Текст книги "Чужак из ниоткуда 4 (СИ)"

Автор книги: Алексей Евтушенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Простите, – сказал Нуччи. – Я не знал.

– Вы, американцы, не в обиду будет вам сказано, вообще мало интересуетесь тем, что происходит с другими, – сказал я. – Вам интересны только вы сами.

– Зато вы, русские, готовы навязать всему миру свой коммунизм, – парировал радиоинженер.

– Как и вы – демократию, – сказал я. – Причём такую, которой бы управляли вы сами. Но не будем спорить. Я же сказал – не в обиду.

– Давайте лучше выпьем, – сказал Аркадий Натанович. – За взаимопонимание. Как я понимаю, оно в ближайшее время нам ой как понадобится.

[1] Первая поправка к Конституции США гарантирует, среди прочего, свободу прессы.

[2] Не беспокойся, Нэнси, будь счастлива'. Герой предвосхищает название известной песни Бобби Макферрина, вышедшей в нашей реальности в 1988 году.

[3] мощное средство от алкогольного опьянения из повести братьев Стругацких «Трудно быть богом».

Глава десятая
Радиообмен. Морская пехота. Президент США Ричард Никсон

Я чокнулся вместе со всеми, но пить не стал – пригубил только. Посмотрел на часы. Уже скоро должно было прийти сообщение от «Горного эха».

– Мэт, – спросил я. – У нас, надеюсь, всё настроено на приём?

– Всё под контролем, – сложил в кольцо большой и указательный палец радиоинженер. – Не волнуйся, Серж.

– Серёжа, давно хотел тебя спросить, – сказал Борис Натанович. – Каков принцип движения гарадского звездолёта? Я правильно понимаю, что его скорость намного превышает скорость света?

– Да. Но только потому, что «Горное эхо» движется в другом пространстве, не нашем обычном. Мы называем его нуль-пространство. Поэтому и нуль-звездолёт «Горное эхо».

– Нуль-пространство, – повторил Борис Натанович. – Оно же гиперпространство, не раз описанное в фантастике. Значит, оно существует?

– Существует, – ответил я. – В него можно войти и выйти в другой точке, преодолев за относительно короткое время десятки, сотни и даже тысячи парсек.

– Как это возможно? – спросил Эрик Хэнкс.

– Смотрите, – я взял со стола чистый лист писчей бумаги, смял его в комок, положил. – Представим себе, что наше обычное пространство подобно поверхности этого бумажного кома. Вот здесь, – взял карандаш, намалевал точку с краю, – наше Солнце и Земля. А вот здесь, к примеру, Гарад, – поставил точку с другой стороны кома. Если двигаться в обычном пространстве, путь будет таким, – я прочертил длинную извилистую линию по поверхности кома, – Но можно как бы проколоть пространство насквозь, выйти в другое измерение. Вот так, – я проткнул остро наточенным карандашом бумагу, – Видите? Так выходит намного короче и быстрее. Разумеется, аналогия весьма и весьма грубая. На самом деле всё куда сложнее.

– А в чём главная сложность? – спросил Аркадий Натанович.

– Их несколько. Первая – рассчитать точки входа в нуль-пространство и выхода из него. Это неимоверно сложно. Нужны мощные компьютеры. Не примитивные электронно-вычислительные машины, какие уже имеются у землян, а компьютеры, оснащённые искусственным интеллектом, способным к самостоятельным и вполне осмысленным действиям. Нужны люди – навигаторы, способные не только поставить точную задачу корабельному ИИ, но и проконтролировать его, потому что ошибаются все, даже вычислительные машины с зачатками разума. Для этого нужен особый талант и особая интуиция, а также хорошо развитое воображение, поэтому работа навигатора во многом сродни работе поэта, художника или музыканта. Далее. Пребывание в нуль-пространстве небезопасно для психики человека или силгурда, что одно и то же. Поэтому, пока нуль-звездолёт находится там, экипаж пребывает в анабиозных камерах, погружённый в глубокий искусственный сон. Возможно, есть какой-нибудь другой способ, но нам он пока неизвестен. И, наконец, требуется энергия. Очень много энергии. С чем бы сравнить… А! Возьмём нашу советскую Братскую ГЭС. Её мощность, как известно из открытых источников, равна четыре с половиной тысячи мегаватт или четыре с половиной гигаватта. То есть, столько энергии эта электростанция может выработать за секунду. Так вот. Всей мощности Братской ГЭС не хватит, чтобы проколоть наше пространство и выйти в нуль-пространство.

– Однако, – пробормотал Борис Натанович и закурил. – Сколько же нужно?

– На порядок больше. Кварковый реактор, установленный на «Горном эхе», имеет мощность пятьдесят гигаватт.

– Чёрт, – выругался Нуччи. – И ты так спокойно об этом говоришь?

– То есть? – не понял я.

– Ну… Это же, наверное, секретные сведения? Ты же гарадец.

– Во-первых, я землянин, сколько можно повторять. А во-вторых, те или иные сведения становятся секретными только в том случае, если цивилизации находятся в состоянии войны, прямой конфронтации или, хотя бы, жёсткой конкуренции. Ничего из этого между цивилизациями Гарада и Земли нет и, надеюсь, не будет. К тому же, сразу говорю, никакая конфронтация между ними на сегодняшний день просто невозможна. По одной простой причине.

– Гарад неизмеримо сильнее? – сделал попытку догадаться радиоинженер.

– И это тоже. Но главным образом потому, что Гарад неизмеримо гуманнее. Возможно, звучит обидно, понимаю, но это правда.

Громкий щелчок в динамиках отвлёк нас от этого разговора.

– Опа, – сказал Нуччи. – А вот и ответ гарадцев. Серж, переводи.

– Звездолёт «Горное эхо» – Земле, – раздался мягкий женский голос и повторил. – Звездолёт «Горное эхо» – Земле. Говорит начальница экспедиции Миллари Иторби.То, что вы сообщили, выходит за рамки наших научных знаний. Мы бы сочли это розыгрышем, но факты говорят сами за себя. Землянин Сергей Ермолов, когда погиб Кемрар Гели, это стало большим потрясением и горем для всех нас. Мы хорошо его знали. Он был одним из лучших инженеров-пилотов космофлота Гарада, прекрасным товарищем и другом. Мы не сомневаемся в твоих словах, мы сомневаемся в себе, всё ли мы правильно поняли. Сообщи, пожалуйста, основные сведения из биографии Кемрара Гели. Где родился, учился, служил. Имена родителей и родственников, внешние данные: рост, вес, цвет волос и глаз. Как погиб. Повторяю. Мы должны убедиться, что всё поняли правильно, и перенос сознания действительно состоялся. Это важно. Ждём ответа.

– На их месте я поступил бы точно так же, – сказал Аркадий Натанович, когда я закончил переводить. – Факты должны быть железными. Уж слишком невероятно всё это звучит. Можно усомниться в собственной психической адекватности.

– Мы же не усомнились, – сказал Борис Натанович.

– Нам было проще, – заметил Мэттью Нуччи.

– Почему? – спросил я.

– У нас была русская водка, – ответил радиоинженер.

Все засмеялись.

– Ни секунды не сомневаюсь, что на борту «Горного эха» имеется спиртное, – сказал я. – И у командира в сейфе припрятана пара бутылок твинна на крайний случай, и у старпома, и у инженера-пилота. Не считая чистого спирта, который просто обязан быть у врача в медотсеке.

– Что такое твинн? – спросил Борис Натанович.

– Крепкий алкогольный напиток, – сказал я. – Больше всего напоминает земной коньяк.

– Вот теперь я вижу, что мы и впрямь родственники, – удовлетворённо заметил Аркадий Натанович. – Договоримся в любом случае.

Я отправил сообщение на «Горное эхо» со всеми данными по Кемрару Гели, которые они просили, и добавил ещё от себя данные по Гараду: состав атмосферы, сила тяжести, количество материков, климат, период вращения вокруг Крайто-Гройто, название столицы и крупнейших городов, население и основные моменты истории, включая Последнюю Войну, случившуюся девяносто гарадских лет назад, и количество погибших в ней силгурдов – два с лишним миллиарда. В конце сообщения добавил, что следующий сеанс связи будет только утром, поскольку у нас ночь, все устали и нужно поспать.

Предвидя возможные неприятности, я лёг спать в гравилёте, разложив кресла. Рядом было ещё два спальных места, которое заняли охранники Борис и Антон. Нодия и Сергеев пытались возражать, но я убедил их отправиться под крышу и ложиться спать:

– Чем больше людей в данном случае, тем хуже. С гравилётом ничего не случится, не беспокойтесь. Я его Фиделю подарил, в конце концов, и обещал вернуть в целости и сохранности, а я всегда держу слово.

Бориса и Андрея тоже пришлось убеждать лечь спать. Моя бравая охрана никак не хотела согласиться, что их посменное дежурство ночью ничего не даст.

– Ребята, я почую малейшую опасность даже во сне и лучше любого из вас, поверьте, – сказал я. – Вы и так за день вымотались, отдыхайте, а то вас на завтра не хватит.

– А что у нас намечается завтра? – осведомился Борис.

– Ягодки, – ответил я коротко.

– В смысле, что сегодня были цветочки?

– Правильно понимаешь. Так что мне надо, чтобы вы были полны внимания и сил.

– Хм… – с сомнением протянул Борис.

– Никаких разговоров, – отрезал я. – Ложимся спать и немедленно. Обещаю разбудить вас за десять минут перед началом большого шухера.

Первые подразделения морской пехоты прибыли в пять тридцать пять утра. Я проснулся за семь минут перед этим, уловив ещё очень далёкий гул вертолётов, не слышный обычным человеческим ухом. Проснулся, убедился, что вертолёты приближаются и толкнул Бориса и Антона. Ребята проснулись мгновенно, словно и не спали.

– Что? – спросил Борис, оглядываясь.

– За десять не получилось, разбудил за пять, – сказал я. – Слышите? Впрочем, пока вряд ли. Но я уже слышу. Вертолёты. Два. Думаю, военные. Какие вертолёты использует морская пехота США, если нужно перебросить силы на дальнее расстояние?

– А хрен их знает, – сказал Борис, вылезая из гравилёта в раннее тихое утро Аресибо и потягиваясь. – «Чинук»? Я читал, взвод спокойно вмещает в брюхе и ещё для раненых место остаётся.

Это действительно оказались вертолёты «Чинук», они же Боинг CH-47. Две длинные серо-зелёные махины с опознавательными знаками армии США появились с севера и, вздымая винтами пыль и мусор, пошли на посадку. Места на вертолётной площадке едва хватило, но сели аккуратно. Двигатели смолкли, винты замедлили свой бег, двери распахнулись и оттуда посыпались вооружённые люди в форме и с рюкзаками за плечами.

Мы, втроём, стояли возле нашего гравилёта, который по сравнению с этими двумя махинами выглядел игрушкой, и спокойно наблюдали за выгрузкой. От группы солдат отделились трое военных и направились к нам. Антон и Борис шагнули вперёд.

– Спокойно, – сказал я. – Стойте рядом, всё нормально, не нужно их провоцировать.

Трое подошли. Впереди – среднего роста темноглазый офицер лет двадцати восьми в зелёной полевой форме (белая майка, куртка с закатанными рукавами, штаны, заправленные в чёрные ботинки, кепи, пистолет в кобуре на ремне). За ним двое морских пехотинцев в похожей форме, но с автоматическими винтовками на груди. Один негр, здоровенный; другой – белый, невысокий, веснушчатый, с рыжими ресницами. Объединяло их то, что оба в едином неспешном ритме жевали жвачку.

Колоритная группа, подумал я.

– Капитан Майкл Галлахер, – представился офицер, – морская пехота США. Кто вы?

– Сергей Ермолов, – ответил я. – Полномочный представитель народа и правительства Советского Союза на переговорах с пришельцами из космоса. Это, – повёл рукой в сторону Бориса и Антона, – моя охрана, положенная мне по статусу.

– С пришельцами из космоса? – брови капитана поползли вверх под козырёк кепи, и он быстро огляделся. – Какими ещё пришельцами?

– Из космоса, – любезно пояснил я. – Вы разве не в курсе, что вчера, здесь, мы, научная группа из Советского Союза и учёные-астрономы США установили радиосвязь с пришельцами, которые прибыли в нашу Солнечную систему с планеты Гарад, расположенной в двухсот тридцати девяти световых годах от Земли?

Челюсти морских пехотинцев за спиной капитана остановились.

Затем солдаты быстро переглянулись и принялись за свою жвачку снова.

– Вы шутите, – неуверенно сказал капитан.

– Никаких шуток. Всё предельно серьёзно. Могу я узнать, зачем здесь морская пехота США и какой у вас приказ?

– Мне приказано взять под охрану здания обсерватории и радиотелескоп. Это всё, что я могу сказать.

– А наша работа? – спросил я. – Мы можем спокойно работать?

– Насчёт этого никаких приказаний не было, – ответил капитан. – Работайте, – он был явно озадачен, но старался этого не показывать.

Ага, подумал я удовлетворённо, Карл Даккет не зря ест свой хлеб. Осталось позавтракать самому, дождаться правительственной комиссии США (не будем наглеть, пусть люди почувствуют свою значимость), выхода в свет утреннего номера «Сан-Франциско кроникл» и прочих интересных вещей, которые за всем этим последуют и предсказать которые я не могу. Но главное – завтрак. Думаю, традиционная американская яичница с беконом и большая чашка крепкого сладкого кофе подойдут сегодня как нельзя лучше.

Не понимаю людей, которые утром обходятся чашкой кофе или чая, а завтракают ближе к одиннадцати. Как по мне, завтрак должен быть сытный и в меру обильный, чтобы с самого утра зарядиться энергией. Впрочем, у каждого свои привычки, и кто я такой, чтобы навязывать свои? Хотя, нет, какие-то можно и навязать. Например, хорошая зарядка по утрам полезна всем и стоит того, чтобы войти в привычку как можно большего количества людей.

Как раз во время завтрака и начался натуральный дурдом. Сначала с глубокого похмелья очнулся Генри Митчелл. Кто-то ему тут же доложил о вчерашнем, и несчастный заместитель директора обсерватории попытался устроить скандал прямо в столовой.

– Вы меня вчера напоили! – он остановился возле стола, где наша делегация вкушала ранний завтрак, и возмущённо ткнул пальцем в сторону братьев Стругацких. – Специально!

– Доброе утро, Генри, – сказал я примирительно. – Садитесь с нами. Чашка крепкого горячего и сладкого кофе приведёт вас в чувство.

– Лучше чай, – сказал Аркадий Натанович со знанием дела. – С похмелья чай лучше. Чай и хороший завтрак. Даже, если не лезет, надо постараться в себя запихнуть.

– Я бы посоветовал омлет, – сказал Борис Натанович, разглядывая кусок бекона на своей вилке и затем отправляя его в рот.

– Хороший выбор, – кивнул старший брат. – Ещё можно для начала томатный сок с сырым яйцом и каким-нибудь острым соусом. Хотите, сделаю? Это быстро. Почувствуете себя человеком, обещаю.

– Сами напоили, сами и лечить собираетесь? – горько осведомился Митчелл, плюхаясь на стул. – Боже, как же мне плохо…

– А я вам говорил вчера – закусывать надо, – наставительно заметил Аркадий Натанович, поднимаясь со своего места. – Но вы же смелый. Бесстрашный, можно сказать. Сидите, я быстро.

Он отошёл к раздаточной стойке, а вскоре вернулся со стаканом, полным красной жидкости.

– Пейте. Всё, до дна.

– Что это? – спросил Митчелл, принимая стакан нетвёрдой рукой.

– Ваше спасение. Алкоголя там нет, не беспокойтесь.

Митчелл посмотрел на нас жалобными глазами.

– Пейте, Генри, – сказал я. – Русский писатель-фантаст плохого не посоветует.

Митчелл вздохнул и приник к стакану. По мере того, как жидкость в нём исчезала, глаза заместителя начальника обсерватории удивлённо расширялись.

Он допил. Поставил стакан на стол. Вытер губы салфеткой. Облизнулся и сказал:

– А вы знаете… Мне и впрямь лучше. Спасибо, Аркадий, и простите, что я на вас напал. Уж очень было плохо. А тут ещё эти морские пехотинцы… Пожалуй, вы правы, и я позавтракаю, – он поднялся и направился к раздаче.

Правительственная комиссия прибыла в Аресибо в девять двадцать девять утра. Точнее, я бы назвал её президентской, поскольку возглавлял комиссию никто иной, как тридцать седьмой президент США Ричард Милхаус Никсон.

Скажу честно, этого я не ожидал. Нет, я понимал, что комиссию возглавит какая-нибудь очень важная шишка, но чтобы сам президент США…

– Сильный ход, – сказал, стоящий рядом со мной старший Стругацкий, когда из подъехавшего в сопровождении мотоциклетного эскорта Lincoln Continental вылез высокий человек в темном костюме: нависшие над внимательными карими глазами брови, характерный «утиный» нос, зачёсанные назад тёмные волосы, упрямый подбородок.

– Уотергейт? – спросил младший.

– Именно, – кивнул старший. – Нужно восстанавливать репутацию. Экспедиция гарадцев в данном случае – настоящее спасение для Хитрого Дика. Есть шанс войти в историю не с позором, а со славой. Первый президент США, установивший контакт с инопланетными братьями по разуму.

– Лично, – добавил Борис Натанович.

– Да, – согласился я, – неплохо. Но как же протокол? По моему мнению, здесь не хватает Леонида Ильича.

– А что, мы без него не справимся? – подмигнул мне Аркадий Натанович.

– Куда ж мы денемся, – ответил я, стараясь, чтобы мой ответ прозвучал как можно увереннее.

Глава одиннадцатая
Президент США Ричард Никсон (продолжение). Вопросы философии и не только. Дельфины и гарадцы. Кто будет главным

Подъехала ещё одна машина – потрёпанный синий «форд» – и остановилась позади президентского кортежа. Из машины вышли двое мужчин в светлых летних костюмах. Я сразу узнал Петрова и Боширова. Друзья-комитетчики огляделись, увидели меня и промахали руками. Я улыбнулся и помахал в ответ.

Направляющийся к нам вместе со свитой Никсон неуверенно поднял руку и тоже помахал.

– Доброе утро! – поздоровался он, останавливаясь перед нами. – Кто из вас Сергей Ермолофф? Полагаю, это вы, молодой человек?

– Здравствуйте, господин президент, – я почтительно наклонил голову. – Да, это я.

– Прекрасно! – он шагнул ко мне, протягивая руку. – Рад познакомиться.

– Взаимно, господин президент!

Рукопожатие Хитрого Дика было сильным и твёрдым.

– Брось, – сказал он. – Зови меня Ричард.

– Спасибо, Ричард, – улыбнулся я в ответ. – А вы меня – Серёжа или Серж.

– А Джимом можно? – он хитро улыбнулся.

– Конечно. Я ещё не забыл свой американский сценический псевдоним.

Последовала череда рукопожатий и представлений, после чего мы проследовали внутрь здания.

– Думаю, вы хотите знать положение дел из первых уст, так сказать? – спросил я.

– Угадал.

– Тогда предлагаю пройти в столовую, – сказал я. – Там можно сдвинуть столы и получится отличный зал для приёмов и докладов.

– А кофе мне там дадут? – спросил ворчливо Никсон. – Не успел выпить в самолёте.

– Можете не сомневаться, – заверил я его. – Кофе здесь варят отличный и на любой вкус.

В столовой мы уселись за столы, которые по моей просьбе выстроили в одну линию. По одну сторону сотрудники обсерватории и советская делегация (включая Петрова и Боширова, которые под шумок успели к нам присоединиться), а по другую – президентская комиссия во главе с самим президентом США Ричардом Никсоном.

Обслуживающий персонал столовой проявил себя с самой лучшей стороны, и на столах чуть ли не мгновенно появилась минеральная вода и кола. Никсону и тем, кто пожелал, принесли кофе.

– Окей, – произнёс Хитрый Дик, широко улыбаясь.

Я достаточно долго прожил в США, чтобы ей не доверять. Американцы улыбаются не потому, что относятся к вам с искренней теплотой. Это просто привычка, которая ни к чему не обязывает. Поэтому я не менее широко улыбнулся в ответ, демонстрируя готовность слушать. Сидящие справа и слева от меня Стругацкие, Крат, Фрэнк Дрейк, Генри Митчелл, Эрик Хэнкс и остальные старательно демонстрировали то же самое.

– Мне уже доложили, что вы, парни, э-э… проявили похвальную инициативу и не прервали радиообмен с инопланетянами, как вам, якобы, было приказано, – продолжил Никсон. – Молодцы. Возникла накладка, виновные наказаны. Мы не допустим нарушения свобод и прав американского народа ни при каких обстоятельствах, – он посмотрел налево, потом направо, оглядывая членов делегации. Члены внимали. – Хотя, должен признать, что такого информационного шороха, который вы наделали, даже я не припомню. А я помню многое, – он протянул руку, и молчаливый секретарь вложил в неё газету «Сан-Франциско кроникл». – Прочитал в самолёте, – Никсон положил газету передо мной. – Впечатляет. Скажи, Серж, где они соврали?

Я взял газету в руки. Она ещё пахла типографской краской.

Инопланетяне летят к Земле! – кричал громадный заголовок на первой странице.

Пробежал текст глазами. «Вчера, десятого августа, астрономическая обсерватория США, расположенная в Аресибо, Пуэрто-Рико, поймала радиосообщение, посланное иной цивилизацией…»

– Нигде, Ричард, – ответил я, отдавая газету. – Разве что «юного гения» можно было опустить, а так – нигде. Спасибо дежурному редактору Нэнси Дуглас.

– Прямо сейчас тысячи газет по всему миру перепечатывают этот текст, – сказал Никсон. – Ты понимаешь, что это взорвёт мир?

– Понимаю. Только, думаю, что перепечатывают не все. Некоторые успели раньше «Сан-Франциско кроникл».

– То есть?

– Есть в Советском Союзе популярная газета, которая называется «Комсомольская правда», – пояснил я. – Меня с ней многое связывает. Неужели вы думаете, что я смог бы её игнорировать и отдать информационное первенство вашей газете, пусть и тоже горячо мной любимой?

– И Брежнев дал на это «добро»? – приподнял бровь Никсон.

– Почему нет? Вы преувеличиваете зависимость советской прессы от партийных органов. Да, у нас есть цензура. Но направлена она, чаще всего, не на сокрытие или искажение фактов, а, наоборот, на их тщательную проверку. В этом наше отличие от вашей прессы, которая в массе своей гонится за сенсацией и поэтому легко идёт и на искажение фактов и даже на их прямую подмену.

– Народу не нужны нездоровые сенсации, – негромко пробормотал, по-английски, сидящий слева от меня Борис Натанович. – Народу нужны здоровые сенсации.

– Именно, – подтвердил я.

– Как-как? – засмеялся Никсон.

Борис Натанович повторил.

– Смешно, – сказал Никсон. – Надо будет запомнить. Но мы отвлеклись. Факты таковы, что с сегодняшнего дня мир уже не будет прежним. Вы это понимаете?

– Как никто другой, – сказал я. – Однако следует заметить, что изменился не только мир Земли. Мир Гарада тоже не будет прежним. Надеюсь, все сидящие здесь, понимают, что для гарадцев обретение братьев по разуму и крови не менее значимо, чем для землян? Это я вам как гарадец сообщаю.

Никсон прикрыл глаза и слегка потряс головой:

– До сих пор не могу до конца поверить в этот твой перенос сознания. Как такое возможно?

– Вы в Бога верите, Ричард?

– Разумеется. Как всякий честный американец.

– Тогда просто допустите, что произошло божественное вмешательство, и всё встанет на свои места.

– Но…

– Пусть ученые и богословы с этим разбираются, – сказал я. – Мне самому непонятно как это могло произойти. Но это произошло. Если бы я продолжал ломать голову и переживать по данному поводу, то давно заработал бы нервное расстройство, если не хуже.

– И всё-таки, – твёрдо сказал Никсон. – Хотелось бы знать, что ты об этом думаешь. Лично для меня это важно.

– Хорошо. Специально для вас и всех здесь присутствующих. Я уверен, что здесь имеются журналисты, так что они могут транслировать моё мнение для аудитории своих изданий. Итак. Я предполагаю, что существуют некие высшие силы, которые заинтересованы в воссоединении человечества и силгурдов, которые два с лишним миллиона лет назад жили на одной планете, на Земле. О том, как и зачем они были разделены, разговор отдельный. Но сейчас пришло время объединиться. Когда я говорю о высших силах, это не обязательно Бог или некий вселенский разум, ушедший в своём развитии так далеко, что стал подобен Богу. Это можно назвать судьбой, предназначением, фатумом, если угодно. Не угодно мистики и божественного вмешательства? Извольте. Любой философ вам скажет о существовании закона подобия, согласно которому подобное притягивает подобное, а наши мысли и стремления, если они достаточно глубоки и сильны, обретают реальность. Вот этот закон подобия и сработал. Опять же, я не исключаю варианта, когда через какое-то время объединённая команда учёных Земли и Гарада найдёт вполне научный ответ на данный вопрос. Это ведь только у нас, в Советском Союзе, учат, что бытие определяет сознание. Однако следует признать, что картина мира, в которой сознание определяет бытие, как минимум, имеет право на существование, и ещё не известно, какая из этих концепций является ложной, а какая истинной. Не удивлюсь, если обе.

– Обе истинные или обе ложные? – спросил Никсон.

– И то, и другое, – ответил я. – Есть такая хорошая книжка «Алиса в стране чудес». Иногда мне кажется, что она описывает мир, в котором мы существуем, гораздо реальнее, нежели любой самый умный философский трактат.

– Если позволите, – вставил Фрэнк Дрейк, – то с точки зрения квантовой механики, например, во всём этом нет ничего удивительного. Я всего лишь астроном, но, если среди присутствующих имеется специалист по квантовой физике, то, думаю, он подтвердит мои слова.

– Не надо, – быстро сказал Никсон. – Иначе мы никогда не закончим. Давайте перейдём к конкретным вопросам.

– Давайте, – сказал я. – Даже догадываюсь, какие вопросы вы имеете в виду. Но перед этим я должен напомнить ещё об одном очень важном и конкретном вопросе.

– Каком? – спросил Никсон.

– Дельфины, – сказал я. – Мы все слишком увлеклись встречей с гарадцами и совсем забыли, что рядом с нами, уже миллионы лет, существуют другие братья по разуму. Да, они не похожи на нас, но они разумны и нас любят. Они нас любят, а мы их убиваем. Это нужно немедленно прекращать.

– Ах да, дельфины ещё эти, – вздохнул Никсон. – Серж, ты уверен в своих словах? Честно говоря, мне дельфины не кажутся разумными. Откуда ты взял, что они обладают разумом?

– Я с ними разговаривал.

– Каким образом? Ты знаешь их язык?

Пришлось потратить некоторое время, чтобы объяснить всем присутствующим и лично Хитрому Дику, что для общения с дельфинами не обязательно знать их язык. Достаточно обладать способностью воспринимать чужие эмоции и даже, частично, образы.

– Телепатия? – изумился Никсон. – Всё чудесатее и чудесатее, как сказала бы Алиса.

– Это не совсем телепатия, – сказал я. – Но близко. Те же дельфины владеют этой способностью очень хорошо. Думаю, они и между собой общаются, в основном, с её помощью.

– То есть, у тебя эта способность есть? – спросил президент.

– Да. Как и у большинства гарадцев. Нас этому учат с детства. Есть методики.

– У землян их нет. У абсолютного большинства землян, я имею в виду. И как ты предлагаешь нам общаться с дельфинами?

– Прямо сейчас – через меня, гарадцев с «Горного эха» и тех, землян, кто таковыми способностями обладает от природы. Их мало, но они есть. Тут, правда, велика вероятность нарваться на шарлатанов, но этот вопрос мы решим. Ради дельфинов не пожалею ни времени, ни сил. Далее будем учить землян, и не только этому. Думаю, надо будет создавать специальные школы.

Никсон нахмурился.

– Что не так? – спросил я.

– Школы, – сказал президент. – Ты предлагаешь создавать школы, где юных землян, детей, будут обучать вашим гарадским штучкам?

– Мне не очень нравится выражение «гарадские штучки», – сказал я. – Поясните, что вы имеете в виду?

– Хорошо, буду говорить прямо. Какое общество на Гараде? Коммунистическое или капиталистическое?

– На Гараде есть частная собственность и деньги, – ответил я. – Имеется и нечто вроде рынка. Но там нет богатых и бедных в земном понимании и, уж тем более, сверхбогатых и нищих. Все граждане имеют примерно равный доступ к благам цивилизации. Жильё, медицина, образование, общественный транспорт и многое другое – бесплатны. Основные средства производства принадлежат государству. Экономика плановая. Никаких трестов и корпораций. При этом нужно учитывать, что массу вопросов, связанных с плановой экономикой и урегулированием неизбежных противоречий между запросами общества и возможностями производства, решаются за счёт вычислительной техники, оснащённой ИИ – искусственным интеллектом. Вы даже представить себе не можете, на что способна мощная ЭВМ или, говоря другими словами, компьютер с искусственным интеллектом. Его невозможно подкупить или запугать. Он не лжёт и всегда опирается в своих прогнозах и рекомендациях только на проверенные факты. Добавим к этому технологии, которыми обладают гарадцы. На Гараде давно нет голода, пункты общественного питания бесплатны, всё самое необходимое производят, будем так говорить, автоматы. В общем, если не углубляться в подробности, то можно сказать, что гарадское общество сейчас живёт в условиях высоко развитого социализма с элементами рыночной экономики.

– Значит, всё-таки коммунисты, – сказал Никсон. – Чёрт, почему-то я так и думал. И как мы будем уживаться?

– Не вижу препятствий, – я пожал плечами. – Уживаются же США и весь капиталистический Запад с Советским Союзом, Китаем, Кубой и другими странами, выбравшими социалистический путь развития.

– С трудом уживаемся, будем честны, – буркнул Хитрый Дик. – А когда выяснится, что в союзниках у коммунистического блока оказывается целая инопланетная цивилизация, далеко ушедшая от землян в своём развитии… – он покачал головой. – Лично я предвижу просто-таки бешеные трудности.

– Бешеные – не значит непреодолимые, – сказал я. – Или вы боитесь, что начнётся война, да ещё и с применением ядерного оружия?

Никсон опустил глаза и скрестил руки на груди.

– Ричард, – сказал я. – Я не дипломат. Но случилось так, что здесь и сейчас я – полномочный представитель Советского Союза. Товарищ Брежнев Леонид Ильич назначил. Поэтому ответственно заявляю. У Советского Союза нет намерений и, тем более, планов воспользоваться ситуацией и напасть на США или Западную Европу. Если кто-то так всерьёз думает, то ему нужно обратиться за помощью к психиатру. Мы – за обоюдовыгодное мирное сотрудничество. Так и только так. Будь иначе, стали бы мы продавать вам гравигенераторы со сврехпроводимыми контурами и договариваться о продаже вам лицензий на их производство? Да вы и сами всё это прекрасно понимаете, и нынешние ваши опасения вызваны одним единственным словом, которое вы боитесь инстинктивно, как огня. Это слово – коммунизм. Скажу так. Мы относимся к этим опасениям с пониманием. Но с другой стороны не намерены им потакать. В том смысле, что ни Советский Союз, ни, тем более, Гарад не сойдут с социалистического пути развития лишь потому, что некоторые страны на Земле идут другим путём. История докажет, кто был прав, и для этого вовсе не обязательно воевать. Достаточно справедливой конкуренции в экономике и общественном развитии. Вы же любите конкуренцию, ратуете за неё везде и всюду? Ну вот, давайте честно конкурировать. Далее. Не могу говорить от имени Гарада. Однако, как человек, который имеет к нему некоторое отношение, уверен, что США и их партнёры могут спать спокойно. Гарад устанавливает связи со всем человечеством, а не исключительно с Советским Союзом. И польза от этих связей будет для всех, а не только для советских людей. Громадная польза. Только один пример. Я уже говорил, что на Гараде нет голода, хотя климатически планета находится в намного худших условиях, нежели Земля.Не будет голода и на Земле. Причём, уверен, довольно скоро. Хотите этого? Уверен, что хотите. Это ведь ещё и деньги. Причём очень большие. Те ваши компании, которые вовремя подсуетятся и овладеют гарадскими технологиями по производству, к примеру, искусственного мяса, озолотятся.