Текст книги "Якудза из другого мира. Том XI (СИ)"

Автор книги: Алексей Калинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 7

Сверкнуло на солнце лезвие, и тут же послышался звон стали. За один краткий миг катана опустилась молнией и выбила танто из рук Такаюки. Танто взвилось в воздух, отлетело на пару метров и успешно скрылось между корней белокопытника.

Уже заглянувший в зрачки смерти самурай не поверил произошедшему и застыл, как будто парализованный. Такой подлости от человека, которому доверил смахнуть голову, он явно не ожидал.

– Сэнсэй, сдается мне, что сэппуку вовсе не так проводится, – проговорил я, глядя на застывшего самурая. – Или пусть самурай побегает за танто, устанет и тогда его голова легче спрыгнет с плеч?

– А он ещё не заслужил сэппуку, – процедил презрительно сэнсэй. – Это смерть для достойных, а Ногути недостоин такой смерти. Максимум, чего он достоин – подохнуть в сливной канаве, как трусливый шелудивый пес.

Губы Норобу кривились, как будто он с трудом удерживается от плевка. Давненько я не видел такого пренебрежения на морщинистом лице. Как будто сэнсэй лицезрел слизня среди навозных мух.

– Что случилось, господин? Дрогнула рука? – с надеждой спросил Такаюки.

Он всё ещё не верил в произошедшее и явно не услышал того, что сказал сэнсэй. Только что молодой господин Ногути попрощался со светом, с жизнью, с прошлым… И тут на тебе, здрасте, дети, Новый год!

– Я сказал, что ты, мерзкая отрыжка обезьяны, не заслужил такой почетной смерти, – проговорил Норобу. – Тебе можно лишь сохнуть среди такой же грязи, как и ты!

Такаюки с недоумением покосился на сэнсэя. О чем это он?

Я тоже смотрел с любопытством. Хорошо зная своего сэнсэя, могу предположить, что если сейчас неудавшийся самоубийца скажет что-нибудь не то, то вместо почетной смерти огребет обычных звездюлей.

Мне было интересно – с чем связано такое кардинальное изменение настроения Норобу? Что это за Ногути такой? Ну не стал бы Норобу так жопу рвать ради какого-то постороннего человека… Отмахнул бы бошку, раз тут так принято, и не обернулся бы на труп. А так…

– Господин Норобу, я не понимаю вас, – с заметной холодностью в голосе проговорил Такаюки. – Позвольте объясниться прежде, чем сталь заставит вас замолчать навсегда! Я уважаю ваши седины, но ваши слова стирают всё уважение напрочь.

– Ты хочешь убежать от проблем и бед. Ты бросил в Нагасаки свою служанку и неродившегося ребенка! Почему Кавасаки Акеми должна будет жить без тебя? С какого хрена ты решаешь их судьбу? Кто ты такой, чмо в ботах, чтобы снова трусливо бежать?

Признаюсь честно – ругательству "чмо в ботах" он научился от меня. До этого сэнсэй употреблял его не совсем по делу, так что сегодня произошло первое применение точно по существу.

– Господин Норобу, откуда вы знаете Акеми? – удивленно вскинулся Такаюки. – От нас до Нагасаки не меньше тысячи ри!

Тысяча ри… это примерно четыре тысячи километров. Мда, когда привык кататься на быстром поезде, то не замечаешь расстояний.

Норобу молчал, насупив брови. Он смотрел на сидящего на коленях Такаюки с таким презрением, что если бы его глаза умели хотя бы чуточку нагревать предметы – сгорел бы на фиг неудавшийся самоубийца.

Требовалось хоть как-то разрядить обстановку. Ну, я и попытался.

– У ней такая маленькая грудь! И губы, губы алые как маки. И самурая ждет в обратный путь, красоточка из Нагасаки, – переиначил я песню из своей реальности.

Пропел негромко, зато душевно, с хрипотцой Владимира Семеновича Высоцкого.

Мужчины уставились на меня с недоумением, а после брякнули хором:

– А ты её откуда знаешь?

– Да не знаю я, это такая песня старая, – пожал я плечами. – Просто настроение хорошее, вот и спел.

– Господин Норобу, так вы скажете – откуда знаете Акеми? – спросил Такаюки. – И почему вас так волнует судьба какой-то служанки?

Шлёп!

Ладонь Норобу встретилась с выбритой макушкой Такаюки точно также, как встречается машина и стена на краш-тесте. Правда, в этом эпизоде всё обошлось без жертв, но вот судя по скорчившейся гримасе Такаюки – оскорбление было нанесено немаленькое.

Молодой самурай соскочил с камня и выпрямился, дыша глубоко и яростно:

– Да как вы смеете! Я же… я…

– Человек, что говорит зазря! – отрезал Норобу. – Ты ушел на войну?

Голос сэнсэя был суров, словно он в сотый раз отчитывал за промахи Киоси.

– Ушел, – кивнул Такаюки. – Но я…

– Ты обещал вернуться? – не стал слушать возражения сэнсэй.

– Обещал, но я…

– Ты обманул Акеми! А ещё хочешь, чтобы твой ребенок вырос в презрении, а также в нищете?

– Не хочу, но мой путь… Мой господин Исида Мицунари был казнен воинами Токугава, а я не смог ничем ему помочь. Мой путь самурая…

И снова сэнсэй не дал ему договорить:

– Твой путь только что был закончен. Самурай Ногути Такаюки из рода Ногути, чей дед был даймё провинции Нагасаки острова Кюсю, только что умер! Он умер как для всего мира, так и для себя! Вместо него родился обычный ронин Ногути Такаюки, чей ребенок скоро родится и озарит этот несправедливый мир своим криком!

– Господин Норобу, вы всего лишь оммёдзи. Вы не смеете приказывать мне! – вспыхнул Такаюки. – Пусть я ронин, но моя самурайская доблесть не посрамлена!

Шлёп!

Выпад Норобу снова увенчался успехом. Ладонь крепко приложилась к выбритой макушке.

– Ты хочешь показать мне самурайскую доблесть? Давай, если победишь, то я позволю тебе совершить сеппуку, а если я одержу победу, то ты признаешь меня своим господином! – сказал Норобу.

– Что? Я? С каким-то очень прозорливым оммёдзи? – покачал головой Такаюки. – Я не знаю, каким образом я признаю над собой другого повелителя, ведь мой господин Исида Мицунари не сравнится ни с кем…

Вдалеке снова грохнуло. На севере поднялся густой столб дыма.

– Ребят, если война закончена, то почему ещё стреляют? – спросил я.

– Там закончена война с людьми, но… Из подземных чертогов Дзигоку к нам хлынули ёкай. Страдания и смерть привлекли демонов и теперь люди сражаются уже не друг с другом, а против подземных отродий, – пояснил Такаюки.

– И ты трусливо хочешь лишить себя жизни в тот момент, когда на твою Родину хлынули орды демонов? У тебя всего лишь убили господина, но Родину-то у тебя никто не отнимал! – воскликнул Норобу.

– Мой путь завершился вместе со смертью господина Мицунари. После этого для меня жизнь закончилась… И она не стоит ничего… Я хочу отправиться вслед за господином!

Такаюки даже поджал губы, чтобы мы оценили весь масштаб трагедии.

– Ты доверил мне свою смерть, так неужели боишься доверить свою жизнь? – с усмешкой спросил Норобу.

– Нет! Ни за что! И не тебе мне указывать, что делать и как жить! – с пафосом воскликнул Такаюки. – Я сражусь с тобой, неизвестный провидец! Сражусь и заставлю твои грязные слова забрать обратно. Но меня смущают твои седины. Это будет бой недостойный самурая… Всё-таки ты стар, а я молод и полон сил…

– Да? Тогда сразись с моим спутником, – хмыкнул сэнсэй. – Изаму, ты готов навалять молодому господину?

– Легко, – пожал я плечами. – Но я до конца не понял условия нашей драки. То есть, если он мне накостыляет, то тогда ты извинишься и порешишь его со всеми почестями, а если он меня?

– Тогда я поклонюсь престарелому господину Норобу и признаю его своим господином.

Я посмотрел на Норобу, а тот в ответ вздернул брови, указывая на футляр с костюмом. Я сощурился, ведь если выйду в поле против этого самурая в суперкостюме, то наваляю ему даже с закрытыми глазами. Да я даже мог не шевелить пальцем – всего лишь выпустить серебряного орла и тот сам разберется с Такаюки.

Блин, это было слишком нечестно!

Но потом я заметил, что сэнсэй едва видимо сощурился в ответ. Понятно! Ему и не нужна честная победа. Ему нужна жизнь самурая. Как я мог предположить – Норобу знал Такаюки, а также знал что-то, что будет связано с его неродившимся сыном.

Но вот что он знал?

Из сэнсэя хрен щипцами вытянешь то, чего он сам не захочет сказать. Может, это какой-нибудь дальний родственник? Прапрапрапрадед?

– Вы позволите мне облачиться? – спросил Такаюки. – Конечно, мне всё равно, в каком виде принять смерть в бою, но лучше бы встретить её в полном боевом облачении.

– Ты же недавно хотел вспороть пузяку наполовину голый, – хмыкнул я в ответ.

– Так то сеппуку, а совсем другое дело бой, – наставительно ответил Такаюки.

– Ну, давай, одевайся, – сказал я, пожав плечами.

– Эммм… – замялся Такаюки. – Господин Норобу, а вы не могли бы мне помочь?

Норобу с едва заметным ехидством кивнул и начал помогать облачаться самураю. Я с любопытством наблюдал за этим процессом. Нет, я видел в Японии во время маскарадов ряженых самураев, но чтобы вот прямо настоящего, с катаной и кучей прибамбасов… Такое впервые.

И врут те, кто говорил, что европейские доспехи одевать тяжелее, чем японские. Если кому захочется, то я опишу быстренько весь процесс этого увлекательного процесса.

Сначала на самурае должна быть повязка. Потом облегает нижнее кимоно, затем штаны хакама длиной немного ниже колен. Затем следовали носки таби и наголенники из ткани кахян. Обувь похожа на наши лапти – соломенные сандалии варадзи, выгодные тем, что они не скользили на размокшей земле. Поверх обмоток закреплялись поножи сунэатэ из металлических полос, соединенных кольчужным плетением. Затем надевались набедренники хайдатэ, которые все также закреплялись под коленями. Правда, они там застегивались на пуговицу, что не могло не радовать.

И это только малая толика!

Потом нужно было надеть перчатку юкагэ, но зато только одну – правую! Наручей котэ две штуки. И часто они соединялись между собой своего рода панцирной жилеткой – мандзю-ва. А вот для защиты шеи и груди надевался воротник ува-мандзира. Потом надевалась кираса с наплечниками (это мог сделать и сам самурай), а завязывалась она на боку, так что тут тоже можно было обойтись без слуги. Маска тоже надевалась самим самураем, как и шлем, которым покрывали голову в последнюю очередь.

Обилие шнуров приводило к тому, что в них набивалась грязь и заводились насекомые, досаждавшие самураю, а вычистить шнуровку было нелегко. Доспехи со шнурами (даже тосэй гусоку, где их использовали по минимуму) легко намокали, в холод смерзались, и шнуры ломались. Снять же замерзшие доспехи было невозможно, как и надеть! А без помощи слуг надевать классические японские доспехи самураю было практически невозможно!

И вот во всю эту прелесть одевался Такаюки для боя со мной. Я терпеливо ждал, пока он закончит. Когда же процесс одевания начал подходить к концу, то я просто открыл футляр, надел хроносалютем на запястье и скомандовал наноидам перейти в состояние доспехов. Мельчайшая пыль вылетела из футляра и устремилась ко мне. Я закрыл глаза, досчитал до трех и потом открыл глаза. Серебряные доспехи сидели на мне как влитые. Всё было прилажено и отлажено как надо.

Конечно, мои доспехи мало походили на самурайские, скорее были похожи на костюм супергероя, вроде Железного человека. Однако, это были доспехи! Причем катаной их не пробить, сколько ни старайся!

Даже если Такаюки возле меня будет прыгать неделю – всё равно ничего не выйдет. Доспехам пофиг, мне скучно.

Надо ли говорить, что в то время, когда наноиды ринулись на тело вашего непокорного слуги, сэнсэй Норобу вполне удачно развернул Ногути к лесу передом, ко мне задом? Ну да, нечего самураю охреневать раньше времени. Пусть помечтает о том, что сможет победить меня.

– Как? – первым делом спросил самурай в бордовых доспехах, когда повернулся ко мне. – И что это за странные доспехи? Они из воловьих шкур, покрашенных серебром? Да я одним ударом рассеку ваше тело пополам, господин Такаги!

– Да? – усмехнулся я в ответ. – Ты ещё нанеси этот удар, господин Ногути!

Ногути нацепил на рожу металлическую маску с усами, делавшую его похожим на какого-то демона. После этого он поклонился Норобу:

– Я благодарен вам за помощь, достопочтенный оммёдзи. Мечтаю принять смерть от вашей руки.

– Ага, обязательно, – зевнул в ответ Норобу.

После этой безобразной выходки сэнсэя лицо самурая передернуло. Это было видно даже под маской и рогатым шлемом. Подобное неуважение надо ещё заслужить, пока что только мне доставались эти прелести настроения сэнсэя.

Мне и Киоси.

При воспоминании о нашем пройдохе-тануки, у меня засосало под ложечкой – где же сейчас наш мелкий звездюк? А ещё этот самурай…

Мне почему-то захотелось побыстрее закончить всё это дело, да и отправиться на дальнейшие поиски Киоси. Всё-таки немного странно было то, что мы с сэнсэем оказались рядом, а тануки нигде не было видно. И где теперь его искать? Только спрашивать у людей в надежде на то, что наш мелкий засранец успел достаточно напакостить.

Но, это всё потом, сейчас же надо надавать щелбанов Такаюки. Причем надавать так, чтобы выбить из дурной головы мысли о смерти, но и не сделать дурачком. А то ведь можно и перестараться…

Ногути поклонился мне со словами:

– Господин Такаги, я Ногути Такаюки, сын рода Ногути из провинции Нагасаки острова Кюсю, имею честь сразиться с вами!

А я чего? Буду отставать от подобной любезности? Да ни за что!

Я поклонился в ответ:

– Господин Ногути, я Такаги Изаму, сын клана Такаги из северных провинций принимаю твой вызов и буду счастлив накостылять тебе по первое число.

Лицо Ногути снова исказилось. Похоже, что сегодня его чувство вежливого пристрастия претерпело ужасные страдания. Ну да и пусть. Я всегда считал самоубийство делом слабого человека и принимал его только в том случае, если не было другого выхода. У молодого и полного сил ронина выходов было до хрена и больше, так что его сеппуку было невообразимой глупостью, которую следовало срочно пресечь.

– Что же, пусть победит сильнейший! – сказал Норобу с пафосом и уселся на белом шелковом полотне, на котором недавно Такаюки собирался самоубиться.

Я вытянул из травы Земляной Меч. Конечно, он выглядел не столь острым и блестящим, как катана Ногути, но по чайнику мог навернуть не хуже.

Ногути чуть дернул большим пальцем, позволяя мечу на несколько сантиметров покинуть ножны. Дернул и застыл, наблюдая за мной сквозь прорези маски.

Позер!

Думает, что я приближусь и тогда он по красивой дуге выхватит меч и одним движением раскроит меня на пополам? А вот хреном по маске ему ни разу не стучали?

Я сделал шаг вперед, намереваясь прыгнуть за спину самурая и наградить его торжественным пенделем под щиток кирасы. Возможности костюма позволили бы это сделать незаметно для глаз Ногути. Он бы даже не понял – куда делся стоящий перед ним самурай в блестящих серебряных доспехах и кто это отвесил знатного пенделя?

И только я напряг мышцы ног, чтобы совершить прыжок, который сделал бы честь любому кузнечику, как слева раздался низкий женский голос:

– Мушшшшчины! Какие крассссивые мушшшчины!

Я моментально обернулся на голос. Даже моргнул два раза. Вот чего угодно ожидал увидеть, но только не обнаженную прекрасную девушку посреди поля в двадцати шагах от нас. Она стояла, высунувшись по пояс и вовсе не стыдилась того, что ветерок обдувал её пышную грудь. А грудь была и в самом деле пышной, я даже невольно сглотнул от увиденного. Всё-таки среди японок больше женщин с маленькой грудью, а тут размер пятый, не меньше…

Такаюки тоже обратил внимание на подобный сеанс стриптиза. Я готов поклясться, что если бы маска не была привязана крепко к лицу, то упавшей челюстью смог бы отдавить пальцы на ногах.

– Какие сильные мушшшшчины! Какие крупные мушшшшчины! – раздалось с другой стороны.

Как оказалось, там из травы высунулась ещё одна девушка. У этой грудь тоже была немаленькой. Конечно, высокая трава не позволяла заглянуть ниже, но мне почему-то казалось, что и ниже фигура была превосходной.

Блин, почему же они раньше не высовывались? Сейчас мужчины собрались драться, а вот если бы чуть раньше? Может тогда бы Такаюки вообще раздумал делать сеппуку…

– Чудесссссные мушшшшчины! Большшшшшие мушшшшчины! – послышалось за моей спиной.

– Сэнсэй, ты опять гейш по вызову нанял? – ляпнул я, чтобы хоть что-нибудь сказать. – И когда только успеваешь?

– Никого я не нанимал. И не гейши это вовсе, – буркнул сэнсэй, быстро делающий мудры. – Самураи, потом подеретесь! Сейчас у вас враг поважнее нашелся!

Глава 8

Из пальцев Норобу вылетела молния и ударила золотистым росчерком в лоб первой девушке. Да-да, той самой, что отвлекла нас от битвы. Молния прилетела ровно в то место, куда индусы наносят красную точку.

У девушки точка тоже вспыхнула красным. Вот только это была не краска… Голова красотки откинулась назад, наружу выплеснулся фонтанчик крови, а потом красотка медленно, как бы нехотя, завалилась назад, в траву.

Я так и не увидел её фигуру!

Впрочем, у нас оставались ещё две для неторопливого рассматривания. И эти две девушки зашипели, раскрыв свои прелестные ротики…

Ротики?

Да там такие пасти оказались, что запросто могли заглотнуть футбольный мяч! И распахнулись они подобно драконьим пастям. Белые зубки превратились в белые клычки… с палец длиной!

Эх, такой бы пастью медка хлебнуть…

Обе бывшие красотки ринулись к нам, но… Они не просто бежали, а как будто бы скользили влево-вправо, влево-вправо, раздвигая телами высокую траву. И ведь не прыгали, как сайгаки, а именно скользили! Их плечи и головы оставались на одном уровне

– Временное перемирие! – крикнул я Такаюке. – Твоя левая, я возьму справа!

– Хорошо, но после обязательно сразимся! – ответил тот, обнажая меч и вставая в красивую стойку.

Я ринулся на "свою" бывшую красотку. Она на ходу дернулась вправо, потом влево, но я воробей стрелянный, меня на такие резкие перемещения не возьмешь. Тут же перекатом по траве ушел влево и ударил Земляным Мечом прямо в огромную пасть.

Почти даже ощутил, как меч входит в податливое тело, разрубая некогда обворожительное хлебало на две части. Но… Меч рассек только воздух, причем последний протестующе взвизгнул, обиженный на подобное обращение.

Никакой пасти на месте не оказалось – девушка успела отпрыгнуть, а вместо неё вырос здоровенный змеиный хвост. И этот хвост со скоростью света понесся на меня!

Перекат через левое плечо и резкая отмашка – на блестящей зеленой чешуе расцвел алый цветок раны. Женский визг ударил по барабанным перепонкам с такой силой, что я невольно присел. Возможно, именно это спасло меня от удара кончиком хвоста по макушке.

Зато я успел рассмотреть, что девушки были девушками только наполовину. Чуть пониже пупка у них начиналось змеиное тело. И это тело продолжалось на три-четыре метра в длину.

Змеедевка отскочила в сторону и сорвала приличный пучок белокопытника пополам с осокой. Она провела по стеблям рукой, выпрямляя их и… превращая в лезвие зеленого меча. После этого взмахнула полученным оружием, словно проверяя его на прочность. Зеленый меч точно также со свистом рассек воздух, как недавно это сделал мой меч.

Змеедевка взглянула на меня и оскалилась. Не могу сказать, что её оскал был приятен – совсем недавно она с товарками вызывала сексуальное желание, а теперь оно ушло, уступив место желанию зарядить меж глаз.

– Слышь, красотка, может договоримся? Я тебе каких-нибудь брюликов подкину? С ними вообще красотой станешь неотразимой! – попытался я заболтать противницу.

Однако, та ещё шире открыла пасть и зашипела, как проткнутое колесо самосвала.

А на меня нельзя шипеть – у меня нервы ни к черту и давление повышается! А ещё

Оглянулся на сэнсэя и ронина. Они вместе охаживали свою противницу по бокам, отпрыгивая в сторону и уворачиваясь от атак. За короткое время оглядывания заметил, что дело у них двоих продвигается неплохо. Значит, справятся и без меня.

– Я тебя ссссъем! – прошипела моя оппонентка.

– Да отравишься – во мне говна немеряно, – буркнул я в ответ.

– Всё равно ссссъем! – прошипела та и в этот момент из травы вылетело змеиное тело.

Я увернулся, крутанулся вокруг своей оси, пропуская блестящее чешуёй бревно мимо. Тут же ко мне ринулся меч. Блокируя удар, я не мог не восхититься красотой и совершенством обнаженной груди… как груди колыхнулись при ударе, как возбужденные соски выпирали вперед…

Чтобы перевести мысли в другое русло, я бросился на змеедевку, но не за тем, чтобы обнять и расцеловать… или трахнуть… ну, как получится… Нет, не за этим, а чтобы отбить всё желание нападать на людей.

А как отбить подобное желание? Только выбить все зубы и обречь на голодную смерть в муках, либо быть милостивым и грохнуть сразу, без раздумий. Я решил стать милосердным.

Земляной Меч запел свою песню, отсекая белые шапки кистей белокопытника, подрезая крылья недовольно гудящих шмелей, рассекая блестящую чешую мускулистого тела.

Похоже, что костюм зарядился ещё не до конца, так как движения всё ещё были замедленны. Впрочем, их с лихвой хватило на то, чтобы заставить змеедевку относиться ко мне, как к серьезному противнику.

Она скользила в траве, подбиралась ближе, била своим травяным мечом, который по твердости не уступал стальному. После ударов отскакивала, свивалась кольцами и пыталась шикарной грудью отвлечь моё внимание от новых ударов. Но не тут-то было – я был непокобелим! Или непоколебим – кому как нравится.

– Ты чего так долго возишься? – снова послышался дребезжащий голос сэнсэя. – Хокку слагаешь о том, как на горе Фудзи четверо самураев поймали лошадь с горбом?

– Нет! – крикнул я в ответ, отражая очередную атаку. – Рассказываю о своём прискорбном существовании. О жестоком сэнсэе и тяжелой судьбе! Она сочувствует и шипит.

– Самурай не должен жаловаться! – это в общий бой вклинился голос Такаюки. – Он должен постоянно следить за тем, чтобы никогда не произносить слов, свидетельствующих о слабости. По одному невзначай сказанному слову можно судить о подлинной природе человека.

– Ой, заткнись, а? Совсем недавно ты пытался себя вспороть, как старую подушку с заначкой! – парировал я не только выпад Такаюки, но ещё и атаку змеи. – Уж чья бы корова мычала, а твоя наступила бы на хвост этим змеюкам подколодным, да навозным хвостом им по моргалам! Да куда же ты ползешь, сволочь чешуйчатая?

Моя соперница скользнула в сторону, отползая назад. Я прыгнул следом и в этот момент понял свою ошибку – из раскрытой пасти выплеснулась зеленая струйка и цвиркнула в мою сторону. На уклонение не было времени – оставалось только встретить удар грудью и надеяться на лучшее.

Я же не знал, что своей ядовитой слюной эти змеедевки запросто проедали доспехи. Впрочем, у меня были необычные доспехи…

В тот момент, когда зеленая струйка почти достигла моих наноидных лат в области сердца, от груди оторвалось серебряное облачко. Облачко впитало в себя всю струйку без остатка, а потом… Потом ядовитая слюна ударила в обратную сторону, обрушившись на зубастое лицо.

Я бы мог сказать, что она брызнула на лицо, как… Но не буду. Пусть у меня давно не было сексуального контакта, а тут груди и всё такое, но… Говорить всё равно не буду!

Змеедевка зажмурилась, когда её же слюна полетела обратно. Мне этого зажмуривания хватило на то, чтобы подскочить ближе и рубануть по правой руке. Зеленый меч упал в траву, следом за ним свалилась и разжатая рука.

Противница завизжала и крутанулась вокруг себя, пытаясь ударить по ногам чешуйчатым телом. Не тут-то было – я сделал сальто назад, по дороге ещё зарядив носками по клыкастой пасти.

То облако, которое недавно возникло на моей груди, приняло форму серебряного орла.

– Валим её! – коротко дал я команду Ленивому Тигру. – Отвлекай!

Тот заклекотал в ответ и молнией метнулся к змеедевке. Подлетев на близкое расстояние, орел резко взмахнул крыльями. Серебристые перья-кинжалы полетели вперед, пронзая кожу и чешую.

Змеедевка попыталась достать орла хвостом, но разве можно поймать молнию?

Пока она отвлеклась на орла, я в высоком прыжке оказался рядом и одним хирургическим движением отсек голову неудачливой людоедке. Голова отлетела волосатым кочаном в сторону, а змеиное тело начало хлестать хвостом в разные стороны, надеясь в последнем судорожном движении попасть по заклятому врагу.

И я, и орел уже были в недосягаемости для подобных ударов. Мы развернулись к сэнсэю с ронином и к их противнице.

Сначала я не понимал – почему Норобу снова не проделает нужные мудры и не швырнет оммёдо молний в сторону змеюки, но потом понял. Норобу просто не успевал!

Их противница оказалась куда проворнее моей и просто не давала достаточно времени для плетения кудзи-кири. И вместе с тем, оба воина, и молодой, и старый, сражались достойно. Это если учесть, что их противница сотворила два меча из травы и превратилась в шар, состоящий из клинков, чешуйчатого тела. Прибавить к этому зеленые плевки, от которых доспехи Такаюки уже успели изрядно пострадать, а кимоно сэнсэя оказалось прожжённым в нескольких местах.

– Мы идем на помощь! – крикнул я.

– Не надо! Мы сами справляемся! – выкрикнул в ответ Норобу, вставая на мостик и пропуская над собой очередной зеленый плевок.

– Да, господин Такаги! Не надо вмешиваться! Мы сами в силах справиться с этим ёкаем! – отфыркиваясь, произнес Такаюки. – Лучше займитесь третьей…

– Кем? – не сразу понял я.

Мою непонятливость развеял клекот орла. Ленивый Тигр устремился к той самой змеедевке, у которой чуть раньше на лбу появилась рана от молнии. Сейчас она жива, правда, не очень здоровехонька, высовывалась из травы и разводила руками в стороны, создавая не только мечи, но ещё и дополнительные руки.

Вот честное слово, на теле выросло ещё две пары рук. Теперь эта образина стала походить на некое подобие индуистской богини Шивы, которая пляшет с кинжалами в руках.

– Какой красссссивый мушшшшчина-а-а-а! – прошипела она. – Я так давно не видела красссссивых мушшшшшчин… Так давно их не ела…

– А может ну его на фиг? – предложил я без особой надежды. – Может, просто разойдемся по сторонам, пока живы и здоровы?

– Не-е-е-ет, сссссегодня нашшшшши дети будут сссссыты, – было мне ответом.

Я пожал плечами и перешел в режим полного уничтожения. Если с прошлой противницей было интересно пошалить, посмотреть – чего она умеет и может, то с этой такого желания не возникло. Мне уже стало скучно, и я скомандовал Ленивому Тигру:

– Отвлекай!

Дальше я высоко подпрыгнул и коршуном устремился на землю. Руки заработали с огромной скоростью, зачерпывая и проталкивая, зачерпывая и проталкивая…

Да, пришлось отбросить Земляной Меч, так как он только помешал бы в продвижении. Но, это вынужденная жертва. К тому же, завсегда можно создать новый.

Когда с помощью серебряного орла зафиксировал местоположение змеедевки, то дальше было проще. Мне не хотелось атаковать её снаружи, поэтому, протиснувшись под землей на место её предполагаемого расположения, вырвался наружу и закрутился юлой, крепко сжимая новый Земляной Меч.

Вжуть! Вжуть! Вжуть! Вжуть!

В траву упала ровно порубленная кровяная колбаса больших размеров. Щадить я никого не собирался, а вот помочь друзьям следовало – у них-то не было такого костюма, как у меня.

Последней в траву упала срубленная голова. Она посмотрела на меня жуткими красными глазами, а потом прошипела:

– Отец! Помоги! Ямата-но Ороти, убей врага сссссвоих дочерей!

Она ещё что-то собиралась прошипеть, но воткнутый в пасть Земляной Меч не дал этому свершиться.

Когда же я повернулся к последней противнице, то Норобу и Такаюки торжественно воткнули катану в холодное сердце. Они оба тяжело дышали, одежды и доспехи имели весьма плачевный вид, но оба были довольны собой.

Серебряный орел вновь растворился на моей груди. Схватка была завершена и его помощь уже не требовалась.

Такаюки выдернул катану из тела змеедевки, после чего обтер сталь о траву и торжественно вложил её в ножны.

– Что-то вы долго с одной змеюкой возились, – не смог я удержаться от подколки. – Или вы её уговаривали на пару палок чая согласиться?

– Изаму-кун, с твоего языка порой срывается яд похлеще чем у нурэ-онна, – вытер лоб сэнсэй. – Может, твоей слюной нужно начать мазать поясницу?

– Если у вас болит поясница, то у меня есть целебная мазь, настоянная на травах, – проговорил Такаюки. – Вот сейчас мы закончим наш спор с господином Такаги, а после я буду иметь честь преподнести её вам.

– Какой спор? – не понял я.

– Тот самый, который прервало появление трех нурэ-онна, – проговорил Такаюки.

– Да? Ты ещё о нём помнишь? Тогда давай сделаем так – я позволю тебе нанести мне десять ударов, а ты мне позволишь нанести один. Согласен? И тогда посмотрим, кто из нас победит, – предложил я.

– Но это будет нечестно, – возмутился Такаюки.

– Конечно нечестно, всего десять, – хмыкнул Норобу. – Проси по меньшей степени сотню! Это тот ещё пройдоха!

Я улыбнулся и кивнул:

– Пусть будет сотня. Но если можно, то побыстрее. Нам ещё друга искать…

Такаюки переводил взгляд с меня на Норобу. Он понимал, что мы над ним потешаемся, но не совсем понимал – где именно. Такаюки до конца ещё не понял, что мой костюм для его катаны неуязвим, но и терять лицо ему не хотелось.

Вдали снова что-то бахнуло.

– Опасное тут место, а ваш друг… Он давно пропал?

– Давно, – кивнул я в ответ. – Так давно, что и не сказать. Однако, мы его любим и вряд ли сможем вот так вот просто забыть. Ладно, Такаюки, давай закончим наш спор. Я готов. Ты как?

– Я тоже готов решить наш спор, – поклонился он. – Но… ваши слова, ваше боевое искусство и ваши навыки заставляют меня принять поражение без боя. Господин Норобу, я готов служить вам и признать своим начальником. Однако, я готов делать это вплоть до нахождения вашего друга. Потом нам всё-таки придется скрестить мечи с господином Такаги.

– Такаюки, ты уже не самурай, тебе не стоит придерживаться этих ваших моральных принципов, – буркнул Норобу. – Если хочешь показать, что до ушей заполнен честью и достоинством, то я так и быть – лишу тебя головы. Как полагается лишу – чтобы голова не упала на шелк, и ты не был обесчещен. Но если ты готов принять нелегкую долю ронина и пойти с нами по новому пути, то будь готов принимать боль такой, как она есть. Мы порой будем недоедать, недосыпать и даже недопивать. Нам вместо циновки станет постелью трава, а вместо крыши над головой бездонное синее небо. Готов ли ты к такому, самурай без господина?

– Я готов, господин Норобу. А если вы скажете – откуда знаете Акеми, то…

– Откуда знаю? Мне было видение, – отмахнулся сэнсэй. – Потом как-нибудь расскажу.

– Хорошо, господин Норобу, я полностью в вашем распоряжении, – торжественно поклонился Такаюки.

– А я рядом похожу, – присел я в реверансе.

– От человека с таким складом ума я большего и не ожидаю, – фыркнул в ответ Норобу.

– Тогда двинули? – спросил я. – Вот только в какую сторону?

– Ну, есть одно старинное гадание, – пробурчал Норобу. – На кишках гадали…

Я посмотрел на лежащих в траве змеедевок.

– Извини, но в этом я участвовать не буду. Если хочешь, то сам ковыряйся! Они хоть и дохлые, но как-то копаться внутрях… Не, не буду!