Текст книги "VR. Обломки забытого мира (СИ)"

Автор книги: Алексей Трофимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 15

– Я как и ты дитя VRа, – начала Алиса тизим голосом. Шелест ее слов был еле слышен на фоне порывов ветра. – Я так же как и все сбежала туда в поисках новых ощущений, свободы и лёгкости. Жизнь там не всегда была гладкой, но она была уж точно лучше той, что окружала меня здесь, в этом богом забытом мире с его бесконечной борьбой за существование, но однажды все очень круто изменилось. Та частичка радости, что у меня была – капсула, она просто вышла из строя оставив меня один на один с этим миром. Отсутствие еды, воды и подпитки организма за счёт капсулы грозило мучительной смертью от истощения, но я не хотела сдаваться. Умереть с голоду, опустив руки, это не по мне и я начала искать выход. Я бродила по улицам, обыскивала брошенные квартиры и магазины, иногда я находила консервированную еду, ее было недостаточно, чтобы полностью утолить голод или жажду, но хватало, чтобы выжить.

Однажды мне повезло и я наткнулась таких же как я. Несчастные и обездоленные, они так же пытались выжить, собирая всех, кто нуждается в помощи. Они научили меня охотиться, добывать и очищать воду. Они научили меня выживать в этом проклятом мире и со временем все вроде бы устаканилось. Больше не было угрозы для жизни, не было голода, ведь действуя сообща мы спокойно и беспрепятственно осваивали этот мир, делая его своим домом.

А потом пришли они… Четверо крупных мужчин в камуфляже, с оружием. Они улыбались и были похожи на нормальных людей, и они предлагали помощь. Мы согласились, не зная о том каким кошмаром это все обернется.

Нас привели в поселение, в котором было человек восемьдесят. Мужчины, женщины, дети – там были все, и все они жили нормальной, хоть и тяжёлой жизнью. По крайней мере так мне казалось.

Нам выделили отдельное строение, сказав, что некоторое время мы будем на карантине, так как в нашем секторе была зафиксирована вспышка какого-то заболевания. Все посчитали это приемлемым. Ещё бы! Нас кормили, поили, одевали, относились как людям, а не животным – бутафория!

Спустя пару недель нас стали забирать по-одному, иногда по двое, ссылаясь на какой-то тест-анализ, пройдя который нас принимали в поселение. И все бы ничего, но однажды ночью забрали одного крупного мужчину… А через десять минут, он изрезанный выбежал на улицу с криками, что он не еда и живым так просто не дастся. Это были его последние слова перед тем как ему перерезали горло, а собравшаяся вокруг толпа набросилась на него и стала с наслаждением его есть прямо на улице… Именно в этот момент все и осознали куда девались люди и что теперь ждёт оставшихся…

После кровавого инцидента местные, осознав, что скрывать уже нечего, начали без тени смущения забирать самых упитанных. Иногда их начинали резать прямо на улице на глазах у всех, вызывая неистовый ужас у остальных. Они просто издевались на нами. Но самое страшное открытие для меня было немного позже. Если мужчин просто убивали и ели, то женщин и девушек вначале часами, а то и днями насиловали, иногда прилюдно, специально нагоняя жути. Страх парализовал каждого, особенно когда нас осталось всего десять человек. Четыре щуплых парня и шесть девушек, среди которых была и Лера, просто не могли дать отпор вооруженным разожравшимся на человечине тварям, а жить хотел каждый. Некоторые даже были готовы породниться с ублюдками ради спасения своей никчёмной шкуры – они были съедены первыми.

Так в страхе и отчаянье прошло ещё пару недель пока мы с Лерой не остались вдвоем. Я боялась каждого шороха и с ужасом ждала своей участи забыв про сон и еду, а Лера… Она смирилась с участью быть униженной и съеденной и последние спокойные дни просто спала или просто молча лежала, пялясь в потолок. Это и сыграло с ней самую страшную шутку, ведь когда за нами пришли, то она,в отличии от меня, была полна сил, сопротивлялась до последнего, но все то, что они с ней делали она четко осознавала и страдала, вполне осознанно доводя себя своими криками до сумасшествия. Вот только что она могла сделать им? Я же после отсутствия сна, истощения и жалких попыток сопротивляться монстрам в людском обличии просто провалилась в беспамятство, вспоминая произошедшее лишь короткими обрывками.

Все закончилось с приходом группы Медведя и Давида. Они вырезали всех до последнего, включая женщин и детей вкусивший человеческой крови, сказав, что болезнь нужно уничтожать в зародыше.

Очнулась я в медблоке под тихий голос профессора Скорникова. Я почти ничего не помнила и все время молчала опасаясь каждого входящего в помещение мужчину, но страх в отличии от недоверия быстро прошел, а ощущение опасности быстро устранили медикаменты.

А вот с Лерой все было иначе. Она немного тронулась умом и пыталась убить каждого, кто к ней приближался или не дай бог прикасался. Я думала она будет навсегда потеряна для общества, но Скорников вколол ей транквилизатор и пока она была в отключке поставил чип блокирующий большую часть воспоминаний и она начала жизнь практически с чистого листа. Правда лишившись памяти подсознание все равно воспринимало любых мужчин как угрозу и пренебрежение с отвращением у нее так и осталось, а единственным близким человеком для нее стала я. Ну а дальше, учитывая, что мы обе не могли никому доверять, то оно как-то само вышло. Вначале вместе заселились, потом вместе стали спать, а потом… В общем, ты понимаешь…

Мда... Услышав историю Алисы, я как-то сразу понял мелочность своих переживаний. Тоска по хоть и вымышленному кем-то, но дому это, конечно, тяжело, но на фоне судьбы этой хрупкой девушки вся моя «сложная» ситуация идет лесом.

Но кое-что в рассказе меня сильно поразило. Это была даже не сама жизненная ситуация в которой оказалась Алиса, нет – это было спокойствие. Безмятежное, холодное, равнодушное спокойствие, которое пропитывало всю историю. В моем понимании это должно было вызывать бурю эмоций: слезы, крики, ненависть, но этого не было. Был только монотонный тихий голос, будто это все абсолютно нормально и в этом нет ничего такого. Может быть просто старая душевная травма со временем начала меньше беспокоить, а может спасли лишь осколочные воспоминания.

– И сколько времени ты держишь это в себе? – спросил я немного переварив услышанное.

– Почти два года. Я думала мой рассказ вызовет у тебя ко мне неприязнь или отвращение из-за того что меня... Пару дней… Непонятно кто… Но ты так спокойно на это реагируешь, будто ничего и не произошло.

– Алиса, прошлое есть у каждого, от него не убежишь и забыть его тоже не просто. А то что произошло с тобой и Лерой… Это ужасно, отвратительно, бесчеловечно, но это не твоя вина, понимаешь? А значит и неприязни быть не должно. Да ее и нет.

– А что есть? – с надеждой в голосе спросила Алиса.

Я задумался в попытке подобрать слова. Ещё эти глаза… Глубокие, чистые, будто знакомые… Такой знакомый взгляд… Ждущий чего-то…

– Что есть? Есть я, Алис, есть ты, есть эта ночь и вечно холодное сияние великого Зилота. Разве этого мало?

– Спасибо, – произнесла Алиса дрожащим голосом и уткнувшись мне в плечо начала не плакать, а просто рыдать, порою переходя на нечеловеческий крик.

В этот момент внутри меня будто что-то умерло, оставив ощущение, что мир уже никогда не будет прежним. Может это минутная слабость, а может я всегда был таким, способным чувствовать чужую боль, но сейчас ее крики будто резали и кромсали мою душу, оставляя на ней глубокие кровоточащие линии. Все что я мог сделать в этой ситуации это просто прижать ее к себе и тихонько поглаживать густые, длинные волосы. Иногда она вздрагивала, когда моя рука невзначай проходилась по ее спине чуть ниже линии волос, ощущая слабое тепло ее тела сквозь тонкую, лёгкую ткань. Но она не убегала и одергивала мою руку, а просто вжималась в меня, будто стараясь слиться со мной, и просто плакала. И чем сильнее я прижимал ее к себе, тем сильнее она вжималась в меня и тем тише становился ее плач.

– Холодно, – произнесла она еле слышно, и я ощутил как под моей рукой вздрогнуло ее тело. – Что-то я сегодня не по погоде оделась…

Расстегнув куртку я уж было хотел накинуть ее на Алису, но меня остановили.

– Не снимай, просто расстегни, – после этих слов девушка аккуратно забралась на меня и укуталась в мою теплую одежду, прижавшись ко мне холодной спиной. – Как хорошо… – промурлыкала Алиса, немного подрагивая.

– Может пойдем внутрь, если ты замерзла?

– Нет. С тобой тепло. Давай ещё немного так посидим. А то там эти… Люди… Они не дадут поговорить нормально.

– А ты хочешь поговорить?

– Я хочу услышать твою историю. Ты ведь тоже сюда как-то попал, – я ухмыльнулся после того, что я услышал мне даже рассказать особо нечего.

– Знаешь, даже не знаю с чего начать… Я ведь кроме последних двух недель и VR жизни ничего не помню.

– А VR? – немного вздрогнув Алиса сильнее закуталсь и прижалась ко мне. – Кем ты там был?

– Задротом, – улыбнулся я. – Простым семнадцатилетним задротом. Любил, знаешь ли, пострелять во всяких себе подобных. У меня была своя команда кибер войнов, а мне лишь приходилось ими управлять. Хотя нет. Скорее координировать. Говорят неплохо получалось.

– То есть ты был мозгом своей команды. Теперь я понимаю твое поведение на играх – опыт.

– Опыт? Нее… На незнакомой локации возможна только импровизация, – Алиса улыбнулась. – А кем была ты? Ну там, в VRе…

– Студенткой мединститута. Дура, боясь крови, хотела стать хирургом.

– Лёгких путей ты не ищешь, как я посмотрю. А что насчёт увлечений? Музыка, спорт, может живопись?

– Давай не будем об этом. Не лучшая тема… Каких-то значимых высот в этом направлении я так и не достигла.

– А не значимых? К тому же последствия моих увлечений ты уже видела в альбоме. Будет справедливо, если расскажешь о своих.

– Вот именно поэтому я и не хочу рассказывать… Если сравнивать твой уровень мастерства с моим, то я едва ли дотяну до половины.

– И что с того, Алиса? Я с трёх лет с карандашом в руке. Естественно, за четырнадцать лет я чему-то да научился.

– Чему-то?! – возмутилась Алиса. – Если бы мое «что-то» хоть примерно равнялось твоему «чему-то», то меня можно было бы смело ставить в один ряд с Пушкиным и Лермонтовым…

– То есть ты пишешь стихи?

– Черт… Откуда ты… Мы, видимо, и жили в одно и тоже время, раз ты о них помнишь… А то большая часть из местных или «покорителей иных миров» лишь непонимающе округляют глаза…

– Я хочу это слышать. Хотя бы коротенькое.

– Нет.

– Но почему?

– Потому что!

– Ну, пожалуйста.

– Все равно нет!

После категоричного ответа я решился на крайние меры, а именно на шантаж. Ткнув на ком и открыв папку с полученными от альбома изображениями, я нашел пару пикантных рисунков с Лерой и Алисой в главной роли и сказал:

– Как ты думаешь, Алис, Мирону понравятся? Думаю он будет в восторге.

– Ты хочешь ему это отправить?! Белов, ты охренел?! Этот озабот меня потом задолбает!

– Жаль… Но что уж тут поделаешь? А ведь от его посягательств тебя спасет всего один коротенький стишок. И все, я отстану.

– Скотина! Я тебе это ещё припомню! Подожди немного, – сдалась девушка. – Попробую хоть что-нибудь вспомнить…

Некоторое время я молча наблюдал за мыслительным процессом Алисы и тихим шевелением ее порозовевших от тепла губ. Она что-то тихонечко шептала себе под нос и каждый раз, замечая мое пристальное внимание, ногтями впивалась мне в руку пока я не отводил глаз в сторону. Видимо мои назойливые взгляды ее сильно сбивали, и лишь спустя несколько минут она спокойно погладила, будто извиняясь за доставленную боль, разодранную ее ногтями руку и отвернулась, уставившись взглядом в только ей ведомую точку и начала:

И всё-таки вышло глупо, как ни крути.

Много раз пыталась, но не смогла уйти.

Новая жизнь, совершенно иные пути,

Но каждый раз возвращаюсь к чату с тобой в сети.

Нет смысла скрывать – молчать не могу прости.

Пыталась забыть, кричала себе "отпусти"....

Я шла от тебя в попытке себя спасти.

Но не заметила... И вот я у пропасти.

Махнула рукой – ладно пусть будет так.

Ты пропасть, я падаю и иначе теперь никак.

Внутри все сжималось и билось, опять бардак.

Глупо, конечно, но мне без тебя никак...

С самых первых слов я понял, что эти строки мне точно знакомы. И дело было совсем не в эффекте дежавю, обрывках вещих снов или очередных галлюцинациях, а в том, что я точно знал где, когда и от кого все это слышал… Лена… Именно из ее уст звучали эти стихи. Она была у меня дома, и пока я устраивал для нее чаепитие со всякими вкусняшками, то просто ковырялась в телефоне и наткнулась на творческий профиль какой-то поэтессы. Там было около ста тысяч подписчиков и большая часть из них из разряда тех кому не больше восемнадцати-двадцати лет. А ещё там были стихи, много стихов на разные темы, в основном о любви. И то, как чувственно она писала нравилось всем. Я даже имя сейчас смог вспомнить – Алиса Перова. И именно то, что я слышал сейчас было выложено последним. И именно его мне зачитывала Лена с таким выражением, будто сама его прочувствовала и написала.

В какой-то момент, осознав, что вместо Алисы я слышу голос Лены, я попробовал абстрагироваться от воспоминаний, но чем больше старался, тем сильнее погружался в них, постепенно теряя связь с реальностью. А когда Алиса, закончив свое творение, повернулась ко мне, то я полностью лишился дара речи, ведь передо мной была моя Лена, такая родная, близкая и желанная. Я провел ладонью по ее щеке и притянув к себе прильнул к губам, ощущая, как сердце набатом отдает с каждым ударом мне в голову. Несколько приятных секунд полностью вырвали меня из этого мира, оставив где-то на задворках воспоминаний и что-то мне подсказывало, что в этот раз искусственной комы от доктора Шумилова мне не избежать…

***

Цитадель Зилота сегодня, впрочем как и обычно, была пуста, ведь доступ сюда был лишь у избранных коим и являлся Майк Вернер – бессменный правитель последнего технически совершенного оплота человеческой расы. Тень. Именно так его называло за спиной его окружение и не без основания. Смуглая кожа, темный энергетический щит, даже ядро и энергоканалы его брони отдавали глубоким темным свечением, но главной причиной прозвища стала возможность скрываться от чужого взора практически в любой момент. И сегодня, войдя в пустое помещение освещаемое лишь светом мониторов, даже тяжестью своих шагов Майк показывал, что он был явно не в духе.

– Майк, – прорезал тишину женский электронный голос. – Судя по частоте сердечного ритма и артериальному давлению ваше состояние можно назвать критическим. Я уже вызвала бригаду для оказания первой помощи.

– Отмена! Я нормально себя чувствую! – огрызнулся Майк.

– Интеграция нейроимпланта пятого поколения связана с высокими рисками угрозы здоровью и жизни. Рекомендуется наличие квалифицированного медперсонала…

– Я сказал отмена! – крикнул в пустоту правитель и практически рухнул за свой стол позади которого было огромное окно. За ним сияли огни города, но сегодня они его не радовали.

– Принято. Вызов отменён, – раздался все тот же беспристрастный голос.

– Система, выведи мне на экраны данные беспилотников и камер видеонаблюдения по инциденту номер тринадцать тридцать четыре.

– Принято. Материалы доступны к просмотру. Майк, я уже проанализировала данные и могу поделиться информацией.

– То что это опять он я и так знаю без всех этих сигнатур излучаемых энергий. Что-нибудь новое сказать можешь? Личность установлена?

– Согласно сигнатуре излучаемой энергии…

– Я кажется просил без всей этой херни! – прорычал Вернер сжав с силой кулак, но приступ боли в голове заставил его немного расслабиться и разжать руки.

– В качестве элемента питания нападавший использует модифицированные заряды для лучевого оружия. Этого хватает для работы на половине мощности лишь на двадцать восемь минут сорок три секунды. Личность по-прежнему не установлена, каналы поставок снаряжения пятого поколения тоже. Не одна из камер ни до, ни после инцидента его местоположения не обнаружила, есть вероятность, что он как и вы обладает технологией «стелс».

– Проклятье! Только этого ещё не хватало! Бесшумный, невидимый убийца… Удалось выяснить причину его нападения?

– Да. После того, как вся охрана конвоя была убита он забрал лишь один контейнер с прототипами новых энергетических элементов для моего ядра.

– Зачем ему столько энергии? Он что электростанцию строит?

– С вероятностью девяносто два процента он рассчитывает на интеграцию с модификациями своего организма.

– Это возможно?

– В теории да, но избыток энергии не выдержат ни энергоканалы, ни сервоприводы. Нужен будет процесс понижения и стабилизации потока энергии, но таких технологий для имплантов попросту не существует. Так что вероятность успеха не более двух-трёх процентов.

– Это уже лучше... – облегчено вздохнул Вернер. – А что будет, если ему всё-таки это удастся?

– Маловероятно...

– И все же.

– Полный потенциал пятого поколения пока плохо изучен, но если ему это удастся, то прирост возможностей составит не менее тысячи процентов.

– Нужно решить эту проблему. И чем быстрее, тем лучше!

– Профессор Харрисон уже занимается этой проблемой. Майк, можно вопрос не совсем по теме?

– Спрашивай.

– Какой смысл создавать то, что невозможно полностью контролировать и ещё сложнее убить?

– Ты про модификантов?

– Да, Майк.

– Прогресс помогает нам выжить в тяжёлых условиях, а «бессмертные» солдаты и сильные рабочие способные выдержать нечеловеческие нагрузки в практически любых условиях. Разве этого не достаточно?

– Да. Это большой плюс, но также и огромный риск. Зачем создавать себе вероятные проблемы в будущем, если уже сейчас можно создать сильных, выносливых и главное уязвимых людей, которых в случае проблем можно легко устранять.

– У тебя есть предложения? Я тебя слушаю...

Глава 16

Лена.

– Валерий Андреевич, вы не заняты? – раздался голос из-за слегка приоткрытой двери главврача районной больницы. Сквозь небольшой проем выглядывала голова усатого мужчины лет сорока в полицейской фуражке.

– А, это вы, товарищ майор, проходите. С чем пожаловали? Очередных преступников у нас ищите? Тогда вам в хирургию. Огнестрелы, поножовщина – это все там.

Войдя в кабинет майор осмотрелся по сторонам и приметил недалеко от стола массивный деревянный стул вскрытый темным лаком.

– Я присяду?

– Да, конечно. Чай, кофе?

– Спасибо, не стоит… – майор достал пачку сигарет и начал нервно вращать ее в правой ладони, молча поглядывая на собеседника.

– Вы же не помолчать пришли, я правильно понимаю? А то знаете ли, время не резиновое, да и рабочий день мой давно закончился.

– Простите, нерв. Ваш рабочий день закончился недавно, а мой рабочий ещё вчера. Должен был... А тут все эти проблемы… Ладно, бог с ними. Я к вам пришел по поводу вашей пациентки – Елены Смирновой. Она ведь ещё у вас?

– И вы туда же, товарищ майор! – ухмыльнулся доктор. – Ваши архаровцы мне уже почти неделю обивают пороги в надежде на допрос. И чего вы вообще прицепились к этой бедной девочке? У нее после случившегося есть серьезные проблемы с восприятием окружающего мира. Состояние ее психики крайне нестабильное. Депрессия, вспышки агрессии… Ее пришлось временно изолировать от всех, или всех от нее. Так что сейчас она в отдельной палате со всеми удобствами под круглосуточным наблюдением специалистов. С ее психологической травмой ей нужен только покой, а не эти ваши допросы.

– Валерий Андреевич, – сказал майор, доставая сигарету из пачки глубоко втянув ее аромат блаженно улыбнулся. – Вы ведь не против?

– Это вам не бар – на улице покурите.

Майор тяжело вздохнул и аккуратно засунул сигарету обратно.

– Поймите, – начал он с тоской глядя на пачку сигарет. – Никаких вопросов у меня к ней нет, ведь все итак предельно ясно. Была попытка изнасилования, но все участники по счастливым для Смирновой обстоятельствам мертвы. И вроде как дело можно закрыть, но нам не дают. На нас давят сверху и требуют ответы на очень странные вопросы. И боюсь кроме вашей Смирновой никто на них не ответит.

– И все же своего согласия на допрос до полного выздоровления Смирновой я не дам, это может ещё больше её травмировать. Клятва Гиппократа знаете ли подсказывает, что ещё не время.

– А нам и не нужен допрос. Нам нужно, чтобы вы дали Смирновой немного свободы, скажем сегодня ночью. Ознакомьтесь с документом, – майор протянул папку с несколькими листами. – Тут все подробно описано, включая то, что вы не несёте никакой ответственности за последствия.

Валерий Андреевич взял папку с бумагами, раскрыл и начал водить глазами вдоль строчек, изучая содержимое документа. Постукивание по столу ручкой и резкие, шумные перевороты листов говорили, что вся эта идея доктору явно не по душе, но спустя несколько минут напряжённого молчания под участившиеся удары ручки о стол он все же спросил:

– А как же ее родители?

– Они уже дали свое согласие, впрочем, как и ее друзья, – небрежно махнул рукой майор. – Так что все в курсе. Если больше вопросов нет, то распишитесь здесь, здесь и здесь…

***

Проклятая больница… Закрыли в четырех стенах, лишили возможности спокойно без присмотра перемещаться, а про то чтобы на улицу выйти и речи быть не может, особенно в одиночку. А ещё эти больные на голову врачи со своими тупыми вопросами про самочувствие и горстями таблеток. Такое ощущение, что меня держат тут за сумасшедшую, причем социально опасную. Я ведь даже не пыталась никому навредить, мне просто нужно немного свежего воздуха, немного свободы, а то так ведь реально можно умом тронуться. А ещё эти уколы... Что это вообще такое? Почему от них появляется ощущение нереальности этого мира, излишней лёгкости, почему? Это типа лечение от депрессии? Хотя какое там лечение, они же сами в нее вгоняют. Или изоляция от внешнего мира и куча препаратов должны мне помочь? Как? Благо хоть маму с папой и Аньку иногда ко мне пускают, хоть какая-то отдушина… А то эти фашисты даже телефон отобрали…

Но больше всего меня здесь напрягает полиция… Я им ещё в первый день все рассказала во всех подробностях, а им все мало. Они все лезу и лезут, лезут и лезут даже не смотря на запрет главврача. Хоть кто-то понимает, что мне это все не нужно, ведь даже сама мысль о той ночи на меня нагоняет панический ужас, особенно в темноте. Да, теперь к моим фобиям пауков и замкнутого пространства присоединилась еще и темнота, я и раньше ее не любила, а теперь и подавно, особенно в одиночестве, когда не чувствую никакой защиты. Все чаще приходится спать со светом, иначе ощущение опасности просто не даёт уснуть, даже успокоительные в этом случае не помогают.

Щелчок замочной скважины и с мерзким протяжным скрипом в полуоткрытой двери появилась медсестра. Очередная змеища в этом сумасшедшем экзо террариуме. Стремная, жирная с растрёпанными волосами и вечно блестящей от пота кожей на лице. Я вижу с какой она ненависть и завистью смотрит на мое юное тело. Мне кажется, если дать ей возможность меня убить, то она с радостью ей воспользуется. Боже, я вообще не понимаю, как в свои тридцать лет можно выглядеть на все пятьдесят? Хотя нет – знаю. Нужно все время жрать, жаловаться на то что какой-то Олег Викторович не обращает на нее внимания и ничего не делать. Нет чтобы в порядок себя привести, сесть на диету, фитнесом заняться, ну на крайний случай липосакцию сделать, а потом уже мечтать о идеалах…

– Леночка, как себя чувствуешь? – сказала медсестра с натянутой улыбкой и сканирующим ненавидящим взглядом. – Все хорошо?

– Да, Юль, – я когда впервые ее по имени и отчеству назвала так она была готова порвать меня на фашистский флаг и попросила называть ее только по имени. Даже в таких мелочах комплексует. – Все хорошо.

– Если что нужно, то я на посту.

Дверь захлопнулась и сразу же за ней раздался радостный возглас:

– Олег Викторович, сегодня вы с нами дежурите?!

– Да, Юленька.

– Ой как здорово! Я как раз ваши любимые печеньки приготовила. Может чаю попьем? – господи, какие тебе печеньки?! Брокколи жри три раза в день, а ещё лучше ананасы – там бромелайн, говорят он жиры сжигает.

– Было бы неплохо, а то я с обеда ничего не ел. Пойдёмте.

Как только торопливые шаги по коридору окончились хлопком двери ординаторской до меня быстро дошло, что закрыть то опасную для общества личность, то есть меня, забыли, улетев на крыльях любви. А ведь это отличный шанс немножечко прогуляться. Я ведь примерная пациентка, почти... Да и попыток сбежать не делала, авось сразу не хватятся, но нужно торопиться, а то чай он как бы не бесконечный.

Быстро сменив свое больничное одеяние на более человеческое я выглянула в коридор и осмотрелась… Вроде пусто, можно идти и лучше босяком.

Стараясь не издавать шума потихоньку проскользнула мимо ординаторской, там хоть и стоит темное стекло, но тень могли и увидеть. Пронесло… А вообще, вокруг абсолютная тишина, ни медперсонала, ни шатающихся от бессонницы и безделья пациентов, вообще никого, будто вымерли все или уснули. Точно, уснули. Даже охранник на проходной дрыхнет прямо за столом. Может здесь нет ничего особенного и так всегда бывает после отбоя? А то за несколько дней я так ни разу ночью из палаты не выходила. Да и смысл? Все равно ведь никуда нельзя, а туалет и душевая кабина у меня своя.

Среди всего этого молчащего царства выбивалось лишь отделение скорой помощи. Там стоял шум и гам из-за каких-то пострадавших непонятно от чего людей. Все в кровоподтеках и воняют каким-то мерзким дешёвым то ли алкоголем, то ли одеколоном – алкаши, наверное. Небось сами себя уделали, а теперь друг на друга заявления пишут за нанесение телесных повреждений. Да оно и хорошо, пока все заняты пострадавшими до меня им дела нет. Я же не жалуюсь ни на что. Поэтому бочком, бочком и на выход. Лишь полицейский какой-то заметил меня, зыркнул подозрительно и, как мне показалось, хотел что-то спросить, но с его подопечными не соскучишься.

Улица встретила меня ночной прохладой. Сделав первый вдох полной грудью и растворившись в прекрасных ароматах свежести, я прям сразу почувствовала, как жизнь становится намного лучше и лишь находящиеся сзади стены районной больницы немного портили настроение, сюда ведь все равно придется вернуться… Но тут меня посетила одна интересная мысль. В общем, эта мысль посещала меня и раньше, но возможности ее реализовать не было, а сейчас… А сейчас мне нужен телефон, не обязательно мой – любой. Всего один звонок и я смогу всех убедить в том, что я права и Максим именно там, где я и думаю.

Во дворике больницы стояла компания из нескольких человек, они очень шумно о чем-то говорили, но из-за расстояния все сплетались в один неразборчивый поток, видимо ждали кого-то из знакомых и судя по количеству больных, то дождутся они ещё не скоро…

– Ребят, – окликнула я стоящую компанию, когда мое приближение заставило их немного притихнуть. – Есть у кого телефон? Позвонить нужно срочно.

– Да, возьми, – подбежавший ко мне белобрысый парень в оранжевой футболке чуть ли не врезался в меня, споткнувшись за пару шагов. Его излишне приветливая улыбка раздражала. – Только не забудь там свой номер записать, может пересечёмся.

– Это врядли…

– Жаль, ты симпатичная.

Стараясь не обращать внимание на его пристальный взгляд, набрав давно заученный номер, я услышала длинные гудки. Спустя несколько секунд в трубке прозвучал сонный голос:

– Ало, кто это?

– Ань, это Лена, вот вы мне не верите по поводу Максима, а я все могу доказать, но мне нужна ваша помощь.

– Помощь?! Ты время видела? Я в коем то веке решила лечь пораньше, а тут ты со своей помощью.

– То есть ты не поможешь?

– Капец… Ладно, – тяжело вздохнула Аня. – Ты же подруга как никак. Чего ты там придумала?

– Ты все увидишь. И захвати ребят, хотя бы парочку, а то без них нам там делать нечего.

– Я думаю Саша будет счастлив… – ухмыльнулась Аня. – И куда нам?

– К заброшенной стройке.

– Это туда где…

– Да, Ань.

– Капец ты больная… Если что-то пойдет не так, я тебя прибью…

Идти мне было не очень далеко и пока я шла по дороге мимо степенно гуляющих по городу людей, то была абсолютно уверена в своих силах и всячески старалась подавить нарастающее чувство страха. Однако, чем ближе я была к цели, тем сильнее меня будоражили старые воспоминания соединяя страх, ненависть и желание доказать всем, что Максим был прав, а потом я увидела забор… Тот самый с огромной дырой, через которую залезла в прошлый раз. Вот тут-то вся моя уверенность в своих силах и рухнула, оставив только страх и беспомощность. Заставить сделать себя хоть один шаг в эту сторону я просто не могла. Животный ужас сковавший все тело советовал мне только бежать…

– Лен, – даже собственное имя в этой ситуации заставило меня дернуться, но обернувшись я увидела Аньку и Сашку с Антохой. – Чё, страшно? Не бойся – я тоже боюсь.

– Ну что, веди нас, Сусанин, – раздался шутливый голос Сашки.

– Ну и чё мы стоим? – возмутился Антоха и пролез в дыру в заборе. – Ты нам показать что-то хотела? Ну так показывай.

Все залезли внутрь и под свет фонариков спокойно пошли вперед словно это самое безопасное место на свете. Не удивительно, они тут бывали сотни раз и всегда без переключений.

– Лен, ты идёшь? – крикнула Аня. – Или мы сами все должны найти, – робко кивнув, я отправилась следом.

Идти впереди всех мне было страшно, поэтому я тихонько плелась сзади и направляла своих друзей словами. Иногда страх немного отпускал, особенно, когда я слышала заливистый смех Сашки и Антохи, которые всю дорогу шли и рассказывали истории связанные с этим местом: про догонялки, прятки, карбид и про то, сколько раз они тут чуть на тот свет не отправились из-за неуёмной детской энергии. А вот Ане было не до смеха. Она в отличии от остальных во всех подробностях знала, что со мной здесь случилось и вместе со мной шарахалась от каждого неожиданного шороха.

Когда мы спустились вниз к рухнувшим перекрытиям, я поняла, что здесь все уже переворошили, доставая тела преследовавших меня ублюдков. В таком хаосе даже не сразу поняла с какой стороны я видела капсулу и где находилась сама, и лишь спустя несколько минут хождений по руинам под возмущенные взгляды друзей наконец-то нашла нужное место, заваленное огромной грудой камней.

– Это здесь, – указала я пальцем. – Под завалом.

– Ха, – вырвался нервный смешок Сашки. – Ты серьезно? Тут вроде не Греция, да и на Геракла я мало похож. Ань, чё за фигня?! Я на это не подписывался!

– Сашенька, пожалуйста, успокойся. – обняла его девушка. – Мы же договаривались, так надо…

– Чтоб я ещё раз женщину послушал… – буркнул недовольный парень.

Не дожидаясь развязки я просто подошла к куче и начала откидывать тяжёлые камни с того места, где должна была быть капсула, ну или то, что от нее осталось. Не обращая внимания на окружающих, стирая нежную кожу о острые грани ломаных кирпичей и кусков бетона я всеми силами старалась, но с моими возможностями это было очень не просто. Первым ко мне присоединился Антоха, он молча подошёл и стал откидывать то, что мне одной было не по силам, а Сашка ещё долго бурчал, но со словами: «Ты мне теперь должна, Аня» – наконец-то присоединился к нам.