Текст книги "Наполеон III. Триумф и трагедия"
Автор книги: Алексей Бабина
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)
Гортензия всегда воспитывала сына в духе единения с простым народом. Она не только не противилась, но и приветствовала общение и игры своих сыновей с детьми из «простых» семей. Тут свою роль сыграло то, что, возможно, она сама ошибалась в жизни, полагая, что подавляющее большинство французов были сторонниками Наполеона Бонапарта. Поэтому события в Дижоне для нее оказались шоком. Оказывается, была и другая Франция, настроенная против Наполеона. Но она не изменила своим принципам и продолжала поощрять общение своего младшего сына с ребятами с улицы. Как в Экс-ле-Бен, так и в Констанце он увлеченно играл с ними, и взрослые при этом не делали каких-либо различий в социальном статусе детей. Однажды, убежав на улицу от своего учителя, аббата Бертрана (увы, весьма лениво подходил Луи к обучению), он встретил мальчиков, которые просили милостыню. Поскольку у него не было карманных денег, он не раздумывая подарил им свой пиджак и башмаки и босиком, в одной рубашке вернулся домой[174]174
Fenton Bresler. Napoleon III: A Life. Carroll & GrafPublishers, Inc. New York, 1999. P. 73. См. также: Jasper Ridley. Napoleon III and Eugénie. The Viking Press. New York, 1980. P. 47.
[Закрыть].
Тем временем жизнь в Констанце вошла в спокойное русло. Гортензия и все окружавшие почувствовали себя гораздо увереннее. Они прекрасно осознавали, что их положение в Германии не идет ни в какое сравнение с тем, что происходило в это время во Франции. Газеты, приезжавшие знакомые из Франции и просто слухи доносили ужасные новости о казнях, преследованиях и насилии, творимых сторонниками королевской власти над побежденными бонапартистами и бывшими революционерами.
В июне 1816 года Гортензия вместе с Луи Наполеоном посетила Евгения Богарне в Баварии. Он проживал в живописном имении Штарнберг недалеко от Мюнхена. В отличие от многих других Бонапартов, Евгений жил достаточно спокойно, поскольку после первого отречения отчима в 1814 году отошел от политики и не принял участия в событиях «Ста дней». За это королевские власти Франции были полностью в ладу с бывшим вице-королем Италии. У него также сохранились дружеские отношения с российским императором Александром I. В 1806 году Евгений женился на Августе Людовике Баварской, дочери баварского короля Максимилиана I. Причем и этот брак был отражением воли императора французов. Поэтому Евгений мог наслаждаться комфортной жизнью во владениях своего тестя. Эта встреча Гортензии с братом, после всех пережитых потрясений, была душевной и радостной. Луи Наполеон с удовольствием играл с детьми своего дяди и восторгался прекрасными видами озерно-лесной Баварии.
В сентябре 1816 года герцогиня Стефания де Богарне намерилась посетить Гортензию в Констанце. Этот приезд вызвал целую волну дипломатической переписки. Вначале французский посол в настойчивой форме напомнил о незаконном пребывании Гортензии в Констанце, а затем потребовал от баденских властей высылки бывшей королевы Голландии[175]175
Jasper Ridley. Napoleon III and Eugénie. The Viking Press. New York, 1980. P. 48.
[Закрыть]. Затем уже и Гортензия получила любезное письмо от всесильного австрийского министра иностранных дел Меттерниха, в котором он сообщил, что если ей нравится жить на берегу Боденского озера, то Австрия будет приветствовать ее, сына и всех близких на австрийском берегу озера в городке Брегенц. Гортензия, как полагает Ридли, разгадала истинные намерения австрийского министра, кто хотел заманить ее и Луи Наполеона на свою территорию и более уже оттуда не выпускать. Австрия уже удерживала таким образом сына Наполеона I, римского короля, превратившегося просто в герцога Рейхштадтского[176]176
Там же.
[Закрыть]. Теперь это была политика великих держав: не позволять членам семейства бывшего императора французов проживать в небольших суверенных государствах. Гораздо спокойней держать их на территориях, подконтрольных союзникам. Гортензия ответила тактичным, но отрицательным письмом[177]177
Там же.
[Закрыть].
Через несколько месяцев Гортензия и Кошеле поехали на несколько дней в Швейцарию. Проезжая через кантон Тургау, бывшая королева обратила внимание на прелестный дом, расположенный на превосходном высоком берегу Нижнего озера (один из водоемов Боденского озера). Невдалеке от дома расположились деревни, церкви и замки, утопавшие в зелени. С высокого берега открывался превосходный вид на Нижнее озеро и расположенный вдалеке остров Райхенау. В феврале 1817 года она приобрела имение Арененберг у Иоганна фон Штренга. В договор покупки бывшая королева предусмотрительно включила пункт, в соответствии с которым сделка не имела силы в том случае, если союзные державы не позволят ей жить в кантоне Тургау[178]178
Jasper Ridley. Napoleon III and Eugénie. The Viking Press. New York, 1980. P. 50.
[Закрыть].
Одновременно с этим она распорядилась начать работы по внешней и внутренней перестройке здания и созданию парковой зоны. Перестройка осуществлялась на манер интерьеров, какие были приняты в домах в Париже и загородных резиденциях времен Первой империи. В дальнейшем этот стиль получил общее название – имперский ампир. Со временем Гортензии удалось со вкусом обустроить этот дом, и он начал напоминать живой осколок наполеоновской Франции. По мере дальнейшего развития событий он все больше и больше напоминал центр великосветской жизни и бонапартизма.
Одновременно с совершением этой сделки Гортензия обратилась к брату с просьбой помочь ей приобрести еще какое-нибудь подходящее жилье в Баварии. Она также написала письмо царю Александру I с просьбой разрешить проживание в Баварии. Несмотря на то что вскоре она получила ответ из Министерства иностранных дел Российской империи, в котором ничего, по сути, не говорилось о ее просьбе, император употребил свое влияние, и вопрос был решен положительно[179]179
Там же.
[Закрыть]. Рассмотрев разные варианты, она предпочла купить дом в Аугсбурге.
* * *
Как мы видим, на широкую ногу жила Гортензия в изгнании, поэтому будет не лишним сказать несколько слов о материальном положении семейства Бонапартов.
Как-то мадам Летиция еще во времена правления ее сына, Наполеона I, сказала, что не верит во всех семейных королей и принцев и наступит день, когда они придут к матери за куском хлеба. В чем-то она оказалась права, а в чем-то и нет. В жизни клана Бонапартов наступила черная полоса. Они были изгнаны из Франции и ограничены на территории королевства в своих имущественных правах. Для многих это обернулось бы катастрофой, которая не позволила бы спокойно жить дальше, но это не про них. Большинство членов семейства Бонапартов в материальном плане продолжали чувствовать себя неплохо и после падения Первой империи. В практичности и изворотливости им точно не откажешь. Они лишились своих корон, но не доходов и комфортной жизни. Пример Гортензии показателен.
Она могла позволить себе и своим близким спокойно переезжать с одного места на другое, снимать достойное жилье, покупать недвижимость, перестраивать и обустраивать ее, покупать лошадей и картины, нанимать прислугу, преподавателей для детей, регулярно собирать гостей из высшего общества, путешествовать и многое другое. Британский историк Ридли по этому поводу говорит следующее: «С учетом всех невзгод, Гортензия в одном отношении была удачлива: она была чрезвычайно богата. Это было важнейшее обстоятельство в жизни ее семьи… Даже после того, как она потеряла пенсион по решению правительства Людовика XVIII, дом на улице Серютти и поместье Сен-Лё, у нее еще было состояние Жозефины почти на 4 миллиона франков, бóльшая часть которого состояла из собственности за пределами Франции, главным образом в Италии. Ее доход составлял около 70 000 франков в год – 275 000 фунтов без налогов по сегодняшним ценам (по состоянию на конец 1970-х годов XX века, на момент написания Ридли биографии Наполеона III. – Прим. авт.). У нее также было много драгоценностей, какие подарил ей Наполеон I, и время от времени она продавала алмаз или другую реликвию, когда срочно нуждалась в деньгах. И она, и Луи иногда жаловались на финансовые трудности и придерживались строгой экономии, но это никогда не было чем-то бóльшим, чем временная нехватка наличных денег, и при этом они всегда могли заимствовать деньги под гарантию своих активов»[180]180
Jasper Ridley. Napoleon III and Eugénie. The Viking Press. New York, 1980. P. 48.
[Закрыть].
«Подавляющую часть состояния Гортензии, – пишет Бреслер, – составляло наследство Жозефины, которое было, в основном, в виде собственности за пределами Франции, и в ежегодном исчислении составляло около 400 000 фунтов без налогов по сегодняшним ценам (по состоянию на конец 1990-х годов XX века, на момент написания Бреслером биографии Наполеона III. – Прим. авт.). У нее также было много ценных украшений.
Ее богатство, впрочем, никогда не мешало ей или Луи периодически жаловаться на перерасход и вводить режим временной, но решительной экономии»[181]181
Fenton Bresler. Napoleon III: A Life. Carroll & Graf Publishers, Inc. New York, 1999. P. 74.
[Закрыть].
В свою очередь, Стэктон добавляет, что «царь Александр ее простил и купил большую часть коллекции картин Мальмезона за хорошие деньги, а она продала столовое золото и серебро», а в Констанце ее брат, Евгений, «приехавший ее навестить, договорился, чтобы ей открыли кредитный счет во франкфуртском отделении Дома Ротшильдов под залог ее драгоценностей»[182]182
Стэктон Д. Бонапарты: от императора до наших дней. М.: Захаров, 2012. С. 182.
[Закрыть]. Стэктон полагает, что в начале осени 1815 года Луиза Кошеле и аббат Бертран привезли Гортензии в Экс-ле-Бен значительные суммы денег и драгоценности, которые бывшая голландская королева не успела захватить из Парижа[183]183
Там же. С. 181.
[Закрыть].
Супруг Гортензии Луи, как мы уже говорили, прибыльно избавился от собственности во Франции. Так, особняк в Париже он продал банкиру Торлония за 535 000 франков. По договоренности, банкир продолжал ссужать его деньгами, а после перепродажи имущества выплачивал ему разницу между покупкой и последующей продажей[184]184
Там же. С. 180.
[Закрыть]. Луи купил недвижимость в Риме и Флоренции и особо себе ни в чем не отказывал.
Да и сама мадам Летиция, которая стала главой семейного клана, не особо была стеснена в средствах. В 1818 году она приобрела палаццо Ринуччини на площади Венеции в Риме и «жила на широкую ногу, окруженная бесчисленной челядью, включая камергера, и всегда выезжала в карете, дверцы которой украшал герб, подаренный ей сыном»[185]185
Сьюард Д. Семья Наполеона. Смоленск: Русич, 1998. С. 365–366.
[Закрыть].
* * *
6 мая 1817 года бывшая королева с сыном и домочадцами покинула Констанц и направилась в Аугсбург. Через несколько месяцев они уже из Аугсбурга переехали в Арененберг. Был заведен следующий график проживания: теплое время года – в Арененберге, а в холодную и ненастную пору – в Аугсбурге[186]186
Pierre Milza. Napoléon III. Perrin. Paris, 2007. P. 36.
[Закрыть].
Великие державы не возражали против их проживания в Арененберге, хотя британский посол в Швейцарии Стратфорд Каннинг доложил лорду Каслри, что это место нежелательно для проживания Гортензии, поскольку секретному агенту было бы очень сложно продолжать наблюдение за домом, не раскрывая себя[187]187
Jasper Ridley. Napoleon III and Eugénie. The Viking Press. New York, 1980. P. 50.
[Закрыть].
В октябре 1817 года опять напомнил о себе Луи Бонапарт. Он прислал Гортензии Наполеона Луи и хотел, чтобы она направила Луи Наполеона к нему в Италию. Мать была рада видеть старшего сына, но расставаться с младшим у нее не было никакого желания. Чтобы выйти из этой затруднительной ситуации, она с обоими сыновьями летом 1818 года поехала в Италию, где в Ливорно встретилась с супругом. Там, как пишет Ридли, Луи убедил мальчиков встать на колени перед матерью и просить ее вернуться к нему и жить всем вместе. Поведение мужа и использование сыновей в таких целях возмутило Гортензию, и она решительно отказалась жить с мужем и дать ему развод. В конечном итоге бывшая королева вместе с Луи Наполеоном уехала обратно в Швейцарию[188]188
Там же.
[Закрыть].
Осенью 1818 года произошло важное событие в жизни Луи Наполеона. Его учителем стал двадцатипятилетний Филипп Леба. По мере того как жизнь входила в спокойное русло, Гортензия уделяла все больше внимания образованию сына. Она непосредственно обучала его рисованию, танцам и хорошим манерам. В конечном итоге Луи Наполеон научился хорошо танцевать и рисовать. Хорошие манеры также стали отличительной чертой молодого человека. Хотя с рождения Луи Наполеон был недостаточно развит физически и имел хрупкое телосложение, он впоследствии усердно занимался верховой ездой и плаванием и со временем стал превосходным пловцом, а его физические кондиции развились в полной мере.
Однако Гортензия была недовольна успехами в изучении французской и латинской грамматики, математики и других предметов. Она пришла к выводу, что аббат Бертран недостаточно усердно занимается сыном[189]189
Там же. P. 50–51.
[Закрыть], поэтому по совету друзей обратила внимание на умного и строгого молодого учителя – Филиппа Леба.
Филипп Леба был сыном одного из известнейших деятелей Великой французской революции Филиппа Франсуа Жозефа Леба. Леба-старший был членом Национального конвента (голосовал за казнь короля Людовика XVI) и Комитета общественной безопасности, находился в близких отношениях с Максимилианом Робеспьером и отличался радикальными взглядами. После термидорианского переворота был арестован и в заключении покончил жизнь самоубийством, не желая попасть под нож гильотины[190]190
Eric Anceau. Napoléon III. Editions Tallandier. Paris, 2012. P. 39.
[Закрыть]. Его жена, Элизабет Леба, с пятимесячным сыном была также арестована и несколько месяцев содержалась в печально знаменитой тюрьме Conciergerie. После того как в конце 1794 года их освободили, Леба была вынуждена работать прачкой, чтобы прокормить малыша. Филипп выжил и через всю жизнь пронес любовь к своему отцу и Робеспьеру. Он был убежденным республиканцем.
Филипп Леба ненавидел приверженцев термидорианского режима и богатых. Он не был сторонником Наполеона Бонапарта, но Бурбонов не любил еще больше. В юношеском возрасте он ушел в армию и принимал участие в кампаниях 1813 и 1814 годов. В это время у него случилось личное горе. Незадолго до этого он женился на молодой женщине, но их ребенок умер вскоре после рождения[191]191
Jasper Ridley. Napoleon III and Eugénie. The Viking Press. New York, 1980. P. 51.
[Закрыть]. Леба был любознательным человеком и много читал, поэтому он начал зарабатывать себе на жизнь, давая уроки. Все, кто нанимал Леба для обучения своих детей, лестно отзывались о нем.
Леба приехал в Арененберг в июне 1820 года. Обстоятельно переговорив с матерью и получив разрешение на работу с мальчиком, он взялся за его обучение. Через несколько недель учитель был поражен тем обстоятельством, что Луи, которому уже шел двенадцатый год, по уровню интеллектуального развития и знаний находился на уровне семилетнего ребенка[192]192
Там же. P. 52.
[Закрыть]. Он не мог правильно изъясняться по-французски; почти не знал латинской грамматики; его познания в арифметике были ужасны; ему потребовалось полчаса, чтобы объяснить, что это за глагол, потому что ему было затруднительно объяснить даже те вещи, которые он действительно понимал. Леба пришел к выводу, что отсталость в развитии ребенка была следствием того, что у него нет строгой дисциплины и прилежания к ежедневному тяжелому труду. Луи Наполеон был типичным избалованным ребенком из высшего общества. Хлебнув многого в жизни, Леба не испытывал робости перед представителями императорской семьи и смело взялся за дело.
Прежде всего учитель ввел строгий распорядок дня[193]193
Jasper Ridley. Napoleon III and Eugénie. The Viking Press. New York, 1980. P. 52. См. также: Fenton Bresler. Napoleon III: A Life. Carroll & GrafPublishers, Inc. New York, 1999. P. 78.
[Закрыть]: 6 утра – подъем, с 6 до 7 – прогулка (в том числе по горам), с 7 до 10 – занятия (французская и латинская грамматика), в 10.30 – завтрак, с 11.30 – уроки по арифметике, немецкому и греческому языкам, с 15.00 до 16.00 – занятия плаванием, с 16.00 до 18.00 – занятия по истории, географии, в 18.00 – ужин и прогулка, с 20.00 до 21.00 – повторение пройденного за день, и в 21.00 Луи шел спать, падая от усталости. После вольницы, какая была у Луи при аббате Бертране, жизнь с новым учителем стала непривычной и тяжелой. Леба был строг, но справедлив, не позволял лениться и заставлял много работать. Занятия занимали в день до девяти с половиной часов.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
