355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алексей Изверин » Империя (СИ) » Текст книги (страница 10)
Империя (СИ)
  • Текст добавлен: 21 марта 2017, 03:00

Текст книги "Империя (СИ)"


Автор книги: Алексей Изверин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– А на кого охотимся, сосед?

– Слушай… В лесах тут у нас живут глухари и кабаны… Чучело глухаря у меня есть, глянешь вечерком…

Похоже, сосед надо мной взял негласное шефство.

Глухарь очень походил на земного. Я такого в зоопарке видел, когда был ребенком. За исключением того, что местный зверь имел острые длинные когти на голенастых лапах, и тяжелый прямой клюв. Топорище сказал, что стая глухарей запросто могла порвать в клочья гораздо более сильного противника. А в стаи они собирались частенько.

Тут были еще кабаны – но это уж вообще… Каждый кабан в холке достигал мне середины груди, а их клыки походили на стальные ножи-стилеты. Когда такая тварина рылась под корнями дерева, выкапывая корешки и червяков, а рядышком копались еще пара таких же созданий ростом чуть поменьше, я остро пожалел, что нет у меня что-нибудь огнестрельного, вроде АСВ или даже стационарного лучемета.

Глухари тут были основной пищей. На кабанов, понятное дело, почти не охотились, только отгоняли их от поселка. Попробуй поохоться на такую громадину… Да она, если разозлиться, таких бед натворит… А то оружие, что тут есть, способно кабана только разозлить. Дротиком или из лука его шкуру не проткнешь, только поцарапаешь. А в глаз стрелу посадить – так это только в телепостановках бывает. Мне становилось страшно, когда я представлял себе такое стадо, разозленное до потери чувства самосохранения.

Судя по рассказам Ивы, раньше случалось так, что кабаны сходили с ума и нападали на деревню, особенно раньше, когда еще люди тут не обстроились. Тогда жители спасались на крышах самых прочных домов, кто успевал. А кто не успевал… Кабаны и мясом не брезговали.

Убить взрослого кабана – проблема. Все дело в том, что каждая взрослая такая тварь обреталась исключительно в стаде. Гарем из самок, детеныши, и пара кабанчиков-рабов. Все почти как у людей. При малейшем признаке опасности кабаны и самые сильные самки сплачивались единым строем, прикрывая детенышей и слабых. Против такого звериного войска никто устоять не сможет, во всяком случае, не с теперешним уровнем вооружения. Хороший арбалет мог бы прибить кабана, или хорошее копье, толстое, с крепкой рогатиной, но вот только одна проблема. Кабанов-то много, и своего они в беде не бросали. Даже вокруг раненого ходили долго, пока тот или не поправлялся, или не издыхал.

На шее у нашего главного охотника висело ожерелье из зубов кабана – по легенде, они отпугивали злых духов. С десяток клыков поменьше, две пары больших, просто таки огромных.

Рано или поздно любой кабан, вырастая, покидал семью и шел искать себе стадо. И зачастую им обзаводился. И тогда уже становился нам не по зубам.

– Любого одинокого подсвинка надо убить. – Объяснял мне Топорище. – Прибить на корню… Иначе заведет себе стадо, и потом из деревни не высунешься. Все вокруг пожрут, посрут, а оно нам надо?

– Да нет, не надо.

– Вот понимаешь. Хорошо, послезавтра пойдем с тобой на охоту. Подсвинок один нашелся рядом, роет, семью ищет.

– Уже завтра?

– А чего ждать? Парень ты большой, рука у тебя крепкая… Не всегда ж тебе на деревне сидеть. А подсвинок ждать не будет, того и гляди семью себе найдет, тогда его отсюда долго вытравливать придется.

– Но, сосед, у меня ж и оружия нету толком…

– Как это нету? – Удивился Топорище. – А вот это что? – И он указал на связку дротиков. – Это теперь твое, как и лук, и стрелы. От деревни. Сам делал! Бери, они хорошие. И пошли, постреляем…

Лук мне не давался сразу. Топорище хмурился, что-то бурчал в бороду, но заставлял пробовать снова и снова.

– Смотри, сосед. Когда ты стреляешь, ты не должен держать пальцы вот так, как сейчас… Устанешь быстро. Клади стрелу на руку, а пятку стрелы держи между пальцами. И не целься долго, устаешь быстро. Вот так – растянул, выстрелил.

И Топорище из своего лука посылал очередную стрелу в сноп сена.

Я ему пытался подражать, но не очень получалось.

Так мы промучились почти весь день.

К концу дня у меня отваливались руки и плечи, подергивался живот и спина. Сосед же только хмурился и качал головой.

– Не держал ты в руках лука со стрелами. – Выдал он свой вердикт. – Тяжело тебе учиться придется… Завтра с дротиками будем. Копье пока рано тебе… – И он снова покачал головой, задумчиво разглядывая меня. – Ой, рано тебе копье.

Дротики уже давались легче.

Охотничий дротик представлял собой полуметровое копье с длинным и тяжелым наконечником. Бросать его полагалось рукой, от души размахнувшись, и стремясь, чтобы во время полета он не вращался.

Силы у меня, благодаря химии, было много. И потому Топорище с удивлением рассматривал растрепанную мишень.

– Вот то лучше уже. До вечера, а потом отдыхать. И завтра поутру пойдем…

* * *

Утром меня разбудил стук в дверь.

Вывернувшись из-под бока теплой Ивы, я быстро впрыгнул в штаны, накинул рубаху на плечи и приоткрыл дверь.

Топорище ждал меня во дворе, обмахивая сапоги от утренней росы.

Увидев меня, распрямился, поправил перевязь на плече с копьем.

– Ну, сосед, бери лук, стрелы и дротики, пойдем кабана ловить.

У околицы деревни к нам присоединились еще двое, хмурого вида молодые парни. Одного я видел пару раз в компании с Шестым охотником, а второго видел впервые.

Все вооружены так же, как и я, лук и дротики. У одного вроде бы получше, у другого похуже.

– Пошли. – Сказал Топорище, поправляя слезающее с его широких плеч копье.

По узкой тропинке мы вошли в лес. Тропинка сразу же потерялась между деревьев, скрылась в высокой и росистой траве.

Солнышко светило ровно, было тепло, но ноги вымокли мигом.

Мы как-то сами построились в колонну. Впереди шел Топорище, снявший свое копье и сторожко оглядывая лес. За ним шел я, взяв в руки дротик, но наготове его не держал. Если что, не уверен, что смогу им правильно воспользоваться. За мной шел светловолосый паренек, тот самый, которого я несколько раз видел. Он уже успел накинуть тетиву на низ лука, но верхнюю петлю не застегивал. Тул со стрелами передвинул к себе ближе.

Замыкал нашу колонну малознакомый мне тип, худой и длинноволосый, которого я видел в первый раз. Он, как и я, нес дротик, но постоянно дергался и, видно, чего-то опасался.

В лесу было громко.

Непривычно для меня громко. Чирикали какие-то пичужки, кто-то шуршал, трещали деревья от ветра, падали ветки, шелестела трава.

Все это было очень не понятно и не знакомо.

Даже не смотря на то, что я прожил тут уже месяца три, если не полгода… Если учесть с болезнью… То я все равно никак не мог привыкнуть к этому. Такие большие пространства, где нету ничего, кроме леса, деревьев, травы и разных животных. Пространства, не созданные и не измененные человеком. Места, о которых человек даже не подозревает, даже не знает, что есть такое.

Конечно, и у нас есть такие места. Разные старые заброшенные городки, которые было нецелесообразно включать в новые поселения. Убыточные заводы. Отравленные какой-нибудь гадостью места на пару десятков километров, в которые можно только в скафе приходить. Например, в сотне километров от моего дома когда-то был старый космопорт.

Но тут же совсем другое.

Все это разнообразие никогда живого человека не видело, и могло и не увидеть, если б не мы.

Шли мы с час где-то, все дальше и дальше углубляясь в лес.

Потом Топорище остановился, и скинул с плеча копье.

– Пришли, во имя Хайста. Он почуял нас уже, сейчас придет…

Я огляделся.

Топорище вывел нас на небольшую полянку, ровную, поросшую высокой – по колено – травой. По сторонам полянки тянулись вверх деревья, журчал тонкий ручеек.

– Кьен, становишься справа. Как только я скажу, сразу мечи в морду его дротики, как сможешь. А как кончаться, начинай стрелами ему, по глазам.

Я услышал, встал куда было показано.

Топорище быстро отдавал команды двум остальным.

Светлому досталась позиция еще правее меня, но еще дальше от меня, чем я от Топорища. А волосатый дергунчик встал слева, потрясая дротиком.

Топорище выбрал себе центр, и уже как-то незаметно оказался с копьем наготове.

– Сейчас он на нас выйдет. Как увидите, так и мечьте в него, как поближе будет, в глаза цельте. Принимаю его на копье, а вы добивайте. Топоры у всех есть?

Те двое кивнули, а у меня не было.

– Не беда. – Ответил на это Топорище. – Коли его дротиком, последний оставь. Цель в ухо, он к тебе боком будет, а ты ровно стой, и до конца дрот гони. Да дрот загодя в землю воткни.

Ладно, будем до конца гнать. Кабан-то всяко не страшнее, чем роботы-гладиаторы, на которых отрабатывалась моя боевая химия. Так что встанем, метнем, задвинем… То есть загоним.

– Коли готовы, так начинам, благослови Хайст.

Топорище потоптался на месте, вырывая носком ямку, упер в эту ямку черен копья и внезапно громко и раскатисто свистнул.

Я чуть не оглох на ухо.

Но стало не до того.

В лесу завозилось что-то. Хрюкнуло, заворочалось, расталкивая ветки и мелкую лесную поросль, что отчаянно цеплялась за солнце и за жизнь в тени больших деревьев.

И из полутьмы леса на полянку высунулось рыло кабана.

Кабан как кабан. Я таких видел и на Земле, в зоопарке. И в лесной зоне, с флаера, когда меня школьником возили показать дикую природу. Почти ничем не отличается.

Но уж больно здоров, тварь, мне по грудь будет. И клыки, в земле все, длиной с мою ладонь. По два с каждой стороны. Передние подлиннее, зато задние потолще.

Наверное, земная тварь, тут мутировавшая не пойми во что.

Голова повернулась к нам, неожиданно мелкие для такой туши водянистые глазки посмотрели на нас.

И сразу же два дротика навесом слетели в череп зверя.

Кабан мотнул головой.

Тук, тук.

Оба отскочили. Один на миг запутался в шерсти, повис, но не успел я обрадоваться, как копьецо свалилось куда-то в траву.

Дротики кабану не понравились.

Он мотнул головой еще раз, громко хрюкнул и двинулся к нам, все ускоряясь и ускоряясь.

Я почувствовал какое-то оцепенение. По шее и лицу пробежали мурашки, кожу как будто чуть стянуло.

А кабан уже разогнался хорошо, просто бежал к нам, взрывая траву мощными лапами, наклонив шерстяную башку, и целя клыками в ноги.

Ну и куда тебе, тварюга, попасть-то?

Правая лапа.

Там нету кости черепа и мощных мышц спины и загривка, нету такой шерстяной подушки, в которой застрянут все острые и колющие предметы.

А что, на левой есть?

Не думать.

Как я размахнулся, я даже не понял. Но вот мой дротик со всей моей химической силой преодолел расстояние от меня до кабана, и разлетелся в куски о его лапу. Отлетело острие, деревяшка запуталась в месящих траву лапах кабана, спружинила, и здоровенная туша спотыкнулась. Кувырком не полетела, но темп атаки сбавила не слабо. Как лбом о стену.

Зверь остановился, хрюкнул, отмотнул головой еще два дротика. И пропустил мой в левую часть пасти, где не было шерсти, в мягкую и нежную розовую плоть.

Вот это уже было получше. Вот это уже ему не понравилось.

Кабан с ревом захлопнул пасть, откусив древко, и дико замотал башкой.

А потом повернулся ко мне, и полетел вперед, как выпущенный со стартовой катапульты.

Да провалиться ж тебе…

Меня как смело ураганом.

Откуда-то на моем месте вырос Топорище с копьем, снова упер его в землю. Блеснула роса на стальном наконечнике, дикий захлебывающийся рев кабана стал еще громче. Наконечник копья как живой поднырнул под морду зверя, уткнулся в сочленение здоровенных грудных мышц, и мигом утонул в плоти, прихватив с собой не слабую часть древка.

Меня обдало смрадом.

Топорище, согнутый в три погибели, обеими руками прижимал копье, удерживая его, и ехал назад от рвущегося к нему кабана. Крестовина копья уже упиралась в зверя, не давая ему добраться до охотника. Топорище хрипел, сжав зубы, но копье держал.

Вскочив на ноги, я бросился назад, схватив втоптанный в землю последний дротик. И еще быстрее обратно, потому что Топорище уже сдавал.

Чуть не поскользнулся на мокрой от росы траве, столкнулся взглядом со светлым, который как раз вытаскивал топор, утвердился на ногах. Вот так, перпендикулярно голове зверя. И, размахнувшись, всадил дротик в мохнатое ухо кабана.

Наверное, острие обломалось сразу, но бил я со всей силы, и тонкое древко застряло где-то там, в глубине черепа. Кабан мотнул башкой, взрыкнул и издох.

Древко дротика в моих руках вырвалось, как живое, и больно дало мне череном по животу, прежде чем я успел убраться подальше. Кабан издох почти сразу же, обвис на копье, еще глубже загнав ее в себя. Разлетелись в последний раз комья земли и порванная трава под мускулистыми лапами, и тонкая струйка крови стекла из пасти на землю.

Вот и все.

– Здоров ты, сосед. – Топорище медленно и с опаской отнял руки от копья. Раскрыл свои ладони, посмотрел на них, покачал головой.

Я неопределенно кивнул, зачарованно смотря на несколько тонн мускулов, зубов и свирепости. Ну и тварина, черт ее дери… Этот зверь поопаснее кого бы то ни было. Шкура вон какая, точно помню про два дротика, а от них только слабые царапины. И даже пара стрел в щетине запуталась, так и торчат.

Топорище кашлянул.

– Пошли приплод поищем. Ежели они тут есть, то надо их добить…

– К чему, старшой? – Спросил светлый. – Может, поначалу кровь спустим, а…

– Те дам на охоте спорить. А ну в лес пошли!

Вытащив топор, здоровенный и на длинной ручке, Топорище пошел вперед.

Я огляделся, ища какое-то оружие. У меня остался только лук, тул со стрелами рассыпался, собирать его времени не было уже.

Дергунчик толкнул меня в плечо, и протянул мне второй дротик.

– Держи, те нужнее. У меня второй есть. – Пояснил он.

Вчетвером мы углубились в лес.

Просека, след ломившегося к нам зверя, был виден хорошо. Всю мелкую поросль как бульдозером срезало, только ветки поломанные валялись.

Топорище остановился, поводил головой из стороны в сторону.

– Где-то тут она есть. Спряталась просто. Всем за мной не держаться, дальше я один пойду, но смотреть внимательно! Кьен, держи копье.

Я перехватил еще влажное от крови древко.

А Топорище вытащил свой топор. Не здоровый и не мелкий, но какой-то очень аккуратный и ухоженный. На достаточно длинном древке. Те топоры, которые я видел в деревне, были чуть покороче.

Тщательно сосед снял с лезвия топора тряпицу, вытер этой тряпицей лезвие, полюбовался на него.

– Смотри всегда, чтобы на металле воде не бывать! – Важно изрек он после нехитрой процедуры. – И всегда чисти, топор не подводи, тогда и он тебя не подведет. Никому позади не стоять, разошлись все!

Топорище пошел вперед, помахивая топором.

Шаг, другой, третий…

Откуда кабан вылетел, я не понял поначалу. Просто кусты вдруг раздались в стороны, пропуская вытянутую морду с клыками и горящими красным глазами, в которую сразу же Светлый насадил тройку стрел.

Кабан вильнул башкой, и рванулся вперед, на Топорища.

Теперь я узнал, почему Топорище прозвали так. Топором он и в самом деле орудовал как ювелир.

Он ловко перерубил кабану сначала лапу с широкими, совсем не кабаньими когтями, а потом тяжеленным железным топором врезал проклятой зверюге по спине, когда та пролетала мимо него. И еще правильно отступить успел.

Кабан пролетел по инерции метров пять, а потом зарылся носом в траву. ИЗ громадной раны ниже затылка зверя хлестала кровь, стекала по сторонам шеи, быстро пропитывая траву.

Полежал так чуть, потом помотал башкой и стал подниматься.

Утвердился на лапах, припадая на правую, переднюю. Зарычал, оглядывая нас, оскаливая клыки. И похромал в сторону Светлого.

Быстро так похоромал, целенаправленно. Лапу-то ему перерубли, но и на трех тварина перемещалась довольно быстро.

Топорище подоспел сбоку, размахнулся, и едва успел отскочить в сторону, когда кабан мотнул башкой, метя клыками.

Потом зашел с другой стороны, поднял топор и ловко, махом, срубил кабану заднюю лапу.

Вот тут кабан завизжал. Нам по ушам ударило не хуже пластикового листа, все попятились. А зверь бился на земле, вертелся волчком, силясь достать обидчика. Выглядело со стороны так, словно кабан старался достать собственный хвост.

Потом остановился, снова посмотрел на нас. Топорищу-то что, он сзади стоял, а вот нам пришлось снова попятится.

Кабан пополз.

Я чуть не выругался вслух, поднял копье, целя в глаза.

– А ну, стой! – Веско сказал Топорище. – Убить не убьешь, а вот до тебя он доберется.

Кабан полз до меня еще минут десять, скалился клыками, рычал и тек кровью, но все равно полз.

Топорище шел за ним, поцеливаясь топором, но кабан поворачивал к нему башку, и Топорище отступал.

В конце, силы оставили зверя.

Последний раз рыкнув, он затих.

Но и когда он затих, никто не рискнул к нему приближаться. Все стояли, выжидали, пока не погасли маленькие злобные глазки.

– Бывает, что в них может вселится дух, и они притворяются. – Сказал Топорище. – А подходишь поближе – тут тебя и пырнет клыками… Тогда уж только за отцом Марсипанием и надо посылать, чтобы быстрее шел… А зачастую бывает, что ему и торопится не надо, осталось только именем Хайста проводить. Смотрите на загривок. Если щетина поднята, то он еще жив. А если опустилась, то уже нет.

Мы посмотрели, щетина не стояла.

Топорище подошел поближе, коротко хекнул, рубанул, расширяя рану на загривке еще больше.

– Топором только сюда можно бить, чтоб убить. Лапы ему не перерубить сразу, если только Хайст на вас посмотрит. Две надо, чтобы не дошел, а ни у кого больше одной не получается. А дальше кабан до человека доползает и рвет. А копьем вы видели уж.

Еще раз хекнув, Топорище опустил топор на загривок. Кровь уже не фонтанировала, слабо сочилась.

– Вот так. С свиньи снять неча. Пошли, еще один есть. Тут не много было, трое всего. Еще одного убьем, и можно добычу разделать. Сейчас вспугнуть должны.

Топорище поднял длинную палку и постучал по стволу ближайшего дерева.

Сразу же с визгом откуда-то сорвался мелкий свиненок и побежал от нас подальше.

– Ну-ка, кто с луком…

Вместо ответа светлый бросил топор, сорвал лук и выпустил одну за одной три стрелы.

Две попали, свиненок кувыркнулся и забился на земле, продолжая визжать.

– Не хорошо, добей! А то дух отомстит! – Сказал Топорище.

Светлый кивнул, снял тетиву с лука, подобрал топор и быстрым шагом пошел к подранку. Подошел, постоял, оценивая, сильно махнул топором, и вернулся к нам, волоча тушку.

– Вот и хорошо. Второго не забудьте, и на поляну, к большому. Там посмотрим, что с ними сделать можно.

Три туши легли рядом. Большой кабан уже был засажен мошками.

– Ну, начнем, благослови нас Хайст… Сначала надо его перевернуть на спину. Палки-то все взяли?

Все, конечно. Кроме меня. Пришлось воспользоваться дротиком.

Тушу кабана перевернули, используя палки как рычаги. Положили под спину тот же хворост, чтобы туша не перевернулась.

Вблизи кабан не поражал. Здоровенное цилиндрическое туловище, задница в три раза меньше, чем передняя часть, широченные мышцы груди и живота, длинная и мощная нижняя челюсть, которая и несла на себе впечатляющие клычищи.

– Режем, благослови нас Хайст… – Топорище вытащил стальной нож, опробовал острие. – Гляди все сюда. Сначала роем яму, куда кровь потечет, чтобы грязи лишней не разводить. Не приятно же по крови ходить туда-сюда, так же. Потому рыть вот тут, к туше поближе.

В три пары рук под руководством Топорища мы быстро вырыли нужных размеров яму, отбрасывая землю в сторону аккуратной кучкой. На этом тоже настоял Топорище.

– Ну, вот хорошо… – Сильно нажимая носком сапога, Топорище провел канавку от туши кабана к вырытой нами яме. – Первый надрез делать надо так, кровь спустить, а то жилы и шкуру попортить можно… Вот, что сейчас будет!

С этими словами Топорище резанул кабана где-то с боку, со стороны короткой шеи, я не успел заметить, где именно. Кровь хлынула широкой рекой, мигом затопив ямку и траву. С минуту так текла, а потом стала сочиться редким ручейком.

– Вот так, хорошо. Теперь надо делать вот так… – Топорище широким изогнутым ножом вспорол шкуру кабана от груди. Потом надрезал под шкурой, поднимая ее пласт, и надорвал половину. – Полностью снимать не будем, нам только жилы нужны. Смотрите.

Он проводил ножом по еще живому мясу, быстро рассекая жировые слои и мышцы, резал кривым острым ножом как настоящий мастер, виртуоз своего дела.

– Хорошие тетивы из этого получаются… – Мечтательно прищурился главный охотник. – Не рвутся, не мокнут, не горят… И на ярмарке за них цену дают. Через два дня ко мне зайдете, каждый свою получит. Кьен вдвое, он кабана убил.

Меня замутило от зрелища разделки туши. Но я не отвернулся. Я понимал, что надо привыкнуть к таким картинам, и чем быстрее, тем лучше. Черт знает, сколько мне придется тут прожить.

Может быть… Может быть, что и всю жизнь.

От такой мысли я содрогнулся. Робинзон и то был в лучшем положении. Хотя нет. Таких Робинзонов, как я, еще не было. И не известно, будут ли когда-нибудь.

Мясо-то я до того видел только в кино, или в консервных банках. Ну, или в бутербродах. Да и там какое мясо. Не зверей ж ради него резали, все росло в гидропонике.

Но как-то все было нормально. Сначала чуть замутило, но волевое усилие быстро сделало все в порядке.

Я внимательно смотрел, что и как делал мой сосед. Потом сам, под его руководством, первым попробовал снять шкуру. Внимательно посмотрел на мясо и внутренности, Топорище описал как выглядят симптомы болезни и разных паразитов, которыми кабаны часто заражены.

Потом вырезали жилы и когти, выбили клыки, кое-как выдернули копье Топорища и мой дротик, и оставили тушу на полянке. Острие моего дротика осталось где-то глубоко в черепе зверя.

– Жилы мойте! – Командовал Топорище. – Эй, это кто тут воду жалеет? А ну, давай!

Мы все дружно сняли с поясов фляги и стали промывать комки кровавой каши прямо в руках, как учил Топорище.

– Вечером все мясо выжрут, а косточки тоже приберем… Клыки, оне нужные…

Глава 12

Лето проходило постепенно.

Уходить совсем оно не хотело, отчаянно огрызаясь на осень ярко-солнечными днями и остатками тепла. Осень тоже не спешила – на ее стороне было безжалостное время и от века заведенный порядок. Она наступала медленно, но верно, отхватывая от лета по маленькому кусочку, дождями и холодными ночами завоевывая себе место в этом мире.

Большая охота. Это когда деревня запасается мясом на зиму и на весну, ну и на часть лета. Потому что зимой мяса не добудешь, а зима тут та еще, насколько я понял. Одни проливные дожди день ото дня, ложащиеся чуть ли не вертикально от ветра, и попрятавшаяся или впавшая в спячку добыча. Тан-то растет, но с тана весь год сыт не будешь.

Толпа загонщиков с одно стороны леса – это женщины и дети, кто поменьше. А с другой стороны цепь охотников. Все, кто может держать в руках копье, натянуть тетиву лука, да и просто метнуть дротик.

От охоты зависит многое… Например, переживет ли деревня зиму. Единичные глухари, зимой невзначай забредающие в эти места, не в счет. На них долго не протянешь, имея такое количество ртов. А домашнюю скотину забивать… Тут тоже были сложности. Курицы давали яйца, да и на мясо годились, но забивали их не так часто, на мясо. Выкармливать сложно, тан они не очень любят. То же самое и с трехглазыми свинками. Пока свинья подрастет, пока приплод даст – так это верных три года, а за это время ни-ни.

А лесная дичь в это время набирается в лес. Причем много. За лето глухари набрали веса, отъелись на летней траве и ягодах. Оставили потомство, да и ленивы стали, летом-то их никто не трогал.

Кабаны же готовят себе берлоги, и уходят куда-то дальше, зимовать. Зимой они не могут.

Рано утром вышли, прошли по окраине леса, по почти неприметной тропинке, и рассыпались вдоль лесной опушки.

Были тут все. Топорище стоял где-то с другой стороны от меня, на самом важном участке. Где-то затерялся и Светлый, теперь тоже какой-то там охотник. Никак не представлялось время узнать, какой же именно. А вот Дергунчик, что одолжил мне свой дротик, был рядом. Кстати, звали его точно так же, как я и мысленно окрестил тогда, Дергунчик. После охоты он тоже стал каким-то там охотником, после той охоты. Только я вот не стал, потому что человек еще не знакомый.

Вот эта вот Большая Охота и должна все решить. Должен я или не должен.

Не знаю, что было б, если б не должен. В деревне были еще мужчины, которые не были охотниками. Разводили скотину, делали что-то по дому односельчанам и все остальное, чем и жили. Отец Ивы как раз не был охотником, зато у него был здоровенный амбар со свиньями и курицами, чем он и жил.

Но большая часть народа скотины держала мало, так, для порядку. А вот жили они именно охотой.

И не только мясо ценилось, кстати. Кабана того мы здорово ободрали, в дело пошли не только жилы и кости. Через день на полянку сходили женщины и принесли куски шкуры, которые куда-то уволокли. Ива сказала, что эти шкуры продают на ярмарке, и вроде бы из них шьют хорошие сапоги. Охотно верю, если даже дротики не могли такую броню проткнуть.

Жилы же, отмытые и просушенные уже, Топорище нам отдал. Не мне, Иве, которая их куда-то спрятала до следующей ярмарки. Как и хороший кусок шкуры.

А вот правый клык кабана Топорище отдал мне лично в руки.

– Твое се. Ты кабана милостью Хайста извел, так тебе и владеть. Редко первый так бывает… Но на все воля Его.

Клык Ива убрала куда-то подальше, а через пару дней вручила мне простую, но прочную нитку, на которую был насажен этот клык, старательно просверленный у основания.

– На шее надо носить. – Сказала она и почему-то покраснела.

Ну ясно, что на шее, куда я его еще намотаю?

Главный Охотник метался вдоль цепи, раздавая ценные указания.

– С места не сходить! Оружие готовить! Ты, что встал как столб? Быстро лук натяни, и дротики не забудь!

Капелла III еще не поднялась над горизонтом. На траве застыли хрусталики росы, серый туман был чуть-чуть ярче серого света и сладковато пах прелыми листьями. Последние дни лета. Дни, похожие на хрупкий хрусталь, как росинки, тронь его – и осыплется он мелкими осколками, явив слякоть, бесконечные ледяные дожди и промозглый ветер. Глядишь, а вдруг и снег пойдет. Вроде бы в этих широтах должен он идти, или нет? Вот и будет шанс узнать.

Где-то несмело застрекотал ранний сверчок.

– Только бы кабаны не приблудились… – Услышал я справа. Оглянулся.

Да, знакомые лица. Шестой охотник, злой и взъерошенный, как пьяный воробей. В руках он держал ненатянутый лук с уже наложенной на тетиву стрелой, еще несколько стрел были воткнуты в землю перед ним. Копье тоже неподалеку, лежит так, чтобы можно было легко подхватить. И незабвенный металлический нож в ножнах на поясе, ну куда же без него?

Глядя на это, я тоже положил рядом копье, а в руку взял дротик. Второй воткнул в землю на манер стрелы, как это шестой охотник сделал. Лук доставать пока что не спешил, хотя за прошедшее время из лука стрелять у меня получалось все лучше и лучше.

Позицию Главный Охотник выбрал не то чтобы совсем хорошую – мне такое расположение не понравилось.

Лес тут не везде рос одинаковый. Где-то побольше, где-то поменьше, где-то побольше, а где-то вместо леса росла лишь высоченная, по пояс или даже по грудь трава, разбавленная редкими деревцами. Вот на выходе из здоровенного леса мы и расположились. Дальше – только такая вот лесостепь, редкие деревца и горы где-то далеко на горизонте, впереди – настоящий лес, с каждым шагом все хуже и гуще.

Интересно, а о чем наш Главный Охотник думал-то? А вдруг из лесу кабаны выскочат? Их-то просто так не прикончить, только разозлить, а спастись на плоской, как стол, равнине от разъяренного хищника… Не думаю, что получится. И деревьев тоже нету, на которые влезть можно.

Грохот и крики раздались для меня совершенно неожиданно. Кроны деревьев впереди пальнули в небо стаями птиц, черными точками унесшимися в серость небес. Раздраженное курлыканье на секунду даже перекрыло тот шум, что устраивали загонщики.

Порскнули из-под ног мелкие полевые крысы, разбежались в разные стороны, испуганно заметались между нами и источником сводящего с ума шума. Какие-то еще мелкие твари заметались по лесу, стараясь вырваться из ловушки.

Ветви впереди взметнулись, и на нас вылетел ошалевший глухарь. Хлопая крыльями и теряя по пути перья, птица неслась вперед, и сразу же получила две стрелы в грудь.

Как не слабы были луки, но все же сработали они хорошо. Смятый ком перьев рухнул в траву, тотчас мимо меня проскользнули ловкие мальчишки, и уволокли первую добычу куда-то в сторону.

– Началось, во имя Хайста! – Крикнул кто-то. По-моему, шестой охотник, или Дергунчик, я не разобрал.

Глухари рвались из леса если не один за другим, то достаточно часто. Их забивали стрелами, иногда дротиками, кто-то успевал принять и на копье.

Я уже успел одеть тетиву на лук и потратить с десяток стрел. Изредка, когда в ветвях не было заметно никакого шевеления, вперед проскальзывали мальчишки и оттаскивали битую дичь за нашу цепь.

Пора бы тоже поработать… Кстати, как они цели выбирают? Как-то делят, сразу все на одного-единственного несчастного глухаря не наваливаются. Пара стрел – и готова птичка.

Когда стрел осталось всего половина, а заметил, дротиком тоже кто-то пользуется. Не знаю, что и сколько тут стрелы стоят, мне их пока давали без отчета, но кто знает…

Лук убрал, на плечо, чтобы не мешался. Вынул дротик, приготовился. Вот бы нож хотя бы, стальной. Ножом, современным и хорошо сбалансированным, я бы взялся на такое же расстояние попасть совершенно точно, и метров на десять бы швырнул… А уж из АСВ так вообще можно было весь лес прошерстить. А тяжелый лучемет так уж совсем вообще.

Глухарь, совершенно ошалевший, вылетел на меня. Не такой, как остальные, чуть крупнее, и какой-то худой, тощий, костистый. Сразу же свистнули две стрелы, и бесполезно ушли вверх. Длинная, почти что змеиная шея изогнулась, тварь мерзко зашипела и рванула к нам, как наскипидаренная. Широченные – да откуда же такие широченные – крылья ударили в воздух раз, другой, третий…

Я опомнился и метнул дротик. Не со всей силой метнул, целил по центру, чтобы сбить эту тварь, нацелилась-то она явно на меня, но дротик с непривычки увело, баланса тут никакого. Задумался сильно о ножах и огнестреле.

Попал в правую часть груди, в место, откуда вырастало крыло.

Сила удара оказалась та еще, здоровенного глухаря повело влево и вниз. Еще две стрелы просвистели слева него, снова промазав. Одно крыло сложилось, взметнув капельки крови, а второе продолжало молотить по воздуху.

Тварь закружилась, злобно зашипела, и грохнулась в траву. Но отнюдь не сдалась. Вот над политым кровью сородичей показалась длинная шея, глухарь дернулся, рывком бросился ко мне… Я даже подумать ничего не успел, как две стрелы, одна за другой, воткнулись в шею, под клювом. Глухарь даже зашипеть не смог, распластался в траве, обломав стрелы.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю