Текст книги "Нейроморф"

Автор книги: Алексей Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Перед ним предстала страшная картина: справа лежало тело инквизитора, лишенное головы. Вязкой жидкость, закупорившей его лицо была кровью – липкой, вяжущей и горькой.

– На вкус как дерьмо, – ответил кто-то.

Медленно подняв голову, Тим увидел в коридоре человека, закованного в броню голубого цвета. На правой руке располагался нейротрон, укрытый самой настоящей стальной пластиной с многочисленными выростами и искусственными наращениями. На руках и плечах имелись такие же наросты, лицо укрывала плотная металлическая маска с голубым свечением вместо глаз.

– Это шипы, чтобы отдельные идиоты не спешили любопытствовать, – зачем-то ответил незнакомец, протягивая Тиму руку. – Тебе повезло, что я проходил рядом.

Юноша не сразу ответил на дружелюбный жест. Было странно видеть здесь еще одного незваного гостя, который взялся из ниоткуда и спас тебе жизнь. И спас ли?

– Возможно, это еще один охотник за тоником, – предупредил разум Тима. – Здесь никому нельзя доверять. Это тоже может быть ловушкой, будь на чеку.

– Ага, – мысленно согласился хозяин комнаты, не спеша протягивая руку в ответ. Встав при помощи неожиданного избавителя на ноги, Тим окончательно очистил лицо от крови, после чего задал мучивший его вопрос:

– Ты убил инквизитора?

– Убил, – согласился незнакомец. – Только не инквизитора, а бывшего инквизитора. Он заигрался в вершителя закона и сам стал его вершить. В итоге стал тем, против кого и боролся. Ирония судьбы. Впрочем, у них это часто бывает. От вседозволенности мозги съезжают неимоверно быстро.

– Или с легким…, – попытался закончить Тим и тут же прикусил язык.

– Что?

– Живущий закона угаром, – ответил юноша, не пытаясь скрыть бредовость своих слов. Сейчас было главное не выдать себя. Пусть избавитель, какую бы благую цель он сейчас не преследовал, думает, что Тим немного не в себе. Это слегка ослабит бдительность собеседника и может дать козырь в плане бегства. Нейронная труба продолжала искриться и манить к себе. Можно было и рискнуть, шанс у него был. Лишь бы только не пришли еще какие-нибудь гости.

– Да, тебя хорошенько приложили головой, – резюмировал неизвестный. Его сильная рука взяла Тима за шею и повернула голову сначала влево, а затем вправо. – Внутренних повреждений нет, легкое сотрясение имеется, но оно быстро пройдет, нейротрон тебя быстро вылечит.

– Кто ты? – продолжал задавать вопросы Тим, искоса поглядывая на трубу, справедливо опасаясь прихода очередного инквизитора. – Почему… Почему ты меня спас?

– Я тебя спас, потому что…, – гость слегка помедлил, будто решаясь говорить правду ил нет, – потому что мы с тобой похожи.

Мужчина подошел к дверному проему и стал внимательно осматривать кресло Тима. Это заняло несколько минут, после чего незнакомец вновь вернулся к хозяину дома, совершенно не боясь удара в свою сторону. Видимо, он действительно был готов ко всему и не преследовал никаких плохих действий в отношении собеседника.

– Это как? Я не понимаю… Поясни…, – попросил юноша. – В чем мы с тобой похожи?

– Это так, – ответил незнакомец и быстрым движением стянул с себя маску.

Перед глазами Тима предстал человек без лица. Настоящий человек без лица, тот, которым он сам без сомнений, являлся, но не мог видеть себя в отражении. Нет носа, ресниц, бровей, только два глаза-угля красного цвета и отверстие с губами-отростками, в котором барахтался красный язык.

– Зрелище, конечно же, чудовищное, но проверь, так даже проще – заверил Тима гость.

– Ты не прошел социализацию? – догадался юноша. – Почему?

Незнакомец вновь надел маску и подошел к лежащему инквизитору. Он стал внимательно изучать раздробленную на части кору головного мозга, ища что-то.

– Ты не хочешь отвечать?

– Нет, не хочу.

– Почему?

– Потому что ответ ничего не изменит для тебя и меня, – ответил мужчина, кромсая тело поверженного врага. – Вот же засранец, доставляет мне проблемы даже дохлым.

– А что ты делаешь? Может тебе помочь?

– Помочь? – удивился новый гость. – Мне помогать не нужно. Наоборот, это я помогаю тебе сегодня. Ага, вот он, наконец-то.

Вырвав с хрустом что-то из тела, незнакомец протянул руку Тиму. Тот послушно подставил ладонь, и на нее упала небольшая микросхема с несколькими шипами для крепления.

– Что это такое? – спросил Тим, слегка морщась.

– Это твой персональный канал для связи с нейротроном, – пояснил незнакомец. – Полезная штука, особенно если ты не инквизитор или примарх.

– Я не знаю. Не с чем сравнивать, – пожал плечами юноша. – Я только родился и мало что понимаю в этом мире.

– Просто их готовят в других условиях и других частях города. А у тебя типичный набор работника, – пояснил незнакомец. – Хотя, может быть из тебя выйдет неплохой ученый или инженер. Это была бы весьма перспективная карьера. Подумай об этом на досуге.

– И…И что мне с этим делать? – застыл в нерешительности Тим. Поведение гостя натолкнуло его на мысль о том, что ничего плохого с ним делать в данный момент не будут. Это несколько успокоило.

– Запихни его в отверстие нейротрона, когда будешь ложиться спать, – стал пояснять второй незваный гость, – он сам все сделает и синхронизирует. Только сделай это после социализации, так будет спокойнее.

– А…

– А что делать с трупом? – по интонации, с которой были произнесены слова, можно было сказать, что спаситель улыбнулся. – Я этим займусь, не переживай, мне не в первый раз. И да, я думаю, ты достаточно умен, чтобы ничего не рассказывать. Или я не прав?

– Но ведь он же говорил с кем-то! – тут же выпалил юноша. – У него как минимум есть сообщник! Они же узнают об этом, наверняка! Что мне делать? Они же не оставят меня в покое. Им нужен этот чертов тоник! И они обязательно придут за мной! Что мне делать тогда? Ты ведь уйдешь, да?

– Ничего. Успокойся. Я с этим тоже разберусь. Детали тебе знать не обязательно, но если я скажу, что тебя больше никто не тронет, то это тебя удовлетворит?

– Конечно, – чуть радостно произнес хозяин комнаты. – Вот только у меня все равно остаются вопросы.

– И какие же?

– Каким образом ты это сделаешь? Ты проник ко мне в дом тогда, когда это было нужно, значит, у тебя был очень осведомленный информатор. Ты сумел убить бывшего инквизитора, причем сделал это за два удара, если мне конечно память не изменяет.

– Не изменяет, – подтвердил неизвестный.

– Ты говоришь мне, что со всем разберешься сам, помогаешь мне и создаешь задел на будущее. На вопросы о мотивах ты отвечаешь, что просто хотел свести с инквизитором счеты. Ты пытаешься прикрываться законами общества, но при этом не только не являешься его частью, но и намеренно дистанцируешься от него. В то, что ты сделал все это для меня добровольно и по широте душевной я не верю. Так же, как и не верю в то, что ты мне честно ответишь на следующий вопрос: для чего все это было нужно? Зачем была устроена эта показательная порка? Сначала мне подбрасывают емкость с тоником, потом мой нейротрон взламывает неизвестный, потом приходит инквизитор и пытается меня убить. А в самый разгар появляешься ты и спасаешь меня, обещаешь защиту и покровительство, как средневековый рыцарь застигнутой в беде даме сердца.

– Средне… какой и кто? – с интересом в голосе спросил незнакомец.

– Черт! – ругнулся про себя Тим, – Опять эта чушь полезла из головы. Только не сейчас!

Закрыв глаза и сделав несколько глубоких вздохов, он спокойно произнес:

– Не обращай внимания, ответ ничего не изменит для тебя и меня.

– Справедливо, – согласился незнакомец.

– Ты о чем?

– Об ответе. Я ушел от ответа, ты ушел, все честно.

– Для тебя честность имеет значение? – искренне удивился Тим.

– Не всегда, – коротко ответил гость. – Видишь ли, в честность нужно играть с людьми, которые ей дорожат. Что толку говорить о честности с инквизитором или примархом, для которых цинизм, предательство и расчет – это впитанные с первыми тониками истины.

– А со мной можно?

– С тобой можно, ты еще не научился всему. Но в тоже время ты уже достиг того, чему многим в твоем возрасте и не снилось. Это достойно уважения. И… снисхождения.

– Это ты о чем? – не понял юноша.

– Это я про ту ситуацию, которая сложилась вокруг тебя. Ты получил в подарок интересный мозговой тоник, который используется примархами. Ты стал обладателем физического тоника, который стоит на несколько ступеней ниже, чем у инквизиторов, но благодаря знаниям мог бы подтянуть себя до их уровня. И такая возможность у тебя еще будет. Поверь мне. Потом у тебя отлично слаженный аналитический аппарат, ты быстро анализируешь информацию, при этом твои эмоциональные возможности несколько заглушены. Парень, от тебя кто-то явно ждет великих свершений.

– Я просто не прошел еще социализацию, – попытался оправдаться хозяин дома. – Я мало что интересного из себя представляю. Этот мир мне чужд, как и тебе. Но когда я социализируюсь, то скорее всего стану очередным винтиком в огромной системе. Так что это не про меня.

– Нет. Социализация ничего не изменит, – продолжал настаивать на своем гость. – Твои эмоции будут рецессивны по отношению к рациональному доминированию. Это сделает из тебя опасного противника и очень одаренного ученого. Впрочем, двух инквизиторов будет достаточно и для тебя.

– А для тебя? – не удержался от любопытства юноша.

– Для меня, пожалуй, хватит пятерых, – с насмешкой в голове произнес неизвестный. – Я уже привык иметь дело с несколькими противниками.

– То есть ты убиваешь просто так?

– Н-да. Напрасно я похвалил твои аналитические способности, – вздохнул гость. – Видимо ты хорошо ударился головой о стену…

– Да ничего ты не напутал и не нахвалил, – чуть более эмоционально, чем следует произнес Тим. – То, что ты убийца итак было ясно, стоило только увидеть, как ты уложил инквизитора. То, что ты давно смирился со своей ролью, стало ясно после того, как ты целенаправленно возился в останках убитого, чтобы найти для меня передатчик. То, что твое появление было спланировано и рассчитано было ясно, когда инквизитор топтался на месте и не убивал меня, словно его кто-то задерживал. Не удивлюсь, если это ты отдавал команду убить меня, после чего вломился в дом и убил переступившего закон стража. Впрочем, я допускаю, что ты мог первоначально выйти на сообщника и убить его, после чего цинично использовал его канал связи для того, чтобы подставить инквизитора, выманить его в отдаленное место и убить. Черт! Это получается, что я был всего лишь приманкой! Так?

Незнакомец молчал.

Тим только сейчас осознал, что он сказал. Оказывается, все это лишь игра кого-то с кем-то, а юноша – разменная фигура.

– Действительно, я тебя недооценил, – согласился неизвестный. – И отвечаю на следующий вопрос – нет.

– А по логике должен!

– Должен, – подтвердил собеседник. – Вот только смысла мне от твоей гибели никакого, уж давай будем откровенными. Да, я использовал канал, чтобы выманить инквизитора. Да, в мою задачу не входило твое спасение, но из-за моей специфичности я не смог пройти мимо тебя и твоего нынешнего состояния. Будь ты социализирован, ты бы сегодня умер. Но вот так, как это планировал сделать инквизитор – нет. И да, мне интересно кто напичкал тебя тониками, которые ты получить был не должен.

– А ты сам откуда это знаешь?

– Откуда-откуда, – в голосе гостя прорезались нотки грусти и усталости. – Поживешь в этом мире несколько лет и все сам узнаешь. Ладно, мне пора заниматься работой, а тебе ложиться спать. Твой нейротрон скоро оповестит тебя об этом. Иди парень, отдохни. Ты итак сегодня считай родился дважды. Хватит с тебя приключений пока что…

– И позволить тебе бродить по комнате, пока я нахожусь без сознания, – не удержался и выпалил Тим. – Это чистой воды самоубийство!

– Да, парень ты не промах, – произнес незнакомец, поднимая тело инквизитора и взваливая его на плечо. – То, что ты мне не доверяешь – это правильно, а вот опыта тебе действительно еще придется набраться.

– И в чем же у меня его нет?

– Видишь ли, когда ты ложишься спать и подключаешь нейротрон к сети, твое тело автоматически включается в общую сеть, а само кресло покрывается специальной защитной пленкой и нейродного волокна. Это на тот случай, если вдруг будут уничтожены купола защиты.

– А что, они могут быть разрушены? – не понял Тим. – Я думал они сверхпрочные…

– В нашем мире можно сделать все что угодно, – зловеще произнес незнакомец. – Очень много. Ну да ладно. Я пошел.

– Куда? – растерялся юноша. Такого простого прощания он никак не ожидал.

– Оттуда, откуда пришел.

– А…

– А все остальное сделает сам дом, – произнес спаситель, подходя к трубе для перемещения. – Это новый мир, привыкай, тебе в нем жить.

Набрав на пульте какие-то комбинации, он медленно зашел в трубу, после чего вновь посмотрел на хозяина дома.

– Как тебя зовут?

– Тим, – спокойно произнес юноша. – А тебя?

– А меня – «Тукик».

– Странное имя.

– Как и все в этом мире, – произнес незнакомец и куда-то провалился.

Тим проводил его взглядом, после чего неспешно направился в сторону кресла, не дожидаясь совета нейротрона. Приключений на сегодня ему действительно хватило. И правда, нужно было отдохнуть…

Глава 4. Социализация

Погружение в сон было медленным и тягучим. Тим плыл по волнам воспоминаний: вот он открыл глаза, вот перед ним открылся город из сотен тысяч прозрачных нейродных квартир-кубиков, вот впервые ощутил на себе действие физического тоника, вот его ударил инквизитор… Заканчивалось видение улыбкой странного убийцы, который предпочел оставаться исходным человеком, так и не обретя социализации. А потом по телу прошла бодрящая волна, и Тим проснулся.

Первым, что он сделал сразу после того, как поднялся с кресла, стал поход в комнату, где лежало тело убитого инквизитора. Как и обещал вчерашний незнакомец, оно исчезло полностью, а на месте кровавых брызг и частей плоти наличествовала стерильность и холод чисто вымытого пола. Кто и каким образом это сделал было не понятно, но сам факт того, что за собой не нужно убираться радовал.

– Верг, – позвал Тим.

– Да, – тут же отозвался нейротрон.

– Как осуществляется уборка помещений?

– Уборка помещений осуществляется путем разложения любого вида материи посредством проникающего излучения.

– Не понял. Можно попроще?

– Во время сна хозяин дома находится под защитой нейродного купола, – стал объяснять прибор. – В это же время в комнате запускается протокол очистки, включающий в себя облучение всего органического особыми волнами, которое разлагает всю органику в течении получаса.

– А если в это время в комнате находится кто-то? – задал юноша резонный вопрос, уже мысленно готовя себя к некрасивому и даже жестокому ответу.

– Тогда он будет убит, – бесстрастно ответил нейротрон. – Его тело будет полностью утилизировано и рассеяно жестким излучением, что автоматически приведет к прекращению жизненного цикла. Инфракрасная обработка зачистит оставшиеся части и проведет дезинфекцию.

– Да, неприятный момент, – был вынужден констатировать Тим, прикидывая что произошло с телом инквизитора. – Но капсула защищает хозяина комнаты, так? Под нейродное волокно излучение проникнуть не способно?

– Да, – подтвердил нейротрон.

– Значит, протокол очистки запускается, как только владелец нейротрона подключиться к сети… Так?

– Да.

– А если вместо владельца к креслу подключиться другой? Или просто взломает прибор? Это означает, что хозяин дома будет убит или есть еще какой-то способ остановить эту процедуру?

– Это невозможно, – ни минуты не колеблясь произнес Верг, – поскольку протокол подразумевает наличие только одного хозяина дома. Распознавание идет за счет нейроэнергии, выделяемой головным мозгом. Она имеет сложную структуру и не может быть подделана, в отличие от хромосомного ДНК. Это позволяет только хозяину использовать нейротрон и кресло.

– Т. е. теоретически я могу запечатать свою комнату от внешнего мира, так? – продолжал интересоваться Тим, прикидывая свои шансы на то, чтобы в случае нового прихода гостей, суметь постоять за себя и в случае крайней необходимости воспользоваться преимуществом «хозяина дома». Сама процедура ему была очень неприятна, но после пережитого им некоторого времени назад, все это казалось здравой предосторожностью и вполне эффективным оружием. Вот только тот, кто проектировал эту систему, наверняка придумал и «аварийный вход» и скорее всего «ключи общего доступа» хотя бы для тех же инквизиторов, чтобы они могли в случае необходимости нейтрализовать сумасшедшего или бандита. Эту оборотную часть медали тоже стоило учитывать.

– Теоретически да, – согласился нейротрон, подтверждая догадки юноши, – но примархи и инквизиторы имеют возможность посещать любые комнаты, т. к. являются основной системообразующей силой этого государства. Вследствие этого, ограничение могут коснуться только части людей, которых ты мог или не желал пригласить.

– Мой дом – не моя крепость, – вздохнул Тим, ощущая себя все таким же бессильным. – Убить меня здесь так же легко, как и где-нибудь в другом месте.

– У тебя синдром жертвы, полученный после нападения, – отчеканил нейротрон. – Пройдет немного времени, и ты успокоишься. Это нормально для тех людей, кто пережил угрозу жизни. Более того, их когнитивные функции начинают…

– Верг, не нужно, я понял, – решительно заявил Тим. – Нет у меня синдрома жертвы, И никогда не будет. Просто вижу возможности и стараюсь их изучить как можно тщательнее. Идет игра, которую я не понимаю, но активным участником которой меня сделали. Я очень мало знаю обо всем этом мире, а вот мир уже ясно дал мне понять, что ему от меня нужно очень и очень много. И пока не узнаю правил игры, я всегда буду под прицелом, всегда будет существовать вероятность того, что моя жизнь может оборваться.

– Это похоже на эмоциональное расстройство…, – настаивал нейротрон. – Я могу составить отчет о вашем самочувствии. Оно будет рассмотрено и во время социализации все выявленные дефекты будут устранены. Послать отчет?

– Это ты, Верг, одно большое рациональное расстройство, – разозлился Тим, однако затем мгновенно остыл. Не хватало ему его сердиться на бездушную программу. – Ничего не делай.

– Это оскорбление? – вдруг уточнил нейротрон. – Некоторым типам людей свойственно выражать свое недовольство в оскорбительных формах. Другие же предпочитают винить в своих провалах кого-то другого…

– Это…Верг… Это хуже, чем оскорбление – это… правда, – произнес Тим, внезапно всплывшую в его памяти фразу. – И судя по всему, это еще и наказание… для меня.

– Невозможно. Все процессы, протекающие в теле основаны на психофизических алгоритмах, которые в свою очередь…

– Верг, – вновь предостерегающе произнес юноша. – Ты программа, ты сам думаешь алгоритмами, живешь алгоритмами, и даже ругаешься и устанавливаешь мне диагнозы алгоритмами. И мне просто смешно, когда ты пытаешься меня в чем-то убедить. В особенности, что мне никто и ничто не угрожает, хотя всего лишь несколько часов назад меня едва не отделали как Бог черепаху…

– Я не знаю этого выражения, – пропищал нейротрон. – Составить об этом отчет?

– Представь себе, я тоже не знаю значения этого слова, – произнес Тим уже чуть зло. Готовность прибора сделать их разговор достоянием каких-то третьих лиц начинала потихоньку выводить его из себя. – Они всплывают у меня в голове время от времени, словно как будто во мне находятся два разума, которые работают параллельно друг от друга, но иногда их деятельность накладывается одна на одну и получается вот такое вот.

– Могу запустить сканирование мозга, – предложил нейротрон. – Эта процедура не займет много времени, но может показать все имеющиеся дефекты в вашей мозговой деятельности. Это позволит вам затем…

– Да, Верг, – еле сдерживая грубость произнес Тим. – Обязательно займемся этим, но после того, как я пройду социализацию. Кстати, когда я должен буду прибыть в центр? Я не опаздываю?

– Социализация начнется через два часа. Тебе необходимо принять пищу, поскольку процесс социализации потребует существенного расхода энергии. Кроме этого, нужно будет осуществить перемещение по нейротрубам, что также потребует использование нейроэнергии. Не получившим социализацию лицам разрешено дополнительное количество нейроэнергии, что я вчера и сделал, когда ты прибывал в состоянии покоя.

– И ты мне говоришь это только сейчас? – удивился юноша. – А если бы я не спросил? Тогда что? Ты бы мне сказал?

– Я сделал это в течение ближайших минут, – стал оправдываться нейротрон. – Основные подготовительные процедуры были мной проведены ранее, так что беспокоиться было не о чем.

– Т. е. ты определяешь количество нейроэнергии, которое я должен отдать? – продолжал допрашивать прибор Тим.

– Да. Это делает встроенный в меня алгоритм, который был вами слегка оптимизирован ранее.

– Ага. Держи карман шире, – подумал про себя юноша, уже не обращая внимания на всплывающие из памяти неизвестные обороты речи. – Ничего я в тебе железяка не совершенствовал. Это сделал кто-то за меня. И черта лысого я знаю, что он там понаделал и какие схемы поведения в тебя заложил. Может быть и ничего страшного в этом и нет, а может быть ты меня убьешь сразу после социализации, а то и до нее. С вас все может статься. Буду я вот так отдыхать, а ты тем временем откроешь стекло и зажарит меня излучение. Или впустишь кого-то. И тоже будет мне тогда…

– Послушай, Верг, – обратился юноша к программе. – А человек может получать больше, чем ему предназначено? Нейроэнергию могут похищать? Или выкачивать?

– Нет. Это невозможно. Программа построена таким образом, что количество потребляемой энергии является необходимым для выживания всех людей. Если в обществе появляется человек, который отдает мало нейроэнергии, то кто-то будет вынужден умереть. В этот же время идет новый пересчет жителей и устанавливается норма.

– Это бред какой-то, – подумал про себя Тим. – Что-то ты не договариваешь. Уж как-то все слишком банально. Неужели незнакомец и здесь поработал?

– Это только малая часть алгоритма, – продолжал пояснять прибор. – В этот же время происходит вычисление нарушителя, исходя из статистических сравнений поступающей из каждого сегмента секторов нейроэнергии.

– Отсеиваются невиновные? Ты это хотел сказать?

– Да. После чего идет поиск среди жителей определенного сегмента, сжимающийся в итоге сначала до дома, а затем и до конкретной комнаты.

– Но в таком случае…, – насторожился Тим. – В таком случае за мной уже должны были прийти. Ведь так? Я же нарушил правила?

– Все это осуществляется уже после социализации, – перебил его нейротрон. – До тех пор, пока ты не социализирован данная мера на тебя не распространяется.

– Ага, ты бы это вчера инквизитору сказал, что хотел меня размазать по стенке. Он в эти законы что-то не особо хотел играть, – со злостью в голосе сказал юноша. – А что делают с виновником? Убивают? Отправляют на переработку?

– Нет. Его просто перерабатывают в пищу, – ровно произнес прибор.

– Верг! Верг! – завопил Тим. – Зачем ты это только что сказал? Я же теперь не смогу ничего есть! Ты вообще понимаешь, что ты сейчас озвучил? Я что, ем себе подобных? Ты сума сошел?

– Почему? – не понял нейротрон.

– Потому что я не гребаный алгоритм, а живой человек, который не только является безмозглым винтиком, но и осознающим себя элементом этого мира, у которого есть свои убеждения и эмоциональные установки, – стал кричать юноша. – И одна из них говорит о том, что нельзя есть себе подобных…А тут еще ты заявил, что и остальная органика перерабатывается в еду. Мне хреново, меня сейчас вырвет… Почему? Почему Верг? Почему этот гребаный мир будущего такой?

Нейротрон молчал.

– Верг, будь ты неладен!!! Скажи мне хоть что-нибудь!!!

– Я не могу ничего сказать, поскольку это не входит в мою программу, – спокойно произнес нейротрон и затих.

– А что входит в твою гребаную программу!? – крикнул на прибор хозяин дома.

– Только то, что необходимо для обеспечения жизни индивида и его успешной интеграции в жизнь общества. Также в мои обязанности входит предупреждение владельца о внесенных изменениях в законодательство общественной системы и оказание первой помощи в случае возникновения форс-мажорных ситуаций, требующих немедленного вмешательства.

– Хреново у тебя получается, Верг – стал негодовать Тим, ощущая подступающую тошноту. – Такая ситуация как раз и настала. Мне хреново от всего того, что ты наговорил. Я скажу тебе даже больше. Мне этот мир отвратителен! Я еще не успел пройти социализацию, а мне уже по-настоящему хреново!!! Что мне делать, Верг? Какого лешего я здесь появился? За каким чертом я понадобился этому миру? Я не хочу! Слышишь! Не хочу я играть с ними в игры! Не хочу! Я просто, хочу жить! И все!!!

– Твоя реакция на принятие органической пищи слишком эмоциональна. Это говорит о том, что ты еще не готов к вхождению в общество, – резюмировал прибор. – При социализации это отклонение в психике будет устранено, не переживай. Я направлю соответствующий отчет.

– Да какая тут может быть готовность, когда вы предлагаете жрать друг друга?!!! Это просто…

Тима вырвало. Горький желудочный сок и слюна легкой струйкой вылились на холодный нейродный пол. Пытаясь избавиться от новых спазмов и горечи, хозяин комнаты то и дело задерживал дыхание, ощущая на зубах остатки секреций пищеварительного тракта. Правда это не помогло и содержимое желудка вновь вылилось наружу.

– Это обратная сторона этой жизни, – произнес нейротрон уже чужим, но ставшим с недавнего времени знакомым голосом. – Как я тебе и говорил, к этому необходимо привыкнуть.

Посмотрев на руку, Тим убедился, что с ним на связь вновь вышел таинственный незнакомец.

– Хреновый мир, к которому невозможно привыкнуть – парировал юноша, – хреновый настолько, что я не хочу в нем жить и участвовать во всем этом.

 
– Когда подумаю, что лишь мгновенье,
Дано живому жить и расцвести,
Что мир – лишь сцена и на представленье
Влияют звезд безвестные пути;
Что беззащитны мы пред небесами,
Что люди, как растения в цвету,
Кичатся молодыми телесами,
Но вянут – и уходят в пустоту.
Я думаю о переменах этих,
И в мыслях – ты, красив и горделив,
А Смерть и Время держат день твой в сетях,
И тащат в ночь, добычу поделив[1]1
  У. Шекспир «Сонеты»


[Закрыть], – закончил голос.
 

– Ага, – согласился Тим, – очень обнадеживающе звучит. Ты и нейротрон как два сапога пара… Когда мне нужна помощь и ответы на вопросы вы куда-то исчезаете. А когда уже довели меня до ручки, внезапно появляетесь вновь, полные желания рассказать какую-то ахинею.

– Тим, Тим, Тим, – произнес голос. – Ты все еще не понял, куда ты попал.

– Да! Совершенно верно подмечено, – злобно произнес юноша. – И я не забыл о тех вопросах, на которые не получил ответы. И их с каждым часом становится все больше и больше. А вы двое – молчите и уходите от ответа, либо вываливаете на меня такие истины, от которых кровь в венах стынет и хочется бежать прочь.

– Я был бы рад дать на них ответы, но не могу.

– Конечно. Чего и стоило ожидать!

– Не торопись…, – спокойно произнес голос. – Дело не в том, что я не хочу с тобой делиться знаниями. Дело в том, что я сам не знаю, насколько глубока кроличья нора.

– Кроличья нора? Это еще что такое? – удивился Тим.

– Это метафора, – пояснил голос. – Я не знаю, откуда все это берется в моей голове. Я просто знаю все это и все. Так же, как и ты, верно?

– Верно, – автоматически произнес Тим, после чего невольно ругнулся на себя, за то, что невольно выдал часть своих эмоций человеку, которого совершенно не знал.

Потом он вздохнул, и твердо решил идти до конца, вывалив на собеседника все как есть. – Только я не знаю, зачем это тебе. А самое главное – я не уверен, что тебе можно и нужно доверять? Это тебе ясно?

– Яснее не бывает, – усмехнулся в нейротроне голос. – А необходимо это мне затем, что и тебе – чтобы понять как устроена изнанка этого мира. Я хоть и успел пожить в нем определенное время, но так и не разобрался до конца. Для этого мне и нужен ты. Вместе мы сможем больше.

– Не слишком ли все это просто? – продолжал гнуть свою линию юноша. – Просто для того, чтобы знать. Мне кажется, ты не говоришь мне всего…

– Конечно, Тим, – тут же согласился незнакомец. – И я также уверен, что и ты мне не говоришь всего, что ты знаешь. Точнее, ты не можешь этого вспомнить. А я хочу тебе помочь это сделать.

– Для чего? Сколько возни и риска ради одного меня? Смерть инквизитора, убийца, взлом прибора… Зачем так сложно? Я этого понять не могу. Объясни…

– Я же сказал, – с нотками раздражения произнес собеседник, – чтобы вспомнить самому!

– А ты что, сильно мучаешься от этого? Или ты забыл что-то важное? И почему именно я?

– Да. Представь себе. Эти знания…, – голос начал немного сбиваться. – Как бы это тебе получше объяснить. То, что заложено в моей голове не дает мне покоя. Я уже давно в этом мире, получил социализацию, живу, и в один прекрасный день у меня с губ начинают слетать фразы, суть которых я не понимаю. Это происходит постоянно. Везде: в разговорах на работе, в беседах с друзьями, в мыслях дома… И я не понимаю, что происходит… И это начинает сводить меня сума. Это безумное и назойливое чувство. От него нельзя избавиться и убежать. Оно постоянно во мне. Эта тайна, она не дает спокойно жить. Мне нужно ее решить, а ты ключ ко всему.

– Хорошо. Предположим, ты мне не врешь, – на минуту согласился хозяин нейротрона. – Зачем мне тебе помогать? Что мне будет с этого? А главное, почему я должен тебе доверять? Я даже имени твоего не знаю, хотя ты знаешь мое. Все козыри у тебя на руках. Я даже имен твоих подельников не знаю. А они вчера тут хорошенько повеселились. Целого инквизитора размазали по стене. Ты знаешь об этом?

– Знаю, – тихо произнес голос. – Я знаю гораздо больше, но пока еще не время говорить обо всем. До всего нужно дорасти, Тим. Я тебе как-то говорил об этом, и сейчас еще раз повторю. Иначе, ты просто не сможешь меня понять. А мне очень нужно вспомнить. Жизненно важно, я бы сказал.

– А тебя не смущает тот факт, что у меня могут быть проблемы с социализацией? А вдруг того инквизитора будут искать? И выйдут на меня? Что тогда?

– Я позабочусь об этом, – успокоил Тим собеседник. – Ты успешно пройдешь социализацию и никто не будет тебя преследовать. Даю слово.

– Я слабо верю, если честно…

– Сам увидишь. Дай только мне и себе время. Мы обязательно поговорим Тим, очень скоро, я тебе это обещаю. Как только ты пройдешь социализацию. Тогда у нас будет больше возможностей для общения.

– А что с тем убийцей? «Тукиком»? Он как?

– С ним все хорошо, он занимается своим любимым делом – изучает поверхность в поисках информации. Если честно, то я нигде не встречал человека, которому больше нравилось проводить время в изъеденных радиацией пустошах, чем с людьми под куполом. Но зато он ценен своей преданностью и честностью. Больше я ничего говорить не буду. Но когда все процедуры будут тобой соблюдены и ты получишь билет во взрослую жизнь вместе со спецификацией, то мы встретимся, и ты узнаешь все.