Текст книги "Карты Люцифера"
Автор книги: Алексей Атеев
Жанр:
Ужасы и мистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Неужели?! – изумился Артем.
– Достоверный факт! Эта эмаль входит в число так называемых «корсунских реликвий», полученных Владимиром в дар от крестивших его византийских монахов. Как известно, Владимир Всеволодович крестился после того, как захватил византийский город Херсонес. Вот послушай, как описывает это событие Лаврентьевская летопись.
Колычев снял с полки объемистый том и принялся читать:
«В год 6496 (988) пошел Владимир с войском на Корсунь град греческий. И послал к царям Василию и Константину и так им передал: «Вот взял ваш город славный; слышал же то, что имеете сестру девою; если не отдадите ее за меня, то сотворю городу вашему (столице) то же, что и этому городу сотворил». И, услышав это, они (Василий и Константин) опечалились и послали ему весть, и так ответили: «Не пристало христианам выдавать жен за неверных. Если крестишься, то и ее получишь, и царство небесное примешь, и с нами единоверен будешь».
По божьему промыслу в то время разболелся Владимир глазами, и не видел ничего, и скорбел сильно, и не знал, что делать. И прислала к нему царица (Анна) и передала: «Если хочешь избавиться от болезни сей, то крестись скорее, иначе не избудешь недуга сего». Услышав, Владимир сказал: «Если воистину исполнится это, то поистине велик будет бог христианский». И повелел крестить себя. Епископ же корсунский с царицыными попами, огласив, крестил Владимира. И когда возложил руку на него, тотчас прозрел он. Владимир же, ощутив свое внезапное исцеление, прославил бога: «Теперь узрел я бога истинного».
После этого Владимир взял царицу и попов корсунских с мощами святого Климента, взял и сосуды церковные, и иконы на благословение себе…».[13]13
Цитируется по книге «Литература Древней Руси XI–XII в. в». – М., 1978. Перевод Б. Кресеня.
[Закрыть]
– Понял?! – спросил Колычев, прервав чтение.
– Что я должен понять?
– Какая вещь тебе в руки попала?!
– Но почему вы думаете, что эта эмаль принадлежит князю Владимиру?
– Ее изображение имеется в знаменитой книге Кондакова «Византийские эмали». Слышал о такой?
Артем отрицательно помотал головой.
– Эх ты, антиквар!
– Я, Михаил Львович, многого не слышал, – обиделся Артем, – но в нашем деле кое-чего маракую. Но почему она не в Успенском соборе или там где еще…
– Была украдена в 1918 году из патриаршей ризницы. И вот когда объявилась. У старухи, говоришь, купил? Интересно было бы потолковать с этой старушкой, – задумчиво заметил Колычев.
– Так сколько же она стоит?
– Ты все о том же. Кто знает… Может, сто тысяч, а может, миллион.
– Миллион чего?
– Долларов, идиот!!! – разъярился старец.
– Вы это серьезно?!
– Послушай, Артюша, – как маленькому принялся объяснять Колычев. – Я уже говорил: сколько эта вещь стоит, я не знаю, и никто не знает. Ты бы мог, к примеру, мне ответить: какова цена шапки Мономаха? То-то и оно. Это священная ре-ли-кви-я! – произнес он по слогам. – Если бы у вещи и не имелось легенды, она стоила бы от одной до пяти тысяч долларов. Причем не здесь, а на Западе. Примерно столько ты за нее и получил, по официальному курсу 83 копейки за доллар. Тут ведь еще две эмали находились, – он постукал аккуратно подстриженным ногтем указательного пальца по коробке.
– Что же теперь делать? – недоуменно произнес Артем. – Не отдавать нельзя…
– А допустим, эмаль по-прежнему твоя. Как бы ты в таком случае поступил?
Артем пожал плечами:
– Стал бы искать настоящего покупателя.
– И, думаю, вряд ли бы нашел. Больше, чем этот таинственный Иван Николаевич, тебе никто здесь не даст.
– Пойду в патриархию…
– Ну, ты даешь! Отберут и с концами. А то еще копать начнут. Где взял и так далее. Вообще говоря, эта вещица весьма опасна. Ты уже имел возможность в этом убедиться. – Колычев выразительно постучал себя пальцем по голове. – Этот армянин, нынешний муж профессорши Ладейниковой, наверняка знает об истинной ценности. И сама Ладейникова знает. Возможно, она желает получить эмаль, чтобы успеть ее продать, пока армянин сидит. Не думаю, что она двинула тебя бутылкой, исполняя приказ мужа, а тем более… – Колычев захихикал. – Армяне вообще-то ревнивый народ. Горячая восточная кровь. Так что…
– А как бы вы поступили на моем месте? – спросил Артем.
– Я бы? Да снес бы икону в Исторический музей.
– Бесплатно?!
– Само собой. Избавься от нее, и дело с концом. Не жадничай. Есть у меня предчувствие: в противном случае наживешь огромные неприятности.
– А что же я покупателю скажу? Этому Ивану Николаевичу? Мол, потерял? Тут уж, я думаю, неприятностей вообще будет выше крыши.
– Но ведь ты даже до сих пор не видел клиента. Пообщайся с ним, посмотри, что за человек, а там уж сам ориентируйся, как вести себя дальше.
Без пяти минут шесть Артем поставил свою «Волгу» на стоянку перед местом предстоящей встречи, что находилось на Ленинградском проспекте, и двинулся к входу в гостиницу, мурлыкая под нос недавно услышанную песенку:
«…вечно в кожаных перчатках – чтоб не делать отпечатков, жил в гостинице «Советской» несоветский человек».
Магнитофонную катушку с записями Артем купил у знакомого фарцовщика. Фамилию исполнителя (вроде какой-то «…ский») он не запомнил, но песенки ему понравились. Донельзя хриплый голос пел не какую-нибудь блатную «шнягу», а вполне злободневные, весьма ироничные и даже с легким антисоветским душком тексты, нещадно насилуя струны гитары. Самое главное, песенки тут же намертво врезались в память. Артем еще подумал, что автора, скорее всего, ждет непонимание властей, поскольку тексты наверняка не литованы.[14]14
Не литованы – не прошли через официальную цензуру.
[Закрыть]
«…искаженный микропленкой, ГУМ стал маленькой избенкой.
И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ».
«Интересно, на что это он намекает в отношении МХАТа?» – весело кумекал Артем, открывая двери.
– Местов нет, – сообщил бородатый швейцар в украшенной галуном фуражке с надписью: «Гостиница». Артем сунул ему двугривенный, и швейцар важно отдал честь.
Он миновал дежурную по этажу, с интересом читавшую газету «Советский спорт» и не обратившую на его появление никакого внимания, остановился перед дверью с номером 27.
«Но работать без подручных, может, грустно, может, скучно.
Враг подумал – враг был дока, – написал фиктивный чек,
И где-то в дебрях ресторана гражданина Епифана
Сбил с пути и панталыку несоветский человек».
Артем осторожно постучал. Дверь словно по волшебству раскрылась, и он попал в темноватый номер. У окна сидел какой-то человек и читал «Правду».
«Прямо не гостиница, а библиотека», – подумал Артем.
Читатель «Правды» поднялся. Перед нашим героем стоял высокий, хотя и грузноватый товарищ начальственного вида лет сорока пяти от роду. Большие роговые очки в толстой оправе с дымчатыми стеклами закрывали почти всю верхнюю половину лица. Поскольку выражения глаз не удавалось различить, Артем попытался составить впечатление по доступным обозрению деталям.
Лоб выпуклый, с большими залысинами, нос длинноватый «туфелькой», рот тонкий, а основанием «архитектурного ансамбля» физиономии служила массивная нижняя челюсть. Вышеперечисленные черты принадлежали, несомненно, человеку волевому и энергичному, однако на мужественном лице читалась некая внутренняя неуверенность, словно он не знал, как начать предстоящий разговор.
– Вы Артем Костриков? – вместо «здравствуйте» поинтересовался он.
Наш герой подтвердил данный факт.
– Имеются ли при себе какие-нибудь документы, удостоверяющие вашу личность?
Несколько удивленный подобным недоверием, Артем протянул водительские права.
Цепким, как показалось нашему герою, профессиональным взглядом товарищ, читающий «Правду», сличил фотографию и оригинал, затем утвердительно кивнул, вернул документы и только после этого произнес: «Добрый вечер».
– Моя фамилия Соколов, – сообщил он протокольным тоном. – Звать, если помните, Иван Николаевич. Итак, к делу.
«Даже руку не пожал, – отметил Артем. – Кто он такой? Уж не из органов ли? Интонации больно казенные».
– Предварительно пришлось навести о вас справки, – жестяным голосом продолжал человек, читающий «Правду». – Промысел ваш, как бы это сказать помягче… – Иван Николаевич запнулся, видимо, мысленно подбирая подходящее определение. – Ладно. Не будем уточнять. Однако о пронырливости вашей по Москве ходят легенды. Так вот. С первым заданием вы справились неплохо.
– Это вы про эмали? – решил уточнить Артем.
– Именно. Проверка прошла нормально. Теперь для вас есть новая работа. Нужно найти одного человека…
– Но я не сыщик, – попробовал возразить Артем.
– Попрошу не перебивать! Я знаю, кто вы такой. Задание как раз по вашей части. У человека этого имеется одна вещица… – Иван Николаевич сделал паузу. – Вот из-за нее и весь сыр-бор. Вещица антикварная. Это карты. Лежат они в специальной шкатулке. Нужно добыть обе вещи: и карты, и шкатулку.
– Карты? Географические или игральные? – недоуменно поинтересовался Артем.
– Ни те, ни другие. Это не простые карты. Называются они… Сейчас. – Иван Николаевич вытащил из внутреннего кармана пиджака маленькую записную книжку. Перелистал страницы. – Вот. Карты Таро. Очень старинные… Редкость и огромная ценность. К человеку, которого нужно найти, они случайно попали в самом конце войны. Об истинной их ценности он, скорее всего, не догадывается. Сколько вы за них заплатите, меня не интересует. Вот деньги, – читатель «Правды» протянул Артему сверток, – здесь пять тысяч. Это на все, включая расходы на поиски человека и на приобретение вещи. Кроме того, сюда же входит и ваш гонорар. Думаю, сумма должна вас устроить.
– А если сумма не устроит его? Кстати, где он живет? Надеюсь, в Москве?
– За деньгами дело не станет. В случае необходимости получите еще. Что касается местожительства объекта, это вам и предстоит выяснить. Следы его потерялись сразу же после войны.
– Ничего себе! Где же я буду его искать?
– Завтра поедете в Центральный архив Министерства обороны в Подольске, подойдете в бюро пропусков, предъявите свои документы… Вы ведь, кажется, сотрудник историко-реставрационного центра при Московском управлении архитектуры? – Иван Николаевич хмыкнул.
«Все знает», – без особого восторга отметил Артем.
– Так вот. Покажете свое удостоверение. Там будут извещены о вашем приходе. Напишите требование, ну и прочие формальности… Вам нужно выяснить местонахождение… – читатель «Правды» вновь открыл книжку. – Вы записывайте… Местонахождение Петра Ильича Соболева, в мае сорок пятого – старшего лейтенанта, воевавшего в составе восьмой танковой армии 1-го Украинского фронта. 9 мая 1945 года он находился в составе частей, освобождавших Прагу.
– А если его нет в живых?
– Вот в этом и состоит ваша задача. Все выяснить и доложить. Жив… умер… Если умер, то куда делась вещь. Карты эти…
– Но прошло больше двадцати лет. Всякое могло случиться. А карты он мог выбросить, потерять, пропить, наконец.
– К чему дискутировать? Разберитесь. Ведь вам именно за это деньги платят. А деньги, насколько я понимаю, для вас главное. – На мгновение тонкие губы человека, читающего «Правду», исказились в презрительной усмешке, но тут же лицо его вновь стало бесстрастным. – Может быть, вас беспокоит недостаточность отпущенной суммы? Не волнуйтесь, в случае непредвиденных расходов она будет увеличена. А по окончании работы вас ожидают премиальные. Так что действуйте. О ходе поисков докладывайте по телефону. Номер вы знаете. Все. Вы свободны.
– А сроки?
– Вас никто не подгоняет. Работайте спокойно. Но помните: время – деньги. Чем скорее вы добьетесь результатов, тем лучше. В первую очередь для вас.
Артем спускался по широкой гостиничной лестнице, а в голове назойливо звучали слова давешней песенки:
«Вот вам первое заданье: в три пятнадцать возле бани —
Может, раньше, а может, позже – остановится такси.
Надо сесть, связать шофера, разыграть простого вора,
А потом про этот случай раструбят по Би-би-си.
И еще. Побрейтесь свежее, и на выставке в Манеже
К вам приблизится мужчина с чемоданом – скажет он:
«Не хотите ли черешни?» Вы ответите: «Конечно».
Он вам даст батон с взрывчаткой – принесете мне батон».
Человек, который с ним только что общался, несомненно, сотрудник органов, скорее всего, КГБ. Уж больно властно он себя вел. Но вот суть задания оставалась непонятной. Похоже, к его, Артема, помощи прибегают неофициально. Ведь никто его не вербовал. Потом, платят весьма крупные деньги… Зачем?.. Артем вспомнил пренебрежительную улыбку. А может быть, речь действительно идет о шпионаже? Отсюда и значительность суммы… Да! – осенило вдруг Артема. – Ведь он даже не вспомнил о недостающей эмали! Почему?! Или он не знает об ее истинной ценности, или просто пытается окончательно запутать, затянуть в сети.
«Да, до этих штучек мастер этот самый Джон Ланкастер!..»
Вот именно что мастер. Но какой от Артема толк? Он – не ракетчик, не инженер закрытого КБ. Связи обширные? Ну так что же? У кого сегодня нет многочисленных знакомых. За красивые глаза деньги не платят. И главное: как понимать эти странноватые задания? Сначала эмали, теперь какие-то карты. Если коллекционер – так и скажи. К чему ходить вокруг да около? Если желаешь завербовать, опять же проясни ситуацию. Впрочем, пока что ничего противозаконного ему не поручали. Разыскать человека, выцыганить у него карты… Никогда до этого Артем не сталкивался с интересом к каким-то там картам, но чего только народ не собирает. Может быть, дел-то на копейку. Во всяком случае, Артем не из простаков. И вновь в памяти всплыла пренебрежительная улыбка.
Ладно, посмотрим, чем дело кончится. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.
Садясь за руль «Волги», он припомнил последние строчки песни:
На следующий день ранехонько, а была пятница, Артем отправился в Подольск. По-прежнему было пасмурно. Шел мелкий холодный дождик. По ветровому стеклу мерно двигались «дворники», соскребая водяную пыль. Радиоприемник наигрывал жизнерадостную песню, призывающую геолога «держаться и крепиться», поскольку он «ветру и солнцу брат». Но родство с космическими силами, наверное, не очень вдохновляет изыскателя. Ему, очевидно, хочется домой: к маме, к красивым девушкам, к пирогам и пиву… Так, во всяком случае, додумывал мечтания представителя самой модной, помимо космонавта, профессии Артем. Геологом, по его мнению, мог стать определенно полный идиот. Шататься по непролазной тайге, среди полчищ комаров, мог только умалишенный.
Артем обладал живым воображением, и посему вид одинокой фигуры мокнущего под дождем рыбака, сидевшего возле моста через Пахру, мгновенно вызвал ассоциацию с геологом и заставил передернуть плечами:
– Б-рр!
А в машине тепло, уютно, рядом на сиденье термос с кофе и бутерброды. Можно остановиться на обочине или съехать в лесок, перекусить… Спешить некуда. И все же слишком много неясного. Вот сейчас он едет в архив. Но неужели самому Ивану Николаевичу трудно затребовать справку, касающуюся розысков этого старшего лейтенанта? Значит, не желает афишировать себя. Теперь византийская эмаль… В настоящий момент лежит в сумке, завернутая в чистую тряпку. Почему все-таки не потребовал вернуть ее? Ладно, пока вещь при нем, а дальше посмотрим…
Против ожиданий, в архиве не возникло никаких проволочек. Здесь работали четко и оперативно. Через полчаса Артем получил справку:
«Петр Ильич Соболев, год рождения 1923. Место рождения: город Плутаев, Плутаевский район Костромской области. Родители: Илья Ильич Соболев – учитель, Наталья Степановна Соболева – учитель, проживали в Плутаеве. Образование 10 классов. Призван в ряды Красной армии в ноябре 1942 года. Окончил танковое училище в городе Магнитогорске. В действующей армии с августа 1943 года. Воевал в составе восьмой гвардейской танковой армии Первого Украинского фронта. Вначале в должности командира самоходного орудия, а затем командира разведроты. Награжден орденом Великой Отечественной войны второй степени, двумя орденами Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За победу над Германией». Комиссован по ранению».
– А скажите, – поинтересовался Артем у миловидной девушки в военной форме с погонами лейтенанта, – нельзя ли установить нынешнее местонахождение Соболева?
– К сожалению, подобными сведениями мы не располагаем. Соболев комиссован подчистую и снят с воинского учета. Обратитесь по месту жительства.
Настроение Артема несколько потускнело. Придется ехать в неведомый Плутаев, скорее всего, ужасную дыру, тащиться по разбитой грунтовой дороге. А в результате поломанные рессоры и проколотые колеса. Впрочем, так или иначе, деньги нужно отрабатывать.
Артем притормозил, не доезжая моста через Пахру, съехал к воде, перекусил и вышел на берег. Дождь прекратился. Из низких туч неожиданно, словно мячик, выскочило солнышко, и на землю вновь опустилось лето. Наш герой погулял по травке, покидал в воду камешки, потом подошел к неопределенной личности, одиноко сидевшей на берегу. Лицо и фигура рыбаря скрывала бесформенная плащ-палатка с капюшоном. Длинное удилище отбрасывало ломаную тень на медленно струящуюся воду.
– Ну что, отец, клюет? – несколько развязно поинтересовался Артем.
Капюшон повернулся в его сторону, и Артем разглядел, что это никакой не старик, а мальчик лет двенадцати. Белобрысый, с обветренным скуластеньким личиком, белесыми, словно застиранными, глазами и с синеватыми, обескровленными губами.
Малокровный ребенок ничего не ответил, но взглянул столь выразительно, что Артему, неясно по какой причине, вдруг стало стыдно. Он и сам не понял, в чем тут дело. Возможно, из подсознания посылало сигналы голодное военное детство или причиной стал вид синюшных, похожих на дождевых червей-выползков, губ малютки. Как бы там ни было, Артем сходил к машине, достал из промасленной бумаги последний недоеденный бутерброд с сыром и, вернувшись, молча сунул ребенку.
Из-под плащ-палатки показалась худенькая, покрытая цыпками лапка и приняла милостыню. Послышалось робкое: «Спасибо».
Довольный своим благородством Артем сел за руль. Взгляд его упал на термос с остатками кофе.
Может быть, отдать ему? Там все равно осталась почти одна гуща. Однако лишнего стакана у Артема не имелось, нужно наливать в крышку от термоса… Артем вспомнил цыпки, какой-то подозрительный лишай на щеке и передумал.
Машина взревела, выбросила из-под колес залп гальки и выехала на шоссе.
Пару минут Артем поразмышлял, откуда берутся в пору сегодняшней сытой жизни голодные дети, потом образ мальчика стал понемногу тускнеть и при въезде в стольный град полностью растворился в подсознании.
Первым делом наш герой решил навестить Колычева и доложить ему о происходящем. Откровенно говоря, он надеялся получить от старца четкий и вразумительный совет.
После обеда погодка и вовсе заиграла. Тучи полностью рассеялись, стало тепло, над колычевским участком порхали многочисленные пестрые бабочки, залетая время от времени в беседку.
– Н-да, – пожевав по обыкновению губами, произнес старец, выслушав рассказ Артема. – Интересные расклады получаются. Что ж, отправляйся в этот Плутаев… хотя я тоже не понимаю… Ты говоришь, он похож на представителя органов?
– Причем не в малых чинах, – добавил Артем.
– Но тогда для чего он деньгами разбрасывается? Чего проще через свою систему отыскать кого угодно и что угодно. А иконка? Почему он ее не востребовал? На крючок тебя берет? Но зачем? Кто ты такой для него? Чего проще натравить ОБХСС. Непонятно. Хотя, конечно, бывают и среди подобной публики заядлые коллекционеры. Вот, помню… Потом как-нибудь расскажу… Но, если так, что же он в конце концов собирает? То эмали, то карты…
– А, собственно, что такое карты Таро?
– Специальные гадательные карты. Колода больше обычной и по формату, и по числу листов. Погоди, я сейчас принесу книгу…
Колычев пошел в дом, а Артем, оставшись в беседке, от нечего делать глазел по сторонам. В беседку влетела крупная вишнево-коричневая бабочка с крылышками, окаймленными желтоватой полоской. Артем знал, что она называется «траурница». Бабочка некоторое время порхала над столом, словно высматривая нечто известное ей одной, потом неожиданно опустилась прямо на лежащую неподвижно руку Артема. Наш герой тупо смотрел на изящное существо, усики которого подрагивали, а крылышки плавно поднимались и опускались. Интересно, мелькнула мысль, сколько стоит подобная тварь как предмет коллекционирования? Наверное, копейки. Тогда пусть радуется своей малоценности и летит восвояси.
Артем дунул. Бабочка вспорхнула и закружилась над его головой. В этот миг вновь появился старец. В руках он держал потрепанную книжонку в бумажной обложке.
– Вот, послушай. Гадательные карты Таро… Известны в Европе с XIV века… происхождение неясно. Ага… Египет… Так… Тайные знания… Ну куда же без них… Колода делится на Старшие и Младшие арканы, соответственно, двадцать два и пятьдесят шесть листов. Старшие арканы – символы. Например: Дьявол, Смерть, Башня, Колесница… Младшие – четыре масти: мечи, кубки, монеты, жезлы. Позже Младшие арканы трансформировались в обычную игральную колоду. Существуют разновидности, например, Марсельское Таро. Карты используют для гадания и в магии. Вот, посмотри…
Артем глянул в книгу. Со страницы на него смотрело рогатое чудище, у ног, вернее – лап которого примостилась голая парочка.
– Это Дьявол, – пояснил Колычев. – Тут есть и другие иллюстрации.
– Да, понятно, – равнодушно промолвил Артем. – О стоимости что-нибудь сообщается?
– Написано, что есть очень редкие и древние колоды.
– Ясно. Что ж, нужно отправляться в этот Плутаев. Интересно, где он находится? В справке написано – в Костромской области. Хорошо, хоть не в Сибири.
– Насколько я знаю, Плутаев – крохотный городок. Стоит на берегу Волги, – сообщил старец. – Красивейшие места! Художник Левитан именно там писал свои пейзажи. Съездишь, развеешься…
– Развеиваться я привык в «Арагви», – с кислой ухмылкой произнес Артем, – или в ресторане ЦДЛ. Ну, еще в «Метрополе».
– Но ведь средства для их посещения с неба не падают, – резонно возразил Колычев. – Так что, Артюша, отправляйся… В «Волге» на Волгу – забавно звучит.
