Текст книги "Первые шаги (СИ)"

Автор книги: Алексей Русанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– Он что, в бронежилете? – недоуменно спросил я.

– Это зомбак. Ему в башку стрелять надо, – ответил Перепел и, глядя в оптический прицел, дал две короткие очереди. Обе они достигли цели, и голова «зомбака» разлетелась словно тыква, по которой долбанули бейсбольной битой.

– Так это был зомби, да? – у Макса загорелись любопытством глаза. – А можно поближе на него взглянуть?

– Нельзя. Если тут зомби появились, значит, он может быть рядом.

– Кто – он?

– «Кукловод»! В Зоне мозги спекаются, либо если тебя он забрал к себе в свиту, либо если ты под «Останкино» попал. Но «Останкино» отсюда далеко, значит – это он. Ходу отсюда!

– А что такое «Останкино»? – продолжал донимать вопросами Макс.

– Хреновина такая в глубине Зоны, с большими антеннами.

– А! Это, вероятно, бывший центр РЛС, радио-локационного слежения!

Шагая за Перепелом, мы вошли в высокий березняк и, ступая по толстому многолетнему слою палых листьев, добрались до поляны абсолютно круглой формы, словно на неё приземлялась летающая тарелка метров двадцати диаметром. По поляне бродили странные существа: пухлые бесформенные тела, состоящие из сплошных бугров и складок, держались на тонких суставчатых лапах, как у краба, огромные выпуклые глаза двигались не синхронно, как у хамелеона, обиженно кривились маленькие, но зубастые пасти.

– Что за уродцы? – спросил я.

– Это «бяшки», – ответил Перепел.

– Это псевдоовцы, – одновременно ответил Макс.

– А почему «псевдо» и почему «овцы»?

– Некоторые ученые, – заговорил Макс тоном диктора с канала «Дискавери», – полагают, что «псевдоовцы» – результат мутации обычных овец, оказавшихся в Чернобыльской Зоне. Однако псевдоовцы, как и псевдособаки и многие другие представители здешней фауны не являются мутантами в точном значении этого термина. Скорее, следует говорить о новых биологических ви...

– Хватит трепаться, ботаник! – оборвал его Перепел. – Наша задача – перестрелять всех «бяшек» издали, близко не подпускать: у них копыта очень острые, опасные.

Макс меня удивил своими познаниями. Надо же – «псевдоовцы»! Являлась ли приставка «псевдо-» для овец трагедией, или же им так было лучше – этого я не знал.

И мы начали охоту на «бяшек». Перепел и Макс били короткими очередями, я палил картечью, когда кто-нибудь из панически метавшихся по поляне животных, приближался к нам. Однако в самый неподходящий момент, когда сразу три крупных «бяшки» ломанулись прямо на нас, у меня закончились патроны в магазине. Макс стрелял в одну, Перепел – во вторую, а третья сходу врезалась в меня и сбила с ног. Она встала прямо надо мной, отвратительная морда нависла над моим лицом, я чувствовал отвратительную вонь из её пасти... Меня спас Перепел, выпустивший очередь по твари, которая взвизгнув, захлебнулась собственной кровью, зашаталась и повалилась на меня тяжеленной тушей. С большим трудом я выбрался из под неё.

В конце концов половину стада мы уложили, а вторая половина трусливо скрылась в лесу. Мы вступили на поляну с гордым видом победителей, но Зона тут же щелкнула нас по носу: буквально на втором шагу Перепел чуть не влетел в мощный огненный фонтан, ударивший из-под земли. Только молниеносная реакция матёрого сталкера уберегла его от мгновенной гибели.

– Ох, ё! – единственное, что смог сказать ошалевший Перепел. Все остальные ругательства моментально улетучились из его обширного лексикона.

– Что это было?

– «Конфорка», – сглотнув, ответил Перепел. – Только вот я впервые вижу, чтобы она была под открытым небом. Обычно они в зданиях бывают, особенно в подземельях...

Дальше мы шли строго от шайбы к шайбе. В самом центре поляны обнаружилась яма, в которой лежали присыпанные листьями «чугунные арбузы» – пятнадцать штук. Перепел извлёк из рюкзаков свинцовые пластины, соединил их хитрым образом, и получились удобные контейнеры. Мы сложили «арбузы» в контейнеры, контейнеры – в рюкзаки. Но когда мы их надели, стало ясно, что далеко мы с такой тяжестью не уйдем. У меня спина заныла моментально.

– Перепел, может, не потащим это всё за периметр? Давай, в Шинок отнесём, он же ближе.

– Нельзя. Шинок на территории «Брони», они там всё контролируют. Если Фара расскажет про инфу с комута Пуделя, «броненосцы» могут у нас всё отнять. Скажут: «Это наш трофей».

И мы поплелись, устраивая передышки каждые 15 минут. Мы шли по принципу «кратчайшее расстояние между точками это прямая», слегка отклоняясь только, если на пути встречалась ловушка. Мы вышли на Трассу и пошли по ней, делая регулярные привалы на заросшей густым бурьяном обочине. С трудом мы добрались до того самого КПП: там уже пировала телами «шакалов» стая слепых собак, которых нам пришлось отгонять, взявшись за стволы. На открытом пространстве «бобики» оказались очень увёртливыми, и нам удалось подстрелить лишь одну и ранить двоих из целого десятка. Однако они отступили и дали нам пройти.

С трудом волоча ноги по растрескавшемуся бетону, мы добрались и до взорванного железнодорожного моста, под которым до сих пор валялись остатки некогда рухнувшего состава. Когда мы проходили под мостом, сверху раздался пистолетный выстрел, и Макс со стоном повалился на землю. Перепел моментально нырнул под укрытие разбитого вагона, я спрятался за ржавым контейнером. Сверху опять раздался выстрел, пуля цвыкнула по моему укрытию.

– Чашечка, это ты что ли? – крикнул Перепел.

В ответ только раздался очередной выстрел.

– А ты, оказывается, идиот! С одним пистолетом на два автомата и дробовик решил напасть!

Перепел повернулся ко мне и яростно зашептал:

– Стреляй в него, Серый. Пускай даже не заденешь, лишь бы меньше высовывался. А я в обход.

Я, выполняя приказ Перепела, высунулся из-за контейнера и пальнул туда, где за перекрученными рельсами и вздыбленными шпалами темнела фигурка человека с пистолетом в вытянутой руке. Картечь на таком расстоянии не могла причинить ему вреда. Вся надежда была на Перепела. Но если старого алкаша пристрелят, мне придётся несладко, потому что Чашечка может меня подстрелить, а я его нет. Тогда я буду вынужден вылезать из-за укрытия и под огнём бежать к Максу за его автоматом. Я пальнул ещё раз и опять получил в ответ пистолетную пулю, попавшую в контейнер. Этот бестолковый обмен выстрелами повторился ещё несколько раз, прежде чем сверху раздалась долгожданная автоматная очередь, вскрик, и в десятке шагов от меня с глухим стуком упало тело. Я поспешил к Максу: у него оказалось прострелено левое плечо, я занялся перевязкой.

– Точно, Чашечка! – послышался голос Перепела, спустившегося вниз. – Вот же придурок жадный!

Он подошёл ко мне и помог привести в чувство Макса.

– Идти сможешь, ботаник?

– Попробую.

– Да уж постарайся. Скорая сюда не ездит. А вот что нам с рюкзаком твоим делать? Придётся в растяжку тащить. Хватайся, Серый.

Я взял рюкзак Макса за одну лямку, Перепел за другую, и мы потащили его на вытянутых руках. Макс ковылял рядом. Мне пришлось ещё забрать у него автомат. От тяжёлого рюкзака на спине нещадно ломило спину, второй рюкзак чуть ли не выдирал руку из сустава. Я шёл уже, что называется, только «на морально-волевых». Но поглядывая на плетущегося рядом Макса, я видел, что ему намного хуже, чем мне. Кровь сочилась сквозь повязку. На каждом привале он первым валился на землю и последним с большим трудом поднимался. Чтобы как-то помочь ему, я срубил молодое деревцо и сделал из него рогатину, на которую Макс мог бы опираться. Но и такой «третьей ноги» ему хватило ненадолго. Он начал поминутно спотыкаться и в конце концов устало опустился на растрескавшийся бетон Трассы.

– Всё, я дальше не могу.

– Вставай, ботаник, вставай! – прохрипел Перепел, с которого пот лил в три ручья. – Отстанешь – сдохнешь!

Макс попытался подняться, опираясь на рогатину, но не смог.

– Перепел, надо ему помочь, – сказал я.

– А слам кто потащит?

– Слам оставим здесь. Вытащим его за периметр, потом вернёмся.

– Ага, сейчас прям разбежался я туда-сюда бегать. Не жилец он! Не приняла его Зона! С самого начала не приняла!

Глаза у Перепела стали такие же стеклянные, как у безмозглых верующих, соблюдающих все посты и обряды, ходящих в церковь каждое воскресенье и ничего, кроме Библии, не читающих. Меня всего затрясло от этого полоумного бреда. Я схватил дробовик и направил его на Перепела.

– Если бы ты, алкаш старый, не зажал долю для Чашечки и не устроил бы этот фокус с пистолетом, то и Чашечка был бы жив, и Макс не был бы ранен! Это всё твоя жадность! И не приплетай сюда бредни про Зону! А ну скинул рюкзак и помог ему подняться! БЫСТРО!

– Да пошёл ты в жопу! Хочешь его вытаскивать, вытаскивай сам. А я ухожу.

Перепел развернулся и пошёл прочь.

– А ну стоять! Стоять, или я башку тебе отстрелю!

Перепел лишь обернулся и презрительно бросил через плечо:

– Не отстрелишь.

Я поднял дробовик, прицелился, но, конечно, не смог нажать курок. Нельзя стрелять в спину человеку. Вообще, нельзя стрелять в человека, если только этим ты не спасаешь свою или ещё чью-то жизнь.

Плюнув, я убрал дробовик и занялся Максом: помог ему подняться, опереться на мое плечо и рогатину и идти дальше. Его и мой рюкзаки я спрятал под придорожным кустом. Мы пошли вслед за Перепелом, который шёл ненамного впереди нас. Он пару раз оборачивался, а когда мы чуть не влетели в «пращу», он махнул рукой, развернулся и пошёл к нам.

– Хрен с вами, желторотики! Помогу выбраться вам, а то за два шага до периметра гробанётесь.

И он подхватил полуобморочного Макса с другой стороны.

– Извини, Перепел. Я знал, что ты хороший мужик.

– Знаешь куда засунь свои извинения?

Мы шли к периметру не тем путём, каким входили в Зону, но я четко ощутил, когда мы покинули её пределы. Было ощущение, что я только что проснулся, а всё, что случилось в Зоне – всего лишь сон, причудливое видение. Однако объёмистый рюкзак Перепела, набухшая кровью повязка на плече Макса и ломота в моей пояснице доказывали, что всё это было реально.

Вскоре показалась ржавая колючка ограждения.

– А как мы его там потащим, за периметром?

– Об этом не волнуйся. Нас заберут.

– Кто заберёт?

– Кто надо! Служба доставки. С комфортом до барыги доедем.

– А за рюкзаками успею я сбегать?

– Не знаю. Я вызываю машину, и через полчаса мы уезжаем. Успеешь – твое счастье. И смотри осторожнее. Вот – держи.

Перепел высыпал мне в ладонь горсть шайб. Я оставил напарников преодолевать заграждение и поспешил обратно. Помня наставление не возвращаться по своему следу, я решил сделать небольшой крюк и выйти к Трассе южнее. При вхождении в Зону снова невидима рука перетасовала все мои чувства и мысли. Я шёл очень аккуратно, словно по минному полю, и при малейшем подозрении на ловушку кидал шайбу. Только на одном моем броске из десяти шайба с гулким ударом ушла глубоко в почву, попав в «чёрную дыру», по-научному «гравиконцентрат». В конце концов мне удалось выйти к Трассе и двинуть по ней на север к оставленным рюкзакам. Они оказались на месте. Один я нацепил на спину, второй потащил в руках. Однако не успел я пройти и сотни метров, как почувствовал запах перегара, табака и пота. Впереди за поворотом, скрытым от меня небольшой рощицей, кто-то был!

Я сошёл с трассы и спрятался в придорожном ракитнике. Мимо шаркающей походкой вразвалочку прошли пятеро типичных «шакалов». Вдруг один из них встал, остановились и другие. Я затаил дыхание.

– Слышь, пацаны. Я так меркую, на Тракторную станцию двинем. Оттуда можно сразу две дороги пасти.

– Да ну нах! Чо так далеко? Давай прямо здесь засядем вот в этом лесу.

Чёрт! «Шакал» махнул рукой прямо в мою сторону. Моя рука потянулась к дробовику. Их пятеро, а патронов у меня в магазине шесть. Можно промазать только один раз. Однако учитывая, что они тоже все вооружены и на месте стоять не будут, если я открою огонь, шансы мои близки к нулю.

– И чо ты в этом лесу говёном получишь? Я тебе говорю, они ещё дальше с дороги сворачивают. Ни хрена мы тут не наловим. Пошли на станцию.

– Ладно, мля. Пошли.

Отморозки зашагали прочь, и у меня отлегло от сердца. Пронесло!

Я взглянул на часы. Мать! Мать! Мать! У меня оставалось всего десять минут! Я ломанул изо всех сил. Опять чувство избавления от галлюцинации («До свидания, Зона!»), опять выход к ограждению.

За колючкой стоял уже заведённый микроавтобус военного вида, но без всяких надписей и знаков, которые могли бы сказать, кому именно из Международного контингента он принадлежит. Двое крепких ребят помогли мне перетащить на ту сторону рюкзаки и перелезть самому.

Очень скоро мои ягодицы наслаждались мягкость сиденья. Справа от меня был бледный, хмуро сдвинувший брови Макс. Слева довольно щурился, шевелил губами и загибал пальцы, что-то беззвучно подсчитывая, Перепел. Между ними сидел я, откинувшись на спинку кресла и улыбаясь. Меня переполняло блаженное чувство от того, что я понял, зачем я пошёл в Зону.