Текст книги "Чужак из ниоткуда 4 (СИ)"

Автор книги: Алексей Евтушенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Время для нас на радиотелескопе освобождалось уже завтра. Поэтому вечером мы окончательно уточнили диапазон частот и область пространства, которую собирались прослушивать.

Собрались в небольшом конференц-зале при обсерватории. Я, Владимир Алексеевич Крат, братья Стругацкие, Фрэнк Дрейк, Генри Митчелл и ведущий радиоинженер Мэттью Нуччи – долговязый американец итальянского происхождения, слегка небритый, с вечно дымящейся сигаретой в углу тонкогубого рта.

– Итак, нас интересует вот это место в рукаве Ориона, – я обвёл указкой область на фотографии, спроецированной на большой экран. – Вот это слабое пятнышко– двойная звезда, вокруг которой, предположительно, вращается планета, на которой может быть разумная жизнь, достигшая такого технического уровня, что способна посылать сигналы в космос.

– Расстояние до звезды, если я правильно помню, двести тридцать девять световых лет? – уточнил Фрэнк Дрейк.

– Всё правильно.

– То есть, ваша гипотетическая цивилизация начала посылать радиосигналы двести тридцать лет назад? – спросил Мэттью Нуччи.

– Да, – подтвердил я.

– С какой периодичностью?

– Откуда ж мне знать? Давайте так. Слушаем неделю круглосуточно, а там решим, что делать дальше. Это возможно? – я посмотрел на заместителя директора.

– Мэттью, это возможно? – переадресовал вопрос Генри.

– Всё возможно, – пожал плечами радиоинженер. – Как скажете. Хотя лично я считаю это ненаучной блажью, сразу говорю.

– Сильно сказано, – ровным голосом произнёс Владимир Алексеевич.

– С точки зрения науки, – сказал Дрейк, – нет никаких областей пространства, более или менее приоритетных для наших целей. Всё, что мы имеем – это умозрительные гипотезы. Мы даже ни одной планеты вне Солнечной системы не открыли, о чём говорить?

– Они есть, – сказал я. – Не могут не быть.

– Как и внеземной разум, – кивнул Дрейк. – Очень на это надеюсь.

– Частота – от восьми целых двух десятых гигагерц до… – договорить я не успел. Дверь в конференц-зал распахнулась и вбежал какой-то встрёпанный и лохматый молодой человек в очках, одетый как почти все мужчины здесь: лёгкие брюки, тенниска с короткими рукавами, сандалии на босу ногу.

– Простите! – воскликнул он возбуждённо, поправляя очки на носу. – Господа, кажется, у нас сенсация!

– Что случилось, Эрик? – нахмурился Митчелл. – Кажется, ты сейчас должен быть на дежурстве? Господа, это наш молодой подающий большие надежды учёный Эрик Хэнкс.

– Очень приятно, – пробормотал Борис Натанович.

Остальные, включая меня, благосклонно кивнули головами.

– Я и есть на дежурстве, – ответил молодой человек. – Но кому ни позвоню, никто трубку не берёт. В том числе и вы. Вспомнил, что вы здесь должны быть, поставил аппаратуру на запись и рванул бегом. Идёмте скорее! А то через двадцать пять минут Каллисто уйдёт в мёртвую зону, и сигнал прервётся.

– Каллисто? – пробормотал Дрейк. – Спутник Юпитера?

– Он самый, – подтвердил Эрик.

– При чём здесь Каллисто?

– Сигнал пришёл оттуда.

– Какой сигнал?

– Инопланетный!! – заорал Эрик. – Сигнал, посланный инопланетным разумом!! Чего я прибежал, по-вашему? S-диапазон, частота два и восемьдесят семь сотых гигагерц, длина волны – двенадцать сантиметров! Там слова! Вы понимаете? Слова, мать их, на незнакомом языке!

– Записал? – спросил Митчелл.

Молодой, подающий надежды учёный-радиоастроном закатил глаза.

Через десять минут мы были на рабочем месте Эрика. Даже Владимир Алексеевич Крат не отстал, хотя слегка и запыхался.

Мигали огоньки приборов, крутились катушки магнитофона. За окном густел южный вечер на Карибах.

– Сейчас! – провозгласил Эрик, плюхаясь в кресло. – Сейчас сами всё услышите. Даю громкую связь. Он тронул верньер настройки, щёлкнул клавишей.

– Хайо Гарад зарратако Мендуно Хардзуна. Буруз антзар Бериз Леко. Ук эточчи виакиан. Лур, дженди, седез-ме! – прорвался из динамика сквозь помехи низкий мужской голос и тут же повторил. – роутХайо Гарад зарратако Мендуно Хардзуна. Буруз антзар Бериз Леко. Ук эточчи виакиан. Лур, дженди, седез-ме!

[1] из повести братьев Стругацких «Трудно быть богом»

Глава седьмая
Сенсация. Риск – дело благородное. Действуй, сынок! Любимая газета

«Внимание! Говорит звездолёт „Горное эхо“ с планеты Гарад, – перевёл я про себя. – Командир корабля Берриз Леко. Мы прибыли с миром. Земля, люди, отзовитесь. Приём».

Молодец, Берри, подумал я. Добился своего. А ведь кое-кто помнится, сомневался в тебе. Ну что ж, до скорой встречи. Ты не поверишь, что тебя ждёт.

– Откуда идёт сигнал, говорите? – деловито осведомился Дрейк.

– По предварительным расчётам – район Юпитера. Точнее – Каллисто.

– Юпитер, Юпитер, – пробормотал Дрейк, что-то вспоминая.

– Через полтора года, в семьдесят пятом, очередное Великое противостояние, – сказал я. – Юпитер должен приблизиться к Земле на расстояние три целых девяносто пять сотых астрономических единиц.

– Или пятьсот девяносто миллионов километров, – добавил Владимир Алексеевич. – Примерно.

– Всё правильно, – подтвердил Эрик Хэнкс. – Я уже сверился со справочником, – он похлопал по толстой книге на столе. – Сейчас до Бурого Джупа четыреста тридцать четыре миллиона миль или шестьсот девяносто восемь миллионов километров. Период обращения Каллисто вокруг него – шестнадцать целых, шестьдесят девять сотых земных суток. Радиосигнал идёт оттуда почти сорок минут и… – он посмотрел на часы, – через двенадцать минут Каллисто уйдёт в зону радиомолчания на восемь суток.

– Фак, – выругался Митчелл.

– Погодите, – сказал Нуччи. – Это не может быть передача с какого-нибудь земного аппарата? Что у нас сейчас в космосе в том районе?

– Ничего, – ответил Хэнкс. – Русские, – он покосился на нас, – позавчера и пятого августа запустили два аппарата к Марсу, но…

– Это не мы, – быстро сказал Владимир Алексеевич.

– Да понятно, что не вы! – горячо воскликнул Хэнкс. – И не мы. Всё, что у нас вместе взятых есть, летает сейчас по орбитам вокруг Земли. Да там вообще другие частоты для связи! Это Каллисто, говорю же. Не верите – сами проверяйте.

Я быстро думал. Значит, «Горное эхо» – звездолёт, которым должен был управлять Кемрар Гели, наконец, достроили, и он добрался до Солнечной системы. Неожиданно. Я-то собирался станцию Дальней связи на Луне строить, а оно вон как… Но почему изменили план для первого полёта? Помнится, мы собирались лететь вообще в другую сторону.

Значит, были получены новые данные, ответил я сам себе. Скорее всего, подтверждающие то, о чём мне сообщили дельфины. Если гарадские астрономы доказали, что два с половиной миллиона земных лет назад наша система Крайто-Гройто зацепила краем Солнечную систему в своих блужданиях по галактике, то один этот факт мог изменить планы. А уж если после этого вычислили, что на третьей планете от этого, ничем не примечательного жёлтого карлика, теоретически может быть жизнь… Да, это могло сработать. Значит, прилетели, огляделись и выбрали систему Юпитера для временной базы. Разумно. Можно оставаться незамеченными и наблюдать за Землёй. Перехватывать радиопередачи, учить языки, думать, решать. Вот и решили – послали сигнал. Не очень понятно, почему на гарадском, но… Стоп. Наверняка это сделано специально. Мои соотечественники дают время землянам осознать, что в Солнечную действительно прилетели братья по разуму. Потому что, если сразу обратиться по-английски или по-русски, возникнут обоснованные сомнения.

Но что делать в этом случае мне?

Момент выбора. Или отдавать инициативу другим и потом долго доказывать, что ты не верблюд (в смысле гарадец). Или…

Я посмотрел на часы.

Десять минут до ухода Каллисто в радиотень.

Рискованно, чёрт. Очень рискованно. Все последствия того, что я собираюсь сделать, просчитать невозможно. Что ж, кто не рискует, тот не пьёт земное шампанское с гарадским твинном – коктейль, который я придумал только что.

– Одну минуту, господа-товарищи, – прервал я горячее обсуждение присутствующих. – Это важно. Мы можем передать на Каллисто сообщение? Прямо сейчас, пока у нас есть несколько минут? На том же языке.

– Как это – на том же? – не понял Нуччи.

– Потом объясню, – пообещал я. – Времени мало. Но они должны понять, что мы их услышали и даже знаем, откуда они.

– И откуда? – скептически осведомился Фрэнк Дрейк.

– Планета Гарад, они же сами сказали. Двойная звёздная система Крайто-Гройто. Двести тридцать девять световых лет от нас в рукаве Ориона. Звездолёт, на котором они прибыли, называется «Горное эхо». Ну?

– Что ты собираешься им сказать? – спросил меня по-английски Аркадий Натанович.

– Что мы их услышали, знаем, кто они и готовимся к переговорам и встрече.

– Разумно, – кивнул Борис Натанович.

Генри Митчелл, Мэттью Нуччи и Эрик Хэнкс переглянулись.

Митчелл вытер носовым платком пот со лба, едва заметно кивнул Нуччи и пробормотал:

– Если что – уволюсь. Так и знайте.

После чего быстро перекрестился ладонью справа-налево.

Ну да, подумал я. Американец итальянского происхождения. Католик.

Нуччи переключил что-то на приборах, достал микрофон на подставке, быстро проверил и сказал:

– Работает. Садись и говори. У тебя пять минут.

– Мне хватит и одной.

Я уселся, пододвинул микрофон и, волнуясь, сказал по-гарадски:

– Внимание! Говорит Земля. Меня зовут Сергей Ермолов. Приветствуем экипаж звездолёта «Горное эхо» с планеты Гарад системы двойной звезды Крайто-Гройто в Солнечной системе. Добро пожаловать! Готовимся к переговорам и встрече.

Сделал двухсекундную паузу и повторил сказанное.

Это были одни из самых напряжённых и даже где-то безумных часов в моей жизни.

Нужно было:

Первое. Связаться с руководством Союза и доложить, что миссия в Пуэрто-Рико удалась. Пусть и не так, как мы предполагали.

Второе. Разработать дальнейшие планы.

Третье. Объяснить, откуда я знаю язык пришельцев.

Последнее было одновременно и труднее всего, и проще. Труднее, потому что я сам не понимал, каким образом сознание инженера-пилота Кемрара Гели с планеты Гарад попало в тело советского мальчишки Сергея Ермолова. Проще, потому что не приходилось лгать и напускать туману. Я просто говорил, что есть.

Но сначала всё-таки – руководство.

В Москве было без пяти минут два часа ночи, когда я вышел из административного здания обсерватории и направился к вертолётной площадке.

Солнце только что зашло, и запад пылал красивыми и яркими закатными красками.

Незаметно появились Борис и Антон, охраняющие гравилёт.

Молодцы, бдят.

– Что-то случилось? – осведомился Борис, подходя.

– Много чего, – сказал я. – Но к нашей безопасности сие не относится, если ты об этом. Пока во всяком случае.

– Ага, – глубокомысленно заметил Борис и отошёл.

Я залез в гравилёт снял трубку спутникового телефона. На этот раз он работал.

В Москве была уже суббота. Зная привычки Леонида Ильича, я позвонил сразу на дачу по телефону, известному очень немногим людям.

Длинные гудки. Один…второй…третий… четвёртый…

Только бы сработал. На Кайсосе, помнится, этого не случилось. Впрочем, там вообще никакая связь не работала…

– Слушаю, – послышался в трубке сердитый хрипловатый, уже ставший родным, голос.

– Доброй ночи, Леонид Ильич. Простите, что разбудил.

– Серёжа, ты, что ли? – голос генерального секретаря Коммунистической партии Советского Союза потеплел.

– Он самый. Ещё раз прошу прощения за поздний звонок.

– Ну, ты же, небось, не просто так звонишь? Погоди, я в кабинет перейду.

Я прямо-таки видел, как Леонид Ильич встаёт с кровати, суёт ноги в тапочки и, подхватив телефон, шлёпает в кабинет. Можно переключить вызов на аппарат в кабинете, но он не умеет этого делать, ему проще так.

Чиркнула спичка. Ага, закурил свою любимую «Новость». Нет, не бросит он курить. Ну и ладно, неволить не стану.

– Слушаю тебя, – голос бодрый, проснувшийся.

– Звоню из Пуэрто-Рико, Леонид Ильич, из обсерватории в Аресибо. У меня сразу две новости и обе сногсшибательные. Или даже сногосшибающие. Так что вы лучше сядьте.

– Да сижу я, сижу. Нашёл дурака. Сногосшибающие в хорошем смысле или плохом?

– Это как посмотреть. Но лично я думаю, всё-таки, в хорошем.

– Давай, выкладывай.

И я выложил. Сначала про дельфинов, а потом, на закуску, про гарадский звездолёт «Горное эхо», сидящий на Каллисто.

– Это мой звездолёт, Леонид Ильич. В том смысле, что я им должен был управлять. Инженер-пилот Кемрар Гели.

– И он же советский мальчик Серёжа Ермолов, – сказал Брежнев.

– Так получилось. Я не виноват.

– Тебя никто ни в чём и не винит. Пока.

– Что значит – пока?

– А то и значит. Говоришь, на гарадском ответил?

– На гарадском.

– Как товарищам это объяснил и американцам, сотрудникам обсерватории?

– Объяснил, как есть.

– И что, поверили?

– У них есть выбор? – ответил я вопросом на вопрос.

– Нет. Но жди, что тебя объявят гарадским шпионом. Не мы. Но такие обязательно найдутся. Особенно среди твоих друзей-американцев.

– Леонид Ильич, я советский человек.

– Знаю. Ладно, когда начнётся, тогда и думать будем, а пока…Значит, так. Назначаю тебя полпредом Советского Союза в общении с гарадцами. Кому как не тебе. Постарайся, чтобы они прилетели на нашу территорию. Это важно. И вот ещё что… Пусть Фидель подождёт с подарком. Надо, чтобы гравилёт у вас под рукой был, пока вы там, в обсерватории этой… ладно, сам ему позвоню. Эх, мало охраны. Говорил я!

– Всё нормально будет, Леонид Ильич, – заверил я. – Подключу свои сверхспособности, если что.

– Подключай. Возможны провокации, и вы должны иметь возможность в любой момент покинуть Пуэрто-Рико.

– Думаю, обойдётся, Леонид Ильич. У нас с американцами сейчас хорошие отношения. Даже отличные, я бы сказал. А как только им станет окончательно ясно, что единственный настоящий посредник в общении с гарадцами это я, будут ещё лучше.

– Это тебе так кажется, плохо ты их знаешь. В лицо улыбаются, а за спиной нож острый держат. Который, воткнут тебе в спину, не задумываясь при малейшей возможности.

– Хорошо я их знаю, Леонид Ильич. Жил с ними и работал. Кусок хлеба и глоток пива делил. Нормальные они ребята, просто выгоду свою упускать не хотят.

– Ладно, бог с ними с американцами. Какие планы насчёт гарадцев? Всё-таки Юпитер и этот… как его… Каллисто – это охренеть, как далеко.

– Думаю, надо, чтобы они перебрались на Луну. И думаю, что так и будет. Тратить полтора часа, чтобы отправить и принять сообщение – это слишком. Они и сами это понимают. А уж с Луны… Шесть секунд туда-назад плюс время на обдумывание. На «Горном эхе» имеется малый планетолёт, способный садится на планеты с атмосферами. Эдакий космокатер. Во всяком случае, планировался при мне такой. Вот его можно использовать для миссии на Землю.

– А почему звездолёт не может сесть? На Байконуре места хватит.

– Звездолёт не предназначен для посадок на планеты с земной силой тяжести и выше. Даже с наличием гравигенераторов. Только в самом крайнем случае. Да и то… Долго рассказывать, Леонид Ильич. И потом, это вопрос безопасности.

– Для нас?

– Для нас тоже, но в основном для гарадцев. Представляете, если с «Горным эхом» на Земле что-нибудь случится?

Брежнев помолчал.

Я молчал вместе с ним.

– Да, – наконец сказал генеральный секретарь. – Ты прав. Пусть остаются на Луне. Но этот… космокатер – только к нам, на Байконур! А ещё лучше – сразу в Подмосковье. Сядет космокатер в Подмосковье?

– Запросто. На том же аэродроме Чкаловский сядет.

– Отлично! Вот туда их и направляй. В конце концов, их единственный соотечественник – советский человек и живёт в Москве.

– Веский аргумент, – усмехнулся я. – Хотя, если я и дельфины правы, то мы все соотечественники, и гарадцы сейчас просто вернулись на прародину.

– Голова кругом, – признался Леонид Ильич. – Дельфины ещё… Ты уверен вообще, что тебе это не приснилось?

– Леонид Ильич!

– Ладно, верю. У нас-то промысел дельфинов запрещён с шестьдесят шестого года, если мне память не изменяет, но есть и другие страны. С ними будем работать.

– Спасибо, Леонид Ильич.

– Пока не за что. Так говоришь, ты с дельфинами телепатически общаешься?

– Что-то в этом роде.

– А я так могу?

– Вряд ли. Этому учиться надо с детства, а вы уже не ребёнок. Гарадцы могут, почти все. Земляне – нет.

– Значит, детей можно научить?

– Можно. И не только этому. Вы не поверите, на что способен человек, если его правильно учить.

– Отчего же не поверю – поверю. Достаточно на тебя поглядеть. Но погоди. Тогда получается, главное – не технологии, которые нам могут дать гарадцы, а совершенно другое?

– В верном направлении мыслите, Леонид Ильич. Средняя продолжительность жизни на Гараде – сто восемьдесят лет. Гарадцы почти не болеют. А если болеют, то в абсолютном большинстве случаев умеют вылечить себя сами, используя резервы собственного организма. Память. Физическая сила. Скорость реакции. Зрение, слух, обоняние. Всё это развито гораздо лучше, чем у людей. Плюс куча других качеств. При этом гарадцы, они же силгурды, воспитаны если и не в духе марксизма-ленинизма, то близко к этому, о чём я уже говорил.

– Да, помню. И это очень хорошо. Хотя я предвижу серьёзные трудности, связанные с идеологическими разногласиями.

– Суслова же нет.

– У нас и без Суслова хватает… идеологов. Что такое идеология, ты понимаешь?

– Ну…

– Это власть, – не стал дожидаться ответа Леонид Ильич. – А власть – это то, с чем люди расстаются неохотнее всего.

– Неохотнее всего люди расстаются с жизнью, – не удержался я.

– Всё-таки пацан ты ещё, – вздохнул Брежнев на другом конце провода. – Хоть и взрослый, а пацан. Впрочем, это хорошо. Молодые легче переносят удары. В общем, так. Задачу понял?

– Так точно. Вести переговоры с гарадцами, постараться убедить их перебраться на Луну и направить делегацию в Подмосковье, на аэродром Чкаловский. Остерегаться возможных провокаций и держать хвост пистолетом.

– Молодец. Сегодня же вышлю тебе подмогу.

– Петрова и Боширова, – попросил я. – Петров как раз должен уже выздороветь.

– Этих клоунов? – хмыкнул Брежнев. – Впрочем, дело они знают, надо признать. Ладно, будут тебе Петров с Бошировым. Да, писателям этим, фантастам, как их…

– Братья Стругацкие, – подсказал я. – Аркадий Натанович и Борис Натанович.

– Вот-вот. Скажи, что я рассчитываю на их воображение, хороший русский язык и умение формулировать правильные мысли. Партия не забудет. Я лично не забуду. Ты понял?

– Понял, Леонид Ильич. Воспитании нового человека коммунистического будущего – их конёк. Думаю, они не подведут.

– Действуй, сынок, – сказал Брежнев, и его голос дрогнул. – Времена наступают исторические, не побоюсь этого слова. И ответственность на тебе – великая.

– Не подведу, Леонид Ильич. Ещё один вопрос.

– Давай.

– Пресса. Думаю, это важно. Могу прямо сейчас позвонить знакомому журналисту «Комсомолки» и надиктовать ему сенсационную новостную заметку. Если сделать всё быстро, то уже утром советский народ первым в мире узнает, что люди не одиноки во вселенной.

– Хм… А что, давай. Это будет правильно. Но смотри мне, без отсебятины. Голые факты.

– Не сомневайтесь, Леонид Ильич. Теперь всё. Спокойной ночи.

– Спокойной. Звони в любое время… Да, погоди.

– Слушаю.

– Пусть твоя охрана дежурит у телефона по очереди. На случай, если возникнет нештатная ситуация и нужно будет срочно позвонить.

– Понял, Леонид Ильич. До связи.

Я положил трубку и тут же набрал домашний номер Аркадия Горского.

– Совсем охренели? – послышался в трубке знакомый недовольный голос. – Третий час ночи.

– Просыпайся, Аркадий, – сказал я. – Это Ермолов. Срочное дело.

– Серёга? Что случилось?

– На этот раз всё хорошо. Только что я говорил с Леонидом Ильичом Брежневым, и он лично разрешил позвонить тебе и сообщить сенсационную новость.

– Даже так?

– Ага. Записывай.

– Хрен там. У меня теперь диктофон есть, к телефону подключённый, – гордо заявил Горский. – Не хухры-мухры.

– Тогда включай диктофон.

– Включаю.

– Вчера, десятого августа, астрономическая обсерватория США, расположенная в Аресибо, Пуэрто-Рико, поймала радиосообщение, посланное иной цивилизацией, – продиктовал я. – Сообщение пришло из окрестностей Юпитера, со спутника этой планеты – Каллисто и шло до Земли около сорока минут. В радиосообщении говорилось, что межзвёздный корабль «Горное эхо» с планеты Гарад прибыл в Солнечную систему с миссией дружбы и сотрудничества. Планета Гарад расположена в нашей галактике на удалении двухсот тридцати девяти световых лет от Солнца и вращается вокруг двойной звезды Крайто-Гройто. Населяют планету силгурды, которые ни внешне, ни генетически ничем не отличаются от нас, людей. По некоторым данным, около двух с половиной миллионов лет назад двойная звёздная система Крайто-Гройто прошла сравнительно недалеко от Солнечной системы, «зацепив» её в районе орбиты Плутона. Каким-то образом одно или больше племён наших далёких предков были перенесены с Земли на Гарад. Так возникли силгурды, с которыми у нас одна общая родина – Земля. Добавим к этому, что гарадцы намного опережают землян не только в научно-техническом развитии, но и развитии общества и личности. На Гараде нет войн, нищеты и социальной несправедливости, а средний гарадец живёт около ста восьмидесяти лет, не зная болезней и немощной старости. Всеми этими достижениями гарадцы готовы поделиться с нами, и нам, землянам, тоже есть что им предложить. Свершилось то, о чём тысячелетиями мечтало человечество, глядя в звёздное небо – мы нашли братьев по разуму, и они оказались не просто на нас похожими, а такими же людьми, как и мы. Конец новостной заметки. Заголовок придумай сам, отредактируй, подписать можешь своим именем.

Надо заметить, соображал Горский быстро.

– Говоришь, сам Брежнев дал добро? – деловито осведомился он. – И всё это – чистая правда, не розыгрыш?

– Сам. Не розыгрыш. Когда я тебя разыгрывал?

– Верно, не было такого. Третий час ночи… Ладно, в крайнем случае сделаем спецвыпуск, но утром он будет в киосках «Союзпечати», кровь из носа. Спасибо, Серёга, я твой должник.

– Не за что, – сказал я. – Действуй, и родина тебя на забудет.

Положил трубку, вышел из гравилёта. Над головой уже мигали крупные южные звёзды. В быстро сгущающейся темноте угадывались фигуры Бориса и Антона.

– Поужинайте, ребята, – сказал я. – Сначала один, потом другой. Ночь будет трудной, но завтра подмога должна прилететь. И вот ещё что. Дежурьте у телефона посменно. Может быть срочный звонок.

– Всё сделаем, Сергей Петрович, не волнуйтесь, – ответил Борис.