Текст книги "Спецназовские байки"

Автор книги: Алексей Суконкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

АЛЕКСЕЙ СУКОНКИН
СПЕЦНАЗОВСКИЕ БАЙКИ

Почему-то иногда хочется достучаться до человеческой души, но порой думаешь, а надо ли им это? Вот и мечешься между двумя огнями. А может быть этот опыт спасет когда-нибудь чью-то жизнь? Или он будет тяжелой ношей висеть до конце дней твоих? Тем не менее, думаю, надо это знать. Чтобы это никогда не повторилось

А.Суконкин

КИТАЙЦЫ В ЧЕЧНЕ

Встречать борт из Чечни прибыло все руководство УВД Приморского края. Генерал Вачаев тепло обнял командира СОБРа, поздравил его с успешным выполнением задания и отсутствием потерь, затем, пройдя вдоль строя отряда быстрого реагирования, генерал спросил:

– Покажите мне вашего врача!

Рома вышел из строя, представился:

– Капитан Захарченко, начальник медицинского пункта отряда.

– Та-ак Захарченко… – лицо генерала сменило окраску. – Под суд пойдете за разжигание межнациональной розни!!!

Рома вылупленными глазами уставился на генерала, смутно осознавая, что произошло нечто непоправимое…

– За что, товарищ генерал?

– За что? Он еще и спрашивает!!! На, читай!!!

Генерал протянул Роме телеграмму. Текст телеграммы гласил:

"Вчера перед шалинской комендатурой состоялась демонстрация местного населения до трех тысяч человек, которые требовали обратиться к президенту России с просьбой не вводить в Чечню китайские войска. К центру Шали были стянуты дополнительные подразделения армии, внутренних войск и милиции. В течение двух часов шли переговоры, пока не было установлено, что инициатором демонстрации был убывший к месту постоянной службы капитан медицинской службы Захарченко. В связи с чем необходимо по данному факту взять у него показания и передать их в шалинскую комендатуру для решения вопроса о заведении уголовного дела. Военный комендант Шали полковник Герасимов".

Рома почесал лысину и вспомнил события трехдневной давности…

* * *

Начальник медицинского пункта сводного отряда быстрого реагирования Приморского УБОПа капитан медицинской службы Рома Захарченко томился от деятельного безделья.

Накануне приехали, наконец, сменщики, что, разумеется, вылилось в масштабную попойку двух отрядов и теперь собровцы двух управлений – Приморского и Бурятского мерно досыпали украденный пьянкой сон. Рома выпил меньше, чем мог, а потому проснулся раньше всех и теперь тупо смотрел в узкое окно, как мимо расположения отряда шла воинская колонна.

Нужно было вставать, но голова трещала по швам, что навевало мысль о неотвратимости дополнительных возлияний в исключительно оздоровительных целях. Рома пошарил рукой под нарами и, ухватившись за знакомые обводы, извлек бутыль с косой надписью «ГОСТ-74-20-10».

– Ах ты мой родненький… – Рома поцеловал бутылку. – И никто тебя вчера не выпил…

Захарченко трясущимися руками извлек пробку и понюхал содержимое – ОН. Кружка стояла вне пределов досягаемости руки, а потому пришлось приложить усилие и встать. Кружка оказалась с остатками вчерашнего томатного сока.

– Что ж, – сказал Рома. – Будем пить "кровавую Мэри".

Он влил в кружку грамм пятьдесят огненной воды и, размешав смесь, одним глотком выпил сей алкогольный продукт.

– Хороша!!! – возвопил начальник медпункта и встав с нар, начал напяливать на себя ботинки.

Утро уже было в самом разгаре. В десять часов, согласно вывешенному им же расписанию, должна была начаться работа медпункта, где Рома по большей части принимал не своих военнослужащих, а жителей Шали.

Полгода, пока Приморский СОБР находился в Чечне, Рома ежедневно вел приемы больных, пару раз даже принимал роды, вырезал срочный аппендицит, в общем, заменял собой разрушенную войной и радикальным исламизмом инфраструктуру медицинского обеспечения населения. Со многими жителями Шали Рома был в добрососедских отношениях, его самого тоже знали многие, а потому неудивительно, что в скором времени некоторые из местных стали приходить к нему просто поговорить "за жизнь".

Рома не был опером, а потому не умел извлекать из этих бесед оперативную информацию, зато он, таким образом, умел забивать скучные дни службы в Чечне.

В этот раз на замену Приморскому СОБРу прибыли коллеги из Бурятии, большая часть которых была представлена титульной нацией. Пили они не меньше приморских, а потому, тоже не сразу стали выползать из своих нор, после глобальной пьянки.

К тому времени, как Рома открыл свой медицинский пункт, двое офицеров бурятского СОБРа выволокли на улицу казан, в который не спеша принялись своими национальными ножами крошить тушу свиньи, привезенную с собой из Улан-Удэ. Собровцы увлеченно занимались своим делом, практически не обращая внимания на окружающих.

Рома принял несколько человек с мелкими болячками, потом вздремнул с полчаса в слабоалкогольном забытье, как его разбудил появившийся Муслим – шестидесятилетний старик, который в советское время преподавал в местной школе географию.

– Салям алейкум, – поздоровался Муслим.

– Здорово, – поприветствовал старика Рома, поднимаясь с кушетки.

– А погодка сегодня ничего, – сказал Муслим.

– Ничего… – подтвердил Захарченко.

Муслим со значением посмотрел на бурятов, все так же нарезающих свинью в казан.

– А это кто?

Рома скучающе проследил за направлением взгляда Муслима, и уже было собрался ответить, как вдруг в его голове созрел дерзкий план:

– Это? Так это китайцы…

– Какие китайцы? – спросил Муслим.

– Обыкновенные… – отмахнулся Рома. – Нас приехали менять. Мы домой, а они сюда…

– Зачем? – не унимался старик, сам себя загоняя в реализацию дьявольского плана начальника медпункта.

– Как зачем? – сделал Рома удивленные глаза. – Нас меняют. Будут теперь здесь вместо нас службу нести.

– Китайцы?

– Ну, да. Они. А кто ж еще?

– Раньше вас новосибирцы меняли…

– А, так ты наверное не знаешь…

– Что?

– Ну, про договор Путина с китайским правительством…

– Какой еще договор? – Муслим уже потерял всякую осторожность в выведывании информации.

– Ну, – небрежно отвечал Рома. – Договор о замене русских войск в Чечне китайскими войсками…

– Это еще зачем?

– Как зачем? Русская армия боевую обкатку здесь прошла, теперь китайцы попросились сюда войска послать… потом американцы на очереди.

– Они все тоже воевать здесь будут?

– Ну да, – кивнул Рома. – Китайцы уже давно не воевали, вот и решили обкатать свою армию. – Захарченко сделал заговорщицкое лицо и, приблизившись к Муслиму, на ухо зашептал: – Знаешь, какие они живодеры? За каждого своего убитого будут хватать на улице сто ваших и расстреливать на месте. Это мы тут с вами церемонились, а им на вас наплевать, и на всякие международные комиссии тоже. Вот раскатают своими бомбардировщиками все населенные пункты, где вы жить будете?

– И много их приедет? – упавшим голосом спросил Муслим.

– Я слышал, что мало – всего два миллиона. И свиней с собой привезут. На вашу святую землю своих грязных свиней выпустят. У них свиньи человеческое мясо жрут, – Рома посмотрел на бурятов. – Китайцы вообще нелюди… вон, смотри, ухмыляются, радуются чему-то. Мы их сами боимся…

– Ай, и свиней, – запричитал Муслим. – Вот шакалы…

– Настоящие звери. Хуже их вообще нет никого…

Муслим поднялся:

– Пойду я… дел у меня сегодня много…

– Ну, прощай. Мы домой улетаем, – сказал Рома. – Навсегда. Может, больше уже и не свидимся. Китайцы вас всех тут перебьют… и недели не пройдет…

Муслим убежал.

Через полчаса оклемался бурятский медик и Рома начал передавать ему имущество медицинского пункта по описи. А к вечеру Приморский СОБР погрузился на машины и тронулся в Дагестан, откуда самолетом они должны были вылететь во Владивосток…

СЛОМАНЫЙ ПРИЦЕЛ

От громкого названия «СПЕЦНАЗ» были одни дешевые понты. Хоть Серега и прослужил в спецназе уже пять месяцев, под определение «разведчик» он сам себя еще не причислял. Не за что было.

За эти пять месяцев автомат Серега держал в руках всего два раза – перед присягой, когда ему дали тридцать патронов на стрельбах и в момент присяги, когда в часть приехали родные и близкие вновь принимающих присягу. И все. Остальное время «разведчики» копали какие-то траншеи, ремонтировали здание казармы, меняли друг друга в кочегарке. Кто-то ходил и в караулы, но Серегу туда не ставили. Так и текла служба в элите вооруженных сил – разведке специального назначения.

До армии Серега представлял службу в спецназе преисполненную всяческого героизма, стрельбы, прыжки с парашютом, рукопашный бой, всякие там секретные заграничные командировки, в общем – один сплошной подвиг. А оказалось что? Казарма, в которой никогда не было радиаторов отопления, траншеи под непонятные ржавые трубы, тупые наряды по столовой и роте и сплошные солдатские унижения первого периода службы…

Офицеры, на его вопрос о боевой подготовке только усмехались – "больно умный…".

Хотя, с другой стороны, дембеля говорили, что лучше уж так, чем постоянно прозябать на полигонах или еще где… кивком как бы невзначай показывая на обелиск памяти погибшим в Афганистане бойцам бригады. Это смахивало на правильные мысли, и Серега уже было успокоился, как неожиданно грянула Чечня…

В бригаду пришел приказ подготовить один отряд и отправить его в Грозный. Выбор командования пал как раз на отряд, в котором служил Серега. Командиром отряда был майор Андреев, о котором по бригаде ходили легенды, схожие со сказками. Одна из этих легенд ведала о том, как в свое время Андреев, будучи командиром отряда в чирчикской бригаде, получил приказ уничтожить склады боевой техники в одной из частей, находящейся под угрозой захвата в Таджикистане. Время было сложное, не понятное. Но не для спецназа. Андреев быстро собрал наиболее толковых бойцов и вместе с тремя тоннами пластита на автомашинах совершил 400 километровый марш к расположению назначенной для уничтожения части. Прямо на ходу пришлось учить бойцов как правильно закладывать заряды, как устанавливать взрыватели, как соединять провода. Прибыв на место Андреев организовал круговую оборону и в течение суток заминировал всю технику, стоящую в парках и на открытых площадках хранения. Все взрыватели были выведены на одну кнопку…

Еще три дня капитан Андреев не сомкнув глаз, просидел у кнопки в ожидании приказа свыше. Но к исходу трех суток пришел приказ все снять, так как якобы угроза захвата уже миновала. Пластит обратно в укупорку не вернешь… пришлось с превеликой осторожностью все три тонны пластита снять, сложить в яму и уже там уничтожить. Три тонны пластита так бабахнули, что в Ленинабаде вышибло, наверное, все стекла…

Как только отряд Андреева вернулся в Чирчик, стало известно, что оппозиция захватила склады и всю технику, которая была на этих складах. Еще через пару дней в расположение бригады заявился министр обороны СССР и лично произвел Андреева в майоры досрочно.

Вторая легенда подчеркивала характер Андреева – во время своего очередного отпуска он брал в части автомат, тридцать патронов, нож, спички, компас, рюкзак с песком и на три недели пропадал в глухой дальневосточной тайге. Появлялся из тайги он заросший, одичавший, искусанный комарами… Отлеживался пару дней, после чего выглядел как ни в чем не бывало. Делал он это для того, чтобы поставить свой организм на самый край человеческих возможностей, пройти по этому краю и обрести ту первобытную человеческую уверенность в своих силах перед силами матушки-природы, и перед всем остальным…

В итоге все в бригаде считали Андреева настоящим боевиком, которому под силу было возглавить командируемый в Чечню отряд.

Проблема была только в том, что Серега и его сослуживцы-срочники боевиками себя не считали, так как необходимыми знаниями и умениями не обладали, тяги к единению с природой не имели, думали только о том, как бы быстрее свалить из этой проклятой армии к себе домой.

Андреев бурно начал свою деятельность по подбору кадров в свой отряд. Первым делом он заявил, что с ним поедут только те, кого он сам выберет – так в отряде оказались все самые борзые залетчики и нарушители воинской дисциплины. Оставшаяся часть бригады вроде бы вздохнула свободнее, но не тут-то было. Андреев стал набирать к себе и тех, кто умел не только рожу товарищу разбить, но и тех, кто хоть что-то умел делать толковое. Так в отряд попали связисты и механики-водители на тягачи МТ-ЛБ, которые еще только предстояло получить там, в Чечне.

Вечером, проходя в расположении мимо дневального, Серега забыл отдать ему честь, и тут же был остановлен окриком дежурного по роте:

– Эй, военный! Честь отдал!!!

Серега вернулся, и снова пройдя мимо дневального, отдал ему воинское приветствие.

– Слабо… – сказал сержант Титский. – Давай еще…

После шестого раза нервы у Сереги не выдержали, и он сказал:

– Да пошел ты… – и направился в расположение.

– Что? – Титский несколько опешил, но, догнав Серегу, обнял его и по-дружески прошептал: – Вот уедут все, останемся мы, вот тогда ты у меня тут попадешь… салабон…

Титский несколько раз уже прикладывался к Сереге и тот прекрасно осознавал, чем это все может закончиться. Оставаться с Титским не хотелось, и поэтому как-то сами ноги принесли Серегу в канцелярию роты, где допоздна сидели Андреев и офицеры отряда.

– Товарищ майор, разрешите мне с вами в Чечню? – бодро напросился Серега, а сам подумал – "подальше от Титского".

Андреев усмехнулся:

– Доброволец?

– Так точно.

– Похвально. Так, кем тебя поставить… какие у нас еще остались должности?

– Снайпер, – подсказал командир роты капитан Семенов.

– Пойдешь снайпером? – спросил Андреев.

Серега пожал плечами:

– Могу и снайпером…

– Записываем снайпером… – протянул Андреев.

С утра отряд поехал на полигон. На полигоне Серега попал в наряд по кухне. И пока отряд занимался боевой подготовкой, Серега чистил картошку, открывал банки с тушенкой, сыпал в котел чай…

Вечером к нему подошел начальник продсклада отряда прапорщик Удалов:

– Слышь, боец, бери вот эту коробку с тушенкой и дуй за мной. Если кто потом спросит, ничего не видел и не слышал. Понял?

– Понял, – кивнул Серега.

Он поднял коробку полную банок тушенки и двинулся вслед за прапорщиком в соседнюю деревню. Пока шли, пробираясь в ночи по кустам, Серега оттянул этой коробкой все руки, а об ветки исцарапал все лицо.

В деревне прапорщик быстро договорился с продавщицей круглосуточного киоска, после чего состоялся чейндж. В награду Серега получил пачку сигарет, прапорщик же спрятал по своим карманам несколько бутылок водки.

Утром вдруг Андреев проверил продсклад и тут же установил, что не хватает одной коробки тушенки. Такая оперативность в раскрытии преступления могла говорить только о наличии у Андреева крепких агентурных позиций в соседней деревне, но не это обеспокоило Серегу.

Андреев долго мурыжил весь состав наряда, но так и не найдя правды, в наказание обязал всех еще сутки стоять в наряде.

Серега понял, что Рэмбо из него не получится и в Чечню он поедет обычным российским солдатом…

На третий день он все же выстрелил из автомата три рожка.

В Чечню прилетели на огромном борту – самолете «Руслан». На второй день пребывания в Чечне в отряде погибли двое офицеров. Их под свои широкие колеса закатал КамАЗ с пьяным водителем за рулем. Третий офицер остался жив, но стал калекой на всю свою жизнь. Через семь лет после войны Серега видел его на Владивостокском вокзале. Тот шел с палочкой…

Отряд разместился на аэродроме Моздок в двух бетонных укрытиях-ангарах для самолетов. Между ангарами выстроили свою технику, поставили палатки служб. Выставили караул.

Соседний ангар занимал "консервный заводик" – так разведчики назвали морг за сходство цинковых гробов с консервными банками. И было там этих консервных банок не меряно… и стояли они стройными рядами в несколько слоев…

По отряду ходили слухи, что их вот-вот бросят в Грозный, в самое пекло боев, в самую мясорубку. Получили аэрофотоснимки кварталов города. Повсюду были видны остовы сгоревшей техники и трупы, трупы…

Серега теперь с усмешкой вспоминал Титского. Уж лучше бы с ним остался…

Андреев рвался в бой, но начальник разведки округа все же принял решение дать отряду еще несколько дней для боевого слаживания, для проведения стрельб из всего вида оружия.

Полигон устроили тут же – недалеко от своего расположения. Серега со своей СВД залег на огневом рубеже. Изготовился, загнал патрон в ствол. Крикнул руководителю стрельб:

– К стрельбе готов!

– Огонь! – кивнул командир группы лейтенант Кочергин.

Серега приложился к прицелу, но ничего в него не увидел. Что за беда? Подумав, что это резиновый колпачок, провел рукой по объективу прицела. Нет, колпачок болтался сбоку. Что за ерунда такая?

Серега еще раз посмотрел в прицел. Ничего не видно. Может, сломал там что-то внутри? Так вроде бы не бросал прицел, не ударял его…

Ладно, для разрешения необъяснимого в армии придуманы вышестоящие начальники…

– Товарищ лейтенант! У меня что-то с прицелом…

Кочергин подошел ближе:

– Что у тебя?

– Да вот, не видно в прицел ничего…

– Ну-ка, дай…

Лейтенант взял в руки винтовку и заглянул в прицел.

– Интересно…

– Вот и я говорю – что-то там случилось… – сказал Серега.

– Не ударял? – строго спросил групник.

– Вроде нет…

– Так вроде, или нет?

– Нет.

– Может, лампочка перегорела… – размышляя, сказал Кочергин. – Хотя, днем и так бы было видно…

Лейтенант встал:

– На, стреляй пока через открытый прицел, я сейчас ротного позову…

Лейтенант ушел. Серега лег и произвел из винтовки три выстрела, прицеливаясь обычным прицелом. Стрелял, черт знает куда… мишени даже не дрогнули…

– Что тут случилось? – над Серегой стоял капитан Семенов.

Серега подскочил и, указывая на прицел, виновато сказал:

– Да вот, в прицел ничего не видно…

Семенов взял в руки винтовку, заглянул в прицел:

– Действительно ничего не видно… а как же ты сейчас стрелял?

– Через открытый прицел.

– Ясно.

– Что это может быть? – спросил Кочергин.

– Аккумуляторы проверяли? – важно спросил Семенов.

– Какие аккумуляторы? – поинтересовался Серега.

Он только сейчас узнал, что в прицеле могут быть какие-то аккумуляторы…

– На подсветку сетки… – сказал ротный.

– Я не знаю, – отозвался Серега.

– Как же вы, товарищ разведчик, приехали воевать, если ничего про свое оружие не знаете.

Серега не счел нужным отвечать ротному на столь глупый вопрос. Вот если бы в бригаде шло обучение как положено, тогда и вопрос это был бы правомерен, а так…

Семенов покрутил маховички прицела, но ничего решительно не изменилось.

– Сломал, – сказал ротный. – Ясно, как Божий день. Сломал.

– Да я его сегодня первый раз в руки взял, – сказал Серега. – Он же все время в ящике у вас лежал…

– Разберемся… стреляй пока так.

Семенов и Кочергин удалились.

Серега лег на землю и успел сделать еще три выстрела, как появился командир отряда.

– Ну, показывай!

Андреев протянул руку, принимая винтовку.

Серега передал СВД Андрееву и смиренно стоял чуть в стороне.

Андреев заглянул в прицел, хмыкнул. Посмотрел на Семенова:

– Что скажешь?

Семенов развел руками:

– Прицел не исправен.

– Факт, – кивнул Андреев. – Так, прицел после стрельб сдать в ремонт. А сейчас пока стреляй так.

Когда командиры ушли, Серега решил изучить прицел подробнее и начал крутить маховички, переключатели… и тут что-то щелкнуло. Серега посмотрел в прицел. Отлично все было видно…

Как он потом позже узнал – это встал в режим подзарядки люминесцентный экран, предназначенный для обнаружения ночью источников инфракрасного излучения. Экран, уйдя вверх, открыл прицел. Техника была слишком умна для начинающих снайперов и бывалых командиров… и слишком проста… для начинающих снайперов…

В расположение отряда тем временем приехали донские казаки. Нужно было показать им крутизну войск специального назначения…

Капитан Семенов, одетый в маскхалат стоял перед выстроенными разведчиками бригады, приготовившимися показать прибывшим гостям "театрализованное представление" на тему "какой крутой спецназ"…

– А сейчас, уважаемые гости, мы продемонстрируем вам то, чего можно достичь за полгода службы в СПЕЦНАЗЕ!!!

Капитан махнул рукой, и бойцы по очереди стали разбивать об свои головы стеклянные бутылки, крушить руками и ногами кирпичи, не забывая при этом яростно кричать:

– СПЕЦНАЗ круче всех!!!

Только матчасть учить надо еще в мирное время…

ИЗ ГРЯЗИ В КНЯЗИ

Разведчик-гранатометчик рядовой Вася Громов будучи в наряде по столовой вытащил из мусорного контейнера два использованных баллончика из-под дихлофоса, снял свой головной убор и начал выдавливать остатки содержимого в кепку. Давление в баллонах было низким и в кепку попало совсем не много «мухобойного» препарата. Тогда Вася тупым столовым ножом пробил один из баллонов и только после этого смог вылить остатки. Эксперимент удался, и Вася этим же ножом расковырял и второй баллон. Больше дихлофоса взять было негде, но, наверное, и этого могло вполне хватить.

Этим дихлофосом начмед травил мух в солдатской столовой, а когда баллоны иссякли, выбросил их в мусорный контейнер, даже не подозревая, что можно сделать с пустыми баллонами…

Подозревал только Вася Громов.

Кепку, напрочь протравленную остатками дихлофоса, Вася надел на свою лысину и вышел из рыбного цеха столовой в зал. Лысину начало припекать, значит скоро должен был наступить ожидаемый эффект токсического отравления – а попросту токсического кайфа. Вася был старым токсикоманом, в детстве часто развлекался, дыша клеем «Момент» из целлофанового пакета. Помнится, старшие пацаны рассказывали, что такой же эффект можно получить, если набрызгать в шапку дихлофоса и надеть эту шапку на лысину. Тогда это ему показалось кощунством, но сейчас, в армии, клея он найти не мог, а душа уже давно истосковалась по старой дурной привычке…

Рота стояла в наряде по столовой полка, на территории которого дислоцировалась. Поэтому иногда приходилось нести и такой вид боевой службы. Всего в наряде стояло десять человек (тогда как в роте было всего четырнадцать), пять из которых были дедами, а пятеро – фазанами (с ударением на первую гласную). Вася тоже был фазаном, был в некотором роде ограничен в солдатских правах, но СПЕЦНАЗ воспитывает в своих бойцах больше самостоятельности, чем другие виды войск, и поэтому он посчитал, что может уединиться, и попытать своего солдатского счастья, вопреки пожеланиям дедов, которые, как и было положено, всю работу взвалили на своих боевых товарищей первого периода службы…

Выйдя в зал Громов нос к носу столкнулся с сержантом Матюшиным, который свирепо посмотрел на него:

– Ты где, гад, шляешься? Что, я за тебя полы мыть буду?

Громов уже начал ощущать некоторый прилив токсического счастья, а потому не посчитал нужным отвечать своему непосредственному начальнику. Вася только глупо улыбнулся.

– Это чем от тебя воняет? – Матюшин потянул ноздрями воздух. – Дихлофосом???

Громов кивнул и вдруг сказал:

– А мне все пох…й.

– Что тебе "пох…й"? – поинтересовался сержант.

Громов, от воздействия дихлофоса почувствовал себя освобожденным от воинской субординации, и вдруг заорал прямо в лицо сержанту:

– Всё!!!

Матюшин от неожиданности отскочил на шаг назад – фазан, у которого съехала крыша, и не знаешь, что от него ждать в следующее мгновение – опасная вещь.

Поэтому, в следующее мгновение, Матюшин аккуратно приложился правой в челюсть своего подчиненного, а когда тот упал, попытался придавить его к земле, призвав на помощь.

Вася, однако быстро оклемался, подскочил и побежал вдоль столовой, оглашая оную диким криком. На ходу он зацепил стоящую на столе стопку тарелок, которые брызнули осколками по каменному полу. Тут же был организован загон спятившего разведчика в безопасное место – в рыбный цех, где он ничего не мог сломать, так как там кроме железного стола и раковины больше ничего не было. Громов пытался отбиваться от своих боевых товарищей подвернувшейся под руку шваброй, в процессе беготни опрокинул пару столов, разбил одно зеркало, но в итоге, умело направляемый сослуживцами, Вася быстро был загнан в цех, где был заперт на замок. Стали решать, что с ним делать. В спецназе вообще быстро люди привыкают ничему не удивляться, но это было из ряда вон выходящее. Ладно бы там водки боец нажрался, знали бы, как и что с ним делать, но что делать с тем, кто находится под воздействием дихлофоса?

Вызвали ротного.

Майор Иванов появился через пять минут.

– Где этот мерзавец?

Открыли цех. Громов шваброй тер стену и протяжно выл. Ротный с минуту смотрел на эту сцену, потом тихо спросил:

– Не надоело?

– Нет, – отозвался Вася. – Мне все пох…й.

– Ладно, понял. Будем воспитывать. Когда в последний раз в бане был?

Вопрос насторожил Громова.

– В пятницу, – отозвался за него Матюшин. – Три дня назад.

– Тащите его в баню, – приказал Иванов. – Будет брыкаться – разрешаю пару раз дать по ребрам.

– Есть! – радостно отозвался наряд по столовой.

Перед отправкой бойца на кичу Устав требует помыть преступника в бане.

Через час Иванов на собственной машине повез отмытого преступника в город. В комендатуре Иванова встретили не очень приветливо.

Помощник коменданта, молодой капитан, замахал руками:

– На фиг, не возьму. Вези назад. С вашими разведчиками одни проблемы. В прошлый раз двое ваших весь внутренний караул разоружили, лейтенанта заставили туалет чистить… крику было… не, вези назад. Не возьму.

– Как это не возьму? – Иванов взъелся. – Что ты себе, капитан, позволяешь? Устав что, не для ВАС написан? Я привез бойца с объявленными ему тремя сутками ареста, а ты брать не хочешь?

– Комендант запретил пока брать из вашей роты. Больно вы буйные…

– Какие есть. Где комендант?

– В городе.

– Короче так: сейчас я приведу сюда бойца, а ты его оформишь как следует. А то развели здесь балаган – этого беру, того не беру…

Пока капитан стоял в прострации, Иванов привел из машины Громова, который после бани немного поутих, прозрел, раскаялся и уже стоял на пути исправления.

– Пиши, что принял… – Иванов навис над помощником коменданта, сжав кулаки.

Капитан знал, что такое СПЕЦНАЗ и нехотя расписался в приеме-передачи арестованного рядового Громова, боясь последствий, которые мог устроить ему командир этой роты.

– Ну, Васек, давай, – Иванов хлопнул своего солдата по плечу: – Роту не позорь, а то три шкуры сниму, ты меня знаешь…

Громову предстояло просидеть на гауптвахте трое суток.

Когда Иванов уехал, капитан уставился на Громова:

– Куда же мне тебя определить?

Он стал листать книгу учета арестованных, расписание загруженности камер.

– Вот ерунда какая, – сказал капитан. – Все камеры переполнены, садить тебя некуда…

– Так это… – Громов набрался смелости: – Может, отпустите меня… а я через три дня вернусь, ротный меня и заберет…

– Хитрый какой, – усмехнулся капитан. – Скоро комендант приедет, он и решит, что с тобой делать. А пока здесь сиди. Арестованный…

Вася расположился на стуле и откинул голову. Откинутая голова начала болеть. Это видимо сказывался дихлофос…

Громов не заметил, как стал впадать в сладкую дрему, как вдруг его подорвал дикий крик капитана:

– Что, уроды, ворота открыть некому???

По всей видимости, боец из гарнизонного караула, выставленный у ворот на въезде в комендатуру уснул, когда подъехал УАЗ коменданта, что и вызвало бурю восторга у помощника.

– Драть там вас некому… – окончил метерную тираду капитан и посмотрел на солдата. Что-то спасительное мелькнуло в голове, но в этот момент в комнату дежурного по гарнизонной комендатуре вошел комендант.

– Товарищ майор, за время вашего отсутствия никаких происшествий не случилось! – доложил капитан.

Майор внезапно впал в бешенство:

– Как это не случилось? А почему мне никто ворота открывать не хотел? А? Я вас спрашиваю!

Капитан только хлопал ресницами.

– Кто должен следить за несением службы??? – разорялся майор. – Зачем, для чего мне нужен ПОМОЩНИК???

Капитан потупил взор. Тихо пролепетал:

– Сейчас разберемся…

– Мне не надо «разберемся»! Мне надо, что бы служба НЕСЛАСЬ!!! Это кто такой? – майор указал на Громова.

– Арестованный из роты Иванова.

Майор заметно охладел.

– Иванова? Я же говорил, чтобы спецназовцев больше сюда не привозили.

– А этого все равно привезли…

– За что? – спросил майор у Громова.

– За дихлофос… – отозвался Вася.

– Какой еще дихлофос?

– Которым мух травят.

– И что ты с ним делал?

– Пил, – вдруг решил пошутить Громов.

Майор обернулся к капитану:

– Вот, капитан, учись, как надо родине служить. Даже дихлофос пьют. И ничего им не делается, – повернулся к Васе: – Вас там наверное специально его пить учат, ну там, всякие хитрости спецназовские, выживание…

– Ага, – с готовностью кивнул Вася. – На случай химической атаки.

– Вот видишь. – Майор снова повернулся к капитану: – И живой. А твой наряд на воротах без всякого дихлофоса уже обезврежен.

– На сколько тебя к нам? – майор снова повернулся к Васе.

– На трое суток, – отозвался Громов.

– Знаешь, что, – майор почесал репу, – давай-ка сегодня ты на воротах старшим постоишь, уму-разуму этот бестолковый наряд научишь, а завтра мы тебя уже и посадим. Идет? Вы, разведчики – народ толковый.

– Да мне по… – Громов недоговорил. Его все поняли.

– Я ваш новый начальник, – сказал Громов, подходя к двум солдатикам, стоящим у ворот комендатуры. – Повязку мне, живо…

Один из бойцов снял свою красную повязку и повязал на руку Громову.

– Становись, – тихо сказал Вася.

Бойцы нерешительно переминались с ноги на ногу.

– Не понял, бойцы. Была команда «становись».

– Так мы это…

Громов не стал дослушивать детский лепет и врезал одному из бойцов в солнечное сплетение. Бойцы построились. Вася выровнял их и сказал:

– Тема занятий: обязанности патрульного у ворот комендатуры…

Майор и капитан смотрели в окно, как Громов строит наряд. Майор сказал:

– Не будем вмешиваться. У Иванова толковые солдаты…

Внизу, у ворот, двое бойцов уже отжимались в положении "упор лежа", а Вася важно ходил вокруг них и что-то увлеченно говорил…

Вечером в наряд по гарнизонной гауптвахте заступала другая часть. Перед тем, как вновь прибывшие должны были отправиться на развод, к ним подошел Вася:

– Прибыли, товарищи бойцы? Вот и хорошо. Кто заступает на охрану комендатуры? Вы? Значит, вы ко мне – я младший помощник коменданта…

Спать Вася завалился на шконку начальника гарнизонного караула…

Для пользы дела майор решил не закрывать Громова – солдат показал свое умение держать наряд в "ежовых рукавицах".

Вечером следующего дня Вася уже уверенно снимал трубку оперативного телефона и скромно отвечал:

– Помощник дежурного…

Потом Вася с майором ходил проверять несение службы внутренним караулом.

Потом выпил с ним две бутылки водки.

Потом они ездили в город, где сняли двух девок, которых долго тралили на живописном берегу Амура…

Когда Иванов приехал в комендатуру забирать своего бойца, то с великим удивлением обнаружил оного за столом дежурного по гарнизону, с красной повязкой на рукаве, небрежно зажатой в углу рта сигареткой и надменно-важным выражением лица. На голове бойца красовалась фуражка прапорщика ВВС, который пьяный отдыхал в это время в камере…