу, как серый украинский скот. Не так давно она была самой распространенной на юге европейской части. Использовалась человеком и при транспортировке различных грузов. Знаменитые украинские чумацкие волы сплошь были этой породы. Крупные спокойные животные верно служили людям долгое время. Но со временем их вытеснили машины и тракторы, потеснил другой скот.

За послевоенные годы порода почти полностью исчезла из всех хозяйств юга России и Украины. Несколько сотен голов сохранились в Черниговской и Днепропетровской областях и в Аскании-Нова. Чем они хороши?

Живут вдвое дольше, чем нынешние породы, и приносят потомство даже в возрасте 20 лет. Неприхотливы к условиям содержания, устойчивы к болезням. Эта порода незаменима в качестве промежуточного материала для селекционной работы. Небольшое стадо серого украинского скота есть в Черге.

Будут завезены в Чергу выдающиеся породы скота из зарубежных стран, из Англии – джерсийская и эйрширская. Джерсийская – жирномолочная порода, жирность молока достигает восьми процентов. Это – рекорд! Но эта порода одна из самых трудных для содержания. Кормление и содержание коров джерсийской породы по сравнению с якутскими должны быть поистине королевскими. Айрширская порода известна как «сырная» порода скота. Сыроделы мира ценят ее очень высоко.

Сибирь пока не имеет местной выдающейся мясной породы крупного рогатого скота. Работа только началась.

Из Шотландии завезены галловеи – быки горной породы. Они появились в Черге первыми. Это одни из самых спокойных животных в мире: крупные, светло-серые, с мощными рогами. У себя на родине круглый год находятся на пастбищном содержании.

Скрещивание этой породы с якутским скотом и, возможно, с другими породами обещает в будущем дать новые высокопродуктивные формы мясного скота. Они будут хорошо приспособлены и к холодам, и к беспривязному содержанию на сибирских пастбищах в течение года. Позже их можно будет переселить в горные и предгорные районы Алтая, которые сейчас практически пустуют.

Юрий Алексеевич, показывая все эти диковинные породы крупного рогатого скота, сообщил, что параллельно они будут работать и над новыми породами овец. Здесь тоже немало упущений.

Почти выведена из пользования романовская шубная овца, хотя особых причин для этого как будто бы и не было. Ее свели на нет, заменив зарубежными породами. Та же участь постигла и кулундинскую породу овец, а ведь это неплохая шубная порода для Сибири. Наши предки создали ее за очень короткое время. К счастью, романовская и кулундинская породы кое-где еще сохранились. Их завезли в Чергу.

Мало кто помнит о теленгинской породе овец. Это небольшая белая овечка с крепким телосложением. По мнению Юрия Алексеевича, она обладает множеством положительных качеств и послужит хорошим материалом для селекции.

В экспериментальном хозяйстве собраны и овцы алтайской породы. Они дают грубую шерсть для ковров и неплохую овчину для шуб. Это пастбищные овцы, хорошо себя чувствуют и на равнине, и в горах, устойчивы к сибирскому климату. Для селекционной работы завезли сюда шотландскую мясошерстную породу – кланфорест и старую южно-русскую породу – цигай.