Текст книги "Ответочка (СИ)"

Автор книги: Алексей Калинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Что-то не так? – прошептала Минори. – Я сделала тебе больно?

– Нет, дело не в тебе. Ты великолепна, потрясающа, но у меня есть Кацуми, – ответил Дженшин, засовывая каменное хозяйство обратно в ширинку.

– Но её же нет сейчас. Неужели так всё сложно?

– Она вернется и я… Пойми, я не могу так.

Минори посмотрела на него долгим взглядом, потом отвернулась от Дженшина и спрятала лицо в ладонях. Худенькие плечи затряслись, и всхлипы начали составлять дуэтную партию Луи Армстронгу. Дженшин провел рукой по спине, но она лишь дернула плечом, сбрасывая его руку.

– Уходи-и, – донеслось сквозь рыдания. – Ухо-оди.

Дженшин поднялся. Он ещё секунд десять стоял возле обнаженной женщины, которая сотрясалась в плаче. Он не знал, что ему делать – как утешить Минори? Погладил по голове, но женщина снова отстранилась.

– Прости меня, Минори… Я сейчас уйду. Я не должен был приходить вообще.

Слова казались такими дурацкими и фальшивыми, что он замолчал.

– Я-а… Я хотела всего лишь кусо-очек счастья. Ты мне понравился и… и я не смогла совладать с собой. Ду-думаешь легко найти время для личной жи-жизни? – Минори взглянула на Дженшина заплаканными глазами. – У меня уже полгода ни-никого не было и ты… – женщина вновь уткнулась в ладони.

Дженшин помялся ещё полминуты. Тягостное молчание затягивалось.

– Прости, – прошептал он и направился к выходу.

Глава 15

Третью неделю вряд ли можно назвать ужасной. Мужчина, который известен двум женщинам в бетонной коробке как «король», стал появляться раз в день. Он приходил, молча клал пакет с пищей на стол, потом приносил таз с водой и мыл пленниц.

Кацуми уже привыкла, что он в одно и тоже время звенит ключами в замке. Она каждый раз с замиранием сердца ждала, что король снова потащит её в комнату с экранами вместо стен и там в очередной раз сотворит одну из сцен. Но Кэтсу Исикава не делал этого. Он два раза брал с собой Азуми, и под голос чтеца всегда раздавались крики.

Каждый раз Кацуми испытывала облегчение от того, что сегодня не она и сердце сжималось, когда мужчина приносил Азуми обратно.

Её соседка всё больше сходила с ума. Она почти не спала, бормотание перерастало в визг и это зачастую происходило в тот момент, когда Кацуми ненадолго засыпала. В такие моменты миссис Ямамото словно подбрасывало на кровати, и она ещё минут пять старалась унять бешено стучащее сердце.

Однако, Азуми не лезла драться. Она посматривала на Кацуми с тем самым прищуром Братца Лиса, но не ругалась и не оскорбляла соседку.

Всё чаще и чаще Азуми бормотала о черничном пироге и о том, какой он вкусный, почти как скипетр короля, только с сахаром. Кацуми старалась не разговаривать с соседкой. Она подходила к столу тогда, когда Азуми забирала свою часть и прихватывала часть Кацуми. Пусть ест, решила Ямамото, зато без скандалов.

Постоянный страх перед очередным изнасилованием выматывал нервы не хуже бормочущей Азуми. Стресс – бич двадцать первого века, хлестал Кацуми изо дня в день и заставлял вздрагивать от каждого шороха. Она пыталась написать что-либо про короля, но каждый раз он забраковывал её текст.

Ему не нравилось, что она писала о короле, как о добром человеке, не нравилось, что она писала, как о злом. Не нравилось, что она делала его справедливым или подлецом. Он едва не разнес ноутбук в дребезги, когда услышал, что король милосерден. Недовольно прорычал, когда услышал, что Кацуми назвала его свирепым.

Порой, миссис Ямамото даже завидовала Азуми – её он просто трахал и не требовал никаких творческих изысканий.

От отчаяния Кацуми начала писать новую историю. Для себя. Также, как начала писать, когда счета за дом, газ, электричество ввергали её в пучину ненависти к себе, к малозарабатывающему мужу, к правительству, которое своими бюрократическими преградами не давало домохозяйкам никакой подработки, кроме официанток и посудомоек.

В то время она начала писать о любви. Писала неумело, через раз ошибалась, злилась на себя, но продолжала. Книги по писательскому мастерству помогали в какой-то мере, однако, больше всего помогали другие книги – те самые, которые продавались с первых полок, сверкали глянцевыми обложками и расходились многомиллионными тиражами.

На этих обложках мускулистые молодые люди страстно обнимали прекрасных женщин, а те заглядывали в глаза с такой собачьей преданностью, что Кацуми хотелось просто взять и встряхнуть их.

В такие моменты хотелось крикнуть: «Женщины! Вы же равноправные партнеры! Зачем вы готовы бежать за мускулистым мудаком на край света? Ведь в конце книги он вас добьется, а дальше что? А дальше он может разориться, сломаться и лежать на диване в заляпанных кетчупом трусах, со свешивающимся на плед пузом. Вы ради этого готовы бросить всё?»

Вот тогда-то разозлившись на всю женскую половину человечества, она и написала свой первый роман о любви насильника к жертве и об ответном чувстве…

Интернет дает возможность любому человеку вынести свое творчество на суд людей. С Амазона её заметили, посыпались предложения о сотрудничестве, но лучше всех расстаралась Сэкико Накамура. С ней-то миссис Ямамото и заключила контракт.

Книги Кацуми поднялись на верхушки рейтингов. Скандалы вокруг них разгорались, как угли в кузнице под напором воздуха.

Скандалы всегда привлекают внимание, потому то книги Кацуми начали разлетаться быстрее, чем свежие пирожки суровой зимой. Гонорары посыпались золотым дождем, и она уже не считала – сколько завтра ей нужно будет заплатить за дом, за газ и за электричество. Два предложения экранизации оказались отвергнутыми Сэкико, она пояснила, что суммы за сценарий просто смехотворны.

О том, что Кацуми сама может попасть под роли своих жертв, она не думала. Она всего лишь писала развлекательную литературу. Она всего лишь зарабатывала деньги…

Сейчас же она начала писать сказку о похищенной принцессе, которая сопротивляется похитителю и строит козни в ответ. Сквозь темноту и беспросветность последующей жизни Кацуми старалась светить фонариком юмора.

Юмор выходил печальным, но это был единственный выход эмоциям, которые накатывали с каждым посещением короля. Тревога росла по мере того, как он всё чаще и чаще останавливал на ней взгляд, когда велел заткнуться и написать его как надо.

Как надо?

Он не говорил…

Азуми же становилась всё более безрадостной. Она не хотела вставать по утрам, застывала в одной позе на кровати, и Кацуми приходилось вглядываться в колебания одеяла, чтобы удостовериться в том, что она дышит. Лишь по вечерам появлялась некоторая активность, когда король приносил еду, и соседка вставала за своей порцией. Тогда можно было с ней поговорить, в такие минуты наступало временное просветление сознания.

– Скажи, Азуми, а как тебя похитили? – спросила Кацуми, когда в очередной раз соседка возвращалась от стола с прихваченной едой в руках.

Азуми забралась под одеяло и расположила перед собой хлеб, куски бекона, яйца и сыр. Получилась иллюзия упавшей корзинки на пикнике, когда продукты валятся в траву, а муравьи с жадностью набрасываются на «манну небесную». Сейчас муравьев не было, но Азуми всё равно осматривала каждый кусок прежде, чем положить в рот.

– Я не Азуми, а королева, – проговорила женщина, когда прожевала хлеб. – Я сидела дома и писала очередной роман. Ты знаешь, я всегда пишу голая. Да-да, как ты сейчас пишешь, только даже без одеяла. Это очень удобно, чтобы описать какую-нибудь сцену. Трогаешь себя везде, описываешь ощущения. Ты тоже так делаешь?

– Я так не делаю, – ответила Кацуми. – Это лишь мои фантазии, но если муж придет, то ему порой доставалось. Брала его подопытным кроликом.

– А у меня нет мужа, – вздохнула Азуми. – Зато у меня был Рюу. Он был на батарейках и такой милый… И тогда, когда я познакомилась с королем, то описывала сцену и игралась с Рюу. Я немного испугалась, когда рука короля начала ласкать мою грудь. Я даже начала кричать… Я ещё не понимала тогда, что король ласковый и очень хороший. Я была такой дурой…

Азуми отправила в рот очередной кусок хлеба вместе с сыром, предварительно осмотрев их. Она хихикнула и чуть не подавилась. Потом почесала подмышкой и снова хихикнула. Кацуми терпеливо ждала.

– А потом мне стало так хорошо, что я потеряла сознание. Я очнулась уже здесь. Сначала я тоже писала королю, а потом ему не понравилось, и он запретил мне даже прикасаться к ноутбуку. Запретил писать. А для меня это было наркотиком, я каждый день хотела выплескивать мысли на экран. Это была моя-а-а-а пре-е-е-елесть, – голосом Горлума из «Властелина колец» закончила Азуми.

Кацуми тоже сделала себе сэндвич. Ей хотелось поговорить, а у Азуми как раз наступила пора более-менее внятной речи и проблеск сознания.

Да и сама Азуми не прочь была поболтать:

– Скажи, а ты сама решила писать про любовные отношения с привкусом Стокгольмского синдрома? Или у тебя что-то не заладилось в жизни, и ты захотела таким образом перенести страдания на бумагу?

– Сама? Да ты оглянись вокруг, королева. То есть, я хотела сказать не сейчас, а вообще. В нашем мире стало столько деловых женщин, которые принимают судьбоносные решения, с легкостью выполняют любую мужскую работу, даже становятся канцлерами и руководят королевствами… А женщинам так хочется побыть обычной, женственной, любимой. Которая не принимает никакой ответственности и делает то, что скажет мужчина, который ей нравится. А уж если она ещё и изменит этого мужчину в лучшую сторону, то книга будет продаваться на отлично. И пусть мужчина насилует её, она убедит себя, что это всего лишь вынужденная грубость – результат стресса на работе. Зато потом она ощутит комфорт и ласку. Услышит, что он её любит. Ради этого стоит потерпеть, правда? – улыбнулась Кацуми, а потом нахмурилась. – Я не знаю, как тебе, но меня прямо воротит от короля. Когда он сует свой разбухший член в меня, то я едва не разрываюсь на части. Какое тут может быть оправдание? А когда требует оральных ласк, то меня тошнит. Может, поэтому он и кормит нас по вечерам или после траха?

Азуми нахмурилась.

– Мне нравится, как король берет меня. Он такой ласковый на самом деле. Я даже получаю удовольствие. Иногда он бывает очень вынослив и тогда я не выдерживаю. Но он не хочет меня обидеть, он и в самом деле думает, что всё написанное в моих романах нравится испытывать женщинам. Он очень хороший, но доверчивый. И любит читать. И любит дарить черничный пирог. Очень любит…

Кацуми наблюдала, как Азуми снова почесалась, потом опять.

Уж не вши ли у неё завелись?

Этого ещё только не хватало. Кацуми поморщилась. Надо будет у короля попросить сводить их в нормальный душ, а ещё лучше – в ванную. А самое хорошее – вообще свалить из этого кошмара. Кацуми усмехнулась своим мыслям. Вряд ли получится, но руки опускать нельзя. Надо ждать нужного момента, ждать и верить, что он наступит.

Азуми снова забормотала что-то о черничном пироге. Она набила рот едой и слова выходили невнятными. Потом и вовсе укрылась с головой в «домике» и уже там начала бубнить.

Кацуми быстро прикончила свой нехитрый ужин и вернулась к написанию. Принцесса как раз должна обхитрить дракона и выручить из беды принца. Принц оказался недотепой и постоянно влипал в неприятности, почти как Дженшин…

Глава 16

В этот раз Кацуми попалась её сцена из книги «Кол для вампирши». Она писала эту юмористическо-эротическую новеллу, чтобы отвлечься от обыденных историй, и больше для развлечения, но Сэкико настояла на том, чтобы роман был издан. Восторженные письма поклонниц, которые узнали автора с новой, веселой стороны, грели душу, а подписанные чеки на переиздания хорошо согревали карман.

Когда же король завел её в комнату с телевизионными стенами, то Кацуми поняла, почему он принес кожаную куртку, джинсы, юбку, сплошной черный лифчик, трусы-боксеры и заставил её во всё это одеться.

В комнате на ковре красовалось кресло-качалка, а по полу раскиданы небольшие подушки. Вот и всё, что там было из реального. А в виртуальности напоминала спальню Людовика ХIV – Кацуми разглядывала её, когда писала тот роман. Спальня была затемнена, на окнах занавеси, кругом антикварные вещи, а на кровати с балдахином видны три фигуры, занимающиеся сексом. Толстяк и две девушки с фигурами порноактрис.

По сюжету героиня романа была детективом Джулиан, которая охотилась на убийцу своих родителей – злого и бессердечного графа Милоша Попеску. Легкая самоирония показалась забавной, когда Кацуми давала героине похожее имя – в тот миг она не предполагала, что окажется на её месте.

Она с напарником врывается в заброшенный дом, где напарник поддается чарам спутниц вампира и начинает их увлеченно трахать, а саму Джулиан гипнотизирует и насилует граф.

Сцена не очень хорошая, но Кацуми в тот момент она казалась веселой и жизнерадостной. Сейчас она уже так не думала. За её спиной закрывал дверь король, одетый в белую рубашку и черные брюки. Если бы не бесстрастное лицо, то его можно было бы даже назвать привлекательным. И на голове опять желтела эта дурацкая корона. Кацуми подумала – а снимает ли он её во сне?

Но узнать не успела, спросить помешал голос чтеца:

«Когда он подошел к ней вплотную? Это остается загадкой. Только что он был на расстоянии метра и вот уже нависает над ней.

Глаза…

Они заставляют Джулиан сдать все позиции. Они завораживают и обещают скорое счастье. Что-то с глухим стуком падает на ковер. Пистолет? Да, её руки свободны, и они сами поднимаются к мужским плечам. Детектив пытается притянуть его к себе, чтобы впиться в ярко-красные губы, но легче сдвинуть фонарный столб, чем подчинить этого мужчину.

Милош не торопится, наслаждается её беспомощностью и покорностью. Легонько касается подбородка и поднимает симпатичное личико к себе. Медленно, ужасно медленно этот садист приближается к её губам. Другая рука ложится на талию и чуть притискивает к железному телу. В низ живота детектива упирается твердый предмет, напоминающий черенок от зимней лопаты.

– Не бойся, я буду ласков, – на миг отрывается от губ напомаженный тип.

– Ты… ты убил… моих родителей, – шепчет Джулиан, потому что сказать громко у неё не получается, голос куда-то пропал.

– Ах, вот откуда мне знаком твой запах. Твоя мать пахла полынью и цветущим каштаном. Да-а-а, помню, как она извивалась на мне, как просила ещё и ещё…

Мужчина говорит, а его руки расстегивают куртку Джулиан. Кожаная оболочка падает к ногам девушки. Рука мужчины, словно невзначай, касается правой груди детектива, и девушка подается чуть вперед, чтобы прикосновение стало более ощутимым, чтобы он смог оценить её размер, форму и упругость.

– Ты мразь, – срывается с губ Джулиан.

Губы Милоша кривятся в презрительной улыбке. Одну за другой он расстегивает пуговки на бежевой блузке девушки. Шлепки, хлюпание и стоны продолжают раздаваться со стороны жирного Тома и обольстительниц. И это возбуждает Джулиан ещё больше. Ей кажется, что штаны намокли до колена, колени дрожат, а соски так набухли и окаменели, что ими можно резать стекло».

Кацуми вряд ли смогла бы назвать приятным поцелуй короля. Изо рта у него пахло так скверно, словно он неделю не чистил зубы и питался только лошадиным навозом.

– Не бойся, я буду ласков, – произносит король текст.

Его холодный взгляд сверлит Кацуми, а рука тянется к карману. Ещё немного и электрошок поразит шею женщины…

– Ты… Ты убил моих родителей! – воскликнула Кацуми послушно.

Она уже вскрикивала так, когда пыталась придать сцене достоверности, но то было дома, а не здесь, в заточении и перед сексуальным актом с психом…

Мужчина одобрительно кивнул. Он положил руки на куртку и начал медленно её расстегивать. Уронил куртку на пол. Кацуми отвернулась, чтобы не вдыхать вонь из его рта и наткнулась взглядом на троицу. Толстяк с увлечением прыгал на брюнетке, а рыжеволосая девушка елозила крупной грудью по его спине. Царапала и облизывала красные полосы на рыхлой коже.

– Ах, вот откуда мне знаком твой запах. Твоя мать пахла полынью и цветущим каштаном. Да-а-а, помню, как она извивалась на мне, как просила ещё и ещё…

Рука короля сжала грудь Кацуми. Её передернуло.

– Ты мразь! – эти слова она выкрикнула с таким чувством, что он на миг даже отшатнулся.

Он недоуменно уставился на неё, но продолжил расстегивать блузку. Кацуми покрылась гусиной кожей, когда последняя пуговица оказалась освобожденной из петли блузки.

«– Я знаю, – шепчет мужчина. – Именно так и говорила твоя мать, когда полностью принимала меня.

Он резким движением срывает блузку с плеч девушки и на свет появляется сплошной черный лифчик. По всем канонам на девушке должно было надето кружевное сексуальное белье, обтягивающее и дразнящее, но как назло вчера у неё была большая стирка. Джулиан успевает ещё подумать о трусах-боксерах, которые намокли настолько, что натирают нежные складки.

Как она их покажет обольстительному ублюдку?

Свечи моргают, и в их неровном свете показывается сначала одна, затем вторая грудь Джулиан. Девушка дрожит в его руках, но не от холода, наоборот – жар заполняет тело и, кажется, что ещё чуть-чуть и появится запах горелых волос.

– Какое чудесное зрелище. Так бы всю жизнь не отрывался от него, – мужчина наклоняется и целует ложбинку между двух полусфер. – Будто крышечки на небольших блюдцах, а ручки ещё и увеличиваются в размерах, чтобы удобнее было брать.

Он сжимает левый сосок и словно разряд тока сотрясает тело девушки. Волна мучительного блаженства, сопровождаемая мурашками, проносится от копчика до легкого пушка на шее. Легкий стон слетает с губ Джулиан. Мужчина улыбается и сжимает второй сосок, мягко, но твердо. Словно накинул клеммы для „прикуривания“ аккумулятора. Джулиан чувствует вторую волну. Она гораздо мощнее первой. Ещё чуть-чуть и она зайдется в пароксизме оргазма.

Милош растягивает губы в улыбке, чуть приседает и прижимается к горячему телу детектива. У девушки возникает ощущение, что она уселась на перила – настолько твердым и большим кажется тот черенок, который протискивается между её ослабленных бедер. И да – он нажимает на тот самый сосок, которого так не хватало девушке.

– А-а-а, – срывается с её губ стон из порнофильма».

Король сказал свои реплики, проделал действия с грудью, но Кацуми вовсе не ощутила приближения оргазма. Мурашки пробежали по спине, а зажатые соски заныли от резкой боли. Потом король раздел её и усадил на кресло-качалку, как в гинекологическое кресло. Подушки на полу были раскиданы не случайно – они удобно легли под зад и приподняли Кацуми над сиденьем.

Следуя тексту книги, король разделся сам и вот-вот должен был погрузиться в Кацуми.

Может, женщине показалось, что он похудел? Даже холодные глаза немного ввалились, а кожа на скулах натянулась, как ткань на батуте. Неужели он тоже мало ест? Или причина в чем-то другом? Возможно, он боится, что его вычислят и поэтому почти не выходит из своего мрачного порно-подземелья?

Она наблюдала, как король смазывает член лубрикантом и выдавливает немного смазки на палец, а после увлажняет влагалище. Холодок от прикосновения заставил вздрогнуть. Отчаяние и бессилие накрыли Кацуми и ни о каком оргазме, который описывался в книге, речи быть не может. И не убежать, не скрыться…

Дверь заперта, а ключи у этого психа.

Виртуальная троица на кровати уже поменялась местами и теперь толстяк вставлял свой разбухший корешок в рыженькую девушку, а черноволосая с упоением нажимала на его зад. Для большего погружения.

Король вошел рывком, заставив женщину вскрикнуть от боли. Она пыталась отдалиться, спрыгнуть с предмета, который доставляет страдания, но король не дал этого сделать. Он крепко взял Кацуми за талию и начал двигаться, с каждой фрикцией погружаясь глубже на несколько миллиметров.

Кацуми вскрикивала при толчках, упиралась в грудь мужчины, но тот смотрел на неё холодным взглядом и бесстрастно делал свое дело. Там мог двигаться киборг из фильма «Терминатор», без души, без чувств, без эмоций. Вошел-вышел, вошел-вышел. Вскрик-выдох, вскрик-выдох.

Женщина отвернулась, когда в очередной раз он попытался поцеловать её. Да, по книге так было нужно, но сдерживать себя было выше её сил.

– Скажи, я тебе очень неприятен? – прошептал мужчина.

Глава 17

Если бы король ударил её, да при этом ещё и включил на полную мощность электрический ошейник, то и тогда Кацуми удивилась бы гораздо меньше. Он остановился и посмотрел на неё. Возможно, это всего лишь игра теней от виртуальных свечей, но его взгляд показался печальным.

– Да, – прошептала Кацуми в ответ.

Король всё также был в ней, но не двигался. Кацуми показалось, что она сидит на вибраторе, у которого сдохли батарейки. Король смотрел на неё, не отрываясь.

– Кэтсу, в чем причина остановки? – спросил голос чтеца, и Кацуми вздрогнула.

Так это не начитанный текст? За ними кто-то наблюдает?

Кацуми пошарила глазами по углам, но никаких скрытых камер не заметила. Да и не удивительно – сейчас камеры величиной со спичечную головку – даже не узнаешь, где они находятся. Король вздохнул.

– Я хотел чихнуть, – сказал он, не поворачивая головы.

– Продолжим, Кэтсу, – проговорил чтец. – Старайся не показывать слабость. Помни, что королеве нравится то, что она написала. Тебе тоже нравится?

– Да! Очень! – рявкнул король в ответ и начал снова вонзаться в Кацуми.

Вскрики снова заполнили комнату.

– Прости меня, – прошептал король, когда наклонился к Кацуми, чтобы укусить её за ухо.

Кацуми не ответила. Она была так ошарашена, что даже забывала вскрикивать, когда король погружался в горячее влагалище. А король двигал задом точно также, как Кацуми описывала в книге. Но там героиня тащилась от такого обращения, а вот писательница не могла сказать, что испытывает те же чувства.

Было чертовски больно и неприятно. Как в первый раз, когда она отдалась самому лучшему парню школы под скамейками на стадионе. Его команда тогда победила и Кацуми решила сделать ему такой подарок… Как же противно было утром смотреть на ехидные рожи дружков, которому капитан команды успел похвастаться ещё одной победой…

Чтец продолжил чтение, и король с королевой поменялись местами. Теперь уже Кацуми была сверху, а король натягивал её, как безвольную резиновую куклу. Член входил не полностью, но и того, что было погружено в неё, хватало, чтобы корчиться от неприятных ощущений. Кэтсу Исикаваподдерживал её за талию и старался не сильно насаживать на каменный «скипетр».

Кацуми замерла, когда в правом глазу короля заметила блеснувшую слезинку.

Он начал ласкать её грудь, гладил шершавыми ладонями, чуть сжимал набухшие соски. Голос продолжал читать об ощущениях Джулиан, которых на самом деле не было у Кацуми. Если бы она в тот момент знала, чем закончится всё дело, то написала бы, что насильник перестал заниматься сексом, извинился и отпустил Джулиан на все четыре стороны.

Виртуальная троица не обращала никакого внимания на живых людей. Толстяк самозабвенно трахал по очереди двух вампирш, а те царапали его спину и слизывали кровь тонкими язычками. Кровать под ними дрожала, как настоящая, балдахин грозил вот-вот соскользнуть и накрыть всех темным одеялом. Пламя свечей пускало по стенам причудливые тени, которые превращались в затейливых чудовищ или расплывались в мягкие тени игрушечных медвежат.

– Я не хочу больше делать тебе неприятно, – прошептал король, когда ставил Кацуми на колени, чтобы войти сзади.

– Так не делай, – шепнула Кацуми в ответ, когда он резко вошел в неё. – Отпусти нас с Азуми. Мы никому не расскажем о тебе.

– Королева должна стонать и говорить те слова, которые сама написала! – произнес голос чтеца. – Это последнее предупреждение, дальше я включу ток.

Король не ответил. Он входил глубоко, почти на всю длину члена, шлепал Кацуми по ягодицам, бормотал пафосную чушь, которая в момент написания казалась писательнице забавной. Когда он намотал её волосы на кулак, то Кацуми пришлось прогнуться в спине, а это означало, что финал сцены близок.

Финал тогда показался Кацуми смешным, ещё бы – детектив Джулиан глотала сперму вампира, и сама становилась полувампиршей, чтобы потом противостоять кровососам. Сейчас же её вырвало, когда в горло ударила солоноватая жидкость.

Король бесстрастно смотрел, как женщина содрогается, пытаясь рвотой заменить рыбный запах во рту. Увы, король не напрасно кормил своих королев только после сексуального акта – Кацуми смогла только выплюнуть вязкую жидкость, запах же остался с ней.

Троица на постели тоже закончила трахаться – напарник детектива хлестал как из брандспойта, потушив три свечки и полностью залив своих любовниц, как пончики глазурью.

Это было весело тогда… и это было мерзко сейчас.

Кацуми снова вывернуло, и судорога хлестнула по животу. Женщина упала на ковер. Король поднял её на ноги так легко, будто она была невесомой оболочкой. Хотя, после трех недель вынужденного голодания, Кацуми вряд ли сумела набрать вес.

Король надел штаны и накинул рубашку. Кацуми осталась обнаженной, а когда потянулась за джинсами, то он наступил на них.

– Пойдем, – пробурчал мужчина.

– Кэтсу, кто тебя заставляет? – спросила Кацуми.

Король вздрогнул, будто она огрела его по спине креслом-качалкой. Он молчал, отвернувшись от Кацуми. Пять секунд тишины, а после он вздохнул и прошел к двери.

– Называй меня королем! Идем, – сказал король.

– Я никуда не пойду, пока ты не скажешь – кто тебя заставляет? Кто читает текст? – Кацуми топнула и поморщилась от боли, когда ударилась пяткой. – Кто стоит за всем этим безумием?

Кэтсу Исикава потянулся к карману, но Кацуми хмыкнула и уселась в кресло. Она с вызовом взглянула на короля – бей током, я всё стерплю!

Ни один мускул не дрогнул на лице короля. Он подошел к женщине и медленно произнес:

– Я не хочу делать тебе больно. Но пока тебе нельзя этого знать. Ты узнаешь, чуть позже. Пойдем… Кацуми.

Сегодня точно был вечер, созданный для удивления Кацуми. Ни разу, за всё проведенное в заточении время, он не назвал её по имени. А сейчас…

– Покиньте помещение. Кэтсу, ты меня очень расстраиваешь, – произнес голос чтеца.

Желваки на лице короля дернулись. Он протянул руку к женщине и произнес:

– Пожалуйста.

Никогда расстояние между виртуальной комнатой и комнатой пленения не казалось Кацуми таким коротким. Она не бежала, но за мыслями, переполняющими голову, она не заметила, как оказалась возле двери. Король мягко толкнул Кацуми внутрь комнаты, и она едва не запнулась.

Кацуми обернулась, чтобы спросить о происходящем, но закрытая дверь отозвалась поворотами ключа. Она со злостью ударила по шершавой поверхности, и чертыхнулась, когда содрала кожу на костяшках. Король позорно сбежал, так и не ответив на вопросы.

Стон за спиной привлек внимание женщины. Она обернулась и обнаружила нелицеприятную картину – на кровати Азуми лежал ноутбук, а из него доносились женские стоны и мужское уханье. Но не это было неприятным для Кацуми – ноутбук лежал поверх одеяла, под которым, судя по дергающимся движениям, увлеченно мастурбировала Азуми.

Неужели ей было мало короля, и она так восполняла недостаток внимания?

Кацуми вздохнула, ей уже вообще не хотелось никакого секса. Как у подопытной собаки Павлова, у неё на секс уже возникало если не слюноотделение, то явное отторжение.

А откуда в ноутбуке Кацуми порнушка?

Она не закачивала себе ничего подобного, а взяться ещё откуда-то это не могло. Хотя нет – на столе лежала блестящая коробочка от компакт-диска.

Король принес Азуми порно? Вот же извращенец. Или это сделал кто-то другой?

Азуми продолжала увлеченно тереть между ног. Кацуми не мешала – чем бы это сумасшедшее дитя не тешилось, лишь бы не кричало и не лезло драться.

Женщина решила прояснить ситуацию с порнушкой позже, а сейчас попыталась прополоскать рот, чтобы заглушить запах спермы короля. С горем пополам ей это удалось, и она повернулась опять к Азуми, которая вскрикнула и забилась в судорогах оргазма. Наконец, она затихла, лишь небольшие волны прокатывались по телу, когда чуть подергивала рукой.

Кацуми взяла коробочку от диска и прочитала корявую надпись:

«Кику Кобаяси и Дженшин Ямамото 12 мая 2016 года».

Кику, Кику, Кику… Кацуми попыталась вспомнить – откуда ей знакомо это имя?

В тот день Дженшин привез приболевшей Кацуми литературную награду, а ещё от него здорово пахло виски. Как признался муж: «Эттто я от радосссти за лю-ик-любимую женушку! Мы с Сэкико по чуть-чуть». Она тогда прогнала его в гостиную, а утром он был тише воды и ниже травы. Почти не рассказывал о церемонии, хотя она и пыталась расспросить. Сэкико тоже мало чего говорила и старалась перевести тему на другое. Странно…

– Королева, тебе ноутбук уже не нужен? Можно его забрать? – спросила Кацуми, когда приблизилась к кровати. – Я хочу поработать.

– Забирай. Ух, какой оказывается у тебя жеребец в стойле пасется, – тоненько захихикала Азуми и развернула экран к Кацуми.

Сегодня точно был день удивления. Увиденное оказалось той последней соломинкой, которая сломала спину верблюду.

Кацуми сначала не разобрала, что именно она видит, но потом в глазах потемнело, в ушах застучала кровь, а пол почему-то набросился на женщину…