Текст книги "Три желания (СИ)"

Автор книги: Алексей Коровин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

  Он несколько минут смотрел в потолок, наслаждаясь и с легким страхом удивляясь неожиданно открытой в себе садистской нотке, а ведь до этого он никогда не участвовал в БДСМ играх и иногда попадавшиеся ему случайно порно-ролики с БДСМ он всегда закрывал или удалял. Кристиан вообще считал себя человеком, которому очень важны права женщин и искренне возмущался, когда в порнофильмах с ними грубо обращались или оскорбляли. Он искренне считал, что сексуальных маньяков и насильников надо казнить или, по крайней мере, сажать на долгий срок в тюрьму или как-то по-другому изолировать от общества. Он хвалился, по крайней мере, для себя самого, что женщина – это для него всегда субъект, а не объект. То есть существо равное ему, существо, имеющее такие же права, интеллект, ценность. Но, черт побери, если я всемогущий, то это я буду решать, равен мне кто-то или нет. Захочу решить, что равен – будет равен. Захочу затоптать в дерьмо – будет так. Это будет мой мир, и я в нем абсолютно всем распоряжаюсь. Класс!

  Потом Кристиану закралась мысль, что все эти сексуальные частные потребности и его сомнения, является ли принудительный минет допустимым, если он стал богом – это все же какой-то мелочный масштаб. Ну в самом деле, не стоит же становиться всемогущим богом, чтобы просто какую-то одну женщину заставить с ним переспать. Ведь он и раньше, работая в офисе, мог без проблем и совсем даже за умеренную плату снять себе проститутку на полчаса. Да и бесплатно с ним переспала бы достаточно большая доля женщин, особенно старше его, ведь ему только 35 лет, он не толстый и не урод. Скорее, у него не было никого просто потому, что он сам ценил свое одиночество и свободу настолько, что никого не хотел надолго пускать с свою жизнь. Хотя, ради чего не пускать, он и сам толком не понимал. Лень уживаться с кем-то? Он сам не заходил дальше обычной офисной приветливости ни с одной из сотрудниц фирмы, где он работал, хотя он нравился по крайней мере двум и, хотя и не видел этого ясно, но чувствовал. Тем не менее, он ни с кем не общался за пределами офиса, не ходил ни на какие социальные мероприятия и в места, где люди знакомятся друг с другом или проводят вместе время.

  В любом случае, сейчас Кристиан ясно осознавал мелочность своих первых спонтанных мыслей, пришедших ему в голову после идеи о полном, безграничном всемогуществе. Да, на первых порах он отомстит всем, кто когда-либо его в жизни обижал, мешал и так далее. И да, он принудит к унизительной роли в БДСМ-постановке всех женщин, которых он когда-то хотел, но которые ему не дали. Кстати, насчет мести, как говорят японцы, месть – блюдо, которое лучше всего подавать холодным (о том, что так именно звучит японская поговорка, Кристиан знал наверняка из фильма-боевика «Kill Bill»). Сначала он простит им все обиды и дождется, когда перестанет чувствовать обиду. А уж потом, в спокойном настроении и без жгучих чувств он распилит своих бывших обидчиков живьем на куски. И на этом первый этап его существования в роли бога закончится, уладив, так сказать личные его проблемы. Причем уладив не адаптацией его самого к миру или «переосмыслением», «переоценкой» (что там вам еще могут навешать на уши психологи), а местью, без лишних эмоций и сполна. На первом этапе он простит себе эту мелочность, но что ж поделать, дайте ж человеку насладиться, он долго терпел. Надо сравнять счет, восстановить справедливость.

  Что же будет на втором этапе? Второй этап – это он Кристиан в роли бога, и весь мир перед ним как карманная игрушка. Не нравятся законы гравитации – ну взял и изменил. Не нравится, что вселенная расширяется – ну взял и сделал так, чтобы не расширялась, а сужалась. Уф! Голова шла кругом совсем. Но, вместе с тем, Кристиан сразу уточнил, что он, вообще-то, не уверен, так ли уж в самом деле вселенная расширяется. И если расширяется, то это так надо? Это хорошо или плохо, что она расширяется? Что делать с этим карманным кубиком Рубика, который называется «мир»?

  «Что я собственно хочу вообще от мира и от своей жизни?» – спросил себя Кристиан наконец. Этот вопрос он себе задавал когда-то один раз, когда ему было около 20 лет. Но тогда, развлекшись этим вопросом и не ответив ничего, он вернулся к скучной учебе на экономическом факультете, разбавляемой ночными похождениями по дискотекам, попойками и редким случайным сексом. А потом он благополучно мигрировал со студенческой скамьи в офисное кресло и стал нормальным планктоном, мечтающим расплатиться по кредитам. Нет, Кристиан решительно не знал, чего он хотел от мира, причем ни для себя, ни для людей. Да, понятно, он хотел не иметь на шее кредитов, не ходить на работу в офис и вообще не работать, жить в приличном месте, ходить в приличной одежде, есть вкусную и здоровую еду, быть здоровым (да, это ж самое главное, как он мог это забыть вначале!), иметь красивую жену, с которой у него были бы замечательные отношения и несколько здоровых детей и так далее. Но был бы он с этим всем счастлив? Ведь создай он себе все это, уже через полдня он посчитал бы, что это не то, что ему надо. Скажем, зачем ему только одна жена, когда куда лучше было бы множество любовниц и так далее, по настроению дня. Интересны ли ему дети? И кричащие младенцы, которым нужно сменять памперсы? Так ли уж он хочет жить в приличном месте, чтобы ежедневно видеть городского мэра и его старушку жену, ходить в приличное общество и томиться там скукой, кстати, неизбежно став там изгоем из-за отсутствия манер, хорошего образования и вкуса? (Кристиан подумал только первое, что с богатыми и обычно старыми людьми должно быть запредельно скучно). Как вообще бы он организовал свое существование внутри этого карманного кубика Рубика, который называется «мир», если мы он мог как угодно менять его благодаря полученному от джина статусу всемогущего бога?

  Кристиан как никогда ясно понял, что все его желания и представления о домах, кредитах, семье и вкусной пище – вещи, которые он сам не выбирал и которые ему навязали. Причем, навязали так давно и так крепко, что он ничего за пределами этого не хотел, не знал и не хотел знать. Он был маленьким муравьем, которому вдруг явился джин. Что мог пожелать муравей? У муравья даже разума-то нет, чтобы он мог что-то осмысленное пожелать, кроме «еще еды». Иногда в отпуске, когда он праздно лежал на топчане возле морского берега и офисные проблемы казались отдаленной мелочевкой, эти рассуждения забредали в его голову, но так и ни во что не разрешались, кончались неизменным «потом подумаю, а сейчас надо пойти взять проститутку». Но теперь могущественный джин одним махом обесценил всю его жизнь и неприличным, безгранично большим масштабом свободных желаний показал Кристиану, что он – полное ничтожество и желать он себе ничего осмысленного не может, кроме, разве что какой-то мещанской чепухи, от которой он даже счастливым-то не станет, а просто утомится от скуки и постоянного желания новизны, которое слишком быстро (из-за его всемогущества) будет удовлетворяться. «Хм, если бы бог был, он бы умер с тоски», – подумал Кристиан, не зная, есть ли в этой фразе достаточно справедливости или нет, и стоит ли ее написать в статусе в Скайпе.

  Он вернулся мысленно к идее карманного мирка. Вот он, твой кубик Рубика, его можно поворачивать как угодно. Но что делать с этим кубиком? «Что делать с кубиком?» – спросил в слух Кристиан у мебели в своей комнате и отправился в туалет. На часах было уже 3:57 утра.

  Повторять вопрос «Что делать с кубиком?» было, в принципе, бессмысленно. Он не знает, что делать с кубиком. Вернувшись на кровать и поглядев в потолок еще минуты три, он заметил, что подсказка, пусть и неприятная для него, закралась уже в его в голову и ее осталось только подумать. Подсказка была простой, он решился ее подумать. Если кратко, то она звучала так: «ты говно». Ух, как грубо! Зато действенно. Ну а если в деталях, то, в общем-то, не по короне голова. Такой мелкий говнюк, как Кристиан, просто неспособен в силу своей тупости выполнять роль бога во всем мире. Это все равно как обезьяну посадить управлять государством (хотя тут Кристиану стало смешно, он даже слова Ленина вспомнил, что, мол, «каждая кухарка может управлять государством», да и что, мало было примеров, когда на тронах сидели умственно отсталые или психически больные люди еще похуже Кристиана?). Кристиану стало легче от фразы «ты говно», произнесенной в свой адрес, и особенно, когда он сам себе признал, что, по большому счету и положа руку на сердце, такой мелкий говнюк, как он, ничего путного с миром сделать не может просто потому, что он понятия не имеет о мире. Он даже в школе учился средненько, а в институте пропускал много лекций и пару раз чуть не был отчислен. И на работе своей он делает непонятно что. Отвечает на письма? Отсиживает ритуальные совещания? Любой идиот может это делать. То есть, он человек, знающий очень мало и не умеющий делать в принципе ничего, кроме как создавать иллюзию бурной деятельности, весомо разговаривать по телефону с заказчиками и писать шаблонные вежливые письма. Да, он делает это вынужденно, ведь ему надо на что-то жить и это все же лучше, чем если бы он просто жил на пособия по безработице. Но все это не играло роли, когда речь шла о том, будет ли он компетентен в роли бога.

  «Как я вообще могу что-то менять в мире, будь я всемогущий, если я ничего не знаю?» – риторически спрашивал Кристиан у лампочки на потолке. И что же делать тогда с желаниями... Может быть, ничего не пожелать, то есть не надо мне никакого всемогущества и все пусть останется как сейчас? Скажем, если в мире все так есть, как оно задумано и как должно быть, то тогда любое мое свободное желание ухудшит мир и сделает его таким, каким мир не задумывался. И тут, в подтверждение идеи, ему в голову полезли образы счастливчиков из низов, выигравших в лотерею миллионы, но не ставших от этого счастливыми: один спился, другой проиграл все деньги в казино, третий бесцельно коллекционировал роскошные автомобили, пока на одном из них не разбился насмерть, а кто-то без опыта и мозгов ввязался в бестолковый бизнес и прогорел. Но уже через минуту он оборвал эти мысли, ведь в них было мало толку и к делу они почти не относились. «Речь идет о том, есть ли в мире место для моего вмешательства или нет», – заключил он. Возможно, мир совершенен – тогда я ничего не должен желать и джин мне вообще не нужен.

  Тут он подчеркнул слово «возможно» в предыдущей мысли, а именно, что он не знает наверняка, совершенен ли мир. Так и есть, если он ничего не знает, он не знает также и ничего о том, совершенно ли все или нет и нужны ли какие-то его желания или нет по «улучшению» чего-либо, чтобы джин взялся их выполнять или дал ему самому всемогущество, чтобы он изменения вносить стал сам. Мысль опять оказалась в тупике.

  Кристиан встал с кровати, пошел на кухню, сделал себе еще кофе. Было 5:41 утра. Глядя в обои на кухне, он пил кофе из чашки и вдруг решение пришло само собой.

  «А кстати, почему я должен действовать в темноте? Ведь желания могут быть любые? Вот пусть и будет первое желание, чтобы джин сделал так, чтобы я знал абсолютно все. Именно, абсолютно все. И тогда остальные желания будут зависеть от того, что я узнаю».

  Еще через десять минут Кристиан вернулся в комнату и прилег на постель. Да, отличная идея – сначала все узнать, а уж потом желать. Удобно было отложить решение на потом, на завтрашний полдень, когда джин уже будет стоять перед ним еще раз и все тайны мироздания откроются после первого желания. И тут еще одно сомнение забеспокоило Кристиана: а что, если мозг у меня такой маленький и такой слабый, что в него просто не влезут все знания о мире? Может быть, первым желанием попросить супер-мощный мозг от джина, а уж вторым попросить сами знания? Тогда еще останется третье желание про запас на случай, если все-таки то, что я увижу, став всезнающим, мне не понравится, и тогда третьим желанием будет всемогущество. И все же, если у меня будет супер-пупер мозг, то какого тогда размера должна быть голова? А что если информации так много, что при том виде ее хранения, который у меня в мозге, голова окажется размером с Землю или даже с Солнце? Как я буду своим телом питать такую огромную голову и чем буду дышать в космосе? Значит, попросить джина придумать мне какой-то другой мозг, в который бы влезало больше информации? Не уверен, что это выйдет. Ведь мозг – это тоже просто атомы каких-то веществ. Сколько этих атомов помещается в объем головы – черт его знает, но понятно, что уж очень-то много информации туда и самым хитрым способом не запишешь. Получается, все точно не поместится.

  Да и еще вопрос: что значит знать «все»? «Все» – это слишком неопределенно, вот мне джин так и скажет. Можно, конечно, сказать ему «хочу знать все, что стоит знать» или «все важное» – но тогда получится, что джин за меня решит, что мне знать надо и что нет, и такого мне натолкает в голову, что я потом последним желанием попрошу именно то, что надо ему, а не мне. Не хотелось бы отдаваться во власть джину. Что же делать?

  Ну или, допустим, все-таки знать абсолютно все, и чтобы при этом стать чем-то другим, не Кристианом, как сейчас, но таким огромным безграничным существом, вроде того, как люди выдумали бога, чтобы знать все. Это будет первое желание. Второе желание, значит, узнать абсолютно все, или если джин прицепится, что это невозможно, тогда на месте решить, будет это только «все важное» или еще как-то. Можно джину объяснить попытаться, что я с лучшими намерениями прошу, и чтобы он вошел в мое положение. И третье желание по обстоятельствам, либо всемогущество, либо (если мир совершенен) жвачку с ментолом как утешительный приз.

  Уже рассветало, часы показывали 7:01. У соседей за стеной сыграла стандартная, надоевшая за годы мелодия будильника на iPhone, они сейчас встанут и пойдут под душ. За окном начался привычный шум города: ехали и сигналили автомобили, промчалась с сиреной пожарная машина, где-то лаяла собака. Кристиана стало сильно клонить ко сну и он, обрадовавшись тому, что решил проблему, взял листок-стикер и написал на нем ручкой мелким почерком:

  "Желание 1 – стать существом, которое потенциально может узнать абсолютно все о мире

  Желание 2 – узнать все о мире (абсолютно все, если возможно)

  Желание 3 – если мир несовершенен, то стать всемогущим, чтобы изменить (сделать совершенным)"

  Кристиан лег спать и сразу заснул. Сон его был неглубокий и полон бреда. То джин к нему являлся и спрашивал о желаниях, и не успевал Кристиан ответить, как вокруг уже плясали голые женщины, а начальник с работы говорил просящим тоном: «Вы уж не забудьте, как мы все к вам хорошо относились, пожелайте и для нас что-нибудь. Что вам стоит». Девушка, в которую он был безответно влюблен в институте, стучала в его дверь и молила впустить ее и жениться на ней, потому что она, дескать, была глупой и самодовольной, когда отвергла его, и теперь все будет по-другому. Наконец, ему приснилось, что все-таки джин сотворил чудесным образом для него и неприметный домик, и бункер под ним, а в нем бессчетные кубы 10 на 10 на 10 метров целиком из одних стодолларовых купюр, все чудесным образом с реальными номерами. И как он спускается туда на вертикальном лифте вниз на немыслимую глубину, такую, что и не поймешь, там еще земная кора или уже начинается магма. И вдруг вслед за ним в бункер прыгают на тросах десантники-спецназовцы, хватают его, отбивающегося, везут куда-то на вертолете, вкалывают что-то зеленое в руку из гигантского, слоновьего шприца, потом привязывают к электрическому стулу, и при этом деньги его уже запечатывают в контейнеры и развозят в неизвестных направлениях. Он кричит с электрического стула в потолок, зовет джина и заявляет совершенно справедливо, что у него еще осталось одно желание, и это желание – забрать его отсюда, а его деньги вернуть к нему и вообще перенести его бункер с деньгами на орбитальную космическую станцию, охраняемому беспилотными космическими кораблями на термоядерных двигателях, с лазерными пушками. Не успевает джин затеять спор, что все это – не одно, а несколько желаний, как в следующей сцене сна Кристиан уже в центре управления своей космической станции, а все человечество летит к нему на бесчисленных корабликах чтобы свергнуть его, а его беспилотники отстреливаются от них. В этот момент зазвонил будильник на его телефоне. Было 7:30 утра и было пора вставать, чтобы идти на работу. Кристиан спал меньше получаса. Оказывается, прошлым вечером Кристиан забыл отключить этот дурацкий будильник на своем iPhone'е, который был установлен на ежедневный повтор в 7:30.

  «Что теперь делать? Идти на работу или нет?» – забеспокоился Кристиан. «Да, раз у меня три желания, и пожелать я могу что угодно, хоть бы даже и много денег, то можно плюнуть на работу». Тут его взгляд упал на листок, где ручкой были написаны его желания. «Мда, заумно как-то я расписал. Значит, есть вероятность, что, допустим, я узнаю, что мир совершенен – и тогда третьего желания не будет. Тогда я все так же буду работать?»

  Кристиан почувствовал, что уже склоняется к тому, что стоит все же, на всякий случай, пойти на работу, как обычно. Ведь и в самом деле, до полудня оставалось еще целых четыре с половиной часа, в которые все равно было нечего делать, так что почему бы не действовать осторожно и вести себя пока так, как будто никаких желаний не было. При этой мысли Кристиан почувствовал невольное облегчение: да, этот день хотя бы начнется обычно, пусть у него голова гудит и он практически не спал ночь.

  В этот день по дороге на работу он чувствовал сразу смесь чувств. С одной стороны, было ощущение торжественности, ведь он стал фигурой мирового значения. Люди вокруг не знают этого, но вот он сейчас одним желанием мог бы уничтожить всю вселенную. С другой стороны, было страшно. Что узнает Кристиан о мире? Да и согласится ли джин вообще выполнить это желание – чтобы Кристиан «узнал все»? Вдруг джин скажет, что оно невыполнимо? Кроме того, Кристиану не нравилось метро, и не нравилось, что даже в этот знаменательный день он все так же держится за поручень в переполненном вагоне и так же едет на ненужную работу, как все эти гоблины вокруг. А был ли вообще джин? Не почудилось ли Кристиану все это вчера про джина?

  И вот Кристиан уже входит в привычное здание и здоровается со своими коллегами, которые тоже внизу ждут лифта, обмениваются парой незначительных комментариев о том, как много сегодня народу в метро и что уж скоро совсем похолодает, потому что начинается октябрь. Поднимаются на лифте, Кристиан смущенно смотрит на электронное табло, указывающее номер проезжаемого этажа, просто чтобы не встречаться взглядом с другими пассажирами лифта и тем более не разглядывать их. Выйдя из лифта, привычно идет к кофейному автомату, подставляет свою чашку из посудного шкафа, на чашке написано: «My Cup, My Coffee» («Моя чашка, мой кофе»). С утра на работе ритуальная ежедневная видеоконференция, на которой присутствовать должны все. Каждый рассказывает начальству и всем сотрудникам, в том числе удаленным офисам в Индии и Вьетнаме, что делали вчера, остальные слушают. Кристиан сидит с рассеянным взглядом и повторяет только один вопрос в голове: «Неужели окажется, что этот мир совершенен и я должен остаться на этой работе?» Доходит очередь до Кристиана, он смущенно на корявом английском вещает, что вчера он ответил на несколько писем от потенциальных клиентов, участвовал в конференции по скайпу с индусами и заполнил очень важный Excel документ для заказчика из Бразилии. Проблем не было, вопросов к начальству нет, и на этом слово перешло к его соседу слева. Еще пятнадцать минут скуки, и все разбрелись обратно по своим рабочим местам, а кто-то к кофейному автомату. С еще одной чашкой Кристиан садится к своему компьютеру, проверяет электронную почту. Половина писем – обычные рассылки, адресованные всем сотрудникам фирмы, вроде того, что 25-го числа организуется корпоративная вечеринка, что у одной из сотрудниц, Анны, родился ребенок и теперь все хотят скинуться на подарок, что всех просят не хранить файлы на сервере таком-то, потому что сервер переехал и теперь все хранится на сервере таком-то. Два бестолковых письма от потенциальных клиентов, вежливо ответил им. Половина одиннадцатого. На дорогу домой еще час (кстати, джин имел ввиду что вернется в полдень – но в полдень куда? К ему домой, там где осталась волшебная лампа, или же куда бы то ни было, где бы он ни находился?)... Жаль, что забыл уточнить. Что ж, придется тогда, чтобы точно не пропустить разговор с джином, вернуться к двенадцати домой. А что если какие-то задержки в пути? Метро застрянет в туннеле или вообще даже отменят поезда – что тогда? Значит, лучше прямо сейчас и выходить.

  Вдруг к столу подходит сотрудница Йессика, стол которой напротив. «Кристиан, это кажется ты потерял возле кофейного автомата?» – и дает ему листок-стикер, на котором написаны его желания. «Ой да, я, спасибо Йессика», – отвечает он и краснеет. «Наверное, читала», – думает он со странным чувством, будто его застукали за чем-то предосудительным.

  Со спокойным видом, будто отправляется купить хот-дог, Кристиан достает из сумки кошелек и перекладывает его в карман, а саму сумку оставив лежать возле своего стола, идет к лифту. Вместо того, чтобы идти к трейлеру, в котором продаются хот-доги, он сворачивает к метро, едет домой. На обратном пути страх уже доминирует над торжественностью. Тупой страх неизвестности и неожиданной вселенской ответственности. Мыслей нет, он просто смотрит перед собой и видит образ джина. Выходит из метро, приходит к своему дому, поднимается на свой этаж, входит в квартиру. Успел, сейчас все еще половина двенадцатого, делать нечего. От нечего делать кипятит чайник еще раз и пьет чашку кофе, еще одну, тупо глядя в стену перед собой и держа в другой руке листок с желаниями. На часах в телефоне 11:49. Скоро уж и джин придет. Чтобы полностью быть готовым к возвращению джина, Кристиан идет в комнату, чтобы сесть прямо перед волшебной лампой и уж точно не разминуться с джином. Входит в комнату...

  «А где лампа?!» – ужаснулся Кристиан. Лампы не было на столе, не было на кровати, на полу. Кристиан судорожно взялся вспоминать, где он последний раз видел лампу. Да, он точно помнит, как она валялась на обочине дороги недалеко от выхода из метро. Потом он точно помнит, как ее нес и потом, прямо как в сказках, потер. Где он ее потер? В коридоре. Ага, ясно. Кристиан возвращается в коридор. Стоят ботинки, висят куртки, лампы нет. На полке для головных уборов тоже нет. Посмотрел еще раз все, поднял каждый ботинок, посжимал руками куртки, надеясь, что лампа как-нибудь застряла в их карманах – нет. Озноб охватил Кристиана. Часы на телефоне показывали 11:55, надо было срочно найти лампу. Конечно, была и надежда, что джин появится и просто так, без лампы, ведь не говорил же он еще раз ее тереть. Просто сказал, что, мол, «вернусь завтра в полдень». Все же стоит лампу поискать. Хотя Кристиан точно помнил, что лампу в последний раз держал в руках в коридоре, он, не находя ее в логичном месте, решил искать везде. Это и было бы не так сложно, потому что квартира была маленькой: кухня, коридор, комната, санузел, кладовка. Да и вещей было мало...

  На часах в телефоне уже было 12:19. Квартира была прочесана полностью, методично, ничего не было пропущено, лампы нигде не было. Кристиан был в поту, руки были в пыли, колени на брюках растянулись от постоянных приседаний, спереди на брюках было большое пыльное пятно от того, что он положил на колени вверх ногами коробку со сломанным принтером, которая до этого пару лет пролежала под потолком на шкафу. Во время своих поисков он поглядывал на часы в телефоне, надеясь, что джин вот-вот уж должен прийти. А если уже пришел, то ждет в лампе или возле лампы, кто его знает. Но надежда постепенно угасала, непросмотренные места в квартире подходили к концу, лампы не было, и джин, если и собирался прийти без лампы, явно запаздывал. Кристиан встал еще раз на то место, где помнил, что тер лампу рукой: спиной к входной двери, глядя вниз на пол и сделал вид, будто трет левой рукой предмет, который держит правая рука. Да, он точно помнил джина, который появился после этого, но самой лампы после этого он не помнил. Кристиан еще раз перерыл все в коридоре, потом еще раз, медленнее, чем прежде – всю квартиру, повторяя на каждом предмете: «так, и тут смотрел, и тут нет». На часах было уже 12:57. Вся квартира без остатка была прочесана второй раз, лампы не было, джин не появлялся. Кристиан в изнеможении сел на кровать и сказал в пустоту: «Джин, ты здесь? Ответь!» Никто не отвечал. Кристиан спросил еще раз, еще десять раз. На улице шумели проезжающие машины, два раза залаяла собака, проехала с сиреной скорая помощь, но в комнате был только Кристиан.

  Варианта было три: во-первых, Кристиан мог просто где-то (где?) потерять лампу, и теперь джин, которого можно было только вызвать через лампу, так и остался в ней – в этом случае если бы лампа все-таки нашлась, и джин все-таки решил бы еще раз появиться, то не все потеряно; во-вторых, джин мог обмануть и просто так сказать, что он вернется «завтра в полдень», а сам пропал (возможно, даже вместе с лампой), лишь бы вообще не выполнять ничьих желаний – тогда все надежды и рассуждения о желаниях были зря изначально; в-третьих, возможно, Кристиан просто сошел с ума и никакой лампы с джином не было? Эх, жаль, что Кристиан не догадался вчера сфотографировать джина, ведь телефон со встроенной видеокамерой был под рукой – тогда точно можно было бы проверить, сфотографировал он джина или просто участок стены коридора.

  Тут у Кристиана вспыхнула надежда: идиот, он, наверное, случайно положил лампу в сумку и унес ее с собой на работу! И ведь да, он не открывал сумку на работе, только ее маленькое отделение, где лежал кошелек, авторучки, паспорт, флешки и бумажки с деловыми записями. Вот именно в большом отделении сумки лампа и осталась.

  Кристиан бросился из дома, побежал к метро, на бегу вглядываясь в траву по краям дорожки, которой он привычно ходил к и от метро на случай, если вдруг он все-таки потерял лампу по дороге на работу (хотя это было бы совершенно маловероятно, ведь он не открывал сумку сегодня утром по дороге). Добежал до метро, и уже в нетерпении и считая каждую станцию и каждую минуту, бесконечно долго ехал до работы. Наконец, добежал до офисного здания, и там просматривая каждый угол, каждую расщелину и горку мусора по краям дороги. На первом этаже возле лифта, в лифте, в предбаннике при выходе из лифта – нигде лампы, конечно, не было (что и ясно, ведь он не открывал сумку по дороге). Наконец, в 14:11 Кристиан вошел, весь взмыленный, обратно в офис и попытался, по возможности не привлекая внимания, пройти к своему столу.

  «Что с тобой?» – едва завидев его, спросила шокированная сотрудница Йессика, сидевшая за столом напротив. «А это он за хот-догом бегал, три часа по лестницам вверх и вниз», – ухмыльнулся спортивного вида парень Маркус, который работал в фирме первый год и нравился всему отделу, точнее женской половине отдела, а также всем женщинам из двух отделов на соседних этажах. «Да не, это его дворник там словил в подсобке и в подсобке отжарил в попку», – срифмовал сходу третий сотрудник Клаус, у которого все шутки были про гомосексуализм, хотя сам он утверждал, что с мужчиной спал только один раз и ему не понравилось (про это тоже все не знали, шутка это или правда, но никого особенно не заботило, тем более что у женщин отдела Клаус вызывал отвращение своим неопрятным видом и сальными шутками).

  Но Кристиан почти не расслышал шуток и, буркнув «Нет», ринулся к сумке. Открыл большое отделение, и... лампы не было. Просмотрел все отделения, просмотрел еще раз. Надежда умирала. «Вы тут ничего не находили? Я одну вещь потерял», – спросил он у всех в комнате. Коллеги удивленно уставили на него, кто-то отрицательно потряс головой, кто-то спросил: «Что потерял?»

  Не отвечая и уже не обращая внимания на удивленные взгляды коллег, Кристиан побежал в комнату, где проходили видео-конференции и, резко открыв дверь, увидел сидящего директора фирмы доктора Йозефа Кауфманна во главе стола, десяток офисных сотрудников с одной стороны и шестерых незнакомых человек, очевидно, из фирмы-заказчика, с другой. Все удивленно уставились на него. Кристиан спросил: «Простите, тут с утра ничего не находили? Я потерял одну вещь...» – и сам уже нагибался и смотрел под стол и в дальние углы комнаты, скользнул взглядом по столу, где стояли пол-литровые бутылки газировки и тарелки с гамбургерами и круассанами. «Нет», – ответил директор доктор Кауфманн раздраженным тоном. – «И простите, но у нас тут совещание», – уже более мягким тоном добавил он и улыбнулся представителям фирмы-заказчика. Те только с улыбкой переглянусь, потому что впервые за скучный день они увидели в фирме, куда им пришлось приехать, нечто реальное, неподдельное – сцена взмыленного реального сотрудника, который потерял что-то и вломился на важное совещание, от которого зависел почти миллионный заказ.

  Последней надеждой был кофейный автомат, где за сегодня Кристиан был целых два раза. Извинившись и закрыв дверь комнаты совещаний, он бросился в офисную кухню, к автомату. Обшарил все вокруг, и саму кухню, полки, шкафчики, выдвижные ящики. Заглянул в мусорный бак и, найдя его почти полным, засучил рукава и перерыл мусор, пока не убедился, что лампы не было и там. Значит, все. Либо джин его обманул изначально, либо лампы не было вообще и Кристиан сошел с ума. В последнем всплеске надежды он еще раз вспомнил все места, где видел лампу и где вообще был со вчерашнего вечера до сегодняшнего полдня, и не вспомнил ничего нового. А посмотрел ли он на полке для головных уборов в коридоре? Да, посмотрел.

  С руками, перепачканными пищевыми отходами, Кристиан стоял перед открытым мусорным баком на офисной кухне. «Сокровища искал?» – спросил в шутку коллега лет пятидесяти по имени Себастиан и, с добродушной ухмылкой вопросительно смотря на Кристиана, нажал кнопку, запускающую приготовление кофе Капучино. Зашумели перемалываемые зерна кофе в автомате. Не зная, что ответить и только мотнув головой, Кристиан побежал в туалет, отмыл руки и только сейчас в первый раз с утра взглянул на себя в зеркало. Волосы его были всклокочены, белая рубашка вся насквозь пропотела, галстук висел криво, на брюках было огромное пятно пыли, все лицо было красным, капли пота текли со лба и капали с носа, на щеке было черное пятно от того, что он случайно, видимо, мазнул чем-то себя по лицу, пока рылся в вещах. Кристиан поскорее умылся. Ужаснувшись сильному запаху пота, идущему от рубашки, расстегнул ее и попробовал мылом помыть подмышки. Тем не менее, запах от рубашки не уменьшился. Не зная, как это исправить, Кристиан обратился к прическе и пятерней немного пригладил волосы. Поправил галстук. И так сойдет, решил он и пошел опять к кофейному автомату. Пятидесятилетний Себастиан уже убрался восвояси со своим кофе, возле автомата никого не было. Кристиан налил чашку Капучино и выпил, потом налил еще одну, и взяв ее в руку, спокойным шагом отправился к своему рабочему месту. В этом время шутки о его длительном отсутствии и возвращении во взмыленном состоянии уже успели пройти свой зенит и выйти из моды, поэтому к столу своему он прошел в тишине, если не считать звуков нажимаемых на клавиатурах клавиш и кликающих мышек. Усевшись в кресло, первым делом он проверил электронную почту. Предпоследнее письмо было от Курта, начальника его отдела. Начальник спрашивал о причинах отсутствия его на рабочем месте в середине рабочего дня в течение четырех часов и требовал в, по возможности, ближайшее время принести объяснительную записку (сам Курт, как обычно, сидел, погруженный в дела и с бешеной скоростью что-то печатал). Из остальных четырех писем два были благодарностями от все тех же потенциальных клиентов на утренние разъяснительные письма Кристиана. В третьем было приглашение всем сотрудникам пойти и поставить «лайк» на хвалебную статью о новом продукте, выпущенном недавно фирмой. Четвертое письмо было рассылкой от Йессики, сотрудницы со стола напротив и содержало ссылку и снизу единственную строку «LOL :)))))))))))))», что означало («смеюсь в открытую громко»). По ссылке открывалось видео на youtube, где годовалый карапуз хватался ручонками за уши большого породистого кота и совершенно невоспитанно тискал его за морду. Кот не отбивался и не царапался, а с мученическим видом, как терпеливая бабушка, лежал на месте и не убирал морду из-под рук ребенка.