Текст книги "У Кремлевской стены (сборник)"

Автор книги: Алексей Абрамов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Дорогобужский и другие полки 36-й пехотной дивизии, решительно выступившие против антинародной политики Керенского, первыми на Северном фронте подверглись жестоким репрессиям Временного правительства. 22 июня 1917 г. дорогобужцы отказались сменить на позициях другую часть и идти в наступление. «Мы – революционеры, а не разбойники-захватчики, – говорилось в резолюции солдатского митинга, зачитанной А. Инюшевым. – Мы братски всем воюющим народам протягиваем руку через горы трупов и дымящиеся развалины». Такие же решения приняли и другие полки дивизии. «Бунтовщиков» окружили казаки, поддержанные пушками и броневиками. Тысячи солдат и унтер-офицеров дивизии были брошены в тюрьмы. Двести человек, в том числе А. Инюшева, предали военному суду.

Однако искра, зажженная ими, разгоралась. «Отказ идти в наступление волной распространяется на разные полки Северного фронта», – телеграфировал комиссар Временного правительства в Петроград.

Как сообщил автору бывший солдат 143-го Дорогобужского полка А. С. Нечай, Андрей Инюшев был уроженцем Черниговской губернии. За храбрость в боях награжден Георгиевским крестом. Постепенно поняв несправедливый характер империалистической войны, вступил в ленинскую партию, участвовал в братаниях. Дорогобужцы любили его как командира, разделявшего их думы и чаяния, как пламенного большевистского агитатора. «Вместо демократического мира, – разъяснял А. Инюшев, – мы получили буржуазное наступление на фронте, а землю нам дали в преждевременных могилах».

В тюрьме, вспоминает двинец В. С. Денисенко, Андрей Инюшев говорил товарищам, что главная борьба впереди. И когда начались октябрьские бои за власть Советов, он по первому зову Московского военно-революционного комитета вывел своих солдат на штурм старого мира и отдал свою жизнь за революцию.

В разных местах Москвы героически погибли двинцы:

ВЛАДИМИРОВ Степан Владимирович, подпрапорщик из 642-го Стерлитамакского полка;

НЕДЕЛКИН Тимофей Федорович, солдат из 15-го Особого полка;

ТИМОФЕЕВ Гавриил, солдат из 1-го Невского полка.

Арестованные летом 1917 г. Временным правительством за отказ проливать кровь в угоду капиталистам и помещикам, они, не дрогнув, отдали свою жизнь за власть рабочих и крестьян.

«Двинцы дрались как львы», – вспоминал участник октябрьских боев И. Г. Батышев. Они были «ударным кулаком в борьбе с белогвардейским офицерством и юнкерами», – свидетельствовала известная большевичка Т. Ф. Людвинская. «С полным сознанием и святым трепетом каждый из них относился к революции», – писал член Московского военно-революционного комитета А. Я. Аросев.

«Это герои Московского восстания, – сказал другой член МВРК Г. Ломов (Оппоков), – которые во многом своей безоговорочной храбростью определили исход сражения, увлекая за собой широкие солдатские массы. Двинцы дерутся как черти, не щадя своей жизни…»

В честь героев 1-я Новотихвинская улица, близ бывшего Савеловского госпиталя, названа улицей Двинцев.

ЕЛАГИН Григорий Лукьянович (28.XI. 1894–1917). Солдат.

В архивном списке раненых в октябрьских боях есть запись: «Елагин Григорий. Умер. Др. сведений нет».

Тогда, в 1917 г., в вихре бурных событий, потрясавших Москву и страну, сведения о погибшем революционере установить не удалось. Лишь спустя более 60 лет появилась возможность внести поправку в госпитальную запись.

Собирая сведения о красногвардейце А. А. Кучутенкове, покоящемся у Кремлевской стены, автор приехал в 1979 г. в его родную деревню Карташово Алексинского района Тульской области.

«А знаете, – сказали старожилы, – на Красной площади похоронен еще один наш деревенский – Григорий Лукьянович Елагин». Они дали адрес его младшего брата. Вскоре 70-летний Иван Лукьянович Елагин, живший в г. Алексине, прислал автору письмо.

«Григорий, – писал Иван Лукьянович, – родился в большой семье, где было шестеро детей. Земли – всего на одну душу. Как прокормить такую ораву? Безземельные крестьяне уходили на отхожие промыслы. И отец в 1905 году взял 11-летнего Гришу на заработки в Одессу. Нанялся штукатуром, а сына упросил принять „мальчиком“ в трактир. Первые полгода брат работал бесплатно, „за харчи“, а потом стал получать 50 копеек в месяц».

В трактир часто заходили выпить чаю рабочие соседних заводов. От них Григорий впервые услышал слова «стачка», «революция», «большевики». Видимо, рабочие приметили смышленого паренька, внимательно слушавшего их «крамольные» речи. И однажды сказали: «Иди, хлопец, к нам на завод». В цехе ученик слесаря Григорий Елагин прошел политический ликбез у подпольщиков-большевиков. В 1910 г. хозяин уволил зачинщиков забастовок, в том числе Григория. Елагин переехал в Екатеринослав, а затем – в Москву, где поступил на завод «Дукс».

…Октябрьские события 1917 г. застали солдата Григория Елагина в Павлово-Посаде близ Москвы. «Летом отец ездил к нему проведать, – писал Иван Лукьянович. – Прапорщик очень хвалил брата. Говорил отцу: „Хороший солдат и товарищ“. Отец спросил Гришу: „За что он тебя так хвалит?“ Брат ответил: „Пока тебе, отец, знать не нужно. Настанет срок – сам расскажу…“»

Но рассказать не пришлось. 27 октября 1917 г. в Москве вспыхнули уличные бои. На помощь революционным отрядам двинулись красногвардейцы и солдаты Павлово-Посада и других городов. Прямо с вокзала Григорий Елагин и его товарищи устремились к центру, где сжималось кольцо вокруг юнкеров и белогвардейцев, и с ходу вступили в бой… 3 ноября революционные войска вошли в Кремль. Советская власть победила. Но от Григория Елагина долго не было никаких вестей.

Наконец в конце 1917 – начале 1918 г. в Карташово пришло письмо родителям, в котором незнакомый солдат писал: «Григорий Елагин – мой друг, а ваш сын, погиб в Москве в боях за революцию при наступлении на Красную площадь и похоронен там в братской могиле».

ЗВЕЙНЕК Ян Екабович (1895—31.X. 1917). Прапорщик 85-го пехотного запасного полка.

Когда начались октябрьские бои в Москве, состоявший из эсеров полковой комитет отказался выступить против юнкеров. Решение комитета поддержало большинство офицеров полка. В этот решительный момент прапорщик Я. Е. Звейнек призвал своих солдат к оружию.

– Правда, что Ленин дал распоряжение о земле? – спрашивали солдаты. – И войне конец объявил?

– Да, – отвечал Звейнек, – мы только должны подкрепить эти решения делом.

Московский военно-революционный комитет приказал прапорщику Звейнеку возглавить отряд, который направлялся на подкрепление красногвардейцам и солдатам, штурмовавшим градоначальство.

Нужно было подавить пулемет, своим губительным огнем мешавший продвижению красногвардейцев. Бойцы Звейнека заставили замолчать вражеского пулеметчика.

Ян Звейнек родился в латышской крестьянской семье в Селпилсской волости Яуньелгавского уезда Курляндской губернии. В юношеском возрасте, в 1911 г., он знакомится с нелегальной социал-демократической литературой, вступает в революционное движение.

В 1915 г. Звейнек был призван в армию и отправлен на фронт. В начале 1917 г. его направляют во 2-ю тифлисскую школу прапорщиков, по окончании которой с августа он служит в 85-м пехотном запасном полку, находившемся в Москве.

30 октября, когда юнкера, нарушив временное перемирие, перешли в контрнаступление на Тверском бульваре и пытались отбить градоначальство, Звейнек вновь показал пример стойкости и бесстрашия. Под ураганным огнем с золотыми офицерскими погонами на шинели он шел в первых рядах красных бойцов. Товарищи просили его поберечься, но он отвечал, что его место в цепи; пусть все видят, что за Советскую власть сражаются не только солдаты, но и офицеры. Прапорщик Звейнек погиб в жестоком бою у Никитских ворот 31 октября 1917 г.

В Селпилсском филиале Екабпилсского краеведческого музея Латвийской ССР ему посвящен один из стендов.

КИРЕЕВ Александр Андрианович (1899 – 29.Х.1917). Красногвардеец Замоскворецкого района, слесарь-лекальщик завода Михельсона.

Проезжая сегодня по Малому Каменному мосту через Москву-реку, многие не замечают старой башни за кинотеатром «Ударник». Она закрыта массивной кровлей кинотеатра и многоэтажным жилым домом. А в октябре 1917 г. эта башня высилась над округой и была отличной огневой позицией для группы красногвардейцев, в числе которых был молодой рабочий Александр Киреев. С нее как на ладони были видны противоположный берег, Кремль, храм Христа Спасителя, где засели контрреволюционеры. Со своей выгодной позиции красногвардеец Киреев и его товарищи меткими выстрелами били по юнкерам.

Александр Киреев, любимец заводской молодежи, еще в годы самодержавия распространял в цехах большевистскую литературу, активно участвовал в организации забастовок, нелегальных собраний, звал юных пролетариев к революционной борьбе. После Февральской революции он одним из первых вступил в Союз рабочей молодежи «III Интернационал». Когда начались октябрьские бои, Киреев сражался на Остоженке, был среди красногвардейцев, которые занимали Центральную трамвайную электрическую станцию у Малого Каменного моста. Юнкера несколько раз пытались захватить станцию и прорваться через мост в Замоскворечье, где находились три школы прапорщиков, но каждый раз красногвардейцы и солдаты отбрасывали их назад. Сдерживая натиск противника, они то и дело переходили в контратаки… Участники этих боев вспоминали, что Киреев не знал страха и шел на врага с призывом «Бей белогвардейцев!». 29 октября молодой красногвардеец пал смертью храбрых на набережной у Малого Каменного моста.

Имя героя носит бригада коммунистического труда завода имени Владимира Ильича; А. Кирееву посвящен стенд в историко-революционном музее завода.

КРЕМЛЕВЦЫ

В ночь на 26 октября 1917 г. юнкера, заняв Манеж и Думу, пытались с налета овладеть Кремлем. Но солдаты, несшие караул у Троицких ворот, отказались открыть их без приказа Военно-революционного комитета.

До начала уличных боев оставалось еще около полутора суток, однако юнкера уже окружили Кремль и не выпускали оттуда грузовики с оружием для красных отрядов. Враги стремились захватить эту крепость, господствующую над центром Москвы и располагавшую крупнейшим арсеналом.

Охрану Кремля нес караульный батальон 56-го пехотного запасного полка. Там же дислоцировалась арсенальная команда. Обе части были большевистскими.

Еще 28 февраля, когда пришла весть о свержении царя, три роты 56-го полка отказались стрелять в восставший народ. 1 марта весь полк перешел на сторону революции. Солдаты дружно поддержали большевиков, видя в их программе единственный путь избавления России от кровавой войны, голода и разорения. В сентябре власти расформировали за «бунтарство» 8-ю роту кремлевского батальона, состоявшую из бывших фронтовиков. Но репрессии не запугали солдат. Чтобы избавиться от революционного подразделения, командование планировало отправить весь кремлевский батальон на фронт.

Другая воинская часть – арсенальная команда – после первоначального «сплошного угара меньшевистских и эсеровских настроении» в марте – июле, разочаровавшись в антинародной политике Керенского, быстро большевизировалась. На сентябрьских выборах в районные думы, когда партия Ленина получила большинство голосов, свыше 90 процентов арсенальцев отдали предпочтение ее кандидатам.

…Вечером 27 октября командующий белыми войсками полковник Рябцев предъявил Военревкому ультиматум, потребовав, в частности: «Немедленный отзыв из Кремля караульного батальона 56-го полка. Немедленный возврат вывезенного из арсенала оружия». На ответ давалось 15 минут. Одновременно Рябцев объявил Москву на военном положении. Одной из главных задач начавшегося контрреволюционного мятежа юнкеров был захват отрезанного от красных отрядов и окруженного Кремля. ВРК отверг ультиматум.

Общее собрание солдат-кремлевцев решило: «Кремль не сдавать». Был создан кремлевский революционный полковой комитет, организованы пункты боепитания и медицинской помощи. Каждая рота должна была по боевой тревоге занять закрепленную за ней часть Кремлевской стены для отражения штурма. «Несмотря на скудное вооружение и малое количество гарнизона, – вспоминал арсеналец Н. Карзыкин, – солдаты чувствовали себя твердо и непоколебимо, готовы были умереть на развалинах Кремля».

Но события приняли крутой и неожиданный оборот. Защитники Кремля стали жертвами чудовищной провокации.

В 7 часов 30 минут утра 28 октября Рябцев вызвал по телефону коменданта Кремля большевика прапорщика О. Берзина и заявил ему, что революционные войска в Москве разоружены и что во избежание ненужного кровопролития Берзин должен сдать Кремль. В случае отказа будет открыт артиллерийский огонь.

Проверить сообщение Рябцева было невозможно: юнкера, засевшие на телефонной станции, прервали связь защитников Кремля с ВРК.

Как быть? Обещанные Военревкомом подкрепления не прибыли. Ночной бой у здания Моссовета в это время затих. Красная артиллерия к обстрелу еще не приступила. Воцарившаяся в городе за стенами Кремля тишина как бы подтверждала слова полковника.

Рябцев дал Берзину «честное слово», что говорит «правду» и что солдатам надо только сложить оружие и разойтись. Юнкера же встанут на охрану кремлевских учреждений.

Берзин поддался на провокацию. Поверив Рябцеву, он решил, несмотря на резкие протесты солдат, снять караулы.

«Тогда, – вспоминал арсеналец Н. Карзыкин, – солдаты сами стали звонить по телефону в Московский Совет, но юнкера перерезали провод Московского Совета и соединили его со своим штабом, откуда и ответили якобы из Московского Совета: „Все войска на стороне штаба, только вы, небольшая горсть, еще держитесь в Кремле“. Узнав о таком ужасном положении, солдаты сначала все же не хотели сдать Кремль, но, видя, что к ним на помощь обещали прибыть еще в 11 часов вечера, а сейчас уже 7 утра, но помощи все нет, поверили, что все войска присоединились к штабу, и решили сдать Кремль». Однако большинство гарнизона не успели известить об этом.

В 8 часов утра ворота Кремля были открыты. Как взбесившиеся звери, ворвались в них юнкера.

Смяв караул, они хлынули через Боровицкие ворота. Часовые на стенах Кремля открыли огонь по юнкерам. Около половины солдат батальона, сменившись после ночного караула, спали в казармах. Разбуженные выстрелами и криками вбежавших товарищей «Юнкера в Кремле!», они вскочили и кто в чем был с винтовками бросились на улицу.

На Сенатской площади закипел ожесточенный бои. Роты юнкеров и офицеров с винтовками наперевес бегом двигались от Никольских и Спасских ворот. Окруженная численно превосходящим противником горстка храбрецов солдат билась до последнего патрона, билась штыками, врукопашную. На помощь им кинулся отряд арсенальцев. Но борьба была неравная. Колонна за колонной входили в Кремль юнкера.

Таяли ряды отважных борцов революции. Когда закончился бой, десятки солдат и юнкеров остались лежать неподвижными на Сенатской площади.

Злобе белых не было предела. В ярости они набросились на солдат, рыская по Кремлю. Солдат сбрасывали с кремлевских стен, кололи штыками, били прикладами и группами вели на Сенатскую площадь.

…Разоруженных солдат выстроили перед арсеналом и открыли по ним пулеметный огонь, мстя за полученный отпор. Это была кровавая расправа. «Слышались крики и стоны раненых, – вспоминал очевидец, – люди падали как подкошенные».

Весть о зверствах юнкеров потрясла трудовую Москву. Солдаты и красногвардейцы рвались в бой, чтобы отомстить за товарищей и уничтожить контрреволюционных извергов.

На Братской могиле у Кремлевской стены выгравированы 23 фамилии солдат – жертв зверской расправы юнкеров. Мы знаем пока биографию только, к сожалению, одного.

ДУДИНСКИЙ Иосиф Антонович (IV 1886—28.Х. 1917). Солдат арсенальной команды.

Родился в местечке Ружаны Слонимского уезда Гродненской губернии в семье белорусского крестьянина-бедняка. Молодым рабочим кожевенного завода примкнул к революционному движению. В 1905 г. по заданию подпольной организации участвовал в налете на волостное управление в местечке Лысково с целью изъятия документов и денег. Полиция напала на след боевиков. После ареста товарищей и обыска, проведенного в его доме, Дудинский скрылся. Поселился в Москве, где работал вагоновожатым. В первую мировую войну был призван в армию и, признанный негодным к строевой службе, направлен в арсенальную команду Кремля.

27 октября, когда красные и белые отряды готовились к решительной схватке, Иосиф, вспоминает его двоюродная сестра С. Ф. Катинас, позвонил ей из Кремля и сказал: «Нас окружили юнкера. Мы готовимся к бою». Кузина не думала, что слышит его голос последний раз. После >еды она нашла тело Дудинского, проколотое штыком, в анатомическом театре университета, куда свозили убитых из Кремля.

Жертвами контрреволюционеров также пали:

АГАФОШИН С. (ум. 28.Х. 1917), солдат кремлевского гарнизона.

ГОРЮНОВ Сергей (ум. 28.Х. 1917), солдат 56-го пехотного запасного полка.

ЗВОНОВ (ум. 28.Х. 1917), солдат кремлевского гарнизона.

ЗИМИН И. (ум. 28.Х. 1917), солдат 56-го пехотного запасного полка.

ИВАНОВ И. (ум. 28.Х. 1917), солдат кремлевского гарнизона.

КОКОРЕВ Сергей (ум. 28.X. 1917), солдат кремлевского гарнизона.

КОСАРЕВ А. (ум. 28.Х. 1917), солдат арсенальной команды.

КОСПЯНИК П. (ум. 28.Х. 1917), солдат кремлевского гарнизона.

КРАШЕНИЛЬНИКОВ В. (ум. 28.Х. 1917), солдат 683-й Харьковской дружины.

ЛЕЩИКОВ А. (ум. 28.Х. 1917), солдат кремлевского гарнизона.

ЛИЗЕНКО Ф. (ум. 28.Х. 1917), солдат кремлевского гарнизона.

ЛЫСЕНКОВ Ф. (ум. 28.Х. 1917), солдат кремлевского гарнизона.

ПЕТУХОВ И. (ум. 28.Х. 1917), солдат арсенальной команды.

РОМАНОВ В. (ум. 28.Х. 1917), солдат кремлевского гарнизона.

РЫЖЕВ М. (ум. 28.Х. 1917), старший унтер-офицер 56-го пехотного запасного полка.

СМИРНОВ А. (ум. 28.Х. 1917), солдат кремлевского гарнизона.

СОЛОГУДИНОВ Ф. (ум. 28.Х. 1917), солдат кремлевского гарнизона.

СОПЛЯКОВ (ум. 28.Х. 1917), солдат кремлевского гарнизона.

ФЕДОРОВ С. (ум. 28.Х. 1917), солдат арсенальной команды.

ХОХЛОВ С. (ум. 28.Х. 1917), солдат кремлевского гарнизона.

ЦИПЛЯКОВ С. (ум. 28.Х. 1917), солдат кремлевского гарнизона.

ШЕФАРЕВИЧ В. (ум. 28.Х. 1917), солдат кремлевского гарнизона.

В третью годовщину Октября – 7 ноября 1920 г. Ленин присутствовал на открытии в арсенале клуба в память защитников Кремля, расстрелянных юнкерами, и выступил с речью.

В десятую годовщину революции – 7 ноября 1927 г. на стене арсенала, близ места расстрела кремлевцев, повесили мемориальную металлическую доску с 23 фамилиями убитых солдат 56-го полка, арсенальной команды и прикомандированной к арсеналу 683-й Харьковской дружины[12]12
  Написание пяти фамилий на мемориальной доске, повторенное на Братской могиле, несколько расходится с архивными и газетными списками убитых, где значатся: Дудзинский, Звонков, Крашенинников, Мизенко, М. Рыжов (и П. Рыжов). Возможно, что газетные варианты (Звонков, Мизенко) – опечатки.


[Закрыть].

В верхней части доски были изображены красная звезда, скрещенные пушечные дула и шесть алых знамен, склоненных в прощальном боевом салюте. На стягах лозунг: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» По бокам списка павших высились два факела, символизируя вечное горение и путеводный свет революции. В пламени одного факела видны буквы «РКП(б)», другого – «ВКП(б)». Внизу, под фамилиями, начертано: «ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ БОРЦАМ».

В 1980 г. металлическая мемориальная доска на стене арсенала заменена гранитной.

ЛИСИНОВА Люсик Артемьевна (1897– 1.XI. 1917). Секретарь Замоскворецкого военно-революционного комитета, разведчица-связная, студентка Коммерческого института.

В разгар боев по Каменному мосту шли две нарядные девушки. Их остановил патруль юнкеров: «Проход закрыт». Одна в отчаянии: «Мама ждет меня и сойдет с ума…» Другая сказала: «Неужели господа хотят, чтобы мы, курсистки, попали в лапы красных?» Девушки кокетливо предъявляют студенческие билеты. Студенчество в основном сражается в белой гвардии. И юнкер, отдав честь, говорит: «Проходите, коллеги…» Вскоре связные Замоскворецкого ВРК Люсик Лисинова и ее подруга прибыли в Московский военно-революционный комитет, передали донесения и, получив инструкции, отправились обратно.

Л. А. Лисинова (Лисинян) родилась в Тифлисе в семье купца. В гимназии она вошла в ученический кружок, где читали и обсуждали нелегальную литературу. Вскоре отец разорился, и Люсик, чтобы помочь семье, стала давать уроки. Окончив гимназию, вступила в подпольный революционный кружок, по заданию которого печатала листовки. В 1916 г. Лисинова, студентка Московского коммерческого института[13]13
  Ныне Институт народного хозяйства имени Г. В. Плеханова


[Закрыть], стала членом большевистской партии. Юная революционерка вела пропагандистские кружки на заводе Михельсона, фабрике Брокар и Даниловской мануфактуре, участвовала в печатании и распространении прокламаций, а после Февральской революции стала одним из организаторов Союза рабочей молодежи «III Интернационал» в Замоскворечье. «И всюду, – вспоминал один из ее товарищей, – она вносила с собой священную ненависть революционера к эксплуататорам и угнетателям».

Все дни октябрьских боев разведчица-связная Лисинова принимала боевые сообщения, перевязывала раненых, под градом пуль доставляла донесения в центр, в районные ВРК, на остоженский боевой участок, где красногвардейцы Замоскворечья штурмовали штаб Московского военного округа.

1 ноября, взяв санитарную сумку, она вновь вышла с небольшим отрядом на Остоженку. Передав распоряжения районного штаба, Люсик поспешила дальше, к другим красногвардейцам…

Есть несколько версий ее гибели. Вот одна из них. В 1920 г. в «Правде» были напечатаны воспоминания санитарки Красной гвардии А. Галкановой. «Юнкера, – писала она, – обстреливают наших товарищей. Положение красногвардейцев отчаянное. Они упали духом и готовятся к отступлению. Но вот к ним перебежала молоденькая пропагандистка Люся. „Товарищи, вперед!“ – крикнула она и упала мертвой, пораженная меткой пулей белогвардейца… Красногвардейцы, увидя гибель любимой агитаторши, бросились вперед на ура и выбили белогвардейцев из окопов».

В 1922 г. именем революционерки названа бывшая М. Серпуховская улица, где в 1917 г. находился Замоскворецкий районный комитет РСДРП (б), а в 1952 г. прилегающие переулки были переименованы в 1, 2 и 3-й Люсиновские. Имя Л. Лисиновой носит бригада коммунистического труда завода имени Владимира Ильича, где она была пропагандисткой.

МИХАЙЛОВ Лев Федорович (1881—30.Х.1917). Солдат 56-го пехотного запасного полка.

25 октября 1917 г. отряд 56-го пехотного полка занял по приказу Боевого партийного центра почтамт и телеграф, начав восстание в Москве. В этой исторической операции участвовал солдат Лев Михайлов. В ходе ожесточенных боев оба важнейших объекта связи на Мясницкой улице несколько раз переходили из рук в руки, пока 29 октября солдаты и красногвардейцы окончательно не выбили оттуда юнкеров.

Подростком Лев Михайлов – сын крестьянина деревни Першутино Клинского уезда – ушел на заработки в Москву. Был коногоном на конке, а с 1903 г., после открытия первого трамвайного парка – Миусского, работал там кондуктором. В январе 1905 г. рабочие депо примкнули к политической стачке, осенью участвовали в забастовках и демонстрациях, а 7 декабря начали возводить баррикады из вагонов конки и трамвая на Лесной улице и со стороны Миусской площади.

…В начале 1917 г. Льва Михайлова, ранее освобожденного от военной службы по здоровью, призвали в царскую армию.

Солдаты 56-го полка храбро сражались в октябрьских боях. Выбив юнкеров из почтамта и телеграфа, Лев Михайлов и его однополчане устремились к важнейшему стратегическому пункту врага – телефонной станции в Милютинском переулке (ныне ул. Мархлевского). Отряд, наступавший обходным путем через Бобров переулок, продвигался под сильным огнем юнкеров. Узкий переулок с изгибами, выступами и проходными дворами был очень удобен для оборонявшихся. Пули летели с чердаков, крыш, из форточек, из-за углов; приходилось обыскивать каждый дом. Но благодаря боевому порыву солдат и красногвардейцев сопротивление врага было сломлено. Лев Михайлов и его товарищи прорвались в Милютинский переулок, где бои вспыхнули с еще большим ожесточением. Путь преграждали баррикады, возведенные юнкерами. Установив пулемет на верхних лесах углового строившегося дома, революционеры открыли огонь по телефонной станции, высившейся в противоположном конце переулка. Юнкера отвечали из пулеметов и бомбомета. Бои шли и днем и ночью. Даже 30 октября, во время перемирия, объявленного в Москве, здесь гремели выстрелы. В тот день отряд Льва Михайлова выбил стрелявших юнкеров из костела (ныне дом № 18). Тут вражеская пуля и сразила отважного солдата.

МОРОЗОВ Василий Евлампиевич (1885 – 29.X.1917). Депутат Московского Совета рабочих депутатов, командир отряда Красной гвардии завода братьев Бромлей, слесарь.

В 4 часа утра юнкера на трех грузовиках пытались прорваться через Малый Каменный мост из центра в Замоскворечье. Их встретили меткими выстрелами красногвардейцы завода братьев Бромлей, которыми командовал слесарь Морозов. Отряд юнкеров был наголову разбит. На мосту остались брошенные ими винтовки, легковой автомобиль.

В. Морозов родился в семье рабочего Иваново-Вознесенска. Окончив начальное училище, с 12 лет работал учеником слесаря кустарной зуборезной, а затем слесарем-ремонтником на фабрике Зубкова. Передовые рабочие познакомили его с нелегальной литературой, и в 1904 г. Морозов вступил в РСДРП. Во время революции 1905 г. – член боевой рабочей дружины при Иваново-Вознесенской партийной организации, охраняет массовки, конспиративные квартиры, подпольную типографию. За богатырскую силу, мужество и бесстрашие получил партийную кличку Ермак. Летом 1905 г., во время всеобщей стачки иваново-вознесенских рабочих, Морозов был избран пролетариями фабрики Зубкова депутатом Совета – первого в России. После подавления революции Ермак был арестован и приговорен к 12 годам каторжных работ; за попытку побега этот срок увеличили еще на 5 лет. Освободила его Февральская революция. В апреле 1917 г. Морозов поступил слесарем на московский завод братьев Бромлей (ныне «Красный пролетарий») и стал одним из организаторов заводской Красной гвардии. Рабочие избрали его секретарем завкома, депутатом Московского Совета.

Одни утверждают, что Ермак был убит на Каменном мосту в первый же день боев. По словам других, он участвовал в боях с контрреволюцией два дня и был ранен вражескими пулями во время отчаянно смелого рейса, когда под шквальным огнем юнкеров доставлял на грузовике патроны и гранаты для своего отряда. Наконец, имеются свидетельства, что Василий Морозов погиб во время боя в Колокольниковом переулке. Но все сходятся в одном: он всегда находился на самых опасных участках и показывал пример бесстрашия.

В честь Василия Морозова одна из улиц г. Иванова названа улицей Ермака. Как пишет известный знаток истории Москвы П. Сытин, бывший Колокольников переулок в столице назван в 1926 г. Мрузовским «в память рабочего завода братьев Бромлей Василия Морозова (партийная кличка – Мрузов)».

САМОКАТЧИКИ

25 октября 1917 г., когда Москва узнала о победе революции в Питере, большевистский Партийный центр приказал солдатам самокатного батальона прибыть с пулеметами к Моссовету и Политехническому музею и взять под охрану оба здания. Поздно вечером объединенный пленум двух Советов – рабочих и солдатских депутатов, заседавший в музее, поддержал питерцев и создал боевой орган восстания – Московский военно-революционный комитет.

«…В самый решительный момент, – вспоминал его руководитель Г. Усиевич, – когда Военно-революционный комитет уже организовался, он был без всяких реальных сил. Когда он отправился с заседания Советов в 12 часов ночи в генерал-губернаторский дом (там размещался Московский Совет. – А. А.), то в его руках была небольшая команда самокатчиков…»

Не случайно накануне решительной битвы Партийный центр вызвал самокатчиков. Батальон, по словам одного из членов ВРК, был «целиком наш».

Еще в августе самокатчики на экстренном собрании осудили мятеж Корнилова и заявили, что готовы по первому зову, как один, встать с оружием в руках на защиту революции. В сентябре на выборах в районные думы Москвы, принесших победу ленинской партии, почти все солдаты батальона проголосовали за большевиков.

В тревожную ночь на 26 октября, когда пролетариат и буржуазия второй столицы готовили силы к решительным схваткам, самокатчики охраняли Моссовет, работавший в его стенах Военно-революционный комитет и патрулировали прилегающие улицы. Одними из первых они встретили натиск юнкеров, начавших наступать на штаб московского восстания.

Упорная борьба вспыхнула по всей паутине переулков между Тверской улицей, на которой находился Моссовет, и параллельной Никитской. Самокатчики и подоспевшие на помощь красногвардейцы и солдаты упорно отстаивали каждую пядь земли вокруг Военно-революционного комитета. Но юнкера, используя превосходство в силах и вооружении, подходили все ближе и ближе. ВРК был почти окружен. Стены домов, находившихся вблизи Моссовета, изрешечены пулями. С часу на час вражеское кольцо могло замкнуться.

В эти критические часы самокатчикам, рабочим и солдатам удалось остановить врага. 29 октября они героическим натиском отбросили юнкеров на Тверской бульвар и захватили гостиницу «Люкс». Солдаты батальона участвовали в штурме градоначальства, падение которого устранило угрозу окружения Моссовета. Самокатчики захватили Малый театр, установили на чердаке пулеметы и начали обстрел форпоста белых – гостиницы «Метрополь» и штаба контрреволюции – городской думы. Одновременно, обойдя «Метрополь», бойцы батальона через Лубянскую площадь пробрались в Китай-город на Никольскую улицу – прямой путь к Кремлю… Об их героизме свидетельствует донесение: «К Малому театру и „Континенталю“ просят людей. Выбыло много самокатчиков. Просят смены человек пятьдесят. Немедленно усилить пулеметами и патронами…» В мемуарах упоминается также «гибель части нашего лучшего авангарда – двинцев и самокатчиков во время первой бесплодной атаки Кремля».

Самокатчики не только мужественно обороняли центр и Моссовет. «Великую службу сослужили они в эти боевые дни, – вспоминал председатель Замоскворецкого ВРК Б. Волин, – днем и ночью, под выстрелами летя на своих мотоциклетах», производя разведку, доставляя приказы и донесения.

В ожесточенных боях в центре Москвы был смертельно ранен

ТОМСКИЙ Георгий Васильевич (ум. 31.X. 1917). Солдат самокатного запасного батальона.

В архиве Капцовского госпиталя, куда был доставлен революционер, есть лаконичная запись: «Волог(одская) губ(ерния), Койгор(одская) волость, Усть-Сысольск(ий) уезд»[14]14
  Государственный архив Московской области, ф. 682, оп. 1, д. 124, л. 46.


[Закрыть] (ныне Койгородский район Коми АССР). Возможно, что он там родился или призывался в армию. Неизвестно, русский он или зырянин. Но мы знаем: Георгий Томский погиб за то, чтобы все народы России жили, говоря словами украинского поэта, «в семье великой, в семье вольной, новой».