Текст книги "Эрмиты. Петербургская сказка"

Автор книги: Алексей Бобринский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава седьмая
ВИШНЕВЫЙ САД

ДЛЯ посетителей Летний сад уже был закрыт, но ́эрмиты, как всегда, провели Федю через какую-то только им одним известную калитку.

– В Летнем саду с давних времен живут ́эрмиты-огородники, – объяснял Иоанн.

– Огородники – в Летнем саду? – удивился Федя.

– Ну конечна Сначала-то Летний сад называли «Царёв огород». Когда царь Пётр его тут устраивал, из Голландии сюда за европейскими садовниками наши родичи пожаловали – редкие цветы помогали высаживать. Тут вместе с цветами и прижились. Ух, и красотища получилась! А наша мама сейчас в саду работает, – гордо заявил Иоанн.

– Огородницей работает? – спросил Федя.

– Нет, Церерой.

– Кем-кем?

– Богиней плодородия. Ну, она её изображает, пока богиню на реставрацию увезли, – нетерпеливо объяснял Иоанн.

– Богиня на реставрации?

– Да нет, статуя. Просто ́эрмитессы – лучшие в мире актрисы. Они кого угодно могут сыграть. Мама сейчас изображает Цереру. Л на самом деле маму зовут Розалия.

Они подошли к высокому постаменту, на котором стояла статуя римской богини из белого мрамора. Голову её украшала корона из цветов.

Теодор тихонько сказал:

– Мама, мамочка, очнись! Сад уже закрыт – посетителей нет.

Мраморная богиня прерывисто вздохнула, открыла глаза и в мгновение ока уменьшилась в размерах и превратилась в ́эрмитессу. Она была одета в простое летнее платье, а от наряда Цереры на ней остались цветочная корона и букет колосьев в руках. Братья нежно прижались к маме и стали наперебой рассказывать о сегодняшних событиях.

– …В общем, эту штуковину мы так на место и не приладили. Никуда она не лезет… – завершил рассказ Теодор. – Папа про какую-то ерундовину нам рассказывал, «подшипник» называется. Под неё надо шар закатить.

– Да, непростую задачку вам задали. Но вы не пропадёте, тем более что у вас вот какой помощник есть, – Розалия указала на Федю, – а пока отдохните у нас немного. Сегодня в Летнем саду концерт, играет старинный фонтанный орган в сопровождении струнного квартета.

– Фонтанный орган у нас здорово крякает и лает! Тебе должно понравиться! – поделился с Федей Теодор.

́Эрмиты взяли маму за руки и отправились по аллее в глубину сада. Федя шёл рядом. Вокруг горели сотни разноцветных огоньков, а чем дальше они уходили от аллеи, тем громче слышалась весёлая мелодия.

Они вышли на поляну, и им открылась удивительная картина – под сводами деревьев, увешанных гирляндами и фонариками, стоял массивный дубовый стол. За ним, наверное, могло поместиться не меньше ста человек, а ́эрмитов – ещё больше. Кроме старых и молодых ́эрмитов и ́эрмитесс за столом сидели разные зверушки. Федя увидел там ворону с лисицей, волка с ягнёнком, льва, слона с маленькой собачкой и даже стрекозу с муравьем. В дальнем углу сидели лебедь, рак и щука и, кажется, были чем-то недовольны.

Во главе стола восседал величественный баснописец Крылов. Он был увлечён чтением вслух своей новой басни, а ́эрмиты и зверушки внимательно его слушали.

– Дедушка Крылов – давний друг ́эрмитов. Он специально для нас написал целую книгу басен, – рассказывал Феде Иоанн.

Стол был уставлен дивными яствами, приготовленными из овощей и фруктов, выращенных ́эрмитами-огородниками Летнего сада. Здесь были фрукты и ягоды, которых Федя никогда не пробовал: яблоки со вкусом клубники, черника в огромных виноградных гроздьях, арбузики величиной с апельсин и какие-то совсем незнакомые плоды со вкусом мороженого, шоколадных конфет и пирожных «картошка». А вот настоящий картофель ́эрмиты выращивали любой формы – в виде букв, звёзд, животных, но только не круглый.

– Круглая картошка – скукотища, – объяснил Теодор, уплетавший за обе щеки чернику.

Струнный квартет состоял из мартышки, козла, ослика и медведя. Музыканты без споров расселись по своим местам – и грянул задорный танец. А старинный орган оказался фонтаном, в котором по кругу плавали деревянные уточки и собачки, крякая и гавкая в такт мелодии.

Молодые ́эрмиты пустились в пляс, и даже Теодор тут же пригласил одну крохотную и очень милую ́эрмитессу на польку-бабочку. Он веселил её, напевая что-то легкомысленное: «Проказнице мартышке, ослу, козлу и мишке ворона в клюве сыра принесла…»

В самый разгар веселья Федя заметил, что вокруг стола да и по всему парку распускаются тысячи белых цветов на деревьях. Это зацвели вишни! Белые цветы вспыхивали, словно маленькие огоньки, там, где проходила мама Розалия и другие эрмнтессы. Федя даже не удивился тому, что в Летнем саду есть вишни. С ́эрмитами к чудесному быстро привыкаешь!

Как ни жаль было ребятам уходить с праздника – но делать было нечего. Воспоминания о мерзком Баламуте, который преследовал их, не оставляли Федю… Шар-то по-прежнему лежал у него в рюкзаке, и надо было его скорее вернуть – а то неизвестно, что за ужас может случиться…

…Тем временем в Петербурге становилось всё темнее. Всегда шумный и весёлый Невский проспект был необычно пуст для раннего вечера. Горожане попрятались по домам, как будто предчувствуя надвигающуюся беду. Туристы предпочитали не выходить из своих автобусов. А на Аптекарском и Каменном островах выпал град размером с перепелиное яйцо!

Бравый артиллерист Семён Пантелеймонович рассеянно брёл по берегу Лебяжьей канавки и не подозревал, что его пропавшее ядрышко находится совсем рядом.

– Ядро долететь досюдова не могло. Ежели оно на Царицыном лугу оказалось, то есть на Марсовом поле, – то это разве что само прикатилось. Да как ему прикатиться-то так? Ох, и беспокойная работа!.. – ворчал старик, пробираясь сквозь вечерние сумерки.

И тут он заметил что-то странное. На фонарном столбе, обвив его кольцами и подняв голову с открытой пастью, устроился огромный чёрный змей. Он всматривался в глубину Летнего сада, силясь разглядеть, что там происходит.

– Ба-а-тюшки! Змеюка по городу ползает! Во, дожили! Аж на столб взобрался! – ахнул Семён Пантелеймонович. – Ну, ядро я пока не нашёл, так хоть питона этого непонятного изловлю. Наверняка сбежал из серпентария!

И бесстрашный артиллерист стал подкрадываться к столбу, на котором сидел Баламут. Подобравшись ближе, он крепко ухватил змея за хвост.

– Попался!

Баламут даже крякнул от неожиданности.

– Ш-ш-што такое! – страшно зашипел змей и попытался вырваться, но отважный Пантелеймоныч крепко держал его за хвост. Баламут, не переставая шипеть, начал преображаться. Из его спины выросли короткие перепончатые крылья, а из ноздрей стало выбиваться пламя. Под брюхом оказались огромные когтистые лапы. Змей что есть силы пихнул артиллериста – так, что тот отпустил хвост и повалился на землю. Баламут вскарабкался на вершину столба, часто замахал крылышками и прыгнул. Но, не пролетев и нескольких метров, тяжело плюхнулся прямо в Лебяжью канавку и исчез в её темных водах.

– Ах, паразит! Убёг! – в сердцах воскликнул артиллерист. – Видали мы и не таких ящеров. Ух, попадись ты мне!

Питон питоном, а о деле Пантелеймоныч не забывал. Отдышавшись, он продолжил поиски своей пропажи.

Глава восьмая
НА ДНЕ

ВСЕГО за полдня Федя повидал столько странного, что если бы он был взрослым, то, наверное, давно бы сошёл с ума. Но, к своему счастью, Федя учился только в пятом классе. И сходить с ума ему ещё было рано. Оказывается, в Троицком мосту тоже живут ́эрмиты. Это они каждую ночь запускают сложный механизм, разводят мост и открывают путь кораблям.

Пока Иоанн с Федей пролезали между шестерёнками и рычагами, Теодор забрался в самую гущу механизмов и сообщил оттуда:

– Значит, так: у дяди Понтона спрашивать не будем, куда деталь вставлять. Сами всё сделаем, всё починим, пусть порадуется!

Ребята ещё некоторое время плутали в недрах моста, пытаясь отыскать подходящее место для шара. И вот Теодор воскликнул:

– Нашёл! Сюда! – он указал на зазор между двумя шестернями. – Сюда можно вставить. Доставай этот самый подшипник, Федя!

Иоанн уже было приготовился водрузить шар, как вдруг послышался встревоженный голос:

– Эй, малой, ты чего делаешь-то? Ты это, того, не надо!

Иоанн обернулся и увидел своего дядю Понтона. Тот был, как обычно, с ног до головы выпачкан машинным маслом и копотью. Федя очень удивился, увидев на Понтоне сияющий чистотой сине-бело-голубой шарф.

– Вы что это, ребята, выдумали? Мост мне сломать решили? Слышишь. Пролет? обратился дядя к совсем уж чумазому ́эрмиту, который появился, привлеченный голосами. Мои племяннички с собой человека привели да ещё хотят тут диверсию устроить!

– Молодёжь! – коротко ответил Пролёт.

– Нет, дядя. – начали успокаивать его ребята, – это же деталь от твоего моста! Мы тебе её принесли, чтобы его починить.

– Дай взгляну, – Понтон взял шар из рук Теодора, достал рулетку, измерил, потом понюхал, даже попытался укусить, – это не от моего моста. И вообще не от моста.

– Материал не тот, – донеслось из угла, где немногословный Пролёт уже возился с какими-то железками.

– Где взяли круглого? – спросил дядя.

– В Эрмитаже, в форточку прилетел откуда-то, – грустно ответил Теодор.

– А, ну так я и думал. Это снаряд. С «Авроры». Давно это было… – задумчиво пробормотал Понтон. – Так что вам, племянники, туда теперь, к дяде Норду. И вот что я думаю: пойдёте напрямик по дну Невы!

– Точно! Ура! – закричал Теодор. Тут Федя вставил своё слово:

– Возможно, ́эрмиты и могут ходить под водой, а я вот хоть и не пробовал, но думаю, что не смогу. Может, как-нибудь по-человечески доберёмся до «Авроры»? На трамвае, например…

– Что-то робок ты, парень. Нет в тебе ́эрмитской удали и отваги, – подмигнул Феде Понтон. – Но это дело поправимое! Все за мной!

На случай, если вдруг захочется пойти напрямик до крейсера «Аврора» по дну Невы, а может, и ещё для какой цели, у дяди Понтона были припасены настоящие скафандры с круглыми шлемами.

– Да, кстати! – вспомнил Теодор перед самым погружением. – Дядя, у нас для тебя почта.

Сердце Феди замерло: там, в рюкзаке, всегда находилось что-нибудь необычное.

Понтон вынул из рюкзака почтовый конверт с тремя марками. На конверте крупными буквами было написано: «Понтону от Пролёта».

– Спасибо! Жди ответа! – крикнул дядя и помахал в воздухе письмом. А из глубины моста послышалось:

– А то!

…Вода в Неве местами мутная, и чтобы путешественник не заблудился, по дну протянуты толстые путеводные канаты. Так что если вдруг окажетесь когда-нибудь на дне Невы, сразу ищите ярко-оранжевый канат – никогда не заблудитесь.

Ребята шли по дну реки, разглядывая огромные старинные корабли, покоившиеся на песке, трюмы которых наверняка были полны сокровищ. Неожиданно над путешественниками повисло что-то огромное, тёмно-синее, с широченной улыбкой.

– Это кит! – закричал Теодор. – Вот здорово!

Кит игриво помахал плавником и весело, но неожиданно тонко пропищал:

– Ки-ки-ки.

– Ух ты! И часто тут киты плавают? – воскликнул Федя.

– Это первый! – Теодор уже отпустил канат, собираясь пуститься вдогонку за китом.

– Единственный, – поправил его Иоанн. – Он Заячий остров на плаву держит.

Глава девятая
АЛЫЕ ПАРУСА

ОКАЗАЛОСЬ, что «Аврора» сверху, над водой, была обычным кораблём, а ниже уровня воды походила на дом, стоящий на дне Невы. Войти в крейсер труда не составило: дверь была не заперта. Внутри «Авроры» было светло, сухо и чисто. Во всём чувствовались дисциплина и порядок.

Дядя Норд сидел за большим столом в своей каюте, обложенный морскими картами, и что-то напряжённо вымерял циркулем. По ́эрмитским меркам он был довольно высокого роста. Шкиперская борода, растрёпанные волосы, широкая грудь, обтянутая тельняшкой. Норд выглядел весело и решительно, настоящий морской волк. Заметив ребят на пороге каюты, Норд встал, распахнул объятия и загрохотал басом:

– Дык, о-го-го! Племяннички пожаловали!

Он нежно обнял Теодора и Иоанна.

– Эх вы, сухопутные мышата. Нечасто дядьку своего навещаете! Гляньте, верзилу привели с собой. Браток, ты кто?

– Федя.

– Экий ты, Федя. Они тебя откуда взяли-то? Из своего Эрмитажа, что ли? Эй, сестрёнки, – вдруг весело загромыхал Норд, – смотрите, тут кузены ваши пришли и экспоната музейного с собой притащили.

В каюту влетела стайка щебечущих девочек-́эрмитесс. Все были нарядно одеты в разноцветные платьица, и отличить одну от другой, а уж тем более сосчитать не было никакой возможности.

– В колонну становись! – приказал Норд и решительно запустил руку в рюкзак.

Сестры выстроились в очередь за подарками. Норд комментировал.

– Всем сестрам по серьгам – от дедушки Фасада, а от бабушки Солеи – клубочки мягкой шерсти. Рыжей, белой, серой и чёрной – выбирайте.

– Это бабушка напряла из шерсти эрмитажных котов, – объяснил Иоанн Феде, – сестрёнки учатся ́эрмитские шарфы вязать.

– Дядь, а тебе там от деда в рюкзаке ничего нет? – поинтересовался Иоанн.

– А! Про себя-то забыл! – Норд хлопнул себя рукой по лбу. Из рюкзака он вытащил какой-то клочок бумаги, на котором было нацарапано: «Д 7».

– Опаньки! Ранил! – весело крикнул Норд. – Хорошо, что катер всего лишь. Ну, теперь он его потопит! – и отправился к карте морского сражения зачёркивать клеточки.

– Дедушка у него всегда в морской бой выигрывает, – пояснил Феде Теодор, – он у кого угодно в любую игру может выиграть.

В это время Норд уже громогласно отдавал приказания:

– Слушай мою команду, барышни! Старшенькая – на дежурство, остальные – по каютам и на боковую.

Сестры взяли под козырёк и разбежались. Только одна маленькая ́эрмитесса задержалась и застенчиво остановилась в дверях.

– Агаша, тебе чего? – строго спросил Норд.

Девочка робко подошла к Феде и протянула ему на ладошке небольшой камушек в форме сердечка. На камушке был нарисован маленький цветочек с тремя лепестками. Как только камушек оказался у Феди в руках, мальчик почувствовал тепло, которое разлилось по его ладони. А Агашки уже и след простыл.

– Ух ты, это тот самый сердечный камушек? Вы такие кладёте в фундаменты новых домов? – спросил Федя.

– Эти камушки не только для того, чтобы их в здания класть. Они все волшебные, только каждый – по-своему. Старые ́эрмиты говорят, что такой камушек любое желание может исполнить – лишь бы желание было доброе, – объяснил Иоанн. – Тебе очень повезло, что Агашка его подарила, у неё камушки получаются особенные, в них доброты ещё больше…

– Класс! Что бы такое загадать? Я хочу…

– Ты, Фёдор, не спеши с желанием, – перебил его Норд. – Агашка этот камушек от всего сердца расписала, на счастье – ты его силу по пустякам-то не растрачивай.

Тогда Федя задумался, как бы ему не растратить по пустякам волшебную силу камушка.

– Дядя Норд, а зачем ночное дежурство? – прервал его размышления любопытный Теодор.

– Как? Крейсер-то боевой! В любую минуту может что-то случиться. Приказ может оттуда поступить, – Норд показал пальцем вверх. Потом хитро посмотрел на ребят, пригласил их жестом подвинуться поближе и почти шёпотом произнес:

– Я знаю, какой поступит приказ. Это информация секретная, так что никому ни слова. Наш крейсер отправляют на Луну! Операция «Алые паруса».

На этих словах Теодор в восхищении вскочил со своего места, так что чуть не перевернул стол с морскими картами.

– Как на Луну? Он что, летает? – спросил Федя.

– Тихо! – грозно посмотрел на него Норд. – Это самая секретная часть проекта. Он летает. Но об этом вообще забудьте. За разглашение – о-го-го!

Дядюшка вздохнул и доверительным голосом заговорил снова, обращаясь к ́эрмитам.

– Братушки, полетели со мной! Мне команды не хватает. У меня доченьки отважные, но мне нужна команда, надёжные ребята мне нужны, как вы. И даже он подойдёт, – Норд кивнул на Федю.

– Конечно, полетели, когда отправляемся? – завопил Теодор. – Только я сегодня в скафандр больше не полезу.

– Когда мы отправляемся, я вам сказать не могу, – важно ответил Норд, – да я и не знаю. Приказ поступит в ближайшие дни…

– Эй, подождите, мы про самое-то главное забыли! Дядя Норд, мы же твой снаряд нашли, – вспомнил рассудительный Иоанн. – Ты его положи на место, а то дедушка Фасад говорит – неприятностей не оберёмся…

Иоанн, кряхтя, пытался поднять шар над головой.

– Это не моё ядро, – равнодушно ответил Норд, – «Аврора» такими не стреляет, мы современные снаряды используем, а это старьё какое-то. Не-ет, забирайте обратно, даже на хранение не приму.

Иоанн не мог больше держать тяжёлое ядро и выпустил его из рук. Оно с грохотом упало на пол – хорошо, ногу никому не отдавило. Федя поднял ядро и положил его на стол – у иллюминатора. Вся компания принялась разглядывать снаряд.

– Так откуда же оно? – спросил Федя.

– Не знаю. Не моё – и всё, – ответил дядюшка Норд.

– Ребята, ну что же делать? – взволнованно сказал Теодор. – Мы должны наказ деда выполнить – вернуть эту штуковину на место.

– Погодите-погодите, – вдруг оживился старый моряк, – а это ядро у вас никто не пытался похитить?

– Пытался! – дружно воскликнули ребята.

– Змей страшнющий за нами весь день сегодня гонялся, – затараторил Теодор, размахивая руками и изображая змея, – Баламут. Я на пуделе катался, а он как выскочит, а потом ещё в Мойке чуть не потопил нас! Но пусть только попадётся мне – я ему покажу!

– Ну, тогда я, кажется, знаю, что это за штуковина. Это вовсе никакой не шар и не ядро. Это ключ!

– Ключ? – опешили ́Эрмиты. – Такой круглый?

– Дело было давным-давно, – начал рассказ Норд, – когда царь Петр пришёл на место будущего Петербурга, здесь были сплошные болота. И в этих гиблых местах обитала масса нечисти: кикиморы, водяные, лешие, оборотни, змеи, жабы, лярвы, горгульи и даже несколько злых троллей. Кого только не было! После войны со шведами Пётр эту нечисть стал теснить – уж очень ему хотелось на этом месте город построить. И в большой битве Пётр гадов болотных победил – согнал всех в глубокую подземную пещеру где-то на Охте и запер. А сам город основал и Петропавловскую крепость построил.

– Дядя, а знаменитые ́эрмиты в этой битве участвовали? – не удержался и спросил Теодор.

– Нет, ́эрмиты тогда здесь ещё не обосновались… Ну так вот. Запер Пётр ворота в эту пещеру ключом. Но не простым – тайну его только Пётр и знал: ключ был совершенно круглый. Это, кажется, он и есть, – Норд показал на ядро, лежащее на столе.

– А этот Баламут тогда откуда взялся, если всю нечисть под землю упрятали? – спросил Иоанн.

– Хитрому Баламуту удалось сбежать. Это ведь необычный змей – говорят, тот самый, который русского князя Олега в древние времена погубил. Коварный он, изворотливый – вот и сбежал. И всё выпустить своих приспешников обратно пытается. Только Пётр ведь и его изловил – и в металл обратил, так что остолбенел Баламут. А вот как он из своих оков выбрался – не знаю. Но ключ этот ему очень нужен, и пока ключ не на месте – Баламут особую силу имеет. Разве вам дед Фасад эту историю не рассказывал никогда? Неужто забыл?!

Маленькие ́эрмиты замотали головами – никогда не рассказывал.

– Мда, – озабоченно вздохнул Иоанн, – чего же делать-то будем?..

И вдруг за бортом раздался страшный грохот. Свет в кают-компании замигал, и в иллюминатор, у которого лежало ядро, просунулась ухмыляющаяся голова Баламута. Никто и опомниться не успел, как змей схватил зубами шар и исчез. Да и не до змея было! В разбитый иллюминатор с шумом хлынул поток воды.

– Потоп! – закричали ́эрмиты.

Теодор тут же кинулся к иллюминатору затыкать его ладошками, а потом и всей грудью. «Настоящий герой!» – подумал Федя. Норд командовал по корабельному радио:

– Экипаж, внимание! У нас пробоина! Все по местам!

Дочки тут же повыскакивали из своих кают и принялись помогать Теодору задраивать иллюминатор. Федя с Иоанном большим насосом откачивали воду.

– Ну и что же нам теперь делать? Как Баламута искать будем? – грустно спросил Иоанн, когда спасательные работы были окончены.

– У меня старшенькая в дозоре на верхней палубе стоит, она всё видела. Старшенькая, докладывай! – отдал приказание Норд.

– Змей плывёт по Неве вниз по течению, на запад, в сторону Васильевского острова, в пасти держит ядро, – затараторила маленькая ́эрмитесса.

– Шлюпку на воду! – скомандовал Норд. – От нас не уйдёшь!

Глава десятая
БЕЛЫЕ НОЧИ

ИОАНН, Теодор, Федя и Норд устремились в погоню за Баламутом. Змей плыл быстрее шлюпки, да ещё и баламутил хвостом воду. Норд яростно работал вёслами, но бороться с высокими волнами и водоворотами было непросто.

– Он, окаянный, видать, нас запутать хочет, а сам окружным путём в Охту попасть! Надо догнать его, пока под воду не ушёл! – кричал Норд.

Змей плыл всё быстрее, да к тому же ещё и с каждой секундой увеличивался в размерах. И вот уже огромный раздувшийся ящер, толщиной с колонну Казанского собора, плывет по Неве. Ядро в его зубах казалось маленьким – как орешек.

– В атаку! – громко кричал Теодор с носа шлюпки.

И вдруг Баламут развернулся и поплыл в обратном направлении – прямо на шлюпку. Его глаза горели страшным жёлтым огнём, он весь ощетинился, его чешуйки зловеще сверкали в лунном свете.

– А-а-а! – завопили ́эрмиты.

Баламут явно намеревался напасть на них первым. Теодор закрыл руками глаза.

Дядюшка Норд не терял самообладания. Он крепко стоял в шлюпке, занеся над головой весло и готовясь отразить атаку. За спиной дядюшки прятался побледневший Иоанн. Федя сидел на корме. Его била мелкая дрожь – то ли от холода, то ли от страха. Он сунул руку в карман и сжал в кулаке сердечный камушек. Федя почувствовал, как от камушка по всему телу разливается тепло, а от души отступает страх.

Баламут уже был в нескольких метрах от лодки. Он поднялся высоко над водой и грозно смотрел на сидящих в шлюпке. Федя встретился со змеем глазами – и замер. Он не мог отвести взгляд, змей гипнотизировал мальчика, не давал ему отвернуться и сдвинуться с места.

Баламут ударил по дну шлюпки своим огромным хвостом. Шлюпка жалобно затрещала. Змей вытащил хвост из воды и снова обрушил его на судёнышко. Удар пришёлся прямо между Федей и Нордом и был такой страшной силы, что шлюпка тут же раскололась надвое и начала тонуть.

Федя провалился под воду. Он думал, что уже не вынырнет, но дядюшка Норд выдернул его из пучины. Федя смог ухватиться за деревянный обломок шлюпки. Оглядевшись, он увидел, что братья-́эрмиты тоже вынырнули из Невы и карабкаются на плечи дяде Норду.

– Спасайся кто может! – кричал Иоанн.

– Нам конец! – вопил Теодор.

Баламут начал опутывать Федю и ́эрмитов гигантскими кольцами. От его отвратительного тела пахло гнилью.

– Балтийцы не сдаются! – грозно пробасил Норд, силясь вырваться из объятий огромного гада. Теодор и Иоанн, воодушевлённые призывом дяди, с воинственным кличем принялись колотить чудище кулачками. Федя брыкался, стараясь освободиться из стальных тисков змея.

Но Баламут был явно сильнее. Да тут ещё издалека послышались пронзительные крики, похожие одновременно на рычание и всхлипы.

– Горгульи! – закричал Теодор.

Со стороны Васильевского острова к ним летела целая стая горгулий – отвратительных созданий с туловищем собаки, козьими копытами и перепончатыми крыльями.

Федя обессилел. Он чувствовал холодную чешую ящера, слышал его мерзкое шипение, как будто змей шептал ему на ухо:

– Ш-ш-шпать… Тиш-ш-шина… – ещё чуть-чуть, и змей утащит его на дно.

Горгульи накинулись на дядюшку Норда, который из последних сил отмахивался от чудовищ веслом. Они уже окружили его со всех сторон. Теодора с Иоанном тоже уже не было видно в змеиных путах, как вдруг…

…Тьма, сгустившаяся вокруг Феди и ́эрмитов, расступилась. Яркий луч света пронзил сырой сумрак, и Феде даже послышалось, что вокруг зазвучала музыка. Он увидел, что с небес прямо к ним летит Ангел. Нет, Ангел летел не с небес – он спускался со шпиля Петропавловского собора!

Взмахнув мощными крылами, он одним движением подхватил змея, который враз сдулся, скукожился и стал похож на маленького беспомощного ужика. Ангел поднялся в небо и швырнул змея с заоблачной высоты через всю Неву прямо под ноги Медному всаднику. Баламут ударился о Гром-камень и тут же был припечатан копытом императорского коня. Теперь уже навсегда.

Горгульи, как перепуганные воробьи, разлетелись в разные стороны и исчезли.

– Ура-а! – закричал Норд, отплёвываясь и фыркая.

– Ура-а! – подхватили Иоанн и Теодор. – Победа!

Ангел грациозно опустился на шпиль Петропавловского собора.

А ядро, которое змей в испуге выронил из пасти, шлёпнулось прямо на Стрелке Васильевского острова – у Ростральных колонн.

Туда же выбрались из воды и ́эрмиты с Федей. Несмотря на то, что все были насквозь мокрые, настроение у мореплавателей было прекрасное.

– Эх, братушки, как он его! Как мы их! – восхищался Норд, выжимая бескозырку.

– А вы видели, как я Баламута ущипнул, – хвастался Теодор, – ещё чуть-чуть – и мы бы сами!..

Федя тоже радовался победе, но только тут он понял, как сильно устал за этот день.

– Ребята, может, я домой пойду? Я тут на Васильевском недалеко живу, а завтра ещё встретимся…

Иоанн строго посмотрел на Федю.

– А ключ от ворот на Охте вернуть на место? Смотри – вон он лежит.

– Иоанн, а мне-то как домой хочется! Как бы нам это ядро спрятать? Будь моя воля – закопал бы его прямо здесь. Как думаешь? – Теодор с надеждой смотрел на брата.

– Нельзя, – серьёзно ответил Иоанн, – вернуть на место надо непременно сегодня!

– А разве утро вечера не мудренее? Змея-то мы победили… Ничего страшного уже не случится… – попытался возразить Федя.

– Федя, ты вот в пятом классе уже учишься, а в жизни ничего не понимаешь. Ты вокруг посмотри. Ничего странного не замечаешь?

Федя огляделся. Обычная петербургская ночь, люди гуляют по набережным, пахнет морем, только… «Но почему же так темно? Ведь на дворе середина июня!..» И действительно, стемнело совсем не по-летнему. Будто бы город позабыл о белых ночах.

– Так что же, темнотища из-за этого ключа наступила? Белых ночей не будет?.. – растерялся Федя.

– Выходит, что да. Дед Фасад же сказал нам, что эта штука важная и надо её вернуть. Значит, пока не вернём – не будет… – рассуждал Иоанн.

– Во-во, – перебил его Теодор, – папа всегда говорит: «Всё должно быть на своих местах!» – а то иначе нарушится этот, как его, биогенный ток атомов. Что тогда, я вас спрашиваю? – и сурово посмотрел на Федю.

– Что нарушится?

– Главный порядок вещей в городе, – объяснил умный Иоанн, – сегодня белых ночей не будет, а завтра, глядишь, и Нева вспять повернёт течение…

– Так что же нам делать? Куда этот шар девать? – спросил Федя почти в отчаянии.

– А может, у старого мудрого Нептуна спросим? Он нам, морякам, всегда помогает, да и в Петербурге он с давних пор – всё знает, – вступил в разговор дядюшка Норд.

– А как нам его найти, Нептуна твоего? – удивился Федя.

– Да вот же он – на Бирже сидит!

Компания взобралась на ступени Биржи – напротив Нептуна, так, что каменные глаза огромного изваяния были обращены прямо на них.

– Нептун! Откликнись! Нам твой совет нужен! – Теодор пытался перекричать ветер.

Внезапно огни на Ростральных колоннах вспыхнули, да таким ярким и жарким пламенем, что всем стало тепло. Каменный Нептун открыл глаза и медленно наклонил голову к ребятам.

– ́Эрмиты! Знаю, зачем пришли. Много бед может это ядро наделать.

– Нептунчик, миленький, забери его у нас! Пусть оно у тебя хранится! – взмолился Теодор.

– Ядро не моё, забрать его у вас не могу. Вы его вот здесь положите, – каменный гигант указал на ступени перед входом. – Всё и разрешится.

– Что, неужели просто положить – и всё? – уточнил Теодор. – А что потом делать?

– Домой идите. И поторопитесь, пока мосты не развели!

– Так, а с ключом-то с этим что? – не унимался Теодор. – Нам дед Фасад строго-настрого завещал его на место положить.

– А ядро старинное, чугунное, за триста лет с ним ничего не случилось, и теперь всё будет хорошо, – бородач мудро улыбнулся и застыл. Ростральные колонны потухли.

Ребята переглянулись: делать нечего. Федя достал из рюкзака ядро и положил его на мостовую перед Биржей.

– Ну что, по домам? Раз Нептун сказал: положить – значит, так тому и быть, – заключил Норд. – А мне пора на вахту заступать, дочку сменить.

И Норд морской походкой зашагал на Петроградскую сторону.

– А нам – в Эрмитаж. Деду обо всём рассказать надо! – сказал Иоанн.

Федя с ́эрмитами стояли у Дворцового моста. Здесь они должны были расстаться. Федя впервые почувствовал, как привязался к этим маленьким человечкам. Ему было грустно прощаться с новыми друзьями.

– Федя, ну классно же погуляли? – спросил Теодор. – Мы с Иоанном давно так не веселились!

– Да, здорово… А мы ещё увидимся?..

Конечно, – дружно ответили ́эрмиты, – и может быть, уже совсем скоро!

– Только тебе, скорее всего, не поверят, если расскажешь, что с тобой сегодня приключилось, – заметил Теодор, – ну, ты, главное, про нас не забывай, приходи к нам в Эрмитаж в гости!

Тут в мосту что-то ухнуло, и его пролёт начал медленно раскрываться.

– До свидания, Фёдор! – воскликнули ́эрмиты и побежали по мосту на другую сторону Невы.

– Эй, рюкзак свой бездонный забыли! – окликнул их Федя.

– Рюкзак себе оставь. Вещь хорошая, пригодится! – кричали ́эрмиты в ответ, подбегая к середине моста.

Оба крыла моста уже приподнялись, но это не остановило братьев, и они смело прыгнули с одного на другое.

«Ну, что же, теперь домой? – грустно вздохнул Федя, – Нет! Всё-таки пойду ещё ядро посторожу. Вдруг его опять кто-нибудь украсть попытается…»

Фёдор вернулся и уселся на мостовую рядом с ядром. Хотелось спать. Глаза слипались.

И в это время на площадь перед Биржей вышел бравый артиллерист Семён Пантелеймонович. На его плече сидела чёрная как смоль ворона Карла. Отчаявшийся Пантелеймоныч последние несколько часов бесцельно бродил по городу, не выбирая дороги.

– Куда же это я попал, чёрный ты мой ворон… – старик даже не предполагал, что Карла его понимает.

– Какой я тебе ворон, старый ты дуралей? – отвечала Карла. – Я ворона, а ты вот всё дорогу домой, в Петропавловку, найти не можешь.

– Ворон ты мой чёрный, летаешь в небесах, горя не знаешь. А я вот ядро потерял. Честь гвардейскую замарал, – скупая слеза скатилась по морщинистой щеке артиллериста.

– Да утонуло ядро твоё! Улетело навсегда. В металлолом его сдали, – картаво комментировала Карла.

И вдруг Карла увидела ядро. Она взлетела с плеча Пантелеймоныча, спикировала и уселась на снаряд.

– А ты кто такая? – грозно спросил Федя, который моментально проснулся. – Что за нечисть?

– Да какая я нечисть! Я потомственная петербургская ворона! У меня папа – профессор консерватории! Отдай ядро, а то Пантелеймоныч места себе не находит! – и Карла попыталась взлететь, ухватив ядро лапами.

Федя опешил. Неужели они спасали ключ от Баламута, чтобы отдать его какой-то говорящей вороне?

– Не отдам! Я тебя не знаю! И Пантелеймоныча твоего не знаю! – Федя рванул ядро на себя.