Текст книги "История Гиены. Хроника подлинного расследования [Книга III]"

Автор книги: Алексей Ракитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Примечательно, что американские полицейские, отметив ту странную деталь, что похищена только половина суммы, далее констатации факта не пошли. То есть, отнеслись к нему как к своего рода казусу, исключению из правил.

Имитация полового акта.

Мы можем довольно уверенно утверждать, что Гиеной во время его нападений двигала очень сильная, можно даже сказать, жгучая обида на женщин, связанная с интимной сферой отношений между полами. Предположения такого рода делались нами ранее, когда комментировался маленький размер пениса преступника. Теперь же мы можем говорить о перенесенной преступником обиде не в предположительной, а утвердительной форме. Мы не знаем, что именно послужило причиной оскорбления мужского достоинства Гиены, но то, что такое оскорбление со стороны женщины – интимного партнёра – имело место, можно не сомневаться.

На это довольно явно указывают обстоятельства изнасилования 2 июня 1979 г. Памелы Оливера (эпизод №45). Напомним, что произошедший половой акт имел характер сугубо символический. Преступник с большим трудом со второй попытки сумел овладеть жертвой и сразу же после проникновения извлёк пенис. Очевидно, что никакого физического удовлетворения подобное одиночное движение (фрикция) доставить не могло. Более того, после этой единственной фрикции насильник быстро ушёл, не осуществив эякуляцию.

Совершенно очевидно, что его привлекала отнюдь не физиологическая сторона полового акта, а его психологический компонент, который для насильника выражался в грубом принуждении и унижении жертвы. В процессе совершения преступления насильник принимал на себя «функцию Бога» – он мог помыкать жертвой по собственному желанию и был властен над её жизнью и смертью. Это довольно типично для сексуальных преступников, но подавляющее их большинство, наслаждаясь «функцией Бога», не отказываются при этом от секса с жертвой.

В данном же случае мы видим именно отказ. Чем он может быть обусловлен?

Совершенно очевидно, что преступнику важен отнюдь не сам половой акт, поскольку он был готов довольствоваться его довольно примитивной имитацией. При этом сам по себе секс для Гиены был очень важен, ведь все его помыслы и усилия направлялись именно на это, а отнюдь не на хищения денег и имущества.

Так с чем же мы имеем дело в данном случае?

Имитация полового акта преследовала цель не физического удовлетворения Гиены, а психоэмоционального. Посредством символических действий преступник компенсировал некие тревожащие воспоминания и обретал спокойствие, психологический комфорт. Потребность в такой довольно необычной компенсации обуславливалась объективным существованием тяжелого и болезненного стресса, связанного с половой сферой. Этот психотравмирующий инцидент вряд ли произошёл задолго до начала криминальной активности Гиены, по-видимому, он имел место в 1975 г., возможно, в первой половине 1976 г. Упомянутый стресс был связан именно с женщиной, а не мужчиной, поскольку если бы негативные эмоции Гиены ассоциировались с мужчиной, то и агрессия преступника была бы направлена на мужчин.

Почему это важно? Зачем мы вообще об этом рассуждаем? Данный вывод довольно важен по нескольким объективным причинам. Во-первых, он имеет ценность как ориентирующий признак, поскольку описанный стресс мог повлечь явные для окружающих последствия, скажем, попытку самоубийства, агрессию в отношении сексуального партнёра, обращение к психоаналитику и т. п. Во-вторых, осведомленность о подобной жизненной ситуации вооружала сотрудников правоохранительных органов весьма полезной при допросах обвиняемого информацией, которую можно было эффективно использовать для установки необходимого психологического контакта.

Действия преступника без перчаток.

Во время изнасилования Эллен Серро в ночь на 11 июня 1979 г. (эпизод №46) преступник прикасался к её телу голой рукой, причём делал это неоднократно. Женщина даже отметила довольно необычные особенности его рук – они были маленькие, пухлые, нежные, не похожие на мужские. Напомним, что Гиена касался жертв голыми руками только в первых нападениях, т.е. в 1976 г., затем перестал так поступать. Сотрудники Группы «Западня» даже заподозрили, что преступник узнал о появлении новой технологии фиксации отпечатков пальцев, оставленных на человеческом теле. Криминалисты округа Сакраменто обучились этой методике в числе первых, на тот момент времени она была совершенно секретна, да и теперь, кстати, она мало кому известна и применяется очень редко. В своём месте мы довольно подробно рассматривали этот вопрос, так что вряд ли это нужно делать повторно.

Итак, в начале июня 1979 г. Гиена почему-то изменил свою укоренившуюся привычку и позволил себе прикасаться к жертве голой рукой. Причём, у нас нет никаких сомнений в том, что преступление в отношении Серро связано именно с Гиеной и никем иным – дело в том, что сперма преступника была выявлена криминалистами и уже в 21 столетии подверглась молекулярно-генетическому исследованию, которое и подтвердило его происхождение именно от этого человека. В своём месте мы ещё будем говорить об этом подробнее, пока же просто отметим данное обстоятельство, как аксиому. Изнасилование Серро действительно совершил Гиена, который почему-то позволил себе видоизменить поведенческий шаблон (причём, шаблон очень правильный, разумный и объективно оправданный).

Почему?

Наиболее вероятным представляется такой ответ: преступник знал, что криминалистическая лаборатория округа Контра-Коста не направляла своих специалистов в Сакраменто для обучения методике фиксации потожировых следов рук на человеческом теле. Ещё раз подчеркнём, способ этот был и поныне остаётся весьма экзотичным и сложным в применении, он требует использования сильно ядовитого цианового суперклея и специальной техники, его практическое освоение представляет собой нетривиальную задачу. В конце 1970-х гг. далеко не во всех из 58 округов штата Калифорния имелись криминалисты, прошедшие необходимую подготовку. В столичном округе Сакраменто такие криминалисты были, а вот в Контра-Коста – нет. Поэтому при нападениях на территории округа Сакраменто преступник перчаток не снимал, а в округе Контра-Коста позволил себе от этого правила отступить.

Впрочем, если быть совсем точным, то в Контра-Коста имелся один криминалист – всего один! – знакомый с этой методикой. Он выезжал в дом Серро и проводил осмотр потерпевшей с целью обнаружения отпечатков пальцев преступника. Осмотр этот оказался безрезультатным, но для нас сейчас данная деталь совершенно не важна. А важно другое: этот специалист проходил переподготовку на курсах повышения квалификации в Сакраменто в 1977 г., будучи работником криминалистической лаборатории округа Лос-Анджелес. После этого он переехал на север, в округ Контра-Коста, где и устроился работать в тамошнюю лабораторию. Этих деталей преступник, видимо, не знал и исходил из того, что нужных специалистов на месте преступления не окажется.

Т.о., мы в который уже раз сталкиваемся в необычайной информированностью Гиены о состоянии расследования. Нельзя в этой связи не вспомнить детектива Кэрол Дэйли, сотрудника Группы «Западня», настаивавшей на том, что преступник является сотрудником правоохранительных органов, действовавших на территории округа Сакраменто (службы шерифа или одного из департаментов полиции). Да и подозрения сержанта Рэя Бионди, считавшего, что Гиена мог быть связан либо с военной полицией, либо с военно-воздушными силами (и на этом основании затеявшего проверку военного персонала авиабазы «Мазер»), также приходят на ум.

По мнению автора, рассматриваемая деталь – т.е. прикосновения к жертве голыми руками – подтверждает предположение о хорошей осведомленности преступника о возможностях правоохранительных органов. Подобная осведомленность не может быть объяснена чтением газет, просмотром кинофильмов или получением информации из иных открытых источников. Гиена явно имел контакты в руководстве правоохранительным сообществом штата Калифорния и хорошо представлял то состояние, в котором находится расследование.

Вероятность преступных действий двух или даже трёх насильников-невыделителей, не связанных между собою.

Нельзя, пожалуй, обойти молчанием и предположение о возможном одновременном действии в разных округах Калифорнии двух или даже трёх насильников-невыделителей. Этот вопрос рассматривался ещё в период активности Гиены, когда стало ясно, что очень схожие преступления происходят на территории разных округов, причём порой с очень небольшим интервалом. Предположение о действиях двух или большего числа невыделителей напрямую упиралось в проблему возможного появления имитаторов. Разумеется, аналогичные предположения возникали и позднее, вплоть до проведения молекулярно-генетических экспертиз. Неудивительно, что детективы задавали судебным медикам вопрос о возможности уточнения параметров спермы насильника, выявляемой в ходе обследования потерпевших и улик.

Такое уточнение было возможно. Из анализов эякулята насильника можно было сделать вывод, что тот являлся невыделителем группового антигена, при этом в его крови присутствовала фосфоглюкомутаза вида PGM 2—1. Фосфоглюкомутаза – это фермент, т.н. фактор крови, организующий углеводный обмен в организме человека. Существуют три его разновидности, условно обозначаемые PGM 1, PGM 2 и PGM 2—1. Встречаются они с разной частотой, наиболее распространена фосфоглюкомутаза формы PGM 1, которая фиксируется примерно у 50% людей европеоидной расы. Фактор крови вида PGM 2—1 встречается несколько реже, примерно у 35% населения.

Таким образом, наличие во всех случаях одинакового фактора крови служило дополнительным ориентирующим следствие признаком, поскольку позволяло до некоторой степени ограничить круг подозреваемых.

Как неоднократно отмечалось в предыдущих частях этой книги, общее количество невыделителей группового антигена составляет примерно 20% человеческой популяции. Из этих 20% только 35% являлись носителем фосфоглюкомутазы вида PGM 2—1, таким образом, в необходимую выборку попадало всего лишь 7% населения. А если принять во внимание, что предположительно была известна и группа крови насильника, которая встречалась на территории США примерно у 35% населения, то выборка становилась ещё точнее (а именно: 0,2*0,35*0,35=0,0245 или 2,45% населения).

Конечно, такая величина отнюдь не исключала возможность совпадений, но подумайте сами – из каждой сотни подозреваемых 97 человек можно было отсеять, основываясь лишь на анализе крови! Это огромное облегчение для следствия, хотя, конечно же, до точности молекулярно-генетических экспертиз технологиям того времени было очень далеко.

Комбинация упомянутых двух признаков – невыделительства и присутствия в сперме фосфоглюкомутазы вида PGM 2—1 – расценивалось следствием как серьёзный довод в пользу того, что по крайней мере часть преступлений, совершенных в районе залива Сан-Франциско во второй половине 1978 г. – первой половине 1979 г. и связываемых с Гиеной, действительно совершены им, а не подражателем (речь идёт об эпизодах №№39, 42 и 46).

Оскорбления Клэя Серро – первый случай вербальной агрессии Гиены в отношении мужчины.

Во время нападения на Клэя и Эллен Серро, совершенном 11 июня 1979 г. (эпизод №46), преступник позволил себе несколько издевательских реплик, которые были адресованы мужчине. Он высказался в таком духе: «Тебе не понравится то, что я собираюсь сделать с твоей женой, но тебе придётся смириться». Позднее, возвращаясь в спальню, чтобы удостовериться в том, что мужчина не предпринимает попыток сбежать, он повторял: «И как ты будешь с этим жить?» – или что-то подобное. Ранее отмечалось, что Гиена не демонстрировал в отношении мужчин какой-то особой агрессии или цинизма. Если ему и приходилось действовать грубо, то грубость эта представляла собой лишь реакцию на неповиновение. Убедившись, что мужчина угрозы не представляет, преступник обычно терял к нему интерес и лишь время от времени проверял, не пытается ли тот подняться с кровати.

В этой связи достойна упоминания и такая довольно необычная черта, присущая Гиене, как попытка отыскать предлог для увода женщины из спальни. Обычно он говорил, что ему необходимо, чтобы женщина показала, где оставила кошелёк, или нечто аналогичное. То есть преступник не стремился раздражать самолюбие и без того униженных мужчин и действовал даже деликатно, разумеется, в том контексте, который допустим с учётом обстоятельств происходившего. При этом с женщинами Гиена не особенно церемонился и вербально оскорблял их, не выбирая слов.

И вдруг преступник допускает выпад в адрес Клэя Серро. Можно было бы усомниться в том, что это преступление действительно совершено Гиеной, но – нет! – оснований для таких сомнений нет. В этом эпизоде имело место семяизвержение и из результатов анализа эякулята мы знаем, что насильником явился невыделитель группового антигена и носитель фосфоглюкомутазы вида PGM 2—1, мы в предыдущем пункте как раз говорили об этом. Так что не станем умножать чмсло сущностей сверх необходимого и согласимся с тем, что в доме Серро действовал именно Гиена.

Но что же тогда означает его потребность унизить мужа изнасилованной женщины?

Рост агрессии сексуального преступника представляет собой явление объективное и в каком-то смысле даже очевидное. Безнаказанность кружит голову всем негодяям, а в случае сексуальных многоэпизодных преступников унижение жертвы – сначала вербальное, а потом и физическое – служит кроме того дополнительным возбуждающим фактором, ведь стереотипные действия довольно быстро приедаются. Можно сказать, что в этом отношении Гиена являлся скорее нетипичным преступником, поскольку прекрасно контролировал как собственное поведение, так и эмоции.

Этот контроль можно было бы назвать идеальным, но в реальной жизни ничего идеального нет. А потому в случае с Клэем Серро мы видим отказ преступника от хорошо продуманной схемы. Думается, что это связано с ростом внутренней потребности унизить жертву, которую с каждым разом Гиене всё сложнее было контролировать. Перед нами серьёзный индикатор того, что фантазии преступника неумолимо трансформируются и делаются всё более злобными и неуправляемыми.

Преступник с каждым разом становился всё опаснее, и можно было не сомневаться, что внутренне он уже был готов пролить кровь жертвы. Возможно, с точки зрения его внутреннего комфорта, ему было бы приятнее, чтобы жертва выразила протест или неповиновение действием, и Гиена своими словами фактически принялся провоцировать связанного Клэя на это. Поддайся Клэй на провокацию, преступник с лёгкостью пустил бы в ход оружие, но поскольку Серро всё время лежал молча и неподвижно, повода для убийства не возникло. Скорее всего, насильник был не готов убивать связанного человека, точно барана на бойне, какие-то остатки совести или, наоборот, гордыня, не позволяли Гиене лишать человека жизни безо всякого мотива…

Поэтому Клэй Серро остался жив, а мы получили своего рода загадку, которая на самом деле, по мнению автора, не очень-то и загадочна.

Надпись на нейлоновой куртке.

Наличие на синей куртке преступника жёлтой или золотистой надписи, содержавшей буквы «CORN» (что было зафиксировано в эпизоде №48, последнем из числа приписывавшихся Гиене на протяжении 1980-1990-х гг.), загадало правоохранителям серьёзную загадку. Отдали дань этой головоломке и многие американские самодеятельные исследователи истории Гиены, которые, прямо скажем, ничего дельного не предложили. Поскольку возможное значение этой надписи заинтересует и кого-то из русскоязычных читателей, имеет смысл высказать собственное суждение по данному поводу.

По мнению автора, прежде всего, следует принять во внимание результат работы детективов, бившихся над смыслом упомянутого буквосочетания. Точнее сказать, полное отсутствие результата. Если бы что-то значимое или осмысленное из этой надписи проистекало, то какие-то оперативно-розыскные мероприятия были бы проведены. Но – нет! – ничего такого не произошло.

Есть такое ощущение, что эта надпись – не более чем очередная мистификация со стороны Гиены, число которых мы, наверное, даже не сможем определить. Те, кто внимательно читал предыдущие книги, наверняка помнят и окурки, и пустые пивные банки, и банки из-под «Пепски-колы» и многое-многое другое, что оказывалось либо на местах совершения преступлений, либо в непосредственной близости от них и могло быть связано с насильником из восточного Сакраменто. Даже замшевая куртка фигурировала, приобретенная в магазине, где закупались гомосексуалисты. Из той же серии дезориентирующих признаков можно упомянуть и обувь несуразно большого для человека ростом 175—177 см. размера, заикание, мексиканский акцент, акцент выходца из Юго-Восточной Азии и пр.

Гиена, безусловно, очень много думал над тем, чтобы оставлять ложные улики, и результат этих размышлений налицо – он совершал нападения с очень высокой степенью самоконтроля и действовал очень продуманно. Его преступления почти идеальны, причём, планку он держал на протяжении 3 лет, не допуская грубых ошибок.

И вдруг преступник надевает тёмно-синюю куртку с контрастной надписью, сделанной золотым или жёлтым цветом. Это ни в какие ворота не лезет, это против всех правил! Гиена всегда был очень внимателен при подборе цветовой гаммы одежды – все её детали (штаны, куртка, перчатки, лыжная маска) всегда тёмных цветов. Всего один раз (!) из 48 эпизодов он использовал белую лыжную маску. Иногда свидетели и потерпевшие сообщали о белой спортивной обуви, но надо понимать, что белый цвет обуви – это ненадолго, особенно в том случае, когда человеку приходится много ходить по траве, открытому грунту, влезать на деревья и т. п. При подобной эксплуатации белая обувь станет не белой очень быстро, что преступник явно учитывал в своих расчётах.

Но вот надеть куртку с контрастной надписью… неужели кто-то всерьёз думает, что такой преступник, как Гиена, не заметил такой «мелочи»? Категорически не верится! Причём надпись оказалась не имеющей смысла. Сами задумайтесь, неужели такое может быть случайным? Конечно же, нет! Но если Гиена надел такую куртку, значит, в том крылся некий расчёт.

А расчёт заключался в том, чтобы подкинуть детективам очередной след, который их никуда не приведёт. Тонкая нейлоновая куртка стоила в те годы в США 2,5$, баллончик жёлтой краски – полдоллара, изготовление простейшего трафарета надписи «CORN» при помощи линейки потребовало бы не более 10 минут. Ещё минута – две на то, чтобы нанести краску на одежду, дать ей высохнуть и – вуаля! – «уникальная куртка» готова. Низкое качество подобной работы значения не имеет, поскольку никто из свидетелей или потерпевших не заметит этого в темноте. Вещь это одноразовая, подлежащая уничтожению, цена – грошовая.

Изготовить подобную «уникальную куртку» очень просто и потому расстаться с ней не жаль, а вот проку от неё может быть немало.

Что бесполезные потуги правоохранительных органов и подтвердили.

Глава 3. Двойное убийство в Голете

Город Голета (Goleta), расположенный всего лишь в 13 км от широко известного по одноименному сериалу города Санта-Барбара, являлся в 1979 г. местом довольно любопытным. Прекрасный климат, близость океана с одной стороны и живописных гор с другой обусловили строительный бум в конце 1950-х гг. Прекрасная экология, отсутствие промышленных производств и наличие крупного студенческого кампуса делали Голету очень привлекательным для зажиточных жителей Калифорнии.

Место это в конце 1970-х гг. считалось очень безопасным, Департамент полиции в богатом городе был прекрасно оснащён и полностью укомплектован. Поэтому начавшиеся в последней декаде сентября 1979 г. странные прогулки по задним дворам многих домовладений не могли не обратить на себя внимание жителей – здесь с подобным прежде не сталкивались. Некие люди по ночам перелезали через заборы, открывали калитки, заглядывали в окна…

Вечером 24 сентября, около 20 часов, в дверь дома Саманты Рассел, проживавшей на улице Беркли-роад (Berkeley road) в северной части города, постучали. Мужчина в окровавленной футболке попросил хозяйку дома разрешить ему воспользоваться телефоном, чтобы вызвать помощь раненой собаке. Он пояснил, что нёс собаку на руках и запачкал её кровью футболку. Раненая собака породы немецкая овчарка лежала на траве рядом с крыльцом. Саманта пустила мужчину, тот позвонил другу, который приехал через некоторое время на автомашине и отвёз собаку в ветеринарную клинику.

Карта Калифорнии. Штриховкой выделены зоны активности Гиены в 1976 – 1979 гг на севере штата – в районах Сакраменто и залива Сан-Франциско. Там же, на севере, показаны города Стоктон и Модесто, в которых насильник из восточного Сакраменто также совершил несколько нападений. Города Голета, Санта-Барбара, Лос-Анджелес и Ирвайн расположены на юге штата и удалены от мест активности Гиены на многие сотни километров (от Голеты до района Сан-Франциско более 350 км). Следует обратить внимание на то, что Голета и Санта-Барбара находятся севернее Лос-Анджелеса, а Ирвайн – южнее. В контексте последующего повествования указанные нюансы будут иметь значение.

На следующий день хозяин собаки ещё раз появился на пороге дома Саманты Рассел. На этот раз он держал в руке белую розу, которую подарил женщине в знак благодарности за оказанную помощь. Мужчина сделал кое-какие пояснения по поводу произошедших накануне событий. По его словам, собака была ранена во время прогулки, но когда именно и где, он так и не пояснил. Гуляя, он пересёк пойму Сан-Хосе-крик (San-Jose creek), небольшого ручья, текущего с гор и пересекающего Голету в направлении «север – юг». Пойма Сан-Хосе-крик представляет собой незастроенную зону, в которой множество кустов и деревьев, это очень тихое и спокойное место. Собака всё время бегала рядом, но после пересечения ручья куда-то пропала. Мужчине пришлось сначала остановиться, потом немного вернуться назад и позвать пса – только тогда овчарка выбежала из кустов. Она была вся в крови и быстро обессилела. Хозяину пришлось взять её на руки и бежать к ближайшему жилью – таковым оказался дом Саманты Рассел.

Этим рассказ мужчины не ограничился. Он рассказал далее, что друг отвёз его вместе с собакой в ветеринарную клинику, и там выяснилось, что овчарка ранена явно умышленно – ей нанесли несколько ножевых ранений. Врач, стягивая раны, наложил около семидесяти швов. Сообщение о ножевых ранениях поразили хозяина собаки – он был уверен, что случившееся является следствием несчастного случая, что овчарка напоролась на скрытую в траве колючую проволоку или упала в кустах на острый сук. Ан – нет, в кустах, стало быть, находился человек с ножом!

Прощаясь, мужчина посоветовал Саманте Рассел быть внимательнее, поскольку в кустах у ручья Сан-Хосе-крик в вечернее время можно наткнуться на вооруженных и очень опасных людей.

История с ранением немецкой овчарки выглядела, конечно же, весьма странной и тревожной. Собака эта крупная, сильная, и отбиться от неё даже с ножом в руках, скажем прямо – задача нетривиальная. Причём, человек с ножом явно желал сохранить своё инкогнито и никак о себе не заявил, хотя, рассуждая формально, вполне мог заявить о нападении собаки, бегающей без поводка и намордника, но… ничего подобного он делать не стал. Видимо, ему очень важно было сохранить анонимность.

Саманта запомнила эту историю, хотя в те сентябрьские дни сообщать в полицию о произошедшем не стала. В конце концов, у собаки есть хозяин, пусть он беспокоится на сей счёт!

Примерно в километре севернее Беркли-роад к пойме ручья Сан-Хосе-крик вплотную приближается улица Квин-Энн-лэйн (Queen Ann Lane). Там она делает плавный поворот к северу и продолжается параллельно ручью, не пересекая его. В одном из домов, расположенных в этой части Квин-Энн-лэйн, в сентябре 1979 г. проживала пара, состоявшая в гражданском браке – 28-летняя Присцилла Даффи (Priscilla Duffy) и Абель Плайя (Abel Playa), 30 лет. Абель работал программистом, Присцилла – секретарём, зарабатывали они вполне достаточно для того, чтобы взять в длительную аренду большой сравнительно новый дом с просторным задним двором. Место было замечательно живописным – на самой окраине города (до городской черты 200 м), с прекрасным видом на зеленеющие горы, где располагался национальный лесной заповедник Лос-Падрес. В нескольких десятках метров ручей Сан-Хосе-крик, сильно разливающийся во время зимних дождей и почти пересыхающий летом. В общем, место для проживания почти идеальное – тихое, красивое, спокойное. И за небольшие деньги.

Теми же самыми соображениями при выборе жилья руководствовался и специальный агент ФБР Деннис Тримбл (Dennis Trimble), также арендовавший дом на Квин-Энн-лэйн. Если говорить совсем точно, то дом Денниса располагался на другой стороне улицы и несколько по диагонали относительно дома Даффи и Плайя. Тримблу на момент описываемых событий исполнилось 28 лет, свою принадлежность к Бюро он в силу вполне понятных причин скрывал, ездил на службу на заурядном 4-летнем «форде», но держал в машине сканер частот полицейских радиостанций. Такие устройства в Калифорнии были запрещены, но на Тримбла этот запрет не распространялся. Остаётся добавить, что Деннис не был знаком со своими соседями, никогда с ними не пересекался и даже не знал их в лицо, как, впрочем, и они его.

Вечером воскресенья 30 сентября 1979 г. Присцилла и Абель возвратились домой примерно за час до полуночи, некоторое время посидели перед телевизором, затем отправились спать. В спальне они довольно долго занимались сексом, так что уснули около часа ночи 1 октября. Впрочем, долго спать им тогда не пришлось, поскольку в 2 часа в комнату вошёл мужчина с фонариком в руке и приказал лежавшим в кровати просыпаться. Луч его фонарика прыгал с лица Присциллы на лицо Абеля и обратно, ослепляя глаза, но проснувшиеся сумели рассмотреть кобуру на ремне вошедшего. Также они заметили, что злоумышленник без маски.

Последний несколько раз повторил, что ему нужны только деньги, и запретил смотреть на себя. Не давая опомниться, неизвестный приказал лежавшим в кровати перевернуться на живот и скрестить руки за спиной. Убедившись, что растерянные люди покорно выполняют команды, злоумышленник бросил на кровать два куска белой тесьмы и велел Присцилле связать сначала запястья Абеля, а потом его лодыжки. После этого неизвестный аналогичным образом связал саму Присциллу, но на этом не успокоился и новыми кусками тесьмы ещё раз, теперь гораздо туже, связал руки и ноги Абеля. Злоумышленник действовал быстро, грубо и зло.

Он поинтересовался, где хранятся деньги. Связанные ответили, и неизвестный вышел из спальни. Казалось, он отправился искать деньги, однако буквально через несколько секунд возвратился. Теперь на его голове была надета лыжная шапочка с прорезями для глаз, полностью скрывавшая лицо. Несколько минут неизвестный осматривал мебель в спальне, открывая и закрывая прикроватные тумбочки, шкаф и пр., потом он бросил это занятие и вновь поинтересовался, где в доме хранятся деньги? Казалось, он не слышал данного ранее ответа или просто позабыл его.

Связанные люди повторили сказанное ранее, преступник отреагировал довольно необычно. Он развязал ноги Присциллы, поднял её с кровати, удерживая за локоть, и приказал показать, где именно находятся деньги. Выведя женщину из спальни, мужчина в маске провёл её коридором в гостиную и бросил сначала на диван, потом поставил на пол на колени и принудил лечь на пол.

Неизвестный вышел из гостиной и отсутствовал несколько минут. Вернулся он с шортами, которые надел на голову Присциллы, а чтобы женщина не смогла их сбросить движением головы, обмотал поверх шнуром. Другим шнуром неизвестный связал лодыжки жертвы, но стянул их не очень сильно, в чём Присцилла убедилась, пошевелив ногами. После этого преступник приказал жертве перевернуться на спину и включил фонарик. Присцилла видела его свет сквозь складки материи, неплотно прилегавшей к глазам, и поняла, что неизвестный рассматривает её тело. В это же самое время он, по-видимому, мастурбировал, о чём женщина догадалась по изменившемуся дыханию и специфическим звукам, но данная деталь относится сугубо к области предположений.

Дальнейшее поразило Присциллу своей чудовищной абсурдностью. «Я тебя убью», – заявил неожиданно преступник. – «Я перережу тебе горло». Эти слова менее всего можно было ожидать в ту минуту. Произнеся их, преступник отправился на кухню и принялся открывать там столовые ящики, явно в поисках ножа побольше. При этом он бормотал: «Я должен их убить, я должен их убить»… Слова эти он повторил неоднократно, возможно, десять раз, возможно, более. Присцилла ни на секунду не усомнилась в том, что её сейчас действительно станут убивать, поскольку шутить подобным образом у преступника не было ни единого резона.

Собрав воедино всю силу воли и решимость, женщина поднялась с пола и, где прыгая, а где семеня ногами, направилась к входной двери. С разгону она ударилась о стену, повернулась к двери спиной и принялась нащупывать связанными руками дверную ручку и засов. Преступник, по-видимому, не сразу понял, что же происходит. С десяток секунд или более ушло у него на то, чтобы сообразить – жертва из гостиной исчезла. Он помчался к входной двери, но к тому моменту, когда достиг её, Присцилла сумела отворить дверь и буквально вывалилась за порог спиной вперёд. В падении она так дёрнула ногой, что разорвала шнур, связывавший лодыжки, таким образом, ноги её освободились от пут. Выпав на крыльцо, Присцилла закричала во всё горло и попыталась встать, но… тут подоспел преступник. Придавив её к крыльцу, он приставил к шее женщины нож и прохрипел несколько бессвязных фраз: «Молчать! Я приказал тебе молчать!» и т. п. Убедившись, что Присцилаа замолчала, преступник схватил её за ноги и волоком потащил в дом. Через несколько секунд женщина оказалась опять за порогом, и входная дверь затворилась.

Услышав её вопли, Абель решил, что Присциллу убивают, и решил действовать. Поднявшись с кровати, он запрыгал в противоположную часть дома – к двери, ведущей во двор. Пользуясь тем, что внимание преступника полностью приковано к женщине, Абель сумел доковылять к стеклянной раздвижной двери и открыть её замок связанными за спиной руками. Понимая, что у него очень мало времени и практически нет шансов с завязанными глазами убежать или спрятаться от преступника, Абель сразу же принялся кричать во всю глотку. Кричал он что-то бессвязное, вроде, «это ваш сосед, помогите! Нас убивают! Вызовите полицию!»