Текст книги "Просто мы разучились мечтать (СИ)"
Автор книги: Александра Соколова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
14
Она открыла дверь после третьего звонка. Вспыхнула глазами навстречу синему Лёкиному взгляду, и когда Лена уже готова была развернуться и уйти, вдруг улыбнулась. Тепло, нежно и чуточку любовно.
– Здравствуй.
– Привет. Я не вовремя?
– Нет. Заходи. Я рада тебя видеть.
Лёка аккуратно просочилась в квартиру и поневоле поводила взглядом по прихожей. Странно. Она ожидала увидеть другое.
– Могу похвастаться – я больше не неряха, – понимающе заметила Катя, когда чай был разлит, печенье и конфеты высыпаны в вазочку, и непривычно тихая Лена уместила своё тело на кухонном стуле, – В моей жизни многое изменилось.
– Я этому рада.
– А я рада, что ты пришла. Мне давно хотелось с тобой поговорить, но я не решалась… побеспокоить.
– Понятно, – хмыкнула Лёка, – Чтож, у тебя было право меня бояться. Кать, я не извиняться пришла. Потому что…
– Погоди! Я знаю. Ты делала то, что считала нужным и ни о чем не жалеешь. Знаешь, очень странно, но я не жалею об этом тоже. Каким бы жестоким ни был твой способ мне помочь, он сработал – и это главное.
Лена не нашлась, что ответить. Кивнула и принялась греть руки о чашку. Катя была права – она ни о чём не жалела. После памятной истерики, невольным свидетелем которой стала Марина, Лёка действительно выгнала Екатерину из своей квартиры. На две недели устроила Егора в частные ясли, договорилась о личной няне, а сама каждый день после работы уезжала в пансионат, где поселила Катю.
Они не разговаривали. Потому что довольно сложно назвать разговором крики и постоянные истерики. Лёка больше не позволяла себе взорваться. Сидела спокойно, выслушивала обвинения, наливала валерьянку в стопки, и – начинала объяснять. До следующей истерики. И снова, и снова, и снова.
К концу этих двух недель Катя едва ли поняла даже треть из всего, что говорила ей Лена. Но истерики прекратились. Она спокойно выслушала предложение о последнем шансе. И согласилась.
– Знаешь, я только потом поняла, что ты была права. Что большинство своих идиотских поступков я совершала из-за страха.
– Чего ты боялась? – спросила Лёка.
– Да всего. Боялась, что ты меня выгонишь, и останусь я с Егором на улице. Боялась, что тебе надоест с нами возиться. Боялась, что теперь едва ли смогу найти работу. Ну и боялась на всю оставшуюся жизнь одна остаться. И вдруг ты разом взяла и все мои страхи развеяла. Я очень тебе за это благодарна. И я обязательно отдам тебе долг. Как денежный, так и моральный.
– Хочешь отдать его прямо сейчас? – Лёка словно с моста кинулась. – Поговори со мной. Выслушай. Притворись, что понимаешь. И ты больше ничего мне не должна. Идет?
– Нет.
Катя вздохнула и откинула за уши длинные волосы. В её голове пронесся целый состав со словами, которые она могла бы сейчас сказать. Но – вот беда – ни одно из этих слов Лёку бы не убедило.
– Почему нет? – синие глаза похолодели и сузились словно две ледышки в белом обрамлении.
– Потому что не всё в жизни покупается и продается. Ты хочешь сейчас купить себе друга, а это невозможно.
– Всё возможно, если очень захотеть – возразила Лёка.
– Тогда купи собаку. Это единственный способ купить любовь и дружбу за деньги, Лена.
Катя знала, на что идет. Знала, что за этим последует. Так и вышло.
Лёка побледнела и стиснула кулаки. Сжала зубы, расширила ноздри. Всё это – за одно очень короткое мгновение. И вдруг почувствовала, как на её ладонь опускаются Катины пальцы, увидела понимающий взгляд, уловила теплое дыхание.
– Расскажи мне, – просто попросила Катя.
И неожиданно для самой себя Лёка начала рассказывать. С самого начала – с Таганрога. Говорила о Юльке, о Жене, о Ксюхе. Перебивала сама себя, забыв какую-то деталь, и снова возвращалась вперед во времени. Злилась оттого, что никак не складывается в слова то, что так легко кричалось в холодное балконное окно и так легко читалось в сумасшедших больных и отчаянных снах.
Она боялась поднять взгляд. Смотрела в стол, выплескивая из себя всё новые и новые предложения, которые для других были всего лишь словами, а для самой Лёки – целой жизнью.
– Она называла меня Леной. Когда она ушла, кто-то еще пытался, но это было слишком больно. Она была первой, кто действительно меня знал, кто действительно меня понял. Очень сложно объяснить, как я её любила, потому что я вообще не знаю, бывает ли другая любовь, или то, что я чувствовала – единственно настоящее. Но дело даже не в этом. Я её жду. И всегда буду ждать. Иногда мне кажется, что она обязательно придет. Неважно, кем она будет – мужчиной, женщиной, ребенком – я всё равно её узнаю. И к тому времени, когда она придет, я хочу сделать то, что не удалось ей. Я хочу объяснить всему этому стаду вокруг, что они не живут, а существуют! Что есть в жизни нечто более важное, чем деньги, телки, алкоголь, чем их долбаные карьеры и достижения. Она всегда помогала людям. Она объясняла им своим примером. И что толку? Когда она уходила, рядом была только я. Самое удивительное, что она любила всех вокруг. Просто так – ни за что. Детдомовский ребенок, о которых обычно говорят, что они любить не умеют, любил всех людей! Над ней смеялись, унижали, а она улыбалась. И что толку? Её теперь нет, а мир ничуточки не изменился. Только я стала другой.
Кать… Я же её ищу. Постоянно. Иногда вижу в толпе похожий силуэт или волосы – и несусь за ничего не понимающим человеком, а когда догоняю, я этого человека убить готова только за то, что он – не она. Не Сашка.
Первое время я писала ей письма. Писала на конверте только одно слово – «Саше» и отправляла. Они не возвращались. И я верила, что где-то далеко она есть, она жива и помнит меня. А потом письма вернулись – все разом. И я поняла, что чудес не бывает.
Лёка замолчала, вытерла кровь с закушенной губы и подняла тяжелый взгляд. Катя сидела тихо, упираясь подбородком в сложенные ладони, и в глазах её блестели слёзы.
– Мне не нужна твоя жалость, – пробормотала Лёка, – Наверное, мне просто нужно было кому-то это рассказать. Не один год я хранила всё это в себе. Хватит уже, пожалуй.
– Отпусти её, – Катин шепот заставил женщину вздрогнуть, – Перестань снова и снова переживать то, что уже случилось. Отпустив, ты не потеряешь свою любовь, Лен. Она останется с тобой, но не будет уже такой горькой и болезненной.
– Отпустить? Как ты себе это представляешь?
– Просто отпусти. Перестань искать. Перестань болеть. Вспоминай её с теплом и радостью – как человека, подарившего тебе прекрасное чувство.
– Каким образом?
– То есть?
– А ты не понимаешь? – Лёка сузила зрачки в бессильной злости. – Все эти советы хороши в теории. Ты говоришь – отпустить, окей, я готова отпустить. Но как? Засунуть в сердце руку и вырвать оттуда неслабый кусок? Или пойти на приём к психоаналитику, который убедит меня, что черное – это белое, белое – синее, а моя любовь к Саше – результат детских нереализованных фантазий?
– Подожди. Тебя устраивает твоя жизнь такой, какая она есть сейчас? – вспыхнула Катя.
– У меня выбора нет.
– Он есть всегда. И если ты говоришь, что у тебя нет выбора – значит, свой выбор ты уже сделала. Лёк, нельзя всю жизнь прожить одной, стремясь найти то, что найти невозможно и доказать то, что нельзя доказать. Ты не переделаешь мир. Песня Макаревича хороша только в качестве песни. Но как жизненное кредо она – полный идиотизм.
– Какая песня? – удивилась Лена.
– Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас.
– И почему же это идиотизм? Ты предлагаешь стать частью всего того быдла, что есть вокруг?
– Лёк… Люди, которых ты называешь быдлом – в первую очередь всё-таки люди. Со своими недостатками и достоинствами. Ты хочешь идеальный мир. Но идеала в жизни не бывает. И быть не может.
– С чего ты взяла? Только потому, что ты этот идеал не видела?
– Нет. Только потому, что для каждого человека этот идеал будет разным.
Они разговаривали всю ночь. Спорили, иногда срывались на крики, иногда – на слёзы. А когда за окном забрезжил рассвет, Лёка вдруг вздохнула полной грудью и поняла, что ей действительно стало легче. Без алкоголя, без наркотиков, без сигарет. С чашкой чая и разговорами о вечном.
Прощаясь, Лена поцеловала Катю в висок и пожелала счастья. Она знала, что больше они никогда не увидятся – не таким была человеком Лёка, чтобы дважды показывать кому-то свою слабость. Знала, но была искренне благодарна.
За короткую игру в дружбу.
За короткую игру в понимание.
***
Постепенно всё устаканилось. Работа снова вошла в привычное русло, и снова – как тысячу раз до этого – Лёке стало скучно. Она давно забыла про свои метания, списала их на осеннее-зимний авитаминоз, и больше уже ни о чём не задумывалась.
Шоу-программы игрались, публика радовалась и оставляла в клубе немыслимые суммы, Игнатьев был любезен и приветлив, Марина – отстранена и равнодушна.
Но что-то всё равно занозой сидело в голове и порой давало о себе знать настойчивыми мыслями.
Марина. Конечно же, Марина.
В конце марта Лена, уставшая от собственных сомнений, поручила Никите добыть полную информацию об этой странной женщине. И вот теперь сидела в кофейне на Невском, перебирая полученные листы бумаги, и сосредоточенно размышляя. А подумать было над чем.
Во-первых, возраст. По паспорту, данные которого были давно внесены в договор, выходило, что Марине тридцать три года. По бумагам, которые Лёка держала в руках – тридцать семь. Характеристики с предыдущих мест работы оказались ложью – в каждом из них причиной увольнения было отнюдь не нарушение моральных норм. Личная жизнь Марины тоже изобиловала сюрпризами: гражданский муж, толпы любовников, какая-то трагическая история, о которой не было никаких точных данных…
Окончательно запутавшись, Лена вынула мобильный и набрала номер Никиты.
– Ты где? – спросила она, услышав бодрое «да, шеф». – И что ты забыл в Павловске? Ах, дворец… Сколько тебе нужно времени чтобы закончить с экскурсиями и родственниками? Отлично. Значит, как только освободишься – позвони мне. Затем. Свидание тебе хочу назначить. Счастливо.
Лёка раздраженно захлопнула крышку телефона и вернулась к чтению. Ник поработал на славу – он не просто нашел и расспросил многих знакомых Марины, но и приложил к отчету их фотографии и краткие биографические справки.
Павлов, Стрельцова, Трохин, Шурубин, Иванченко.
Много фамилий, много лиц, много данных.
Но большинство из них объединяло одно. Слово из четырех букв. Название клуба.
«Эгос».
Лёка задумчиво порылась в памяти, но название было ей незнакомо. Значит, клуб небольшой, не слишком популярный и не предоставляющий развлекательные программы.
Но Бог с ним, с клубом. Конечно, если не получится понять с начала, то придется заходить с конца, но для начала хотелось хотя бы понять мотивы Марины. А в том, что они должны быть, Лена уже не сомневалась.
– Вспомним с самого начала, – решила она, затягиваясь, – Со знакомства.
Почему она пришла устраиваться на работу именно к Лёке? Да, по возрасту она давно уже вышла в тираж и роль ведущей была для неё заказана на 99%. Но, исходя из информации, собранной Ником, она еще в молодости организовывала эротические шоу, причём с немалым успехом. Что ей мешало снова собрать труппу? Ничего. Значит, ей нужен был либо определенный клуб, либо определенный человек.
Всё так, да. Но если бы причина была в клубе – Марина бы отказалась от перехода в «Три чуда света», и осталась на старом месте – благо, возможность такая была: директор каждому из Лёкиных людей предлагал остаться.
Значит, не клуб. Значит, человек. Но кто конкретно?
Скорее всего, сама Лёка, конечно же. Но как тогда объяснить то, что Марина с самого начала не навязывалась? Всё их общение происходило сугубо по инициативе Лены. Играла? Может быть. Но слишком тонко, слишком филигранно – за год ни одной ошибки. И это при том, что Лёка давно уже убедилась, что Марина если не тупая, то и умной её никак не назовешь.
Что же получается? А получается интересная картинка: Марину, судя по всему, интересовала вовсе не Лёка. Но кто тогда? Она переспала с каждым из участников труппы в первый же месяц своей работы в клубе. Одного из танцовщиков даже пришлось уволить – парень стал неадекватен в своей страсти к Марине. Переспать переспала, но на этом всё. Близких отношений ни с кем не поддерживала, помимо рабочего времени ни с кем не встречалась и держала себя на расстоянии.
Значит, скорее всего, всё-таки Лёка. Значит, всё-таки филигранная игра. Отлично.
Лена улыбнулась, растирая виски. Выходит, эта девочка не так уж глупа. Или за внешней глупостью прячет мощный интеллект? Тут было над чем задуматься.
– По какой причине я могу её интересовать? – спросила сама себя Лёка. – Спортивный интерес она вполне удовлетворила, секс состоялся, что же еще?
Ответ пришел сам собой.
Прошлое.
Только там нужно было искать причину этого интереса, потому что в настоящем и будущем Лёка интересовать Марину никак не могла.
Значит, всё-таки придется заходить с конца.
– Отлично, – порывистым движением Лена бросила на стол несколько купюр и вскочила на ноги. Её до самой макушки наполнила ядерная смесь юношеского авантюризма и задора. Садясь в машину и заводя мотор, она уже знала, что выяснит всё до конца. Вернее – с конца. С клуба «Эгос».
15
Иногда – вот как сейчас, например, Никита окончательно переставал понимать свою начальницу. Назначить встречу поздно вечером после тяжелого дня – это было вполне в её стиле. Но встречаться в низкопробном клубе, в котором они абсолютно точно никогда не будут работать – это уж слишком. Да и какой смысл? Для отдыха Лёка выбрала бы другое заведение, полезных знакомств тут явно не заведешь, да и разговаривать довольно сложно – из-за бьющей в уши громкой музыки.
Все эти мысли пронеслись в голове Никиты, пока он, изящно огибая танцующих, пробирался к небольшому столику в уютной нише зала.
Лёка сидела, откинувшись на мягкую спинку дивана, и потягивала коньяк из пузатого бокала.
– Понял, – озарило Никиту, – Она просто захотела выпить, а я должен буду отвести её домой. Как просто.
– Садись, Ник, – Лёка кивнула на место рядом с собой и стрельнула взглядом на танцпол, – Мне нужна твоя помощь. Коньяк будешь?
И здесь непредсказуемость. Никита даже застонал чуть слышно: его такая замечательная версия разлетелась в первой же минуте разговора.
– Буду. Лёк, а что случилось?
– Ничего. Просто мне нужна твоя помощь, – на стол плавно опустились вынутые из папки листы бумаги, – Я хочу найти этих людей.
– Здесь? – брови Никиты взлетели вверх. Он притянул к себе отчет и быстро просмотрел фотографии. – Лёк, это же как иголку в стоге сена искать. С чего ты взяла, что кто-то из них будет здесь?
– Ты невнимательно читал собственный отчет, Ник. В компании этих людей есть славная традиция отмечать все праздники именно в этом клубе. А у двоих из них сегодня определенно праздник.
– Какой?
– Годовщина свадьбы.
Ник пристыжено опустил нос в бумаги. Лёка в очередной раз сделала его по всем статьям.
– Брось читать. Просто посмотри на фото и оглядывайся вокруг. Я уверена, мы их увидим.
Время потянулось словно резиновое. Лёка и Никита успели выпить полбутылки коньяка, обсудить рабочие дела, и даже рассказать друг другу пару анекдотов, а те, кого они ждали, так и не появлялись.
– Может, они решили изменить традиции? – начал, было, Никита, но его прервал материализовавшийся откуда-то официант.
– Извините, – поклонился он, – Мне очень жаль, но вам придется пересесть за другой столик.
– Не поняла – вскинула брови Лёка. Именно этот официант получил от неё приятную зеленую купюру несколько часов назад, и именно он усадил её за этот столик.
– Я прошу прощения, но оказалось, что этот стол был заказан заранее. Я нашел для вас не менее удобное место.
Лёкины губы сжались в полоску, а глаза залились ледяным светом. Она уже, было, приподнялась, готовая объяснить официанту кое-то из прописных истин, как вдруг заметила высокого кареглазого мужчину, который неожиданно оказался рядом со столиком и улыбался твердой приятной улыбкой.
– Извините, – кивнул он Лёке, – Я бы не стал вас тревожить, но дело в том, что мы с друзьями уже несколько лет собираемся здесь, и всегда сидим именно за этим столиком. У нас с женой сегодня годовщина свадьбы. Присоединяйтесь!
Никита напрягся в ожидании Лёкиной реакции, но она снова его удивила. Улыбнулась холодно, встала на ноги и протянула мужчине руку.
– С удовольствием. Меня зовут Лёка.
– Сергей, – мужчина пожал протянутую ладонь и махнул рукой куда-то в сторону, – Сейчас мои друзья подойдут, и тогда я их представлю.
Но в представлении не было никакой необходимости.
Павлов, Стрельцова, Трохин, Шурубин, Иванченко.
Именно их лица были изображены на фотографиях, быстро спрятанных Лёкой обратно в объемистую папку.
***
Всю дорогу до Лёкиного дома Никита молчал. На языке, конечно, вертелась масса вопросов, но напряженный сосредоточенный профиль начальницы никак не располагал к дружеской беседе.
Всё пошло не так с самого начала. Это нелепое знакомство со странно-приветливыми людьми, литры коньяка, тосты, непринужденное общение, и – апофеоз – представление его, Ника, Лёкиным мужем…
А как просто, и как легко она это проделала!
– А это Никита, – улыбнулась в ответ на вопросительный взгляд Сергея. И добавила: – Мой муж.
Зачем ей это было нужно? Какая необходимость? Ведь настолько открытую лесбиянку еще поискать! И тут – вдруг – прикрытие, а в добавок к нему еще и улыбки, и смех, и анекдоты… Как будто это не Лёка. А кто-то другой, лет на десять моложе, в сто раз спокойнее, в тысячу раз… адекватнее?
Лёкина квартира привела Никиту в острое недоумение. Дом был элитным, подъезд – чистым, а коридоры – огромными. Парень даже слегка опешил, прежде чем повиноваться настойчивому кивку и нырнуть в дебри неизвестной – доселе – квартиры.
Никита и Лена давно работали вместе, но чести повидать жилье великой и ужасной парень удостоился впервые. И был несказанно удивлен.
Он ожидал увидеть всё, что угодно, начиная с психоделического обитания застарелой наркоманки и заканчивая грязной хрущевкой, но действительность превзошла все ожидания. Чистая, ухоженная, квартира. Большая – да. Богатая – пожалуй. И никаких тебе стриптизных шестов, никаких плазменных панелей во всю стену, и белых мехов, небрежно сброшенных на пол и прожженных сигаретами. Простота и аккуратность. Еще одна Лёкина грань. Доселе – неизвестная.
– Удивлен? – поинтересовалась Лёка. Врать Никита почему-то не стал:
– Слегка. Не пойми превратно, но… что я здесь делаю?
– Помогаешь своему шефу играть в детективов. Есть возражения? – всё-таки, как ни старалась, привычное ехидство прорвалось в тон голоса. Никита даже вздохнул облегченно. Пусть лучше странная, но привычная, чем такая…
Под аккомпанемент легких возражений и заверений в преданности и верности, они прошли в зал. Никита упал в мягкое кресло, а Лёка вынула из шкафа очередную бутылку «Реми Мартин».
– Будем пить, – не вопрос прозвучал в её тоне, отнюдь. Приказ.
– Конечно.
Лёка разлила коньяк по бокалам и сделала первый глоток. Поморщилась, закусила долькой лимона, и сжала губы.
– Недоумеваешь, Ник?
– Немного. Хочешь объяснить?
– Конечно. Иначе бы тебя здесь не было. – Лёка откинулась на спинку дивана. Весь её облик выражал одновременно самоуверенность и глубокую задумчивость. – Причина в Марине. Я хочу понять, кто она и почему попала ко мне на работу.
– Может, чтобы денег заработать?
Это было неудачное предположение. Никита сразу понял это по сузившимся Лёкиным зрачкам и похолодевшему взгляду. Но – что поделаешь – такое поведение начальницы для него было в новинку, а не успел привыкнуть – значит не успел приспособиться.
– Не спеши, – после продолжительной паузы ответила Лена, – Деньги здесь ни при чём. Ей нужна была либо я, либо кто-то еще из нашей труппы. Весь вопрос – зачем?
– Ты проверяла на наличие общих знакомых? – Никита даже подобрался весь. И куда девался хмель? Детективы – это была его стихия. Детективы, расспросы, анализ, сбор информации… Своё. Родное. Знакомое. И – простое.
– Конечно. Исходя из данных, которые ты накопал, общих знакомых у нас нет. Но информации мало. И приходится отталкиваться от того, что есть.
– У неё в биографии слишком много темных пятен. Люди говорят о ней либо восторженно, либо очень неохотно. Несколько человек вообще советовали мне забыть о ней и найти себе хорошую девушку.
Лёка вздохнула. И заговорила резко и напористо, словно с обрыва в омут кинулась:
– Тогда какие выводы? Предлагаю плясать от того, что ей нужна была именно я. Причина может крыться только в общих связях. А все общие связи могут прятаться только в моей жизни шесть-семь лет назад и далее. Всё, что было после, Марину никак касаться не может.
– Подожди, – возмутился Никита, – Почему именно пять-шесть?
– Просто прими как факт. Скорее всего даже, речь не о шести-семи годах, а более, но будем брать то, в чем я совершенно уверена. Ты знаешь мой образ жизни. В последние годы я никак не могла её задеть, пересечься с ней или что-нибудь в этом духе. Причина – в прошлом. Я уверена.
– И где ты её видишь? В какой части своего прошлого?
Разумно. Логично. Правильно.
Лёка сама не раз задавала себе этот вопрос – из какого прошлого пришла Марина? Таганрог? Отпадает сразу. Слишком мало лет, слишком тесный круг общения, слишком большой груз наивности и юношеской беспечности. Из Таганрога Марина никак не могла появиться.
Оставались только путешествия по России, путешествия с той – старой – труппой, с Ксюхой, с Мариной и иже с ними.
– Ты узнавал про её родных? – спросила Лёка. – Может быть, у неё есть сестра, которую я когда-то трахнула и бросила и теперь Марина мне мстит?
– Ты читала отчет, – ответил Никита, – У неё только брат. Никаких сестер. И потом, предположить такое безумное совпадение…
– К черту безумие, – перебила Лёка, – Есть факты. От них и будем плясать.
– Хорошо, – Никита залпом допил коньяк и вынул из сумки большой ежедневник. Открыл на чистой странице и нарисовал два кружка, – Давай плясать от фактов. Левый круг – Марина, правый – ты. Будем искать связь.
– Детективов насмотрелся? – захохотала Лёка. – Чтобы со стопроцентной вероятностью найти эту связь, тут надо нарисовать всех моих знакомых и всех её знакомых. А я даже своих едва ли процентов тридцать помню. Надо искать причины, а не связь. Только это мы и можем сделать.
– Фиг с ним. Пусть будут причины. Смотри. Марина всю жизнь вертелась в шоу-бизнесе. Попробуем пойти от этого. С кем из твоих знакомых она могла пересечься по этому профилю?
– Да с кем угодно! Я не помню большую часть из тех, с кем работала.
– А большей части и не надо. Раз уж мы исходим от того, что она нашла тебя с какой-то целью, причиной должен быть человек, в жизни которого ты имела хоть какое-то значение. Иначе всё это вообще теряет смысл.
– Хорошо, – согласилась Лёка. В словах Ника определенно было рациональное звено. – Допустим. Пусть это будет… Ксюха. Лена. Светлана. Тимур, пожалуй. Степан. И, наверное, эта… Как же её зовут-то? Ангелина, чтоли…
– Отлично, – Никита старательно нарисовал еще шесть кружков и вписал в них имена, – Теперь давай думать, какую связь кто-нибудь из этих людей мог бы иметь с Мариной.
– Сексуальную, – хмыкнула Лёка, – Это в первую очередь. И – любую другую.
Как-то одномоментно ей стало скучно. Она поняла, что все эти старания яйца выеденного не стоят.
– Хватит, Ник, – в тоне слова прорезался холод, – Я же сказала: это бессмысленно. Даже если я припомню всех людей, которых встречала за свою жизнь, мы не можем знать всех знакомых Марины. Это глупо.
– Это не глупо! – вскипел Никита и вскочил на ноги. – Ты только послушай!
– Хватит.
Этого оказалось достаточно. Металл в голосе, уже не холодный, а ледяной взгляд – и Ник сжался, опустил глаза и, быстро извинившись, откланялся. Лёка осталась в одиночестве.
Она уже пожалела о том, что вынесла на обсуждение столь щекотливый вопрос. Не было никакой уверенности в том, что об этой истории не будет знать завтра весь клуб. Не было уверенности в том, что именно она – цель и интерес Марины. И – самое главное – даже для самой себя Лёка не могла определить, зачем же, черт возьми, её всё это нужно?
Но бомба была запущена. Назад пути не было.
И разгадка крылась в тех людях, с кем она сегодня познакомилась.
В тех людях, с кем она будет общаться дальше.
В тех людях, от кого она узнает правду.
***
Большая игра началась. Лёка даже забыла о собственных переживаниях, планах и прочем – все её мысли сосредоточились на Марине. И не только мысли.
Постепенно, шаг за шагом, Лена приучала Марину находиться рядом. Просто – даже без намека на близкие отношения – вместе обедать, ужинать, ходить в кино или кататься на роликах в парке. Болтать о ерунде, избегая любых – даже самых банальных – намеков на эмоции или отношения.
И такая тактика начала приносить свои плоды. Марина расслабилась, подчинилась Лёкиному – новому! – взгляду, и, сама того не желая, потянулась в широко распахнутые сети.
С новыми знакомыми из клуба «Эгос» дело тоже спорилось. Они как-то сразу приняли Лёку в свою компанию, и даже принялись приглашать на все совместные застолья. Однако, девушка не спешила принимать все приглашения – слишком хлопотное это было бы дело – но за месяц довольно близко сошлась с Яной и Сергеем. Именно в них она интуитивно чувствовала разгадку. Но дело было не только в этом – просто Лене нравилось бывать у них в гостях, пить белое вино в гостиной и приносить «киндеры» Кире – их дочке и Володе – сыну. Что-то очень крепкое и обстоятельное чувствовалось в этой семье, что-то неизведанное ранее, но очень желанное.
Была только одна проблема: ни разу в разговорах ни Яна, ни Сергей не упоминали имени «Марина». А Лёка даже не знала, как подвести их к этому. Однажды попыталась, но в финале даже пожалела о попытке.
В тот день они решили отправиться в бар, посмотреть финал чемпионата мира по футболу и попить пива. Сергей, Яна, Максим – друг семьи, его жена Рита и – естественно – Лёка. Расположились за уютным столиком напротив огромной плазмы на стене, заказали напитки и принялись обсуждать шансы команд на победу.
Лена очень быстро заскучала – футбол она не любила, имен фаворитов не знала, и вообще считала, что проводить время за телевизором – это глупо и нелепо. Она поочередно смотрела на всех присутствующих и размышляла о том, как бы перевести разговор на нужную ей тему. Сам того не желая, возможность предоставил Сергей.
– А чего ты мужа с собой не взяла? – спросил он, улыбаясь. – Вы редко проводите время вместе?
– В последнее время редко, – кивнула Лёка, – Он, кажется, влюбился.
– И ты так спокойно об этом говоришь? – удивилась Рита.
– Да. У нас свободные отношения – он волен делать все, что ему хочется. Также, как и я.
– А какой смысл в подобных отношениях? – спросил Максим. – И какой смысл жениться тогда?
– Отношения – это не клетка, – объяснила Лёка, – И свадьба не означает конец всей остальной жизни.
– Да, слышали мы подобное однажды, – Сергей обменялся настороженным взглядом с Максимом, – Знаешь… Это хорошо, когда оба человека так считают.
– Разве может быть иначе? – вот оно. Лена нащупала. Интуитивно почувствовала, что разгадка близка.
– Конечно, может, – вмешалась Яна, – Когда у одного любовь – развлечение, а у другого – мания – в финале обычно получается трагедия.
– Обоснуй, – попросила Лёка и сжала ладони. В её груди затрепетал огонек интереса и жилка кладоискателя.
– Если один человек любит из развлечения, а второй отдает себя целиком и полностью, рано или поздно первый устает и уходит в сторону. Второму остается лишь страдать. Это ли не трагедия?
– Никогда не слышала о таких случаях, – протянула Лена. Она играла в скучное любопытство, но в глубине души вспоминала сейчас Женю.
– Зато мы слышали. И видели, – мрачно сказал Максим и кивнул на экран, – Футбол начинается. Будем смотреть или лясы точить?
Конечно, компания выбрала второй из предложенных вариантов. Равнодушная к футболу, Лёка смотрела не столько на экран, сколько на людей, сидящих рядом с ней. Смотрела и пыталась анализировать.
Сергей и Яна уже успели многое рассказать ей о своем героическом прошлом – и о том, как с Максимом организовали фирму «M amp;S», и о том, с каким трудом начинали всё заново после августовского кризиса, и даже вскользь упомянули о двух девушках, которые принимали самое непосредственное участие в создании бизнеса. Но всё это было Лёке не слишком интересно. Она лишь удивлялась – Яна и Сергей охотно делились историями, но на моментах, когда речь заходила о любых отношениях – кто-то из них обязательно менял тему.
Однажды Лена попыталась расспросить Яну, кто был у неё до Сергея, но получила в ответ только настороженный взгляд и односложный ответ: «Бывший муж. Остальных не помню». Было очевидно, что ребятам совершенно не хочется вспоминать о прошлом, но ведь именно там крылась разгадка, и Лёка просто должна была до всего докопаться.
Игра закончилась поздно. Возбужденная хмельная компания в обнимку вывалилась из бара на улицу. Лёка старательно поддерживала в себе атмосферу веселья, но рядом с этими – до мозга костей искренними – людьми, притворяться становилось всё сложнее и сложнее. Они были так непосредственны в своем поведении, в шутках, и даже в распевании российского гимна – во всё горло, маршируя по улице, на радость спящему Питеру.
Наконец, дошли до дороги.
– Кому куда? – спросил Максим, готовясь ловить машину.
– Даже не знаю, – задумался Сергей, – Я думаю… Может, еще по пивку? У нас нянька с малыми, а ваш с кем?
– С моей мамой, – ответила Рита, – Торопиться некуда, завтра выходной. Лёк, ты как думаешь?
– По пивку так по пивку, – согласилась Лена, тщетно пытаясь скрыть свою радость, – Давайте только не в бар, а ко мне, а? У меня мы еще не были.
– Приглашаешь? – Сергей ухмыльнулся и взъерошил короткие Лёкины волосы дружеским жестом. – Значит, нас… Раз, два… Пятеро. Предлагаю разместиться в одной тачке.
– Гусары берут дам на коленки, – хохотнул Максим и помахал подъезжающему такси, – Лёка, чтобы не Никита нас потом не убил, тебе предоставляется право занять переднее сиденье.
Так и решили. Лёка уселась рядом с таксистом – пожилым неразговорчивым кавказцем, а обе пары супругов разместились на заднем сиденье.
Ехали не долго. Сергей балагурил, рассказывал анекдоты, щипал Риту за плечи и устраивал шутливые потасовки с Максимом. Яна смеялась, предлагала Максиму поменяться местами, и требовала политического убежища у Лёки. А сама Лёка… Грустила. Да-да, грустила – неожиданно для самой себя она вдруг почувствовала острое желание оказаться на заднем сиденье машины, и даже не важно, на коленях у кого-то или нет, просто чтобы рядом был человек, с которым тепло и спокойно, который знает и любит, и которого не надо бояться, и с которым не надо играть… На секунду Лёка даже представила себя рядом с мужчиной. И – впервые в жизни – эта мысль не показалась смешной и нелепой.
