Текст книги "Орден Крылатого Льва (СИ)"

Автор книги: Алексей Федотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

А Лепрекон требовал с него обещанный клад. Крот, естественно, не знал, где зарыт клад и есть ли он вообще в этом лесу. Он наговорил про него просто для того, чтобы выслужиться. А Лепрекон шутить не любил, особенно, когда речь шла о золоте, И Кроту пришла в голову мысль, что клад зарыт под фундаментом школы.

Он забросил все дела и начал усиленно копать под школой подземные ходы. Когда лапы его уставали, то он начинал копать носом, как это делал его бывший друг Кабан. Клада он не нашел, но зато после месяца усердной работы его нос стал точно таким же, как у Кабана. Теперь за глаза его называли Крот со свиным пятачком.

А еще через два месяца усердного копания подземных ходов под школой, ее фундаменты не выдержали, и здание Лесной школы рухнуло.

Сердце Лесного Кота облилось кровью. Сразу вспомнилось все то хорошее, что у него было связано со школой.

– Неужели это все не кончится? – со слезами воскликнул он.

Кикимор

Дорога домой для Лесного Кота лежала через болото. Когда он шел мимо него, то его кто-то окликнул. «Только бы не Кикимор!» – подумал кот. Но, обернувшись, увидел, что его опасения подтвердились.

В Большом Лесу жило много сказочных существ. Самым непутевым из них был Кикимор. До такой степени непутевым, что его даже Лепрекон освободил от обязательных работ и (не может быть!) даже от посещения благодарственных собраний зверосовхоза. Жил Кикимор в болоте, в полной нищете, вид имел неказистый, но мнения о себе был самого высокого.

Ходил он всегда в одном и том же балахоне, сшитом из рваных тряпок. Никогда не мылся, балахон свой не стирал, питался преимущественно слизнями и пиявками. Однако лесные жители относились к нему в целом неплохо, потому что Кикимор, хотя в душе всех ненавидел, внешне был со всеми приветлив, каждому хотел услужить.

Правда пользы от его помощи всегда было меньше, чем вреда: попросят его помочь собрать грибы, так он наберет одних поганок попросят помочь собрать ягод, так непременно наберет волчьих. А уж показать дорогу его никто не просил с тех пор, как Волк, который имел неосторожность пойти по дороге, которую указал ему Кикимор, угодил в капкан. Но ведь Кикимор всегда хотел «как лучше», поэтому обычно на него особо не обижались, но и помощи у него уже давно никто не просил.

Самой заветной мечтой Кикимора было стать великим волшебником, чтобы он все мог, и все боялись и уважали его. Но вот беда: способности к волшебству он имел еще меньшие, чем к помощи своим знакомым.

Однажды он решил развести волшебный огонь, после чего сгорела целая березовая роща, а самому ему целых полгода пришлось прятаться от лесной полиции в своем болоте. В другой раз он придумал волшебный аппарат для сбора клюквы, который должен был, по замыслу незадачливого волшебника, собирать ведро ягод в минуту. Но аппарат ягоды собирать не стал, а так раздул всю воду в болоте, что слизни и пиявки разлетелись в разные стороны леса. Две недели Кикимору пришлось голодать.

Впрочем, неудачными свои опыты он не посчитал: дело в небольших технических недоработках, а так все прошло превосходно. И Кикимор решил, что он величайший волшебник и пора ему стать управителем Большого Леса. Когда он вышел с письменным предложением об этом к Древнему Змею, то на чудака захотел посмотреть даже сам министр Фунь Поц. Звероящер смеялся, когда Кикимор рассказывал ему насколько он умнее Лепрекона. Но когда он заявил, что умнее и самого Поца, его направили на принудительное лечение в лесную больницу.

Однако долго он там не задержался: его приходилось держать в отдельной палате, потому что в общей другие больные теряли сознание от той вони, которая исходила от Кикимора и которую было невозможно заглушить никаким количеством хлорки. Кроме того, он отказывался есть что-то кроме слизней и пиявок. Лепрекон стоял перед трудной диллемой: с одной стороны ему нравилось то, что больные мучались еще больше. С другой – пока они болели, не работали. Поэтому было принято выписать Кикимора из больницы и отправить к себе на болото, под профилактический надзор лесной полиции. Там и доживал свои дни непонятый и непризнанный «гений». Впрочем, «надзор» это громко сказано: была кому охота не то что следить, а и подходить к изгою! Один лишь Лесной Кот, дорога к дому которого лежала мимо болота, не находил в себе силы оттолкнуть и так отверженного и ему порой часами приходилось после изнурительного трудового дня за чашкой чая из болотной жижы, слушая рассуждения Кикимора. Но не в этот раз: кот все же не оставлял надежды, что ему удастся почитать сегодня книгу, к которой он спешил. Поэтому, вежливо раскланявшись, Лесной Кот сослался на сильную усталость и пообещал на днях зайти поговорить непременно. И поспешил к книге.

Воспоминания об отце

Путь Лесного Кота к дому продолжился. Он вдруг задумался и вспомнил своего отца – Черно-Белого Кота, от которого и получил в наследство книгу.

… На тридцатом году правления Древнего Змея в одном из городов Зверландии жил Черно-Белый Кот. В этом городе, который назывался Кэттаун жили разные представители семейства кошачьих: львы, тигры, рыси, леопарды и другие. Но больше всего было котов и кошек.

В то время Древний Змей еще давал своим подданным много свобод, чтобы каждый из них мог сам себя проявить. Для того, чтобы власть его над Зверландией была по-настоящему прочной, необходимо было, чтобы ее жители сами изменились настолько, чтобы перемены стали необратимыми, чтобы уже никто не смог перемениться настолько, чтобы как когда-то Черный Кот вновь призвать в страну Крылатого Льва, вновь улетевшего в чертоги Великого Императора. Поэтому, в первые годы своего нового правления, Древний Змей в своей политике, особенно в некоторых городах страны, был очень толерантен и демократичен, преследуя, впрочем, при этом вполне конкретные стратегические цели.

Черный Кот, которого он ненавидел всей душой, как и его жена – Желтая Кошка, уже закончили свой земной путь. Крылатый Лев отнес их в чертоги Великого Императора, откуда они никогда уже не могли вернуться в Зверландию и где Древний Змей уже не мог причинить им никакого зла. Но здесь сама память о Черном Коте и том, что он сделал, была для нового властелина опасна. И ее нужно было дискредитировать любой ценой. Поэтому внимание его и отвечающего за идеологию министра звероящера Фунь Поца, который хотя и не был бессмертным, как Древний Змей, но благодаря службе ему, получил способность жить до трехсот лет, было приковано к Кэттауну. Здесь они надеялись найти того, кто мог бы послужить для них орудием для дискредитации памяти о Черном Коте.

И они использовали для этого и то хорошее, что было у жителей Кэттауна, где память того, кто чуть не погубил страну, а затем содействовал ее спасению, очень почитали. Где-где, а уж в этом городе все наизусть знали историю о Черном карликовом тигре. И считалось дурным тоном, если, например, лев будет говорить, что он лучше, чем кот. Все львята, тигрята и котята ходили в одни и те же школы, вместе играли. Когда они вырастали, то каждый имел одинаковые возможности для карьеры. Мэром города могли выбрать как льва, так и кота.

Но, наконец, поиски Фунь Поца увенчались успехом. Министр нашел Черно-Белого Кота, который всегда был недоволен, что он кот, а не тигр. Он работал директором одной из самых больших в городе школ. У него училось много тигрят, и он приложил все силы к тому, чтобы подружиться с их родителями. Те поначалу были рады этому: Черно-Белый Кот был хорошим директором школы, хорошо справлялся со своими обязанностями, любил учеников, а те его.

Однако вскоре они начали замечать определенные странности в поведении Черно-Белого Кота. Все жители города привыкли к тому, что каждый из них имеет свои возможности. Например, маленький по размеру кот не может сделать того, что может сделать лен. Все это знали, и никому никогда не могло придти в голову, что это плохо. Просто все были разными и воспринимали это, как нечто естественное.

А вот Черно-Белому Коту это очень не нравилось. Он хотел уметь все, что умеют тигры. Он ходил на все их встречи, дружил только с тиграми, всячески им подражал. Однако единственное, что он сумел – это выпивать столько же водки, сколько большой тигр. Над ним стали смеяться, он постепенно потерял уважение не только своих приятелей-тигров, но и всех в городе.

И вот им-то и воспользовались Древний Змей и Фунь Поц. Благодаря их незримой работе, Черно-Белого Кота стали звать Черный карликовый тигр. И постепенно, в сознании жителей Кэттауна именно с ним стало ассоциироваться это имя.

Черного карликового тигра за пьянство сняли с должности директора школы. Некоторое время он не мог найти работу. Наконец один из его приятелей-тигров пожалел его и взял преподавателем в тигриный институт. Однако Черный карликовый тигр так обрадовался, что теперь имеет возможность учить исключительно тигров, что стал пить больше прежнего. Другу было жалко увольнять его, и он перевел Черного карликового тигра на должность научного сотрудника, чтобы он писал монографию о тиграх у себя дома, где никто бы его не видел.

Но Древнего Змея это не устраивало. Ему нужно было заострить драматизм ситуации, чтобы бывший Черно-Белый Кот сделал окончательный выбор. А новый Черный карликовый тигр сделал его в пользу бутылки, потеряв работу и семью. Он не был плохим котом, но душа его чужда была сильных порывов. О нем можно было бы сказать, что он ни холоден, ни горяч. Если бы Черно-Белый Кот был так горяч, как тот, чью память пытались с помощью его опорочить, то он смог бы разорвать сковавшие его узы мрака и безнадежности. Будь он холоден, как тот же Фунь Поц, но оставался собой, то он попросту избежал бы этих уз. Но новый Черный карликовый тигр просто страдал, не предпринимая усилий, чтобы измениться. Он пропил все, что только мог. Его жена и маленький сын должны были уехать в глухую провинцию Зерландии – Большой лес – единственное место, где они смогли найти хоть какое-то жилье и работу.

Прощаясь с сыном, Черный карликовый тигр на какой-то миг вдруг вернулся в сознание. Он достал с полки книгу (тогда еще очень ходовую в Кэтттауне) и дал ее ему со словами: «Смотри, каким был настоящий Черный карликовый тигр». После этого опять впал в забытье.

Древний Змей и Фунь Поц постепенно уничтожили все книги о прежнем Черном карликовом тигре. Они стали запрещенными. А в новых, написанных Фунь Поцем, рассказывалась история Черно-Белого Кота, в которой не было ничего опасного для их правления. Постепенно новое поколение зверландцев начало считать, что это и есть подлинная история Черного карликового тигра, которого почитали их деды и удивлялись, что же они хорошего в ней находили.

…Больше семидесяти лет прошло с тех пор. Котенок стал старым Лесным Котом. Он давно похоронил мать, которая так и не смогла пережить разлуку с мужем, которого когда-то любила, но не таким, во что он превратился.

Сначала Лесной Кот ненавидел отца и хотел даже выкинуть книгу, которую тот ему дал. Но чем старше он становился, тем больше терпимости появлялось в его душе. Он простил отца. Первый раз книга была прочитана им в день его шестидесятилетия. И с тех пор стала любимым его чтением. Лесной Кот очень жалел, что его слабый отец не смог сделать достойный выбор, но тут же себя одергивал: «А сам я разве делаю достойный выбор каждый день?» И он стал первым котом в Большом Лесу, подружившимся с мышью и псом, с изгоем Кикимором.

Лесной Кот наивно думал, что его просто не замечают, поэтому ему и удается делать то, что идет вразрез с установленными в Зверландии правилами. Но Древний Змей и Фунь Поц явно чувствовали рядом с ним дыхание Крылатого Льва, которого уже больше века не чувствовали они в подвластной им стране. И это не могло их не заботить. Как и то, что старый Лесной Кот, не зная этого, получил от Крылатого Льва ту защиту, которую когда-то имел Черный карликовый тигр – не отец Лесного Кота, а тот, в душе, которого когда-то решалась судьба Зверландии.

Читая книгу

Вот Лесной Кот и смог вновь открыть книгу и перечитать два отрывка, которые наиболее его впечатляли. Он в сотый раз прочитал, как Черный Кот делал свой выбор на площади перед лицом всей страны.

« – В твоем сердце осталась любовь, но не она сейчас в тебе говорит, а желание покрасоваться, поиграть в благородство. Поэтому ты пока не можешь пойти туда, куда идем мы, ты еще не готов, – возразил Крылатый Лев. – Но я знаю и то, что ты не отказался бы от своих слов и пошел бы за мной в изгнание, чтобы делить все тягости и невзгоды, даже не зная, куда я иду. Поэтому у тебя есть шанс стать тем, кто вернет счастье этому народу. И особая защита всегда будет с тобой. Тебе придется бороться лишь с одним врагом – самим собой.

– Куда же ты идешь? – подавленно спросил Черный Кот.

– Я иду к Великому Императору, туда, где нескончаемая радость, в страну, по сравнению с которой любая родина кажется чужбиной. А со мной идут лишь трое…»

«И ведь Крылатый Лев простил его! – вздохнул Лесной Кот. Наверное, он простил бы и отца, найди он немного мужества в своей душе… Впрочем, не так уж и мало нужно было этого мужества!» И он перечитал отрывок о выборе, который Черный карликовый тигр делал уже не на виду у всех, а наедине со своими страхами и страстями:

«Черный карликовый тигр накануне первый день почти полностью не пил. Он проснулся глубокой ночью от мерзкой музыки, игравшей в его голове. Страшные рожи носились перед его замутненным взглядом. «Допился!» – подумал он и попробовал опять заснуть. Но видения становились все настойчивее и страшнее.

Одна за другой пролистывались страницы жизни, каждый дурной поступок Черного карликового тигра был ведом Винным змеям, которые следили за ним с того момента, как он первый раз выпил, а теперь по поручению своего владыки предприняли на него открытое нападение.

Перед мысленным взором больного кота вставали губернатор Тигр, говорящий, что ему нет прощения, Крылатый Лев, утверждающий, что Черного Кота больше нет, а Черный карликовый тигр – его враг; смутно мелькал Великий Император, изрекавший, что не видит смысла в такой никчемной жизни… И тут же вставал Древний змей, шипящий, что нужно всего лишь выпить яд, и все будет хорошо. Сразу вставала картина дворца, в котором будет припеваючи жить Черный карликовый тигр, множество слуг, всевозможные почести…

Но больной кот превозмог все это и твердо сказал: «Нет!» Тогда перед его глазами поплыли, как кадры кинохроники, многочисленные картинки самых ужасающих страданий жителей Зверландии. И все они проклинали Черного карликового тигра, говорили, что мучаются по его вине. Все они требовали для него кары…

Но больной кот среагировал не так, как ждал от него Древний змей. Он вдруг почувствовал, будто лопнул какой-то панцирь, сковывавший его душу. В его сердце впервые за последние годы возникло искреннее раскаяние и желание исправить все то зло, которое он совершил. И тогда кот увидел Винных змеев.

Главный из них, заметив это, сказал, что раз он их видит, то не стоит притворяться, каяться коту бесполезно, Крылатый Лев все равно его не простит, защиты у него больше нет, иначе бы он не видел Винных змеев. Он просто закончит свои дни в ветлечебнице, и все… Или, если он хочет доказать то, что предан Крылатому Льву, то пусть сейчас же откажется от имени Черного карликового тигра, выйдет из дома. Во дворе его ждут те, кто хочет его застрелить за то, что он еще не забыл Крылатого Льва…

– Да, я снова Черный Кот! – заявил тот, кто еще минуту назад был Черным карликовым тигром. И я готов погибнуть за моего друга Крылатого Льва!

И с этими словами он выскочил на улицу. Но там сквозь сумрак ночи он увидел не убийц, а почувствовал, что Крылатый Лев со своей защитой вновь рядом с ним. А Винные змеи отошли от него…»

«Нужно просто сделать выбор! – задумчиво произнес про себя Лесной Кот. – Неважно кто в этот момент будет рядом и будет ли. И я его делаю. Я – старый больной кот, которому, наверное, нечего терять в этой жизни. Но у меня есть свои страхи, свои слабости. Я не знаю, справлюсь ли я с ними, но мне всей душой хочется служить Крылатому Льву, не потому что я на что-то надеюсь лучшее, и не потому что боюсь чего-то худшего. Просто потому, чтоя люблю его всем сердцем, хотя и знаю о нем только из этой книжки! Министр Фунь Поц сказал бы, что я люблю иллюзию, и сама любовь – иллюзорна, это чувство которого нет. Тогда то, чего нет лучше того, что есть!» На глазах старого кота выступили слезы. Выступили они и на глазах Крылатого Льва, который впервые больше чем за сто лет смог появиться в Зверландии, в этой комнатенке, правда, пока еще незримо для Лесного Кота. И вздрогнул у себя во дворце Древний Змей, ощутивший вдруг, что власть его над Зверландией уже не так и незыблема…

Идеолог лесного масштаба

Два года прошло с момента, когда Лесной Кот принял решение встать на тот путь, которым когда-то прошел Черный карликовый тигр. Ему оказалось непросто: весь тот вред, который могли причинить ему Древний Змей и его подручные, они ему причинили. Поначалу его заставляли больше работать, чтобы у него не оставалось сил думать о чем-то другом, запугивали тетушку Мышь и Спаниеля Слюнявого, чтобы они не общались с котом. И, нужно сказать, что пес чуть было не сдался, когда ему пригрозили, что лишат его депутатства, но потом устоял. И депутатом его оставили…

Министр Фунь Поц решил легализовать деятельность Лесного Кота: ему разрешили официально зарегистрировать общественную организацию «Орден Крылатого Льва», в которую тут же вступили тетушка Мышь и Спаниель Слюнявый. Но дальше дело застопорилось. Оказавшись во главе зарегистрированной правительством Древнего Змея организации, Лесной Кот, хотя и оказался освобожденным от трудовой повинности, но получил обязанность выполнять множество юридических процедур, в которых ничего не смыслил. А каждый его промах использовался для дискредитации его деятельности в средствах массовой информации. Причем хитрый звероящер решил, что если заниматься этим будет он лично, то это подчеркнет значимость кота и его организации в глазах народа Зверландии, пробудит к нему ненужный интерес. Поэтому работать над дискредитацией «Ордена Крылатого Льва» было поручено идеологу лесного масштаба – одному из помощников Лепрекона.

Самым ближайшим и доверенным помощником Лепрекона был индюк по имени Скотоферм. Своим несуразным именем он был обязан не кому иному, как самому Лепрекону. Раньше, когда индюк жил в птичнике, у него было вполне благозвучное имя, правда какое, он и сам уже забыл. А Лепрекон имел обыкновение менять имена приближенным к нему работникам. Так индюк и стал Скотофермом и, что странно, необычайно гордился своим новым именем.

Скотоферм был необычайно важным индюком. По любому поводу и без повода он раздувался от важности так, чтобы это было видно всем вокруг. Особенно же большим специалистом Скотоферм считал себя в истории. К этой науке он подходил с большой серьезностью.

Еще в свою бытность на птичнике, индюк решил написать его историю. При этом его особенно интересовала история птичника до того момента, как он был построен, а еще больше – до того момента, как вообще появились птицы в этой местности. Для Скотоферма было большим ударом, когда его научный труд не получил никакого признания, а сам он не был удостоен за него ученой степени. С этого момента он люто возненавидел всех профессиональных историков, считая их шарлатанами, которые под видом истории пропагандируют лженауку.

В Большом Лесу Скотоферм, по поручению Лепрекона, взялся написать его историю. Внимательно изучив все имеющиеся исследования по данной проблеме, ученый индюк безапелляционно заявил, что все они являются профанацией, а все живущие в Большом Лесу историки – лжеучеными.

Новую «настоящую» историю Большого Леса он разделил на следующие периоды: первый рассматривал историю Большого Леса до появления деревьев, второй – до появления животных, третий – до оформления Большого Леса в качестве самостоятельной административно-территориальной единицы. Скотоферм необычайно увлекся своим трудом и написал не менее двадцати тысяч страниц, пока Лепрекон не охладил его пыл и не сказал, что все написанное в сущности несущественно.

По его убеждению, история Большого Леса разделялась на два периода: плохой – до того, как в нем появились лепреконы и период благоденствия – когда лепреконы в нем появились. А поскольку Лепрекон был первым гномом, появившимся в Большом Лесу, то основной целью исследования должно было стать должное отражение его роли в процветании вверенной его управлению территории.

Скотоферм написал еще десять тысяч страниц. Каково же было его возмущение, когда этот его грандиозный и эпохальный труд не был удостоен ученой степени!

Тогда он подписал у Лепрекона приказ о создании высочайшей аттестационной комиссии Большого Леса, в которую вошли он и Крот со свиным пятачком, а председателем Комиссии стал сам Лепрекон. Эта комиссия на первом же заседании присвоила Скотоферму степень доктора наук, звание профессора и избрала действительным членом Лесной Академии. Правда, кроме членов комиссии никто серьезно к ее решениям не относился, но Скотоферму был важен сам факт наличия у него трех красивых, тисненых золотом дипломов, каждый из которых был изготовлен в одном экземпляре. Кроме того, лесным жителям приходилось делать вид, что они с глубочайшим уважением относятся к решениям комиссии в течение всего времени, пока Лепрекон управлял Большим Лесом.

Вот Скотоферму звероящер Фунь Поц и поручил работать над дискредитацией Ордена Крылатого Льва, пообещав в случае успеха провести процедуру нострификации его дипломов в Министерстве гоблинского образования. Индюк рьяно взялся за дело. Им была для этого даже основана газета «Вопль леса». В ней он писал одну за другой статьи о Лесном Коте и его сподвижников. Самые добрые названия, которые Скотоферм по отношению к ним применял это «группа политических недоносков», «интеллектуальные маргиналы», «умственно отсталые политические выкидышы». С большим упоением помощник Лепрекона описывал все промахи, которые Орден Крылатого Льва допустил в исполнении законодательства. Но так как законы были составлены таким образом, что выполнить их было в принципе невозможно, и каждый из жителей Большого Леса чувствовал это на собственной шкуре, а все утверждения Скотоферма воспринимались с точностью наоборот, то статьи возымели обратный эффект – в Орден Крылатого Льва вступили тридцать новых членов из числа жителей Большого Леса, а слухи о нем стали распространяться по Зверландии.

Разъяренный Фунь Поц запретил Скотоферму вообще всякую писательскую и издательскую деятельность, чем тот был очень недоволен. А о Лесном Коте узнали в Зверландии.

Изгнанники

Со своей проповедью о том, что спасение страны возможно, Лесной Кот решил отправиться к своему другу-изгою Кикимору. А тот жил на своем болоте уже не один.

Крота со свиным пятачком, когда он разрушил Лесную школу, в наказание посадили в клетку и стали возить по соседним лесам, где показывали за деньги. Желающих посмотреть было немало: никто еще не видел крота с настоящим свиным пятачком, который тем более сумел разрушить за рекордно короткий срок одну из лучших в стране школ. Планировалось, что вырученные деньги пойдут на восстановление Лесной школы. Однако расходование их поручили Лепрекону и, естественно, все эти деньги пошли прямиком ему в карман. А Крота со свиным пятачком провезли по всем лесам и полям страны. Теперь его знали все в стране, когда-то он об этом мечтал, но теперь очень жалел. А самое сложное ждало его дома: лесные жители не могли простить ему не разрушения их любимой школы, ни того, как он себя с ними вел, оказавшись у власти. Однако, стоило им его увидеть, как все их мысли о расправе пропали. Они сочли, что самое большое наказание для Крота со свиным пятачком быть таким, какой он есть, внешне и внутренне.

После поездки по всей стране Крот со свиным пятачком долго приходил в себя. А Лепрекон между тем вызвал его и спокойно заявил, что Кроту необходимо срочно найти деньги на строительство нового здания лесной школы. Тех денег, которые Лепрекон выручил от показа Крота со свиным пятачком на ярмарках, в принципе хватило бы, чтобы построить новое скромное здание. Но он уже их истратил на более важные вещи для себя: новую трость, новый колпак и, то о чем он давно мечтал, – унитаз из чистого золота. Теперь он превзошел всех лепреконов в стране. Крот растерялся и замямлил, что он не знает, где ему взять такие деньги. Лепрекон же и слушать ничего не хотел. Он сказал, что деньги необходимо взять в долг у лесных разбойников, а затем отдать их ему, чтобы их трата производилась разумным образом.

Крот со свиным пятачком занял у лесных разбойников очень большие деньги под баснословные проценты и отдал их Лепрекону. Тот сразу нанял на них большую бригаду рабочих, которым платил в три раза меньше, чем те суммы, за получение которых они расписывались. При таком подходе на здание новой Лесной школы денег не хватало, и Лепрекон решил, что можно вместо этого построить себе новый дом. Строительство закончилось быстро и уже через месяц, он принимал гостей в своем новом доме, не забывая при этом говорить, что из-за того, что у него такие глупые и бесполезные помощники Большой Лес еще долгое время будет обходиться без школы.

Между тем лесные разбойники захотели получить обратно свои деньги. Лепрекона они боялись, потому что знали, что он намного более злобный и опасный, чем все они вместе взятые. И поэтому их гнев обрушился на Крота со свиным пятачком. Тому пришлось бежать от них и целых три месяца скрываться на болотах у Кикимора. Наконец Кроту надоела жизнь в постоянном страхе, в невыносимой вони болота и питание одними слизнями и пиявками. И он решился встретиться с разбойниками.

Нужно при этом отметить, что, живя на болоте, Крот со свиным пятачком успел жутко провонять, а внешний вид его, и раньше достаточно мерзкий, приобрел наконец завершенность и стал самым мерзким в стране. Когда разбойники увидели его, то их начало сильно рвать. Более того: никакие средства не могли остановить их рвоту. Им пришлось оставить свое ремесло и остаток дней провести в лесной больнице в отдельной палате. Еду и лекарства им подавали на лопате через окошко. А все их имущество Лепрекон забрал себе, в качестве платы за их проживание в лесной больнице.

Лепрекон был так доволен тем, что не только избавился от надоевших конкурентов по грабежу жителей Большого Леса, но и присвоил себе все, что они награбили за десятки лет, что представил Крота к награде. Крот со свиным пятачком был награжден указом Древнего Змея орденом гадаринской свиньи первой степени. Однако жить ему пришлось на болоте: Лепрекон был рачительный хозяин и не хотел, чтобы кто-то из лесных жителей пострадал также, как разбойники. Даже орден Кроту вручал Кикимор, единственный, кто мог теперь общаться с ним, не подвергая опасности свое здоровье.

И вот к этим «прокаженным» и отправился Лесной Кот. Ему стоило большого труда простить Крота со свиным пятачком, разрушившего школу, учителем в которой он работал много лет. Но стоило коту увидеть того, кого он долгие годы считал своим врагом, в таком плачевном состоянии, как все остатки ненависти у него пропали, и их место заняла жалость. А Крот со свиным пятачком, которого впервые кто-то пожалел с тех пор, как он начал работать на Лепрекона, вдруг расчувствовался и решил вступить в Орден Крылатого Льва. За это его лишили ордена гадаринской свиньи, но зато и вонять он перестал и смог опять жить среди других лесных жителей. Не все из них могли его простить: несколько даже в знак протеста покинули Орден. Но Лесной Кот отнесся к этому спокойно: он считал, что члены Ордена должны понимать, какое место в их жизни должно занимать прощение тех, кто раскаялся. И некоторые поняли. А Крылатый Лев после этого получил возможность вернуться в страну, но пока еще, будучи для всех незримым. Но Древний Змей чувствовал его присутствие.

Совещание у Древнего Змея

Древний Змей вызвал к себе министра Фунь Поца, Лепрекона и Скотоферма для обсуждения сложившейся в Большом Лесу ситуации.

– Господин Лепрекон, – вроде бы ласково прошипел он, но с такими, не предвещающими ничего доброго интонациями, что ничего не боявшийся правитель леса задрожал от страха. – Я недоволен вами.

– Повелитель, – вклинился было Скотоферм, считавший долгом заступиться за своего хозяина, но Древний Змей бросил на него такой взгляд, что безбашенный индюк испуганно замолчал.

– Простите, повелитель, – с трудом подбирая слова, стал говорить Лепрекон. – Но вы же сами сказали, что не нужно устранять этого кота физически, хотя я давно предлагал это сделать. Он старый и, наверное, очень больной, раз ни разу не был у нас в лесной больнице…

– Это как раз свидетельствует о том, что, наверное, он очень здоровый, – ехидно бросил Фунь Поц. – Так как вы мотивировали бы его неожиданную кончину?

– Вопрос не в этом, – устало сказал Древний Змей, – меня удивляет твоя глупость, министр Поц. Вся проблема в том, что Лесному Коту сопутствует защита Крылатого Льва, и хотя он об этом не знает, мы-то ничего ему сделать не можем.

– Надо поднять общественность, написать манифест, цикл изобличительных статей! – вдруг вклинился опять Скотоферм.

– Зачем это здесь? – лениво спросил Древний Змей министра, кивнув на индюка.

– Для экзотики, – ухмыльнулся звероящер, единственный, кто мог позволить себе шутить с грозным властелином.

– Ты уже достаточно сделал своих дурацких статей и изобличений, – терпеливо сказал повелитель Скотоферму. – Если ты сделаешь их еще сотенку-другую, то все жители Зверландии захотят вступить в Орден Крылатого Льва. А теперь выйди вон!

И, когда дверь за испуганным индюком закрылась, обратился к Лепрекону:

– Он меня достал! Ты расстроишься, если я приму решение о его физическом устранении?

– Нет, конечно, – поспешно сказал правитель Большого Леса. – Как вам будет угодно, повелитель!

У Древнего Змея появилось подобие улыбки:

– Так я и думал о вас, господин Лепрекон, вы легко сдадите на смерть единственного, кто вас любит, даже не сомневаясь ни минуты. Вы очень подходите мне.

– Распорядиться о казни или убрать этого хмыря по-тихому, типа несчастный случай? – деловито и буднично поинтересовался Фунь Поц.

У Лепрекона на лице не дрогнул ни один мускул.

– Да ладно, пусть живет, это ведь ему терпеть, – кивнул Древний Змей на Лепрекона. И, уже обращаясь к Фунь Поцу, сказал: – Ведь терплю же я тебя!