Текст книги "Рабин, он и в Африке Гут"
Автор книги: Алексей Лютый
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 6
– Ты мне тут свои гнилые отмазки не лепи! – орал Рабинович, бегая из угла в угол по абсолютно пустому трактиру (ментов за посетителей можно было не считать!). – Блин, и слышать ничего не хочу. Что это вообще за чушь собачья?.. Мурзик, извини… Как это ты не знаешь, в чем причина?
– А вот так и не знаю, – буркнул в ответ Попов, которого Сенины нападки настолько достали, что он начал утрачивать чувство вины. – Говорю тебе, что все я сделал именно так, как в своей лаборатории. Абсолютно все ингредиенты были выдержаны в соответствующих пропорциях. Вот только… – эксперт слегка замялся.
– Что «только»? Что значит «только», морда твоя протокольная? – взвился Рабинович. – Нахимичил все-таки чего-то, а?
– Ничего я не нахимичил! – обиделся на протокольную морду Попов. – Просто здесь, в Египте, о медведях ничего не слышали. Где я тебе его мясо взять мог, скажи на милость? Пришлось его заменять элементами, соответствующими требуемой структуре вещества. Вот, наверное, из-за этого и произошел сбой.
– Так найди медведя! – не унимался Рабинович.
– Крякнулся совсем? – удивился Попов. – Где я тебе медведя в пустыне найду?
– Значит, чертей-короедов наколдовать можешь, а медведя никак? – ехидно поинтересовался кинолог. – Ты мне, Андрюша, переставай голову парить!..
– Слушай, Сеня, заткнись и не мельтеши, – неожиданно оборвал его Жомов. – Чего орать-то без толку? Садись, выпьем по рюмочке и подумаем, что нам с медведем делать.
Рабинович хотел заорать и на него, но затем просто махнул рукой и опустился на скамейку. Действительно, бывают в жизни ситуации, когда ораньем делу помочь невозможно. И сейчас трое ментов, вместе с Мурзиком, естественно, оказались именно в таком положении. Сеня понимал, что как ни ори и ни психуй, но делать хоть что-то, кроме этого, все же придется. И если для возвращения домой без медведя обойтись не получится, значит, нужно где-то доставать медведя. А где?
– Слушай, Сеня, если тут нормальных медведей не водится, то, может быть, в ближайших горах какие-нибудь гризли обитают? – предположил Жомов, и кинологу со страшной силой захотелось его стукнуть по башке.
– Ты, Ваня, в умницы попал, а из дураков не вышел, – с трудом сдержавшись, Рабинович лишь похлопал друга по плечу. – Гризли, к твоему сведению, в Америке водятся, а ее еще не открыли!
Жомов пожал плечами, дескать, генерируй идеи сам, раз мои не нравятся, но комментировать Сенины слова об умницах и дураках не стал. Лень было мозгами ворочать, чтобы ответ придумывать. На некоторое время в трактире наступила тишина, и бармен, прятавшийся от гнева чужеземцев за отреставрированной стойкой, даже рискнул выглянуть наружу, чтобы узнать, что происходит в питейном заведении. Ничего интересного он не увидел и спрятался обратно.
А менты сосредоточенно обдумывали то положение, в котором они оказались. Впрочем, каждый понимал, что думай не думай, а искать медведя придется, поскольку навечно в Египте оставаться не хотел никто. Судя по тем знаниям, которые в детстве наворовали у учителей менты, ближайших медведей искать следовало в Европе. А для того, чтобы попасть туда, существовало только два варианта пути: либо по земле с караваном Нахора в Персию, а оттуда в Европу, либо сразу через море отправиться в Старый Свет, используя корабль в качестве средства передвижения. Последнее, кстати, было под большим вопросом, поскольку в Мемфисе менты больших судов не видели и не знали, плавают ли египтяне через Средиземное море. Да и Попов воспротивился.
– Нет уж, вы как хотите, но по земле, пусть и на парнокопытных тварях, я передвигаться еще могу, – твердо заявил он. – Но в какую-то местную дырявую лодку из папируса ни за что не полезу! Морская болезнь у меня, и вообще, мне мои рыбки не простят, если я у их предков по головам ездить начну.
– Плевать, – буркнул Рабинович. – Значит, поедем вместе с Нахором. Все равно не думаю, что морем у нас быстрее добраться получится. А то еще и утонем, на самом деле. Вот уж совсем тогда будет весело…
Впрочем, о веселье никто и не помышлял. Отправляясь в путешествие при помощи эликсира Попова, все трое друзей рассчитывали погостить в ином времени от силы недельку, а затем спокойно вернуться домой и продолжить нелегкую жизнь российских милиционеров. Теперь же, из-за небрежности некоторых членов команды, их планы были полностью нарушены. Никто из ментов не сомневался, что на путешествие из Египта в Европу уйдет несколько месяцев. Жить все это время в варварских условиях, полностью лишившись каких-либо благ цивилизованного мира, никто из друзей не хотел, но выбора у них не было. Оставалось только сразу начинать тосковать по ванной, мягкой кровати, телевизору и, естественно, по водке, поскольку ничего крепче вина вокруг не было. Правда, Андрюша мог бы изготовить самогонный аппарат, но воссоздать технологию производства водки в походных условиях у него не получится. В общем, куда ни кинь, везде клин, и менты загрустили.
– Сеня, может, теперь-то выпить можно? – тяжело вздохнув, предложил Жомов. – Все равно делать нечего. Не сидеть же здесь, как трем болванам, и сучки на столе рассматривать!
– Да-а по фигу, – махнул рукой кинолог. – Давайте бухнем. Только сначала у Нахора узнать надо, когда он в путь отправится.
Сеня тяжело поднялся из-за стола и вышел во двор, поискать караван-баши. Долго бродить ему не пришлось, поскольку весь личный состав вверенного Нахору отдельного торгово-верхового подразделения сгрудился на заднем дворе около своих верблюдов. Увидев Рабиновича, караван-баши со счастливой улыбкой побежал ему навстречу.
– Ай какой молодиц, уважаемый, что пиришел попрощаться, – сияя проговорил он. – Моя сам к тебе ид-ити собирался…
– Так вы уже уезжаете? – оторопел Сеня.
– Собираемся, – кивнул головой Нахор. – Только я у тебя спиросить что-то хотел.
– По-одожди! – остановил его Рабинович и почти бегом бросился обратно в трактир. – Сейчас я вернусь, тогда поговорим!..
Сеня влетел в трактир так, словно за ним те самые бесы гнались, что совсем недавно посохами египетских жрецов пообедали. Мурзик, словно совесть за грешником, неотступно следовал за ним. Причем глаза у обоих были бешеными в абсолютно равной степени. Попов с Жомовым удивленно уставились на них. Ваня от удивления едва не поставил кувшин с вином мимо столешницы и от досады за такой непростительный для честного мента промах отвесил Андрюше оплеуху. Тот икнул и выплюнул кусок мяса, который до этого старательно пережевывал.
– Охренел, что ли, бык педальный! – рявкнул он на омоновца. – Еще раз клешни распустишь, я тебе свои грязные носки ночью на морду положу.
– А хрен ли ты мышей не ловишь? – буркнул Ваня и удивленно посмотрел на свою руку, словно не понимая, зачем она Попову к затылку приложилась. – Смотреть надо, куда я кувшин ставлю.
– Цыц, дебоширы! – рявкнул на обоих Рабинович. – Попойка отменяется. Нахор сказал, что они уже готовы отправиться в путь. Так что давайте быстренько затаривайтесь продуктами. Бухать на привале будем, когда с караваном на ночевку остановимся. А тебя, Андрюша, персонально предупреждаю, если еще хоть что-нибудь забудешь и потом нам с медведем придется назад тащиться, я тебя заставлю этого мишку на себе всю дорогу нести. Ясно?
– Да, пошел ты… Моисею бороду трепать! – огрызнулся в ответ криминалист, но в свою комнату все же поплелся.
Не зря говорят, вспомни беса, и рога появятся. Вот и сейчас, стоило только Попову произнести имя эксцентричного старца, как тот тут же ввалился в трактир. Моисей был растрепан и зол. Увидев ментов, он тут же бросился к ним, а следом, еле успевая за буйным родственником, в трактир влетел и Аарон. Трое друзей, увидев их, опешили и удивленно застыли на местах, почти хором думая, что же еще могло от них понадобиться патриархам. Объяснений долго ждать не потребовалось.
– Г-г-г-г… – завопил Моисей с порога и с посохом наперевес побежал к ментам.
Андрюша тут же, на всякий случай (вдруг старик своей корягой пузо проткнет?), отошел чуть в сторонку и выжидающе застыл. Ваня Жомов отстегнул от пояса дубинку и взвесил ее в руке. Секунду поколебавшись, он пришел к выводу, что дубасить пенсионеров «демократизатором» не слишком этично. Отложив дубинку в сторону, он поднял со стола пустой глиняный кувшин из-под вина, чтобы только в самом крайнем случае, в качестве средства самообороны, отправить посуду на стыковку с черепом патриарха. А вот Сеня даже не пошевельнулся. На Моисея это подействовало хлеще холодного душа. Уткнув посох в пол, он затормозил прямо перед Рабиновичем и застыл, тяжело переводя дух.
– Г-г-г… – теперь уже с сомнением в голосе проговорил старец.
– Он у тебя еще какие-нибудь буквы знает? – заинтересованно полюбопытствовал Сеня у Аарона.
– Знает, – патриарх кивнул головой в ответ. – Мойша, голос!.. – и тут же поперхнулся. – Ой, что это со мной? Заговариваться начал. Прости меня, Моисеюшка, чтоб язык мой отсох!..
– М-м-м… – гневно завопил в ответ Моисей, потрясая посохом над головою брата. Тот съежился, но заорал во весь голос:
– М-м-м… Тьфу ты! Мудаки вы, – заявил он ментам. – По-вашему, устроить беспорядки во дворце фараона – это и значит оказать нам помощь? Да если бы не эти уроды, сожравшие все посохи жрецов, мы бы уже сегодня визы на выезд получили.
– Ты, хиппан местечковый, базары фильтруй! – рявкнул в ответ Жомов. – Сейчас договоришься, и я на твою седую бороду не посмотрю, у едовища твоего полярность поменяю.
– Да ладно тебе, Ваня, – удержал друга Рабинович. – Пусть болтает. Нам от этого ни жарко, ни холодно. Мы-то скоро домой отправимся, а им еще сорок лет по пустыне мотаться. Пусть потешатся напоследок. Будет, что в дороге вспоминать.
Жомов хмыкнул и, пожав плечами, опустился обратно на скамейку. Конечно, в любое другое время за оскорбление сотрудников органов внутренних дел он бы с удовольствием одарил наглеца парой лет принудительного пребывания в инвалидной коляске, но на сегодня Аарон был прощен. Во-первых, потому, что Ваня был не при исполнении. Во-вторых, старость нужно уважать, и уж если бить, то только по крышке гроба. Вторым ударом, конечно. Ну а в-третьих, омоновцу сейчас больше хотелось напиться, чем обходить стол и без всякой пользы для физического и нравственного развития махать кулаками.
Если бы Аарон знал, что за судьба его миновала, то, поскольку седеть дальше уже было некуда, просто полысел бы от страха. А так он не только сохранил свою пышную шевелюру, но еще и остался стоять, нагловато поглядывая на российских милиционеров. Моисей ткнул его посохом в бок и, дождавшись, пока братец обратит на него внимание, продолжил обвинительную речь.
– М-м-м-мы… – и от радости, что удалось сказать больше одной буквы сразу, патриарх даже захлопал в ладоши. Аарон удивленно посмотрел на него и перевел:
– Мы требуем, чтобы вы исправили то зло, что вольно или невольно причинили нам во время встречи с фараоном, – старец замолчал, ожидая каких-либо реплик со стороны ментов. Не дождался и продолжил: – Я напомню, что в связи с бедственным положением еврейского народа срочно требуется наставить его на путь истинный. А именно – на дорогу в землю Ханаанскую. Ну а раз вы помешали нашим переговорам с Рамсесом Вторым, то мы требуем, чтобы…
– Сеня, тебе не надоело их слушать? – с кислой миной на лице поинтересовался Попов, перебивая патриарха. – Мне от их болтовни кусок в горло не лезет. К тому же и в дорогу собираться надо!
– Действительно, отцы, нам пора, – как можно вежливей поддержал его Рабинович. – У нас своих дел невпроворот, не хватало еще с вашими подчиненными нянчиться. Вы уж давайте сами как-нибудь разбирайтесь. Вы уже не маленькие. Придумаете и без нас, чем фараона умаслить.
– Извините-извините, но вы не поняли, – попытался было вразумить его Аарон, но в дискуссию снова влез Жомов.
– Это ты нас не понял, блин, труп неразложившийся! – рявкнул он в ответ на реплику патриарха. – Уматывайте отсюда да побыстрей. Иначе я ведь и встать со скамейки могу!
Братья, по крайней мере один из них, утруждать Жомова не собирались. Моисей что-то попытался промычать в ответ, но понять его никто не смог, поскольку переводчик самым наглым образом решил увильнуть от своих обязанностей. Аарон подхватил старца под руки и почти волоком потащил к выходу. Моисей изо всех сил сопротивлялся, и у самой двери ему удалось-таки вывернуться из крепких объятий своего спутника. Гневно помахав клюкой, патриарх плюнул в сторону ментов и лишь тогда вылетел на улицу, словно пробка из бутылки.
– Ну вот, обидели пенсионеров, – горестно вздохнул жалостливый Попов, глядя вслед удалившимся патриархам.
– А ты пойди их пожалей, – язвительно буркнул Сеня. – Помощь предложи, носики вытри да хрень какую-нибудь химическую приготовь. Мы-то ко всему привыкшие, а они, глядишь, отравятся и отмучаются сразу.
– А вот возьму и пойду, и помогу, и вытру, и приготовлю! – встал в позу криминалист. – Посмотрю я, как вы без меня домой попадете. Трудно им, видите ли, на пару дней задержаться. Чего вам тут, жратвы и выпивки не хватает?
– Ладно, не петушись, – примиряюще проговорил Рабинович. – Был бы тут эльф или хотя бы Горыныч, они бы тебе подробно все объяснили, но ты и сам знаешь, что нам в прошлом задерживаться нельзя. Иначе помогли бы мы Моисею. Впрочем, он и сам спокойно со всеми проблемами справится. Так что давайте-ка собираться в дорогу. Нахор уже заждался.
Ваня словно только этой команды и ждал. Мгновенно сорвавшись с места, он метнулся в кладовую трактира и, не слушая жалобных стенаний хозяина заведения, вытащил оттуда сразу четыре бурдюка с вином. Андрюша пошел было наверх за своими вещами, но по дороге остановился перед дверями кухни – слишком уж оттуда соблазнительно пахло, да и лишних продуктов в дороге не бывает. Но решить, что важнее сделать в первую очередь, собрать свои вещи или затариться харчами, Попов так и не успел.
ХЛО-ОП!!!
В трактирах гостям, конечно, всегда рады, но такого посетителя не ждал никто. Старый знакомец доблестной троицы российских служителей правопорядка, маленький, но жутко наглый эльф, как всегда, никого не предупредил о своем прибытии. Он вынырнул из яркой вспышки голубого света прямо перед носом у стенающего трактирщика и без лишних слов заехал ему в ухо крошечным кулачком.
Его удар, конечно, был бы страшно силен для мухи или бабочки какой-нибудь, но нормального человека такой зуботычиной не проймешь. Вот только трактирщик, видимо, не был нормальным или просто к эльфийским приколам не привык. Увидев перед лицом сначала яркую вспышку, а затем и уменьшенную копию человека, оснащенную функционирующими перепончатыми крыльями, трактирщик впал в ступор, позабыв, как надо дышать. А удар маленького кулачка окончательно пошатнул его моральные устои, и хозяин заведения, не вынеся такой нагрузки для своей нервной системы, грохнулся на пол. Нокаут!
– О блин, ну и работать технари стали. Опять, недоноски, на три метра в расчете координат ошиблись! – недовольно рявкнул Лориэль, а затем посмотрел на поверженного кабатчика. – Извини, мужик, не хотел. Впрочем, можешь радоваться, что к твоей морде не чемпион по боксу среди троллей приложился. Или Майк Тайсон какой-нибудь, – эльф повернулся к оторопевшим ментам. – Чего уставились, козлы поганые, мать вашу?! Думаете, с вами кто-нибудь шутки шутить собрался?..
– Опа-на, а вот и такси прибыло, – Рабинович, уже успевший привыкнуть к манере общения этого мелкого наглеца, довольно улыбнулся. – Поход за медведем отменяется. Лориэль, давай-ка отправляй нас обратно. А то у Андрюши с эликсиром что-то не ладится.
– У Андрюши не ладится?! – зло пискнул эльф, подлетая поближе к кинологу. Впрочем, не настолько, чтобы Сеня мог достать до него рукой! – Да вы не просто идиоты. Вы настолько полные кретины, что недоношенные детишки гоблинов по сравнению с вами гениями кажутся. – Лориэль презрительно фыркнул. – Неужели вы думаете, что сами сюда забрались? Да если бы каждому тупому менту были под силу межпространственные переходы, от вселенной бы уже камня на камне не осталось!..
– Сеня, блин, ты как хочешь, но я больше терпеть не намерен, – перебивая маленького наглеца, рявкнул омоновец и отстегнул от пояса дубинку. – Отойди-ка в сторонку! Сейчас я этому мухохрену маломерному мозги домой верну.
Рабинович только открыл рот, чтобы остановить Жомова, а эльф уже приступил к действию. Резко развернувшись, он спикировал прямо к лицу омоновца и, зависнув у него перед лицом, нанес два сокрушительных удара. По левой и правой ноздрям. Ваня сморщился, а затем оглушительно чихнул. Лориэль, попав в струю выброса жомовского перегара, пару раз перекувыркнулся в воздухе, завис над столом между Ваней и Рабиновичем, а затем камнем рухнул на столешницу.
– Не, в натуре, блин, придурки, – заплетающимся языком буркнул он. – Разве можно столько пить, тем более при исполнении служебных обязанностей.
– Ты чего несешь, недомерок? – ласково поинтересовался Сеня, наклоняясь над столом. Лориэль, шатаясь, повернулся к нему, а Ваня тут же сдернул с головы кепку, собираясь прихлопнуть ею наглеца. Рабинович взглядом остановил его уже занесенную над эльфом руку.
– Это не я несу, это вы несете. И не просто несете, а гоните. Вас в этот параллельный мир по распоряжению Оберона доставили, – Лориэль икнул. – Короче, Склифосовский, слушай мою команду. Боевой задачей вверенного тебе подразделения является выведение евреев из Египта и транспортировка их к месту новой постоянной дислокации. До этого момента и думать забудьте о возвращении домой. Ясно, козлы тупорылые?
– Это что, сорок лет с евреями по пустыне мотаться? – возмущенный Андрюша не просто завопил. Он вложил в этот крик всю свою душу. Хорошо, что она в последний момент за гортань зацепилась. А то еще неизвестно, как бы мент без души мог прожить!
– А вот это меня не касается. Понял, кабан толстомясый? – эльф нагло упер руки в бока. – Я вообще не в курсе, что вокруг происходит. Меня, между прочим, из-за вас, козлов, несколько минут назад из отпуска на Канарах отозвали. Видите ли, вам меня видеть привычнее, чем нового куратора, оркский топор вам в задницу. Плашмя!.. В общем, сообщение я передал, а дальше сами разбирайтесь. Меня телки ждут и бухало. Причем получше того пойла, что вы тут хлещете…
Эльф завис в воздухе, явно собираясь смыться, так толком ничего и не объяснив. Менты, совершенно естественно, почувствовавшие себя одураченными, позволить сбежать Лориэлю не собирались. По крайней мере, до того, как получат ответы на все свои вопросы! Сеня кивнул головой Жомову, и тот прихлопнул кепкой маленького захмелевшего наглеца. Эльф затрепыхался под ней, пытаясь вырваться, и менты радостно завопили. Рабинович осторожно поднял край форменного головного убора омоновца и просунул внутрь ладонь, собираясь схватить оборзевшего эльфа, но ничего, кроме подкладки внутри, не нащупал.
Резко подняв кепку свободной рукой, Сеня оторопел – Лориэль снова каким-то образом исчез. Злобно стукнув кулаком по столу, кинолог принялся искать крайнего. Долго этого делать, естественно, не пришлось.
– Ну что, алхимик, доэкспериментировался? – язвительно поинтересовался Рабинович, с ухмылочкой глядя на Андрюшу.
«Напугав зверя, мы вызываем приток гормонов, к тому же ему приходится балансировать на тонкой ветке…» – передразнил кинолог объяснения эксперта по поводу составляющих частей элексира. – Гигант мысли ты, Попов. В Российскую академию наук пристроиться еще не приглашали? Или тебе сразу Нобелевскую премию обещали выдать?
Вопреки ожиданиям Рабиновича, Андрюша ничего не ответил. Он сидел за столом с совершенно потерянным видом и, казалось, не воспринимал ничего, что происходит вокруг. Ну еще бы! Человек, научные достижения которого прямо у него же на глазах втаптывают в грязь, еще и не на такое способен. В лучшем случае у него появляется реальный шанс помереть от инфаркта, а в худшем (естественно, с точки зрения уголовного кодекса) – опозоренный ученый может стать страшнее любого маньяка и перерезать всех, кто окажется в пределах досягаемости. Впрочем, в данном конкретном случае ничего подобного не случилось. Андрюша после визита эльфа, не обращая никакого внимания на язвительность Рабиновича, выхватил из рук Жомова бурдюк с вином и влил в себя столько алкоголя, сколько оказалось способным вместить его пузо.
– Как же так? А я-то думал… – горестно вздохнул Попов и, бросив бурдюк на пол, обхватил голову руками.
– Индюк думал, да в суп попал! – рявкнул на него Рабинович, но тут совершенно неожиданно за криминалиста вступился Ваня Жомов.
– Сеня, отстань ты от человека, в натуре, – потребовал он. – Не видишь, что ли, у него критические дни… – Рабинович оторопел от такого заявления, и даже Попов встрепенулся. – То есть я хотел сказать, критическая ситуация, – поправился омоновец. – Человек, можно сказать, мечты лишился, а ты ему еще и на голову своими мыслями давишь.
Сеня несколько секунд переваривал последнее высказывание, а затем просто выпал в осадок, давясь от смеха. Жомов удивленно уставился на него, совершенно не понимая, что именно вызвало у кинолога такой приступ хохота, а Андрюша, переводя взгляд с одного на другого, начал потихоньку хихикать, пока не разошелся до такой степени, что составил полноценный дуэт с Рабиновичем.
– Вот бараны, – обиделся на них омоновец и с горя допил остатки вина из того бурдюка, который бросил на пол Андрюша. – Убил бы вас, да это не поможет.
Несколько секунд Сеня с Поповым сотрясали смехом стены трактира, а затем постепенно начали успокаиваться. Андрюша вновь помрачнел. И хотя в его взгляде уже не было такой безмерной обреченности, выглядел он отвратительно. По крайней мере, окажись он в таком виде перед своей мамой, она бы с расстройства вместо фирменного борща вполне могла бы ему кошачьих консервов в тарелку положить. Впрочем, вряд ли бы Андрюша в теперешнем состоянии это заметил!
Следом за Поповым успокоился и Рабинович. Хрюкнув для приличия еще пару раз, он перестал смеяться и кое-как дополз до скамейки. Досадливо взвесив в руках опустевший бурдюк, он потребовал от трактирщика, все еще прятавшегося за стойкой бара, принести кувшин вина и щедро разлил его по трем кружкам. Осушив свою, он обвел глазами друзей.
– Ну так что, мужики? Некуда нам деваться? – обе фразы звучали скорее утверждением, чем вопросом. – Опять эта сволочь перепончатокрылая нас вокруг пальца провела? Есть какие-нибудь предложения по этому поводу?
– Да какие могут быть предложения? – усмехнулся Попов. – Пахать на этого гада опять придется. Иначе как домой попадем?
– Да я вообще не знаю, чего вы из такой ерунды проблему делаете! – буркнул омоновец. – Соберем всех евреев в кучу и уйдем из Мемфиса. А если этот фараон оборзевший сопротивляться будет, я ему лично из чайника самовар сделаю. Будет потом над чем поломать голову хореографам!..
– Ко-ому?! – в один голос завопили Попов с Рабиновичем, едва не свалившись со скамейки. Ваня смутился.
– Ну, этим, которые в костях ковыряются и горшки разбитые из-под земли выкапывают, – растерянно проговорил он, переводя взгляд с одного на другого. – А что, я опять что-то не так сказал?
– Ваня, те, кто ковыряются и выкапывают, как ты выразился, называются археологи, – назидательно проговорил Рабинович. – А хореографы – это те, кто всяких артистов строем заставляют ходить.
– А-а, это типа прапорщиков! – сделал для себя открытие Жомов. Попов фыркнул, а Рабинович тихо застонал.
– У Ивана ума – тьма, да в башке кутерьма, – жалостливо глядя на омоновца, проговорил он. – Что ни услышит, по-своему перепишет… Жомов, когда дурака из себя корчить перестанешь?
– Мужики, хватит лаяться, – остановил дебаты Попов. – Давайте лучше решим, что делать дальше будем!
Сеня хмыкнул и пожал плечами – обсуждать было абсолютно нечего. Этот маленький шантажист-эльф однозначно дал понять, что до тех пор, пока Моисею не удастся вывести своих соплеменников из Египта и удалить их на достаточно безопасное расстояние от фараона, троим путешественникам даже и мечтать нечего о том, чтобы вернуться обратно, к себе домой. Оберон явно решил чужими руками жар загребать, и поделать с этим менты ничего не могли. Им разве что мечтать оставалось о том, как однажды они доберутся до повелителя эльфов и устроят ему по полной программе допрос с пристрастием. Ну, или хотя бы поймают Лориэля и повыщипывают ему перепончатые крылья. А пока выход из создавшегося положения для друзей был один – отыскать Моисея и сказать ему, что они готовы оказать всестороннюю помощь.
Рабинович вслух изложил эти соображения. Спорить с ним никто не стал. Более того, и Попов, и Жомов предложили немедленно отправиться на поиски патриарха, совсем недавно, после отказа ментов, в бешенстве покинувшего трактир и умчавшегося в неизвестном направлении. Сеня, удовлетворенный такой активностью друзей, поднялся из-за стола и отправился к выходу, но дойти до порога не успел – дверь с грохотом открылась, и в трактир ввалился раскрасневшийся Нахор.
– Сеня, я к тибе пиришел, – увидев Рабиновича, тут же заявил караван-баши.
– Куда? – оторопел Рабинович.
– К тебе, – твердо ответил перс, от волнения даже забыв о том, что всегда нужно говорить с акцентом. – Ты не едешь, и я остаюсь. Учиться хочу. Торговать хорошо хочу. Не гони, силугой тибе буду! Тапки по утирам в зубах стану пириносить. А караван пусть себе и-едит. Хусарсеф сам пиригамент пиродать сможет. Бери меня к себе! – Нахор от полноты чувств стукнул себя кулаком в грудь и с собачьей преданностью в глазах свалился на колени, уткнувшись головой в берцы Рабиновича.
– Охренел совсем, что ли? – изумился Сеня и поднял караванщика с пола. – Вот чумной чувак попался. Куда же я тебя дену, такого чокнутого? – Рабинович посмотрел на друзей. Оба синхронно пожали плечами.
– Ладно, уболтал, черт языкастый, – буркнул он, и караван-баши расцвел. – Пойдешь с нами. Может быть, для чего-нибудь и пригодишься!
– Ай, молод-ца. Ай, сипасиба! – радостно завопил Нахор и снова бухнулся Рабиновичу в ноги. – Век тибе благодарить буду, и детям своим прикажу…
– А-ну, встань быстро! – рявкнув, перебил его Сеня. Перс испуганно вскочил на ноги. – Еще раз на колени брякнешься, выгоню тебя на хрен, и побежишь свой караван пешком догонять. Понял?
Нахор торопливо кивнул головой и застыл в позе покорности, ожидая дальнейших распоряжений новоявленного наставника. А Сеня, больше не обращая на перса внимания, кивнул головой, призывая друзей идти следом за ним, и вышел из трактира. Где-то шлялся по Мемфису разъяренный Моисей, и его следовало отыскать. Причем как можно быстрее!
Выскочить-то друзья на улицу выскочили, но тут же и остановились, растерянно глядя по сторонам. Мемфис, даже по привычным ментам современным российским меркам, был совсем не маленьким городишком, и отыскать в нем одного-единственного человека, не имея его паспортных данных, может оказаться, ох, как не просто. Сеня вопросительно посмотрел на друзей, рассчитывая на их помощь, но Попов демонстративно пялился в небо, делая вид, что изо всех сил генерирует идеи, а Ваня даже прикидываться не стал. Просто стоял в стороне и ждал, что скажет Рабинович. При этом омоновец тайно, в душе, надеялся, что по дороге удастся набить кому-нибудь морду, раз уж на эльфе снова оторваться не удалось.
– Мурзик, ищи! – прибег к уже не раз опробованному приему Рабинович. – Ищи Моисея.
Пес удивленно посмотрел на него и, даже не пытаясь принюхаться к мостовой, демонстративно уселся на задние лапы. Дескать, я тебе собака, а не экстрасенс, по фотокарточкам людей отыскивать не умею! Сеня свою ошибку понимать отказался и принялся всевозможными способами убеждать пса приступить к поискам патриарха. Что он только не делал! И увещевал Мурзика, и ругался, даже попробовал в лицах Аарона с Моисеем изобразить, но ничего не помогало.
Единственное, чего сумел добиться Рабинович, – это собрать вокруг себя большую толпу зевак. Египтяне с большим интересом наблюдали за представлением, устроенным кинологом для наставления на путь истинный своего пса. А когда Сеня сделал передышку, отчаявшись заставить Мурзика взять след Моисея, благодарные жители Мемфиса стали бросать к его ногам медные кольца – местный эквивалент российских пятаков.
Попов тут же схватился от смеха за живот, а Рабинович, только теперь заметив, что он не один и его кривляния с ужимками не остались без внимания, оторопел. Египтяне устроили ему настоящую овацию, а неблагодарный Сеня, вместо того, чтобы поблагодарить их за столь высокую оценку своего театрального мастерства, отстегнул от пояса дубинку. Заждавшийся Ваня воспринял этот жест как сигнал к атаке и мгновенно разогнал мемфисских театралов по ближайшим подворотням.
– Мурзик, ты свинья, – расстроенно проговорил Рабинович, глядя, как омоновец с присущим только ему изяществом обрабатывает дубинкой спины египтян. – От кого угодно гадостей ждал, но, чтобы ты меня кинул, я и подумать не мог.
Пес, видимо, из жалости и сострадания к хозяину, принятому местными жителями за балаганного шута, нехотя поднялся с мостовой и, опустив нос к земле, не спеша поплелся в сторону рынка. Сеня обрадованно потер руки и пошел следом. Андрюша собрался составить им компанию, но ему пришлось задержаться на пару минут, чтобы остановить Жомова. Просто Ваня так увлекся любимым занятием, что принялся разгонять не только тех египтян, что восхищенно наблюдали за ужимками Рабиновича, но и всех остальных горожан, подвернувшихся ему под руку. Не останови его Попов, омоновец наверняка не успокоился бы до тех пор, пока из Мемфиса не разбежались бы абсолютно все жители. Включая и фараона.
– Вечно ты, Андрюша, весь кайф мне ломаешь, – обиженно буркнул Жомов, глядя в спины улепетывающей от него толпы, но махать дубинкой прекратил.
Через пару минут Ваня с Андрюшей догнали Рабиновича. Сеня далеко вперед уйти не успел, поскольку Мурзик спешить явно никуда не собирался. Опустив нос к мостовой, он лениво плелся в сторону базара, и Рабинович с большим трудом подавлял в себе желание поторопить верного пса. К тому моменту, когда они, наконец, подошли к базару, Сеня уже кипел, как оставленный без присмотра чайник. А когда пес дошел до лотка торговца рыбой и остановился, терпение Рабиновича окончательно лопнуло.
– Ну и куда ты меня привел? – зашипел он, наклоняясь к псу. – Где ты тут Моисея видишь?
Мурзик посмотрел на хозяина умными глазами, но говорить что-то в ответ на эти вопросы посчитал ниже своего достоинства. Усевшись прямо перед лотком, пес ясно дал понять, что дальше никуда не пойдет, и, если Рабинович хочет найти след Моисея, вынюхивать мостовую он должен самостоятельно.
