Текст книги "Вымышленные и подлинные истории Алекса (СИ)"

Автор книги: Алексей Искенов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

По дороге домой я увидел ягодное дерево карины, которую называла моя бабушка арабской рябиной. Я дополнил ею свой бидончик, и он получился почти целым. На душе мне стало легче оттого, что я не погиб в диком лесу, да ещё есть в бидончике ягоды для моей любимой.

Нинуля радостно встретила меня дома, обнимая и целуя.

– Ягодки! – воскликнула она, словно ребёнок радуется сладостям. Ах, Нинка, Нинка! Ведь ты и есть мой большой ребёнок!

– Нинулька, любимая моя! Для тебя эти ягодки!

Памяти моей безвременно ушедшей любимой жены,

Нины Рябовой,

посвящается...

КОГДА ЖЕНЩИНЫ САМИ ХОТЯТ...

(бред на уровне фантазии и реальности)

– Я Дидюшкину отымел! – хвастался передо мной Иона, когда я пришёл на территорию нашей психбольницы.

Надька Дидюшкина, полноватая и высокая женщина лет сорока, вышла из шестого женского отделения вынести из ведра мусор. Она уже почти полгода торчала в дурке – не забирал муж. Надю стали ненадолго отпускать на улицу по мелким делам – выносить мусор из курилки и туалета, а также из кухни – после завтрака, обеда и ужина; убрать возле отделения территорию, типа дворника. Однако она оставалась под больничным надзором и за территорию психбольницы выходить не имела права – даже в ближайший магазин сбегать. Конечно, фигура у Дидюшкиной оставляла желать лучшего, да и возраст не первой молодости, однако мужика всё же хотелось, а тут и Иона нарисовался. Муж к Наде ходил редко, и начала баба использовать дурковатого простака Иону по полной программе. Чушок, а именно таким неопрятным и был Иона, бегал для неё за куревом, чаем, кофе и иногда за вином. В общем, приносил через окошко все запретные продукты. Не смотря на то, что отделение строгое – с надменными и наглыми рожами медсестер и санитарок, которые сами управляли там как хотели, дураку несказанно везло: Дидюшкина благополучно получала от него всё, что хотела. Зав.отделением часто бухал сам, не проводил обходов, закрывшись в ординаторской с молодой врачихой (такого же длинного роста, как и он, но намного моложе), устраивал с ней пьяные оргии. Не думаю, что ей было приятно с таким наглым, пожилым дядей – скорей всего, противно до тошноты, однако же чего ради бабла не сделаешь? Да и подвозил на работу и увозил её Иннокентий Юрьевич на дорогом "джипе" всегда, когда был трезв. Все медсёстры аппетитных форм, за исключением злых и немолодых овчарок-санитарок, были также в гареме у хитрожопого заведующего. Я с презрением относился к нему с давних пор: ещё когда сам лечился у него, этот длинноногий очкарик был ещё обычным ординаторским врачом-психиатром в нашем третьем мужском отделении.

Дидюшкина, улучив момент, подошла к Ионе сама, и они пошли в трёхэтажное здание больничного промкомбината и мужской "тройки", встав там между этажами. Дальше рассказывал мне Иона во всех подробностях, о которых здесь я предпочёл умолчать.

– И как? – напряжённо всматриваясь в радующегося чушка. спросил я.

Иона, как подросток, смущённо шмыгнул носом. Я зло сплюнул. Подумать только! Жена офицера накинулась на вонючий, немытый член какого-то урода. Хотелось сорваться и дать Ионе по морде.

– А почему только ты должен быть счастлив? – заговорила внутри меня моя совесть.

Дидюшкину вскоре выписали, и Иона заскучал, продолжая вылавливать из отделения девок. Наглые и бесстыжие, они не раз обводили рослого дурня с малоэмоциональной физиономией вокруг пальца. Обещая амурные ночи, просили то и дело у него всё то же, что и Надька, да ещё за его счёт. Иона бегал, приносил, а бедолагу гоняли ушлые санитарки, которые не раз вызывали охранников. А дурень вновь появлялся снова, и девки, обнажившись перед ним, просили его идти в магазин. Лошок с наслаждением утыкался в соблазняющие формы и вновь летел, как сайгак, даже не думая, что за день перед выпиской его просто кинут, а сами будут пороться с какими-нибудь ханыгами и подонками за бутылку пива или стакан водки, пока снова не окажутся в дурдоме.

Когда-то я и сам лоханулся, ухаживая за дурдомовской топ-моделью. Пусть не думает читатель, что в психушке лежат одни уродины и толстобрюхие! Там порой лежат ещё такие красавицы, которых даже нечасто из психически здоровых людей встретишь. Вот и мне одна такая попалась – модельной внешности, несмотря на то, что она была уже мать двоих детей (обе дочки). Молодуха была высокой и стройной, приятной на лицо и ухоженной. В её общении со мной шизофрению можно было заметить, когда она внезапно называла себя другим именем, а про своё резко говорила, что оно умерло.

Позарившись на хитрую лисицу и её офигенные формы, я даже не заметил, как ловко она меня продинамила, попросту "влюбив в себя". Лоханувшись с этой молодой красавицей, я выполнял любой её каприз по первому же звонку мобилы. Кстати, деньги на мобилу я ей тоже отвалил. За неделю до выписки эта мадам заявила мне, что, мол, у нас ничего не выйдет: её мама поставила перед выбором – или она забывает меня, или навсегда остаётся в психбольнице. Я не сразу понял, пребывая в шоке, что мной попросту попользовались... А всю эту картину видела несчастная девушка, не менее красивая, чем эта сучка – обманщица. Но я даже подумать не мог, что свидетельница той драмы через пять лет окажется моей любимой женой, а та, что меня кинула, будет делать минет вонючему полубомжу через решётку за дешёвую сигарету...

– Мразь! – ругался я и готов был снова расплеваться.

– Надо же быть такой мразью униженной! – и корил себя за все свои допущенные ошибки в жизни.

Иона приходил ко мне и похвалялся в очередной удачной охоте на спившихся алкашек, которые порой за бутылку готовы любому отдаться.

– Сколько им лет? – резко спрашивал я.

Иона мялся с ответом, не мог связать и двух слов. Он меня постоянно раздражал. Совсем выкинуть его из жизни я не мог – ещё пригодится при случае. Один раз дурень пожаловал ко мне в сильно нетрезвом состоянии и сходу распущенными фразами довёл меня до бешенства. Как оказалось, ему подфартило с 29-тилетней пьющей девкой. По его меркам она была красивой. Он покупал ей пойло и провожал до общаги, где эта молодая пьяница жила со своей матерью.

– У меня не было с моим парнем уже месяц секса – он куда-то сбежал. Секса хочу! – крикнула пьяная дура.

– Я тоже хочу! – отозвался Иона.

Полетели на пол красные трусы.

– Пошёл вон! – крикнул я Ионе вне себя от ярости. Тот быстро свалил. Меня бесило, и я готов был перебить в квартире всё, что попадалось в руки.

Дурень появлялся снова и снова. Он не переставал хвалиться своими "достижениями", а я готов был воткнуть в него острый предмет, который держал при себе постоянно, дрожа каждый день от своей "паранойи". Нет, не держал, а просто хранил в своём барахле. Вскоре жена его снесла от греха куда подальше – дурака прогнали, но он появлялся в моей жизни как навязчивый монстр.

Я тряс жену и спрашивал – куда она дела моё оружие? Но милая молчала, как партизан на допросе.

На экране скайпа моего компьютера нарисовалась Танька Джамалиева: морда как у чукчи, метр в кепочке... Первый раз я с ней встретился в компьютерном зале, где нас обучали бесплатно простым компьютерным навыкам – по договору с городским обществом инвалидов. Та казалась мне какой-то девочкой-подростком – такой же, которая сидела напротив меня. Но та действительно была подростком, а Таньку я не смог разглядеть из-за плохого зрения. "Чукча" упорно занималась, сидя с одним безобразным очкастым хитрожопым уродцем, которого я поначалу принял за её папашу или дядьку. Он постоянно мешал ей заниматься, при этом ехидно посмеиваясь.

– Ну Юрик, не надо... – жалобно просила она, но тот не унимался.

Я постоянно отвлекался, а преподаватель подходила ко мне и поправляла. Я снова делал ошибки, или забывал заданное, смотря по сторонам. Опять звал к себе преподавателя. Компьютера у меня тогда дома ещё не было – выполнять домашнее задание было не на чем, разве что приходить в интернет-кафе, но это было в то время дорогим удовольствием. Каждый курс я оборачивался на Таньку: она сидела с тем же Юриком, который ей постоянно мешал.

"Что это за папаша или дядька, который так мешает своей дочери или родственнице"? – морщась в презрении к этому уродцу, с яростью думал я.

– Ну Юрик! Не мешай мне! – снова жалобно стонала девушка.

" Тьфу, она ещё его и по-имени называет", – как наивный болван, я продолжал думать о ней.

Через несколько уроков мне всё же выдали сертификат об обучении – несмотря на то, что я половину пропустил по каким-то причинам.

С Танькой я случайно встретился на улице возле общества инвалидов. Она несла, согнувшись, тяжёлые пачки книг, а сзади шёл высокий и толстый "наладчик" компьютеров из того же общества – тоже из инвалидов, только третьей группы, который даже и не думал помогать убогой низкорослой женщине.

"Вот козёл!" – подумал я про толстяка и обратился к Джамаиловой:

– Давайте помогу!

– Да не надо, я сама донесу, – скривилась Танька.

Но я уже вырвал у неё пачки из рук и зашёл в здание общества.

– Пойди помоги Тане разнести газеты, – попросила меня зам.председателя Валентина Дмитриевна, – заодно и познакомишься.

Я услужливо поторопился выполнить задание. Только сейчас я смог разглядеть эту "мышку". Джамалиева была совсем не ребёнком, как мне показалось в компьютерном классе. Она была всего на три с половиной года моложе меня – просто маленького роста и очень больная. Да и Юрик, собственно говоря, никакой ей не родственник: сейчас, на данный момент, он будущий её муж, если они, конечно, до этого доживут. А тогда – такой же, как и она, убогий её жених или друг (как она мне говорила). Я взял её телефон, помог ей и ушёл, не сказав больше ни слова.

Прошло несколько встреч на природе, в бывшем пионерском лагере. Танька напивалась вусмерть. Она щеголяла с трусами навыпуск из брюк (как в народе говорят: из-под пятницы – суббота).

– Ну подойди же! – уговаривала она меня, – Юрик просто мой друг.

Мотаясь из стороны в сторону, она пыталась поймать то одного, то другого, но все шарахались от неё, как от прокажённой. Когда же я всё ж обратил на неё внимание, взбешённый ревнивец Юрик заголосил на всю публику, замахав своим "костылём".

Я расхохотался и выпил вместе с одной дамочкой старше меня года на два. Грянула на полный звук музыка, и я, подвыпивший, закружился со всеми в танце. Лишь пьяная Джамаилова осталась в стороне.

Она приехала ко мне внезапно на какой-то праздник: привезла продуктов, предложила даже свои деньги. От денег я наотрез отказался – не привык брать их с женщин. Я почувствовал в ней некую странность: она то молчала как рыба, а тут разговорилась, растрещалась, как балоболка. Мы стали встречаться, и вскоре дошло до постели.

Конечно, она была не айс, но чем-то я её притягивал: она постоянно звала меня на концерты или спектакли в драмтеатре. Один раз я увидел, как она встала на ноги, но они отказывали ходить. Несколько раз она повторяла попытку, но ноги её не слушались. Наконец она всё же сдвинулась с места и пошла. Танька когда-то попала под троллейбус, и ей переломило позвоночник. С трудом ей удалось встать на ноги, но болезни одна за другой сказались на этой травме. Юрик ревновал страшно: то звонил мне по телефону и бросался с погаными словами в мой и её адрес, то напрашивался быть секретарём-первичкой нашей семье, лишь бы Танька прекратила к нам шастать. Это ему удалось позже, когда Таня в силу своих заболеваний не смогла больше доставлять мне удовольствия в интиме, а я, взбесившись на её бесполезные обещания, сам наплевал на всё.

Она не скрывала в своё время, что хотела выйти за меня замуж, родить ребёнка, но мне это было не нужно. Какое-то время Таня продолжала изредка появляться, но уже без секса – лишь как гостья. Она обнюхивала новое жилище, словно серая мышь, и металась у меня по квартире. Затем стала ходить на курсы в институт – врачи наиподлейшим образом перевели её с первой группы инвалидности на третью. Путинская "перестройка" делала своё дело. Правительство разделило инвалидов: кому повезло – дали приемлемые пенсии, а остальных обделили на гроши. Танька успешно научилась общению в интернете и вот нежданно-негаданно нарисовалась у меня на мониторе.

– Ну-ка, встань во весь рост! – с насмешкой сказал я, – что-то ты растолстела, подруга!

Пропустив мимо ушей такой "комплимент", малявка вытянулась в экране. Вот дура! Чего это ей вдруг приспичило? По мобилке быстро договорились о встрече на нейтральной полосе. По сути, она мне на хер бы не нужна – мне уже вполне всего хватало, но раз ей самой петух жареный в задницу клюнул, пришлось идти.

Танька кричала. Со стороны это выглядело как изнасилование, а не удел животной страсти. Но ей почему-то такие "игры" нравились. Мне же было противно и тошно – я её никогда не любил, да и она в последнее время поостыла. Видимо, решила просто насолить своему Юрику. Этого "чуда-юда" я не боялся, хотя эта хитрая сволочь была гораздо сильней меня. Но он бил не кулаками – знал я его выходки.

Я просыпался и, словно в бреду, хотел унять свою похоть на тех, которые меня в своё время кинули. Кидался на стены от бессильной ярости, выл от душевной боли, грыз подушку на кровати, грозился жестоко отомстить.

Мне виделась та же компания подонков из несколько десятков голов, которые сломали мою жизнь, растоптали душу. Головы безумно исходили ржанием – как в дурдоме, но в дурдоме были больные люди, наглухо помешанные, им простительно... А этим гадам?..

Как в кошмарном сне, я вскакивал и снова кидался, бился головой о стену. Голова потом разрывалась, и я снова улетал в своё необъяснимое пространство.

Мой ангел! Улыбающаяся девушка двадцати семи лет смотрит на меня через решётку женской «четвёрки». Кудряшечки длинных вьющихся волос, большие зелёные светящиеся глазки, прямой небольшой носик. Девчушка, словно играючи, просто заводит меня, но моя настороженность чуть ли не портит всю картину. Ах, Ларочка!

Мне хочется дотянутся до её маленьких губ и застыть в долгом поцелуе Д’Артаньяна. Не кривя душой, милая даёт мне намёк, но я опять боюсь разочароваться. Нет, на этот раз я не упущу своего. Это моя девушка! Это моя звезда пленительного счастья. Это моя единственная и неповторимая, о которой другим можно лишь мечтать. И она будет моей. Я заберу её любым способом – пусть мне будет ох как трудно это сделать.

И опять это в прошлом. А где же настоящее? Да вот оно, рядом! Маленький человечек, ежедневно целующий меня в губы, прыгающий, как кутёнок к своему хозяину, и танцующий перед глазами!

Кто скажет, что это бред или больная фантазия?

Иона снова бежит ко мне, торопится с очередной новостью нашего дурдома. Он по-прежнему меня бесит, но я почему-то молча впускаю его, наливаю чифирь ему в кружку и, кривясь, выслушиваю его очередное похождение.

На мобиле появляется смс от Лёльки, которая уже пять лет безвылазно лежит в психушке. Обречённая на пожизненное пребывание, где же ты была раньше? И что ты теперь от меня хочешь?.. Я смеюсь над сообщением и отправляю ответ, желающий продолжения.

Ну что ж теперь сделаешь, когда женская половина сама хочет?..

ЗОЛОТОЙ ЖУК ПОД НОВЫЙ ГОД

(один день из жизни Ивана Стародубова)

Вчерашний денёк оказался не совсем удачным. И хотя рабочий день прошёл относительно спокойно, после него меня поджидали неожиданные «сюрпризы». Перед тем, как наш непосредственный начальник дал отбой, на моём мобильнике раздался звонок:

– Лёшик, хлеба не забудь и купи мне йогурт!

"Ну началось!» – подумал я.

«Не успел к дому подойти и – как всегда! И так раздуло на лекарствах, а ей ещё и сало и йогурты подавай!" – попрощавшись с мастером, я наконец вышел из нашей "коптёрки" и пошёл к дому. Магазин находился в самом моём доме, и дойти до него было два шага, а если ещё честней – то пару минут. Я зашёл в "Цифей" и вдруг увидел, что в соседний мясной отдел, открывшийся совсем недавно, привезли обещанную продавцом говядину. Я принюхался к кускам свежего мяса – перед Новым годом захотелось щей из свежей капусты. Но щи не из какой-нибудь тушёнки, а именно из говяжьего мяса – они так получаются вкуснее и наваристей. Нюхать мясо я стал с недавних пор, поскольку один раз "нарвался" на неудачную покупку куриных бёдрышек. Права качать я тогда поленился и выкинул всю тухлятину в помойку, разом возненавидев нечестную продавщицу, а в тот злосчастный магазин забыл дорогу навсегда. Продавцы в "Цифее" были куда честнее, а в мясном отделе работала молодая женщина, живущая со мной в одном подъезде. Мир, как говорится, тесен.

Я посмотрел в кошельке – деньги были только на сбербанковской карте. Набрал номер по мобильному телефону и через несколько секунд услышал в трубке голос жены.

– У тебя есть деньги? Мясо привезли, говядину, – спросил я свою ненаглядную.

– Рублей сто пятьдесят, – ответила она.

– Как сто пятьдесят? – возмутился я, – а где остальные?

В ответ я услышал долгую многоречивость относительно того, что деньги были потрачены на протез, который супруга вставляла у аферистки-дантистки, и многое другое. Милашка мне напомнила, чтобы я купил ей йогурт, и вдруг завопила:

– Стиральная машинка сломалась! В её голосе послышались всхлипы – дурочка заплакала.

Позабыв о покупках, я мигом влетел на второй этаж нашей многоквартирной "малосемейки". Раздевшись, прошёл на крохотную кухоньку. Жёнка безуспешно пыталась переключать наш уже давно не новый автомат, но барабан не крутился и полоскание не запускалось.

Позвонив брату, я ничего не добился от него толкового. Тот лишь посоветовал за пятнадцать тысяч купить новую, поскольку один ремонт может обойтись в пять тысяч, и то – это всё не надёжно. Пообещал приехать на днях, при этом сообщив, что на Новый год уезжает с женой в Тулу, а мать нам лучше пригласить к себе.

"Ещё чего!» – раздражённо думал я.

Только её нам не хватало! Вынесет весь мозг. Легко сказать – купить новую стиральную машину. За пятнадцать тысяч пахать и пахать... Жди тебя перед Новым годом...

– Переключай на слив, – устало выдохнул я и завалился на кровать.

– Ты зачем лёг? – заверещала неугомонная дурёха, – а в магазин? Ты даже в магазин не сходил!

– Потом! – отмахнувшись, как от навязчивой мухи, ответил я и зевнул.

у Леськи затрещал её мобильник (домашнего телефона у нас не было), и она взяла трубку.

– Алё, Жень.

Я в бешенстве вскочил с кровати.

– Опять эта курва! Я сколько раз предупреждал, чтобы она не звонила, когда я дома!!! Мне что, самому с ней поговорить? – заливался я вспышкой гнева.

Жена, трясясь и белея, пыталась мне объяснить, что её "подружка" хотела спросить насчёт стиральной машины.

– Какое её дело? – не унимался я.

– Она переживает.

Женьку я не любил. Может, она не была такой плохой, как мне казалось, но неприязнь к этому несамостоятельному и целиком зависимому в свои сорок лет от родителей человеку только нарастала с каждым днём. Плюс к тому, что, чувствуя себя безнаказанной на расстоянии, она иногда не прочь была повыпендриваться передо мной, приводя меня в ярость. С тех пор Женька стала чуть ли не одним из моих злейших врагов, хотя поначалу я сам с ней нормально общался. Да ещё такого горе-стоматолога моей доверчивой дурочке подкинула. Бр-р-р! Скотина!

Немного успокоившись, я стал собираться в дорогу. Предстояло успеть в сбербанк снять немного денег, купить льготный проездной на январь в отделении связи, затем в "магнит", а уж потом, если повезёт, и мяска прикупить у знакомой продавщицы. Мясной отдел брал только наличными, поэтому необходимо было поторопиться.

Я обнял свою жену, собрался и вышел на улицу. Декабрьские деньки были настолько переменчивы и дождливы, что многие люди слегли с температурой. Мы же с жёнкой старались как могли повысить иммунитет, борясь с разными вирусами-паразитами, для которых в такую погоду была самая лафа.

Похолодание и снежные заносы были кратковременные, но наша бригада уже успела потратить силёнок, разгребая большие завалы. Как и в том году, получили разнос от двух директоров: начальник яростно защищал нас, снова нарываясь на грубость, а потом сам вставлял нам по пятое число.

В раздумьях я подкатил к своей остановке, перешёл дорогу и поднялся в горку к сбербанку. Открыв дверь, дождался своей очереди в банкомат.

На мобильном телефоне отразился баланс денежного остатка. Чек я смял и предусмотрительно выбросил уже на улице. Я снова перешёл дорогу уже в другом направлении и вошёл в почтовое отделение.

В отделении связи на улице Полины Осипенко стояло аж две очереди. Я попытался встать в одну из них, увидев одного из рабочих нашего производства, сидящего за письменным столом. Узнав, что проездные билеты продают в другой очереди, я плюнул и вышел, хлопнув входной дверью.

На этой почте, как всегда, такой дурдом – это надо было предвидеть. Лучше бы сразу пошёл на остановку...

Дождавшись троллейбуса десятого маршрута, который ехал на вокзал, я запрыгнул на подножку и доехал три остановки до площади Фрунзе. Пересёк два перехода, миновал аптеку и дошёл до почты. На этой почте, как всегда, было свободно – лишь одна женщина стояла получать заказное письмо. В окошке сидела скучный оператор, наверно, уже уставшая за день. Рядом взад и вперёд бегала с мобильником в руке начальница почты (значительно моложе оператора), стройная и симпатичная блондинка лет тридцати пяти.

Женщина получила послание, а я, встав у окна оператора, протянул ей документы за льготным проездным билетом. Оператор невозмутимо произнесла:

– Пожалуйста, пройдите во второе окно.

"Вот чёрт! И здесь не всё гладко!"

Во втором окне должна была принимать сама начальница, которая почему-то была занята не своими делами. Я был готов заорать на всю почту о своём возмущении и чуть не прикусил и без того больную свою нижнюю губу, чтобы сдержать раздражительность.

– Вера! – позвала оператор свою начальницу, но та была ещё занята чем-то своим...

И тут из принтера оператора выскочил жук! Самый настоящий, да ещё пьяный, жучара. Он развалился вверх пузом на столе и беспомощно барахтался. Вот это новогодний сюрприз!

– Мадам! У вас жуки до сих пор летают! – вкрадчиво улыбаясь, произнёс я.

– Чего? Какие ещё жуки? – недоверчиво нахмурилась немолодая женщина. Можно было подумать, что я алкаш, и у меня началась "белочка", или хуже того – шизофрения с галлюцинациями и бредом.

– Да вон он, барахтается, прыгнул из вашего принтера.

– Из принтера? – удивлённо покосилась на меня оператор. – Ой, и правда! Откуда он взялся?

– Говорю же вам: из принтера! Новогодний сюрприз!

Пожилая оператор почты наконец улыбнулась.

– Вера! – крикнула она ещё раз. – Подойди!

Начальница вышла из комнаты посылок и бандеролей и села на своё рабочее место. Оператор злорадно захихикала у себя в окошке.

– Ну что же вы? – как бы оправдываясь, начала начальница. Я снисходительно махнул рукой.

– Могли бы сразу мне сказать, – продолжала блондинка и вдруг, увидев жука, пронзительно взвизгнула.

Я расхохотался, а пьяный жучище перевернулся и, шатаясь, направился прямо к начальнице.

– Цвет-то какой у него! – выпучив глаза и ошарашенно глядя на жука, воскликнула оператор.

– Золотой жук под Новый год! – рекламировал я начальнице почты. – Последнее упоминание о лете.

– Вам смешно! – укоризненно произнесла она и, взяв пакет, повизгивая от ужаса, схватила жучару. Я мысленно запихивал золотого жучка начальнице почты за шиворот, а та, трясясь от страха, несла "добычу в пакете" куда-то в мусор.

– Между прочим, хорошая примета! – съязвил ей я, прежде чем та, долго приходя в себя, наконец-то начала меня обслуживать.

Сдача с тысячи рублей еле нашлась – начальнице пришлось вскрывать заначку.

– Все деньги вам отдала! – успокоившись от шока, сказала мне она.

Я не успел поздравить ни её, ни оператора с наступающим Новым годом, поскольку пришла какая-то девушка с договорами, и работницы почты отвлеклись на неё. Но выйдя из отделения связи, ещё долго смеялся над неожиданным подарком к Новому году. Вот уж действительно – золотой жук в тот вечер мне принёс удачу. Я успел везде: и сходил за овощами в "магнит", в "Делко" купил студень и паштет, а в нашем "Цифее" – хлеб, йогурт жене и, конечно же, мясистую моталыгу на щи из свежей капусты! А что касается стиральной машины – непременно что-нибудь придумаем, ведь золотой жук нас не оставит без сюрпризов.