Текст книги "Алые крылья. Трилогия"

Автор книги: Алексей Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 46 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

Махтхольф машинально опустил глаза и едва не выматерился вслух: в его открытой кобуре торчал не «Тайлер», а «Моргенштерн»…

Возвращаясь к себе в каюту, Хикки клял свою забывчивость на все известные ему корки. «Тайлер», старый и простой, как заклепка, имеет любой флотский офицер, более того – при желании его можно купить за деньги. В каждом порту найдется пара-другая притонов, а в притонах – пара-другая жуков, готовых сосватать вам запретный товарец. Но где, в каком притоне можно купить «Морг», который всего год назад появился на свет, и имеют его только люди из Конторы: он, собственно, для них и создавался.

Хикки прекрасно понимал, что доверять он не может никому. Возможно – даже вероятно – то, что в экипаже есть немало людей, не имеющих понятия об истинном характере перевозимого груза. Их наняли для того, чтобы забить дыры в штатном расписании. Но кто есть кто?

Времени на расследования у него не было. За шестисуточный переход познакомиться с экипажем невозможно. Да и толку-то от этих знакомств?.. Прямо так ему и скажут:«Давай-ка, брат шкипер, присоединяйся к нашей банде, а то без тебя мы слезами изойдем, да руки на себя наложим: тоска, понимаешь!» Что с ним будет, Хикки тоже знал. Товар, лежавший в брюхе старой черепахи, тянул на такие деньги, что с каким-то там шкипом церемониться никто не станет, глупо.

И «Олдридж», безусловно, вряд ли вернется на родную Аврору.

Сперва – после того, как Хикки ознакомился с содержимым его трюмов – он долго ломал себе голову, кому же мог предназначаться столь специфический товар. Пиратам? Да нет, какая чушь… многочасовые размышления едва не поставили экс-полковника на грань паранойи, после чего он решил не морочить себе мозги и действовать по обстоятельствам. В том, что эти обстоятельства сложатся отнюдь не в его пользу, он не сомневался. Командир был нанят исключительно для того, чтобы прикрыть строку в корабельных документах. Для работодателя из грязного офиса не имела никакого значения ни квалификация, ни боевой опыт – к тому же он спешил, фатально спешил, и это обстоятельство сыграло с ним недобрую шутку. Спешка плюс изрядный дилетантизм – и на борту старенького камиона оказался человек, десять лет жизни отдавший возне с самыми грязными махинациями, совершавшимися вокруг всего того, «что летает», как принято было говорить в Конторе.

Ибо неугомонный Хикки имел дурную привычку совать свой нос в каждую дырку: он был в курсе почти всех оперативных разработок, так или иначе связанных с преступлениями, совершавшимися на коммерческих флотах. В качестве начальника оперативного отдела Транспортной системы он лично планировал операции, проводимые силами СБ против пиратов и особо зарвавшихся контрабандистов. Он в лицо знал многих людей, хорошо известных на грузовых трассах, ему случалось попивать виски в компании тех пиратских «баронов», которых СБ терпела благодаря некоторым тайным услугам – однако же, даже Хикки не мог понять, кто, какая сила могла провернуть дело с тем грузом, что покрывался сейчас пылью в трюмах его грузовика.

Вернувшись в свою каюту, он не стал раздеваться – плюхнулся на диван в холле, лишь только снял с себя пояс с оружием. Уснул он почти мгновенно, но спал плохо.

Его снова мучили кошмары, только теперь это были не жабы. Полковнику Махтхольфу снилось, что он обвинен в государственной измене первой степени и приговорен к казни через повешение. При чем тут было повешение, сказать он не мог – в Империи казнили совсем иначе – но, тем не менее, проснувшись, Хикки несколько секунд судорожно глотал ртом воздух и бешено вращал глазами.

– Виселица! – сказал он, спуская на пол ноги. – Виселица! Дьявольщина!

Потирая шею, Хикки добрался до боевой рубки и схватил в руки свою любимую бутылочку. Ее содержимого хватило лишь на один глоток. Хикки выругался и заковылял к шкафу, где хранился его запас алкоголя и коробки с лимонным печеньем.

В этот момент в рубке ожил интерком. Махтхольф поспешно схватил непочатую бутылочку виски, пачку печенья, и бросился к пульту.

– Командир, примите доклады ходовых постов, – произнес служебно-ровный голос Ирэн.

– Слушаю командир…

Только сейчас, хотя в этом уже не было никакого смысла, он поглядел на хронометр. Табло показывало ровно девять.

«Интересно, – все еще сонно подумал Хикки, – что они решат, когда я пойду жрать на час позже экипажа?»

Проклятые виселицы сыграли с ним в кегли: он проспал и подъем, и завтрак и утренние тесты. Так можно было проспать вообще все на свете, включая собственную задницу. Хикки раздраженно скрутил пробку, глотнул и полез в карман за складной расческой.

Когда доклады закончились, он объявил вахтам дежурную благодарность и спрятался под душем, стремясь выветрить из головы кошмар веревки, которая едва не захлестнулась вокруг его тощей шеи.

После завтрака, который, как он и думал, прошел в полном одиночестве, Хикки отправился не к себе, а в нос корабля, туда, где находилась штурманская рубка. Джерри Ругач был на месте – Хикки уже успел узнать, что почти все свое время юноша проводит на посту, коротая время за «беседами» с бортовым «мозгом».

– Я думал, что вы придете на завтрак, – простодушно заявил штурман, когда узкая фигура командира просунулась в зеленую полутьму.

Хикки уселся в свободное кресло и достал из кармана бутылку. Из другого появилось неизменное печенье.

– Мне что-то нездоровится, – объяснил он. – Ночью у нас были неприятности с двигателями – наверное, Бакли до сих пор возится в мотоотсеке. Говорит, прогорел отражатель третьего маршевого.

– Бакли? – удивился Ругач. – Это тот, который все время лазит в кожанке на голое тело? Странно, он приходил ко мне перед докладами, интересовался, все ли в порядке. Плел мне что-то насчет исполнительных звеньев в системе управления… я так и не понял, что ему тут было надо.

– Да-а? – Хикки приложился к соске и довольно зашевелил носом.

По рубке поплыл густой аромат алкоголя.

– Скажи-ка, какой у нас поворот завтра утром? Ты посчитал?

– Ну конечно, – Ругач даже обиделся. – У нас 10-10-117, время – шесть сорок две, скорость – 0,785 L. Курсовой разгон…

– Не важно, – остановил его Хикки. – Все в порядке, молодчина. Аппаратура в норме?

– Разумеется, я ведь только что все проверил.

– Вечером проверишь еще раз. Случись что – немедленно докладывай мне по боевому каналу. Слышишь: по боевому. Не вздумай устроить вой по общему интеркому.

Ругач недоуменно поднял брови.

– А… что? Что-то случилось?

– Да ничего, – отмахнулся Хикки. – Просто хватит с нас неприятностей. Знаешь, как бывает: экипаж не слетанный, люди косятся друг на друга… при любых авариях начинается всякая возня, тут не долго и до взаимных обвинений. Наша калоша ломалась, ломается и будет ломаться дальше – но зачем устраивать из этого шоу?

– Я вас не совсем понимаю, командир.

Простодушный сопляк, подумал Хикки. Не понимает он меня, ха! Ничего, поймешь – если жив останешься…

Он поднялся и засунул печенье обратно в карман.

– Не бери дурного в голову, парень. Я просто хочу сказать, что служба на камионах здорово отличается от флотской. Тут свои глупости, свои идиотские традиции. Научишься, не переживай. Только не забывай, что за отсутствие паники перед хозяевами отвечаю я. А твое дело – слушать, что я тебе говорю, и не заниматься самодеятельностью.

Задумчиво насвистывая, Хикки отправился через весь корабль в моторный сектор. Дорога в триста с лишним метров заняла у него почти двадцать минут. На четвертой палубе «завис» один из лифтов, и Махтхольф, не тратя время на ожидание, спустился по узкой норе аварийной лестницы.

В моторном зале кипела работа. Несколько человек, энергично переругиваясь между собой, что-то крутили под самым потолком – задрав голову, Хикки попытался понять, что они там делают, но так ничего и не разобрал. Еще несколько голосов раздавались с ржавой металлической галереи, которая огибала все четыре мотора.

– Эй! – гаркнул Хикки. – Кто-нибудь!

На его вопль из-за двигателя высунулась давешняя писклявая девчонка с перемазанным лицом.

– Как у нас дела? – поинтересовался Хикки, прихлебывая из бутылочки.

– Дела почти в порядке, – ответила девушка. – Еще пару часов, и можно будет восстанавливать нагрузку. Остальные три пришлось перегрузить, а им это вредно.

– Кто распорядился о перегрузке двигателей?

Девушка замялась.

– Ну… в шесть утра Рейнольдс доложил старшему офицеру, а она приказала провести эспресс-тест, и потом сама вывела моторы в новый режим. Иначе мы бы выпали из графика.

– Где Рейнольдс?

– Рейнольдс? А его здесь нет? Наверное, у себя.

Хикки смачно выругался и вышел из зала.

«Милая Ирэн слишком буквально восприняла мои замечания, – подумал он. – Настолько буквально, что стала отдавать приказания, не советуясь со спящим командиром. Конечно, сейчас она скажет, что не хотела меня будить и все такое прочее… а этот сучий инженер наверняка напомнит мне, что ночью я имел утомленный вид, и они не решились меня беспокоить.»

К тому моменту, когда ноги принесли Махтхольфа в каюту, он уже остыл и, пораскинув мозгами, решил сделать вид, что его ничто не касается. Ну, приказала мэм старший офицер добавить нагрузки на три исправных мотора – так честь ей и хвала. Ругать ее не за что. Что же до похвал, то уж больно скользкая получается коллизия. Лучше промолчать.

Глава 4.

Аврора, территория Портленд; тогда же.

– Подождете меня здесь.

– Как вам будет угодно, мэм…

Ослепительно черноволосая, ухоженная женщина средних лет выпорхнула из дорогого лимузина, что остановился на одной из боковых аллей полузаброшенного старинного парка на окраине городка. В этот час здесь не было никого, лишь длиннохвостая серая птица, расхаживавшая по осыпавшемуся каменному ограждению в метр высотой, рвала прохладный воздух своими хриплыми воплями. Глянув на нее, женщина поморщилась, поправила свою короткую темную юбку, и решительно двинулась вглубь парка.

Ее высокие посеребреные каблуки простучали по растрескавшимся плитам дорожки и свернули вбок, туда, где среди желтеющей травы вилась едва заметная тропа. Через несколько минут женщина вышла на небольшую поляну, украшенную серой от времени деревянной беседкой.

Из-под дырявой пластиковой крыши неторопливо выбрался высокий молодой мужчина в длинном бордовом плаще с капюшоном. Женщина порывисто обняла его, зарывшись лицом в белой пене его кружевной манишки, потом подняла горящие зеленые глаза:

– Боже, как мне надоело прятаться… почему я должна прятать тебя от чужих глаз?

Мужчина ответил ей коротким поцелуем.

– Нам осталось совсем немного, мэм сенатор.

– Да… я надеюсь.

Они скрылись под кровлей беседки. Усевшись на скамью, мужчина засунул руку под плащ, и вытащил длинный серый конверт.

– Здесь все, – сказал он, протягивая его женщине.

Она не глядя запихнула конверт в сумочку и прижалась щекой к бордовому плечу возлюбленного.

– Все прошло как надо?

– Да, – мужчина извлек сигару, покрутил ее в пальцах и чуть отстранился, прикуривая. – Благодаря тебе. Скоро наши мучения закончатся. Когда я проверну деньги, мы бросим все к черту и улетим наконец на Сент-Илер.

– Кохан поможет нам с документами?

– Для Кохана это проще простого. Он сдержал свое слово: Гудвин уже вне опасности. Теперь он может улететь в любой день. Он только ждет конца нашей операции. Не переживай, мы начнем новую жизнь, в которой не будет никаких неприятностей.

– Ах, Алекс… с тех пор, как я развелась с мужем, я никогда не была так счастлива, как сейчас!

Молодой человек едва заметно поморщился. Эта женщина привлекала и одновременно отталкивала его. Он украдкой посмотрел на ее лицо: вокруг глаз бежали мелкие морщинки, но сами глаза казались ему такими молодыми… одуряющий терпкий аромат ее духов сделал свое дело, и его ладонь мягко заскользила вдоль обтянутого чулком бедра. Женщина вздохнула, покорно раздвигая ноги, и откинулась на спинку скамьи. Полуоткрывшийся рот обнажил ровные крупные зубы.

Пальцы мужчины нетерпеливо подняли вверх ее юбку и погрузились в горячее повлажневшее лоно. Женщина стиснула веки и задышала коротко, прерывисто; в эти мгновения прожитые годы отчетливо проявились на ее красивом лице, но мужчине было уже не этого: он приник к ней всем телом, истово целуя гладкую загорелую шею.

В деревьях громко щелкнула какая-то ветка, и любовники тотчас отпрянули друг от друга. Испуганные глаза мужчины скользнули по краю лужайки. Несколько секунд он внимательно всматривался в темнеющие заросли кустарника.

– Это какая-то птица, – сказал он успокаивающе.

Женщина только теперь сдвинула свои длинные, чуть полноватые ноги и неторопливо оправила на бедрах юбку.

– Завтра, – произнесла она, вставая. – Как всегда, да?

Мужчина поцеловал ее под ухом.

Он проводил ее задумчивым взглядом, коротко посмотрел на часы, потом устроился на скамье полулежа – так, что с поляны его было почти не видно – и расстегнул на себе брюки.

День четвертый, вечер.

После вечернего доклада Хикки двигался стремительно.

Он вошел в ходовую рубку еще до того, как пилоты принялись отключать протестированную аппаратуру, и застал обоих на рабочем месте.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровалась Ирэн. В ее голосе сквозила легкая досада.

– Добрый, – кивнул Хикки, разглядывая ее коллегу, второго пилота по имени Терри Юслорф.

Тот был невелик, худощав и белобрыс. Короткая стрижка, масляные глазки и какая-то особенная, не флотская прилизанность вызвали у Хикки приступ легкого раздражения.

Педик, решил он, сто процентов педик.

– Добрый вечер, мастер Юслорф! – громко сказал он.

Пилот щелкнул по клавише вспомогательного вычислителя и неспешно обернулся.

– Привет, – произнес он. – Как успехи?

Хикки несколько опешил.

– Да потихоньку, – ответил он. – А у вас?

Юслорф дернул плечом и вылез из кресла.

– Ах, такая скука, – заметил он, глядя мимо командира. – Ну так что, Ир, как насчет твоих любимых игрушек? Никак не хочется расставаться, а? Ах, эти проклятые мужики, – прогундосил он, подражая женскому голосу, – они все время проходят мимо меня! А каждая новая игрушка так быстро надоедает!

Ирэн беспомощно улыбнулась и спрятала полные отчаяния глаза. Хикки ощутил, как у него чешутся кулаки.

– Вы давно знакомы с мэм Валери, мастер Юслорф?

– А, – пилот махнул рукой, – уж где-то год. У этой дылды вечные проблемы с мужиками, и она пристает ко всем подряд. Она еще не пыталась залезть в твою койку, а, шкип? Я уже сто раз говорил ей, что мужики не любят таких шмар, как она.

– А таких, как ты? – поинтересовался Хикки.

– О, – Юслорф сделал значительно лицо, – а разве мы говорим обо мне?

– Пшел вон, – голос Хикки был совершенно бесцветным, но Юслорф отчего-то смахнул с физиономии свою нахальную улыбку и довольно шустро выбрался в коридор.

– Спасибо, – устало произнесла Ирэн, – эта гадина издевается надо мной не первый месяц.

– Ерунда, – перебил ее Хикки. – Собственно, я явился сюда для того, чтобы пригласить вас поужинать у меня в каюте. Честно признаться, я чувствую себя виноватым перед вами. Вчера вечером я был не совсем э-ээ… не совсем тактичен. Мне показалось, что виски и бисквиты помогут мне загладить этот грех.

Ирэн слегка покраснела. Некоторое время они смотрели друг на друга в упор, потом она разомкнула подсохшие губы и тихо проговорила:

– Кажется, мы были на «ты».

Хикки ответил ей коротким поклоном.

День шестой, раннее утро.

… Он просыпался мучительно долго. В голове стучали сотни крохотных молоточков, он крутился с боку на бок, пытаясь найти позу, в которой проклятый стук спрячется, уйдет куда-нибудь по своим делам и перестанет наконец его мучить. Это ему не удавалось.

Хикки со стоном раскрыл глаза и теперь только ощутил, что лежит – вернее, плавает – в какой-то теплой луже. Он пошарил рукой, нащупал гладкое женское тело рядом с собой, затем поднес пальцы к носу и зачертыхался.

– Дылда! Ну… ну это же надо?! Т-твою же мать! Как можно было напрудить прямо в койке? Вставай, скотина! Вставай!

Схватив Ирэн за плечи, он принялся трясти ее, но та и не думала просыпаться. Ее голова боталась из стороны в сторону, словно тряпичная, из приоткрытого рта стекала тонкая струйка слюны… Хикки остановился, понимая, что с девушкой что-то не в порядке. Приподняв ей веко, он заглянул в ее глаз и с отчаянной руганью отбросил бесчуственное тело.

Его рука схватила лежавшие на ночном столике часы, нервно клацнула кнопкой, потом еще.

– Двадцать шесть часов… – прошептал Хикки.

Пару секунд он сидел на мокрой постели с закушенной губой, затем пружиной взлетел в воздух и бросился прочь из спальни. Первое, что он сделал – это выдернул из кобуры свой «Моргенштерн«и продернул затвор. Затем, не выпуская оружия из рук, распахнул серебристый боевой кофр и достал оттуда небольшой овальный прибор.

На развернувшемся перед ним дисплее забегали ряды крохотных цифр.

– Хитрецы… – зашипел Хикки, возвращая прибор на место. – С-суки!..

Он вытащил плоский блочок «кибердоктора», вернулся с ним в спальню и бережно прилепил его на спину Ирэн чуть повыше поясницы. Вздохнул.

Три минуты спустя, когда девушка наконец проснулась, Хикки Махтхольф сидел с сигаретой на низком пуфе перед кроватью. На нем был черный мимикрирующий комбинезон, высоченные сапоги и наплечник. Глухой сферический шлем лежал под ногами.

– Беги в душ, – приказал он. – Времени тебе минута. Вперед!

– Что стряслось? – сипло прошептала Ирэн, глядя на него расширенными от ужаса глазами.

– Нам конец, – ответил Хикки, криво улыбаясь. – Нас немножко отравили. Мы еще живы, но это ненадолго.

– Что?.. что ты хочешь этим сказать?

– Пошла в душ! – взревел Хикки, поднимаясь на ноги. – Если ты будешь много болтать, то мы точно сдохнем! Быстро, у нас полно работы!

Он врубил командирский пульт в боевом режиме и, ругаясь сквозь стиснутые зубы, развернул дисплей аварийного сканирования. Перед ним засветился многоцветный разрез корабля по палубам. Первая палуба – никого, вторая – пусто, третья… четвертая… оба эвакобота отсутствовали. Хикки с шумом выдохнул воздух и продолжил поиск.

Единственный живой член экипажа обнаружился в носу, в штурманской рубке. Больше на «Олдридже» не было никого. По крайней мере, никого из живых.

Хикки уже не сомневался, что в отсеках полно трупов.

– Ты можешь все-таки объяснить, что случилось?

Хикки развернулся вместе с креслом. В холле, прыгая на одной ноге, натягивала колготки Ирэн. Девушка не сорвалась в истерику, и это было очень хорошо. Ему понравилось ее самообладание.

– Нас усыпили, – проговорил Хикки, – и усыпили качественно. Мы продрыхли двадцать шесть часов. За это время камион совершил поворот и прибыл… куда он прибыл, я еще не знаю. Зато я уже знаю, что на борту, кроме нас, уцелел только один человек. Остальных они перебили, а сами ушли на эвакоботах.

– Кто – они? – прищурилась Ирэн.

– Хозяева нашего груза.

Она набросила на плечи рубашку и вошла в его рубку. Коротко глянув на развернутый дисплей, девушка поняла, что он искал.

– Кто там, в штурманской? Джерри?

– Я пойду, посмотрю, – отозвался Хикки. – Пока я буду бродить, разберись, куда мы, собственно, залетели. Мы не у Мармона, это дураку понятно… но где? Сдается мне, времени у нас совсем немного. Давай, работай.

Ирэн молча притянула его к себе, зарылась лицом в его мокрых волосах и коротко вздохнула.

– Почему они не убили нас?

– Потому что побоялись. Они знали, что я из Конторы. Не волнуйся, – Хикки высвободился из ее рук и невесело усмехнулся: – У нас еще будет время сдохнуть.

Захлопнув забрало шлема, Хикки вышел в коридор и бросился бежать в нос корабля. В метре от лестницы, что вела на верхние палубы, он наткнулся на изуродованный труп коренастого лысого мужчины, валявшийся в луже свежей, не успевшей подсохнуть крови. Хикки наклонился над мертвецом. То был инженер-энергетик, он не помнил его имени. Его убили совсем недавно…

Хикки задумчиво куснул губу.

– Кажется, я очень вовремя проснулся, – буркнул он.

Дверь штурманской рубки была открыта. Сжав в руках свой «Нокк», Хикки скользнул в полутьму дежурного освещения, и сразу же увидел лейтенанта Ругача. Парень сидел на полу, упираясь спиной в боевую стойку управления, и держался обеими руками за голову.

– Джерри! – позвал Хикки. – Джерри, что с тобой? Башка? Тебя треснули по черепу?

Ругач испуганно отшатнулся, открыл глаза и застонал, пытаясь спрятаться под пультом. Рука Хикки безжалостно выволокла его на свет. На затылке штурмана красовалась первосортная шишка, но крови не было.

– Джерри, – мягко проговорил Хикки, – я не с ними… не бойся меня, слышишь? Мы влипли, мы влипли все вместе. Ты можешь говорить?

Лейтенант заскулил, размазывая по лицу слезы. Он смотрел на Хикки уже почти без страха, но в глубине его мокрых глаз плескался такой ужас, что тот понял: здесь толку не будет.

– Пойдем, малый, – Хикки подхватил Джерри под руки и поволок из рубки. – Пойдем, пойдем. Теперь все будет нормально.

Завидев на экипажной палубе труп, Ругач снова принялся скулить.

– Они убивали всех… – простонал он. – И заставляли меня смотреть…

Хикки остановился и привел штурмана в вертикальное положение.

– Когда это началось? – спросил он.

– Они заставили меня изменить цифру в карт-лайне. Не 10-10-117, а 10-10-177!.. Перед самым поворотом ко мне вошли Бакли и этот… как его… второй пилот. Бакли вытащил «Тайлер» и приказал мне раздеваться. Потом он… ну, в общем…

– Ну, в общем, понятно, – перебил его Хикки. – А Юслорф, конечно, стоял и смеялся? И потом ты перекрутил ввод поворота… ясно. Ладно, не горюй. Многие, говорят, получают от этого огромное удовольствие. А когда они шарахнули тебя по башке?

– Я не знаю, я спал в рубке… они мне что-то вкололи. Я проснулся от удара… но я не знаю, сколько прошло времени.

Хикки снова подхватил штурмана и поволок его по коридору.

– 10-10-177… – бормотал он. – Нет, ни черта не понимаю. Где это? Двадцать шесть часов? А скорость? Ведь мы шли на форсаже… всю дорогу на форсаже. На четырех моторах… двадцать шесть часов? Что же это, точка рандеву?

Впихнув Ругача в каюту, он снабдил его бутылкой виски и поспешил к Ирэн. Та сидела перед экранами с застывшим лицом.

«Олдридж» находился в планетарной системе небольшой желтой звезды. Почти прямо по правому борту висел голубоватый диск ближайшей к нему планеты, слева виднелись еще две, одна из которых была мутно-коричневым гигантом, окруженным стаей спутников. Хикки поспешно глянул на ряд цифр, обозначавших точные галактические координаты корабля.

Его физиономия вытянулась так, словно он проглотил жабу.

Синюю, с пупырышками.

– Теперь я все понял, – прошипел Хикки. – Дылда, беги к себе в рубку. Начинаем эволюционный разгон, подходим к планете. Штурмана у нас нет, так что придется справляться в четыре руки.

– Ты можешь объяснить по-человечески? – вскинулась в ответ Ирэн. – Где мы находимся? Куда ты хочешь нас сажать? Вообще, какого черта мы здесь очутились? Ты же говоришь, ты понял… что ты понял?

– Нам некогда спорить! – завизжал Хикки. – С минуты на минуту они прилетят по нашу душу! Скорей в рубку, пошла, пошла! Если они нас достанут, нам точно конец, ты понимаешь?! Нам конец!

Ирэн вылетела в коридор, как намыленная. Чего-чего, но психоза она от Хикки никак не ожидала: всегда самоуверенный и ироничный командир орал так, будто его резали, да еще и неистово вращал глазами; зрелище было вполне убедительное.

– Суки, падлы!.. – стонал Хикки, запуская со своего пульта маршевые двигатели. – Ну откуда, ну откуда же я мог знать!.. Ну надо же будет так глупо сдохнуть! Утопили как щенка, т-твою в бога душу мать!

Минуту спустя «Олдридж» тронулся с места и, ускоряя ход, начал поворачивать к голубой планете. Хикки тем временем ломал пальцы, на скорую руку вводя навигационные параметры входа в атмосферу. От Ругача и в самом деле не было никакого толку: изнасилованный штурман глотал виски и пытался выбраться из шока.

– Заходим на ночную сторону, – скомандовал Хикки. – Ближе к экватору: если я не ошибаюсь, там должны быть лесистые равнины. Если повезет, найдем какое-нибудь поле.

Ирэн послушно довернула штурвал, готовясь войти в атмосферу. Хикки задал навигационному «мозгу» весьма рискованные данные на вход: пробежав глазами по дисплею, девушка догадалась, что он почему-то здорово боится зенитного удара. Фактически, камион вваливался в атмосферу под прямым углом. На секунду ей стало страшно, но потом Ирэн сумела взять себя в руки и обреченно подумала о том, что командир, наверное, знает что делает.

Ходовая рубка наполнилась истерическим звоном индикаторов противоперегрузочной системы. Ирэн показалось, что такого она еще не слышала: индикаторы кричали о том, что старый грузовик испытывает сейчас перегрузки, способные разнести его в клочья. Но Хикки действительно знал, что делал.

– Угол – ровнее! – крикнул он ей.

Ирэн машинально отработала его команду. «Олдридж» стремительно снижался, раскалившись, он уже пробил муть верхних слоев атмосферы, и по обзорным экранам полетели далекие темные волны океана.

– Еще ровнее! Выдерживай!

Она убрала тягу до минимума. Маршевые двигатели почти смолкли, теперь камион, продолжая терять высоту, шел на одних эволюционниках. На пару секунд нос корабля увяз в густой облачности. В следующий миг Ирэн увидела несущиеся на нее величественные горы…

«Олдридж» перемахнул через цепь, грохотнул тормозными двигателями, и под его днищем проснулись голубоватые вихри опорной тяги. Задымились, затрещали ломаемые деревья. Пузатая трехсотметровая махина грузовика медленно опустилась прямо посреди влажного тысячелетнего леса. Посадочные двигатели высушили небольшое болотце, выжгли сырой подлесок: корабль сел, окутанный густыми облаками дыма и пара.

– Дылда, – позвал Хикки уже вполне спокойным голосом, – у тебя есть крепкий комбез?

– Есть, – отозвалась Ирэн. – Флотский. А что?

– Бери его, если есть – оружие, – и ко мне. Нам пора сматываться. Пока что нам везет, но я не думаю, что это будет продолжаться вечно.

Отключив пульт, Хикки выбрался из рубки. Штурман успел высосать почти всю бутылочку и более-менее пришел в себя. Он сидел в кресле, глядя на мир полными тоски глазами, и слабо вздыхал. Хикки прошел мимо него, распахнул валявшийся на полу кофр и принялся обвешиваться снаряжением. Когда в каюту вошла одетая в синий комбинезон девушка, он был почти полностью экипирован.

Его вид едва не заставил Ирэн пошатнуться. Поверх боевого комбеза на Хикки была наброшена коричневая куртка из прочнейшей кожи, отороченная мягким темным мехом. Под ней виднелись разнообразные сумки, подвешенные к поясу и портупеям, на правом бедре в специальном «кармане» висел зловещий четырехствольный излучатель неведомой ей модели, а слева торчала кобура с «Моргенштерном». Оглядев свою подругу, Хикки недовольно скривился и, нагнувшись над кофром, протянул ей широкий пояс с множеством карманов.

– Держи, – сказал он. – И еще вот это.

Из кофра появился короткий тупорылый излучатель с парой косо срезанных стволов и несколько плоских черных магазинов к нему. Хикки взвесил его на ладони и протянул девушке.

– Свой «Тайлер» я отдал Джерри, – объяснил он. – А тебе одного будет мало.

Ирэн застегнула на бедрах пояс, поправила висевший за спиной небольшой ранец и поглядела на штурмана.

– Ты сможешь идти?

– Смогу, – вздохнул тот. – Теперь уже, наверное, смогу.

– Умничает, – фыркнул Хикки. – На мне сорок килограммов навьючено, а он… двинулись!

Ругач шел не пустым: Хикки все-таки вручил ему пару поясных подсумков с боеприпасами. Они покинули каюту командира, спустились вниз и вскоре вышли к экипажному шлюзу правого борта. В ярком свете плафона Хикки заметил, что Ирэн дрожит, как осиновый лист. Он стиснул пальцами ее запястье и нажал кнопку.

Когда перед ними раскрылась толстенная внешняя дверь, Хикки опустил забрало и глухо приказал:

– За мной след в след! Не теряться, не шуметь!

В лицо Ирэн ударил холодный и сырой ветер. Кругом пахло странной смесью осеннего дыма сгоревших листьев и затхлости. Хикки быстро спустился по трапу и тотчас же растворился в темноте. Ни один из посадочных прожекторов не горел, за спиной лишь слабо светился внутренний зеленый плафон шлюза. Спрыгнув с последней металлической ступеньки, Ирэн оказалась во мраке безлунной и беззвездной ночи. Кругом стояла полная тишина. Обитатели болот, перепуганные ревом и пламенем корабля, попрятались от греха подальше.

– Куда идти? – шепотом спросила Ирэн.

– Вперед, – ответил ей невидимый во тьме Хикки. – Осторожней, тут бревно. Не бойся, на самом деле здесь не так уж и темно… ты сейчас привыкнешь.

– Почему не видно спутника? – подал голос Джерри.

– Идиот, – вздохнул Хикки. – Потому что тучки на небе. Ну что, пошли наконец? Держитесь лучше за руки…

Они молча шли почти час. Ирэн промочила левую ногу, Ругач три раза падал в какие-то ямы, увлекая за собой и ее, и в конце пути она мечтала лишь об одном: упасть так, чтобы уже не подняться. Хикки несколько раз останавливался, вслушиваясь во что-то, потом опускал поднятую руку и шел дальше. Влажный лес потихоньку наполнился звуками – из чащобы то и дело раздавался низкий утробный вой, заставлявший девушку содрогаться в ознобе, где-то рядом с ними вдруг кто-то ехидно захохотал: Ирэн вскрикнула, остановилась, но успевший прислушаться Хикки успокаивающе хлопнул ее по плечу, и они пошли дальше. В конце концов его странный инстинкт вывел всю группу на сухое место. Хикки почти минуту стоял молча, потом тихо хмыкнул и сбросил с плеч свой ранец.

– Можно садиться, – сообщил он. – Привал пятнадцать минут. К рассвету мы должны убраться отсюда на такое расстояние, чтобы они не смогли нас найти. Чем шире будет радиус поиска, тем лучше для нашего здоровья.

Ирэн опустилась на полусгнивший ствол дерева и устало вытянула ноги.

– Может, ты все-таки расскажешь нам, куда мы попали?

Хикки слабо усмехнулся и вытащил сигарету. Огонек зажигалки, слишком яркий в глубоком мраке, неприятно резанул Ирэн по глазам. Она отвернулась, ничего не видя перед собой.

– Эта планета называется Эрилак, – негромко произнес Хикки. – Не пытайтесь рыться в памяти, вы о ней не слыхали. Это вообще не имперская территория. Планету нашли неутомимые лидданы, это было лет сто назад, но осваивать они ее не стали, потому что здешняя звездочка дает поток йот-излучения. Людям здесь тоже делать нечего, но на нас оно давит не так сильно… Об этом мире мы знаем очень мало – например, я ждал, что гравитация будет поменьше: кажется, тут должно быть очень много всяких летающих тварей. Я не знаю, кого тут можно есть, да и можно ли вообще. Я вообще почти ничего не знаю – кроме того, что тут гарантированно нет телефонов, ресторанов и сортиров с электроподогревом… это да.