Текст книги "Следуя своему выбору"

Автор книги: Алексей Лухминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Встаю, включаю свет и подхожу к старому шифоньеру, принадлежавшему ещё маме и который она не стала брать в новое жильё. На меня из большого зеркала смотрит ещё молодой, но худосочный мужик с уже наметившимся брюшком. Долго смотрю сам на себя и прихожу к выводу, что такой видок вполне соответствует всему сказанному обо мне Михаилом. В своё оправдание могу сказать лишь, что образ жизни, обусловленный вечными заботами и трудами, вряд ли может способствовать наличию другой внешности. Или всё-таки это не оправдание? Люся вон сколько работает, а всегда старается выглядеть приятной дамой. Правда, её бизнес требует следить за собой, чтобы успешность была видна… А у меня, по меркам нынешнего времени, нет никакой успешности, так что всё действительно соответствует. И всё же надо успокоиться и думать, как жить дальше после развода. Пока непонятно, буду ли я прозябать в одиночестве или всё-таки сумею найти себе вторую половинку. Только такой, как сейчас, я вряд ли буду кому-то нужен. Раньше, в студенческие годы, занимался плаваньем, даже выступал за сборную института. Ещё и в футбол гонял и даже пытался заниматься своим телом, упражняясь в институтском спортзале на редких в то время тренажёрах. Тогда на турнике мог подтянуться больше десяти раз, а сейчас не уверен, что нынешние мои дряблые мышцы поднимут всё это убожество хотя бы один. Короче, надо за себя браться. Однако всё упирается в наличие времени, ведь пока на мне семейное хозяйство и, главное, – Катя.

* * *

Суд состоялся. Нас с Люсей развели по взаимному согласию. Про алименты она, конечно, тоже не забыла. Собственно, я и не собирался отказываться, ведь очень хочу продолжать общаться со своим ребёнком, только, как видно, в планы теперь бывшей жены это не входило. Через несколько дней после развода Катя была отправлена к Люсиным родителям на постоянное проживание, а мне было сказано, что я могу о ней забыть. Похоже, это были не просто так брошенные слова, ведь с некоторых пор с родителями жены у меня никак. Помню, сразу после свадьбы они буквально облизывали своего зятя, и тогда у нас всё было хорошо, но лишь только их дочь стала так называемой бизнес-леди, их отношение ко мне резко изменилось. Я стал слышать покрикивания, распоряжения и даже требования… Понимаю, что уже тогда это был своеобразный звоночек, который должен был предупредить меня о грядущих потрясениях, но, увы, я на него внимания не обратил. В общем, когда я попытался позвонить в ту квартиру, чтобы хоть поговорить с дочкой, моя бывшая тёща сурово приказала мне больше никогда им не звонить. Эта ниточка оборвалась.

Съездив к своим родителям, я рассказал обо всех случившихся изменениях. Тяжело было видеть, как они восприняли эту новость. Мама заплакала, а отец долго молча смотрел в вечернее тёмное окно. Внучку они очень любят, и если не могут приехать сами, то всегда ждут в гости. Естественно, при возникшем раскладе их общение с ней станет таким же невозможным, как и моё. Может быть, в тот момент к ним пришло ещё и осознание иллюзорности их модели семейной жизни, годящейся только для таких людей, как они.

Понемногу привыкаю к новому укладу своей жизни. Начал снова спокойно задерживаться на работе, ведь домой мне спешить теперь не надо. Михаил иногда ведёт со мной душеспасительные беседы. Вот сейчас опять сижу у него в кабинете. Всё, что касается нашего изделия, мы только что обсудили, и разговор плавно перешёл на мою новую жизнь. Неудивительно, ведь настроение у меня поганое, и на лице это написано крупными буквами.

– Слушай, на тебя глядеть – одни слёзы, – хмуро бросает начальник.

– Считаешь, мне надо танцевать от радости? – пожимаю я плечами.

– Я не призываю тебя к радости, – усмехается он. – Просто хочу сказать, что в жизни всякое бывает, в том числе и такое, когда люди выясняют свою несовместимость.

Миша с полным правом может об этом говорить, поскольку лет семь назад через развод уже проходил. Ещё в институте сочетавшись браком с девчонкой из нашей группы, он почти сразу понял свою ошибку, но процесс затянулся аж на несколько лет. Хорошо, что до появления детей не дошло. Правда, сейчас, имея уже вторую по счёту семью, он, как я понимаю, всем доволен.

– Твой случай является каноническим предательством, но надо это пережить, расправить плечи и идти дальше, – назидательно продолжает однокашник и резко припечатывает: – Хватит быть мокрой курицей! Посмотри на себя в зеркало и подумай…

– Уже смотрел… – вздыхаю. – Ничего хорошего там не увидел.

– Неудивительно. Вспомни, как в одном известном фильме было сказано, что в сорок лет жизнь только начинается. А ведь тебе ещё нет сорока, значит тем более должен думать, как строить свою дальнейшую жизнь. Рано ещё себя списывать в утиль! Вспомни, каким ты был в институте. Девки тебе на шею просто вешались.

– Наверняка это было из-за моего отца. Слишком выгодным был женихом, – отмахиваюсь я.

– Возможно, но всё равно ты был другим. Всегда улыбался, брюха вот этого не было… – Мишкин указующий перст направлен на мой животик. – Вспомни, как все за тебя болели, когда ты плавал!

– Так когда это было…

– А сейчас ты уже разучился держать себя в форме? Скажешь, семейная жизнь довела? А по-моему, ты сам себя запустил. Нельзя быть таким… хлюпиком! Про женщину, которая перестаёт за собой следить, говорят, что она обабилась, насчёт мужиков – не знаю, но, наверно, что-то в таком же духе.

Слушаю и думаю, что он, конечно, опять прав во всём, и это совпадает с моими невесёлыми полуночными мыслями при разглядывании своего отражения в зеркале. Действительно, кому я такой, как сейчас, нужен?

– Встряхнись! – развивает тему мой однокашник. – Все должны видеть, что у тебя всё хорошо. Надень на рожу улыбку. Начнёшь улыбаться – внутри сразу тоже полегчает. Запомни, все должны видеть, что у тебя всё отлично!

– На работе – это понятно, а вот дома что делать? Ведь я прихожу в ту же квартиру, где ежедневно вижу ту же женщину. Пусть сейчас я к ней ничего не испытываю, но свыкнуться, как ты правильно сказал, с предательством мне очень трудно.

– Меняй квартиру! Чем скорее это произойдёт, тем лучше.

– Но ведь я там прожил все свои тридцать семь лет!

– Ты её всё равно не сможешь сохранить. И поверь мне, с разменом надо спешить, а то твоя бывшая, с её ушлостью, может вообще тебя оттуда выкинуть.

– Я же там прописан!

– Ты что, ещё совсем ничего не понял в теперешнем беспределе? – глядя на меня с сожалением, вздыхает Миша. – Будто в облаках витаешь или живёшь в каком-то другом измерении… Это при советской власти декларировалось, что человек человеку друг, товарищ и брат. Это вбивалось в нас с детства. Вот все и пытались равняться под этот лозунг, но сегодня он перестал работать. В условиях так называемой свободы сейчас из многих людей резко попёрла вся грязь, которая прежде старательно скрывалась. Сейчас существует свобода в том числе и от проявлений человечности.

Слушаю Мишу и понимаю, что он говорит о том, о чём я сам думал ночью, только другими словами.

– В контексте сказанного запомни – по нынешним временам никого интересовать не будет ни твоя прописка в этой квартире, ни твоё право собственности. Наймёт она каких-нибудь мальчиков со своего рынка, и выкинут тебя голяком на улицу. И ничего ты никому не докажешь! Жизнь нынче такая…

Наверно, так может случиться. Особенно если принять во внимание, какой теперь стала Люся. Вполне вероятно, что она может попытаться отжать у меня всю квартиру. Это значит, нужно спешить с разменом.

– Пожалуй, ты прав… – я вздыхаю. – Надо скорее искать варианты и разъезжаться, пока не поздно.

– И не только это, – не успокаивается мой воспитатель. – Займись собой! Вон сколько сейчас так называемых «качалок» в подвалах пооткрывалось. Накачай мышцы, включи блеск в глазах и стань нормальным мужиком, а не облаком в штанах, как сейчас. Глядишь, потом сможешь заново устроить свою жизнь. Подумай! Я тебе дело говорю.

* * *

Наша квартира, где за тридцать семь лет моего в ней проживания для меня каждый угол стал родным, превратилась в обычную питерскую коммуналку. Практически сразу после развода Люся стала приводить в наш бывший совместный дом какого-то мужика, который периодически остаётся у неё ночевать. Называет она его Василёк. Похоже, их отношения длятся уже немало времени, ведь бывшая жена в дни таких посещений возвращается домой гораздо раньше и всегда встречает его готовым ужином. Стараюсь не обращать на это внимания и после своей вечерней холостяцкой трапезы сразу ухожу к себе в комнату. Люсин сожитель моложе её, со мной здоровается, но смотрит как-то странно. Что вижу в его взгляде, я пока не понял. Короче, приходить в родной дом становится неприятно.

После Мишиной воспитательной беседы я твёрдо решил привести себя в порядок и за доступные для меня деньги нашёл относительно недалеко от дома спортзал – как теперь это называют, качалку – и три раза в неделю старательно сгоняю лишние накопления со своего тела, наращивая мышцы. Компания там подобралась разношёрстная – от скорее всего бывших сидельцев до нынешних так называемых бизнесменов. Количество людей на тренировках бывает разным, но постоянный костяк сохраняется. Парни нормальные, хотя порой грубоватые и со своеобразной лексикой. Конечно, я тоже располагаю некоторым запасом ненормативных слов и, случается, их применяю, но тут язык сугубо специфичный. Кроме этого впечатляет наличие у некоторых мужиков многочисленных татуировок…

Верховодит всей нашей компанией Сан Саныч, очень странный дядька лет, думаю, под пятьдесят. На вид он не самый мощный из нас, но крепко сбитый, спокойный, рассудительный, а иногда и очень жёсткий. В нём чувствуется какая-то непонятная внутренняя сила, и когда он начинает что-то негромко говорить, все мы замолкаем и почтительно слушаем, поскольку знаем: Сан Саныч зря не скажет. Возможно, потому он и самый уважаемый. Меж собой мы называем его Бригадиром. Меня в состав тренирующихся приняли вполне благосклонно. Сначала опытная публика, конечно, похихикала над моей нынешней немощью, но вполне по-доброму. Часто в ходе тренировок получаю полезные советы, особенно от Сан Саныча, который, как я понял, занимается своим телом очень давно. Стараюсь за добро платить тоже добром. Однажды, когда он обратился ко всем, нет ли у кого в данный момент с собой денег, я дал ему в долг почти всё нашедшееся тогда в моём кошельке, оставив себе только на транспорт. После недавней зарплаты у меня осталась некоторая сумма, и я решил, что сосисок в холодильнике до следующей мне должно хватить. Это случилось всего лишь после третьего моего занятия, и мне показалось, что Бригадир этому даже удивился.

В общем, привыкаю к новому для себя обществу и нагрузкам. Поначалу мышцы ужасно болели, но потихоньку всё вошло в ритм, и сейчас я уже с удовольствием каждый раз их нагружаю. Работаю в паре с одним молодым и неплохо накачанным парнем. Мне бы такое тело! Витьку́, возможно, около тридцати. Его «приблатнённость» не мешает нам в процессе тренировок нормально разговаривать. Из разговоров, которые мы ведём между подходами к снарядам, я уже знаю, что в ранние года он успел хлебнуть зоны, а теперь работает где-то охранником. Часто к нашим беседам подключаются и другие мужики. Странно, но обстановка в спортзале к этому располагает, и каждый, приходя на занятия, порой по-приятельски вываливает здесь свои новости. Когда я рассказал свою историю, мой напарник обозвал Люсю сучарой, а другие слушатели сочувственно покачали головами, а один даже пробормотал: «Не по понятиям…»

Короче, жизнь как-то идёт… Только самое важное пока не двинулось – размен квартиры. С этой необходимостью я уже свыкся, даже обсудил её с родителями, но так и не решился на разговор с Люсей. Михаил, который по-дружески весьма озабочен моим положением, постоянно мне напоминает о необходимости решения этой проблемы и торопит. Однако, прекрасно понимая его правоту, я тем не менее почти полтора месяца тяну, опасаясь, что эта тема явится катализатором каких-либо агрессивных действий со стороны бывшей жены.

Сегодня, воспользовавшись отсутствием Люсиного сожителя и набравшись смелости, решил обсудить с ней условия размена квартиры.

– Давай поговорим, – начинаю я, входя на кухню.

– О чём? – бывшая жена поворачивается ко мне с явным неудовольствием и даже с нетерпением.

– О размене квартиры.

– Чего?.. О каком ещё размене? – на её лице возникает уже знакомая мне гримаса.

– Чтобы не мешать друг другу, эту квартиру придётся разменять, – стараясь быть спокойным, поясняю я, уже чувствуя нарастающее раздражение.

– Знаешь, что? – Люся делает ко мне пару шагов и смотрит на меня взглядом, который должен был бы, наверно, меня испепелить. – Если ты вдруг ещё считаешь себя нормальным мужиком, то должен оставить это жильё своему ребёнку. Понятно?

Сказанное заставляет меня как бы ощутить лопатками стенку: отступать дальше некуда! Естественно, я не собирался оставлять дочку без квадратных метров, но такого поворота в виде попытки просто выгнать меня, несмотря на предупреждение Миши, я не ожидал. Но всё-таки правильно говорят, что безысходность будит в человеке уверенность и силу. Может, поэтому с непонятным самому себе спокойствием говорю:

– Непонятно. Ты, видно, забыла, что у меня здесь такие же права, как и у тебя, ведь мы приватизировали эту квартиру на двоих. Да и вообще я здесь родился и прожил всю свою жизнь. Мы поделим эти квадратные метры с учётом прав Кати. Две части тебе и ей, а одна – мне. Должен же я где-то жить!

– Плевала я на твои права! – усмехается Люся. – Ты видно забыл, что сейчас уже другие времена и прежние законы не катят. – Про себя отмечаю последние сказанные слова. Что ж, круг её нынешнего общения диктует свою лексику. – А насчёт того, где тебе жить, – катись к своим папаше и мамаше! – она делает паузу, и я слышу жёсткий приказ: – В общем, чтобы прекратить такие разговоры, завтра собирай свои шмотки и уматывай! А будешь упираться, позову своих мальчиков и они быстро тебе мозги на место поставят, дорогой бывший муженёк.

Последнее звучит с такой откровенной ненавистью, что даже внутренняя дрожь прохватывает. Не представлял я, насколько она изменилась за время своего бизнеса. За одиннадцать лет совместной жизни я эту женщину такой не видел ни разу. Как хорошо, что все документы на квартиру находятся у меня. Надо будет завтра же отнести их на работу и оставить в сейфе у Михаила. В нынешней ситуации может случиться всякое, а пока мне надо взять паузу и хорошо подумать, как поступать дальше.

С самого утра захожу в кабинет своего начальника.

– Привет, – поднимает он на меня взгляд от каких-то бумаг, пожимает руку и приглашает: – Садись.

– Здорово, – и я протягиваю ему папку. – Возьми на хранение. К сожалению, сейчас я не могу держать дома документы на квартиру.

– Не понял… Боишься, что украдут?

– Просто вчера мне было указано на дверь с требованием полностью отказаться от своего жилья.

– О как! А ведь я тебя предупреждал! – вздыхает Миша. – Ай да Людмила… Знаешь, скорее всего самого главного ты, да и все мы, в своё время в ней не рассмотрели. Такие проявления на ровном месте не случаются. Они берут своё начало в далёком прошлом, в воспитании человека.

– Согласен, – и вздыхаю тоже. – Только вся эта философия не помогает решить сегодняшние проблемы.

– Боюсь, для их решения тебе придётся обращаться к юристам, – с беспокойством замечает мой однокашник. – Правда, сейчас их услуги стоят очень дорого… Не могу не повторить, что в стране наступило время, если можно так сказать, непроизводительных заработков.

– В любом случае надо знать хотя бы, сколько берут за такие услуги.

– Могу этим озадачиться.

Про себя отмечаю, что Миша всегда был деятельным и даже оборотистым человеком. Возможно, у него есть какие-то связи?

– Узнай, пожалуйста. Только я пока не представляю, где буду брать деньги.

– Может, родители смогут помочь?

– Не думаю… Я же тебе говорил, что они, как все советские люди, держали свои средства традиционно в сберкассе, а потом, после обесценивания рубля, всё это накрылось… медным тазом.

– Понятно… Но я всё равно узнаю, а дальше уже будем решать, что делать.

Всё-таки повезло мне с другом. Он один из тех людей, которых с полным основанием можно назвать надёжными. Однако после вчерашних слов Люси как-то мне неспокойно. Допускаю, что сказанное было рассчитано на мой испуг и добровольную сдачу позиций. Хотя вполне возможно, что при нынешнем беспределе у неё есть какая-то, как сейчас модно говорить, «крыша» и к ней она может обратиться за помощью, но захотят ли эти люди вмешиваться во внутрисемейные разборки?

Хоть я в течение дня и пытался представить себе, какие шаги могут быть предприняты бывшей женой, но действительность превзошла мои ожидания. Придя домой, я заметил в своей комнате следы поисков. Сразу стало ясно, что искали документы на квартиру. Думаю, это делала она сама. Вряд ли её сожитель участвовал. Значит, правильно я поступил, поместив их на хранение в сейф начальника отдела! Счёл за благо не задавать Люсе провокационных вопросов и просто дождаться развития событий, поэтому сделал вид, что ничего не заметил.

* * *

Во время тренировки в спортзале ко мне подходит Сан Саныч.

– Задержись сегодня. Я долг принёс.

Киваю, хотя ещё не понял, зачем для отдачи денег надо задерживаться.

Переодевшись из спортивного, жду на улице и курю.

– Хорошо, что дождался, – выходя, улыбается Бригадир. – Пошли!

– Куда? – не понимаю я.

– Тут недалеко есть одно хорошее местечко, – и, видя моё продолжающееся непонимание, наконец объясняет: – Мы с тобой сейчас немного посидим. Хочу отблагодарить тебя за своевременную помощь. Не отказывайся!

Становится ясно, что он зовёт в какой-то кабак, но, немного поразмыслив, решаю не противиться судьбе. Всё равно меня дома теперь никто не ждёт.

Кафешка оказалась вполне приличной. Судя по отношению персонала, Сан Саныч здесь тоже известен и уважаем, как и в нашей компании. Садимся за столик.

– Сейчас всё принесут, – сообщает он и поясняет: – Я уже заказал, – потом вынимает и протягивает конверт. – На, возьми. Спасибо, что понял и выручил.

– Вообще-то я всегда стараюсь… Тебе ведь тогда нужно было, да и не умею я проходить мимо чьих-то проблем, – смущённо бормочу, забираю конверт и собираюсь положить его в карман.

– Пересчитай! – следует команда.

Послушно пересчитываю содержание бумажной тары.

– Здесь же больше, чем я давал! – и удивлённо поднимаю глаза на Бригадира.

– Рубль падает. Я добавил проценты.

– Да ладно! Можно было и без процентов. Я ведь не просил…

– Ты, Пашка, малахольный какой-то, – усмехается Сан Саныч. – Тогда деньги дал, по сути, меня не зная. А если бы я куда-то свалил и больше в нашем зале не появился? Сейчас от процентов отказываешься…

– Ну я же тебе поверил!

– Вот я про то и говорю. В наше время не сто́ит к каждому с доверием. Понял?

– Привык я… Нельзя же людям не верить, – и при этих словах сразу вспоминаю Люсю, которой я тоже верил и, как выяснилось, зря.

– Может, раньше и можно было людям верить, а сейчас это просто опасно! Ты, видно, в нынешней жизни так ничего не понял, – Бригадир смотрит на меня с явным сожалением.

Молчу, полностью отдавая себе отчёт в его правоте. Что ж, сказанное по смыслу где-то стыкуется со словами Михаила. Короче, возразить нечего.

Официант приносит наш ужин и бутылку финской водки. Я не возражаю против выпивки, ведь настроение у меня уже давно, как говорится, питейное. Тарелки занимают свои места, а рюмки наполняются.

– Ну, ещё раз спасибо тебе, Пашка! – Сан Саныч поднимает свою.

– Что-нибудь ещё будете заказывать? – спрашивает официант, на всякий случай вынимая блокнотик.

– Это как пойдёт. Иди пока, – и следует уже обращение ко мне: – Ну, давай!

Водка мягкая, горло не дерёт и хорошо согревает. Шницель тает во рту… Давно я такого не ел. Последнее время у меня на ужин лишь макароны с сосисками.

– Ты не удивляйся, Пашка, – прожевав, произносит мой собутыльник. – Я человек не богатый, но и не бедный. Короче, гуляем не на последние. А позвал я тебя потому, что давно не встречал… тёплых людей. Да-да! Таких людей, которые бросаются помогать другим, не думая о последствиях для себя. В общем, как ты. Ты ведь наверняка инженер с какого-нибудь производства. Так?

Согласно киваю.

– Ну вот, значит, я не ошибся, – удовлетворённо бурчит Бригадир. – Вашему брату-производственнику нынче совсем не сладко. Ведь так?

Снова киваю.

– Вот и я говорю. Небось, и зарплата не всегда бывает, а ты вот так взял и свой кошелёк для меня вывернул. Можно сказать, поделился последним. Вот это и ценно! В моём кругу такое нечасто случается.

Решаю не выяснять, что у него за круг. Захочет – расскажет сам.

– Да… Получается, что даже при нашей нынешней собачьей жизни есть люди, которые остаются Человеками, – сказанное прозвучало с удивлённой задумчивостью.

Я уже понял, что сегодняшняя наша встреча является для моего визави возможностью просто излить некую тревогу, проистекающую от сегодняшних мерзостей.

– Знаешь, я иногда вспоминаю жизнь при коммунистах, – в том же тоне продолжает он. – Там было нечто твёрдое и светлое. Правда, тогда нас что держало в рамках? Страх нас держал! Страх перед властью. А сейчас такая власть, что её смешно бояться. Зелёной бумажкой помахал – и все они твои! Что хочешь для тебя сделают и ещё в задницу поцелуют. Поэтому для людского послушания и порядка нынче остался один Бог, который всё видит и всех оценивает. Ты же, наверно, читал Достоевского?

Согласно киваю, пытаясь предположить, какие слова и откуда он сейчас мне напомнит.

– Помнишь у него в «Братьях Карамазовых» рассуждения о том, когда можно всё? – и я ловлю внимательный взгляд. – Это кажется нам в случае, если мы забываем о Боге и обещанном им спасении. А мы сегодня Бога забыли и постоянно надуваем щёки, думая, что всесильны и нам позволено всё. Новые возможности в нынешней жизни открылись именно поэтому. Можно обмануть, украсть, даже убить можно… Ведь, если разобраться, бизнес в нашей стране построен в основном на обмане ближнего. Наверно помнишь фразу: «Обмани ближнего, иначе дальний приблизится и обманет тебя.» Вот на этом принципе и построен наш сегодняшний российский бизнес. Не умеем мы пока зарабатывать деньги честно!

Опять вспоминаю Люсю. Иногда она хвасталась, как для получения выгоды умеет «элегантно» обвести вокруг пальца своих клиентов, а порой даже и партнёров. Но вот в случае со мной она особо не церемонилась.

– Твоя бывшая жена торгует на рынке, а, наверно, корчит из себя бизнесмена. Так? – будто подслушав мои мысли, Сан Саныч выводит меня из состояния задумчивости.

– Угу… – киваю, понимая, что мужики в спортзале, конечно, промеж собой обсудили превратности моей жизни, и неожиданно начинаю неприятный рассказ об истоках своих проблем, их развитии и чем всё это закончилось.

– Вот видишь? Она строит свою деятельность на обмане не только на своём рынке, но ещё и с тобой, при решении своих задач, так же поступила. А ты, как я понял, не такой…

Я всегда отмечал, что то, как говорит наш Бригадир, сильно отличается от манеры общения других посетителей спортзала. У него речь вполне образованного человека, возможно, имевшего в прошлом интеллигентную профессию, но сейчас волей судьбы оказавшегося на более низкой общественной ступеньке. Осмелев от выпитой водки, решаю выяснить историю Сан Саныча:

– Прости, я всё хотел спросить: чем ты зарабатываешь? Если, конечно, такой вопрос уместен.

– Ну почему же неуместен… – усмехается собеседник. – Я строитель! Когда-то, ещё при коммунистах, был начальником целого строительного управления. Потом за махинации с заработками подрабатывающих студентов немного посидел… Ну а теперь собрал из некоторых своих бывших рабочих бригаду, и мы строим коттеджи нуворишам или ремонтируем их апартаменты в старых домах. Ребят себе подобрал толковых и непьющих, так что с дисциплиной проблем нет. Деньги мне тогда были нужны срочно, чтобы купить кое-какой материал для завершения работ. Пусть сумма была невелика, но она позволила мне выскочить из проблемы. Если бы я тогда не взял в долг, наша бригада сорвала бы сроки сдачи очередной квартиры и попала бы на большой штраф. А так благодаря тебе мы всё сделали вовремя, и хозяин с нами рассчитался сполна, – он снова наливает и поднимает свою рюмку. – Ну, давай!..

Водка действительно очень даже неплохая. Та, которую сейчас можно купить в наших магазинах или ларьках, уж очень резкая.

– То есть ты так и живёшь в одной квартире со своей бывшей? – вдруг спрашивает Сан Саныч.

Сделав паузу и вздохнув, рассказываю ему про последние события.

– Значит, она собирается отжать у тебя всю квартиру твоих родителей? – уточняет слушатель.

Молча киваю.

– Да… Витёк тогда правильно её охарактеризовал, – замечает он, вспомнив тот разговор в спортзале. – Мудро, что ты все документы у друга в сейфе спрятал.

– Пока это единственное, что я мог сделать в такой ситуации.

– Ну а дальше что думаешь делать?

– Не знаю. Надо её как-то уговорить на справедливый размен жилплощади.

– Не думаю, чтобы у тебя это получилось, – хмыкает Бригадир. – Судя по твоим словам, она своего бывшего мужа вообще ни во что не ставит.

Молча несколько раз киваю.

– Тебе помощь нужна от таких людей, которым твоя бывшая побоится возражать, – как бы подводит итог мой собеседник и задумывается.

– Ты же сам говорил, что сейчас всё построено на обмане. Не на кого надеяться! – вздыхаю я.

– Ну это как сказать… – и он странно усмехается.

* * *

Сегодня у меня занятий в спортзале нет, и поэтому я смог спокойно задержаться на работе. Возвращаюсь домой уже ближе к девяти вечера. Ох… Дверь своей квартиры я не узнаю! Она новая, и ясно, что в ней стоит новый замок, от которого у меня нет ключа. Неужели моя бывшая жена от слов перешла к делу? Нажимаю кнопку звонка…

– Явился? – на пороге возникает Люся, а сзади я вижу её сожителя.

Хочу сделать шаг в прихожую, но она неколебимо стоит в дверях. От неё сильно пахнет алкоголем. Сопровождающий её Василёк, судя по его блестящим глазам, тоже под некоторым градусом, но гораздо трезвее.

– Дай мне войти!

– Я тебе говорила, чтоб валил отсюда? – на лице бывшей жены уже знакомая мне гримаса. – Ты решил меня не послушать. Во всём можешь винить только самого себя. Короче – пошёл вон!

Мне уже понятно, что этот раунд борьбы мной проигран и ключа от нового замка мне не дадут. Также ясно, что придётся ночевать у родителей, но я ведь должен забрать свои вещи!

– Послушай… В любом случае мне надо собраться, – мягко пытаюсь я её убедить.

– Завтра всё получишь, – гримаса превращается в презрительную усмешку, – на помойке! Там тебе бомжи всё выдадут.

– Мила, но нельзя же так… – неожиданно вступает её сожитель.

– А тебя я не просила встревать, – буквально обрывает его Люся, которая теперь уже стала Милой и зло командует: – Иди отсюда!

В разъярённом существе, стоящем передо мной, уже трудно узнать женщину, с которой я прожил столько лет, но на лице стоящего рядом с ней мужика снова вижу удивившее меня выражение. Там явное сочувствие!

– Всё-таки, Мила, надо дать ему собраться и забрать свои вещи, – повторяет он. – Нельзя так!

– Что-о? – серые глаза моей бывшей жены буквально белеют от бешенства. – Что ты сказал?

– Я сказал, что ему надо дать время собрать свои вещи, – тихо и твёрдо повторяет мой неожиданный защитник.

– Знаешь что, Василёчек… – щурится она, а сказанные слова сильно напоминают злобное шипение. – Раз ты решил так, то давай-ка тоже собирай своё барахло и мотай отсюда! Таких… Короче, иди-ка ты на… – и следует конкретный ненормативный адрес.

Похоже, пьяная женщина окончательно пошла в разнос. Видно, она совсем не соображает, что делает. Как же она теперь меня будет выгонять, когда численного перевеса у неё уже нет? Смотрю на Василия. Интересно, какой будет его реакция на только что сказанное. Однако… Усмехнулся, пожал плечами и пошёл в Люсину спальню.

– Хватит ломать комедию! – понимая, что ситуация перевернулась, заявляю я с максимальной твёрдостью и делаю шаг через порог. Бывшая жена неожиданно пятится…

В прихожую выходит бывший сожитель, держа в руках какую-то сумку, подходит ко мне и протягивает ключ.

– На, возьми. Думаю, вы тут сами разберётесь.

– Сволочь! – от бессилия взвизгивает моя бывшая жена, и это уже адресовано ему. Потом она, покачнувшись, резко разворачивается, и дверь в бывшую гостиную за ней захлопывается.

– Дверь здесь сегодня меняли парни с рынка, – чуть понизив голос, информирует меня Василий. – Это, конечно, не моё дело, но на твоём месте я бы съехал. Завтра она точно сюда их притащит снова. Могут и отметелить… – после этих слов он сразу выходит на площадку и тихо закрывает за собой новую дверь.

* * *

Чтобы можно было носить телефон из коридора по квартире, я в своё время приделал к нему длинный шнур. Забираю его к себе в комнату. Надо позвонить Мише. Не для получения совета, просто хочу на завтра отпроситься с работы, чтобы успеть переехать. Сказанное Василием заставляет меня более серьёзно взглянуть на происходящее. Такой Люси, как сегодня, я ещё не видел никогда, а это значит, что она, закусив удила, пойдёт на всё.

Первый звонок сделал родителям, чтобы предупредить о своём вынужденном переселении к ним. Моя информация вызвала сильный шок. Я это почувствовал. Конечно, мама сразу же сказала, что прямо сейчас начнёт готовить для меня место. Потом трубку взял отец и стал успокаивать, просил не волноваться, а спокойно всё необходимое собрать, вызвать такси и ехать к ним. Слова о такси мне показались совсем смешными, ведь сейчас такая форма услуг для таких, как я, практически недоступна из-за высоких цен. Ловить же какого-нибудь «бомбилу» среди ночи тоже обойдётся недёшево.

Михаил на мою информацию тоже отреагировал с большим беспокойством. После обсуждения сложившейся ситуации согласился, что мне действительно надо «уносить ноги», и пообещал, несмотря на позднее время, связаться со своим приятелем, у которого есть «Жигули» четвёртой модели, то есть с фургоном. Так же, как и мои родители, наказал начать собираться и быть готовым к переезду. Сказал, что и сам приедет помочь.

Достав с антресолей три вместительные старые сумки, пакую в них свой скарб. Честно говоря, сердце кровью обливается. Никогда не думал, что расставание с по-настоящему отчим домом будет для меня таким тягостным. Здесь мне дорого всё, и каждая вещь связана с какими-то воспоминаниями. Господи, как же мне хочется взять с собой побольше! Я отлично понимаю, что большинство предметов, к которым за столько лет я привык, завтра окажется на ближайшей помойке. Может, и вправду завтра приехать сюда снова, чтобы забрать ещё хоть что-то?