Текст книги "Орден Крылатого Льва (СИ)"

Автор книги: Алексей Федотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

«Орден Крылатого Льва» – повесть-сказка Алексея Федотова. Написана в 2013 году. Продолжение повести-сказки «Чёрный карликовый тигр», но может читаться как самостоятельное произведение. Федотов Алексей Александрович – профессор Ивановского филиала Института управления (г. Архангельск). Религиовед. Доктор исторических наук, кандидат богословия. Член Союза журналистов России. Был отмечен рядом наград, в том числе медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» ІІ степени в 2000 году.

Алексей Александрович Федотов

ОРДЕН КРЫЛАТОГО ЛЬВА

повесть-сказка

Посвящается Анатолию Николаевичу Ежову,

Президенту НОУ ВПО «Институт управления»

(г. Архангельск), доктору экономических наук,

профессору, почётному работнику высшего

профессионального образования РФ – человеку,

поддержавшему меня в трудный период моей жизни

Всё, что вы сказали, верно. Я всегда хочу знать худшее и держаться как можно лучше. Поэтому спорить не стану. Допустим, мы видели во сне или выдумали все это: деревья, траву, солнце, звезды и даже Аслана. Но тогда выдумка лучше и важнее реальности. Допустим, это мрачное место и есть единственный мир. Тогда он никуда не годится. Может, мы и дети, играющие в глупую игру. Но четверо детей создали игрушечный мир, который лучше вашей реальной ямы. Я не предам игрушечного мира. Я останусь с Асланом, даже если Аслана нет. Я буду жить как нарниец, даже если нет Нарнии. Благодарю за ужин, но мы четверо покинем ваш двор, вступим в темноту и будем искать дорогу наверх. Не думаю, что жизнь эта будет долгой, но стоит ли о том жалеть, если мир таков, каким вы его описали.

К. С. Льюис, «Серебряное кресло»

От автора

К повести-сказке «Чёрный карликовый тигр» мной было написано пространное послесловие, за которое в мой адрес прозвучало немало обвинений от просвещенных читателей в том, что я считаю их «несмышлеными», неспособными самостоятельно сделать выводы из литературно-художественного произведения. Поэтому ко второй части повести-сказки, которая представляется вашему вниманию, я никаких разъяснений делать не буду. За одним исключением.

В ней не нужно искать каких-то аллегорий, совпадений с нашими современниками. Если они есть, то случайны, обусловлены тем, что произведение затрагивает общие проблемы.

Как будет воспринята эта повесть-сказка? Я думаю, что все здесь зависит от читателей. В одном патерике приводится случай, как одна женщина вышла ночью из дома. Ее увидели три человека. Один из них был вор, второй блудник, а третий – святой. «Пошла воровать!» – подумал вор. «Пошла распутничать!» – подумал второй человек. А праведник подумал: «Пошла молиться».

В окружающей нас жизни мы видим себя как в зеркале. Что-то в отражении может очень раздражать, но оно не станет иным, если разбить зеркало. Но оно может стать иным, если изменится тот, кто в него смотрится.

Запрещённое чтение

Дождь все лил и лил, и казалось, что конца ему не будет – холодному, противному, кажется до костей пробирающего каждого, кому некуда от него укрыться. Небо заволокло тучами так, что пытаться тешить себя надеждами на перемену погоды, было бы, по меньшей мере, наивно.

«А что еще можно ожидать хорошего в Зверландии на сто первом году правления Древнего Змея?» – грустно подумал Лесной Кот, выглядывая из окна своего маленького домика, находившегося на окраине Большого Леса. Но тут же сумел найти в плохой погоде и что-то хорошее: «Сегодня Лепрекон не заставит нас работать, я смогу почитать». И, оглянувшись, не подсматривает ли кто-нибудь за ним в окно или замочную скважину, украдкой достал из сундука бережно завернутую в материю книгу.

Нужно сказать, что вообще-то никто не запрещал зверландцам читать. Однако круг разрешенного чтения был крайне узок, особенно после того, как были восемьдесят лет назад уничтожены практически все книги, изданные в годы правления Крылатого Льва. Причем сделано все это было на первых порах без всяких репрессий.

В Зверландии тогда жила одна старая Крыса. Звали ее Грымзельда. Всю свою жизнь она жила в разных библиотеках. С детства ее окружал запах книг. Когда Грымзельда подросла и пришла ей пора работать, она устроилась в ту же библиотеку, где и жила. Министр Фунь Поц, вернувшийся в страну после нового воцарения Древнего Змея разглядел недюжинный талант подрастающей крысы, и определил ее по библиотечному ведомству. В обязанности ее на первых порах входило отрывать обложки от списанных книг и сгрызать страницы с текстом. Ей очень нравилась эта работа. Списанные книги были обычно старыми, засаленными; сгрызть такие сплошное удовольствие.

Незаметно прошли годы. Грымзельда достигла высокого мастерства в сгрызании книг – никто в стране не мог сделать это лучше ее. Правда больше ничего в книгах она не понимала: ведь ей всегда указывали, какие книги сгрызть, а какие оставить. Но такая мелочь никого не волновала, когда Фунь Поцем было принято решение о назначении заслуженной старой крысы директором двадцати трех библиотек одновременно.

Неожиданно став на старости лет начальницей, Грымзельда решила показать, каких высот достигнет библиотечное дело под ее руководством. Первой ее задачей было увольнение из библиотек всех кошек, которые там работали. «Эти глупые мяукающие существа ничего не могут понимать в библиотечном деле», – заявила Грымзельда. А ведь больше, чем половиной из двадцати трех библиотек заведовали кошки, некоторые проработали в них не один десяток лет. И все они были уволены, несмотря на протесты читателей.

Только вот найти новых сотрудниц оказалась не так просто, как думала поначалу Грымзельда. Ей пришлось назначать на заведование библиотеками всех, кто только соглашался работать: и забитых церковных мышей, и полоумных выхухолей и морских свинок, спившихся до такой степени, что их было не отличить от сухопутных. В библиотечном деле они ничего не смыслили, зато теперь ни одна из подчиненных Грымзельды не была умнее ее, а, соответственно, она сочла свою кадровую политику идеальной.

Теперь можно было переходить к основной цели, которая, по мнению Грымзельды, стоит перед любым распорядителем библиотечных фондов: списанию книг. Она не знала, по каким критерием списываются книги на уничтожение из библиотечных фондов, поэтому критерии списания литературы из подведомственных ей библиотек разработала сама.

В первую очередь, были списаны все книги про кошек. Во-вторых, все книги, где упоминалось про кошек. В-третьих, все книги, где плохо говорилось о крысах. И, наконец, все книги, где ничего не говорилось о крысах.

Сгрызать пришлось почти все книги. Грымзельда с пятью помощницами целыми днями неустанно трудилась, грызя книги. Читатели били тревогу: в библиотеках нечего стало читать. Но разве это повод для увольнения заслуженной старой крысы? Но когда книг почти совсем не осталось, начальство обеспокоилось, зачем неэффективно используются помещения двадцати трех библиотек. Все их фонды свезли в одну и, надо признать, благодаря стараниям Грымзельды, все книги прекрасно разместились в одной библиотеке и там еще было полно свободного места. А помещения остальных библиотек продали под размещение притонов, пивнушек и пунктов приема стеклотары. Те заведующие библиотеками, которых набрала Грымзельда, неожиданно оказались востребованными в качестве сотрудниц этих учреждений и, что интересно, справлялись с новой работой намного лучше, чем с библиотечной. Саму же Грымзельду наградили орденом за то, что благодаря ее стараниям бюджет Зверландии пополнился крупной суммой денег от продажи двадцати двух помещений бывших библиотек.

Правда потом выяснилось, что она по ошибке сгрызла и несколько трактатов Фунь Поца, за что была с позором разжалована, лишена ордена и уволена с правом жить на подаяние. В местной прессе появился цикл критических статей о ее некомпетентности, недопустимости подобных способов работы с литературой.

Но первый шаг по уничтожению книг в Зверландии был сделан. За ним, спустя некоторое время, последовали более радикальные: звероящер Фунь Поц выступил по местному телевидению с программной речью о том, что книги книгам рознь, некоторые из них отравляют сознание читающих. И с этим было не поспорить. Другое дело, что уничтожить министр решил те из них, которые отравляли сознание по его мнению.

Сначала литературу изымали у зверландцев добровольно, потом начали применять силовые меры. В результате через какое-то время в стране остались только книги Фунь Поца (сам Древний Змей ничего не писал), и некоторых из тех, кому звероящер лично дозволял публиковаться. И к тому моменту, когда в руки Лесного Кота попала книга «Черный Кот, который погубил, а потом спас Зверландию» – одна из наиболее запрещенных министерством – это был едва ли не единственный экземпляр в стране. Если бы Лесной Кот попался с этой книгой, то его могли бы не только выгнать с работы, но и арестовать и направить на суд к Древнему Змею. Неудивительно, что он с такими предосторожностями ее читал, хотя и жил в той части леса, куда обычно никто не наведывался.

Неожиданная гостья

В этот раз Лесному Коту так и не удалось погрузиться в чтение, потому что в дверь его домика кто-то постучал. Испугавшись, как бы не стал известен его секрет, хозяин быстро спрятал книгу в тайник в полу, который сделал для таких вот экстренных случаев, не забыв при этом бережно завернуть в материю. После этого постарался сделать вид, что ничего не происходит, и открыл дверь, лихорадочно обдумывая, что ответить на вопрос, почему так долго копался. Однако отвечать не пришлось: у входа стояла его соседка – тетушка Мышь, жившая в полукилометре отсюда и, соответственно, бывшая его ближайшей соседкой.

Нужно сказать, что Лесной Кот был не типичным для своего времени зверландцем. Это во времена Крылатого Льва было нормально котам дружить с собаками и мышами. В дни же царствования Древнего Змея это считалось серьезным психическим отклонением; если бы такое явление приняло массовый характер, то рассматривалось бы и как преступление. Но Лесной Кот был единственным в Зверландии котом, среди друзей которого была мышь и пес – Спаниель Слюнявый, который к тому же публично дружбу отрицал. Поэтому их просто считали больными, но не настолько, чтобы они не могли привлекаться к общественным работам.

Тетушка Мышь частенько навещала Лесного Кота, чтобы пожаловаться на свою подругу – тетушку Хомячиху, с которой она постоянно то ссорилась, то мирилась. Мышь жила одна. В свое время она не вышла замуж, и теперь у нее не было ни детей, ни внуков. В ее норке всегда были образцовый порядок и чистота. Тетушка Мышь отличалась запасливостью: в ее кладовой было полно сыра, крупы, сала и других продуктов. Она запасала даже то, что ей было, в общем-то, не нужно: среди прочего в ее кладовой стояли десятка два бутылок водки и вина «на всякий случай».

Не такой была тетушка Хомячиха. Были у нее и дети, и внуки, но общалась она с ними нечасто. Ее нора была грязной и неухоженной, еда там никогда не задерживалась дольше, чем на 10 минут. Тетушка Хомячиха очень любила выпить что-нибудь покрепче. Денег ей всегда не хватало, и она пропила все хорошее, что было у нее в норе. Наконец ее дети испугались, что она пропьет и нору, оставив их без наследства. Они насильно заставили свою мать пойти к наркологу и закодироваться.

Тетушка Хомячиха, перестав пить, стала злобной и угрюмой. Все бывшие знакомые ее раздражали. И тогда она переехала из родных мест, сменяв свою нору на другую, рядом с норой тетушки Мыши.

Тетушка Мышь ничего не знала о прежних пристрастиях своей соседки. А так как обе соседки жили одни, общаться им было не с кем, то вскоре они подружились. Однажды у тетушки Мыши заболела дальняя родственница. Нужно было уехать на месяц, чтобы ухаживать за ней. Тетушка Мышь очень боялась оставить свою любимую норку без присмотра: времена нынче смутные – ограбят в два счета. И она попросила последить за ней тетушку Хомячиху. Та согласилась сразу.

Попав в нору тетушки Мыши, тетушка Хомячиха первым делом проверила, что есть у ее подруги. Увиденное внушило ей зависть. Новый цветной телевизор, микроволновая печь, новый набор мягкой мебели – все было до боли похоже на то, что было раньше у тетушки Хомячихи , и что она пропила пять лет назад. Особенно впечатлило ее количество хранящихся в кладовой припасов. Она никогда не видела одновременно такое количество продуктов и, особенно, спиртных напитков. Ей пришла в голову мысль выпить рюмку-другую вина: ведь соседке не будет жалко. Она выпила рюмку, другую, потом всю бутылку. Легла на новый диван, включила телевизор. «А ведь здесь лучше, чем у меня дома, – подумала она, поживу-ка я здесь этот месяц».

Когда тетушка Мышь вернулась, дома ее ждало печальное зрелище. Сгорели новые телевизор и микроволновка, которые тетушка Хомячиха забыла выключать. Вся водка и вино были выпиты, все годовые запасы еды съедены. В довершении ко всему тетушка Хомячиха, будучи весь месяц сильно пьяной, не могла найти туалет в норе и организовала альтернативный в самом центре гостиной, на новом шерстяном ковре. Самое интересное, что она обрадовалась приезду тетушки Мыши. «Ой, как хорошо, что ты приехала, а то я уже второй день здесь без еды!» – воскликнула тетушка Хомячиха, когда обескураженная хозяйка вошла в свою разгромленную нору.

… Выложив всю эту информацию Лесному Коту, тетушка Мышь испытала большое облегчение после того, как он спокойно сказал ей, что ничего страшного в сущности не произошло. Попищав немного для порядка, она стала было собираться с опаской думая, как ей идти под таким страшным дождем, когда в дверь опять постучали.

Ещё один друг

Подумав про себя, что промедления могут вызвать подозрения, что они с тетушкой Мышью составляют какой-то заговор, на этот раз Лесной Кот открыл дверь не мешкая. Однако ему опять повезло: за дверью был его друг – Спаниель Слюнявый.

Жил один Спаниель. Еще с детства он, когда говорил, разбрызгивал так много слюней, что его прозвали «Слюнявый». Прозвище так прилипло к нему, что многие даже не помнили его настоящего имени, а потом он и сам его забыл. даже друзья старались стоять подальше от Слюнявого, когда он разговаривал, а, особенно, когда он смеялся. Слюнявый пробовал себя во многих профессиях, но нигде не преуспел.

Сначала он решил стать электриком. Но его работа на данном поприще привела к двум локальным пожарам и необходимости замены восьми электрощитов и всего электроооборудования в четырех зданиях.

Потом он попробовал себя в качестве водителя. Семь машин он разбил так, что от них осталась лишь груда металлолома. Лишь восьмая машина оказалась очень прочной и ее можно было продать хотя бы на запчасти после четырнадцати аварий, в которых ей пришлось побывать.

Характерно, что побывав в пятидесяти трех авариях и тринадцать раз благополучно пережив смертельные для любого другого удары электрическим током, Слюнявый пришел к выводу, что он знает толк в жизни и ему пора стать начальником. Только вот незадача: все слишком хорошо его знали и не желали взять на работу даже сторожем, не то что директором. И тогда Слюнявому пришла в голову мысль стать депутатом.

В своей предвыборной программе он обещал защищать права тех собак, которые хотят не сторожить дома, а воровать еду у хозяев; кобелей и сучек, которые хотят случаться, не обращая внимания на породу друг друга; собак, которые хотят кусать прохожих. Неудивительно, что его поддержало много избирателей, и он стал депутатом. При этом его электорат и без всякой законодательной поддержки делал все вышеперечисленное, а поэтому Слюнявому можно было с чистой совестью забыть о тех, кто за него голосовал и заняться исключительно собой.

Так он и сделал. Он купил себе дом, где проводку делал нормальный электрик, на машине его возил опытный водитель. А поскольку избиратели Слюнявого весьма усердно продолжали воплощать в жизнь то, в чем он обещал им помочь в своей предвыборной программе, то он был признан лучшим из депутатов. Слюнявый жил теперь в свое удовольствие и лишь изредка, обильно брызгая слюной, произносил с трибуны пламенные речи о том, какой он бескорыстный борец за всеобщее счастье и благоденствие.

Он был в общем-то добрым псом, но уж очень ему хотелось попасть в «масть», быть на виду. Поэтому Спаниель всячески скрывал дружбу с Лесным Котом, но, когда не видел, не считал зазорным дружить не только с ним, но и с тетушкой Мышью. Один из видных чиновников, контролировавших ситуацию в Большом Лесу индюк Скотоферм был в курсе такой двойственности в поведении депутата, но министр Фунь Поц сказал, что депутат и должен быть таким: никто не должен знать, когда он говорит правду и когда лжет.

– Привет, тетушка Мышь, – с порога прокричал Спаниель, метнув в ее сторону при этом фонтан слюней, который сбил бедняжку с ног. Привет, друг.

И он трижды поцеловал Лесного Кота, измазав его при этом слюнями с головы до ног.

– Что-то случилось? – озабоченно спросил хозяин.

– Как же не случилось? Ты из-за дождичка решил не идти на обязательные работы и обязательное собрание, как я понял? Дождешься – попадешь в лесную тюрьму, тебя и так считают неблагонадежным. И опять же – подорвешь мой авторитет. А еще ты забыл – сегодня же господин Лепрекон проводит благодарственное собрание!

– Но ты ведь рискуешь, приехав за мной! – озабоченно сказал Лесной Кот.

– Я тебя воспитываю, – усмехнулся Слюнявый. – Тетушка Мышь, ты хоть и пенсионерка, но на благодарственное собрание придти должна.

– Конечно, дорогой, – суетливо начала оправдываться Мышь, – мы ведь и собирались…

– Так я тебе и поверил! – усмехнулся Спаниель. – Ладно, поехали, садитесь в мою прекрасную машину, а то проблемы будут у всех нас!

И через несколько минут они уже ехали в машине депутата, которая побывала уже в сорока трех авариях. Как ни странно никто не боялся: Слюнявый считал себя образцовым водителем, Лесной Кот давно заметил, что каким-то чудесным образом во время аварий страдает только машина, а тетушка Мышь была не способна к анализу. Недалеко от вырубленной части Большого Леса, огороженной колючей проволокой Спаниель остановился:

– Дальше идите сами, нельзя, чтобы там нас видели вместе.

И его друзья под ливнем побежали к контрольно-пропускному пункту.

Повелитель Большого Леса

Все несчастья в Большом Лесу начались, когда доброго Старого Волшебника, который управлял Большим Лесом, отправили на пенсию, а вместо него управителем леса назначили Лепрекона.

Лепрекон был злобный гном, который не любил никого и ничего кроме золота. Все жители леса очень скоро почувствовали, как скверно иметь такого начальника. добрый Старый Волшебник ничем не стеснял их свободу, налоги собирал самые минимальные. Не таким был Лепрекон. Никто теперь не мог выехать из Большого Леса без его письменного разрешения, на каждый вид работ нужно было получить лепреконскую лицензию, стоимость которой нередко превышала ту прибыль, которую приносила работа. Например, белки за право на сбор орехов; ежи за право на сбор грибов должны были платить ему столько золота, что им приходилось продавать почти все, что они собирали, а оставшегося едва хватало, чтобы они и их семьи не умерли с голода. Лепрекон же был все равно еще и недоволен и проклинал всех лесных жителей за то, что они так мало ему приносят золота, и он не может себе позволить даже золотого унитаза.

Лепрекону очень не нравилось общее положение дел, которое он обнаружил в Большом Лесу. Слишком уж свободно, на его взгляд, чувствовали себя лесные жители, и слишком хорошо они жили. Лепрекон, как мог, затруднял им жизнь, но всего достигнутого ему казалось мало, И тогда он вышел с просьбой к Фунь Поцу о реорганизации Большого Леса в Зверосовхоз.

Это давало ему очень большие преимущества, так как все обитатели зверосовхозов лишались паспортов, им можно было ничего не платить, так как жалобы от них не принимались. Даже если житель зверосовхоза умирал, то правительственные органы не проводили никакого расследования.

Идея Лепрекона была встречена министром-зверящером с восторгом. Он тут же рассказал Древнему Змею, что поддержка идей гномов входит в одно из обязательных условий Правительственной «Программы поддержки гномического разума» (Фунь Поц придумывал такие программы на ходу, особенно это ему удавалось, когда можно было наполнить новым смыслом ранее известные термины); поэтому просьбу Лепрекона нужно удовлетворить, в качестве эксперимента, чтобы на практике можно было видеть, к чему приводит воплощение в жизнь идей гномического разума.

Вот только теперь жители Большого Леса поняли, как бывает по– настоящему плохо жить! Если раньше у них отбирали последнее, то теперь и свою личную свободу они потеряли. Не имея паспортов, они не могли выехать из Зверосовхоза в другое место и стали фактически крепостными Лепрекона, назначенного его директором.

С пушных зверей сдирали их меховые шкуры и продавали их на экспорт. К счастью, Добрый Старый Волшебник все еще жил в ставшем Зверосовхозом Большом Лесу. К нему и приходили несчастные звери с содранными шкурами. Он мазал их волшебной мазью, после чего у них восстанавливался кожный покров и вырастала новая шерсть. Лепрекон же был этому очень рад и умудрялся за счет этого сдирать с некоторых из зверей по три шкуры в год. Тогда Добрый Старый Волшебник пошел на хитрость: он что-то добавлял в волшебную мазь, после чего новые шкуры вырастали , но не имели товарного вида. Скрепя сердце, Лепрекону пришлось искать другие способы извлечения прибыли.

Все жители Зверосовхоза теперь работали по 16 часов в сутки, а после этого еще проводили общее собрание, во время которого говорили о том, как хорошо им стало жить под мудрым управлением Лепрекона. Собрания иногда затягивались настолько, что времени на сон и на еду почти не оставалось. Тогда директор довольно говорил: «Вот как хорошо мы работаем! Даже поесть и поспать некогда!» Это называлось «благодарственное собрание». Не придти на него или опоздать считалось серьезным проступком.

Однажды Лепрекону наскучили жалобы живших в Большом Лесу зверей и сказочных существ на то, что под его управлением они скоро умрут от голода и нищеты. Он решил, что пришла пора начать платить зарплату тем, кто на него работает. Денег у Лепрекона было, как у дурака фантиков, только вот делиться он ими ни с кем не хотел. А как отдавать другим деньги, чтобы у самого их меньше не становилось? Над этим вопросом Лепрекон мучался не один месяц.

Но вот однажды во время посещения столицы он зашел в Центральную лепреконскую волшебную лавку. Его внимание сразу же привлек волшебный сундучок, украшенный драгоценными камнями. Но самое главное было не во внешнем великолепии. Сундучок имел необычайное волшебное свойство: в него закладывался обычный древесный уголь. Но тем, кто его открывал, казалось, что они видят чистое золото. Иллюзия сохранялась и в тот момент, когда хозяин сундучка расплачивался содержимым. И лишь, спустя несколько часов, «золото» вновь становилось углем. Но ведь в этот момент оно было уже у новых хозяев, а владельцы подобных сундучков претензии не рассматривают.

Многим лепреконам (а их немало наехало в Зверландию в годы правления Древнего Змея) хотелось приобрести этот сундучок. Но сильно уж высока была цена. Однако Лепрекон, назначенный управителем Большого Леса, быстро придумал выход из сложившейся ситуации. Он решил, что раз покупка совершается в интересах жителей Большого Леса, то они и должны ее оплатить. А чтобы не пришлось оставлять сундучок преемнику, если самого переведут на повышение, Лепрекон вспомнил об одной важной дате, к которой его подданные просто обязаны были сделать лично юбиляру дорогой подарок: ведь пять лет назад его наградили туфлями с золотыми пряжками как первого по жадности гнома в стране.

Тяжелым бременем легла на жителей Большого Леса покупка сундучка. Ведь от обязанностей платить остальные налоги их тоже никто не освобождал. Вот и пришлось многим из лесных жителей продавать из дома последнее, чтобы выполнить очередную прихоть Лепрекона.

А тот сиял от счастья, когда смог, наконец, купить сундучок. Через неделю он необычайно поразил всех жителей Большого Леса, заявив, что начинает платить зарплату тем, кто на него работает. Но надо ли говорить, что когда золото превратилось в древесный уголь, никто из работников Лепрекона особо не удивился и не расстроился. Зная своего хозяина, они понимали, что это еще самое лучшее, что можно от него ожидать.

А Лепрекон так обнаглел, что стал расплачиваться содержимым сундучка и с наемными рабочими, которые приезжали из соседних полей и лесов. Когда же те, поняв, что их обманули, пробовали возмущаться, то Лепрекон приказывал лесной полиции с позором выдворить их из Большого Леса. Лишь одно омрачало счастье Лепрекона: то, что он не мог содержимым сундучка платить налоги Древнему Змею, а в остальном он некоторое время был полностью доволен существующим положением.

Сейчас Лепрекон находился еще в этом эйфорическом состоянии, поэтому простил опоздавших Лесного Кота и тетушку Мышь, поругав их при всех жителях Большого Леса всего каких-то полчаса. Он даже не вычел у них из зарплаты. «Зачем? – подумал прагматичный гном. – Все равно ведь она превратится в уголь».

После собрания

После собрания и изнурительной и бессмысленной работы, Лесной Кот собрался было отправляться домой, когда его кто-то окликнул. Устало повернув голову, он увидел Декоративного Кролика, который давно набивался к нему в приятели. Но не нравился он Лесному Коту, что тут можно было поделать! И история его, которую он так любил рассказывать, казалась коту совсем не интересной. А суть ее была следующей.

Жила одна Крольчиха. Самая, что ни на есть, обыкновенная, за одним исключением. Ей хотелось всю жизнь прожить так, чтобы у нее всегда все было, а она при этом никогда ничего не делала. Подруги решили над ней посмеяться и сказали, что так живут жены декоративных кроликов. Но Крольчиха отнеслась к их словам серьезно. Теперь ее целью было скорейшее удачное замужество.

Она поступила на работу уборщицей в училище декоративных кроликов. Училище было профессиональным, учились там, в основном ее ровесники. Скоро она уже сумела познакомиться с несколькими учениками. Не учитывала Крольчиха одного: декоративные кролики всегда женились на декоративных крольчихах.

Но в каждом правиле бывают исключения. Был в училище один дефектный студент: уши у него были коротковаты, вид болезненный, да и говорил он, как хрюкал. Вообще, он внешне был больше похож на морского свина, чем на декоративного кролика. Внутренние качества удачно дополняли внешние. Он был самовлюбенным, считал себя умницей и красавцем, хотел, чтобы им постоянно восторгались, говорил со всеми только о себе. Поэтому ни одна декоративная крольчиха не хотела с ним знаться. А нашей героине все было нипочем: лишь бы прожить всю жизнь за чужой счет, И вот их свадьба состоялась.

Сразу после свадьбы Крольчиха перестала говорить Декоративному Кролику, какой он милый и распрекрасный. Она потратила много сил, говоря ему это на свиданиях, а теперь ждала отдачи и обязательно облеченной в форму материального благополучия. А новоиспеченный муж, не раздумывая, бросил ее. Ему было глубоко наплевать не только на жену, но и на ни в чем не виноватых крольчат, которых она вскоре родила.

Декоративный Кролик жил в свое удовольствие, разъезжал из города в город, получая призы на выставках декоративных животных. Ему и в голову не приходило, что его гастроли так финансово успешны, потому что все принимают его за диковинное животное – помесь кролика с морской свинкой.

С бывшей женой и детьми делиться своими доходами он не хотел. Когда Крольчиха подала на алименты, декоративный Кролик вынужденно стал посылать ей по почте морковь и капусту для крольчат. Но делал он это с таким расчетом, чтобы пока посылка дойдет, продукты в ней успели сгнить. А у него оставались почтовые квитанции, что он ничего больше в этом месяце своим крольчатам не должен.

Он никого не любил, никто не любил и его. Декоративный Кролик не раз пытался завести роман, причем не только с крольчихами, но и с белками или кошками. Но все его поднимали на смех, даже не зная всего его внутреннего содержания. А одна Кошка прямо сказала ему, что лучшая партия, на которую он может рассчитывать – это пьяная морская свинка.

Так незаметно он и состарился, никому не нужный, не сделавший в жизни никому ничего полезного или хорошего. В Большом Лесу он прибился к Лепрекону, у которого выполнял обязанности «второстепенного придурка на подхвате» – так официально называлась его должность в штатном расписании аппарата Лепрекона. Но Декоративному Кролику хотелось хоть с кем-то дружить. Самым подходящим для этого ему казался Лесной Кот. А тот, по своей доброте, не мог просто «послать» зануду, как это делали все остальные.

– Вы знаете, – обратился к нему Декоративный Кролик, – новости про Лесную школу?

Лесная школа вообще была больной темой для кота, который работал там учителем десять лет назад.

– И что? – с замиранием сердца спросил он.

– Она рухнула!

Дело в том, что Лепрекону не нравилось все в Большом Лесу. Особенно же не нравилась ему Лесная школа – одно из лучших учебных заведений этой страны. Он начал с того, что уволил ее директора и его заместителя. После этого перед ним встал вопрос, кого же назначить новым дирёктором. Назначить Лепрекон решил такого жителя леса, которому он бы нравился. А нравился Лепрекон из всех жителей леса одному только Кроту. Кроме того, Крот постоянно обещал Лепрекону, что найдет для него клад. Все это вместе и решило вопрос с назначением.

Став директором школы, Крот поначалу сильно изменился. Он сразу стал важным и заносчивым, каким всегда и мечтал быть. А жители леса теперь не могли над ним открыто смеяться из-за того официального положения, которое он стал занимать.

Впрочем, толку Кроту от его нового назначения оказалось немного. Лепрекон не платил зарплату никому из своих сотрудников. Кроме того, он урезал бюджет Лесной школы. Ее отрезали от электроснабжения (потому что надо заниматься, когда на улице светло), от водоснабжения (надо мыться в речке), от отопления (зачем зверям отопление, у них и так шкуры меховые). Вдвое сократили расходы на питание (и так все толстые). Учителям перестали платить зарплату, потому что все, кто работает на Лепрекона должны работать бесплатно, и большая часть учителей ушла из школы.

Кроту пришлось самому преподавать половину предметов. А так как он ничего не знал, то после его занятий ученики становились в три раза глупее, чем до них. Крот стал нервным и раздражительным, его уже не радовало, что к нему обращаются «Ваша милость»; он даже иногда стал забывать важничать.