Текст книги "Воскресное утро (СИ)"

Автор книги: Алексеев Михаил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

   5. Недавно слышал поговорку "Лучшая ПВО – это наши танки на их аэродромах". Мы не танкисты, но можем сделать многое из того, что могут они. Нужно знать аэродромы врага, их ПВО, и стараться уничтожать их на земле. И даже не столько их – самолет сделают, допустим, за неделю, а вот нового летчика нужно растить двадцать и готовить пару лет. А достать их мы можем тоже на земле.

   6. Нужно самим принять все меры, чтобы с нами не сделали, то, что я перечислил в предыдущем пункте. Маскировка, дежурные звенья, ПВО аэродромов, укрытия для личного состава – вот минимальный перечень необходимых мероприятий.

   7. Тактика воздушного боя. Просто перечислю моменты важные в этой части:

   – пара – основная тактическая единица истребителей. Обратить внимание на их слетанность;

   – эшелонирование боя по высотам;

   – разделение на группы: ударная, группа поддержки, группа связывания противника боем, резервная. Вот у меня методичка одного знаменитого летчика... ну вы его не знаете...Изучить и применять! Хотя сразу скажу – без радиосвязи выполнить это будет сложно, но и воевать по старому уже нельзя.

   – знание преимущества своих и вражеских машин. Не надо пытаться побороть "мессер" на вертикали – не получится;

   – бомбардировщикам – затесать кол каждому на голове – отход от объекта атаки только в строю. Поодиночке у них нет шансов против их истребителей. И не "убегут " они – все равно догонят.

   – Теперь тем, кто взаимодействует с флотской авиацией – их задача основная прикрытие кораблей, а ваша, в том числе и их баз. Если корабли будут на базе – моряки вам помогут, но это будет помощь, а не обязанность. Не отрывайте их от основной задачи. И все что здесь говорилось – относится к вам так же – летаем на однотипных самолетах.

   Касается всех – полки, потерявшие до двух третей техники – передают оставшуюся соседям и должны убыть в тыл на получение новой и переформирование. Летчиков беречь!

   Теперь главное! Первые дни немцы приложат все силы для завоевания воздуха. Поэтому наша главная задача – устоять. А там дальше – будем воевать, посмотрим.

   Если вопросов нет – по местам. Продолжать заниматься подготовкой круглосуточно! Но 21 го – всем отдохнуть и рассвету 22 го быть готовыми!

   Всем до свидания! Генерал-майор Копец! Ваши командиры дивизий собраны?

   Я сейчас переговорю с Головановым и подойду.

   Все вышли, остался Жигарев и Голованов.

   – Твоя задача – работа ночью по стратегическим объектам в тылу у немцев. Днем постараемся не привлекать. Но ночь – твоя. Пока будешь работать из – под Минска по Польше и Пруссии. Но будь готов и по Прибалтике. Сейчас времени в обрез – думаю, еще поговорим. Вопросы по армии есть?

   – Пока еще не собрал армию.

   -Поторапливай их. И натаскай штурманов на ночные полеты – чуть тут все устроится – будем летать далеко. И вот еще что – все полеты через Белоруссию. Предварительно обязательно оповестить штаб ПВО Минска – курс, высота, количество. И туда и обратно. Не хотелось бы терять летчиков от своей ПВО.

   Они пожали руки и расстались. Жигарев зашел в соседний кабинет, где его ждали командиры дивизий Белорусского Округа.

   Жигарев поздоровался с ними, посмотрел на хмурые лица, особенно у генерал – майора Черных – командира 9 САД, у которой отобрали почти 300 МиГов.

   – Мне некогда вас всех успокаивать. Я просто сейчас оглашу правила для летчиков ваших дивизий, в связи с тем, что у них будет особое положение.

   1. Запрещаются полеты летчиков ваших дивизий над Минском, кроме четырех полков 43 дивизии Захарова, которые переброшены сюда и которые должны прикрыть Минск.

   Точно такое же правило относится и к Бобруйску. Я не пугаю, но скорей всего тот, кто это правило нарушит – погибнет.

   43 дивизия летает и тут над Минском и над Бобруйском только – я подчеркиваю – только с разрешения штаба ПВО в Минске или Бобруйске. И лететь они могут только туда, куда их отправят из этого штаба.

   2. Далее, заход на посадку в Бобруйске только по определенной схеме – попытка сесть с прямой или как-то по-другому будет воспринята ПВО аэродрома как атаку его и самолет будет сбит. К сожалению, раций, чтобы установить, кто летит, у нас нет. А допустить на дистанцию визуального определения – значит дать возможность атаковать аэродром. Полк в Бобруйске полностью переходит в подчинение командира соединения, которое там будет базироваться. Задача его – защита этого аэродрома.

   3. 22 июня к вечеру, бомбардировщики должны быть готовы к нанесению бомбоштурмовых ударов по аэродромам люфтваффе, а истребители быть в готовности их сопроводить и защитить, а так же блокировать аэродромы.

   4. С рубежа Вильнюс – Щучин – Слоним – Ивацевичи – Лунинец – нам будет помогать РЛС Минской ПВО, а чуть позже и Бобруйская РЛС. Наведение на группы самолетов будут поступать в ваши дивизии напрямую. Будет указываться скорость, высота и примерная численность.

   Ваша задача – воспользоваться этой информацией как можно более полно.

   Помните! Самое трудное будет выдержать первые дни. Выдержим – быстрее победим. Остальное вам доложит ваш командир.

   – Пожалуйста, Иван Иванович, как закончите, зайдите ко мне, – и Жигарев, передав слово Копцу, вышел.

   – Иван Иванович, тебе в помощь передается Особый Корпус ВВС РГК, частично состоящий из твоих же частей как ты знаешь из приказа. Кроме твоей 43 ей АИД в него войдут части с аэродрома "Двоевка", – продолжил разговор Жигарев, когда через 10 минут Копец вернулся в кабинет с инструктажа. – Они закончат сосредоточение на аэродроме Бобруйск 19 июня. Командир корпуса – генерал – майор Красавин. 20 июня он представится тебе. Слетаешь с ним в Бобруйск, посмотришь. Там от них будет один полк и отдельные эскадрильи, еще половина дивизии пока остается в Вязьме. -

   Жигарев усмехнулся, представив, что Копцу придется прочувствовать все тоже, что уже происходило с ним.

   – У тебя будет интересный день – 20 июня. И не забудь, им нужны летчики-наблюдатели для разведчиков.

17 июня 1941года. Минск. 16 часов. Штаб УПВ НКВД СССР.

   На совещании присутствовали начальники УПВ НКВД Мурманского,  Карело-Финского, Ленинградского, Прибалтийского округов,  Белорусской ССР,  Украинской ССР,  Молдавской ССР, начальники УНКГБ и НКВД по Белорусской ССР, старший майор Судоплатов.

   -Здравствуйте товарищи! На сегодняшнем совещании я буду говорить не только от себя лично, но и от имени товарища Берии, который инструктировал меня перед вылетом в Минск. Обстановка такая – по достоверным сведениям 22 июня начнется война с фашистской Германией. Начнется она с удара люфтваффе по нашим аэродромам, городам и воинским частям. После удара авиацией последует вторжение вермахта на всем протяжении советско-германской границы. По этим же сведениям к войне против СССР чуть позднее присоединится и фашистская Финляндия, Румыния, Венгрия. Все это вы знаете или догадываетесь исходя из обстановки на границе. Но незримая война уже началась. На территории Белоруссии действуют разведывательно-диверсионные группы полка "Бранденбург – 800" . Они уже тут и уже начали свою деятельность. Сложность их разоблачения состоит в высоком уровне подготовки их личного состава, в отличном знании ими русского языка – большинство из них являются русскими по происхождению, либо жившими длительное время в России, они одеты и вооружены как командиры и красноармейцы РККА и войск НКВД. Именно поэтому на совещании присутствуют начальники УНКГБ и НКВД, именно поэтому со мной прилетел товарищ Судоплатов. Они уже получили рекомендации по организации противодействия и разоблачения групп диверсантов и после совещания тут нужно остаться начальнику УПВ по Белоруссии для согласования совместных действий. Я же заострю внимание на подготовке войск к началу войны. То небольшое время до начала войны мы должны использовать с максимальной эффективностью. Ввиду этого буду краток:

   1. Довести до сведения начальников застав приказ самостоятельно определять время обороны опорных пунктов и оборонительных сооружений застав. Приказ на отход может и не дойти. Главное – сохранить личный состав.

   2. Всем заставам, имеющим опорные пункты рядом с УРами, по согласованию с руководством НКО рекомендуется занимать укрепления и позиции УРов и организовывать бой совместно с гарнизонами УР.

   3. Всем заставам в оставшееся время подготовить в лесных массивах скрытые склады боепитания, продуктов, снаряжения. Для этого использовать весь запас, имеющийся на заставах, за исключением одного боекомплекта, необходимого для отражения первого натиска врага. Запасы делать примерно на месяц активных действий заставы в тылу врага. Начальникам отрядов получить все требуемое имущество, продукты, боеприпасы со складов НКО. Вопрос о выдачи согласован с НКО.

   4. После отхода в намеченные скрытые районы заставы переходят к тактике действий разведывательно-диверсионных групп в своем районе.

   Цели: штабы, узлы связи, неохраняемые колонны снабжения, тыловые учреждения и подразделения врага, аэродромы, мосты, станции, лагеря военнопленных.

   5. Заставам, укомплектованным радиостанциями – вести разведывательную работу. Порядок организации связи, позывные и частоты получить в УНКГБ.

   6. При проведении диверсионной деятельности необходимо взаимодействовать с агентурной сетью органов, оставляемой на оккупированной территории. Все необходимые сведения начальникам отрядов будут переданы завтра.

   7. Собирать оружие и боеприпасы на местах боев и складировать их. При возможности освобождения советских военнопленных использовать это оружие для их вооружения.

   8. Срок операции в тылу – 1 месяц. По истечении этого срока, если не будет отмены или изменения приказа – заставам и отрядам самостоятельно выходить в расположение наших войск.

   На этом инструктивная часть мной закончена, и я передаю слово старшему майору Госбезопасности Судоплатову.

18 июня 1941 года. Аэродром « Бобруйск».

   Утром 18 июня до Егорова и всех кто расписался о неразглашении, стало доходить понимание, за что они расписывались. На аэродроме царила обычная суета, обусловленная неустроенностью личного состава двух частей в одном месте. Народ как бы знакомился и притирался друг к другу, понимая, что служить, придется рядом.

   И как – то совершенно незаметно шум аэродрома стал заглушаться гулом мощных моторов, накатывающемся откуда – то из – за ближайшего леса. Причем гул был необычный. Многие останавливались и, задрав головы, пытались увидеть то, что его издавало. Тут только Егоров обратил внимание, что новички не просто суетятся, обустраиваясь на новом месте – они явно готовятся к прибытию самолетов. На передвижном КП стоят люди, многие смотрят в бинокли на восток. Заняли свои места экипажи пожарной машины и санитарки. Через минуту-две он услышал удивленные восклицания тех, кто стоял удачнее чем он и видел, что-то приближающееся к аэродрому с востока. Он никак не мог рассмотреть, что это такое – мешало утреннее солнце, и он сам находился на восточной окраине аэродрома неподалеку от леса. Гул усиливался, переходя в рев мощнейших двигателей. И неожиданно для Егорова из – за леса на высоте, которую он не смог определить из – за размеров КОРАБЛЯ, а это по – другому назвать было нельзя, вывалилось нечто огромных размеров, двухкилевое, четырехмоторное, давящее ревом своих моторов так, что хотелось пригнуться. Лейтенант беспомощно оглянулся на свой "ишачок", стоявший неподалеку в тени деревьев, как бы сравнивая их в размерах. Гигант прошел над полосой, осматривая ее, и с разворотом ушел на "коробочку". Минуты через три точно так же над аэродромом прошелся второй четырехмоторник размером поменьше первого.

   На аэродроме царило столпотворение! Весь личный состав 161 полка, включая штаб и их БАО, примчались на стоянку в ожидании посадки гигантов. То, что они сядут у них на аэродроме – никто не сомневался. Слышались вопросы и споры на тему – выдержит ли их асфальт полосы, но когда первый из них появился в пределах видимости, и стало возможным рассмотреть подробности – сомнения отпали – такое шасси, по-видимому, позволяло садиться ему и на грунтовые аэродромы. Самолет величественно приземлился, прокатился до края полосы и вновь взревели, поднимая пыль, его двигатели. Освобождая полосу для второго – гигант разворачивался на рулежную дорожку.

   Николай стал с интересом ждать посадки второго корабля, но его отвлекли удивленные возгласы тех, кто продолжал наблюдать за первым. Он повернулся и увидел, что в хвостовой части самолета открылась рампа, через которую наверняка свободно проехал бы грузовик и оттуда почти строем выгружаются красноармейцы НКВД, неся с собой оружие, амуницию, какие – то тюки и которые тут же строились рядом с самолетом. И всех поразило количество выгружающихся. Они практически не уступали в численности двух батальонов обеспечения вместе взятым. Немного погодя, рядом стал разгружаться второй самолет – он привез красноармейцев примерно треть от числа первого.

   Все устремились к самолетам, желая вблизи посмотреть эти машины. Им в этом никто не препятствовал, только технический состав, начавший заниматься обслуживанием транспортников, просил никуда не лазить и ничего не трогать. Егоров подивился диаметру почему – то спаренных винтов на большем транспортнике, посмотрел его грузовую кабину, из которой продолжали вынимать палатки и другое имущество батальон НКВД, оценил он и пушки хвостовой установки второго самолета, прикинув, что с хвоста к нему будет очень трудно подобраться. Но убил его ответ на один вопрос, который он успел задать одному из летчиков с этих гигантов, спросив какова их скорость. Ответ был "650 км/ч – максимальная и 570 -крейсерская". Он понял что его "ишачок" их просто не догонит.

   Летчики транспортников пошли на завтрак в столовую и с ними отправился весь 161 полк полным составом. И тут же побежал снова на аэродром. Потому что, судя по звуку – снова кто-то заходил к ним на посадку. Дальше все происходило как во второй серии фантастической пьесы. Из-за леса на бреющем выскочила четверка строем "пеленг" непонятных летательных аппаратов со сверкающими дисками над ними и сзади. Пятнистые, странной формы, с торчащими впереди снизу многоствольными пушками или пулеметами, с подвешенными на коротких крыльях какими-то круглыми блоками, с отверстиями по всему диаметру носовой части, наклоненные вперед – вниз, так что казалось, они как бы падают, но в тоже время стремительно летевшими вперед, они с ревом пронеслись над толпой встречавших, посбивав потоками воздуха пилотки и фуражки. Огромные винты рвали воздух, заставляя вжимать головы в плечи. Егоров явственно видел улыбающееся лицо пилота в первой кабине.

   " Крокодилы прилетели!" – прокричал солдат с голубыми погонами, стоявший у топливозаправщика новичков. "И правда – крокодилы!"– мелькнула мысль у Егорова. А "крокодилы" пройдя над аэродромом, сделали горку и.... внезапно остановились в воздухе. Потом повернулись вокруг своей оси на 180 градусов, повисели и каждый, снижаясь, полетел к своему месту стоянки, где флажками махали техники. Сели они точно так же – как не должно было быть – зависли над указанным местом, поднимая пыль, и мягко опустились. Занавес!!! Лейтенант Егоров понял, что он ничего не понимает в аэродинамике. Прилет остальных – как он понял транспортно – боевых машин, привезших так же изрядное количество нквдшников, он воспринимал спокойно, в некоей отрешенно – апатичной прострации. Правда, сходил посмотреть оружие "крокодилов". Специально для них летчик – оператор, как он назвался, из первой кабины покрутил четырехствольной пулеметной установкой калибра 12,7 слева направо на 180 градусов. В общем, от этого "крокодила " было не спрятаться, не скрыться. Узнал, что под короткими крыльями можно подвесить много чего, но сейчас висят блоки 80мм НУРСов по 20 штук в каждом, итого 80 на 1 вертолете, что они бронированы и не везде их броню возьмет 20мм пушка. Идя к своему "ишачку" он страшно завидовал этим новичкам, и с тоской подумал, на каком раритете приходится летать ему. И еще думал, что наверно более удивительных дней в его жизни больше не будет. Однако ему еще было чему удивиться. И это он понял утром 19 го.

19.06.1941г. Минск

.

   Утром 19 июня на восточной окраине Минска продолжали обустраиваться части Особого корпуса, прибывшие вечером 18 го. Разгрузка техники шла всю ночь и вот сейчас личный состав частей, организовав службу на обзорной  РЛС, одной  батарее «Ос», и поспав прямо в боевых машинах и около них четыре часа, принялся обустраиваться на новом месте. РЛС , 2 батареи «Ос» и штаб зенитно-ракетного полка,  взял под охрану батальон НКВД.  Расположение мотострелкового и  артиллерийского полков, отдельных батальонов и штаб Особого Корпуса кроме их собственных караулов, охранял  еще один батальон НКВД.

 К вечеру 19 июня начал прибывать из Белостока 23 МСП НКВД.

 Тепловозы, загрузив в 7 эшелонов, содержимое 35 поездов того времени утром ушли на Москву. Через сутки они должны были доставить сюда 1 Московскую Пролетарскую мотострелковую дивизию полковника  Крейзера. Еще через сутки – 108 стрелковую дивизию генерал – майора Мавричева. Еще через сутки – прибывала стрелковая дивизия резерва Пограничных Войск НКВД полковника Сараева. Батальон капитана Старчака формировался на месте из военнослужащих войск НКВД  им самим и Особым Отделом. Корпус сосредотачивался. Было принято решение расположить все соединения компактно, хотя это и противоречило концепции противодействия вражеской авиации – Оганян принял во внимание мощь ПВО соединения – 2 батареи « Ос», 2 батареи «Шилок» , 4 полка 43 авиадивизии, собственно ПВО города Минск  и наличие в 140 км полка реактивных истребителей – было не под силу пробить никому.

Тут же, неподалеку от штаба стоял Як -12 командира корпуса. Второй Як -12 генерала армии Жукова беспрестанно мотался по всей территории Белоруссии. Но сегодня он прибыл в штаб Особого Корпуса. Поздоровавшись, поблагодарил за самолет – при всех положительных качествах ПО – 2 – Як -12 имел еще и удобную закрытую кабину на трех человек.

 –  Давайте пока есть время – поработаем с Вашим планом – предложил Жуков Оганяну. Тот вызвал начальника штаба Корпуса – бывшего начальника  оперативного отдела штаба 45 Гвардейской Мотострелковой Красносельской Ордена Ленина Краснознаменной дивизии майора Тимохина и, распорядившись дежурному по штабу, чтобы их не беспокоили по бытовым и хозяйственным вопросам, втроем, обложившись картами,  закрылись в кабинете.

   – Я обдумал Ваше предложение нанести поражение 2 ТГр Гудериана с обоснованием предупредить удар во фланг Юго-Западному Фронту. Логика есть в этом. Но думаю начинать нужно с другого фланга. Начинать нужно с Гота.

–  Итак! В вашей истории Гот вышел к Минску на 6 день войны. Думаю, все же меры принятые нами, должны сказаться на темпах его наступления. Кузнецов на своем левом фланге и по центру должен его придержать, а вот на правом фланге – на стыке с северо-западным Фронтом – он все равно пройдет. Вопрос лишь в том, сколько ему времени понадобится на то, чтобы пробить оборону 3 Армии и сбить с рубежей части соседей справа. По километражу и рубежам обороны, указанным 3 Армии – ей нужно отступать до Минска – примерно три недели. Да и соседи мосты Готу не должны «отдать». Но думаю, Кузнецову не удастся удержать Гота, даже контратакуя его во фланг, когда он вырвется на оперативный простор. Дней 10 -14 максимум – он  сможет продержаться. А вот Гудериан в вашей истории не имел возможности для такого маневра – своим правым флангом он шел по краю припятского болотного массива. Так и сейчас – будет вынужден последовательно брать рубеж за рубежом. И дорог там не густо. Если Коробков правильно упрется – идти Гудериану до Минска две – три недели, не меньше.  И вот тут у нас возникает  одна неделя на попытку разбить их поодиночке. Поэтому считаю нужным нанести первый удар вашим корпусом по Готу. Жуков склонился над картой и начал карандашом указывать, населенные пункты, районы, рубежи и направления.

– Но  нам нужно, чтобы он пришел сюда. Но желательно максимально ослабленный. Следовательно, где-то в начале июля Гот появится передовыми подразделениями в районе Молодечно.

   Все трое впились глазами в район на карте.

   – Из того, что у него есть – впереди должен быть 39 моторизованный корпус , 57-й – как немного более слабый, будет использован либо для наращивания усилий,  либо как вариант продолжения наступления со сменой направления. Два армейских корпуса  – 6-й и 5-й, неважно в какой последовательности, но будут использованы для прикрытия флангов. Причем, я думаю, основные усилия в этом немцы приложат на правом фланге группы, замыкающем внутреннее кольцо окружения.

Дальше он доходит до нашей оборонительной линии Воложин – Родошковичи – Логойск. На этой линии у нас будет развернута либо ваша дивизия НКВД с полками артиллерии РГК и вашим артполком. Кстати, дивизион 122мм оставите полку или с собой в рейд возьмете? – обратился он к Оганяну.

   – "Гвоздики" с танками пойдут, а вот Д -30 оставим. Они не защищены броней, – ответил тот.

   – Хорошо. Продолжим. Либо, если успеют прибыть соединения 16 или 19 Армий – поставим их. На нашем левом  фланге будет наш УР. Мы его подготовим к круговой обороне и немцы должны выставить против него заслон – сейчас атаковать не будут – их задача взять Минск, точнее окружить его, обойдя восточнее. На правом фланге поставим дивизию из фронтового резерва фронтом на северо-запад. Заранее, чтобы успели окопаться и приготовится. Передовыми отрядами ему пробиться не удастся – и он начнет разворачивать 39 корпус, подтягивая одновременно поближе к нему 57. Первый день уйдет на поиски слабых мест. Тут главное – показать ему слабину северо-восточнее участка Родошковичи – Логойск. На участке Родошковичи – Логойск нам их не обмануть, Гот не полезет на высоты – будет обходить, как и в вашей реальности. Можно даже дать возможность их разведке пройти восточнее, порезвиться, пробиться до шоссе Москва – Минск, но обязательно их отбить и дать уйти. Вот на этом направлении они и будут готовить удар на следующий день. Тут еще важно, чтобы к этому моменту мы завоевали превосходство в воздухе – дабы не усложнять себе жизнь – и мы могли видеть, что они делают. Можно уже сейчас предположить, исходя из местности, прилегающей к нашему переднему краю на этом участке – где они будут сосредотачиваться. Но чтобы не ошибиться, нужно оставить там разведгруппы  с радиостанциями, которые бы уточнили цели. Это будет примерно в 5 -10 км от переднего края. И вот по этим площадным целям нужно нанести удары "Градами", и добавить ствольной артиллерией. Но в любом случае – спать им не давать! Таким образом, думаю, атаку они начнут не раньше обеда и, опять предполагаю – при нашем удачном артиллерийском ударе – вынуждены будут задействовать и дивизии 57 корпуса. Вот этот день нам нужно выстоять! Надеюсь на помощь нашей авиации. А с заходом солнца начнется вторая часть балета – ваш мотострелковый полк совместно с 23 мотострелковым полком НКВД и вам в затылок 1 Московская и 108 стрелковая должны ударить Готу во фланг с востока на юго-запад из района севернее Плещеницы направлением южнее Молодечно – Воложин, отрезая  ударные корпуса от пехоты. Это я рассчитываю на ваши возможности воевать ночью. Правда, не знаю – тут километров 70 – сможете преодолеть их за ночь?

– Наш и 23 полки – смогут, Пролетарка – идя нам в затылок тоже, а вот пехоту 108 нужно сажать на броню, – задумчиво ответил Оганян.

– Значит – сажайте! До начала удара, немцы о вашем существовании знать не должны!  Нужно будет развернуть 108-ю фронтом на север – это внешняя сторона кольца, а Пролетарку – фронтом на юг. Оборону строить не сплошную, опорными пунктами, закрывая дороги. Ваш полк останется резервом.

– Утром наша авиация должна не слезать с их голов! А артиллерия бить и бить по целям, даваемым воздушной разведкой. Ну и потом – нужно будет дожать их атаками с разных направлений. Вам атаковать разрешаю только ночью. Ваше мнение?

   – Есть предложение товарищ генерал армии!

   -Слушаю.

– Я, как Вы знаете, не совсем «сухопутный генерал», посему  у меня мышление немного заковыристое. Я предлагаю использовать наш десантный и развед. батальоны. Усилить каждый ротой батальона Старчака. Заранее расположить их в лесных массивах севернее Вилейки, и в ночь операции они нанесут удары ротами по штабам группы. Ну, дивизионные штабы должны будут попасть под мотострелков, а вот корпусные, штаб группы и узлы связи  будут их целями. А потом пускай, утром организовывают взаимодействие! Выходить батальонам нужно будет на юг – навстречу нашей пехоте, заодно они и тылы немцев перед нашими позициями почистят. Техника вся плавающая, поэтому нам, чем хуже местность – тем лучше. Мосты не нужны.

– Интересный вариант. Точнее – продолжение. Принимается. Как назовем операцию?

   – Ну, раз будем воевать ночью – назовем "Ночная гроза".

   – Пусть будет "Ночная гроза". Ну, если нет возражений в целом – готовьте операцию. И учтите – через неделю после нее – к нам в гости едет Гудериан!

19 июня 1941 года.

Москва.

   В этот день с раннего утра полигоны Подмосковья были необычно многолюдны, причем заполнены они были в основном не военными, а гражданскими людьми. Это были конструктора и ведущие инженеры КБ и предприятий по производству стрелкового оружия и боеприпасов.

   Им были показаны экземпляры АКМ, АКМС, АК -74, АКС -74, пистолет Стечкина, РПК, ПКМ, ПКТ, КПВТ, РПГ -7В, СКС, СВД, СПГ -9 , ГП – 25 , АГС -17 "Пламя" патроны 7,62 ПС -43 и 5,45. Задача перед умами оборонной промышленности стояла "простая" – опробовать, оценить, сделать чертежи, разработать технологию и оснастку заводов под изготовление конкретной модели оружия. Из всех экземпляров были сделаны пробные стрельбы. Каждое КБ и завод опробовал то, что ему предстояло разработать. Только из ПКМ, СВД и КПВТ стреляли от души – патронов никто не считал. Стрельбы прошли успешно – представленные образцы превосходили все типы существующего, на тот момент оружия и показывали отличные характеристики. Конструкторам и инженерам было любопытно узнать, кто же смог это все придумать и сделать? Однако командиры НКВД были неразговорчивы, а все клейма на оружии были зачищены. Расшифровку названий им тоже никто не сказал. Только один тонкий момент углядели самые глазастые – производители патронов – на донышке гильз патронов стояли цифры с 70 до 79 в разных партиях. Но уточнять и переспрашивать они благоразумно не стали.

   Конструкторы не знали, но их заранее назначали в группы, которые изучали оружие, сделанное ими позже в другой истории. Была проблема со старшим сержантом Михаилом Калашниковым, уже к 41 году, заявившем о себе как о незаурядном механике-конструкторе, и с красноармейцем Драгуновым Евгением. Они были абсолютно неизвестны никому, поэтому на полигон вместе со всеми их не пригласили. Их оружие дали попробовать всем, но в разработку никто из маститых конструкторов ни один из видов не получил. АК, РПК, ПКМ с СВД отдали создателям как Секретному Бюро, выделив им в помощь чертежников и инженеров.

   Сроки всем установили жесткие – на патроны и снаряды – две недели со дня показа до готовности к производству, на оружие – один месяц на изделие. Специалистам по артиллерийским боеприпасам просто передали выстрел от 125 мм танковой пушки, от 73 мм пушки "Гром", от 23 и 37 мм авиационных пушек, 76,2 кумулятивный снаряд, выстрелы от СПГ -9 и РПГ -7В, АГС -17и ГП -25 .С кумулятивными боеприпасами были сложности, поэтому срок решили установить после вердикта ученых о возможности повторения их боевых частей. Тут же представители ГАУ РККА знакомились с ПУО-9М. Им предстояло организовать его изучение, производство и внедрение в части.

   На полигоне Кубинка представители Сталинградского тракторного завода знакомились с танком, на который им поручено было изготовить чертежи и технологические карты. Тут так же все шло по сценарию: на чертежи – две недели, с учетом того, что корпус машины не изменился практически, и один месяц на доработку технологии производства. Специалисты полигона за два дня умудрились поменять ствол на орудии танка, поэтому посмотрели и эти его возможности. В общем, к сентябрю КБ должно было подготовить документацию по производству Т-34-85. Вопрос, на каком заводе его начнут выпускать, пока оставался открытым.

   В этот же день, созданная Берией группа ученых под руководством Курчатова – атомный проект СССР, знакомилась с лейтенантом Военно-Морского Флота Васильевым и обсуждала меловые наброски на доске ядерных реакторов первого и второго поколения. Тут же согласовывался список необходимого оборудования и приборов. Его товарищ по лодке лейтенант Петров чертил схемы и виды акустической торпеды, объясняя принципы ее устройства и управления в Штабе РККФ. И оба они рисовали эскизы своей лодки в разрезе и лодок проекта "613", которые изучали в училище. Примерно тем же самым занимались девочки-студентки, будущие специалисты-фармакологи, краснея от присутствия стольких ученых и светил науки, фамилии которых они встречали только в учебниках, внимательно разбирая свои конспекты. На одном из заводов Москвы в это время бывший рабочий Вяземского машиностроительного завода собирал установку закалки металлов токами высокой частоты. На подобной он работал в 1979 году. В те времена – ценить время умели. И каждый день, прошедший с момента появления потомков, использовался для уяснения и применения их знаний.

19 июня 1941года.

Москва. Кремль.

   Сталин, как обычно курил трубку, прохаживаясь по своему кабинету. За столом сидел вызванный им Наркоминдел Молотов.

   – Товарищ Молотов, Вам предстоит не совсем обычное дело. Нужно срочно связаться с посольством Финляндии и попросить встречи с Маннергеймом. Встреча желательно должна пройти 21 июня. Если не удастся – то 22 – 23. В другие сроки это уже не будет неактуально. Поэтому найдите аргументы для финской стороны достаточные, чтобы встреча состоялась. Ваша задача: довести до Маннергейма информацию о том, что нам известен план "Барбаросса" и соответственно мы готовы к войне и уже в этом их план неосуществим и, следовательно, порочен. И главное – нам известен план "Ост". Поэтому сама Германия, в общем, и исполнители этого плана в частности будут неминуемо привлечены после окончания войны к ответственности. Это же касается и союзников Германии. Финляндии мы даем выбор – либо они не участвуют в этой войне, либо их руководство должно быть готово, понести ответственность после ее окончания. Место встречи – пусть укажет Маннергейм. В случае невозможности встречи – подготовьте письмо с изложением вышеперечисленного и передайте его вечером 21 июня.