Текст книги "СВР. Из жизни разведчиков"
Автор книги: Алексей Полянский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Алексей Иванович ПОЛЯНСКИЙ
ИЗ ЖИЗНИ РАЗВЕДЧИКОВ
Предисловие
В представлении читателя разведчик, как правило, предстает в образе супермена, виртуозно проникающего в логове противника, ловко добывающего любые секретные документы, удачливо уходящего от преследователей. Конечно, в годы войны бывало и так.
Но и сегодня сотрудники «легальных» резидентур должны быть готовы к сложнейшей работе. Они часто оказываются в экстремальных ситуациях, успешно выйти из которых можно только благодаря высокому интеллекту, смелости, находчивости, умению брать на себя ответственность, профессионализму.
Разведчик действует под прикрытием официального представительства за границей, и его работа внешне не должна отличаться от работу «чистых» сотрудников. Она рискованна, романтична и требует большого напряжения ума, психики, хорошего физического состояния. Разведчик постоянно испытывает на себе пристальное внимание контрразведки, которая пытается выявить круг его интересов, нащупать связи, подставить агентуру. Поэтому перед ним стоит сложная задача: в условиях жесткого контроля привлечь к сотрудничеству располагающих секретными сведениями иностранцев, наладить с ними конспиративную связь, обезопасить себя от двойников, провокаторов и аферистов.
Авторы сборника – не только разведчики. Большой интерес, мне кажется, представляет очерк сотрудника МИД Сергея Дивильковского, проработавшего долгое время в США и лично знавшего Олдрича Эймса. Автор рассказывает о встречах с этим человеком, о своих впечатлениях о нем. Не обходит вниманием сборник и историю отечественной разведки. Журналист Олег Капчинский на основании архивных материалов подготовил очерк об одной из первых операций разведки в годы гражданской войны.
Надеемся, что первый выпуск сборника «СВР. Из жизни разведчиков» заинтересует наших читателей, что позволит в дальнейшем издавать его регулярно. Ведь постепенно рассекречиваются многие разведывательные операции, наполненные удивительными, часто героическими событиями, биографии разведчиков.
Рассказ о них мог бы стать темой будущих изданий.
Генерал-майор Ю.Г. Кобаладзе,
начальник пресс-бюро СВР России
Олдрич Эймс – птица высокого полета
Сергей Дивильковский
21 февраля 1994 года оказалось черным днем для ЦРУ.
Именно в этот день был арестован Олдрич Эймс – «крот», который под крышей ЦРУ почти десять лет работал сначала на КГБ, а затем и на российские спецслужбы. Вместе с ним была арестована и его жена – Мария дель Розарио Касас.
23 февраля 1994 года, когда вся Москва, как и вся Россия, праздновала, разделившись надвое, кто день Защитников Отечества, а кто, по старой памяти, день Советской Армии, эта новость уже облетела все информационные агентства.
Естественно, что и в Америке по всем каналам радио и телевидения, во всех газетах муссировали сенсацию: разоблачен очередной «советский шпион».
То есть разведчиков разоблачали по обе стороны океана, но чтобы шпионский бизнес стал семейным подрядом? Это был, конечно, сюрприз для обеих стран.
Со времен дела Розенбергов Америка не знала подобного скандала.
В день своего ареста Олдрич Эймс как раз собирался куда-то лететь – на совещание по борьбе с наркомафией.
Но сотрудники ЦРУ и ФБР были начеку.
Чуть свет и Олдрич, и его жена были уже в наручниках.
Им было предъявлено обвинение в шпионаже в пользу России.
* * *
По данным министерства юстиции, супруги Эймс вели шпионскую деятельность против Соединенных Штатов Америки, начиная с 1985 года.
Все средства массовой информации многократно повторяли, уточняли и комментировали сообщение об аресте американского разведчика и его супруги.
Олдрича Хайзена Эймса, бывшего высокопоставленного сотрудника советского отдела ЦРУ, назвали «агентом, нанесшим самый большой ущерб национальной безопасности США».
Писали о «серьезнейшей реакции» Белого дома и лично президента Билла Клинтона на случившееся.
И о «буре негодования», которая поднялась в связи с «его многолетней деятельностью в пользу советских и российских спецслужб».
Государственный департамент США уполномочил заявить свои протесты в Москве по поводу разоблачения шпионской четы.
Аналитики не уставали повторять, что дело Эймсов наверняка негативно повлияет на дальнейшее развитие российско-американских отношений.
Эксперты все думали-гадали, кто, как и почему «прозевал» двойного агента, или «крота», в ЦРУ?
Никто не знал, кто же и как в итоге его «вычислил».
Словом, как всегда в таких случаях, возникла масса вопросов, на которые никто не давал ответа.
Журналисты состязались, кто придумает более броский заголовок и не жалели эпитетов: «Самый крупный провал разведки США»; «Крупнейший в американской истории шпионский скандал»; «Кошмар для ЦРУ» и т. д.
Лондонская газета «Таймс» назвала сотрудничество Эймса с КГБ «одним из самых сенсационных событий в истории шпионажа».
Конечно, в поднятой шумихе заключалась изрядная доза политиканства.
Республиканцы в конгрессе намеревались посильнее «лягнуть» президента-демократа, а Клинтон стремился продемонстрировать твердость – был задет его политический авторитет.
ЦРУ и ФБР выясняли отношения друг с другом.
ФБР считало, что провал с Эймсом – это провал ЦРУ в целом.
И так далее.
Те, кто были настроены против России, не преминули воспользоваться случаем и с ностальгией вспоминали эпоху холодной войны.
Олдрич Эймс не был, конечно, первым из американских разведчиков, не говоря уж из американских граждан, кто, как выяснилось впоследствии, тайно работал на «главного противника».
В связи с провалом Эймса и его жены вспоминали многих агентов.
Некий офицер ЦРУ выдал секреты своего ведомства советским разведчикам в Индонезии.
Другой «цэрэушник» продал чертежи американского спутника-шпиона сотрудникам КГБ СССР.
В 1985 году по обвинению в шпионаже в пользу Советского Союза были арестованы граждане США Эдвард Говард, Рональдо Пелтон, Джон Уолкер.
Как отмечала 17 апреля 1994 года газета «Вашингтон пост», «дюжина или более американских чиновников из самых различных правительственных ведомств сотрудничали с советской разведкой на протяжении последних двух-трех десятилетий».
Однако все эксперты и комментаторы в один голос утверждали: никто из вышеперечисленных агентов не мог сравниться с Олдричем Эймсом ни по положению в иерархии главного разведывательного ведомства США, ни по уровню собственной осведомленности и, следовательно, объему и значению информации, передававшейся «противнику».
В 1985 году, наладив контакты с КГБ, Олдрич Эймс занимал в ЦРУ должность руководителя одной из контрразведывательных групп «советского отдела».
Он знал едва ли не все секреты об операциях «гражданских» и «военных» разведывательных ведомств Соединенных Штатов против СССР и России, или, как заявил один из бывших руководителей Центрального разведывательного управления Д. Джеймсон, «Эймс знал практически все».
* * *
К тому времени, когда закипели страсти вокруг этого «шпионского скандала», меня волновали совершенно иные проблемы.
Незадолго до этого меня „отправили в отставку с должности консультанта Международного отдела ЦК КПСС по распоряжению «архитектора перестройки» Александра Николаевича Яковлева, не дав дослужить до пенсии.
Распался «великий могучий» Советский Союз, канула в Лету КПСС – «руководящая и направляющая сила».
Но летом 1996 года мне случайно попалась на глаза «Независимая газета», где было опубликовано интервью с отставным полковником КГБ Виктором Черкашиным.
Я начал бегло просматривать этот материал, а потом увлекся.
Оказалось, что некий Ричард Уэллс, с которым я довольно тесно, хотя и недолго, общался в Вашингтоне в 1984-85-е годах, и ставший теперь мировой знаменитостью сотрудник ЦРУ Олдрич Эймс – это одно и то же лицо!
Причем мы с ним встречались незадолго до того, как он явился в апреле 1985 года в советское посольство и предложил свое сотрудничество…
Мне показалось, что и я некоторым образом причастен к делу Эймса, и что я, может быть, поспособствовал его решению работать на нашу страну.
Новость эта, естественно, заставила меня изменить отношение к «делу Эймса».
Я припоминал детали своего знакомства и общения с ним, и мне захотелось узнать побольше о нем и его биографии.
Ведь все-таки этот человек был далеко не рядовым разведчиком.
В течение девяти лет он сообщал контрразведкам СССР и России едва ли не обо всем, что замышляли против них американские спецслужбы.
* * *
Непродуманная, поспешная и заранее обреченная на неудачу «афганская кампания», предпринятая советским руководством во главе с престарелым Леонидом Брежневым, накалила политические страсти.
Особенно истерически вели себя правые радикалы, которые пытались похоронить идею «разрядки» в советско-американских отношениях.
В ноябре 1980 года на президентских выборах в США победил Рональд Рейган, ярый антикоммунист, автор концепции «СССР – империя зла».
В начале 1980-го года меня отправили в Нью-Йорк на должность советника Постоянного представительства СССР при ООН. При этом мне поручили параллельную работу советника по международной информации отдела ЦК КПСС.
Кроме обычной дипломатической работы, я еще должен был поддерживать контакты с довольно широким кругом американцев, по возможности, из числа наиболее информированных и влиятельных.
Среди моих многочисленных знакомых оказался некий субъект, высокий, худой, лет пятидесяти.
Его мне представили как Алекса Ньюсэма.
Даже на фоне весьма «подкованных» представителей дипломатического и журналистского корпуса, с которыми мне приходилось общаться в Нью-Йорке, «Алекс» вполне мог сойти за эксперта-международника достаточно высокого класса.
Он прекрасно разбирался в истории советско-американских отношений и внешней политике США.
К тому же, он явно не понаслышке знал политическую кухню официального Вашингтона и мог вполне грамотно комментировать внутреннюю политику вашингтонской администрации.
Я поначалу принял нового знакомого за отставного чиновника госдепартамента.
Однако вскоре по ряду признаков догадался, что, скорее, имею дело все же с «цэрэушником», притом достаточно высокого ранга.
Избегать дальнейших контактов тем не менее не стал.
Что-то подсказывало мне, что эта «ниточка» ведет к тайным пружинам вашингтонской политики и по большому счету даст нам скорее выигрыш, чем проигрыш.
Спустя полтора десятка лет Алекс вновь напомнил мне о себе как один из ключевых персонажей в истории Олдрича Эймса.
Из ряда публикаций я узнал, что тогда в Нью-Йорке познакомился и впрямь с высоким чином из ЦРУ – главой нью-йоркского отделения контрразведки «по связям с иностранными источниками» Родни Карлсоном.
Его работа со мной, кажется, официально называлась «развитием дружеских отношений».
И я готов подтвердить, что в этом направлении Алекс достиг вполне весомых результатов: в чисто человеческом плане он всегда производил на меня благоприятное впечатление.
Кроме того, и он, и его ближайшие друзья и приятели, с которыми я общался, вели себя в высшей степени корректно.
Никто из них ни разу не обращался ко мне с предложением работать на них. Ни разу не возникало даже отдаленного намека на подобную перспективу.
Так что мы уже не просто контактировали, но и отчасти подружились.
Часто мы встречались в нью-йоркских ресторанах – либо за ланчем, либо за ужином. И подолгу беседовали.
Естественно, каждый из нас так или иначе потом докладывал об этих беседах своим соответствующим ведомствам.
На основании бесед с Алексом и его друзьями я написал ряд справок и аналитических записок, которые направил в отделы ЦК КПСС и МИД СССР.
Мы по преимуществу беседовали о советско-американских отношениях и о проблемах разоружения.
Впрочем, нередко обсуждали и вечный вопрос: каковы достоинства и недостатки наших двух систем – капитализма и социализма. Немало мы спорили и об американском и советском образах жизни, свободе и социальной справедливости, которую каждый из нас трактовал по-своему.
И хотя часто затрагивались острые и даже болезненные темы, наши дискуссии никогда не выходили за рамки корректности.
Обстановка на политическом Олимпе тогда казалась очень напряженной.
Рейган объявил антикоммунистический «крестовый поход» и довольно недвусмысленно высказывался в адрес «империи зла».
Начинался новый виток гонки вооружений.
Все усилия нашей страны договариваться с США на основе достигнутого ценой неимоверных усилий и жертв паритета пошли насмарку.
Но Советский Союз был ядерно-космической сверхдержавой, и многие на Западе опасались, что «ковбойская» политика вашингтонской администрации приведет, в конце концов, к военному конфликту.
Тогда весь мир будет объят пламенем ядерной войны.
В подобной ситуации нелегко было избежать нарастания массовых алармистских настроений.
В Нью-Йорке в июне 1982 года состоялась гигантская – до 1 миллиона участников, по данным американской прессы – антивоенная манифестация граждан, съехавшихся со всех концов страны.
Они требовали от правительств СССР и США прекратить гонку вооружений и запретить атомную бомбу.
Немало политиков, специалистов по вопросам разоружения, бизнесменов, религиозных деятелей, представителей интеллигенции в Европе и Америке высказывались в пользу достижения компромисса между Москвой и Вашингтоном в области ограничения вооружений, что никак не укладывалось в амбициозные планы рейгановской администрации, задумавшей покончить с «тоталитарной советской империей».
Я без устали убеждал Алекса и его друзей в том, что планы уничтожения «империи зла» опасны для всего человечества, призывал своих приятелей-«цэрэушников» к доброму или хотя бы терпимому отношению к Советскому Союзу и тем ценностям, за которые мы тогда выступали.
Я уповал на то, что эти беседы не пройдут даром.
Тогда я , конечно, еще не знал, да и не мог знать, что, оказывается, в самом ЦРУ велись баталии между «левыми» и реакционными правыми силами.
Не знал я еще и того, что Олдрич Эймс и Родни Карлсон уже тогда, в начале 80-х, были друзьями.
* * *
Биография Олдрича Эймса – биография не просто кадрового, но и потомственного американского разведчика.
Рик, как его называли в семье, родился в городке Ривер Фоллз, штат Висконсин, в 1941 году.
В ту пору его отец Карлтон Эймс преподавал историю и социологию в местном колледже, а мать учила детей английскому языку в школе по соседству.
Предметом поклонения в доме всегда были книги. Особенно в семье любили английскую и русскую классическую литературу.
Эта любовь к литературе осталась у Олдрича навсегда.
Немногие офицеры-разведчики держат дома библиотеку в две тысячи томов, – именно столько насчитали сыщики-фэбээровцы, когда описывали имущество Рика при его аресте в 1994 году.
В 1951 году отец Эймса защитил докторскую диссертацию, посвященную борьбе за независимость бывшей британской колонии Бирмы.
Случайно или нет, эта работа попала в руки одному из сотрудников Центрального разведывательного управления и произвела на него неизгладимое впечатление.
И вскоре созданное незадолго до этого для «борьбы с коммунистической угрозой» ведомство завербовало Карлтона Эймса.
В 1954 году его отправили в Бирму якобы для продолжения научной работы, в действительности же – для выполнения секретных заданий ЦРУ, в штат которого он был зачислен.
В Бирму поехала вся семья.
Юного Рика пленила романтика путешествия и экзотика Востока.
К тому же, ореол секретности, окружавший деятельность его отца, манил его.
Возможно, отчасти поэтому сын и выбрал ту же карьеру, что и отец, бывший ученый и почтенный преподаватель – Эймс-старший.
Как бы то ни было, Олдрич начал помогать «фирме», в которой трудился Карлтон, еще в школьные годы: на каникулах они вместе с отцом подшивали служебные бумаги в штаб-квартире разведуправления в Лэнгли, под Вашингтоном.
В 1967 году Рик получил степень бакалавра искусств, окончив факультет истории в столичном университете Джорджа Вашингтона.
И поступил на курсы подготовки младших офицеров ЦРУ.
Кстати, в том же году его отец вышел в отставку.
Он не очень преуспел на новой стезе и даже начал потихоньку спиваться.
А Олдрича судьба привела сразу по окончании курсов в «советский» отдел разведуправления. Пробыв несколько месяцев на «штабной» работе в Лэнгли, он был затем командирован в качестве оперативного работника разведки «под крышу» посольства США в Анкару.
Перед ним была поставлена задача: вербовать находившихся в Турции советских граждан. К тому же, в соответствии с установкой американской администрации, разведчики обязаны были по всему миру «усиливать противодействие враждебной деятельности СССР».
Возможно, эту установку Рик Эймс воспринял чересчур буквально.
Он бегал по Анкаре, расклеивая на стенах домов антисоветские листовки, написанные якобы от имени турецкой общественности.
Но в выполнении основной своей обязанности – вербовке агентуры – он не продвинулся ни на шаг. Ему не удалось заполучить никого из советских граждан.
Так что Рика затем упрекнули в отсутствии должного «рвения», что и было отмечено в его служебных характеристиках, отправившихся в Лэнгли сразу вслед за его возвращением в родные пенаты.
Шел 1972-й год.
Несмотря на нелестные отзывы о профессиональных качествах Эймса-младшего, поступившие от его непосредственного начальства в Анкаре, дома судьба вновь благоволила Рику: в Лэнгли он был зачислен на курсы по изучению русского языка.
Это сулило в дальнейшем почти неизбежное продвижение по службе, притом на самом «престижном» для разведчика направлении.
И уже вскоре Эймс был зачислен в состав группы, которая курировала деятельность ЦРУ по вербовке агентов из числа граждан СССР и восточноевропейских стран.
Несколько лет Рик проработал в штаб-квартире Центрального разведуправления, занимаясь анализом и обобщением информации, поступавшей от советских агентов.
В 1976 году его послали в Нью-Йорк с тем, чтобы он сам попытал счастья в поисках изменников среди находившихся там граждан СССР, главным образом сотрудников ООН.
По утверждениям некоторых биографов, Олдрича Эймса в ту пору не очень-то жаловали его сослуживцы в Лэнгли.
Они считали, что он неряшлив и не прочь выпить.
К тому же, многие полагали, что он чересчур себе на уме и слишком высокомерен.
Однако в Нью-Йорке его выделили и обласкали.
Его новый босс – глава местного отделения «по работе с иностранными источниками», оценил новичка как «интеллектуала, у которого в голове кое-что поважнее, чем костюмы и галстуки», и одарил его личной дружбой.
Босса звали Родни Карлсон, он же – Алекс Ньюсэм.
В Нью-Йорке Рик вновь не преуспел на поприще вербовки агентуры, чего, впрочем, новый его начальник от него, кажется, и не ждал. Эймсу дали возможность проявить аналитические способности. Он составлял сводки и отчеты по донесениям уже завербованных до него агентов.
Как раз тогда он обрабатывал информацию, которую поставлял в ЦРУ советский перебежчик – Аркадий Шевченко, бывший заместитель Генерального секретаря ООН.
Так что некоторое время Олдрич Эймс вел в Нью-Йорке вполне беззаботное существование и успешно продвигался вверх по служебной лестнице.
Ему по-прежнему покровительствовал его непосредственный начальник Родни Карлсон.
К тому времени ЦРУ возглавил Уильям Колби. И наступил момент, когда от Эймса все-таки потребовали конкретных результатов работы – нужны были новые источники информации, новые агенты. А по этой части Эймс не был силен.
К тому же, ему дважды предлагали выехать на оперативную работу за рубеж – первый раз в Лагос, в Нигерию, во второй раз – в Москву. Однако по семейным обстоятельствами он отказался от этих предложений.
Его первая жена Нэнси не склонна была покидать Соединенные Штаты и жертвовать своей работой ради мужа.
Но когда поступило третье предложение – на этот раз Эймсу предлагали должность офицера разведки «под крышей» американского посольства в столице Мексики, – Рик уже попросту не счел возможным его отклонить: в противном случае под угрозой могла оказаться вся его карьера.
Итак, в октябре 1981 года Олдрич Эймс, оставив жену в Штатах, прибыл на работу в Мехико-сити.
В силу ряда причин, в первую очередь из-за своего географического положения, Мексика, соседствовавшая с революционными Кубой и Никарагуа, была одной из «горячих точек» в противостоянии разведок двух миров.
Именно отсюда начинались многие тайные операции ЦРУ против режима Кастро на Кубе и сандинистов в Никарагуа.
Здесь перекрещивались пути и судьбы десятков тайных агентов, заброшенных отовсюду в страны Латинской Америки.
В Мексике велась интенсивная вербовочная «дуэль».
Впрочем, если судить по опубликованным в США материалам о «деле Эймса», ему и здесь не удалось снискать лавров удачливого вербовщика.
Зато он преуспел в другой сфере.
Он сначала подружился, а потом и сблизился с двадцатишестилетней Марией дель Розарио Касас, атташе по культуре посольства Колумбии.
Рик совершенно позабыл о своих непосредственных служебных обязанностях.
Он влюбился без памяти, ухаживал за Марией и добился взаимности.
В 1985 году Олдрич Эймс женился на Марии дель Розарио Касас.
Развод с Нэнси он оформил годом раньше.
В конце 1983 года Рик вернулся в Соединенные Штаты.
Как утверждают его биографы, он опять предстал перед руководством в Лэнгли с не очень-то лестными оценками служебных достижений и к тому же с упрочившейся репутацией офицера, злоупотребляющего спиртными напитками.
Но Рик все-таки оказался настоящим баловнем Фортуны.
Его вновь определили в советский отдел ЦРУ, да к тому же в службу контрразведки, которую теперь возглавлял не кто иной, как получивший повышение и переведенный из Нью-Йорка в Лэнгли Родни Карлсон.
На этот раз«Алекс» поручил Рику возглавить группу, в задачи которой входило «повышение уровня противодействия оперативной деятельности советских разведчиков» на территории США и в «третьих» странах.
Уж в чем-чем, а в теории противодействия Эймс был силен.
Особенно он отличился в «разработке новых схем и методик разрушения замыслов советских разведывательных служб».
Вскоре Рик настолько преуспел на своем новом поприще, что ему предоставили доступ к ежедневным сводкам о результатах вербовки агентуры, досье на всех завербованных агентов из числа граждан СССР, а также к материалам о «глобальных операциях», стратегии и тактике всех разведывательных служб США в противоборстве с КГБ и советской военной разведкой.
Весной 1984 года сфера деятельности Рика Эймса расширилась.
Его включили в состав группы оперативных сотрудников ЦРУ, которым было разрешено вести, параллельно с работниками ФБР «разработку» и вербовку граждан, работавших в посольстве СССР в Вашингтоне.
Эймс, видимо, наконец, решил оправдать звание разведчика и перейти от теории к практике.
Теперь уже все чаще о Рике положительно отзывались руководящие эшелоны ЦРУ. И, как когда-то в Нью-Йорке, он опять часто беседовал со своим боссом за рюмкой водки.
Семейная жизнь с Марией складывалась удачно.
Вскоре после его возвращения в Вашингтон Мария переехала к Рику, вышла за него замуж, приняла американское гражданство и навсегда обосновалась в Штатах.
У них были общие интересы. Как и он, она любила литературу, увлекалась также лингвистикой и философией.
Мария была дочерью известного колумбийского ученого и политика.
Она готовилась к защите докторской диссертации о философии Хайдеггера в Джорджтаунском университете.
Оба они мечтали о ребенке.
Единственной тенью, несколько омрачавшей их счастливую семейную жизнь, была стесненность в материальных средствах.
Эймс потратился на развод с Нэнси. И на то, чтобы обустроить новый дом, нужны были немалые деньги.
К тому же, Мария едва ли не ежевечерне звонила в Боготу, где после недавней кончины ее отца тосковала в одиночестве мать – Сесилия Касас.
Жалованье, которое Рик получал в ЦРУ, не могло покрыть все эти расходы.
Впрочем, как признавался сам Эймс уже много позднее, проблемы эти, в сущности, были вполне разрешимы.
Он мог бы, к примеру, взять кредит.
Но Олдрич Эймс слишком драматизировал ситуацию и все сильнее тяготился своим финансовым неблагополучием.
* * *
В первое время после ареста Олдрича Эймса в феврале 1994 года многих волновал вопрос: кто и как сумел завербовать американца, который сам проработал в разведке три десятка лет и занимал весьма высокий пост?
Один из московских журналистов предположил: «Вероятно, Эймс попался на крючок, и его перевербовал какой-то классный советский профессионал» («Известия», 24 февраля 1994 г.).
Тему «вербовки Эймса» комментировал Белый дом: по информации тех же «Известий», пресс-секретарь Белого дома 23 февраля 1994 года заявил журналистам, что президент Клинтон выразил недовольство по поводу того, что русские, оказывается, занимались вербовкой столь высокопоставленного должностного лица США, нарушая тем самым некую взаимную договоренность, достигнутую ранее.
Но все эти слухи и домыслы оказались весьма далеки от действительности.
На самом деле Олдрича Эймса никто не «вербовал» – он вполне добровольно, «в здравом уме и трезвой памяти» изъявил желание сотрудничать с Комитетом государственной безопасности СССР, а в дальнейшем – со Службой внешней разведки Российской Федерации.
В апреле 1985 года Олдрич Эймс переступил порог особняка на 16-й стрит в Вашингтоне, где размещалось посольство СССР, и вручил дежурному секретный пакет на имя резидента КГБ.
Так, во всяком случае, описывают события многие американские авторы.
К тому времени я уже вновь работал на Старой площади в Москве, в Отделе международной информации. И я тогда, конечно, не мог знать про явку американского разведчика в советское посольство – меня в подобного рода события не посвящали.
Но судьба распорядилась так, что самый первый «подход» со стороны Эймса был адресован именно мне.
Моя же роль состояла в том, чтобы своевременно сообщить «кому следует».
В конце 1982 года меня перевели в Вашингтон на должность советника по информации и руководителя пресс-группы посольства СССР в США.
И «Алекс Ньюсэм» на некоторое время исчез с моего горизонта.
Но в 1984 году, кажется, уже осенью, он позвонил в посольство, и, как в прежние времена, предложил встретиться и вместе пообедать.
Во время беседы мы, как обычно, обсуждали самые разные темы.
Затронули и злободневные вопросы американской и советской политики и отношений между нашими странами.
На прощание Алекс сообщил мне номер телефона в Вашингтоне, по которому я мог бы при желании с ним связаться.
Поскольку это могло означать, что в дальнейшем наши контакты с ним будут «развиваться и углубляться», я доложил об истории своей дружбы с «цэрэушником» советскому послу и резидентуре и, заручившись их согласием, через некоторое время позвонил «Ньюсэму».
Когда мы с Алексом договаривались о следующей встрече, он спросил, не буду ли я возражать, если он приведет с собой на ланч «еще одного своего друга».
Я не возражал.
Мы встретились в одном из дорогих ресторанов в самом центре Вашингтона.
Алекс представил мне Ричарда Уэллса, аналитика разведывательной службы при Национальном совете безопасности США. Так отрекомендовался новый знакомый, оказавшийся, как выяснилось спустя двенадцать лет, Олдричем Эймсом.
Потом мы встречались с Риком еще несколько раз.
Сами американцы по-разному трактуют завязку «дела Эймса».
Прежде всего, многих авторов волнует вопрос – какие цели преследовал Эймс (или какие задачи перед ним ставились), когда он устанавливал контакт с советником посольства СССР.
ЦРУ и ФБР на этот счет придерживались разных версий.
Пит Эрли в книге «Исповедь шпиона» считает, что Олдрич Эймс выполнял поручение Родни Карлсона «завербовать Дивильковского». А поручение это, в свою очередь, исходило от ФБР.
Но, как пишет Эрли, Дивильковский «сорвался с крючка» и подсунул вместо себя другой «объект» – советника посольства по вопросам разоружения Сергея Чувахина.
Лично я не исключаю, что ФБР затевало вокруг моей персоны какую-то возню, – в этом состоит, в конце концов, их работа.
Но в данном случае все получилось с точностью до наоборот. Как в русской пословице, пошли за шерстью, а вернулись стриженными.
В книге Питера Мааса «Шпион-убийца» вся ответственность за случившееся возложена на Родни Карлсона. Мало того, что он содействовал Эймсу в зачислении в свою группу в Лэнгли, так он решил оказать приятелю еще одну услугу.
Питер Маас считает, что дело обстояло следующим образом.
Как-то за ланчем Родни Карлсон изложил Рику Эймсу «свежую идею».
Вспомнив, что находясь в Нью-Йорке, он работал с советским дипломатом из ООН по фамилии Дивильковский (Маас почему-то называет меня «Дивокульским»), Карлсон сказал примерно следующее: «Этот человек не из КГБ и не из ГРУ, но он разбирается в вопросах контроля над вооружениями. А почему бы тебе, Рик, не пообщаться с ним? Кто знает, какую информацию удастся выудить и что из этого всего получится? Это ведь не кабинетная, а оперативная работа, и начальство наверняка высоко оценит твою инициативу».
Вслед за чем Родни Карлсон и познакомил меня с Олдричем Эймсом.
После нескольких наших встреч я сообщил, что скоро возвращаюсь на родину и предложил ему в партнеры вместо себя другого специалиста по разоружению – Сергея Чувахина. А именно к следующей, так и не состоявшейся встрече со мной Рик, дескать, и решил выдать КГБ кое-какие секреты.
Такова версия, изложенная в книге Питера Мааса.
А как обстояло все на самом деле?
Разумеется, я не осведомлен о том, кто и какие задания давал Эймсу (и давал ли вообще) перед тем, как он «вышел на связь» со мной, придя вместе с Алексом на ланч в ресторан.
Знаю лишь, как он на самом деле вел себя во время наших встреч и о чем мы с ним беседовали.
Надо отметить, что в общем все беседы дипломатических сотрудников советского посольства с американцами проходили примерно по одному и тому же сценарию.
Каждый разъяснял и защищал позицию своего правительства по нескольким важным проблемам, которые являлись ключевыми в пропагандистских баталиях между Москвой и Вашингтоном.
К тому времени – в ноябре 1984 года Рональд Рейган был избран на второй срок и продолжал осуществлять свой курс на уничтожение «империи зла».
Нормальные контакты почти во всех областях взаимодействия двух стран были свернуты; женевские переговоры о контроле над вооружениями зашли в тупик.
Белый дом откровенно делал ставку на достижение военного превосходства, наращивая ракетно-ядерный потенциал и грозя Москве «звездными войнами».
В соответствии с линией, предписанной советской дипломатии еще при Юрии Андропове, нашим дипломатам надлежало демонстрировать ответную твердость СССР по принципиально важным для нас вопросам, прежде всего – относительно сохранения паритета в области ракетно-ядерной мощи.
