Текст книги "Заговор творцов (СИ)"

Автор книги: Алексей Изверин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 6

Конференц-зал в гостинице набит народом. Не людьми с улицы, конечно же, кто б их сюда пустил, в самую фешенебельную гостиницу Посольского квартала!

Журналисты, оснащенные камерами, диктофонами и блокнотами. Десяток спесивых люблинских бояр, сверкающих нашитыми на кожаные куртки гербами, восседала в окружении немногочисленной прислуги. Охрану, аркаимских наемников, сюда не пустили, ждали за дверью. Компания богемной молодежи заявилась сюда не иначе как с Камень-Кафе. Парни и девушки, по одежде не понять, дворяне ил нет. Одеты разношерстно, на одном из парней синяя парусиновая куртка, второй щеголял в кожаном камзоле, спортивных штанах и белых ботинках.

«О, наши знакомые!» Воскликнул Миро.

На обочине молодежной компании примостился поэт Леманский, смотрит в мою сторону с опаской. Арина не заметила, болтает с Евой, делая вид, что оказалась тут случайно. София же мило улыбается всем вокруг, уделяя каждому по паре слов.

На сцене перед собравшимися выставлен укрытый зеленой скатертью стол, за столом я, Галактионов и Мила. Перед нами рядком расставлены микрофоны, стоят графины воды и пустые стаканы. Мила несмело улыбается, я делаю хмуро-заинтересованное лицо, Галактионов спокоен, как танк.

«Узнают, нет?»

Первой меня заметила София. Глянула мельком на Милу и Галактионова, остановила взгляд на мне, и глаза девушки чуть расширились. Узнала. Чуть смутилась, толкнула рядом сидящих Еву и Арину. Девушки закончили шептаться, удивленно уставились на меня. Безымянный парень меня тоже узнал, глядит настороженно. Рванулся встать, Леманский рывком усадил его на место.

– Задавайте ваши вопросы! – Сказал Галактионов в микрофон.

– Агнесска Волянская, канал «Муз-Любодар!» Скажите, Людмила, задумывались ли вы о том, чтобы петь уже известные песни исторических исполнителей? Например, Велимира Матвеева? – Спросила девушка в розовом топике, плотно обтягивающем большую грудь.

«Смотри-ка, подготовилась!»

– Задумывалась, но пока я не готова к столь серьёзным произведениям. – Ласково улыбнулась сирена.

«Она б тебе спела, дай ей волю! Твоя розовая тряпка бы треснула!»

– Тадеуш Данюкевич, канал «Культура!» – Встал с места худой мужчина в светло-серой футболке с рыжей аппликацией. – Скажите, Людмила, а как вы познакомились с Мирославом?

– Случайно! Некоторые события на Алом сблизили нас, и с тех пор я вхожу в его команду.

«Давай его прикончим?»

– Правда ли, что вы связаны с Мирославом Трегартом узами более тесными, чем обычная дружба?

«Могу сделать это так, что никто не догадается!»

– Простите, это моя личная жи-изнь! – Захлопала глазками Мила.

Мучали нас вопросами с час. Где родились, как пришли к творчеству, где был ваш первый концерт… Конечно же, вопросы согласованы с пресс-службой Четвертого Канала, Зина и Лиза, заправившись крепким кофе, сидели до утра.

– У меня вопрос к Мирославу Трегарту! – Внезапно поднялся с места следующий журналист. Полный, высоченный дядька с донельзя приветливым лицом, облаченный в пиджак и синие парусиновые штаны.

«А вот этого в программе уже не было».

– Задавайте. – Подвинул к себе микрофон ближе я.

Галактионов нервно скомкал подвернувшуюся салфетку.

– Ян Кравчик, канал «Мир». – Представился журналист. – Не могли бы вы прокомментировать инцидент, произошедший вчера в Екатерининске на площади Короля Михаэля?

«Ну вот что началось-то, нормально же общались!»

– Без комментариев. – Чуть развёл руками я, сохраняя каменное лицо.

– Ожидаются ли подобные инциденты во время концерта?

– Без комментариев.

– Поступали ли вам угрозы?

– Без комментариев.

– Как вы считаете, кто может быть…

– Ян, имейте совесть! – Делано рассмеялся Галактионов. – Уже четыре вопроса! Следующий, пожалуйста!

Ян Кравчик бухнулся в кресло, с места встала худенькая дама в матерчатой жилетке, стянутой парой пуговиц на большой груди.

Наверное, тут мода такая, на большую грудь.

«Неплохая мода».

– Божена Новакова, канал «Здойчек». Скажите, Людмила, а вы…

– Мирослав Трегарт! – Крикнули от входной двери.

Через ряды кресел быстро проталкивался Лех Завадский. Волосы распущены и взъерошены, на остром лице выражение чрезвычайной решимости.

Парочка охранников двинулись наперерез, не успели.

– Я, Лех Завадский, вызываю на дуэль Мирослава… – Первый охранник, попытавшийся схватить нарушителя покоя, натолкнулся на Щит, и отлетел в сторону. – Вызываю на дуэль Мирослава Трегарта! Обладание человеческим существом при помощи рабской метки… – В сторону полетел второй охранник. – Противно чести и совести любого достойного человека! Я клянусь освободить Людмилу Стафилос от пагубной зависимости…

Галактионов побледнел.

– Стоп. – Сказал я, толкая в толпу ауру покоя.

Часть народа замерли, остальные продолжали оглядываться. Журналисты нацелили камеры на Леха Завадского, кто-то начал подбираться с микрофоном.

– На мечах, на пистолетах, на кулаках – я буду драться с тобой везде, Мирослав Трегарт, ибо таким, как ты, не место на священной земле Люблина!

«Отвертись!» Посоветовал Миро.

«Да как?»

«Все равно! Остановить не получится, придётся убить, а это осложнит ситуацию!»

– Я не знаком с дуэльным кодексом Содружества Люблин. – Как мог спокойнее сказал я.

– Почти такой же, как в вашем Светлом Царстве! – Выкрикнул Завадский. – Или ты трусишь?

«Ну вот, придётся его убить». Вздохнул Миро. «А жаль, могли б ему Вещь сплавить!»

– Ваши обвинения беспочвенны, Лех Завадский!

– Мать босая! Да ты трус! Сучий…

«Что за кретин».

– Но вызов я принимаю. Мечи вас устроят?

– Вполне! – Моментально успокоился Лев.

– Договорились. Пришлите ваших секундантов, обговорим условия.

– Сегодня же вечером! Я освобожу тебя, Людмила…

– Вы уже достаточно сказали, господин Завадский. – Лениво сказал я в микрофон. – Дайте сказать и другим. Жду следующего вопроса.

– Войцех Ковальский, издание «Правда». – Вскочил с места очередной журналист. – Скажите, Мирослав, как вы планируете драться с Лехом Завадским?

«Жестоко и бесчеловечно!»

– Без комментариев.

Пресс-конференция длилась ещё пару часов. Лех Завадский незаметно вышел, я скучал, слушая ответы Милы. Сирена не скупилась на улыбки и добрые слова, рассказывала о силе искусства, о том, что добро побеждает зло и все такое. Выходило это у сирены замечательно.

После окончания пресс-конференции, когда я шел по коридору, меня нагнал Сергей Бельский.

– Мирослав, это проблема! – Сходу сказал он.

– Да не думаю. – Пожал я плечами. – Выслушаю секундантов вечером, убью его утром.

– Уверен?

– Ну а что? Будут неожиданности?

– Мой господин сильный! – Сказала Мила, беря меня за руку.

– Этот Завадский тут известная личность. – Бельский старательно отвел глаза от сирены. – Трогать его опасаются.

«Выискался на нашу голову!»

– Бретер?

– Да кто знает. Завадские древний род Люблина, обедневший в край. Может, и берет денег, за руку никто не поймал.

– Мне нужен секундант. – Сказал я. – Сергей?

– Да куда же деваться. – Развёл руками Бельский. – Не рекомендуется, конечно, но других мы тут не найдем. Посольские нам спасибо не скажут.

– Это тоже проблема?

Мила прижалась ко мне теснее.

– Не такая уж и большая. – Сергей скривился. – Обо всех дуэлях с местными дворянами положено докладывать послу.

– И что он сделает?

– Своей властью остановит дуэль.

– И?

– И тот хмырь, Лех Завадский, сложит про тебя песню, какой ты нехороший человек.

– Тогда придётся драться.

– Да не то слово. Местные, пока лоб в кровь не расшибут, ничего не понимают. После пары подзатыльников становятся твоими лучшими друзьями. Постарайся его не убить.

Разложить Леха Завадского на атомы Манипулятором, сжечь Эффектором, запустить злую энергетическую конструкцию в ауру… Вариантов масса. Но это не дуэль чести, когда дерутся всем, что только есть в наличии, а уж потом судят – достойно ли было применить артефакт, или не достойно. Выигравшему могло неслабо прилететь от судов чести, существовавших при Научном Совете и при Царской Канцелярии.

На Люблине дуэль чести не признавали, судов чести тоже не было.

И дуэльный кодекс отличался с виду не значительно, но серьёзно.

Сражаются равным оружием, использование любых биомехов должно быть заранее оговорено. За одно событие только один вызов, самый первый, остальные отклоняются автоматически. Вызов младшего к старшему недопустим, как и наоборот… Нет, не отвертеться, по положению мы с Лехом примерно равны. Он люблинский дворянин, я мастер Искусства.

Выбор оружия и места за оскорбленным… Ну, тут спорно, Лех утверждал, что оскорбил-то его я, а мне казалось обратное. Ну ладно, пусть будет. Дуэльные мечи, дуэльные пистолеты, применение живых клинков равных свойств допускается. О, вот и свойства, целый список!

«Достань меч, сделаем сами для себя то, что нужно».

Условия окончания дуэли – обезоруживание, ранение, смерть противника. Вот, интересно, если ранил своего оппонента, необходимо отступить на пару шагов и громко сказать «ранил», если выбил клинок, то тоже пару шагов назад и «обезоружил». Секунданты дуэль останавливают, спрашивают про примирение. Если раненый-безоружный не согласен, то дуэль продолжается. Бить в ответочку после ранения запрещено, иначе дуэльный кодекс прекращает своё действие, и в дело идёт Уголовный кодекс Содружества Люблин.

Искусство на дуэли использовать можно, но строго определенным образом. На месте дуэли чертиться круг, выставляется экран покоя. Любые энергии, которые неслучайно заденут пространство вне круга, запрещены и делают применившего проигравшим.

Бельский заглянул ко мне под вечер. Вежливо поздоровался с Кирой, стараясь держаться подальше от Милы, и прошёл в кабинет.

– Ну, как? – Спросил я, проводя его в кабинет и запирая дверь.

– Готово. – Сергей рухнул в кресло, выдохнул. – Место нашли, дуэль на мечах. Ты дуэльный кодекс читал?

– Вот, читаю.

– После первого ранения дуэль прекращается. Царапни его, и инцидент будет исчерпан. Или он тебя царапнет. Убивать он не посмеет, дела у него есть какие-то, в Светлом Царстве. Через секунданта намекнул, намек поняли, передадут.

«Нам надо его убить». Вдруг сказал Миро.

«Ты что такой кровожадный?»

«Он будет драться до последнего».

«Что?»

«Информация разблокирована. Мирослав, если Индик не развивается, то он начинает деградировать. Нельзя стоять на одном месте, начинаешь терять циклы. Или вверх, или вниз. А этот слишком долго стоял, и процесс пошёл в обратном направлении. Он соскочил с третьего класса на второй, и дальше будет хуже! Наши биомехи помогут ему держаться какое-то время, а Низкоранговая и Вещь закинут на класс выше».

«Брр».

«Так и есть».

– Что мне будет, если я его убью? – Спросил я.

– Если убьешь на дуэли, то ничего. Посол поругает немного, даже не вышлет. Если прикончишь просто так, то тогда проблемы. Придётся увозить тебя отсюда.

– И это сорвет концерт?

– Проблема. – Задумался Бельский.

– Ладно, подумаем об этом завтра. А что за человек-то? Есть сведения?

– Поэт, певец, путешественник. Род обеднел давно, на жизнь ему хватает, но и только. Объездил много миров, осел на Люблине. Песни под гитару поет, выступает в Думе, пишет статьи в газетах-журналах, как хорошо тут живется, и как бы тут все ещё лучше обустроить. На Светлое Царство в открытую не нападает, прихватить не на чем, ходит по грани. В местной сети есть сайт, где толкутся его поклонники, вживую встречаются на Каменецкой улице каждую субботу, в Камень-Кафе. Драться умеет, считается не последним мечом Люблина, и стрелок хороший. За плечами десяток дуэлей и пяток покойников.

– Надо же.

– Вот-вот. Трогать его опасаются, дерется хорошо. Подумай, может, через посла отменим все это дело?

«Нет. Решить надо сейчас».

– Не стоит. Дуэль, так дуэль.

– Ну, как хочешь. – Сказал Сергей Бельский.

Утром «Маус» с гербом Светлого Царства выехал из посольского квартала, и отправился прочь из города. За рулем сидел Сергей Бельский, я расположился на переднем сиденье, угрюмо глядя в окно.

– Ты там поосторожнее давай. – Вдруг сказал Сергей Бельский.

– Буду.

– Этого типа тут уважают.

– Это может стать проблемой?

– Наверное, нет. – С

Машина свернула с шоссе на проселочную дорогу, вокруг потянулись бесконечные поля хлебных деревьев и хозяйственных построек. Свернули ещё раз, под колесами оказалась грунтовка пробитой грузовиками колеей.

Чем дальше забирались, тем менее ухоженными становились поля. Пустые каналы, ссыхающиеся деревья, заброшенные постройки, подъезды к которым заросли ломкой желтоватой травой.

Обогнули пару холмов, прокатились по прямой минут десять, и прибыли на место встречи.

Позади виднелись небоскребы Люблина, от них нас закрывали плотные посадки хлебных деревьев и гребни холмов. Впереди грунтовка упиралась в разваленные кирпичные постройки. А справа находилась поляна, поросшая травой.

Там нас и ждали.

– Что тут происходит? – Резко спросил Сергей Бельский, выходя из машины. – Тут решаются вопросы чести, как-никак! Это не цирковое представление!

– Это наша группа поддержки. – Сказал Ян Кравчек.

Лех Завадский стоял на краю круга, очерченного белой краской на траве, смотрел поверх голов. Согласно дуэльному кодексу, ни слова сказать я ему не мог.

– Хорошая же у вас группа поддержки. – Проворчал Сергей Бельский.

Кроме Леха Завадского, на полянке присутствовали ещё несколько человек.

Ян Кравчик, журналист канала «Мир», одетый в штаны-карго и тактическую куртку. Камера его лежала среди вещий на краю поляны.

Армейский офицер, в блеклой форме, похожей на форму стрельцов Светлого Царства, с нашивками лейтенанта. Высокий, статный, снабженный биомехами, с тесаком на поясе.

Лейтенант чувствовал себя немного чужим на этом празднике, и пытался сутулиться.

Агнесска Волянская делала независимый вид, за ней примостился оператор с камерой. Компания дворян тоже была тут, три девушки и четверка парней, стояли фоном. Арина, Ева и София, с ними Леманский, остальных я видел в первый раз.

Незнакомый мне искусник опирался на посох-накопитель, пряча руки в широких рукавах черного балахона. Голова скрыта под капюшоном, ткань пропитана экраном покоя. А вот посох я узнал, немало таких в мастерской изготовил.

На краю рощи замерли автомобили, пара «Маусов», три «Ролса», «Шевик» с эмблемой телеканала «Мир» и внедорожник незнакомой мне конструкции. Перед автомобилями расставлены легкие походные столики, с вином и закусками.

– Вы драться будете? – Приветливо спросил Ян Кравчик. – Или мы расходимся?

«Дать бы тебе прямой в голову».

– Вопрос к вашему товарищу. – Пожал плечами Сергей. – Нам этот бой не нужен.

Ян Кравчик посмотрел на невозмутимо озирающему верхушки деревьев Завадскому.

– Условия примирения те же. – Громко произнес журналист. – Мирослав Трегарт назначает боярина Леха Завадского опекуном Людмилы Стафилос, немедленно покидает Содружество Люблин, и обязуется более не появляться в пределах нашего государства.

«О, на первый пункт соглашаемся! Интересно, когда обратно отдавать прибегут?»

– Мирослав? – Посмотрел на меня Сергей Бельский.

– Неприемлемо. – Ответил я.

Искусник скинул капюшон, и пошёл по кругу, ведя посохом по траве, полоса белесого инея тянулась вслед за ним. Закончил, с силой воткнул посох в землю. Сняв капюшон, искусник ослабил экран покоя, и я смог считать его ауру. Местный житель, начинающий мастер или слишком умелый ученик.

– Прошу противников зайти в круг. – Произнес Ян Кравчик. – До моей команды нападать запрещено, нарушивший это правило будет признан проигравшим все зависимости от результата боя.

Я сбросил куртку и футболку, остался только в штанах.

«Ботинки тоже снимай». Посоветовал Миро.

Сел на землю, разулся, скинул с пояса ножны, подтянул ремень потуже. Достал все из карманов, положил на футболку.

Агнесска дала знак оператору, тот нацелил на нас камеру.

– Съемку вести нельзя. – Встал перед оператором Сергей Бельский.

– Хорошо-хорошо. – Оператор быстро опустил камеру.

Я взял в руки тесак, прокачал по нему энергию. Клинок отозвался едва заметной вибрацией. Сделал пару взмахов, оценивая новый баланс, и вступил в прочерченный искусником круг.

Лех Завадский, тоже обнаженный по пояс, сделал шаг мне навстречу.

Черты лица его еще больше заострились. Тело перевито мышцами, жировая ткань пропадает прямо на глазах, работают биомехи. Глаза мертвые, неживые, на донышке зрачков светятся два серебристых огонька. В руке такой же клинок, как и у меня. По форме обычный пехотный тесак стрельцов, что на Аркаиме, что на Люблине, а по содержанию – сложная энергетическая конструкция, о которой рядовому стрельцу можно лишь мечтать.

Искусник коснулся набалдашника посоха-накопителя, и по белесым линиям пробежала волна энергии, создавая экран покоя.

– Начинайте!

Лех Завадский сразу же нанес мне укол в грудь. Я сместился чуть назад, шлепнул плоскостью клинка по его мечу.

Дуэль началась.

«Отключись». Посоветовал мне Миро, беря на себя управление телом.

Первыми ударами мы обменялись в полной тишине, затем разошлись, и Лех Завадский запустил в меня молнию. Ярко-синий разряд впился в Щит и разлетелся безвредными искрами.

– Ну, началось! – Кажется, это сказал Ян Кравчик.

Искусник поспешно достал из-под балахона малое энергетическое ядро, и, держа его левой рукой, правой сжал набалдашник посоха-накопителя. Экран покоя стал в разы сильнее.

«Подзарядка!» Хмыкнул Миро. «Маг это, а не оператор энергии!»

Шаровая молния, созданная Универсальным Эффектором Завадского, рассыпалась гармониками на краю моего щита. Я ответил хитрее, искра проскочила в землю, Лех встряхнулся, как кот, получив разряд электричества.

Мы пошли кругом, сторожа каждое движение противника.

Первым сорвал дистанцию Лех Завадский. Шаг, шаг, подшаг, и мой клинок столкнулся с его клинком, метящим мне в сердце. Меч крутанулся в моей руке, пытаясь связать оружие противника, то увернулось и нацелилось мне в левую ногу. Щит удар задержал, живой металл высек длинную алую черту, рыча от жажды крови, прожег защиту и ужалил меня в бедро.

«Ах ты ж!»

Мой меч метнулся к голове Завадского, тот отпрыгнул с места, отбил брошенную вслед искру взмахом левой руки. Искра пропала в вихре разложения материи.

– Стоп! – Крикнул Ян Кравчик.

Лех Завадский быстро отступил, я сделал шаг назад, держа меч наготове.

– Мирослав Трегарт, вы ранены? – Спросил Завадский с радостью в голосе. – Я вижу кровь.

Левую штанину пересекал косой разрез, медицинский амулет быстро остановил кровь и заращивал лёгкую царапину.

– Мирослав Трегарт, не желаете ли вы остановить бой? – Быстро спросил меня Ян Кравчик. – Мы готовы ограничиться вашим немедленным отъездом с Люблина.

«Мечтай!» Фыркнул Миро. «Вам ещё Вещь забирать!»

– Нет. – Бросил я.

– Ваше Сиятельство? – Журналист поглядел на Сергея Бельского.

– Пусть бой продолжается. – Ответил Сергей. В глазах боярина появилась тревога.

Лех Завадский поднял меч, двинулся на меня мелкими шажками.

«Миро, обязательно его убивать?» Вдруг спросил я.

«Да».

«Может, раним?»

«Выздоровеет, накинется со спины в переулке. Жаль, нельзя ему прямо сейчас голову снести, приходится этот танец разыгрывать».

Мы обменялись атаками, разошлись, снова пошли кругом. Защита Завадского вдруг принялась истончаться. Гармоники энергий, скрытые под Щитом, одна за другой рвались на волю.

На пробу, я бросил сканирующую волну, надеясь изучить его защиту, собрал в буфер, изучил. Обрывки гармоник не могли дать многого, Щит все же срезал часть эмоций, удалось уловить только главное.

Он не желал мне смерти. Он сам хотел умереть. Но ему важно было получить то, что у меня есть. Умереть, и забрать все. Забрать все, и умереть.

Два запредельных желания слились в моем противнике, рвя в клочья его разум. Глаза Леха мерцали, движения становились быстрее. Тело двигалось плавно, Завадский походил на опытного кота, загоняющего в угол хитрую мышь.

«Это мы ещё посмотрим, кто тут мышь. Дай мне».

«Бери».

Миро перехватил управление моим телом.

Завадский прыгнул на меня, атаки шли одна за одной. Голова, грудь, рука, снова голова. Миро отбил все. Скорлупа налилась энергией, длинные алые полосы, оставляемые клинком Завадского, таяли в воздухе.

Два удара энергией, я отпарировал оба.

– Давай, Лех, кончи его! – Кричал кто-то.

– Лех, Лех! – Вопили девушки.

Лех не реагировал. Может, он уже понял, что проиграл? Вложенная им энергия пропала втуне, а я же был полон сил, ревело Сердце Пламени, урчал Щит, живой клинок истекал гармониками вложенной силы.

«Ну, теперь танцуем по-другому!» Азартно сказал Миро.

Чуть опустил меч, словно приглашая к следующей атаке. Завадский не атаковал, ждал, сверкая глазами-биомехами.

И тогда Миро атаковал сам.

Два шага вперёд, секущий удар в пояс превращается в рубящий, Лех успевает отдернуть левую руку, и в последний момент убирает голову от быстрого укола. Цель не голова, острие меча пронзает Щит и чертит кровавую полосу на его груди.

– Стоп! – Замахал руками Ян Кравчик. – Лех, хватит? Сергей?

– Мы более не имеем претензий к боярину Завадскому. – Сергей глянул на меня, я согласно кивнул.

– Нет! – Мотнул головой Завадский. Кровавая полоса на его груди исчезла на глазах, по ауре катились всполохи энергии, генерируемой Сердцем Пламени.

«Ну нет так нет».

Завадский вновь двинулся в атаку. Вытянулся в струнку, обманный мах, завершающийся уколом. Миро был настороже, от секущего удара увернулся, укол парировал ударом энергии в живот, Завадский отлетел на пару шагов назад.

Все коварство удара я не понял сразу. Щит Завадского пошёл волнами, и никак не мог восстановиться. Вложенные Миро в удар помехи разрушали его защиту. В энергетическом мире творилось безумие, бьющие из груди Завадского волны энергии пытались выправиться, наталкивались на фронт помех, попадали в резонанс и рассеивались. Трава в очерченном кругу стала стремительно желтеть, полосы желтизны пролегли на несколько метров окрест. Экран покоя, ограждающий место боя, засветился, когда на него начали давить помехи.

Искусник визгливо выругался, энергетическое ядро в его руке истощалось.

Это не сработало бы надолго, Сердце Пламени накачало бы энергию в ауру Завадского, Скорлупа выдавила помехи, со временем. А времени у Завадского уже не было, Миро пошёл в атаку.

Завадский уклонился от маха и быстрого укола, подставил свой меч, парируя рубящий удар в ноги. Однако целью Индика был не он. Универсальный Эффектор напитал мой клинок частотами, полученными от Конструктора, и в руке Завадского остался полуметровый обломок меча. Остальная часть клинка рассыпалась металлическими осколками.

– Стоп! – Крикнул Сергей Бельский. – Лех Завадский, не желаете ли вы остановить поединок?

– Лех, заканчивай! – Обеспокоенно сказал Ян Кравчик. – Мы…

Завадский быстро провёл левой рукой по клинку, восстанавливая оружие. Крутанул меч в воздухе, и атаковал меня, запредельно-быстрым уколом в грудь. Щит раздраженно зарычал, и вскрикнул от разочарования. Живой клинок, осветившись алым, распадаясь на глазах, несся ко мне.

Миро подставил меч, нанося через клинок сильный удар током. Крутанул меня вокруг оси, выбросил руку с оружием вбок, разрубая Завадскому левый бок до позвоночника. Клинок летел как через воздух, тело моментально смыкалась за ним, восстанавливаемое биомехами.

Энергетические возмущения, оставшиеся после моего оружия, давило Сердце Пламени Завадского.

И тут меч наткнулся на нечто твердое, и моментально разрядил в это всю вложенную в него энергию.

Крови не было, вылезающих внутренностей тоже. Тускло-алая вспышка бросила Завадского на колени, со спины выметнулся фонтан черной пыли, светящейся энергией. И сразу же среди размеренных частот ауры моего противника возникли набирающие силу гармоники.

«Готов!»

Отступил на шаг назад, и понял, что могу контролировать себя.

Откуда-то из толпы раздались крики, то ли приветственные, то ли возмущенные.

– Поединок остановлен в связи с явной неспособностью одной стороны продолжать бой! – На одном дыхании выпалил Ян Кравчик. – Мирослав, опустите оружие!

Клинок моего меча рассыпался черной пылью, целой осталась только гарда, которую я и выронил на землю. Подошёл ближе к стоящему на коленях Завадскому, попытался заглянуть в лицо.

И наткнулся на безмятежно-счастливый взгляд.

– Будь ты проклят, Индик. – Сказал Лех Завадский.

И умер. Аура его развеялась в пространстве, а тело рухнуло на землю.

На поляне воцарилось молчание.

– Дуэль окончена. – Рядом со мной встал Сергей Бельский. Руки он держал ближе к поясу, где наливался энергией амулет экрана покоя.

– Дуэль окончена. – Эхом повторил Ян Кравчик.

Все продолжали молчать, смотрели на меня. Экран покоя, поставленный искусником, резал аурные эмоции, чувства отражались на лицах.

Офицер смотрел со злостью, потянулся к тесаку даже, опомнился в последний момент. Арина и Ева смотрели заинтересованно, без испуга. Незнакомые парни глядели оценивающее, пытались понять, что от меня ждать можно. Взгляд Софии растерян, словно она не понимала, как я могу стоять на земле, а не провалился под неё. Леманский же смотрел с ужасом, даже руки дрожали. Агнесска Волянская разглядывал меня так, словно я был цепочкой цифр на калькуляторе.

«Думает, что с нас получить можно».

Искусник развеял экран покоя.

– Эх, Лех… – Молчание нарушил Ян Кравчик. Он без страха подошёл ближе, наклонился, провёл рукой, закрывая покойнику глаза. – Не дописал ты хорошую песню…

– Мне жаль. – Сказал я, глядя поверх голов, на верхушки хлебных деревьев. – Я не желал такого исхода.

Офицер резко выпрямился, словно проглотил палку.

– У него жена осталась. – Тихо сказала София.

– И дети в каждом крупном городе! – Хохотнул Леманский нервно.

Молодежь заулыбалась, София веселья не поддержала, опустила взгляд ниже.

– Поможешь? – Спросил Ян Кравчик у офицера.

Тот кивнул.

Вдвоем они завернули тело Леха Завадского в длинную простыню, Ян Кравчик достал телефон, набрал номер.

– Это обязательно было делать? – Спросил у меня тихо Сергей Бельский.

– Да. – Ответил я.

– Не буду спрашивать, почему. – Нахмурился боярин. – Поехали отсюда.

– Поддерживаю.

«Маус» вырулил с полянки, и двинулся к городу. За рулем снова сидел Сергей Бельский.

– Знаешь, а хорошо, что мы его прикончили. – Вдруг сказал боярин.

– Почему?

– Да достал он уже. В открытую не кусает, опасается внимания канцелярии, так, покусывает. То там, то сям. Ну, одной проблемой меньше.

«Как бы других не добавилось».

«Миро». Сказал я. «А ведь он не нас имел в виду. Он имел в виду своего Индика!»

«Да». Не стал спорить Миро.

«Будь добр, разблокируй немного информации».

«Да что уж теперь поделать, если такие игры пошли. Мирослав, любая техника Архитекторов, и я не исключение, развивается уровнями и циклами. Нулевой цикл – это из коробки достали. Полный – развитие закончено, пора переходить на следующий уровень. Я потому и блокирнул Универсальный Эффектор в самом начале, помнишь? Он был уже полного цикла, ему нужно было под нас подстроиться. Если же цикл развития не выполняется, техника решает, что что-то пошло не так, и сбрасывает уровень, чтобы начать цикл уже на уровне ниже. Нет там развития, и снова разворот цикла, уровень ниже. Если же развития совсем нет, то биомех отторгается. Процесс подстройки уровней сопровождается неприятными побочными эффектами, когда биомех пытается перестроить организм носителя, чтобы избежать сброса цикла. Наш идиот где-то нашёл Индика высокого уровня, скорее всего, ранее это был Владыка. И решил, что он теперь царь и бог. Индик оценил, что развития нет, и начал сбрасывать циклы. И сбросил до второго класса. Ещё два цикла, и произошло бы отторжение».

«Значит…»

«Да, Мирослав, нам нельзя стоять на месте. У покойника была могучая воля, если уж он не пошёл крушить все вокруг себя, пытаясь набрать цикл. Увидел нас, сдуру решил, что вот его шанс. И проиграл».

«Миро, я не очень понимаю. Он же был известный дуэлянт. Отчего не мог поехать куда-нибудь на Изборск, погонять сектантов, или там чудище какое-нибудь истребить? Все же есть, Эффектор, Щит, Сердце… Справился бы!»

«А личное развитие не состоит в запихании в себя улучшений и истреблении других жизненных форм, сколь бы отвратительны они не были». Ответил Миро. «Личное развитие – это нечто другое!»

«Дай угадаю…»

«А дальше информация закрыта».