Текст книги "Просто мы разучились любить (СИ)"
Автор книги: Александра Соколова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
– Как в лучших домах, – ухмыльнулась Лена и плеснула текилы в бокалы, – За что выпьем?
– За встречу, Леночка. На брудершафт?
– Ты надеешься, что я сойду с ума от твоих губ и трахну тебя прямо на этом славном столе?
– Дура, чтоли? – захохотала Ксюха. – Нужна ты мне была! Хрен с ней, с встречей. Давай выпьем за твоё удивительное самомнение! Ты поражаешь меня еще больше чем раньше.
– Лучше за встречу, – кивнула Лена, – Чин-чин?
– А то!
За полчаса девушки прикончили всю бутылку. Сидели на диване друг напротив друга, о чем-то говорили, чему-то смеялись. В этом разговоре не было места реальности – они говорили обо всем, избегая темы своих жизней.
Лёка пьяно смотрела на Ксению. Она давно перестала удивляться этой встрече, и расслабилась, и умилялась этой новой – непривычной – Ксюхе.
– Шоу будешь смотреть? – спросила вдруг девушка, перебивая Ленин рассказ о её проделках в детском саду.
– Какое шоу? – удивилась.
– Ты в своем репертуаре. Я же тебе объяснила: я режиссер-постановщик шоу-программ здешних. Через минут пятнадцать начнется само шоу. Хочешь посмотреть?
– А оно того стоит? – изогнула брови Лёка.
– Ты даже не представляешь!
Это было удивительно. Лизина нижняя губа рисовала круги на Лёкином животе, а язык нежно проникал в ямку пупка. Соски напряглись и из розовых стали ярко-красными. Ноги обвили спину и внизу живота Лёка ощутила Лизину грудь.
– Оо, детка… – застонала сладко. – Как хорошо…
– Где хорошо? Блин, как плохо… – простонала в ответ Лиза и Лёка от удивления открыла глаза.
Лучше бы она этого не делала. Яркий солнечный свет ударил в зрачки и отозвался в затылке тяжелой болью. Лена перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку.
– У нас есть минералка? – спросил чей-то незнакомый голос слева.
– Иди к черту, – пробормотала Лёка, – К черту минералку.
– Дура, чтоли? Пить хочется…
Пить, и вправду, хотелось немилосердно. Во рту образовалась огромная выгребная яма, а в голове – центр ядерной войны.
– А ты кто? – спросила Лена, не открывая глаз. – Я где?
– По рифме. Притащи минералки, а?
– Где я её возьму?
– Дура, мы же у тебя дома. У тебя что, нет минералки?
– Вроде была…
– Вот и неси.
Усилием воли Лёка заставила себя перекатиться на кровати и упала на пол. Что-то в голове встало на место и глаза приоткрылись, пуская в разум свет.
– Ксюха? А ты что здесь делаешь? – удивилась Лена, оглядывая взглядом собственную кровать и обнаженную девушку на ней. – Ой, твою мать… Мы что, напились вчера?
– Иди к черту… Минералки… – простонала Ксения и Лёка поползла на кухню.
Добравшись до холодильника, Лена распахнула дверцу и засунула голову в спасительный холодок. В мозгах повеял ветерок и мысли как-то уложились в нужные пазы.
– Я что, спала с ней? – пьяно икнув, спросила Лёка. – Ну мля, не в первый раз – и ладно.
Она прихватила пару стеклянных бутылок с минеральной водой и на коленках поползла обратно в комнату. Ксюха ждала, откинувшись головой на подушку и сладко сопела.
– Подъем, – прохрипела Лена и пнула девушку рукой, – Минералка прибыла.
Ледяная вода обожгла горло и охладила желудок. Глаза, наконец, раскрылись до конца и даже появилась возможность встать на ноги. Лена присела на край кровати и поставила на пол пустую бутылку. Ксения сделала то же самое.
– Мы переспали? – вяло поинтересовалась Лёка.
– Вроде нет, – посомневалась Ксюха.
– А что мы вчера делали?
– Я помню до того момента, когда ты с барменом танцевала медленные танцы. А ты?
– Я помню как ты целовалась с какой-то девкой… Ксю… Мы что, еще водку вчера пили?
– А хрен знает… Может и пили…
– Млиин…
Лена упала на кровать и прикрыла глаза. Ей не было стыдно, не было больно, ей было – никак. И душа почему-то ощущала, что это «никак» теперь надолго задержится в её жизни.
Лёка открыла глаза и удивилась – почему комната не расплылась привычно в зрачках, а сосредоточилась в собрании атомов и молекул. Неужели вчера не было очередного застолья? Неужели она вчера не напилась и не стала звонить Лизе, родителям, друзьям, чтобы еще разок излить им прогнившую от алкоголя и бессмысленности душу?
– Пошли все к черту, – прошипела Лена и подпрыгнула на кровати. Это оказалось весело. Она еще раз подпрыгнула. И еще.
– Ты говорила, что я не люблю тебя? А ты сама понимаешь, что такое есть эта ваша затасканная сука любовь? Ты думаешь, что любовь – это счастье? Ты думаешь, что любовь – это радость, свет, парное смотрение на звезды и восхищение: «Ах, твою мать, как офигенно смотрится сегодня это созвездие! Видишь, любовь моя, это звезды очерчивают нашу дорогу в будущее, нашу дорогу к искреннему, безоблачному счастью… Так вот, детка, любовь – это другое. Пошла она к черту вся эта ваша романтика, потому что любовь существует вне её! Любовь – это понимание. Любовь – это принятие. Любовь – это ни хрена не ответственность, а то, что не приносит боли. Это любовь. Ты ни хрена не поняла… Ну и иди к черту!
Лёка сползла с кровати и улеглась на жестком холодном полу.
– Или к черту, слышишь? И все люди, которые твердят, что я живу неправильно – тоже пусть идут к черту! Мне не нужна спокойная размеренная жизнь. Я хочу эмоций, ощущений, радости, счастья – да чего угодно! А вы… Да пошли вы все… Ты думала, что меня можно купить тарелкой борща? Да это ни хрена не так! Тебе бы у Женьки поучиться. Она бы тебе рассказала, как можно, а как нельзя меня любить.
Она закрыла глаза и зачем-то высунула наружу язык. Алкоголь еще гулял по венам и предлагал совершить что-то безумное, нелепое, смешное – такое, чтобы все ахнули и, наконец, перестали лезть в чужую жизнь.
Пошел к черту Денис. Пошла к черту работа, с которой её уволили еще две недели назад. Пошла к черту мать, которая звонила каждый день и наговаривала что-то бессмысленно-правильное на автоответчик. Все. Пошли. К черту.
– Я не хочу жить так, как вы живете. Это не моё. Мне всё равно. Я хочу чтобы всё было по-другому. Чтобы сияло солнце. Чтобы бутылка пива не была пьянкой, а была чем-то другим. Я не хочу оправдываться и говорить, что моя любовь – это нормально. Даже если это не любовь. Я хочу жить! Жить без вас всех! Сама! Хочу… Так, как хочу… Вашу мать…
Лёка каталась по полу и сквозь зубы повторяла одни и те же слова. Она чувствовала себя так, словно не один день работала с утра до ночи на каменных рудниках. Сил не было.
Ей кто-то постоянно звонил. Приходили смски, электронные письма, еще что-то… А она день за днем проживала в алкогольном анабиозе и всех посылала далеко и надолго.
Пока в один прекрасный день не позвонила Кристина.
– Ты что, совсем охренела? – зазвенел в трубке знакомый голос и Лёка сползла на пол, невзначай разбрасывая по кухне пустые бутылки. Почему-то сегодня посылать Кристину не хотелось.
– Кристя, – пьяно ухмыльнулась и засмеялась, – Приезжай! У меня есть еще полпузыря.
– Ты соображаешь, что ты делаешь?
– Соо… Сообр… Да то бишь. Я того… Нормально.
– Дверь открой, пока совсем не отрубилась. Я сейчас приеду.
Телефонная трубка упала на пол. Лёка попыталась сконцентрировать взгляд хоть на чем-нибудь. Не получилось.
– План «бэ» – промычала она и встала не четвереньки. С размаху шлепнула себя ладонью по щеке. – Есть контакт. По крайней мере, я вижу дверь, а не она меня. Погнали!
Усилием воли Лена подняла своё обалдевшее от алкоголя тело на ноги. Хватаясь за стены, дошла до прихожей. Наощупь нашла шпингалет и дернула. Как ни странно, дверь открылась. Как ни странно, на лестничной площадке никого не было.
– Ну и ладно, – резюмировала Лёка и сползла по стенке вниз.
Нафиг всё. Нафиг. Так хорошо лежать на полу, прислонившись к стене и прикрыв глаза то ли спать, то ли бодрствовать. Какая любовь, если под щекой есть бумажные обои, к которым так тепло прижиматься щекой? Какая, к черту, любовь?
– Очаровательно, – Кристина влетела в квартиру и обозрев валяющуюся на полу Лёку, тут же развила бурную деятельность.
В первую очередь пьяную женщину – в ванную. Раздеть. Поддерживать. Тащить на себе. Уместить в тесную ванну. Включить ледяной душ и направить на голову.
Поливать, не слушая возмущенных воплей и растирать ладонями уши.
Потом поискать чистое полотенце и отправиться на кухню. Собрать пустые и полунаполненные бутылки, в четыре захода вынести их в подъезд и спустить в мусоропровод.
Посмотреть в пустой холодильник и сварить кофе. Найти в шкафу чистый халат. Одеть его на Лёку и пинками усадить в кресло. Присесть напротив. Вздохнуть. Расслабиться.
– Ну и?
– Я должна сказать тебе спасибо?
– Ты должна мне сказать, как собираешься дальше жить.
– Никак.
Лёка мрачно прихлебывала кофе и злилась. Состояние алкогольной эйфории ушло, уступив место чему-то темному и вязкому. Кристина молчала. Она знала, что Лена пьет, но не ожидала, что всё зайдет так далеко.
За то время, что они не виделись, девушка очень похудела. Волосы на её голове спутались, а под глазами поселились черные мешки отчаяния.
– Пьешь одна?
– Чаще всего. Иногда вроде приходил кто-то. Не помню. Чего тебе надо?
– Мне надо чтобы ты взяла себя в руки.
– Я не хочу брать себя в руки.
– Не понимаю тебя, – покачала головой Кристина, – Ты же не любишь Лизу. Почему ты так отреагировала не её уход?
– А ты дофига знаешь о любви?
– Я знаю достаточно. Лен, Лизе сейчас больнее, чем тебе. Ты хочешь её вернуть? Тогда измени что-то в своей жизни.
– Я не хочу никого вернуть, – проворчала Лёка. Она прикидывала, куда бы сегодня поехать выпить.
– Значит, забей и живи дальше. Ты работу ищешь?
– Ага… Аж два раза.
– Ясно. Давай собирай шмотки, что там есть у тебя чистого, грязного, дома постираем.
– Чё?
– Что слышишь. Собирайся и поехали. Поживешь у нас какое-то время.
– Да что вы ко мне все привязались? – презрительно возмутилась Лёка. – Не поеду я никуда. Я сама знаю, как мне жить и что мне делать.
– Ну смотри… Падаешь в болото – падай. Одумаешься – позвонишь.
Кристина ушла, а Лёка отправилась на кухню поискать чего-нибудь спиртного. Нашла маленькую бутылку коньяка, отхлебнула прямо из горла и вдруг согнулась от боли. Её вырвало. Организм отказывался пить дальше.
Еще глоток… И та же реакция. Девушка даже застонала от разочарования. Посмотрела на бутылку, потом на лужу. Кинула взгляд в зеркало.
И пошла замывать пол.
***
Понемногу жизнь начала налаживаться. После памятного разговора с Кристиной мир вокруг Лёки стал несколько иным. Она перестала пить и начала искать работу. Вот только на звонки родителей по-прежнему не отвечала. Винила во всем случившемся именно их.
От общих друзей Лена знала, что Лиза прожила с мамой недолго – переехала к подруге и устроилась на работу в институт.
Странно, но Лёка сама не до конца понимала, почему так сильно повлиял на неё этот разрыв. Может быть, дело было в привычке? Ведь целый год совместной жизни – это немало. А, может, причина была в том, что до Лизы Лену по большому счету никто не бросал.
Целую неделю Лёка приводила в порядок собственное жилье. Отмывала полы, отстирывала вещи и тщетно пыталась сдерживать тоску в груди. Каждый предмет, каждая книга или чашка на кухне напоминали о Лизе.
Иногда звонила Ксения. Приглашала в гости, предлагала встретиться. Лене не хотелось. Она придумывала новые и новые причины для отказа и постепенно Ксюша отстала.
С остальными друзьями общаться не хотелось тоже.
Целые дни Лена проводила в поисках работы – моталась по собеседованиям и штудировала газету «Каменная лестница». Но без толку. Где-то её не устраивала зарплата, где-то она сама не устраивала потенциальных работодателей, а где-то Лёка уходила сразу, чувствуя, что это не её.
Деньги таяли. Утекали сквозь пальцы так быстро, что становилось страшно – а что делать, когда они закончатся?
Совершенно неожиданно выход Лёке подсказала Ксения. Она просто явилась в гости, без приглашения, выставила на стол торт и бутылку вина и по-хозяйски достала бокалы.
– Есть предложение! – ухмыльнулась она в ответ на недоумевающий взгляд Лены.
– Какое? – девушка стояла в дверном проеме, упираясь обеими руками и синими глазами смотрела на Ксюху.
– Парень, который вместе со мной работал над шоу-программами уехал в Питер. Я предлагаю тебе работать вместо него.
– Шутишь, чтоли? – засмеялась. – Я системный администратор.
– А я учительница немецкого языка. И что? Ничего сложного в нашей работе нет. Пишем сценарий, подготавливаем танцы и выступаем. Зато зарплата, поверь мне, сказочная.
– На сколько сказочная?
– За два месяца поменяешь машину.
– Хм… – Лена задумалась. А что если это шанс? Шанс начать жить ярко и интересно? Шанс вылезти из болота тоски и депрессий?
– Попробуй хотя бы, – хмыкнула Ксения, – К своим железякам ты всегда успеешь вернуться.
– Ты права… Да. Я согласна.
Если бы Лена знала, во что выльется в итоге её согласие работать вместе с Ксенией – она бы, наверное, отказалась.
А, может быть, и нет.
Часть вторая.
«Ты помнишь, плыли в вышине…»
Денис шагал по длинному коридору служебной части ночного клуба. Вокруг были только серые обои стен и двери с одинаковыми по оформлению табличками: «директор», «операторская», «гримерка» и какими-то еще. Парень остановился перед дверью с надписью «администратор» и с удивлением прочёл надпись на прикрепленном к ручке листе бумаги: «Если Лёля в 18-00 уже на работе, значит, она там ночевала».
Хмыкнув, Денис приоткрыл дверь и просунул голову в комнату. На маленьком диване у стены спало на животе нечто на вид неопределенного пола, одетое в брюки и заляпанную чем-то желтым рубашку. На полу у дивана стояла пепельница, часть окурков была разбросана по полу.
– Лёль, вставай!, – Денис распахнул шторы, впуская в помещение тусклый вечерний свет и повторил уже громче, – Слышишь? Вставай давай.
– Отвали, – донесся с дивана приглушенный звук, – Я легла час назад.
– Ну, это вряд ли потому что уже шесть.
– Твою мать… – застонала. – Дай сигарету.
Перевернувшись на спину, девушка (всё-таки девушка) прикурила и воспаленно-красными глазами посмотрела на Дениса.
– Какого черта было вчера так напиваться?
– А я откуда знаю? – парень присел на пол и начал собирать разбросанные окурки в пепельницу. – Вроде приехал кто-то. Или уехал.
– Блин… Уехал-приехал… Ничего не помню. Дэн, оставь в покое бычки, уборщица придёт и уберет всё.
– Тебе Жанна звонила, – задумчиво проговорил Денис и поставил пепельницу на подлокотник дивана.
– Чёрт… Мы что, вчера без неё пили?
– Видимо, без. Лёк, давай поднимайся и чеши в душ. Еще ж репетировать надо.
– Ладно, – с видимым усилием девушка сползла с дивана и потянулась смачно, до хруста в костях, – Ты иди пока там собери всех. А я минут через несколько приползу.
– Договорились.
– И пива закажи! – вдогонку Денису крикнула Лёка и, нащупав валяющееся на кресле полотенце, пошла в душ.
Прошло больше года с тех пор, как Лена приняла решение работать вместе с Ксенией в ночном клубе. С тех пор многое изменилось. Постепенно Лёка втянулась в процесс и взяла бразды правления в свои руки. Научилась ставить танцы и писать сценарии. Руководила девочками-танцовщицами и остальными работниками.
Это дало свои плоды: всю группу пригласили приехать в Москву, в популярный клуб. Потом был Санкт-Петербург, потом – снова Москва, и вот теперь, летом, – Сочи. Клуб «Прометей», одно из самых дорогих заведений черноморья, принял ребят с распростертыми объятиями.
Само шоу тоже стало другим. Теперь каждый вечер Лёка и Ксюша выходили на сцену чтобы вести программу. Они разыгрывали короткие скетчи, шутили друг с другом и посетителями. Всё это разбавлялось эротическими танцами. Не просто стриптизом. Это была настоящая эротика.
Вместе с Лёкой над шоу-программами работало двенадцать человек. Ксения – теперь вторая ведущая, Валентин – диджей, Слава – осветитель. Денис отвечал за внешний вид «кордебалета» – девчонок и парней, танцующих стриптиз. Остальные восемь были «дэнсерами», как они называли сами себя или «стриптизерами» – как их называли все остальные.
– Дэн, ну что там она? – Ксения вместе с Валентином и двумя девушками сидела за служебным столиком в пустом зале и обрабатывала миниатюрной пилкой ногти.
– В душ пошла. Явится сейчас, – Денис плюхнулся на кресло рядом с Мари – самой красивой танцовщицей из шоу, – Еле разбудил.
– Лёлька в своём репертуаре, – зевнула Ксения. Она стала еще красивее, еще ухоженнее и еще стервознее. Внешне Ксюша спокойно отнеслась к смене власти, но при этом в последнее время в её внешности появилось что-то очень жестокое, но при этом тщательно скрываемое от всех.
– Она сказала, что сегодня делаем? – поинтересовался Валентин – начинающий лысеть немолодой мужчина с клочкастой бородой на вечно помятом лице.
– Нет.
– Ой, Валь, – засмеялась Ксения, – Как будто ты не знаешь – пока их величество не искупается в ледяной воде и не выпьет законный стакан пива – работать не будет никто.
– Это точно. Впрочем, вон она уже идёт.
Все как по команде повернули головы в сторону служебного коридора, по которому двигалась Лёка, розоватая после душа, с тщательно зачесанными назад волосами и блестящими глазами, особенно ярко смотрящимися на фоне красных кругов под ними. Рукой она держала мобильный, тесно прижимая его к уху.
– Девушка в белом, – ехидно пробормотала Ксения, глядя на белоснежные брюки и рубашку, которые свободно болтались на крепком Юлькином теле, – Интересно, у кого это она прикид сперла?
– Доброе утро, – поздоровалась Лёка, подходя к столику и бросая на него телефон, – Ксюха, дай мобилу.
– Твоя сдохла, чтоли? – удивилась девушка и достала из сумочки щегольский «Сименс».
– Нет, просто на домашнем определитель номера. И моя благоверная не желает брать трубку.
– Что ты опять натворила?
– Домой вчера не явилась. Сегодня то есть… – Лёка быстро набрала номер и равнодушно обвела взглядом всю компанию. – Алло, Жанночка, привет. Детка, не бросай трубку – я всё тебе объясню… Как это – что? У меня работы было много. Нет, не вру… Что? И что же конкретно тебе надоело?… Детка, я здесь деньги зарабатываю, между прочим… Куда уедешь? А что ты там будешь делать?… Даже так? Лады. Значит, когда приеду в Москву – сделаешь мне скидку.
Лёка спокойно выключила мобильный и вернула его Ксении. Никто из присутствующих даже не потрудился отвести глаза во время всего этого пикантного разговора – напротив, все с откровенным любопытством смотрели на равнодушное лицо девушки.
– Семейные разборки? – хихикнул Валентин.
– Нет, – отрезала Лёка и плюхнулась за столик, – Никаких разборок больше не будет. Она меня достала. Пусть едет в свою Москву, работает проституткой, спит с мужиками и вообще делает что хочет.
– Дашь мне номер её телефончика? – улыбаясь, попросила Ксения, – Красивые девочки во все времена были в цене, а твоя женушка – чудо как хороша. Может, пригодится – папиков развлекать.
«Папиками» ребята называли богатых клиентов, которые были не прочь продолжить шоу после закрытия клуба – в частном порядке и за отдельную плату, конечно же.
– Ну так что, Лёль? Дашь?
– Зачем, котик? Она ж у тебя всех клиентов отобьет, – мило улыбнулась Лёка.
– Кто сказал, что невозможно дотянуться до звезды? – пропела в ответ Ксения и засмеялась.
– Юль, ты мириться поедешь? – прервал их пикировку Денис.
– Смеешься? Ни за что. Я сказала: пусть чешет в Москву, работает кем хочет. Я насильно держать не буду. Блин, ну что им всем нужно, а? Три месяца на море, отдельный коттедж, песчаный пляж, рестораны-кабаки по высшему разряду. Даже порядок наводить не надо – уборщица приходит. Отдыхай – не хочу. Живи и радуйся. Так нет, блин, опять концерты.
– Может, ей внимания не хватает?
– Ооо, дааа… Внимания. Одной моей девушке не хватало любви. Второй не хватало секса. Теперь третьей не хватает внимания… Вот я и говорю – чего ж они хотят-то?
– А, может, нужно всё сразу? – робко спросила Мари и все повернули головы в её сторону.
– Деточка, – Лёка улыбнулась так, что девушка сразу почувствовала себя ребенком, вмешавшимся во «взрослый разговор», – Всё вместе – это, конечно, здорово. Но так бывает только в сказках.
Они смотрели друг другу прямо в глаза. Лёка – насмешливо, Марина – немного испуганно. И думали примерно об одном и том же.
Первой опустила взгляд Мари. А Лёка усмехнулась и, допив из бокала пиво, скомандовала:
– Всё, народ. Давайте прорепетируем, а то опять потом будем бегать как в одно место ужаленные.
– Хм… Как будто из-за нас репетиция задержалась, – пробормотала Ксения.
– Что? Я не расслышала.
– Ничего-ничего, – улыбнулась и изобразила реверанс, – Всё путем, Ваше величество. Можно начинать.
Сцена в клубе была очень удобная – располагалась у стены и освещалась сложной системой софитов. По краям стояли огромные колонки, выполняющие для ведущих иногда и роль стульев – Лёка обожала посреди программы вдруг забраться на динамик и говорить уже оттуда.
Посреди зала был традиционный шест, но им пользовались редко – сценарии шоу были оригинальны, и в них как-то не вписывался этот так называемый «фаллический символ».
– Так, и что же мы сегодня будем делать? – пробормотала Лёка, хватаясь рукой за шест и делая вокруг него несколько па, – Ксюха, давай новогоднюю программу?
– Которую? – девушка уже устроилась на стуле напротив сцены и расправляла на коленках короткое чёрное платье, – Где ты дед с красным носом, а я – ледяная идиотка на роликах?
– Нет, ту, где одна сплошная импровизация.
– А… Лёль, ты лентяйничать решила?
– Угу. Что-то не хочется сегодня особенно напрягаться.
Последний раз обернувшись вокруг шеста, Лёка с оглушительным грохотом подвинула стул и села между Ксенией и Дэном.
– Давайте танцы посмотрим, выберем на сегодня что-нибудь.
– Я уже придумал кое-что, – смущенно пробормотал Денис и крикнул куда-то в сторону: «Лиза, работаем!».
– Ты так выражаешься, как будто минет её зовешь делать, – ухмыльнулась Ксения и покосилась на Лёку. Та сидела спокойная и даже бровью не повела на упоминание знакомого имени.
– Валентин, давай музыку!, – в свою очередь заорала Лёка, – Славик, свет! Поехали!
По залу разлилась медленная мелодия. Из-за портьеры в глубине сцены появилась девушка, одетая в чёрный шифоновый костюм. Лицо её скрывала вуаль, но остальные части тела просвечивались вполне определенно.
Она танцевала так, словно оплакивала кого-то давно потерянного и только к концу песни ожила, задвигалась быстро, освобождаясь от одежды так, будто ласкала себя – исступленно, жарко.
И с последними звуками музыки мелькнула белыми ягодицами и скрылась, оставив на себе только чёрную вуаль.
– Потрясно, – прошептал Дэн.
Ксения издевательски хмыкнула, а Лёка закричала куда-то в сторону:
– Славик, ты сегодня не выспался? Я из первого ряда видела в основном только её шмотки. Дай побольше белого света и когда идёт перелом в музыке – полностью убери освещение, и через секунду дай яркий, лучше всего розовый свет.
– Понял, – донесся сверху голос.
– Так. Лиза, выйди сюда!, – снова закричала Лёка и девушка вернулась на сцену. Она абсолютно не стеснялась своей наготы, прикрытой лишь тонкими трусиками.
– Что? – спросила лениво.
– В целом нормально. Только когда пойдет к концу медленная часть, опусти голову, как будто плачешь. Славик потушит свет и надо, чтобы когда он его зажег – твоя голова вскинулась гордо и пошли уже дальше все движения. Андэстэнд?
– Ясен факинг, – засмеялась Лиза и спустилась вниз, – Дайте сигаретку кто-нибудь.
– Оооо… Лизонька, ты смущаешь своим обнаженным бюстом наших мальчиков, – пропела Ксения.
– А тебя я ничем не смущаю? – подмигнула девушка и скрылась за кулисами.
– Один-один, – усмехнулась Лёка, – Давайте следующую, что ли.
– Никита, готовимся! Валентин, фанерку!, – скомандовал Дэн.
– Поехали!
На этот раз на сцену вальяжной походной вышел высокий мускулистый парень, одетый в матросский костюм. Его выступление Лёка почти не смотрела – техника парня была настолько отработана, что никаких ошибок даже представить себе было нельзя.
В том же ритме были просмотрены выступления еще двух девушек. Одна танцевала в амплуа рабыни, обожающей своего господина. Другая – в роли маленькой стервозины, кусающей протянутые к ней руки.
Всё это было скучно и утомительно, но только для тех, кто имел несчастье наблюдать такие танцы каждый день. Плюс впечатление явно портила нерабочая освещенность клуба и скользящие туда-сюда официанты, которые накрывали столы скатертями и готовили приборы.
– Всё, еще одну и хватит, – решила Лёка после просмотра очередного номера.
– Кого? Остались Лайма, Вера и Марина.
– Машку давай, – протянула Ксения, – Лёлька на неё глаз положила.
– Ох, смотри, как бы я на тебя что-нибудь другое не положила, – засмеялась девушка, – Давай, Дэн, действительно, Мари посмотрим. Мы с ней новый номер на днях делали.
– Знаем, знаем, как называется этот номер. Тем более, жена в Москву усвистела, место в личном коттедже вакантно.
– А ты злишься, что я до сих пор тебе его не предложила?
– Ах, что вы? Что вы? Разве я достойна?
Денис не обратил никакого внимания на слова девушек – такие пикировки были неотъемлемой частью каждого клубного дня. Он дал команду Валентину и через секунду сладкий голос Уитни Хьюстон наполнил зал.
Ксения прервала свой монолог на полуслове, когда увидела Мари, выплывающую на сцену. Облако белых волос обрамляло светящееся лицо девушки, целомудренное платье шелком ласкало фигуру, и в каждом движении проскальзывала грация и нежность.
Этот танец был похож на лёгкое дуновение ветерка в жаркую погоду – невинный и в то же время безумно сексуальный. Девушка скользила по сцене, изгибаясь в немыслимых па, и улыбалась опьяненным глазам публики.
– Это что у нас – побег из института для благородных девиц? – проворчала Ксения, не в силах оторвать взгляд от красоты зрелища.
И тут как будто ответом на её вопрос Мари выгнулась, протянув руки к потолку. Музыка притихла, мягкий свет обтекал застывшую фигуру девушки.
Взрыв мелодии… Направленный луч выделил на бледном лице ярко накрашенные горящие глаза. И стало ясно, что невинность – всего лишь игра, недоступность – лишь маска, готовая в любую секунду быть сорванной под настойчивыми сильными руками.
Резкими движениями Мари скинула верхнюю часть платья, оставшись в блестящей сорочке и юбке, облегающей колени. Под музыку спустилась вниз, прикоснулась к шесту.
И тут со стула поднялась Лёка.
– Я тебе не верю, – почти прорычала, обхватывая девушку за талию и вместе с ней двигаясь круговыми мягкими движениями, – Я не верю, что ты меня хочешь. Докажи мне.
Мари вжалась спиной в Лёкин живот и опустилась на колени, одним рывком поднимая голову. Взметнулись волосы, еще ярче загорелись глаза. Лёка обошла девушку одним па и, взяв за руку, вынудила подняться. Прижала к себе в танце и, глядя прямо в глаза, ухмыльнулась:
– Ты дешевка. Всего лишь дешевка. Тебе никогда не стать моей. Ты недостойна этого.
Вскинулась, загорелась, в движения добавилась ярость – самая настоящая, животная.
Ксения и Дэн, разинув рты, наблюдали за представлением. Даже официанты застыли кто где, не отрывая глаз.
– Ты маленькая, серая дрянь, – шептала Лёка, поворачивая Мари к себе спиной, – Я не хочу тебя. Ты не возбуждаешь меня. Нисколечко.
А Марина выгибалась, скользя спиной по животу девушки, разворачивалась в попытке прикоснуться и – обходила стороной, ведомая сильными крепкими руками.
Они танцевали так, словно это был последний танец перед смертью – яростно, жестоко. Лёка снова и снова повторяла обидные, больные и грубые слова, но они лишь раззадоривали обеих – всё это не было сексуально, они показывали что-то гораздо более чувственное, чем обычный секс.
– Ты же хочешь меня, да, детка? Я вижу, что хочешь. Соблазни меня, заставь захотеть. Ты – ничтожество в этом мире, дешевая тварь, которая пожелала стать принцессой. Но ты ни на что не годна – ведь я не хочу тебя, не хочу…
Лёка то хватала Мари за волосы, заставляя опуститься на колени, то ладонями отводила в сторону, как будто отталкивая, но и не позволяя уйти совсем.
Она ни разу толком не прикоснулась к девушке руками – только телом, животом, грудью, щекой, скользнувшей по обнаженному уже бедру.
Марина раздевалась сама – скидывала одежду, надеясь своей наготой завести, покорить, обуздать.
Но всё тщетно. С последними звуками музыки Лёка рывком опустила девушку на колени, посмотрела презрительно на низко опущенную голову и вернулась на своё место.
Какое-то время в клубе стояла тишина. Такая, что даже было слышно, как орет на кого-то Славик в осветительской. А потом все вдруг разом выдохнули и ожили.
Официанты поспешили по своим делам, а Мари со слезами на глазах собрала в руки одежду и подошла к Лёке.
На её полных грудках сверкающими капельками блестел пот. Соски, напряженные, устремились вперед, и даже невооруженным взглядом было видно, насколько возбуждена девушка.
– Ты… Ты… – прошептала она, пытаясь найти слова и не находя их.
– Нормально, детка, – искрометно улыбнулась Лёка, – Если сумеешь так же станцевать на шоу одна, если каждый в этом зале поверит, что ты хочешь именно его, что невинность свою хочешь ему отдать – то я, пожалуй, выполню любою твою просьбу. Одну.
Мари помотала головой, не в силах ответить и вдруг кинулась за кулисы, прижимая к груди остатки костюма.
– Дурдом на выезде, – мрачно прокомментировал Дэн, – Лёль, теперь она будет реветь и на шоу выйдет с опухшей мордой.
– Не будет, – возразила Ксения, – Ты что, Дениска? Ей же пообещали доступ к высочайшему телу.
– То есть?
– А то ты не понял? – засмеялась ехидно и начала передразнивать Лёку, – Я выполню одну твою просьбу, детка, и мне абсолютно всё равно, как ты станцуешь, потому что и ты, и я знаем, что сегодня я тебя трахну.
– Дорогая, ты мне что-то надоела уже за сегодня, – пробормотала Лёка, – Пошли гримироваться, чтоли?
Гримерка была одна на всех – так решил Дэн, которому было бы сложно бегать между двумя помещениями, и так решил директор клуба, которому неоткуда было взять еще одну комнату для этих «сумасшедших артистов».
В тесном пространстве, забитом зеркалами и журнальными столиками одновременно передвигались обнаженные девушки и два парня, обтянутые лишь короткими шортами. Между ними непрерывно сновал Денис, советуя, поправляя, подкрашивая.
Лёка как всегда примостилась в углу на стуле, прилаживая к лицу белую бороду и лениво наблюдая, как Ксения, уже одетая в костюм снегурочки, язвит и доводит до слёз кого-то из девчонок.
Это были самые напряженные минуты перед выходом на сцену – Лёка знала, что после всё тело будет отдано лишь вспышке адреналина, длившейся обычно около трех часов – до самого конца шоу.
Прибежал Валентин, принёс список фонограмм для уточнения. Девушки не обратили на него никакого внимания – они давно привыкли ходить обнаженными перед мужчинами.
