Текст книги "В небе - пикировщики !"

Автор книги: Алексей Федоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Самолет же, перейдя в отрицательное пикирование, стремительно приближался к земле. Дельцов снова потянул штурвал на себя – он ни с места! Напряг все силы, стиснул до боли зубы, но пикировщик по-прежнему не слушался. А земля стремительно приближалась.

Дельцов толкнул Козленке: "Помоги!" Тот обеими руками ухватился за штурвал. Пе-2 стал нехотя выходить из пике.

– Как у тебя дела? – спросил командир стрелка-радиста.

– В порядке! – отозвался Попруга.

– Быть готовым к посадке на фюзеляж. Снять с крепления фотоаппараты. После посадки любыми средствами доставить их командованию.

– Есть! – коротко ответил Попруга.

Моторы работали нормально, и это радовало. А вот приборы были повреждены, все до единого. О скорости самолета Дельцов мог судить только на глазок: выручил большой опыт и, как говорится, летная интуиция. Как не трудно было, но посадку он произвел благополучно. Только успел выключить моторы, подбежал командир полка Кривцов. Дельцов по всей форме доложил о выполнении задания.

Тщательно осмотрев машину, старший инженер полка только пожал плечами:

– Ну и потрепало вас. Ни одного живого места в машине. И как только удалось дотянуть до аэродрома. Ну ничего, машину приведем в порядок...

За отличное выполнение задания командир полка дал экипажу Дельцова трехдневный отдых при части.

* * *

В дни Курско-Орловской битвы 24-й полк работал с особенно большим напряжением. Летчики наносили мощные бомбовые удары по танковым частям противника, автоколоннам, железнодорожным эшелонам. И иной раз от пилотов и штурманов требовалась прямо-таки ювелирная работа. Бывало, прорвавшись в глубь нашей обороны, фашисты занимали правую сторону деревенской улицы, а левую на расстоянии каких-нибудь пятидесяти – семидесяти метров занимали наши войска. Приходилось вести бомбежку в непосредственной близости от своих войск. Малейший промах или ошибка в расчете – и поразишь своих. К счастью, таких случаев не было. Бомбили только с пикирования.

Теперь с Дельцовым часто летал штурман Степан Павлович Давиденко исключительный мастер бомбометания. Про него в полку говорили: "Давиденко бомбит в шапку". Это означало: положи на землю шапку – увидит с воздуха и попадет точно в цель.

Особенно крепко подружился Дельцов со своим однополчанином Костей Калугиным – заместителем командира эскадрильи. Тот готов был часами рассказывать о своих полетах...

В сентябре 1943 года Костя вылетел на выполнение боевого задания. Вдруг видит, приближается истребитель Як-3. Ну что из того, ведь это наш, советский? И Костя спокойно продолжает свой полет. А истребитель подстроился в хвост машины Калугина и прошил его длинной очередью. Только тут Костя понял, в чем дело: фашистский летчик забрался в трофейный советский самолет!

Стервятник смертельно ранил стрелка-радиста "пешки". Штурман Мусатов успел выброситься с парашютом и приземлился на нейтральной полосе. А Костя был ранен в обе ноги, собрав все силы, он тоже воспользовался парашютом, но было поздно: угодил прямо к гитлеровцам.

Его положили в госпиталь для военнопленных в районе Рогачево. Лечила Калугина русская женщина-врач, тоже попавшая в плен. С ее помощью Костя связался с партизанами. Был разработан план побега.

На рассвете Калугина уложили в гроб и на подводе отвезли на кладбище. А там его поджидали связные партизанского отряда. Они и перебросили потом Костю через линию фронта. Через два месяца, пройдя курс лечения в госпитале, он снова вернулся в свой полк.

* * *

...Июнь 1944 года был солнечным. В небе ни облачка. Днем нестерпимая духота. Даже ночь не приносила прохлады.

Бои шли и на земле, и в воздухе. Гитлеровцы в беспорядке откатывались к Березине. У нескольких переправ через реку образовались большие скопления фашистских солдат и техники. Наша авиация беспрерывно бомбила и штурмовала переправы.

К вечеру наша дивизия получила задание разрушить крупную переправу через Березину. Завтра она должна рухнуть под ударами пикировщиков Пе-2. .И тогда фашистам будет отрезан путь к отступлению на запад и мертвой петлей затянется уже обозначавшийся Могилевский мешок.

Вместе с первыми лучами восходящего солнца поднялась в воздух девятка Пе-2 под командованием капитана Дельцова. Ее задача – нанести удар по переправе и вскрыть другие объекты для последующих бомбовых ударов. Главным образом – пояс противовоздушной обороны моста.

Через сорок минут в воздухе были все остальные девяносто шесть машин нашей Речицкой дивизии. Действия пикировщиков прикрывали истребители 1-й гвардейской дивизии под командованием полковника Сухорябова.

Еще на дальних подступах к переправе "пешки" встретили плотный заслон зенитного огня. В небе кружили фашистские истребители. Но они пока не вступали в бой, выжидали выгодного момента.

Ведущий дивизионной колонны услышал по радио голое Дельцова:

–Атакуйте группами первое кольцо зенитной защиты переправы по всему периметру!

Вскоре цель оказалась в дыму от разрывов бомб пикировщиков. Но замолк лишь первый пояс противовоздушной обороны, противника. Два же других продолжали вести ураганный огонь...

Враг ожесточенно сопротивлялся, образовал сплошную огневую стену, подтянул к этому месту крупные авиационные силы. Фашисты знали: потеряешь переправу потеряешь последнюю надежду на спасение.

Командир 24-го Краснознаменного Орловского полка подполковник Арсений Иванович Соколов созвал командиров эскадрилий, звеньев, экипажей и штурманов. Пристально вгляделся в угрюмые лица:

– Ну, что приуныли? Думали, вас с распростертыми объятиями встретят? Такого на фронте не бывает.

Он вспомнил случай, происшедший год назад на Курской дуге. Внезапно прижатый к земле сплошной облачностью, Дельцов удержал тогда машину на боевом курсе. Разрывы снарядов пугали летчика меньше, чем показания альтиметра: высота-150 метров! И все же по его сигналу рука штурмана уверенно легла на бомбосбрасыватель. Машину так тряхнуло, что она чуть было не перевернулась. Осколки фугасных бомб неистово барабанили по кабине, моторным гондолам и хвостовому оперению. Каким-то чудом удалось Павлу Дельцову довести изрешеченную машину до расположения наших войск и посадить ее прямо в боевых порядках пехоты на фюзеляж. Такими ожесточенными были сражения на Курском выступе. Там победили, так неужели здесь, у Березины, не закроем путь отступления фашистам?

Командир полка взглянул на Дельцова, улыбнулся:

– Ну что, спикируем, братцы? А?

– Обязательно спикируем,-ответил капитан Дельцов, выражая мысли всех.

Через двадцать минут дельцовская девятка уже держала курс к Березине. Высота – две тысячи метров. Сверху и с флангов подстроились истребители прикрытия. Вот и линия фронта. К пикировщикам Пе-2 потянулись трассы зенитного огня. Чем ближе Березина, тем огонь все сильнее. Но пилоты настойчиво выдерживают строй и заданные высоту, скорость и курс.

В наушниках шлемофонов раздается команда. Ведущий девятки Дельцов выпускает тормозные решетки, и его самолет под крутым углом устремляется в пике. За ним следуют ведомые. Через оптические прицелы отчетливо видны мотопехота и боевая техника врага, устремившиеся в одном направлении – на запад. Цель уже совсем близко. Вот она. Еще мгновение – вблизи переправы взметнулся столб земли.

Вновь набор высоты. Стремительный разворот. И Павел Дельцов вновь обрушивает на цель серию бомб. Потянув штурвал на себя, командир улыбнулся, в рассеивавшемся дыму он отчетливо видел, как обрушилась часть переправы.

– Радист,– сказал Дельцов старшине Виталию Попруге,– передай на землю: идем на третий заход бомбить колонну мотопехоты!

Но тут кабину залил ослепительный свет. "Пешку" резко бросило вправо. Штурвал вырвался из рук Павла. Он поймал его и энергично потянул на себя, но машина упорно продолжала проваливаться. Дельцов понял: надо быстрее покинуть самолет.

– Экипаж, прыгать! – приказал он. Кабина быстро опустела. Павел еще раз ухватился за штурвал и, убедившись, что спасти самолет невозможно, выбросился с парашютом.

Снижаясь, он увидел охваченный пламенем самолет и купола парашютов боевых друзей. "Что с ними будет?" А сам нащупал рукой пистолет: "Здесь. Значит, еще можно сражаться..."

А некоторое время спустя экипаж самолета-разведчика доставил на командный пункт дивизии фотоснимки. Рассматривая еще не просохшие фотопланшеты, все облегченно вздохнули: переправа разрушена. Мало того, уничтожено до двух десятков вражеских автомашин. Так был завязан Могилевский мешок.

Радость омрачилась тем, что самолет Дельцова не вернулся на свой аэродром. Экипажи эскадрильи сообщили, что видели людей, спускающихся на парашютах. Сомнений не было – это Павел и его друзья. Нет, не пощадят их фашисты, тем более после такого разрушительного удара по переправе.

...Капитан Дельцов обрадовался: два шелковых купола попали в воздушный поток, и их понесло в лес. Хотя совершить посадку среди деревьев не так легко, но это все же большая надежда на спасение. А сам он опускался в расположение врага, на околицу населенного пункта. Прыгни он раньше – был бы с товарищами. А тут...

Дельцов видел, как к околице уже бежали немцы. С земли не стреляют, хотят взять живым!

"Плен? Никогда!" – решает коммунист Дельцов. Рука сжимает рукоятку пистолета ТТ. В стропах парашюта шелестит ветер. Павел разглядывает отверстие ствола, но искушение нажать спуск приводит в ярость: "Еще посмотрим, кто кого? Дешево свою жизнь не отдам".

Напряжен каждый мускул. Глаза впиваются в листву стоящей на околице ветлы, летчик определяет силу и направление ветра у земли. Правая рука выбрасывает пистолет на уровень плеча, а левая, собрав половину строп, резко сбрасывает купол с воздушного потока: плавный спуск превращается в быстрое падение. Фашисты остервенело бросаются вперед. Дельцов вновь отпускает стропы. Парашют задерживает его над головами врагов и мягко приземляет позади гитлеровцев, метрах в шестидесяти от них.

Сброшены лямки. Едва коснувшись земли, парашют вновь надут порывом ветра. На какие-то секунды он закрывает летчика от врагов. Его бросает назад, валит наземь. И когда из-за гаснущего купола появляется немецкий автоматчик, Дельцов в упор стреляет в него. Еще два выстрела настигают фашистов. Павел бежит. Преследователи не стреляют. Позади слышен лишь тяжелый топот да сдавленный хрип десятка разгоряченных глоток. Вдруг наперерез – двое. Дельцов прицелился. Спуск... Сухой щелчок бойка: кончились патроны. Он застыл от неожиданности, и в этот момент фашист бросается к нему под ноги. Споткнувшись, Павел падает.

Удары сыплются со всех сторон. Кто-то из врагов ожесточенно рвет из рук пистолет. Сильный удар в лицо – и Павел на мгновение теряет сознание. Когда он приоткрыл глаза, то увидел... удирающих фашистов. Сначала он не понял, что происходит. Перевел взгляд на небо – вот в чем дело!

– Родные мои! – только и смог прошептать он сквозь слезы.

Над самой землей, поливая врагов пулеметным огнем, пронеслась группа советских штурмовиков Ил-2, за ней – вторая, третья...

Не веря своим глазам, капитан Дельцов приподнялся и, собрав последние силы, медленно побежал к лесу. Его не испугал неистовый огонь боевых товарищей: для него это было спасение, а враги прижаты к земле. Надолго ли? Успеет ли он укрыться в густых зарослях? Но силы ему изменяют, и он падает на землю. Лежит, раскинув руки, и тяжело дышит. Он слышит топот ног. Это возобновилась погоня, но вновь подняться нет сил...

И снова вздрагивает земля. Летчик открывает глаза. В небе родные "пешки". Вспомнил: недалеко переправа. Значит, однополчане продолжают бомбить ее. Приподнялся: вокруг никого.

И откуда только появились силы! Пошатываясь, с трудом перебирая ногами, побрел в глубь леса. Наконец враги бросили преследование. Радость переполнила его сердце: "Ну что, взяли?"

Вот и лес. Теперь можно отдышаться. Долго блуждал он, пробираясь к своим. Шел, то и дело останавливался, прислушиваясь. Где-то в стороне осталась деревушка, сожженная фашистами. Еще с воздуха видел, как десятками факелов пылали покрытые соломой хаты. Запах гари донесся и сюда, в лес. Значит, деревушка не так уж далеко – надо круто повернуть вправо, уйти подальше.

Короткий отдых,– и снова в путь. Километр за километром. Вдали показалась широкая голубая лента. Березина! Гул и грохот боя стихал, лишь слышались редкие выстрелы орудий. Значит, переправа где-то в стороне. Но Павел не вышел к берегу – зачем подвергать себя опасности? Снова углубился в лес.

Вдали посветлело. Опушка? Да, так и есть. Скрываясь за деревьями, Дельцов увидел два легкомоторных самолета – это посадочная площадка самолетов связи. Возникла дерзкая мысль: захватить один из них и улететь к своим. Но как это сделать? Будь хоть автомат или пистолет – тогда другое дело, а голыми руками это бессмысленная смерть.

И Дельцов снова побрел по лесу. Он сильно изголодался, мучила жажда. Срывал с молодых сосен побеги и жевал их. Изредка попадались ягоды.

Солнце опустилось к горизонту, в лесу быстро потемнело. Наломав хвойных веток, Павел прилег. Ныло тело, опухли ноги, кружилась голова. Он лежал и думал, как действовать дальше, чтобы не попасть в лапы фашистов.

Но сон взял свое. Сколько он спал? Когда проснулся, в лесу было еще темно, значит, до рассвета далеко. Самый раз в дорогу.

Снова шагал километр за километром. И вдруг– неожиданная встреча. Навстречу ему шел паренек. Когда поровнялись, парень спросил:

– Откуда ты?

– Да вот был в Березино, там здорово бомбят, решил сбежать в лес, чтоб не убили.

– А ты-то откуда? – поинтересовался Дельцов.

– Я из-под Минска. Иду домой, в Смоленскую область.

– Вот так встреча! И я ведь смоленский. Пойдем вместе, земляк.

Они шли, а Павел думал: не обвел ли его вокруг пальца этот парень? Может, он полицай или фашистский разведчик? Поди узнай с первого взгляда.

– Слушай, паренек,– вдруг неожиданно сказал Павел,– как ты в Минск попал? А?

– Как и все. Схватили нас немцы на Смоленщине, погрузили в эшелоны и сюда, в Минск. Не доезжая до Минска, я удрал. Вот и скитаюсь по лесам.

– А оружие у тебя какое есть?

– Есть перочинный нож.

– А если нападут фашисты, что тогда?

– Горло перегрызу им, а живым не дамся.

Павлу понравился этот ответ. Да и доброе, бесхитростное русское лицо внушало доверие.

Теперь они шли рядом, думая об одном и том же – как быстрее пробраться к своим.

И вот новая встреча. Словно из-под земли вырос мужчина, на вид ему было лет тридцать, не больше. За поясом наган. Справа от него с карабином наизготовку шагал молодой хлопец в стеганке и шапке, и слева – парнишка в немецком кителе без погон и в пилотке.

– Вы откуда забрели сюда?-обратился человек с наганом.

"Что за люди? Свои или чужие? – Павел молча смотрел на них, не зная, что ответить.– Вдруг полицай? А может, немецкий староста со своей охраной. Это тоже не лучше".

– Отвечайте, чего молчите,– настойчиво потребовал человек с наганом.

– Я из-под Орши,– чуть слышно произнес Дельцов.

– Как здесь очутился?

– Очень просто... У немцев был, а потом ушел в лес. Вот и все.

– А под Оршей что делал?

Дельцов ответил что-то невнятное и опять замолчал.

– Что-то ты путаешь, дядя. Говорить надо правду. Мы партизаны, от нас ничего не скроешь, все равно узнаем. Ясно?

– Откуда это видно, что вы партизаны?

– Откуда видно, спрашиваешь? Не ты ли тот самый летчик, который вчера с парашютом опустился? Наши разведчики донесли, что он направился в лес. За ним мы и идем. Вот даже ему еду прихватили – изголодался ведь наверняка.

Павел с трудом верил. Неужели это правда? Прямо, как в сказке.

– Да, вы не ошиблись,– решительно сказал Дельцов.– А парень этот бежал из-под Минска. Он мой земляк, смоленский.

Человек с наганом представился:

– Будем знакомы: я командир партизанской группы бригады имени Сталина Петр Харитонович Трипенюк.

– А я командир экипажа советского самолета Пе-2, летчик капитан Дельцов Павел Андреевич. Вы, наверное, видели, как наши самолеты бомбили переправу через Березину. Мой самолет фашисты сбили, пришлось спуститься с парашютом. Немцы меня поймали, к счастью, удалось убежать. Надеюсь, поможете мне вернуться в родной полк?

– Конечно поможем!

Павел расстегнул изодранный, покрытый грязью хлопчатобумажный комбинезон. Под ним была гимнастерка с погонами. Петр Трипенюк увидел их и сказал партизанам:

– Смотрите, ребята, какие у наших погоны, ведь вы еще не видели.

Завязался разговор. Партизаны сообщили Дельцову о гибели штурмана Анатолия Тимофеева и стрелка-радиста Виталия Попруги. Гитлеровцы расстреляли их в воздухе в тот момент, когда они приближались к лесу.

Павел тяжело вздохнул, обхватил голову руками.

Спустя два дня партизаны привели летчика Дельцова на посадочную площадку, что находилась в 25 километрах от лагеря. Прилетел связной самолет По-2 и доставил его в расположение штаба 5-й ударной армии, а оттуда в штаб 3-го бомбардировочного авиакорпуса.

Комкор А. З. Каравацкий встретил летчика, как родного сына. Пригласил к себе. За ужином капитан Дельцов во всех подробностях рассказал о необычном боевом вылете и своих приключениях.

Тепло прощаясь, генерал сказал:

– Своими действиями в тылу врага, своим мужеством вы опровергли известную народную поговорку: один в поле не воин. Выходит, это не так. Вы доказали, что смелому и отважному не страшны никакие опасности. Еще раз искренне поздравляю вас с благополучным возвращением в родной полк. Желаю новых боевых успехов, крепкого здоровья!

...На КП 24-го полка обсуждали боевую обстановку. Враг огрызался злобно, и полку дорого обходилась каждая победа над ним.

Неожиданно постучали в дверь.

– Товарищ подполковник, разрешите обратиться,– выпалил, вбежав в землянку, дежурный.

– Слушаю вас.

– Товарищ командир, Дельцов пришел...

– Дельцов? Где он? – раздалось несколько голосов, и все бросились ему навстречу.

– Вот я, товарищ командир,– ответил Павел.– Живой, побит, правда, основательно.

– Послать за врачом,– приказал командир и не стал расспрашивать о подробностях.

Лишь глубокой ночью Дельцов докладывал полковнику Соколову о выполнении боевого задания. Перед командиром полка лежали фотоснимки. Взглянув на них, Соколов спросил:

– Скажите, Павел Андреевич, в тот день вы, кажется, дважды заходили на цель. Не припомните ли, сколько было попаданий в переправу?

– Одно,– ответил капитан.

– Тогда почему же на фотопланшете ясно видны два попадания?

Павел задумался.

– А, вспоминаю,– вдруг оживился он.– Второе – это работа экипажа Рефиджана Сулиманова.

* * *

...Однажды над нашим аэродромом появился иностранный самолет с двойным фюзеляжем. Затем он снизился, зашел на посадку, и тут на плоскостях стали видны белые звезды в синих кругах.

– Американец! – закричали кругом.– Союзник!..

– Привет второму фронту! – закричал кто-то из пилотов. Летчики подошли к американцу, помогли выбраться из неудобной кабины, а потом с нескрываемым любопытством рассматривали худого, длинного лейтенанта. Он в свою очередь похлопывал каждого по плечу, говоря:

– Хэлло! О'кэй! Карашо! Здравствуйте!

Сильно жестикулируя, американец пытался что-то рассказать советским летчикам. Начальник штаба 24-го авиаполка майор Шевцов с трудом успевал переводить его рассказ. Летчики узнали, что лейтенанта зовут Билл Кэмп, что он вылетел на разведку немецкого аэродрома, но из-за плохой погоды потерял ориентировку, заблудился, сжег много бензину, и у него оставался только один выход – искать первый попавшийся советский аэродром.

Конечно, он страшно нервничал, боялся, что 'попадет в руки гитлеровцев. Но все обошлось хорошо. Он счастлив, что находится в кругу русских авиаторов.

– Карашо! Оч-чень карашо! – повторял он каждому встречному.Здравствуйте...

Летчики эскадрильи Дельцова пригласили его в столовую и стали угощать по русскому обычаю – щедро и обильно. Выкладывали на стол все, что имели: селедку, консервы, сало, гречневую кашу, масло.

Белобрысый лейтенант аппетитно ел, смачно причмокивая и вытирая рукой губы и рыжие усы. Язык его развязывался все больше. Он уже все рассказал о себе – о том, что он родом из Калифорнии, где имеет небольшую мастерскую по ремонту легковых автомобилей. Но потом его призвали, обучили летному делу, и теперь он служит в разведывательной авиации. Службой доволен, и даже очень. Ведь за каждый вылет на разведку выдают большие деньги. Доллары!

– Война еще долго продлится,– пророчествовал американский гость,– и я заработаю много долларов. Куплю себе небольшой заводик и заживу еще лучше.

Летчики приумолкли. Не по себе им было. Билл оглянулся и, видимо, понял, что наговорил лишнего. Он стал что-то путано объяснять, непрестанно кивал головой и размахивал руками, мучительно и долго подыскивал нужное ему слово, которое так упорно не приходило в голову.

– Бизнес? – поспешил ему на помощь майор Шевцов.

– Бизнес! Бизнес! – обрадовался Билл Кэмп. Именно этого слова ему не хватало. Он хотел сказать, что война – это хороший бизнес.

Наши ребята еле сдерживали себя. Павел Дельцов демонстративно поднялся из-за стола и вышел из столовой. Его примеру последовали другие. Билл пытался улыбнуться, но ничего не получилось. Лицо американца лишь искажалось неприятной гримасой.

Его отвели в комнату и уложили спать.

Утром все стали равнодушны к американцу, никто не обращал на него внимания, ни у кого он не вызывал интереса. Он почувствовал это, прошелся по стоянкам самолетов, пытался заговорить с техниками и механиками, удивлялся, как много пробоин на советских самолетах! Увидев, что у Виталия Сорокина, только что вернувшегося из армейского госпиталя, нет на руке четырех пальцев, Билл раскрыл рот от удивления. Он и представить не мог, что после такого ранения Сорокин снова возьмет в руки штурвал скоростного пикирующего бомбардировщика.

Под вечер американский пилот покидал аэродром Шнейдемюль. На взлетную полосу вместе с ним вырулили четыре "ястребка" – им поручили обеспечить случайному гостю безопасность.

Лейтенант Кэмп открыл фонарь самолета и помахал рукой. Ему ответили тем же, но только ради формальности...

Вспомнив во всех деталях этот случай, Сулиманов сказал:

– А знаешь, Паша, я, кажется, нашел ответ на мучивший меня вопрос о наших союзниках... Они, как и Билл, во всем видят только бизнес. Для них доллары самое главное в жизни...

Павел Дельцов согласился с этими словами. И, подумав немного, произнес:

– Хотелось бы знать, что подумал о нас тогда американский летчик Билл Кэмп?..

Берлин! Вот оно – логово фашизма – под крыльями самолета Павла Дельцова! Черно-серый дым застилал многие кварталы.

Эскадрилье предстояло подавить огонь артиллерии в пунктах Ной Лангзов, Вербиг... Подойти к ним трудно. Над целями – до сорока разрывов одновременно. Но разве это могло остановить советских летчиков?

На следующий день видимость ухудшилась. В опорных пунктах врага и в самом Берлине море огня, сплошной дым. Противник отчаянно сопротивляется: бросает в бой последние резервы – учебные и специальные части, батальоны опираются на промежуточные оборонительные рубежи, стремясь любой ценой сдержать продвижение наших войск к Берлину.

Только что вернулся из разведки командир экипажа Н. Камышин и доложил:

– Погода в районе действий плохая. Цели просматриваются с трудом. Дым от пожаров поднялся до двух тысяч метров.

И несмотря на это, приказано наращивать удары с воздуха, бомбить узлы сопротивления, пробивать путь войскам 5-й ударной армии.

Эскадрилья Дельцова получила задание атаковать танки противника у пункта Газельберг, а к исходу дня вместе с летчиками эскадрилий Б. Молодцова и Р. Су-лиманова нанести сосредоточенный удар по опорному пункту Дальвиц.

И так день за днем, с рассвета до захода солнца...

* * *

Герой Советского Союза Павел Андреевич Дельцов – один из славных защитников Советской Родины. Он был на фронте с первого до последнего дня войны. Совершил 289 боевых вылетов. Мой старый фронтовой друг был одним из самых уважаемых жителей Ивановской области. Многие его знали лично и питали к нему особую симпатию за совершенные им подвиги в боях с германским фашизмом в годы войны и трудовую доблесть в послевоенные годы.

В 1969 году в канун праздника Победы я получил от Павла Андреевича последнее письмо с поздравлениями, а глубокой ночью – телеграмму от жены: "Паша умер, похороны десятого..."

Прощай, фронтовой друг! Нет больше тебя среди нас, но имя твое всегда будет жить в нашей памяти.

Постановлением Совета Министров РСФСР в ноябре 1969 г. Ивановскому железнодорожному училищу No 1, которое в свое время окончил Дельцов, присвоено его имя. В училище организована комната славы, где среди других экспонатов имеется портрет П. А. Дельцова, его биография и подробное описание совершенных им боевых подвигов в годы войны.

Нерльский поселковый Совет народных депутатов в августе 1969 года переименовал одну из улиц поселка в улицу имени Героя Советского Союза П. А. Дельцова, а на доме, где он жил, установил мемориальную доску.

Так чтут память своего земляка трудящиеся Ивановской области. Их инициатива постоянно поддерживается партийными и советскими органами. Немало в этом отношении сделано и боевыми друзьями – ветеранами 241-й бомбардировочной авиационной Речицкой ордена Кутузова дивизии, вместе с которыми Павел Дельцов прошел нелегкий фронтовой путь.

В завершающих боях

Гитлеровское командование пыталось использовать каждую минуту передышки на Восточном фронте. И вот танковая армия под командованием генерал-полковника Мантейфеля, успешно прорвав стык американских войск с английскими, начала стремительно продвигаться на запад, в глубь Арденн. Черчилль обратился к Советскому правительству за помощью, ибо немцы могли полностью сорвать операцию союзников. Над войсками вторжения нависла смертельная угроза...

12 января 1945 года. Ночь. Тьма и туман настолько плотны, что автомобильные фары освещают пространство лишь метров на девять. Едем медленно. С трудом находим командный пункт 1-го Белорусского фронта и командующего 5-й ударной армией. Радист тут же приступил к налаживанию рации и через несколько минут доложил, что связь с штабом авиадивизии установлена и работает устойчиво. Еще минут через десять входит раскрасневшийся на морозе начальник штаба дивизии полковник Романов. Готовимся идти представляться командующему 5-й ударной армией, действия которой нам; предстоит поддерживать. Но дверь открывается, входит сам командующий генерал Н. Э. Берзарин. Он здоровается с нами и тут же приступает к делу.

– Связь наладили – отлично! Рассаживайтесь, пожалуйста, товарищи, поговорим, а поутру в бой. Уж там будет некогда...

Генерал оживлен и вместе с тем сдержан. Его речь точна.

– На этот раз многие соединения 16-й воздушной армии приданы общевойсковым и танковым армиям. Части штурмовой авиации закреплены, как вы знаете, даже за отдельными танковыми частями. Ваша дивизия придана моей армии. Наступать будем вот здесь, в центре первого Белорусского фронта.– Генерал жестом провел по карте дугу от Магнушева через Висло-Пилицкое междуречье западнее Варшавы – на Сохачев, Кутно, Познань. И сразу стало ощутимым то значение, какое имела вся подготовительная работа, захлестнувшая нас в минувшие дни.– Вам должно быть известно, что оперативно-тактические документы – графики, переговорные таблицы и условные сигналы – отработаны. Таким образом с завтрашнего дня будем действовать сообща... Как видно, не напрасно всю предшествующую неделю командиры, летчики и штурманы провели на переднем крае затихшего фронта. Переодетые в пехотинские ушанки, валенки и нагольные полушубки, они скрытно появлялись в траншеях и на огневых точках, командных и наблюдательных пунктах, а некоторые летчики изучали наземную обстановку, выдвигаясь с пехотными и артиллерийскими разведчиками на нейтральную полосу, своими глазами видели, каковы дистанции между нашими и фашистскими войсками.

Генерал ушел. В дорогу собирается и начальник штаба нашей дивизии Семен Васильевич Романов. Он должен вернуться в Луков, где будет принимать от меня целеуказания и команды на вылет.

Не спится. Выхожу из капонира наружу. Рассвет едва заметен. Холодно. Вокруг не видно никакого движения, но в глубине холма, на котором я сейчас стою, в отлично оборудованных помещениях, связанных тысячами проволочных нитей и волнами радиосвязи с войсками, идет напряженнейшая штабная работа. Прямо перед нами магнушевский плацдарм. Сейчас он плотно укрыт густой дымкой. Но там тоже идет титаническая работа.

Здесь хорошо слышен рокот автомобильных и танковых моторов: они растекаются к семи наведенным переправам через Вислу. Но что это? Из нашего тыла доносится неясный гул. И вот уже десятки самолетов, пророкотав над нами, садятся прямо на плацдарм в трех-четырех километрах от переднего края и затихают.

Взволнованный, возвращаюсь в капонир. Рядом с нашей – комната узла связи истребителей. Хорошо слышна сосредоточенная работа их связистов. Прислушиваюсь, и все становится понятным: приземлился целый полк из корпуса генерала Е. Я. Савицкого. Его расположение – в зоне не только визуального наблюдения противника, но и, кажется, артиллерийского обстрела. Летчики-истребители, конечно, в опасном положении, зато семь переправ 1-го Белорусского фронта через Вислу будут прикрыты надежным щитом с воздуха.

Войска нашего фронта к началу января уже вышли на восточный берег реки и заняли на левом берегу реки два плацдарма: в районе Магнушева и Пулавы. Перед нами линия обороны 9-й фашистской армии. Предстояло с ходу преодолеть глубоко эшелонированные оборонительные полосы.

12 января 1945 года началось наступление войск 1-го Украинского фронта, а 13 января пришла очередь нашего фронта. К 6.00 все заняли свои места. Подтверждена устойчивость связи. Редкая стрельба лишь подчеркивает тишину на переднем крае. Стрелки часов движутся медленно...

Ровно в 8.00 шесть разноцветных сигнальных ракет возвестили о начале наступления.

Густой туман мгновенно наполнился грохотом. Земля заходила ходуном. С потолка посыпалась пыль.

Ровно час продолжалась артподготовка. Затем наступила мертвая тишина, но лишь на несколько минут. Послышался нарастающий рев моторов. Пошли вперед танки генерал-полковника С. И. Богданова. Они устремились на плацдарм и с ходу форсировали реку Пилицу. Затем в бой вступили танки 1-й гвардейской танковой армии генерала М. Е. Катукова. Завязались бои, нацеленные на Варшаву, к Сохачеву.

Авиация бездействовала, погода была нелетная. Но туман надежно прикрывал боевые порядки ринувшихся на запад советских танкистов. В первый же день наступления они продвинулись на 110 километров.

Второй день. Видимость не превышала 200-300 метров. Над Вислой туман у самой воды, на реке – раскрошенный лед. Наша дивизия в полной боевой готовности. Ждем команды с КП 5-й ударной армии, части которой ведут бои в зоне артиллерийских и минометных батарей противника. Передовые отряды продвинулись на 15-20 километров и достигли юго-западных подступов Варки. Здесь противник оказал упорное сопротивление. Требовалась поддержка с воздуха.