Текст книги "Исторические рассказы и биографии"

Автор книги: Алексей Разин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

IX
ПЕРВОЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ ПЕТЕРБУРГА ПРИ ПЕТРЕ ВЕЛИКОМ

Первая мысль Петра Великого после основания Петербурга, состояла в том, чтобы как можно скорее укрепить невское устье. Он должен был ежеминутно ждать, что отступившие из укрепления на Охте, Ниеншанца, неприятели возвратятся, постараются воротить себе потерянное и разорить новую крепость. От этого в первый год (1703) только крепость и строили. Поздно осенью в тот год, Царь уехал в Москву и Воронеж, однако и там не переставал заботиться о новом городке. Из Воронежа он прислал маленькую модель укрепления и приказал такое построить на острове Котлине, тогда называвшемся Ретузари, теперешний Кронштадт. Меньшиков, деятельный исполнитель намерений Царя, построил, как приказано было, в одну зиму 1703–1704 годов трехъярусную башню для обстреливанья фарватера.

В 1704 году Царь был в Петербурге только на пять дней, осенью. Но и без него работа кипела: в крепости исправлялись земляные валы, отделывались некоторые казенные дома, а на Петербургском острове, недалеко от домов Петра Великого и Меньшикова, строились частные дома, как попало, где кому вздумается, без порядка и плана. Все дома были деревянные, без дворов, низенькие, со входами прямо с улицы.

После взятия Дерпта и Нарвы, Царь уехал на Олонецкую верфь; там было уже готово шесть фрегатов и девять шняв. Он при себе спустил их на воду и привел по Свири, Ладожскому озеру и Неве в Петербург. В тот же день он орлиным взглядом своим выбрал место на левом берегу Невы, наискось от крепости, и заложил там новую верфь, или адмиралтейство. С тех пор правый берег Невы стал называться Петербургскою стороною, а левый – Адмиралтейскою. 9-го октября Царь уехал в Москву и по множеству важнейших дел во весь следующий год не нашел времени, чтобы посетить вновь строящийся городок.

После отъезда его, зимою, в городе стали носится слухи, будто Шведы собирают большие силы в Выборге и намереваются следующею весною напасть на Петербург сухим путем и морем. Не даром же Карл XII, узнав о том, что Петр Великий строит город, сказал: «Хорошо, пускай брат мой Петр работает; это он строит для того, чтобы мне было что разорять».

Тогда Обер-Комендант С. Петербургской крепости был Генерал-Поручик Граф Роман Вилимович Брюс. Он очень хорошо понял всю важность своего положения и принял самые решительные меры. Весною шведский генерал Майдель, зная об отсутствии Царя и зная, что в Петербурге войск немного, вышел из Выборга с 9-ти или 10-ти тысячным корпусом. Ему казалось, что ничего нет легче, как разорить Петербург. Чтобы задержать его, Брюс выслал двухтысячный отряд из татар и казаков Яицких, Астраханских и Запорожских, а сам, пользуясь временем, вывел из крепости весь рабочий народ, каким только мог располагать, и стал строить вал и батареи на нынешнем Аптекарском острове, поперек Каменноостровского проспекта, там где теперь земли Куракина, Лопухина, Несельрода, Воронцовой.

Наша конница, не встречая неприятеля, переправилась через реку Сестру, где теперь наш Сестрорецкий оружейный завод. Там наши встретились с передовыми неприятельскими отрядами, опрокинули их и погнали. В жару преследования, казаки наткнулись прямо на весь корпус Майделя, смешались и начали отступать. Шведы погнались за ними, и остановились только на берегу Невы, там, где теперь Новая Деревня. По прямому направлению они были всего в трех верстах от города. Деревья, прежде покрывавшие невское устье, были по большой части вырублены, и сквозь редкие остатки леса они могли видеть бедные начатки города: земляную крепость с большим кронверком, для защиты со стороны земли, бедные лачужки, и над всем этим, на одном из валов, победоносный русский флаг.

Мало-помалу Майдель переправил часть своих войск с песчаного берега, где теперь Новая Деревня, на нынешний каменный остров, и стал строить батареи для обстреливания города. Против того места, где теперь выходят на Неву ворота Аптекарского сада, скрытно от неприятеля стояло в засаде несколько наших судов, присланных вице-адмиралом Крюйсом и вооруженных пушками. Только что неприятели открыли огонь с своих батарей и под покровительством его стали переправляться на Аптекарский остров, как на них посыпался град ядер и картечи с наших укреплений, выстроенных на скорую руку, и с судов, выплывших на удобное место. Неожиданный жестокий отпор испугал Шведов. Они бросились бежать и даже не решились переправиться с Каменного острова прямо в Новую Деревню, потому что их переправа обстреливалась нашими судами, а кое-как перешли в узком месте с Каменного острова на Мистуласари, (Елагин остров) а оттуда уж на правый берег Невы, туда, где теперь дальний конец Старой Деревни. На Каменном острове они оставили несколько тысяч фашин, или связок хворосту, изготовленных для того, чтобы завалить ими ров Петербургской крепости, когда полезут на приступ.

С другой стороны, с моря, успех наш был еще полнее. На острове Котлине у нас был отряд пехоты в тысячу человек, с тремя пушками под начальством полковника Толбухина, да была новопостроенная батарея Кроншлот, да сверх того были те корабли, которые прошлою осенью Петр Великий сам привел с Олонецкой верфи. Обороной распоряжался вице-адмирал Крюйс; два раза подступали Шведы и всякий раз уходили с большим уроном.

А Петербург все продолжал отстраиваться. Ожидая нападения со стороны Финляндии, Обер-Комендант Брюс еще начал зимою строить на Петербургской стороне большое укрепление, кронверк, с водяным рвом и палисадом. Не смотря на слухи о походе Майделя, народу в Петербурге становилось больше. В Эстляндии, Лифляндии и Финляндии «гроза военной непогоды» разорила очень многих. Потеряв жилища, а с ними и все свое имущество, жители искали хоть какого-нибудь убежища, и приезжали в Петербург. Там, на пустынных болотах даром отводилась земля всякому, кто хотел строиться, и даром давался лес. Увеличение числа жителей потребовало устройства лавочек, и их явилось множество на Петербургской стороне. Наехало много иностранцев, большею частию по торговым делам. Они начали себе строить маленькие деревянные домики по берегу Невы, там где теперь Зимний дворец, Эрмитаж, Дворцовая набережная. Чиновники и служители при Адмиралтействе стали себе строить домики на том же самом берегу Невы, только ниже, там, где теперь каменные громады Английской набережной.

Иноземные художники, матросы, ремесленники явились целыми семействами искать себе куска хлеба; но охотнее всех приезжали в Петербург мелочные торговцы, и больше всего торговали печеным хлебом, лаптями, одеждой и орудиями, которые употребляются для построек. Кроме того Татары и Калмыки, вызванные из дальних краев России для крепостной работы, добровольно оставались в Петербурге; работая для частных людей по найму, они часто зарабатывали себе столько, что в состоянии были строить себе дома, под которые рядом отводилась земля и давался лес. Тогда будущая столица наполнена была народом всех племен и стран, самая неслыханная «смесь одежд и лиц, племен, наречий, состояний…».

В конце марта 1706 года Царь приехал в свой новый город и пришел в неописанный восторг от всего, что видел. Он писал Меньшикову в армию: «С Божию помощию, я здесь нашел все изрядно, и живу, как в раю». Особенно порадовала Царя корабельная верфь, которую он заложил в октябре 1704 года: постройка ее была кончена меньше, нежели в год. В этой верфи (нынешнее Адмиралтейство) было сем эллингов, то есть, таких мест, на которых строятся корабли, а вокруг них, с трех сторон, были выстроены большие деревянные сараи; на одном из них, близ нынешних главных ворот, против Гороховой, была небольшая башня со шпицем. Все это было окружено небольшим земляным валом с палисадом. К верфи принадлежало несколько жилых строений; чтобы избежать внутри верфи излишней тесноты, эти строения, простые избы, конопаченные мохом, стояли за валом на большом лугу, который остался после вырубки леса. Теперь на месте этого луга великолепная Адмиралтейская площадь.

Царь тогда строил все на скорую руку, не для того, чтобы его постройки могли долго служить, а чтобы в случае беды, как можно скорее, быть готовым к обороне. К тому же тогда кровавый спор его с Карлом ХII не был кончен; не было еще знаменитой Полтавской битвы, которую Царь считал решительною для России и для существования Петербурга. Даже в небытность свою в Петербурге, Царь, постоянно получая донесения о ходе тамошних работ, заботился о городке и думал, как бы увеличить там число рабочих рук, без отягощения государства. Когда отменена была смертная казнь за разбой, без совершения убийства, то все преступники такого рода, ссылались на каторжную работу в Азов. 4-го июля 1705 года он подписал указ, которым повелено всех, приговоренных к каторжной работе, присылать «на каторгу в новопостроенный город, в Санктпетербург[16]16
  Полн. Соб. 3. Р. И. Т. IV ст. 2062.


[Закрыть]».

Услышав об удачном отражении шведских сил, от Петербурга, Царь решился прежние временные укрепления сделать гораздо прочнее. 30 мая 1706 года, в праздник Исаакия Далматского, когда праздновался день рождения Государя, он собственноручно положил первый камень в основание каменного бастиона, на место земляного, именно того, который и до сих пор лежит налево от крепостных ворот. С тех пор наша крепость мало-помалу стала превращаться из земляной в каменную.

До 1710 года Царь мало занимался своим новым городом: некогда было; дела с Малороссией и Карлом XII хотя и не могли поглотить всей его деятельности, но в Полном Собрании Законов нельзя найти распоряжений, касавшихся до Петербурга. Только в 1708 году указом 18 декабря, Россия была разделена на восемь губерний; между ними Ингерманландская заключала в себе: «Санктпетербург, а к нему города: Нарва, Шлиссельбург, Великий Новгород, Псков, Ладога, Порхов, Гдов, Опочек, Изборск, Старая-Русса, Луки-Великие, Торопец, Бежецкий Верх, Устюжна-Железопольская, Олонец, Бело-Озеро, Ржева-пустая, Заволочье, Дерптский Уезд, Каргополь, Пошехонье, Ржева-Вдадимирова, Углич, Ярославль, Романов, Кашин, Тверь, Торжок, всего 29 городов. В той же губернии, кроме вышеписанных городов, города: Ямбург, Копорье, отданы во владение Светлейшему Князю Александру Даниловичу Меньшикову». Остальные губернии были так же точно обширны. Из Московской губернии указом 24 июля 1710 года[17]17
  Полн. Собр. 3. Р. И. Т. IV. ст. 2282.


[Закрыть] повелено было «нарядить и выслать в С. Петербург, кончае к сентябрю месяцу, 3000 человек работников, в том числе, чтоб у всякого десятника был один плотник с топором, скобелью и с буравом, також и у прочих у всякого было по топору, и чтоб они взяли с собою на десяток по лошади…».

Вероятно, предпринимая много построек, Царь рассчитал, что этих трех тысяч человек будет мало, и через четыре дня после этого подписал новый указ[18]18
  Там же – ст. 2284.


[Закрыть] «о сборе работников по переписным книгам 186 года с 35 дворов по человеку и о высылке их в Санктпетербург». В августе того же года Царь распорядился о высылке в С. Петербург из городов Московской губернии работников на 1711 год[19]19
  Там же – ст. 2289.


[Закрыть].

Мало-помалу явилась потребность изменить направление большой дороги из Петербурга в Москву. До начала 1711 года большая дорога пролегала по левому берегу Невы, через Ладогу, Тихвин, Устюжну Железопольскую, Кашин, а потом Государь нашел более удобным «учредить почтовые станы и посланных как с Москвы, так и из Санктпетербурга посылать через Волоко-Ламской, Ржев Владимиров и Старую Русу, а чрез Тихвин и на Тверь посылать никого не велено».

Петр Великий заботился и о том, чтобы доставало материалов на обширные, предпринятые в Петербурге постройки. В 1712 году он запретил раздавать земли по реке Мье и Славянке: «в ширину по версте на обе стороны реки, где глина на кирпичи, каменная ломка, те места не отдавать никому, пока сойдет работа, а потом отдавать; леса рубить везде, во всех дачах, на Государственные дела[20]20
  Там же ст. 2539. Кроме приведенных выше указов, в Полном Собрании Законов Российской Империи заключается еще двадцать различных указов Петра, касающихся до устройства Петербурга.


[Закрыть]».

Царь начал обращать большое внимание на приведение в порядок петербургских построек, особенно с начала 1714 года. До тех пор всякий строил себе дом, где хотел, как хотел, и так как места было много, то всякий старался поселиться по деревенски, строился в саду, в роще, потому что Царь строго запретил рубить в Петербурге тот лес, который после пригодится для устройства при домах садов.

Между тем пустынные болота пообстроились. Царь приезжал в Петербург на несколько дней, отдохнуть от своих великих государственных и воинских трудов – за новой работой, за постройкой своего любимого городка, полюбоваться успехами его быстрого развития.

В 1706 году Царь приехал в Петербург во второй раз 8 сентября, а через день после его приезда, 10 числа, при сильном западном-юго-западном ветре, вода в Неве сильно поднялась и затопила весь город.

Кое-как, без фундаментов поставленные постройки были снесены, как щепки, погибло пропасть народу и много всякого добра пропало. Но царская щедрость покрыла всю беду. Это было первое наводнение после основания Петербурга. После того было их еще несколько, и ужасных.

В следующем году Царь тоже два раза был в Петербурге. Второй приезд его особенно памятен для всей России. В ноябре месяце, когда Нева уже стала и установился хороший санный путь, Петр Великий, живший, по обыкновению, в своем маленьком дворце, возле крепости, однажды в сумерки приказал подать сани и сел в них с Екатериною, а на запятки приказал стать Обер-Коменданту Брюсу. Надо заметить, что это рассказывают современники и рассказ выдают за совершенную правду. Поехали по Неве, покрытой льдом, ехали довольно долго вдоль по течению, потом, проехав болотистое устье Малой речки (Фонтанки) повернули на берег налево и густым мрачным лесом, подъехали к небольшой деревянной церкви, которая больше походила на часовню и почти до половины была занесена снегом. Является священник, и при тусклом свете нескольких лампад и свечей совершается бракосочетание величайшего государя в мире. На месте той достопамятной деревянной церкви стоит теперь большая каменная церковь Святой Великомученицы Екатерины (за Калинкиным мостом по Петергофскому проспекту).

Следующий, 1708 год, замечателен в летописях Петербурга посещением Августейших Гостей: вдовствующей супруги Царя Иоанна Алексеевича с тремя дочерьми ее, Царевнами Екатериною, Анною и Параскевиею Иоанновнами; вместе с ними приезжали в Петербург три сестры Петра Великого, Царевны Наталия, Мария и Феодосия. Празднества были великолепные и продолжительные.

В том же году Петербург опять едва не был разорен Шведами. Опасность была особенно велика потому, что Царя не было в городе; он уезжал в армию, чтобы следить за движениями и намерениями Карла XII, вторгавшегося в Русские границы. Город был готов к отражению неприятеля: хлебные запасы были большею частию убраны в крепость; чего не успели убрать, то сожгли, а жители между страхом и надеждою ожидали развязки дела. К счастию адмирал Апраксин так хорошо принял меры, что неприятель не был допущен к самому городу, а наконец даже разбит совершенно и обращен в бегство.

Не смотря на опасность, город все отстраивался. На Петербургском острове явилось множество домов частных лиц; близ Адмиралтейства, по нынешней Дворцовой набережной, строили себе дома ремесленники и иностранцы. Они выстроили в 1708 году и Протестантскую церковь близ нынешнего здания Эрмитажа.

В конце первого своего десятилетия Петербург еще едва ли мог быть назван городом. Большая часть домов частных лиц была на Петербургском острове, где нынче Петербургская сторона; там они теснились без большого порядка. На Выборгской стороне были дома вдоль по течению Невы; на левом берегу реки, выше и ниже Адмиралтейства, было много домов, но все построенных на скорую руку. Покамест Литейный амбар стоял на том месте, где Литейная улица оканчивается новым мостом, ведущим на Выборгскую сторону. Был уже основан и Александро-Невский монастырь, и братия уже начала устраивать от своей обители прямую дорогу к Адмиралтейству. До того дорога была все по берегу Невы, мимо Смольного двора, где в большом, огороженном частоколом пространстве, хранились бочки с дегтем, и для отпуска за границу, и для местного употребления (теперь там Смольный Монастырь). Далее дорога шла мимо литейного амбара и мимо летнего царского дома. Отсюда, кому нужно было, тот переезжал в город, т. е. на Петербургскую сторону. Но самый многолюдный перевоз был от того места, где теперь Гагаринская пристань, на ту сторону, к палатам Князя Матв. Петр. Гагарина, Сибирского Губернатора. Его дом стоял на берегу Невы, где теперь складочные магазины пеньки, отправляемой за границу, следовательно недалеко от маленького Дворца Петра Великого.

Для избежания такого длинного пути, на монастырский счет была устроена дорога почти прямо к Адмиралтейству, по непроходимому болоту. Прежде было намерение провести дорогу от монастыря по прямому направлению к крепости; сначала до речки Лиговки так и была ведена дорога; но потом намерение изменилось, и почти от того места, где Лиговка пересекает эту дорогу, она была продолжена до Адмиралтейства. В 1718 году состоялся указ, касающийся этой дороги[21]21
  Полн. Собр. 3. Р. И. Т. V. ст. 3230.


[Закрыть]: «Понеже для прошествия Царского Величества и Его Государевой Высокой фамилии, також и для богомольцев и бедных прохожих к монастырю и ради монастырской повседневной потребы по непроходимому болоту проложена и управлена дорога, не занимая большой по берегу Невы реки дороги. А ныне всяких чинов люди проезжие, оставив оную большую по берегу дорогу, хотят ездить по вышереченной вновь сделанной дороге, которая монастырским трудом и немалым иждивением проложена и управлена. Того ради чрез сие указом Царского Величества запрещается, чтобы никому никакова чина по оной новопроложенной дороге не ездить, понеже от многих ездоков канавы засыпаются, и оная дорога много вредится. А буде кто похочет оною ехать… то платить верховому 1 алтын, в телеге на 1 лошади 5 копеек, в карете на двух лошадях гривну, на 4 лошадях 2 гривны, на 6 лошадях 10 алтын. А с богомольцев, приходящих в монастырь, и неимущих прохожих пеших ничего не брать».

Это нынешний Невский проспект, на котором не было еще ни одного дома в то время, как Петербургская сторона была уже совсем застроена.

На Васильевском острове тоже начинались постройки. Сначала, только что Царь завоевал пустыни, на которых теперь Петербург, лесные Чухонские рыбаки называли Васильевский остров Лосьим, Гирви-саари, может быть оттого, что там водилось много лосей. Он выдается в море углом, на котором теперь Галерная гавань. На этом углу, называвшемся Стрелкой, в первое время после завоевания, Петр устроил батарею на случай, что неприятельские корабли вздумают войти в невское устье, тревожить работы Великого основателя. Батареею Лосьего острова, на Стрелке, начальствовал Офицер бомбардирской роты Василий Корчмин. Государь посылал словесные приказания к Василью на остров и точно так же приказывал писать к нему на конвертах; тогда и все жители стали называть Лосий остров сначала Васильевым, а потом и Васильевским. Впоследствии Государь Петр II повелел[22]22
  Полн. Собр. 3. Р. И. Т. VII. Указ 20 Мая 1727 года, ст. 5076.


[Закрыть] Васильевский остров называть Преображенским, потому что на нем он намеревался учредить свою постоянную резиденцию и перевести туда же Преображенский полк. Потом Императрица Анна Иоанновна новым указом повелела Преображенский остров опять называть по-прежнему Васильевским.

Постройки на Васильевском острове начаты князем Меньшиковым. Он сделал длинную просеку через весь остров ко взморью, чтобы из самой средины крепости видны были подходящие к Большой Неве корабли. Теперь эта просека – Большой Проспект. В самом конце просеки, где она упирается в Финский залив, неподалеку от того места, где теперь на взморье гауптвахта, Меньшиков выстроил большие деревянные двухэтажные палаты, перенеся их туда с Петербургского острова. В 1729 году, во время сильного ветра и наводнения, этот дом был подмыт и рухнул весь в воду и был разнесен волнами. Странно, что это случилось почти в самый день смерти великолепного временщика и деятельнейшего сотрудника Петра Великого: Меньшиков умер в ссылке в Березове, в том году 22 октября.

В 1700 году Меньшиков начал себе строить большой дворец, тоже на Васильевском острове. Дворец этот был обширнее и великолепнее всего, что ни было тогда выстроено в Петербурге. В 1733 году когда был основан кадетский шляхетный корпус, он был помещен именно в этом доме. Там же теперь помещается первый Кадетский корпус. Долго на Васильевском острове жили только слуги и челядинцы Меньшикова; потом для иностранных ремесленников и цеховых построилась в роще особая слободка, называвшаяся Французскою. Вероятно, она была построена на берегу Невы, потому что Царь любил реку, и в то время, когда на разных рукавах Невы не было еще мостов, сообщение на лодках было самое удобное. Между нынешними именами улиц на Васильевском острове остался след этой слободы: между 13 и 14 линиями, близ набережной, есть переулок, называемый Иностранным.

Петербургский остров, где находился самый город, был гораздо больше застроен: почти вся южная половина его была покрыта строениями, и отделена от остальной лесистой части высоким частоколом «от всякого случая и воровских проходов».

На площади была церковь Св. Троицы, на том же самом месте, где и теперь. На другой стороне этой площади стояла та знаменитая австерия или трактир, куда в одиннадцать часов, перед полуднем, Царь любил заходить, чтобы выпить свою предобеденную рюмку водки.

Неподалеку от церкви, ближе к нынешнему Самсоньевскому мосту, которого тогда еще не было, по обе стороны искусственного канала, стоял большой деревянный гостиный двор; он был так устроен, что барки входили в него с товарами и разгружались прямо в складочные магазины.

Все на той же самой площади, близ моста в крепость, было построено несколько образцовых мазанок, в которых Царь поместил типографию. Таким образом он, в своем маленьком дворце, был окружен всем, что составляет важнейшие принадлежности народной жизни: церковь, представительница религии, типография, представительница образованности, гостиный двор – торговля, крепость – воинские силы. Вокруг этой достопамятной площади, группировались мазанковые дома частных людей. Мазанки строились из тонких бревен, густо обмазывались глиной и штукатурились. Крыша на этих мазанках составлялась из бересты, покрытой дерном. Рынок, на котором продавалось мясо и хлеб, называвшийся мытным, и тогда стоял на том же самом месте, где и теперь. Там, где нынче большая Пушкарская улица, был устроен пороховой завод; где Ружейная, жили мастеровые, делавшие разное оружие, преимущественно ружья, и деятельность в новом городке кипела, хотя и не в обширных размерах, не на большом пространстве.

Выборгская сторона тоже начала застраиваться, и все сначала по берегу, как и в остальных частях Петербурга. Там сначала был поселен батальон Сенявина, потом с 1711 года начали строиться частные владельцы, по большей части торговцы с Петербургского острова.

На Адмиралтейской стороне, по обе стороны Адмиралтейства, тоже были селения: выше – немецкая слобода, где жили богатые, миллионные купцы (Миллионная улица); ниже – морские, или матросские слободы. После пожара, истребившего эти слободы, там начали строиться богатые люди, и вышли нынешние великолепные улицы Большая Морская и Малая Морская. Там, где теперь Марсово поле, или Царицын луг и казармы Павловского полка, была Ямская слобода и постоялые дворы. Все, приезжавшие из России в город, т. е. на Петербургский остров, останавливались на этих постоялых дворах, и потом уже на лодках переезжали в город. Тут же, возле Ямской слободы, в лесу, был построен Зверовой двор. В этом зверинце стоял первый, приведенный в Петербург слон и другие звери.

Дворец, до сих пор существующий в Летнем саду, был построен в 1711 году. Другой загородный дворец Государя был построен на Малой речке или Фонтанке, там, где теперь Екатерининский институт. Дворец этот назывался Итальянским, потому что он был построен по образцу Итальянских вилл, или дач. Принадлежавшие к нему здания выходили на Литейную просеку, против того места, где теперь Итальянская улица. Оба эти дворца назывались царскими летними домами, то есть дачами, потому что помещены были не в городе. Уже при Императоре Петре II, в 1727 году[23]23
  Полн. Собр. 3. Р. И. Т. VII, ст. 5129.


[Закрыть] издан указ об отводе по речке Фонтанной земель под строение загородных дворов. Фонтанка названа потому, что на берегу ее, в Летнем саду, было устроено при Петре Великом несколько фонтанов.

К концу первого десятилетия Петербурга, там было еще три дворца: Екатериненгоф, за Калинкиной деревней, Подзорный и Зимний дом. Екатериненгоф – там же, где он и теперь. Калинкина деревня, в то время, как Петр Великий завоевал Петербургские болота, называлась по-шведски Kalliulle, что означает лоцманская деревня, то есть, что в этой деревне жили лоцмана вводившие корабли в невское устье со взморья. До сих пор одна улица близ Калинкина моста называется Лоцманскою. Близ этой деревни был дворец Подзорный с бельведером, с которого царь любил смотреть на идущие к Петербургу с моря корабли.

Близ того места, где теперь Императорский Эрмитаж, на берегу Невы в 1711 году был построен Зимний Дворец, так как первоначальный домик Петра Великого был уже очень мал, и годился только на первое время, чтобы Царю приютиться от непогоды во время первых работ по основании города. В этом Зимнем доме скончался Император Петр Великий и Императрица Екатерина Первая. Нынешнее же здание Зимнего Дворца построено на том месте, где до 1728 года был дом Генерал-Адмирала Апраксина; этот дом был по завещанию принесен Апраксиным в дар Императору Петру Второму.

Так в первое десятилетие свое Петербург был на нынешней Петербургской стороне, и то на одной южной половине ее; а остальные места, теперь застроенные великолепными домами, были пустынны по-прежнему, и только в некоторых просеках, и по всем берегам, являлись редкие и небогатые загородные дома. Впоследствии Петр Великий делал решительные распоряжения и принимал даже строгие меры, чтобы Петербург выстроился на Васильевском острове. Но все эти меры не удались.

^КЮВЬЕ.