355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алексей Макеев » В мире животных 3 » Текст книги (страница 13)
В мире животных 3
  • Текст добавлен: 26 мая 2017, 15:30

Текст книги "В мире животных 3"


Автор книги: Алексей Макеев


Соавторы: Николай Дроздов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Канал – удивительное место. Он принес огромную пользу, изменил облик пустыни на большой территории. Но он породил и немало серьезных проблем.

По берегам канала стеной стоят заросли тростника, чуть поодаль виднеются заросли лоха, возвышаются «свечи» пирамидальных тополей. Оттуда доносятся звонкие птичьи голоса.

– В пустыне, – рассказывал Ахмедов, – где вода, там заросли, обилие птиц. А в канале немало всякой рыбы. Здесь водятся аральский шип, сазан, судак, дальневосточные виды – белый амур и толстолобик.

– Канал очень чистый. Он что же, не зарастает?

– Здесь потрудились рыбы. До того как сюда завезли белого амура и толстолобика, канал почти весь был покрыт водной растительностью. Что только не предпринимали, чтобы его очистить. Применяли и механизмы, и химические средства. Ничего не помогало. А вот рыбы справились с этой проблемой. Прекрасные мелиораторы!

Самые удачные эпизоды в фильме «Амур в Каракумах», считает Владимир, это когда белый амур поедает тростник. Три дня караулил он этих рыб в канале, буквально с восхода и до заката солнца стоял по пояс в воде. Ахмедов вспоминал, что рыбы все время натыкались на его ноги – видимо, принимали его за какой-то предмет. Видел он и уникальный эпизод из жизни белых амуров. На водохранилище Хауз-Хан ему посчастливилось наблюдать, как белый амур в поисках тростника, извиваясь, выполз на два метра на берег. Откусил стебель – и назад, в воду. Но снять эту картину кинооператор не смог: был вечер, темновато для съемок. Прямо скажем: редкий случай. Ахмедов надеется все же снять такую сцену.

Весной он наблюдал на озере не менее удивительную картину. Из Каракумского канала вода в озеро Ха-уз-Хан поступает по узкой протоке с большой скоростью, а в месте впадения сооружен железобетонный желоб с крутым наклоном. Рыбы преодолеть его не могут. Так вот, весной во время нереста рыб в этом месте можно наблюдать удивительное зрелище. Будучи не в состоянии преодолеть желоб с быстро спадающей водой, рыбы выпрыгивают из воды на высоту до двух метров. Эти кадры есть в фильме «Амур в Каракумах».

Каракумский канал протянулся через всю территорию Туркменистана. С приходом воды в пустыне появились тростниковые заросли, тугайные леса. Животные тоже облюбовали зону канала. Ахмедов внимательно изучает их жизнь. Он привез нас в те места, где в массе скапливаются водоплавающие и другие птицы.

– Здесь всегда так много птиц?

– Нет, только во время весенних и осенних миграций, но некоторые обитают здесь и летом. Немало птиц остаются зимовать, например лысухи, кулики. В тростниках обилие фазанов.

– Все птичье население держится только в зоне канала?

– Вдоль канала немало небольших озер. Там тоже скапливаются пернатые.

– Какие самые массовые виды?

– Утки, лысухи. Но встречаются и редкие птицы. Я снимал здесь фламинго. Нередко останавливаются и пеликаны. Много гусей. Канал как бы пересек традиционные пути миграций многих птиц.

– А звери прижились в зоне канала?

– Есть и звери. Немало кабанов. Их привлекают заросли тростника, где они находят себе и корм, и укрытие. Кабаны по каналу все дальше продвигаются на запад. Встречаются шакалы, камышовые коты и другие звери. Мне есть что снимать.

Глядя на птичье население, можно было подумать, что мы находимся где-нибудь на зимовке птиц в Индии или на знаменитых озерах Африки. Нет, это Каракумский канал. Раньше птицы пролетали эти места не задерживаясь. Теперь их можно видеть в пустыне.

В пути и на дорогах, и в тех местах, где мы останавливались, всюду попадались змеи. К сожалению, на шоссе мы видели и погибших особей. Что привлекает этих животных к дорогам? Трудно сказать. Скорее всего, дорога пересекает места их обитания. Они ведь охотятся, перемещаются в своем ареале, а тут – дорога. Не каждый шофер может заметить змею, которая переползает дорогу, и тем более притормозить, объехать ее стороной.

Ахмедов сказал нам, что это особая тема для его нового фильма «Дороги и животные». Он хочет привлечь к этой актуальной проблеме охраны животных внимание всех, кто пользуется дорогами. Ведь там погибают сотни черепах, мелких грызунов, других животных.

Беседуя на эту тему, Владимир неожиданно резко затормозил. Выскочил из УАЗа на дорогу и на наших глазах поймал довольно крупную кобру. И как ловко он это еде-лал: левой рукой с носовым платком отвлек змею, а правой схватил у головы.

– Ты у меня не погибнешь на дороге, – говорил он, обращаясь к кобре. – Ты станешь героиней новой картины.

Владимир поместил змею в матерчатый мешочек и спрятал в ящик, подложив мягкую подстилку, чтобы кобру в дороге не сильно трясло.

– О чем будет новый фильм?

– О кобре. Это ведь «красно-книжный» вид, но его по-прежнему эксплуатируют. Почему? Хочу разобраться в этом.

В предгорьях Копетдага у небольшого горного ручья он выпустил змею на лужайку и стал снимать. Та приняла позу угрозы. Казалось, змея светится в солнечных лучах – ее молодые чешуйки, словно зеркальца, отражали лучики света.

– Посмотрите, – восхищался Ахмедов, – сколько красоты в ее движениях, позе, во всем облике!

– Нравится вам эта змея?

– Кобра – мое самое любимое животное. Это благородная змея.

– Может быть, слово «благородная» не совсем подходит к кобре. Она ведь ядовитая и может укусить.

Тут нам пришлось прервать диалог. Ахмедов стал перезаряжать камеру и на какое-то время отложил ее в сторону. Кобра поползла к камере и, видимо, пыталась спрятаться в объективе, защищенном от солнца блендой. Владимир вернулся с новой кассетой и увидел эту сцену.

– Моя хорошая, ты, кажется, перегрелась, – произнес он. – Ищет убежище от солнца. Больше сегодня тебя снимать не буду.

Кинооператор взял змею, посадил в мешочек и отнес в машину.

– Так вот, – вернулся он к прерванному разговору, – почему я считаю кобру благородной. Она никогда первой на человека не нападает. Целый ритуал предупреждений существует у этой змеи, прежде чем она нанесет ядовитый укус. При приближении к ней человека издает шипящий звук, как бы предупреждает: я здесь, будь осторожен. Но человек не расслышал и продолжает идти. Тогда кобра принимает позу угрозы – раздувает капюшон и поднимает туловище на треть своей длины. Ее трудно не увидеть в такой позе.

– Но ведь бывает, что человек не замечает и идет навстречу змее. Столкновения не миновать.

– Тогда кобра делает выпад. Она даже в этой ситуации может ударить кончиком головы в сапог или по ноге человека. Но укуса по-прежнему не последует. И только если человек нечаянно наступит на кобру или пройдет так близко, что сильно ее побеспокоит, она, конечно, может пустить в ход свое грозное оружие. Вот почему эту змею я называю благородной.

– Кобра кусала вас когда-нибудь?

– Нет, я с уважением отношусь ко всем змеям. Знаю их повадки. Могу спокойно отловить любую змею.

– Видели, как вы легко справились с коброй.

– Меня обучили этому мои друзья, змееловы. Так вот, кобры меня не кусали, а от гюрзы доставалось. Одну встречу с гюрзой вспоминаю, как страшный сон. Я снимал в Бадхызе джейранов. Сижу в за-сидке у ключа Керелек – там много птиц. А то место было местом утайки гюрзы. Снимаю джейранов и чувствую: у моего виска гюрза. Подумал: вот и смерть моя пришла. Видимо, сыграл инстинкт самосохранения, подсказав: замри! Не шевелись! Змея лизнула меня язычком и уползла. Несколько минут я был в оцепенении. Помню, пережил очень неприятные минуты. С коброй у меня такого никогда не было. А гюрза – очень мощная и коварная змея.

Мы приближались к городу Каракала. Владимир сказал, что здесь заночуем у его друга Владимира Ба-баша. Это известный змеелов. Была теплая встреча. Воспоминаниям, интересным рассказам, казалось, не будет конца.

Ахмедов снял с Бабашом несколько фильмов о ядовитых змеях. Каракалинский серпентарий, которым заведовал Владимир Бабаш, был лучшим в Туркменистане.

Здесь Ахмедову удалось снять редкий эпизод из жизни гюрз. Благодаря умелому уходу и правильному кормлению змеи стали размножаться в неволе. Дали потомство гюрзы. Момент появления на свет гюрзят и был зафиксирован на кинопленке.

Наша поездка с кинооператором завершалась на Каспии. Мы побывали с ним в Красноводском заповеднике. Это место скопления пернатых. Одни здесь гнездятся, другие бывают только во время весенних и осенних пролетов.

На подлете к заповедной территории еще издали увидели большие стаи птиц. Нам повезло: встретили мы и редких обитателей этих мест – фламинго. Зрелище необыкновенное: при каждом взмахе крыльев открывалось розовое оперение крыльев, словно на какое-то мгновение вспыхивал в небе огонек. Ахмедов снимал этих птиц в Красноводском заливе. Он так был очарован их красотой, что не щадил себя во время съемок: подолгу приходилось быть в воде. Птицы осторожные и близко к себе не подпускают.

Позже кинооператор смастерил плотик и снимал с него. Но многие часы, проведенные в холодной воде поздней осенью, дали знать. Теперь, как говорит Ахмедов, на всю жизнь он приобрел профессиональную болезнь кинооператоров – радикулит.

Свой фильм о фламинго он назвал поэтично – «Розовый ветер». Мы видели этих птиц в полете и можем засвидетельствовать: очень точное, образное название.

По просьбе Ахмедова экипаж вертолета совершил полет на остров Огурчинский. Он небольшой, раскинулся недалеко от побережья. Недавно туда выпустили несколько десятков джейранов. Людей на этом острове нет, и для животных там раздолье: корма вдоволь, никаких хищников.

Владимир думал о своем будущем фильме, который он хочет посвятить джейранам. Мы несколько раз облетели остров и увидели этих красивых газелей. Они спокойно паслись среди редких кустов тамарикса и другой пустынной растительности.

Кинооператор, что называется, не дремал: снял несколько кадров с воздуха. И будто для него звери сделали пробежку по берегу. И правда красиво: грациозные животные, бегущие по широкой песчаной полосе!

Возвращаемся в Ашхабад. Прощаемся с Владимиром Ахмедовым.

– Проехали мы с тобой, Володя, весь Туркменистан – с востока на запад.

Были и в пустыне, и в субтропиках, и в горах, и на Каспии. Путь проделали большой. Какое разнообразие природы! А на карте, если посмотреть, – сплошь пески. Сколько фильмов еще будет снято? Главный впереди?

– Еще много можно и нужно сделать! Думаю, лучший – впереди.

– Владимир, мы знаем, что многие твои фильмы отмечены дипломами и призами на кинофестивалях. Это, конечно, приятно. А что тебе самому дает общение с природой?

– Природа величественна во всех своих проявлениях. Она очищает душу от всего мелкого, суетного. Близкое общение с ней делает человека богаче, интереснее.

ИМ НАДО ПОМОЧЬ ВЫЖИТЬ

Журавли – одни из самых любимых в народе птиц. Сколько о них сложено песен! Эти птицы – герои многих сказок, легенд и басен. Яркие, незабываемые картины природы – весенний прилет журавлей на гнездовья и их отлет осенью в теплые края. Заметив их в небе, всегда с грустью посмотришь птицам вслед. Именно отлет журавлей как бы символизирует наступление осенней поры.

В чьем сердце не вызывает восхищение знаменитый «журавлиный клин», мелодичные трубные звуки, брачные «танцы»!

К сожалению, за последние годы все реже и реже мы встречаем этих больших и красивых птиц. Повсюду они становятся редкими. И чтобы журавли совсем не исчезли с лица Земли, человек уже сегодня стал задумываться над тем, как помочь им выжить.


ДЖОРДЖ АРЧИБАЛЬД – «ЖУРАВЛИНЫЙ ПРЕЗИДЕНТ»

Известно, что в начале семидесятых годов в США в штате Висконсин был создан Международный фонд охраны журавлей. Его президент Джордж Арчибальд не раз приезжал в нашу страну, знакомился с тем, как у нас организована работа по охране журавлей, принимал участие в совместных проектах по спасению редких видов, в частности в операции «Стерх». Эта работа проводилась по программе советско-американского сотрудничества в области охраны окружающей среды.

Деятельность Международного фонда охраны журавлей завоевала признательность и уважение во всем мире. О том, как возникла идея его создания, кто был пионером в этом деле, а также о себе рассказывает сам «журавлиный президент».

Я родом из Канады. Как и у вас, на моей родине самые заметные, большие и красивые птицы – журавли. Очень я их полюбил. Мечтал стать зоологом. Мечта моя осуществилась. Тема моей диссертации была по энтомологии журавлей. Защищал ее в Корнельском университете. Там я встретился и подружился с Рональдом Сауэем. Он, как и я, решил связать свою научную карьеру, всю свою жизнь с изучением журавлей. Мы уже тогда видели, что их становится все меньше на нашей планете, а некоторым видам, если им не помочь, грозит исчезновение. Тогда мы с Рональдом решили действовать. Хотели создать международную организацию, главной целью которой было бы сохранение журавлей во всем мире.

Начали мы с программы, в которой конечно же приблизительно определили, чем должен заниматься наш фонд. Потом эта научная программа уточнялась, совершенствовалась.

Денег для осуществления программы у нас не было, но зато были энтузиазм и желание работать. Мы обратились к частным лицам за пожертвованиями. Таких оказалось немало.

И вот в 1973 году на собранные среди патриотов журавлиного племени деньги в штате Висконсин, недалеко от городка Барабу, мы арендовали небольшую территорию. Там была пустующая конюшня. Построили вольеры для журавлей, наняли трех сотрудников. Рональд и я были директорами, научными сотрудниками и зоотехниками. Хотя мы и не получали зарплаты, но делали все возможное, чтобы создать журавлиный питомник.

Где же мы разыскивали журавлей? Обратились к зоопаркам, к владельцам частных коллекций, к представителям торговых фирм, имеющих дело с животными. В нашем питомнике становилось все больше и больше журавлей.

Журавли – очень небольшая группа, составляющая одно семейство в классе пернатых. На планете почти 8600 видов птиц, а журавлей из них всего 15 видов. Два вида гнездятся в Северной Америке, пять – в Африке, по два – в Австралии и Европе и девять видов – в Азии. Некоторые гнездятся на двух континентах. Нет журавлей лишь в Антарктиде и Южной Америке. Более половины всех видов – это редкие и исчезающие, они занесены в Красную книгу Международного союза охраны природы и природных ресурсов.

Сейчас в нашей научной программе пять направлений, или разделов. Они и определяют нашу деятельность. Первый включает научные исследования по изучению образа жизни журавлей, их биологии. Второе направление работы – сохранение журавлей. Мы даем советы правительству, что необходимо предпринять для сохранения птиц. Третий аспект нашей программы – размножение журавлей в неволе. Дикие журавли размножаются очень медленно, а в неволе, в инкубаторах, значительно быстрее. Еще одно направление в работе – повторное формирование стаи. Журавлей, ранее содержащихся в неволе, мы выпускаем в те места, где они обитали прежде. И наконец, мы ведем пропаганду среди населения, объясняем, как охранять журавлей, рассказываем об этих великолепных птицах.

Наш питомник журавлей открыт для посетителей. Как только у нас появились журавли, мы сразу же стали пускать всех желающих посмотреть на них. К нам приезжают сотни людей из разных мест. Питомник посещают многочисленные экскурсии школьников, которым мы читаем лекции не только о журавлях, но и вообще о проблемах охраны животного мира.

В первое время нам очень не хватало средств. Государство не выделяло нам никаких дотаций. Но число членов фонда с каждый годом возрастало, и денежная помощь росла довольно быстро. Мы купили новый участок земли неподалеку от старого, построили новые вольеры для журавлей.

Ежегодно летом многочисленные группы студентов из различных университетов США, Канады, других стран проходят у нас научную практику. Они нам очень помогают в наиболее напряженный весенне-летний период, когда у сотрудников фонда буквально не хватает рук.

А в 1975 году у нас прошло первое Международное совещание по журавлям. В нем приняли участие более 70 специалистов из различных стран Америки, Европы и Азии.

Наш фонд проделал большую работу в области охраны редких видов. Совместно с японскими орнитологами мы провели исследования очень редкого вида – японского журавля. Нам удалось установить, что птицы, проводящие зиму на Хоккайдо, не улетают в Сибирь весной, как это считалось ранее, а остаются гнездиться в Японии. По нашей рекомендации правительство объявило заповедными дополнительные места гнездования и увеличило сеть подкормочных площадок.

Мы открыли новые места зимовок японского и даурского журавлей на Корейском полуострове и добились организации для этих птиц резервата в астуарии реки Хан. Была создана еще одна подкормочная станция.

Если спросить, какая операция по спасения журавлей для нас наиболее необычна и интересна, то в первую очередь я бы назвал операцию по спасению белого журавля, или стерха. Она и названа была «Стерх». Ее мы провели совместно с русскими орнитологами во главе с профессором Владимиром Евгеньевичем Флинтом.

Стерх нас очень интересовал – ведь это один из самых редких видов журавлей. По данным профессора Флинта, этих замечательных птиц осталось около 300, и гнездятся они только в низовьях реки Оби и в Северной Якутии. Но зимовать стерхи улетают в Китай и Индию.

Если места гнездования стерха мало затронуты хозяйственной деятельностью человека, то с зимовками дело обстоит гораздо хуже. В Китае закон не охраняет стерхов на местах зимовок. В Индии эти птицы ежегодно зимуют в заповеднике Г хана Бхаратпур – это в 150 километрах от Дели, там около 60 птиц этого вида. Мой коллега Рональд Сауэй изучал зимнюю биологию стерха. Он установил, что и это место в «аварийном» состоянии. Дело в том, что этот заповедник – небольшая система болот, окруженных сплошным кольцом поселков. Болота с каждым годом все больше усыхают, засоряются бытовыми отходами, зарастают. Они становятся непригодными для жизни стерхов.

Мы решили расширить область обитания стерха, искусственно создать одну или две новых природных популяции с таким расчетом, чтобы они зимовали в богатых кормом и охраняемых местах. Научные обоснования для этого таковы: журавли – очень хорошие родители и охотно принимают яйца даже другого вида, причем не только принимают, но и выращивают птенцов. Значит, яйца стерха можно положить в гнездо обычного серого журавля.

Появившиеся на свет птенцы вместе с приемными родителями освоят новые миграционные пути и новые места зимовки. А гнездиться они прилетят туда, где родились.

Положительный пример в этом деле уже имелся. В резервате Грэйс-Лейк в США орнитологи подкладывали яйца редких американских журавлей в гнезда более многочисленных канадских. Эксперимент этот удался. Он придал уверенности и нам.

И еще одно очень важное обстоятельство: стерхи, как и некоторые другие журавли, откладывают два яйца, но выращивают только одного птенца. Второй гибнет или его убивает старший, вылупившийся первым птенец. Это позволяет брать из гнезда стерха одно яйцо для искусственной инкубации без ущерба для численности популяции. Вот это-то яйцо и можно положить в гнездо серого журавля.

Мы знали, что одна из популяций серого журавля зимует в Иране, а гнездится где-то в Сибири. Но где? Вот это мы и пытались выяснить. Я побывал в Иране и вместе с иранскими биологами изучал и метил серых журавлей. За несколько месяцев нам удалось поймать и надеть метку на 77 птиц.

Метка – это яркий эластик удлиненной формы, на который мы нанесли цифру 100, она хорошо отражала свет, поэтому была ясно видна с расстояния более километра. Вместе с профессором Флинтом мы тогда обратились к телезрителям: кто заметит журавля с такой меткой, просьба сообщить о находке. И зрители откликнулись. Было несколько сообщений о том, что помеченные журавли обнаружены в различных районах. Но оказалось: серые журавли гнездятся на таких обширных пространствах, что их даже трудно отыскать. Пришлось отказаться от этой идеи. Тогда профессор Флинт предложил перенести эксперимент в Окский государственный заповедник, где обитает небольшая группа этих птиц, причем гнездятся они там постоянно. Мы приняли это предложение. Но тут была еще одна проблема. Дело в том, что сроки гнездования стерха и серого журавля не совпадали. В то время, когда стерхи еще только начинают гнездиться, у серых журавлей уже большие птенцы. Поэтому перекладывать яйца можно от птиц, содержащихся в неволе, – в этом случае мы можем с помощью искусственного удлинения светового дня стимулировать яйцекладку в нужные для нас сроки.

В то время у вас еще не было журавлиного питомника. Было решено, что российские специалисты передадут нам для искусственной инкубации несколько яиц стерха из якутской популяции. А когда вылупившиеся из этих яиц стерхи подрастут, снесенные ими яйца мы перевезем в Россию и положим в гнезда серых журавлей.

Обнаружить гнезда стерха на огромных просторах тундры, а затем перевезти яйца птиц на дальнее расстояние – это поистине удивительная операция! Ничего подобного еще не было в моей практике. Яйца стерха нужно было везти через три континента. Максимальный срок на всю перевозку 48 часов – от гнезда в якутской тундре до инкубатора в штате Висконсин. Четыре драгоценных яйца стерхов были доставлены за 43 часа!

Помню, с каким благоговением мы доставали их из термостата. Нам нужно было узнать, живы в них эмбрионы или нет. Приступили к «водному тесту». Для этого яйца осторожно погружают в теплую воду. Если развившийся эмбрион жив, яйцо плавает довольно высоко, а главное – периодически чуть-чуть вздрагивает, когда эмбрион шевелится. Если же птенец мертв, яйцо погружается глубже и неподвижно.

Когда мы опустили в воду первое яйцо, оно начало вздрагивать и шевелиться. Птенец был жив! Мы прыгали, кричали и обнимались от радости. Еще больший взрыв радости вызвало второе яйцо – оно тоже оказалось живым. Но третье и четвертое принесли разочарование: яйца сразу же погрузились в воду и замерли. Либо эмбрионы погибли, либо яйца не оплодотворены. Но два эмбриона были живы. Значит, усилия, которые все мы затратили в течение последних трех лет, не пропали. И с этой минуты все наши надежды были связаны с вылуплением этих двух птенцов.

Прошло долгих пять дней, прежде чем мы услышали внутри яйца чудесный скребущий звук и легкое попискивание. Наступил 47-часовой обряд вылупления. Он был во всех деталях описан и снят кинокамерой. Иначе и быть не могло – ведь мы были первыми, кто видел, как на свет появляется стершонок. Мы тут же назвали его Владимиром – в честь профессора Владимира Евгеньевича Флинта. Такова традиция у орнитологов.

Год спустя Владимир Евгеньевич приехал в наш питомник и повидался со стерхами – Владимиром и Китой. Он сознался, что очень волновался при встрече. Это естественно. А спустя год профессор Флинт и его помощники вылетели в места обитания стерха и повторили всю операцию. Удалось собрать семь яиц, из которых вылупились еще пять птенцов; два яйца оказались неоплодотворенными. Во время перевозки яиц произошло примечательное событие: один из птенцов начал вылупляться в дороге и стал настоящим журавленком в самолете Аэрофлота где-то над Атлантическим океаном. Поэтому он и получил имя Аэрофлот. Вся перевозка тогда заняла всего 25 часов.

Я побывал в журавлином питомнике, который создан в Окском государственном заповеднике, и был от него в восторге. Теплое зимовальное помещение, поделенное на чистые, аккуратные секции для журавлей, просторные внешние вольеры, инфракрасная подсветка, добротный корм, внимательный уход – все это оставляет прекрасное впечатление. Я увидел там хорошую коллекцию журавлей – их более тридцати.

Мне сказали, что это временный питомник. Уже есть задание на проектирование настоящего питомника на 120–150 журавлей. Он займет территорию около 15 гектаров. Это размах!

Была у меня и трогательная встреча со стершонком по имени Джордж – своим крестником. Мы даже снялись с ним на память.

С российскими коллегами мы проделали большую работу и на всех уровнях встречали взаимопонимание и поддержку, дружеское участие. Когда мы получим от журавлей потомство, это будет означать, что первая задача решена: генетический фонд стерхов спасен. Рано или поздно, но мы обязательно сможем создать новые популяции журавлей.

Важно, что как биологический вид стерх уже не исчезнет, какие бы перемены ни произошли в гнездовом ареале, на путях миграции или на зимовках. Сознавать это радостно.

Будем работать, чтобы и другие журавли не исчезли с лица Земли.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю