Текст книги "Тайна острова Буяна"

Автор книги: Алексей Биргер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава восьмая
Буран

– Итак, прежде всего меня занимает эта проволока, – сказал я. – Если для всего остального находятся вполне нормальные и простые объяснения, и мы легко можем представить людей, оставивших после себя этот мусор, то, согласитесь, проволока – это нечто очень и очень странное. То, для чего простых объяснений не находится. Поэтому я предлагаю оставить разговор о ней напоследок. На закуску, так сказать. И пройтись по всем остальным предметам, которые мы нашли.

Восприняв молчание Ваньки и Фантика как знак согласия, я продолжил.

– С коробкой от фотопленки все ясно. Какой-то турист щелкал все достопримечательности острова, и, когда у него кончилась одна пленка, вставил другую. Интересно, что пленка кончилась у него тогда, когда он снимал крест. То есть, мы можем предположить, что он сделал несколько снимков костра, в разных ракурсах и с разных сторон. Так часто делают, ради уверенности, что хоть один снимок получится как надо.

– Точно так же все ясно и с коробочками от «мгновенной» лапши, стаканчиками и кожаным футляром от ножика. Это перекусывали какие-то туристы. Ножом они воспользовались либо для того, чтобы нарезать хлеб, либо для того, чтобы вскрыть герметичную упаковку лапши, положили футлярчик на землю – и забыли о нем. Такие футлярчики обычно делаются для хороших и дорогих швейцарских ножей. То есть, эти туристы были людьми достаточно состоятельными. Еще одно наблюдение. Они не грели воду, чтобы заварить лапшу – на том месте, где они сидели и перекусывали, нет ни единого признака хотя бы маленького костерка. И, поскольку лапшу надо заваривать горячей водой, никуда не денешься, мы можем смело предположить, что у них был термос. Возможно, из этого же термоса они заваривали и чайные пакетики в своих стаканчиках. Для того, чтобы воды хватило на всех, и чтобы эта вода сохраняла почти температуру кипятка, термос должен был быть большим, хорошим и удобным. То есть, тоже достаточно дорогим. Да и хороший чай в пакетиках недешево стоит. То есть, мы получаем состоятельных людей, путешествующих в свое удовольствие и предпочитающих не утруждать себя лишней готовкой. Да одно то, что они могли забыть футляр от ножика, показывает, что обладание хорошими и дорогими вещами – для них дело привычное. Если бы владелец ножика трясся над ним, зная, что второй раз такой ножик будет ему не по карману, он бы ни за что не забыл про футляр! В общем, они походили, осмотрели подворье и крест, перекусили перед тем, как завершить осмотр, и двинулись дальше, скорей всего, на яхте. Логично, дорогие Уотсоны?

– Валяй дальше, Шерлок Холмс, – кивнул Ванька. – Что ты думаешь насчет художника?

– Я думаю, мы можем достаточно точно установить, что именно художник рисовал, и в какое время. Смотрите, раз он до конца израсходовал эти три тюбика, извел и открыл новые, так? – значит именно этими красками он пользовался больше всего. Красная охра очень близка к цвету стен и построек подворья, фиолетовый кобальт близок по цвету к кресту с его металлическим отливом, а сиена жженая – это такой переходный цвет, которым можно писать и землю, и тени на подворье и кресте… Ну, сами, конечно, видите, по остаткам краски на тюбике. То есть, он рисовал лес на фоне подворья, а вода, небо и лес занимали на его картине довольно мало места. Смотрим на тряпку, которой он, разумеется, вытирал свои кисти. Кроме трех основных цветов, мы находим на ней следы синего, желтого и оранжевого, и почти не находим зеленого. То есть, мы можем сделать вывод, что он писал осенний лес. Не так давно побывал здесь, согласны? Пошли дальше. По тому, сколько краски он извел, мы можем сделать вывод, что картину он рисовал большую, которую в один день не сделаешь. Это подтверждается и его мусором, часть которого он сжег, а часть – вот эти тюбики – выкинул чуть в другой стороне. Если бы он закончил картину в один день, то, конечно, он сгреб бы весь мусор в кучу и весь вместе его поджег, и от тюбиков остались бы лишь расплавленные блямбы свинца. Я думаю, в первый день он просто кинул тюбики на землю, решив, что добавит их в костер, когда закончит работу, а потом просто забыл о них. Мусор он не сжег до конца. Похоже, затоптал костер, потому что начал спешить. Да и спички забыл, что тоже говорит о спешке. Почему? Логичное объяснение, по-моему, такое: он договорился с одним из местных мужиков, который подрабатывает тем, что возит туристов на своей лодке на остров, что этот мужик и доставит его, и заберет к такому-то часу. Под вечер, когда мужик приехал и стал его торопить, художник затоптал костер, чтобы оставленный без присмотра огонь не распространился по сухой траве. То есть, если мы решим, что этот художник мог что-то видеть за те дни, пока рисовал, и нам стоит расспросить его как свидетеля, мы легко его найдем, выяснив, кто из местных подрабатывает перевозом туристов и получив от мужика с лодкой все данные этого художника. Согласны с моими выводами?

– Ну, ты даешь! – восхищенно сказал Ванька.

– Пошли дальше. Насчет бейсбольной шапочки все, по-моему, ясно. Ребенок каких-то туристов собирал малину, пока его родители осматривали достопримечательности или отдыхали после их осмотра. Это сейчас, когда листья на кустах облетели, а часть сухих кустов полегла под ветром, шапочка была легко заметна. А в густой листве зацепившуюся за ветку шапочку почти невозможно было найти. Вот они и не нашли! Малина в этом году в основном шла во второй половине июля, хотя и в августе её ещё было немало. Поэтому мы можем предположить, что этот ребенок со своими родителями побывал здесь в конце июля – начале августа, а не во второй половине сентября – в октябре как художник.

– Просто классно все рассказываешь! – сказала Фантик. – Давай дальше.

– Дальше так… Упаковки из-под печенья и бутылка из-под кока-колы особенного интереса не представляют. Совершенно очевидно, что это какие-то туристы на ходу перекусили имевшимся под рукой, осматривая подворье и другие красоты острова. Точно так же все ясно и с ножиком. Его забыл какой-то обалдевший грибник, наткнувшись на тьму-тьмущую лисичек. Надо сказать, я вполне его понимаю! Что у нас дальше? Разводной ключ, гайки, бутылки от водки «Смирновъ» и следы «шашлычного» пиршества. Тут, по-моему, все тоже довольно очевидно. Разводной ключ и гайки доказывают, что мужики я говорю «мужики», потому что, согласитесь, мы имеем явные следы чисто мужской посиделки – приплыли на моторном катере, и с их катером что-то случилось. Скорей всего, катер не стал заводиться, когда они собрались ехать назад, потому что навалиться на неполадку с таким остервенением, чтобы сорвать резьбу нескольких гаек, да потом ещё разводной ключ забыть, могли только очень хорошо отдохнувшие мужики, которым в лом было долго возиться. Возможно, они переусердствовали – скажем, надо было всего лишь шланг продуть, а они наоткручивали лишнего. То, что у мужиков был хороший моторный катер, и то, что они пили достаточно дорогую водку, показывает, что они – люди состоятельные. И, скорей всего, выбрались на остров, чтобы денек отдохнуть и расслабиться от тяжелых трудов. Совсем другая компания оставила ярославскую водку, вино, петарды, салфетки с губной помадой и прочее. Они не делали шашлык, на который нужно хорошее дорогое мясо, а жарили сосиски. Но водку они пили качественную, и вино тоже – отец часто берет «Ярославскую хлебную», когда ждет гостей, а маме нравится «Лидия» то есть, народ был не опустившийся и следил за тем, чтобы голова на следующий день не болела от всякой гадости. И потом, мы видим две пачки сигарет, дешевую «Балканскую звезду» и дорогой «Салем». Скорей всего, поскольку денег было в обрез, мужики себе взяли что подешевле, а дам решили побаловать. Но при этом и себе купили сигареты с фильтром, а не «Приму», например. По всему, это отдыхала молодежная компания. Студенческая, скорее всего. Из тех, у кого денег кот наплакал, но свое достоинство блюдут. Да, и то, что они запускали разноцветные ракеты и петарды тоже свидетельствует в пользу молодежной компании. Обычно, такие компании отрываются на полную в День Молодежи, который отмечают где-то в конце июля. То есть, они здесь побывали практически в одно время с туристами с ребенком, потерявшим бейсболку. Да, и то, что они обильно запивали спиртное минералкой… Правда, оттянулись они достаточно хорошо, раз кто-то из них умудрился потерять часики. Достаточно дорогую вещь – тем более, для них. Вот, пожалуй, и все. Может, если подумать, мы и ещё о чем-нибудь догадаемся насчет этих людей – но пока это не так уж важно. А теперь переходим к самому главному – к этой проволоке. У кого какие идеи?

– Я считаю, что пачку из-под «Мальборо» и множество окурков оставил тот же человек, который намотал проволоку, – сказала Фантик.

– Это разумеется, – кивнул я. – И я уже отметил одну важную вещь, с этим связанную.

– Какую? – живо спросили Ванька и Фантик.

– А вы сами подумайте. Это очень просто.

Они задумались, нахмурясь от напряжения.

– Пустая пачка и окурки… – бормотал Ванька. – Пустая пачка и окурки…

– Получается, сидел он и курил, и курил… – сказала Фантик.

– Вот именно! – подскочил Ванька. – Восемь окурков – это значит, он просидел там очень долго! Как будто сперва намотал проволоку – а потом чего-то ждал! Или что-то подстерегал!

– Правильно? – повернулась ко мне Фантик.

– Правильно, – кивнул я. – Если считать, что он выкуривал одну сигарету в полчаса, то четыре часа получается. Если допустить, что он дымил без перерыва – то все равно меньше двух часов никак не выйдет. Но я думаю, он просидел ещё дольше, и выкуривал одну сигарету минут в сорок.

– То есть, практически весь день… или всю ночь? – уточнил Ванька.

– Совершенно верно. И вопрос в том, чего он хотел дождаться. Если бы петля на конце проволоки была затяжной, то можно было бы допустить, что он приманивал какую-то птицу, любящую садиться на верхушки сосен. Но петля-то ведь не затяжная! И вообще, табачный дым отпугнул бы птицу. И любого зверя отпугнул бы. То есть, мы можем сказать, что он подстерегал не что-нибудь живое. В смысле, не относящееся к дикой природе. Но тогда что?

– Эта проволока очень похожа на самодельную антенну, – задумчиво проговорила Фантик. – Папа однажды соорудил почти такую, когда мы решили переставить телевизор на кухню, куда телевизионный провод от большой антенны на доме не дотягивался. Недели две, пока мы не купили фирменную антенну, нашей антенной была всего-навсего длинная проволока с петлей на конце. В зависимости от того, какую программу мы хотели поглядеть, петлю приходилось немного поворачивать туда или сюда, чтобы изображение было получше. Для этого приходилось вставать на табуретку, потому что петля была укреплена над окном, чтобы сигнал лучше ловился.

– Здрасьте! – насмешливо сказал Ванька. – Ты ведь не хочешь сказать, что какой-то мужик специально приплыл на остров с телевизором – из тех маленьких, что могут работать от батареек или от аккумулятора – чтобы день напролет смотреть его?

– В принципе, такое возможно, – вмешался я, – если, например, этот мужик – ярый футбольный болельщик, и всех домашних достал своим футболом, а им, например, хочется смотреть «мыльные оперы». Вот он и оставил им большой телевизор, а с маленьким смылся сюда. Футбольный матч, вместе с перерывом и интервью до и после матча длится часа два. А если футбол был по двум программам – то и четыре часа футбола выходит! Или если он смотрел Лигу Чемпионов, которая идет блоком почти в четыре часа длиной. Как раз время, чтобы выкурить столько сигарет…

– Мужик, курящий «Мальборо» и имеющий телевизор, который пашет от батареек… Тоже состоятельный мужик получается, – заметила Фантик.

– Ага, – сказал я. – А таких мужиков здесь наперечет. Если он и впрямь сбежал от домашних, чтобы посмотреть любимые передачи, то живет он недалеко. Далеко от дома он уплывать не стал бы. Надо просто порасспрашивать местных жителей, кто из «новых русских», построивших дома в этих краях, является таким психованным футбольным фаном, что постоянно ссорится из-за этого с семьей. В два счета его найдем! Но, мне кажется, здесь что-то другое, не имеющее отношение ни к футболу, ни к телевизору.

– Да уж! – буркнул мой братец. – Смываться на такой остров, чтобы телевизор глазеть – это во-ощше какая-то чепуха получается!

– Но он мог и радио слушать, – предположила Фантик. – Если на острове неважно сигнал принимается, он мог вот так удлинить антенну своего транзистора. Ну, не представляет себе человек отдыха без музыки, и все тут!

– Но вполне очевидно, что он чего-то или кого-то ждал, – сказал я. Так что тут дело не в музыке…

– Знаю! – подскочил Ванька. – Он был шпионом и ждал времени, когда ему передадут очередное шифрованное задание! Для этого можно просидеть и четыре часа, и пять, и сколько хочешь! И тихое место для приема шифровки нужно, конечно, найти – вроде вот такого острова!

– Дались тебе эти шпионы!.. – в сердцах сказал я, но Фантик, в данном случае, поддержала моего братца:

– А мне эта идея нравится.

Ванька, ни слова не говоря, встал и направился к рюкзакам.

– Что ты ищешь? – спросил я, когда он стал рыться в одном из них.

– Наш транзистор, – ответил он. – Проверю, как он работает.

Мы захватили с собой совсем маленький и компактный походный транзистор, «Грюндиг», очень мощный и фурычивший как зверь, несмотря на то, что размером он был с книжку типа «Королевы Марго», и на то, что он был даже постарше меня: друзья подарили его родителям на свадьбу, а я родился на третий год их брака. Прихватили мы его так, на всякий случай: вдруг захочется музыку послушать или прогноз погоды. В нем, кроме радио, был и кассетный магнитофон, и две-три наши любимые кассеты мы тоже с собой взяли.

Теперь выяснялось, что этот транзистор может пригодиться нам самым неожиданным образом.

Ванька вытащил транзистор, выдвинул антенну на полную и включил его.

«Гррр…шкашши… чё те надо, чё те на… пшшш…» – сказал «Грюндиг».

Ванька стал крутить ручки настройки. Транзистор звучал то яснее, то смазанней, то опять яснее, но полной четкости добиться не удавалось.

– Предлагаю прогуляться к этой проволоке, присоединить антенну к ней и поглядеть, что будет, – предложил мой братец.

Проволоку нам снять не удалось, поэтому в отличие от многих вещей, которые мы приволокли с собой, чтобы разглядеть их попристальней и получше представить их прежних владельцев, мы оставили её на месте.

– Давай прогуляемся, – сказал я. – Только надо одеться потеплей. Такое ощущение, что на улице ещё больше похолодало.

Мы порылись в рюкзаках, извлекли самые теплые свитера, связанные из Топиной шерсти (у Фантика тоже был такой свитер, мы подарили ей на какой-то праздник, как её родители дарили нам меховые шапки, воротники и прочее), и поверх свитеров надели наши плотные ветровки, которые так здорово защищали нас на воде. Ванька, опять-таки, вместо ветровки надел свой мохнатый нагрудник, попросив меня потуже стянуть ремни на спине, водрузил на голову свой рогатый шлем, а потом тщательно осмотрел меч, перед тем, как прицепить к поясу ножны, не менее тщательно проверил лук и стрелы в колчане и, ехидно усмехнувшись, извлек из кармана несколько самодельных железных наконечников для стрел (он их сделал из крупных шурупов, спилив шляпки шурупов и заточив спилы; шурупы легко ввинчивались в древко стрелы по самый конец их резьбы, и такой наконечник с небольшого расстояния и при крепком тугом луке мог пробить доску в сантиметр толщиной). Отец запрещал ему ставить на стрелы металлические наконечники, ведь ими можно тяжело поранить, но мой братец, паршивец, всех обманул, выходит!

Теперь Ванька стал с самым деловым видом ввинчивать эти убойные штуковины в древки стрел.

– Эй, что ты делаешь? – обеспокоено спросил я.

– Готовлюсь к любым неожиданностям, – сурово ответил мой братец. – Сам понимаешь, если шпион пожаловал на остров один раз, чтобы принять или передать шифровку, то может пожаловать и еще. Ведь не зря он не убрал антенну, оставив её на месте. А ты сам знаешь, как нам везет на всякие приключения! Не удивлюсь, если шпион появится как раз в тот момент, когда мы будем проверять антенну. И сам подумай, что он с нами сделает, если мы не будем во всеоружии, в полной боевой готовности дать ему отпор!.. Ванька вздохнул. – Эх, зря я сделал лук, а не арбалет. Я хотел, чтобы все было в точности как у викингов, а ведь у викингов арбалетов ещё не было, но арбалет ведь бьет и помощнее и прицельней. С арбалетом я был бы совсем спокоен, что сразу подстрелю шпиона, если он появится, – он убрал стрелы с установленными на них железными наконечниками в колчан и ещё раз проверил тетиву лука, подергав её. – Ничего, натянута туго, и отдача как надо. Не подведет.

– Ребята! – сказала Фантик. – Но если тут действительно был шпион… то шпионом может быть только этот «охотник»! Мы ведь уже говорили, что со всеми его фальшивыми деньгами и попытками взять нас в заложники он вел себя ну в точности по-шпионски! И одет он был во все дорогое и иностранное, в точности как шпионы одеваются, верно?

– Если бы это был он, – возразил я, – то он знал бы о кресте и не гонялся бы как бешеный за любыми осколками от него. Он бы уже все карманы набил этими осколками! Хотя… – я задумался. – Послушайте, а мы ведь не обратили внимания, в какую сторону он заставил нас плыть, угрожая ружьем!

Ванька и Фантик переглянулись между собой, потом подскочили.

– В сторону острова Буяна! – заорали они.

– Вот-вот! – кивнул я. – Он погнал нас в том направлении, в котором мы и так плыли. И, если б мы не оторвались от него, то он бы заставил нас миновать без остановки деревню, в которой он так «засветился», и мы бы прямехонько уткнулись в остров!

– Но тогда, выходит, сегодня утром он уже знал о кресте! – сказала Фантик. Ванька вдруг заржал, и она удивленно повернулась к нему. – Что с тобой?

– Я представил, как он мог узнать о кресте! – давясь смехом, ответил мой братец. – Представляете, сегодня утречком заходит он в другую деревню, показывает свои драгоценные камешки первому попавшемуся мужику и говорит: «Слышь, мужик, не знаешь, где ещё можно найти такие? Щедро плачу за каждый!» А мужик, который оказывается из рыбаков и про местные острова знает все, лупает на него глазами, крутит пальцем у виска и бухает: «Да ты чего, парень? Нужны тебе такие камешки – поезжай на остров Коломак и хоть чемодан набери осколков и обломков от креста! Впрочем, если хочешь, и я могу тебе их приволочь, только плати!» Тут охотник понимает, как его кинули – и у него челюсть отваливается!

– Но при этом его утешает мысль, что и он ведь всех кинул, – заметил я. – Внуку Никитишны заплатил так, что для мальчишки, наверно, богатство, но для самого охотника тьфу без масла, а с ней самой рассчитался фальшивыми деньгами… Однако, если он уже знает о кресте, и если ему так нужна порода, из которой этот крест сделан, то он вполне может добраться до острова Буяна, если милиция его упустила! Больше того, он когти будет рвать, чтобы добраться сюда!

При мысли о возможности новой встречи с «охотником» наше настроение малость подкисло. А Ванька, после паузы, браво похлопал рукой по своему колчану.

– Теперь вы понимаете, как я был прав, приготовившись к бою? Даже если мы с ним столкнемся – он отлетит от нас так, что мало не покажется!

И, подтверждая слова делом, он повесил щит за спину, положил стрелу на лук и слегка натянул тетиву, проверяя, хорошо ли легла стрела на дугу лука.

– Я буду вас охранять! – сказал он. – И, если что, стреляю без предупреждения. А вы тоже смотрите в оба, чтобы вовремя засечь врага.

И он направился к выходу, держа свое грозное оружие наготове. Я взял транзистор, и мы с Фантиком последовали за моим братцем.

Снаружи сделалось совсем мрачно и хмуро. Свинцовые тучи закрывали все небо, и солнце практически зашло – только вода светилась слабым отраженным светом, а так на землю уже опустился темный осенний вечер.

– Ужас! – пробормотала Фантик.

– Да, – кивнул я. – И впрямь ощущение, будто мы в самом сердце черного царства Мордора… Правда, в царстве Мордора не было таких чудесных подворий, похожих на сказочные теремки.

Но даже эта перемена погоды не могла окончательно испортить нам настроение. Ведь мы были на острове Буяне, в трапезной архиерейского подворья пылал наш жаркий очаг, и вообще жизнь вокруг была полна чудес и тайн – пусть порой и жутковатых. Мы поднялись на взгорок, выдвинули антенну транзистора, прицепили к этой антенне нижний конец проволоки, включили транзистор.

Он и правда зазвучал намного яснее и чище.

– «…все это вас ждет в казино «Ройял»…» – сказал он и заиграл легкую музыку. После музыкальной заставки он отбибикал время и сообщил. – А сейчас, после краткого выпуска новостей, вы услышите любимые мелодии прошлых лет…

– Попробуй покрутить настройку на другие программы, – предложил Ванька, внимательно озиравшийся вокруг и продолжавший держать свое оружие наготове.

– Тихо! – сказал я. – Вы ничего не слышите?

Они стали прислушиваться вместе со мной.

В секундной паузе перед выпуском последних известий стал отчетливо различим посторонний сигнал.

– Бип-бип, – звучало через равные промежутки времени. – Бип-бип, бип-бип-бип, бип-бип, бип!

Когда диктор стал зачитывать новости про то, что делается в Думе и в стране, сигнал стал слышен не так явственно. Но совсем не исчез. Я покрутил настройку, голос диктора растворился и уплыл, а сигнал опять стал слышнее и звонче.

– Бип-бип, бип-бип-бип, бип! Бип-бип, бип-бип-бип, бип!

– Шпионская шифровка! – ахнул Ванька.

– Ребята, поглядите на небо! – завизжала Фантик в этот момент.

Мы поглядели – и у нас челюсти отвисли.

Пониже свинцовых туч шли другие, беспросветно черные. То есть, они не шли, а летели, стремительно смыкаясь над островом со всех сторон. Когда кольцо вокруг острова сомкнулось, мы разглядели сквозь тьму, что у этих черных туч странная белая подпушка. А ещё через секунду мы уже поняли, что это за подпушка: это был снег, густой снег, не просто падавший, а закручивавшийся в яростные вихри! Эти вихри обрушились на нас, и на мгновение мы ослепли. Я схватил транзистор и закричал:

– Беремся все за руки, чтобы не потеряться! В дом, скорей в дом!

Фантик тут же схватила меня за руку. Ванька немного замешкался – ведь в руках у него был лук со стрелой. А метель закрутила вокруг нас так, что у меня возникло чувство, будто сейчас нас оторвет от земли и понесет куда-то. Я не знал, сумеем ли мы добраться до трапезной, не сбившись с пути, хотя до ворот подворья было не более двухсот метров, а уж за его крепкими стенами заблудиться было невозможно. Но это был тот случай, когда не то, что каждый метр, а каждый сантиметр придется преодолевать с огромным трудом, и неизвестно, сколько времени и сил уйдет у нас на борьбу с бешеным ветром и слепящим снегом, впивавшимся в нас как иголки.

Это был такой буран, какого мы не видели никогда – и, наверно, ещё очень не скоро увидим вновь!