Текст книги "Нейроморф"

Автор книги: Алексей Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 2. Верг

Пробуждение было подобно выстрелу – мгновенное и пронзающее. Что такое выстрел, Тим не знал, но сама метафора, что всплыла в голове наверняка точно отражала ситуацию.

Подняться с пола в этот раз оказалось довольно просто – видимо мышцы уже успели восстановиться достаточно хорошо. Покосившись на нейротрон, Тим убедился, что он светился нормальным голубым сиянием, однако никаких вопросов задавать не стал, помня о наказе незнакомца. И хотя ему он не доверял также как и нейротрону, было в его словах что-то, что заставляло верить. Кстати, а сколько он был в отключке? Стоп. Что еще за «отключка»?

Тим поймал себя на мысли, что он отпускает словечки, смысл которых не понимает, но которые полностью соответствуют действительности. Эти самые выражения стали появляться во время разговора с нейротроном и неизвестным, который к слову, тот каким-то образом кирдыкнул.

– Черт, опять какое-то непонятное слово, не хватало мне еще спалиться на улице, – подумал юноша, а потом снова схватился за голову. – Опять!

– Дискомфорт? – раздался металлический голос из левой руки.

– Э, э, да, неверное, – неуверенно произнес Тим. С одной стороны он был рад возвращению робота, но с другой – после того, что он узнал о программе, доверять этому куску металла не хотелось вовсе.

– Все же придется подыграть, ведь без социализации мне не покинуть это место, – внутренне отметил юноша. – Поэтому пока нужно стать добрым и послушным мальчиком. И самое главное, не спалиться перед компьютером, он ведь не знает, что его взломали…

– Чем он обоснован? – продолжил спрашивать нейротрон совершенно не подозревая о мыслях своего хозяина.

– Не знаю, если честно, – пожал плечами юноша. – Но я думаю это как-то можно исправить? У меня разговор не клеится. Причем совсем.

– И что именно вам нужно в себе изменить? Социализация может в этом помочь. Главное – выявить на ранних стадиях ошибки и дефекты, после чего часть из них может быть устранена.

– А другая часть? Может быть и нет?

– Нет, не так, – назидательно ответил электронный собеседник. – Все люди, рожденные в этом мире, изначально не имеют летальных дефектов, связанных с дисфункциями полушарий головного мозга или других органов. Это столетия назад от употребления спиртных напитков, плохой еды и экологии рождались дети-уроды и умственно-неполноценные особи. Сейчас наука способна на ранних стадиях вычленять эти цепочки ДНК и успешно заменять на неповрежденные. Генетических уродов и мутантов больше нет. А вот мелкие огрехи, иногда случаются. Но они настолько незначительные, что легко устраняются на стадии социализации. Так что не переживайте, все будет исправлено. Вам нечего бояться.

– Спасибо, что успокоил, – немного саркастично заметил Тим. – И все же, все же. Думаю, мне просто нужно узнать побольше о мире. И еще. Можно ли загрузить мне в голову современный разговорный словарь? Так мне было бы проще. А остальное, я думаю, сделает социализация.

– Процедура возможна, – тут же отчеканил прибор, – но для этого придется занять место в кресле. Кроме того, это потребует некоторого количества времени и нейроэнергии. Лингвистическая синхронизация связана с деятельностью правого полушария, использует мыслительно-образные процессы.

– Попроще, пожалуйста, – попросил юноша.

– На окончательное овладение словарем тоже потребуется определенный временной интервал. Полное завершение этого процесса станет возможным лишь в результате процедуры социализации.

– И когда она наступит?

– С вами свяжутся, не переживайте, – успокоил прибор. – Ответственная процедура требует необходимой подготовки. В добавок к этому каждая личность имеет свой порядковый номер.

– Т. е. ты хочешь сказать, что имеется определенная очередь?

– Именно, – согласился голос.

– А я уже размечтался, что один такой, – осадил себя юноша, внутренне сокрушаясь. – Да, не учел я это факт. Незнакомец выскочил на меня как черт из табакерки, принес много информации, но не объяснил как ей пользоваться. И я подумал, что являюсь кем-то особенным. А это оказывается не так. И голова что-то ничего путного не подсказала – плакал хваленый тоник. Значит и так бывает. Возможно, все не так уж и критично, как представлялось ранее. Может быть и поводок не такой уж и страшный? А может его и нет вообще и услышанное мною обман? Вот только для чего все это было? Пока не знаю…

Тиму ничего не оставалось, как повиноваться и улечься в довольно удобное кресло домашней мини-лаборатории. Делал он это не без опаски, но и других вариантов у него не было. Подключив нейротрон, юноша увидел, как по мертвому проводу началось сочиться темно-синее сияние.

Перед глазами поплыли строки и столбцы, которые медленно сплетались в сознании в одну огромную базу. Через некоторое время все закончилось, и перед глазами Тима вновь предстала прежняя комната.

– Н, да. К этому, кажется, нелегко привыкнуть, – подумал про себя хозяин кресла, приходя в себя после светопреставления. – Все как-то слишком ярко и почему-то тяжко…

– Инсталляция новых баз данных в головной мозг целиком и полностью подчинены скорости обработки информации нейронными связями. От того насколько они адаптированы к данному процессу зависит восприятие загружаемого контента. Со временем канал расширяется и позволяет осуществлять больше операций. Кроме того, ваше тело еще не прошло социализацию, что накладывает определенные ограничения на некоторые процедуры, – протараторил компьютер-всезнайка.

– Утешаешь?

– Нет. В мои функции не входит обеспечение эмоциональных процессов, однако я помогаю разбираться в них. И по возможности исправить выявленные в процессе взаимодействия дефекты.

– Ты прямо как Санчо Панса из «Дон Кихота». Верный оружейник и верный спутник, – улыбнулся юноша, вспомнив имена героев старого романа.

– Имя этого человека нет ни в одном известном мне списке, – растерялся прибор. – Я не могу ответить на это утверждение или оспорить его.

– Да я и сам не знаю, кто это такие или такой, – сказал Тим, уже не обращая внимание на череду неизвестных слов и имен. – Но думаю, ребята были веселыми и дров наломали изрядно.

– Что значит «наломали дров»? – снова стал приставать с расспросами нейротрон. – Этих слов нет в моем словарном запасе.

– Блин. Опять эта шалупонь из меня лезет, – спохватился юноша.

– Что такое «шалупонь»?

– Это…Это такое выражение. Означает, означает… означает, что-то нехорошее, ненужное, отрицательное. А «наломать дров», означает сделать множество неосмотрительных и неаккуратных поступков, приведших к определенным последствия, – отчеканил Тим и сам испугался услышанного. – Что я такое несу?

– Используемые вами выражения не входят ни в один из известных словарей, мне необходимо немедленно сообщить об этом в центральный орган управления.

– Почему?

– Потому что так предписано в соответствующих инструкциях, – сообщил нейротрон. – Процесс передачи займет не менее пяти минут. Постарайтесь расслабиться и не впадать в панику. Возможно некоторая часть генома ваших предков не была достаточно качественно вычищена. Это рабочий момент. После социализации, в знак уважения к вам и некоторой компенсации вы получите возможность освоить дополнительный навык или умение.

– А может быть не стоит? – спохватился Тим, понимая, что натворила его неосмотрительность. – Как – нибудь переживу?

– Процесс будет автоматически запущен через 10 секунд.

– Отмени его! – крикнул на прибор хозяин.

– Команда противоречит установленным протоколам и не обязательна к исполнению. Подготовка к формированию пакетных данных для передачи.

– Отмени процесс! – еще раз потребовал Тим.

– Процесс будет автоматически запущен через 5 секунд, – продолжал отсчет прибор. Связанный программными алгоритмами, он покорно исполнял то, ради чего его и создали.

– Ах ты, хреновина недоделанная!!! – закричал Тим, впиваясь в нейротрон. – Сейчас я тебе устрою!!!

Пальцы сами заскользили по причудливому прибору, нащупав ранее невидимые кнопки и стали что-то вводить. Нейротрон на несколько секунд засветился ярче обычного, но затем его огни вдруг погасли.

Руки продолжали набирать какие-то комбинации, а пораженный Тим с азартом наблюдал за всем этим действом в полном безмолвии. Голову сдавило, перед глазами снова замелькали цифры, однако продлилось все это недолго. О прошедших метаморфозах напоминал только учащенный пульс и легкая дрожь в ногах.

Понемногу прибор стал оживать, он снова налился голубым свечением и привычный металлический голос произнес:

– Здравствуй, Тим.

– Привет, еще раз, – с изрядной долей опаски поздоровался с прибором юноша, в глубине сознания радуясь тому, что ему удалось отменить передачу данных и сохранить при этом работоспособность железки.

– Я чувствую, что в мою программу были внесены изменения. Внесены коррективы в процесс общения, загружена часть твоих воспоминаний, полностью оптимизирована программное обеспечение нейротрона, сокращено количество изымаемой нейроэнергии из организма. Общий список изменений составил более 500 позиций.

– Это хорошо!? – растерялся Тим.

– Это позволяет организму использовать дополнительную энергию, которая ранее расходовалась на обеспечение жизнедеятельности и содержание нейродных куполов. Также я нашел в памяти разработки и схемы, которые позволят существенно улучшить ваши и мои показатели, сделать процесс обработки данных быстрее, а также существенно улучшить канал криптошифрования.

– Интересно, откуда это у меня в голове? – подумал Тим, вспоминая разговор с неизвестным через нейротрон. – Неужели, это еще один подарок для меня? Вот только зачем? Я ни о чем подобном и не просил…

– Вопросы в данном случае не имеют значения, поскольку не имеют точки применения, – выдал нейротрон. – Гораздо важнее использовать имеющийся потенциал для дальнейшего развития и самосовершенствования.

Юноша опешил.

– Ты что? Можешь читать мои мысли?

– Теперь да. Желаете запретить эту функцию?

– Да и как можно скорее, – в панике произнес Тим. – Не хватало еще, чтобы ты рылся в моей голове.

– Команда ясна. Очищаю память от данных, – нейротрон несколько раз пискнул. – Процедура завершена. На чем мы остановились?

– А ты забыл?

– Да, я стер все свои данные за прошедшую минуту.

– Лихо, – заметил Тим.

– Стандартная процедура… Тим, решение принимается тобой, я лишь инструмент. Моя алгоритмика функционирования нисколько не соответствует человеческой, поэтому и не несет в себе каких-то морально-этических составляющих.

– Нет не надо зауми, – умоляюще произнес юноша. – Она лишь усложняет мне жизнь пока что. Формулируй мысли проще.

– Хорошо.

– Да уж, – мрачно резюмировал хозяин нейротрона после нескольких минут молчания. – Я к твоей теперешней версии испытываю определенные дружеские нотки.

– Это абсолютно нормально, – вновь оживился прибор, явно не ощущая сарказма, – поскольку еще не произошел процесс социализации. Как только он состоится, вы забудете о привязанности и признаете меня в качестве обычного инструмента.

– Не знаю, не знаю, – продолжал улыбаться Тим. Такое поведение машины его почему-то немного тронуло. – Может быть, и не забуду.

– В мои функции не входит напоминание о себе, я всего лишь выполняю определенные операции, и в них не входит замена человека. Никаких напоминаний и обид не последует. Я всего лишь инструмент.

Тим несколько раз не спеша прошел по комнате, все еще ощущая боль в мышцах, после чего его взгляд остановился на большой стеклянной трубе для перемещения.

– А ведь мне обещали экскурсию…

– Кто? – поинтересовался прибор.

– Понятия не имею, – пожал плечами Тим, и вновь затих. Он снова проговорился. – Неужели нейротрон и сейчас начнет передачу данных? Однако прошло секунда, затем пять, тридцать, а никаких действий от помощника на руке не последовало. Это успокоило Тима окончательно. И он решился:

– А ты, я смотрю, не спешишь формировать отчет и отправлять его по известному тебе каналу.

– Вы сбили программу. Изменилась моя лексика, словарный запас и возможности. Теперь я докладываю о ваших действиях с интервалами в десять минут, что все идет нормально, избегая записей разговоров.

– Ты отправлял отчеты каждые 10 минут? – в который раз не смог сдержать удивления юноша.

– Каждые пять минут.

Подобное признание окончательно подкосило юношу. Выходит, незнакомец все-таки был прав, и его уже взяли на заметку, и ведут за ним наблюдение. Это паршиво, очень паршиво.

– И что теперь? – мрачно спросил Тим. – Ты будешь докладывать о каждом моем чихе?

– Теперь я буду докладывать о вас только те данные, которые были мне заложены вами, когда вы вносили изменения в прибор.

– Что-то я не помню, чтобы что-то в тебя вкладывал, – подумал про себя хозяин нейротрона. – Может быть за меня это сделал неизвестный, что взломал тебя ранее?

– А при подключении в общую сеть, ты не сможешь вновь изменить настройки или сбросить их совсем? – поинтересовался он у прибора напрямую. – Ведь должен же быть какой-то механизм синхронизации?

– Нет. Механизм защиты нейротрона не позволит сделать этого, – коротко ответил металлический голос. – Все полученные данные будут накапливаться в специальном хранилище, из которого и будет изыматься часть информации для отчетов.

– Да, таинственный незнакомец времени даром не терял, пока я был без сознания, – был вынужден констатировать юноша. – Видимо, вокруг меня все же идет какая-то игра… Вот только какая?

Глубоко вздохнув, Тим вновь погладил подбородок рукой и быстро произнес:

– Значит, придется заново переназначать все команды.

– Да, – подтвердил нейротрон.

– Хорошо, начнем сначала, – внутренне подобрался юноша. – Мы с тобой на «ты». Это мне больше нравится. Дальше, я спрашиваю, ты отвечаешь. В остальном – ты молчишь. Хотелось бы конечно общаться с тобой незаметно для всех, но такого ты наверняка не умеешь.

– Платы с отдельными каналами связи существуют, но ими пользуются инквизиторы.

– Еще одно сословие с притязаниями на власть предержащих, – всплыло в голове у Тима. – Наверняка, тоже играют в свои грязные игры, прикрываясь при этом общими правилами.

– Значит, пока будем общаться так, – сказал хозяин нейротрона вслух. – Да, и раз уж мы договорились об общении, хочу, чтоб у тебя было имя. Как тебя назвать? Может Санчо? Будешь Санчо, оруженосцем рыцаря, а?

– Я всего лишь инструмент и буду отзываться на то имя, которое ты мне дашь, Тим.

– Понимаю, но хотелось бы чего-то рационально-осмысленного. Я, конечно, знаю, что во мне до сих пор идет формирование эмоционального фона, но доверять я хочу разуму. А потому Санчо тебе не особо подходит. Нужно что-то подревнее, и в тоже время поточнее. Ты не мой оруженосец, в конце концов.

– Провести поиск? – оживился прибор.

– Какой и где? – чуть испуганно спросил юноша.

– В базе данных, что загружена во мне.

– Поищи, – согласился Тим, – и отбери себе что-нибудь исходя из следующих параметров: помощник, проводник, советник.

– Выполняю, – пискнул прибор и стал мигать синим цветом, время от времени издавая слабый металлический писк. – Поиск завершен. Найдено 53 соответствия.

– Теперь выбери имя.

– Вергилий.

– Вергилий? – не понял собеседник. – Это кто такой?

– Герой произведения одного из знаменитых поэтов Эпохи Возрождения – Данте. Он полностью подходит под указанные параметры.

– Так ты же не знал его раньше? Откуда взялась информация?

– Из моей обновленной базы, – парировал прибор. – Выбрать другое имя?

– Не надо, – согласился хозяин нейротрона. – Только Вергилий – это слишком длинно и странно. Давай сократим имя до четырех букв – Верг, например. Согласен?

– Принято.

– Замечательно, Верг, – Тим несколько раз сжал и разжал кулаки, чувству как боль отступает. – Теперь мне необходимо как-то выйти на улицу. Точнее мне обещали устроить экскурсию.

– И намерен свое слово сдержать, – раздался знакомый голос из прибора. Красного света при этом не было, голубое свечение било из прибора как всегда, если не считать, что вместо Верга с ним говорил чужой.

– Ты воспользовался тем, что я выпил тоник и взломал мой прибор? – предположил Тим.

– Не совсем, – стал пояснять незнакомец. – Твой нейротрон я взломал давным-давно, еще когда твое тело покидало блок для выращивания, но благодаря тем данным, что были вложены в тебя, я вполне могу создать приватный канал связи, по которому мы сможем общаться.

– Блок для выращивания?

– Конечно, мы же не черви, Тим, и не размножаемся делением лопатой. Нас выращивают. А затем и подращивают в инкубаторе до определенного возраста. После чего одевают на руку ошейник, именуемый нейротроном. Ну так как? Будем общаться?

– Если я этого захочу!

– Если я этого захочу, – поправил голос. – Я понимаю процесс формирования эмоций еще находится в процессе создания и нуждается, очевидно, в дополнительной калибровке, однако эго у тебя парень уже прет из всех щелей. Так недолго и договориться.

– О чем это ты? – не понял Тим.

– Видишь ли, мы с тобой, по сути, общаемся нелегально, – начал пояснять голос. – Твой официальный прибор взломан мной, ты собираешься выйти из дома, не имея на то права, ты дерзишь тому, о ком понятия не имеешь и при этом стараешься всем доказать, что ты здесь главный. При всем этом ты забываешь, что я могу тебя просто-напросто сдать инквизиторам, которые быстро возьмут тебя за причинное место, а ты будешь отправлен в инкубатор заново.

– Куда отправлен?

– В инкубатор, на переделку, – усмехнулся голос. – Видишь ли, Тим. В мире, в котором ты живешь, никто не церемонится с теми, кто пытается поставить права общества ниже собственных амбиций. Мир, в котором ты живешь – это территория спокойствия и рассудительности. Здесь каждый выполняет определенные роли. Людей мало, каждый специалист на счету. Поэтому те особи, которые не вписываются в его границы, просто-напросто будут отправлены в инкубатор, где их перевырастят заново, заодно промыв мозги до нужного уровня.

– Т. е. меня уже переделывали? Ты хочешь это сказать? – оживился юноша.

Голос в нейротроне затих.

– Молчание – знак согласия? – еще больше стал убеждаться в своей правоте Тим. – Меня, правда, уже несколько раз переделывали?

Молчание.

– Да?

Тишина.

– Переделывали? Да? Переделывали?!

Голос вновь становился чужим, перед глазами все поплыло, а на губах Тим ощутил солоноватый привкус. Раздражаясь тишиной с каждой секундой все больше и больше, он перебежал в первую комнату, схватил лежащий на полу пустой кейс и стал размахивать им из стороны в сторону, стараясь отогнать от себя невидимого собеседника.

– Ты слышишь меня?! Слышишь?! Отвечай?! Меня уже переделывали?

Ответа не было.

– Верг, ты меня слышишь?!

Молчание.

– Отвечай ты, сволочь!! – закричал Тим, с силой швыряя кейс в стенку. – Не молчи, мразь! Отвечай же мне!

В доме что-то проснулось. Послышался легкий гул, усиливающийся с каждой минутой. Звук был словно наэлектролизованный, не резкий, но настойчивый. Повинуясь инстинкту, Тим выбежал на звук.

Створки трубы медленно раскрывались. Из ее медленно выходил человек в шлеме. Он был огромным – владелец квартиры по сравнению с ним казался карликом. Накаченные плечи, мощный торс, укрытый странной зеленой материей, повторяющей контуры тела, заканчивались красными ботинками и перчатками на руках.

На их краях струилось синее свечение, нейротрон присутствовал, но был укрыт под темно-зеленой материей. Два фиолетовых глаза смотрели на Тима внимательно, но без злобы. Казалось, этот человек пришел просто для того, чтобы слегка пожурить юношу. Правда, полной уверенности в этом не было.

– Ты кто? – только и сумел выдавить из себя Тим, вытирая катящиеся по подбородку слезы. – Отвечай!

Гость молчал, всматриваясь в стоящего перед ним человека. На минуту в его глазах что-то загорелось, зрачки приобрели легкую синеву, однако затем все стихло.

– Инквизитор, – бесстрастно произнес верзила. – Старший.

– И что тебе от меня нужно?

– Твоя жизнь.

Глава 3. Инквизитор

Инквизитор был немногословен. Впрочем, Тиму до этого не было никакого дела. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что появление здесь такого гостя не сулит ничего хорошего.

– Интересно, откуда ты узнал обо мне: настучал незнакомец или сработала еще какая-то система? – подумал юноша про себя, а вслух спросил:

– Ты меня заберешь в инкубатор? Или как там эта система у вас называется?

– В инкубатор? – зачем-то повторил инквизитор. – Мне нет нужды забирать тебя в инкубатор.

– Ну и отлично, – внутренне расслабился юноша. – Может быть это просто угроза? Нужно же указать слабому его место…

Инквизитор тем временем сделал несколько шагов вперед, осматривая небогатую комнату.

– Живешь здесь как нищий! – резюмировал незваный гость. – Даже жалко тебя. Ни лица, ни прав. Ты даже пожрать ничего не можешь себе купить! Жалкое подобие человека! Ой, извини… Жалкое подобие на подобие человека. Вот так будет правильнее.

– Живу, как дают жить, – парировал Тим, медленно отступая назад. Тон, которым говорил инквизитор, не обещал ничего хорошего. Все то, что раньше он считал чем-то далеким, сейчас вдруг неожиданно материализовалось и предстало в облике грозного стража, который не собирался долго играть с ним в игры. Теперь юноша начинал понимать слова незнакомца, что вышел с ним на связь не так давно, уже более осознанно – не прогрессивное общество, а тюрьма. И такой новый мир стал ему нравиться все меньше и меньше.

– Зачем ты пришел? Я же ничего не совершал. Я даже процесса социализации не прошел, – продолжал стоять на своем Тим. – У меня перед обществом нет никакой вины. Я чист…

– Именно, – впервые за долгое время улыбнулся пришелец. – Значит, в тебе нет кучки жучков и прочей ерунды. Ты как необработанное нейродное волокно. Из тебя можно лепить все что угодно. Причем, в прямом смысле этого слова.

Страж до хруста сжал кулаки, наглядно демонстрируя хозяину комнаты, как именно он собирался придавать ему форму, после чего продолжил:

– Впрочем, мне нужен не ты, а емкость, которая была доставлена тебе вместе с физическим тоником.

– Вон она валяется пустая, – не стал скрывать Тим. – Ты опоздал, я уже успел ее выпить.

– Хреново, парень, – вновь бесстрастно произнес инквизитор, делая несколько шагов вперед. – Придется тогда оторвать твою голову и отнести ее обратно в лабораторию. Знаю, хорошего в этом мало, но по-другому извлечь этот раствор из тебя не выйдет. Так что, без обид…

– Вообще-то мне его прислали вы, и я не вижу смысла расплачиваться за чьи-то ошибки. Кроме того…, – Тим остановил сам себя, пытаясь случайно не проговориться про разговор с неизвестным и взломанный нейротрон. – Кроме того, я готов к добровольному сотрудничеству. И нет никакой нужды в том, чтобы отрывать мне голову или делать еще какие-то другие ужасные вещи. Давайте, я пройду вместе с вами в лабораторию, там из меня вытащат эту жидкость, и все останутся довольны. Я ничего не делал преступного, а выпил этот тоник по незнанию. И все. Я честно вам говорю. И готов к сотрудничеству.

– Увы, юноша. Увы, – покачал головой здоровяк, слегка улыбаясь. – Тоник нельзя извлекать из живого человека. Только из уже умершего.

– Почему?

– Глупый вопрос, – улыбка на губах собеседника превратилась в отвратительную гримасу. – Потому что так записано в кодексе Инквизиторов. А я исполняю кодекс.

– А то, что я живой не играет роли? Вам на это наплевать?

– Ты живой, но не социализирован, – спокойно произнес инквизитор, – а значит, не можешь называться полноценным человеком. Ты сейчас скорее, как нога или рука. Да, часть тела, но не более.

– Вот и приключения, о которых ты так переживал, – подумал про себя Тим. – Сами пришли и сами сейчас оторвут тебе башку. Неужели на этом все закончиться? Или есть какой-то способ? Надо подумать…

– Верг, дай мне информацию про инквизиторов? – как можно тише произнес юноша.

– С кем это ты общаешься? – спросил незваный гость. – Да, не удивляйся. У всех инквизиторов обостренный слух, зрение и рефлексы. Мы же элита, несущие порядок в мир. Так с кем ты общаешься? С убогой железякой на руке?

За хозяина ответил нейротрон. И сделал он это настолько громко, что услышал бы даже глухой от рождения. Машина, мать ее так, за ногу.

– Инквизиторы – особое сословие людей, призванных обеспечивать правопорядок и защиту населения от внутренних и внешних угроз.

– Ты уже успел сломать свою игрушку? Впечатляет, парень, – произнес инквизитор с долей удивления. – Наши спецы обычно возятся с ними по 10–12 часов, а ты едва вылупился, а уже заработал на две переработки в инкубаторе. Ты начинаешь мне нравиться. Впрочем, это тебе не поможет. Давай нейротрон, расскажи нам про инквизиторов, мне самому интересно, что там про нас говориться в общей базе знаний.

Нейротрон послушно ответил:

– Инквизитор – сильно генномодифицированный человек. Отличается обостренностью всех органов чувств, обладает повышенным аналитическим умом и развитой мышечной системой. По силе они превосходят всех рабочих за счет специально внедренных нейродных имплантатов. Укрепленное волокно обеспечивает им защиту от прямого силового воздействия и создает дополнительные энергетические щиты, способные замедлять противника. Специальная обувь и перчатки состоят из легких сплавов, обеспечивающих дополнительный урон и легкость при нанесении ударов. При встрече с инквизитором стоит немедленно сдаться и не оказывать никакого сопротивления, в противном случае подозреваемый рискует попасть в число нарушителей, подлежащих немедленному уничтожению.

– Т. е. нарушитель не переделывается, а сразу уничтожается? – уточнил Тим.

– Именно, – подтвердил нейротрон. – Ликвидация проходит в несколько этапов, но заканчивается окончательной переработкой.

– Зачем обществу больной организм? Проще и дешевле вырастить новый, чем исправлять старый, – поддержал прибор инквизитор.

– Неужели нельзя как-то победить эту машину смерти? – думал между тем Тим, прикидывая план действий. Он не знал насколько хорош его физический тоник и сможет ли он причинить хоть какой-то ущерб незваному гостю, но мысль о том, что смерть не его итог, не давали рукам опуститься. Нужно было что-то придумать. Это не конец, он это чувствовал. Пока еще не конец.

Мысли в голове неслись сумасшедшим потоком. Мозг лихорадочно работал, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, предлагая все новые и новые варианты:

– Необходимо бежать через капсулу в стене, но я не знаю, как она работает, – решил, наконец, Тим. Другие способы были в данном случае бесполезны и абсолютно летальны для него. Оставался побег. Правда эта же мысль могла прийти и в голову инквизитора. Они ведь тоже умные…

А голова продолжала прикидывать возможные варианты спасения. Увернуться от инквизитора он один раз может и сможет, а вот как быть дальше оставалось загадкой. Нужно было решаться. Все – равно он уже нарушил кучу законов. Одним больше, одним – меньше. И дальше… А вот дальше Тим ничего не знал. Что его ждет там? И будет ли погоня? Впрочем, это будет потом, а не сейчас, поэтому рисковать стоило. Более того, это был единственный шанс на выживание.

– Верг, как осуществляется управление капсулой для передвижения по городу? – спросил Тим, ничуть не переживая о том, что его услышит инквизитор.

– Ого, так ты собираешься от меня сбежать, – ухмыльнулся гость, по-прежнему не пытаясь нанести удар или вмешаться, словно чего-то выжидая.

– Необходимо задать нужный адрес и закрыть за собой створки, после чего перемещение будет осуществлено автоматически, – быстро отрапортовал прибор. – В данный момент капсула настроена на перемещение в район Старого холма, где располагаются исследовательские комплексы.

– И где тебя с удовольствием выпотрошат, – добавил инквизитор со все той же гадкой улыбкой на лице.

А потом что-то произошло. Лицо стража замерло на несколько секунд, словно он слушал кого-то. Однако несмотря на это, глаза продолжали следить за жертвой, не упуская ни одного ее перемещения.

– Должно быть, это и есть внутренний канал для общения, что говорил незнакомец – подумал Тим. – Верг необходимо собрать большое количество нейроэнергии для удара.

– Насколько?

– Чтобы убить или парализовать инквизитора.

– Это невозможно. – ответил отказом прибор. – У нас нет такого количества энергии.

– Так возьми все что есть, мне не хочется быть покойником, – продолжал настаивать на своем юноша.

– Принято, – наконец согласился нейротрон, – процесс ожидания пятнадцать секунд.

– Блин, у меня нет такого количества времени.

В подтверждение слов Тима инквизитор вышел из легкого оцепенения. Его фиолетовые глаза наполнились темнотой, а перчатки на руках стали наполняться легким голубоватым светом.

– Пора парень, приказ на ликвидацию получен, – отрапортовал инквизитор. – Если ты не будешь глупить, то я сделаю все быстро и почти безболезненно.

– А если нет? – с вызовом произнес Тим. Ему сейчас нужно было продержаться заветных пятнадцать секунд чтобы затем нанести удар. Ради этого можно было попытаться заболтать противника или просто его позлить хорошенько. В данном случае годилось все. Умирать в начале пути было как-то не с руки.

– Тогда будет действительно больно, – ответил гость и с неестественной прытью кинулся на Тима.

Юноша даже не успел среагировать, получил удар в область груди и ударился о стену.

– Энергия была распределена на смягчение удара, – отрапортовал нейротрон. – Время ожидания накопления энергии для удара – 20 секунд.

– Замечательно, – ответил Тим, пытаясь подняться с пола. – Просто замечательно. Вот только нет у меня этих секунд. Просто нет…

Через пару секунд он уже висел в воздухе, поднятый правой рукой инквизитора. Перед глазами все плыло, болела спина и правый бок.

– Вот и все парень, – резюмировал гость, замахиваясь кулаком, пылающим синим пламенем. – Скажи, привет, переработке. Не стоило брать этот тоник… Прощай.

Тим инстинктивно закрыл глаза, готовясь к неизбежному. Те считанные мгновения, что подарила ему жизнь, быстро пролетели в сознании и унеслись куда-то далеко. Смерть была в нескольких секундах от него. Больше ни о чем подумать он не успел…

Новый удар пришелся в грудь. Но он был другим, словно его не ударили, а лишь задели. Такое могло случиться только в том случае, если нападавший не нанес завершающего удара, или ему кто-то помешал это сделать в самый последний момент. В противном случае Тим был бы попросту мертв.

Приоткрыв левый глаз, юноша увидел, что огромная туша инквизитора навалилась на него всем своим весом, буквально вминая в стену и слегка ее продавливая.

Теплая волна ударила в лицо, медленно капая и стекая по рукам и шее. На секунду хозяину комнаты показалось, что он погружается в какой-то призрачный сон, туманящий разум и чувства. Правда, продлилось это недолго. Неожиданно заболел бок, потом начала болеть спина и вернулись все чувства. Морщась от спазмов, Тим попытался открыть глаза, но какое-то вещество затрудняло этот процесс. Призвав на помощь руки, он сумел стереть непонятную субстанцию с лица и открыть глаза.