Текст книги "Сибирь. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия длиною в жизнь"

Автор книги: Александра Потанина

Соавторы: Григорий Потанин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Дэрсы санчжи чжамсу гомара

Пятый Далай-лама начал строить дворец; его советником в этом случае и главным двигателем дела был Дэрсы Санчжи Чжамсу Гомара[85]85
  Гомара — по-тибетски хочжугур; по-монгольски: безволосый, облысевший.


[Закрыть]. Прежде чем постройка кончилась, Далай-лама умер. Дарсы Санчжи Чжамсу Гомара, опасаясь, что с разглашением смерти постройка не докончится, скрыл от народа смерть Далай-ламы. Когда он докончил ее, он объявил, что Далай-лама умер.

Однажды ему захотелось узнать, что о нем думает народ. Он оделся нищим и пошел странствовать. В городе Чжая он зашел в дом одного богатого человека. Тот угостил его вином. Дэрсы Санчжи Чжамсу Гомара начинает рассуждать об управлении Тибета. Богатый человек говорит: «Оставь этот разговор! Нам нечего заботиться об управлении: все будет идти отлично, пока во главе правительства будет стоять такая шельма».

Лха-чжин

У Будды был ученик Лха-чжин, чрезвычайно способный, чуть ли не превосходивший своей проницательностью всех других учеников. Никто так тонко не понимал учения Будды и никто так его не знал, как он, но он все фразы Будды истолковывал по-своему, в противоположном смысле. Наконец он пришел к мысли, что учение Будды вредно, и поднял на него руку, но только ранил его, а не убил. Тотчас же разверзлась земля, сверкнул огонь, Лха-чжин упал в трещину и, объятый пламенем, крикнул: «Твоя правда, Будда!»

Будда предсказал, что пройдут поочередно один за другим тысяча будд и при последнем из них Лха-чжин вновь возродится, станет первым учеником последнего будды и сделается главным распространителем буддийского учения.

Ананда отправился путешествовать. Проходя через ад, он вспомнил о Лха-чжине и хотел обрадовать его предсказанием Будды. Но он не находил его нигде в аду. Только когда он спустился чуть ли не на самое дно, до которого достигнуть мешал ужасный пламень, и когда, крикнул обычный свой зов: «Лха-чжин, где ты?», из глубины пламени послышался ответ: «Я здесь страдаю ужасно!» Когда Ананда сообщил ему слова Будды, Лха-чжин сказал: «Если так, то пусть подобные мучения продолжаются тысяча тысяч лет, я буду переносить их с терпением».

Аку-Тэмбэ

Несколько лхасских женщин возвращались с реки, на которую ходили по воду. Лхасские женщины имеют обыкновение посуду, с которой ходят по воду, прикреплять петлей ко лбу. Дорогой они встретили Аку-Тэмбэ, который славился умением лгать, и пристали к нему с просьбой солгать что-нибудь. «Вот нашли время, когда шутить! – с сердцем сказал им Аку-Тэмбэ. – До шуток ли теперь, когда на небе пожар!» Женщины взглянули на небо; посудины, которые они несли на головах, упали, и вода разлилась.

* * *

Аку-Тэмбэ пришел к одной старой женщине и застал ее за выделкой овчины. Овчинка ему очень понравилась, и он задумал унести ее. Ему нужно заставить старуху выпустить овчинку из рук. Он начал говорить ей в таком роде: «А должно быть, ты была красива, когда была молода». Старуха отняла руки от овчинки и начала приглаживать волосы и охорашивать свое лицо. Она спрашивает у Аку-Тэмбэ, как его зовут. Он отвечает: «Вчера взял!» Схватил овчинку и убежал. Старуха пошла жаловаться, что вор взял у нее овчинку и утащил. «А как его зовут?» – спросил судья. «Вчера взял», – говорит старуха. Судья думает: «Когда же такое имя бывает? Старуха, должно быть, с ума спятила», – и прогнал ее.

* * *

Родина Аку-Тэмбэ была в двух днях езды от Лхасы. Тут был у него дом. У его соседа было дерево, которое давало хозяину хороший доход; он продавал его плоды. Дерево это разветвлялось на два ствола. Оно стояло близко ко двору Аку-Тэмбэ, и он досадовал, что в светлые дни оно заслоняло солнце и покрывало его двор тенью, а в ненастье с него лилась дождевая вода во двор Аку-Тэмбэ. Однажды Аку-Тэмбэ вернулся из Лхасы. Сосед спрашивает его, что нового в Лхасе. Аку-Тэмбэ отвечает: «В большой цене фасон штанов; ищут, дают хорошую цену, но не могут найти хороший фасон. Если бы ты срубил свое дерево и обтесал его, как раз вышел бы покрой, который ищут, и ты можешь получить хорошие деньги». Сосед срубил дерево, обрубил ветки, очистил от коры и отвез в Лхасу. Но там никто не покупает у него этого дерева. Он вернулся домой и начинает бранить обманщика. Аку-Тэмбэ говорит: «Поди же ты! Когда я был в городе, ведь как ко мне приставали, спрашивали, нет ли у меня выкройки (модели), а теперь не надо. Вероятно, кто-нибудь упредил тебя, прежде тебя срубил свое дерево и продал им».

* * *

Приходит Аку-Тэмбэ к одному человеку. Тот говорит ему: «Солги что-нибудь, Аку-Тэмбэ». – «Книги со мной нет», – отговаривается Аку-Тэмбэ. – Если бы была книга, я бы солгал. Если дашь лошадь, я привезу книгу». Тот дал лошадь, Аку-Тэнбе уехал на лошади и не возвращался более.

* * *

Только одна местность была такая, где Аку-Тэмбэ не был в состоянии обманывать людей, это Пэмбу. Здесь его самого обманули три раза, и после того он никогда туда не ходил. Зашел он в Пэмбу с бубном. Бубен по-тибетски нга; число «пять» также нга. Дети спрашивают у него: «Что это у тебя в руках?» «Нга», – отвечает Аку-Тэмбэ. «Где же тут пять? Всего одна штука», – возражают ему. Аку-Тэмбэ смутился и, в досаде, что здешний народ оказывается его умнее, бросил бубен на землю. Он раскололся надвое. Аку-Тэмбэ и говорит: «Вот теперь и пять! Был один бубен, теперь два да доска (т. е. дощатая обечайка[86]86
  Обечайка – открытый цилиндрический или конический элемент конструкции (типа обода или кольца), используемый в изготовлении сварных или деревянных сосудов, резонаторов музыкальных инструментов, стенки люков и т. д. (Примеч. ред.)


[Закрыть] бубна) третья, шкура четвертая, колотушка пятая».

«А это что у тебя?» – опять спрашивают у Aку-Тэмбэ про колотушку. «Это ученик бубна». – «Что же он делает?» – «Он бьет по бубну». Люди Пэмбу расхохотались. «Как же так? Значит, ученик бьет своего учителя». Пришлось Аку-Тэмбэ сконфузиться в другой раз.

В третий раз он пришел к детям, которые варили уху. Он говорит им: «Идите, собирайте скот, а я поварю за вас». Те говорят: «Нет, лучше ты иди и собери скот. Как соберешь, к этому времени уха как раз и поспеет». Аку-Тэмбэ пошел собирать скот. В это время дети уху сварили, съели ее, съели и рыбу, а рыбьи хвостики повтыкали в щели между камнями и кричат: «Дядя Тэмбэ! Беги скорее сюда, уха сварилась, и рыбы начали уходить в камни. Если не поспеешь, то вся рыба уйдет». Аку-Тэмбэ прибежал и видит: рыбы нет, a только из камней торчат хвостики рыбьи.

* * *

Аку-Тэмбэ имел сестру, которая была моложе его. Когда она пришла в возраст, в ней пробудилось желание любить. Аку-Тэмбэ понял это и говорит ей: «Ты что-то скучаешь? Ты больна? Хочешь, я схожу к ламе, умеющему лечить болезни, спрошу его, что мы должны сделать, чтоб твоя болезнь прошла». Девица согласилась. Аку-Тэмбэ ушел из дому, побыв некоторое время на стороне, возвращается и говорит сестре, будто бы лама-доктор дал ему такое наставление: «Если они двое, брат н сестра, соединят свои пупы, то болезнь пройдет». Они привели наставление в исполнение, и с той поры Аку-Тэмбэ стал жить с сестрой, как с женой.

* * *

Аку-Тэмбэ три раза извлек пользу из смерти своей матери. Когда она умерла, он начал сильно плакать и рыдать. Соседи поверили, что он искренне жалеет мать, и старались утешить его; они приносили ему всякой еды, провизии и лакомств и утешали словами, что смерть – общий удел людей. Он на их утешения говорил: «Погодите немного, скоро-скоро совсем перестану плакать!» Люди подумали: «Это он думает от горя умереть» и еще более жалели его. Не прошло трех дней, как Аку-Тэмбэ действительно перестал плакать и начал петь, бегать, плясать и смеяться. Когда ему стали говорить: «Что ты делаешь? Три дня не прошло после смерти твоей матери, и ты вместо того, чтобы тосковать по ней, веселишься». – «А я ведь говорил вам, что я скоро перестану плакать. Вот я и перестал!»

Он взял труп своей матери ночью, дал ей в руку ковш, в котором носят угли, и приставил к дверям одного дома. Утром хозяин дома, выходя из него, отворил дверь и дверью толкнул труп; он повалился на землю. Аку-Тэмбэ прибежал и начал жалобно кричать, что его мать убили. «Бедная женщина шла к вам попросить углей! За что же вы ее убили?» Хозяин дома должен был откупиться от него деньгами. Это первый случай.

Второй. Аку-Тэмбэ поставил труп матери на мосту; на спину ей повесил корзину с травой. Шел караван на ослах; один осел бросился к траве, потянул вместе с травой и корзину; труп упал. Аку-Тэмбэ прибежал с жалобой, что караванные люди убили бедную женщину с целью овладеть травой. Люди должны были откупиться деньгами.

В третий раз он поставил труп своей матери среди поля, засеянного хлебом. Хозяин поля подумал, что женщина вошла в поле воровать колосья, стал бросать в нее каменья. Один камень попал, и труп свалился. Тогда Аку-Тэмбэ прибежал и стал упрекать хозяина, зачем он стал бросать камнями. «Может быть, она и в самом деле зашла срезать колосья, все-таки не следовало бросать камнями; можно было схватить ее, позвать меня или повести ее в суд». Хозяин поля должен был уплатить Аку-Тэмбэ деньгами.

Мнимый богатырь

Жила одна вдова с дочерью, у них была служанка; они имели одного быка. В той стране появился тигр и стал пожирать людей. Пришла очередь и до этих женщин. Старая женщина придумала привязать своего быка к дому; думает, может быть тигр, съест быка и тем удовольствуется и их уже не тронет. Тигр приходил обыкновенно к назначенным ему на съедение жертвам по ночам. Когда смерклось, он подошел под дом этих женщин и стал подслушивать, что они будут делать и что говорить. Вдова стала печь лепешки в золе. Для дочери, как для родной, она замесила на масле, а для служанки – на воде. Когда лепешка служанки нагрелась, вода, бывшая в лепешке (обратившись в пары), сделала взрыв; лепешка лопнула с треском в пух.

Служанка говорит: «Как страшно! Если бы пришел тигр, то и он испугался 6ы этого „пуха” и убежал бы». Подслушивающий тигр думает: «Что это за „пух”, который страшнее меня и которого я бы даже испугался!» В это время один человек, задумавший украсть быка у вдовы, подкрался к их дому, начал щупать, где бык, наткнулся на тигра и, подумав, что это бык, начал надевать ему на голову веревочную петлю. Тигр думает: «Вот это, должно быть, Пух и есть». И боится пошевельнуться. Вор ведет его в поводу; тигр послушно следует за ним. Отведя подальше, вор сел на тигра верхом. Тигр думает: «Не скоро, должно быть, я вырвусь из рук этого Пуха; сначала он надел на меня петлю и повел, а теперь и оседлал меня». И тигр продолжает идти.

Когда рассветало, вор увидел, что он едет не на быке, а на тигре, и обмер со страху; думает, каким бы образом ему отделаться от тигра. А тигр тоже боится; оба присмирели. Тигр идет вперед. Видит вор большое дерево, и одна большая ветвь его свесилась над самой дорогой. Думает: «Схвачусь за эту ветвь, может быть, оборвусь, может быть, повисну и спасусь. Будь, что будет». Схватился за ветвь и отделился от тигра. Тигр почувствовал себя без ноши и пустился бежать без оглядки. Но это была не ветвь, a змея, обвившаяся около дерева и свесившаяся над дорогой. Эта змея, так же, как и тигр, поедала людей. Когда вор схватился за нее, она распалась надвое и умерла.

Таким образом, этот вор избавил страну от двух напастей: от тигра и от змеи. Народ был очень обрадован этим, вора благодарили и выдали за него царскую дочь. Сделался он царским зятем. Прошел слух, что на это царство идет войной чжалву (царь) Денде[87]87
  Денде – мягкий. «Чжалву Денде» рассказчик перевел: царь мягкой земли.


[Закрыть]. Царь говорит: «Я имею храброго зятя и не боюсь никаких чужеземных нашествий». Когда царская дочь передала слова царя своему мужу, тот сознался, что он вовсе не храбрый богатырь, и рассказал, как совершилась его победа над тигром и змеей. Тогда царевна отправилась к отцу и жалуется: «За кого ты меня выдал; это вовсе не богатырь, а простой, обыкновенный человек и трус». И, в свою очередь, передала отцу признание своего мужа.

Но отец не поверил. Он призвал зятя и спросил его: «Что тебе нужно, для того чтобы прогнать неприятеля?» Тот говорит: «Восьмидесятисаженную железную цепь, неезжалого коня и мечевое колесо» (селим-хорло по-монгольски, т. е. колесо, усаженное вместо радиусов мечами). Царь все это дал ему. Сел он на коня со страхом; конь поскакал; царский сын перепугался и закричал царю: «Урони меня на мягкую землю!» Войско царя Денде услышало этот крик и подумало, что он приказывает своему коню: «Урони меня на голову царя мягкой земли». Испугались и обратились в бегство. Царский зять вернулся во дворец. Царь и народ встретили его с почестями и еще более уверились в его храбрости.

Бай-гуйнчжи

Бай-гуйнчжи был великий вор. Он имел осла. Однажды ему захотелось накормить своего осла за чужой счет; он обшил его шкурой барса и пустил на чужое поле. Хозяин поля увидел барса на своем поле, выстрелил в него и убил. Когда распороли шкуру барса, под ней нашли осла и узнали в нем осла вора Бай-гуйнчжи. Люди отправились к вору и отлупили его. Тогда Бай-гуйнчжи одумался. Он лишился своего осла и, кроме того, избит; не лучше ли, думает, оставить такую жизнь, полную неприятностей? И вот он с той поры начинает заниматься чтением книг духовного содержания и старается поменять свое поведение. Последнее с трудом давалось ему, потому что наклонность, которая в нем воспиталась прежней жизнью, иногда невольно проявлялась вновь. Так однажды он увидел мешок с зерном и не мог удержаться, чтоб не запустить в него одну руку; но он опомнился, схватил свою руку другой рукой и закричал: «Вора поймал!» Прибежали люди испуганные, спрашивают: «Где вор?» Он показывает на свою руку, которая в мешке.

Он завел такое обыкновение: когда ему придет в голову хорошая мысль, он клал белый камешек и потом гладил свою руку, приговаривая: «Вот это хорошо, Бай-гуйнчжи». И если же приходила дурная мысль, он бил свою руку и ругал себя: «Подлый ты человек, Бай-гуйнчжи!» От времени до времени жители стали приносить ему приношения; в эти дни он прибирал свое жилище, вычищал жертвенные чашечки, выметал пол и пр. Впоследствии он стал замечать, что он прибирается в некоторые дни, и именно в дни, когда ему приносят приношения. Ему пришла мысль, что делает он это из тщеславия; тогда он бросил золы на вычищенную утварь и уселся, закутавшись.

Заяц

Жила бедная старуха, у которой был сын. Они имели небольшую пашню. На пашню повадился ходить заяц и травить хлеб. Старуха наконец сильно рассердилась и решилась изловить зайца. Она сварила клей и облила им камень, на котором заяц привык отдыхать каждый раз, как поест хлеба. Прибежал заяц, поел хлеба и уселся на камень; пока сидел, хвост его прилип к камню; старуха идет, а он не может оторваться от камня. Схватила старуха зайца, несет домой и говорит ему: «Ну, теперь я придумала тебе самую мучительную смерть!» Заяц говорит ей: «Тебе не убить меня никакими средствами. Есть один только способ, которым можно убить меня. Для этого нужно посадить меня в глиняный горшок, крепко обвязать его устье и бросить горшок с высокой скалы. Это 6удет самая мучительная для меня смерть».

Старуха поверила и так и сделала: посадила зайца в завязанный горшок и спустила со скалы. Горшок упал и разбился, заяц выскочил и убежал. И снова начал ходить на пашню. Старуха увидела его, еще более озлилась; снова сварила клей и облила камень. Заяц опять попался. Старуха говорит: «Ну, теперь я непременно тебя убью! Что ни говори, не поверю тебе». Заяц умоляет ее, просит не убивать и обещает оказать ей услугу, накую она от него потребует. Старуха говорит, что у нее есть сын; пусть заяц женит его. Найдет ли и для ее сына невесту? Заяц рассказывает ей, что есть тут царь, у которого есть три дочери н что он берется женить сына старухи на младшей царевне. Старуха согласилась не убивать зайца и отпустила с ним своего сына.

Идут они вдвоем, заяц и сын старухи. Навстречу им едет по дороге человек, богато одетый, верхом на красивой лошади. Заяц спрашивает его: «Куда ты едешь?» Тот отвечает, что едет в женский монастырь совершить жертву. «Мы едем оттуда, – уверяет этого человека заяц, – и знаем обычаи женского монастыря. Туда не въезжают верхом и в хорошем платье, а входят в монастырь нагие. Если ты хочешь, чтоб тебя впустили туда, ты должен здесь оставить коня и платье и далее пойти пешком». Богатый человек поверил, слез с коня, разделся, все это передал зайцу с просьбою поберечь и отправился далее нагой. Только что перед тем из этого монастыря был прогнан Аку-Тэмбэ и убежал из него нагой. Увидев голого человека, идущего в монастырь, монахини подумали, что это Аку-Тэмбэ вернулся, бросились на него и принялись его бить.

Заяц между тем одел сына старухи в оставленное богатое платье, посадил его на коня и они отправились далее. Дорогой они проходили мимо одной кумирни, у которой было навешано много пожертвованных шелковых материй (по-монгольски эндыр); он их, похуже сортом, вложил в сапоги сына старухи вместо стелек, получше – засунул себе за пазуху. Идут дальше. Когда они пришли в царское место, люди спрашивают, кто они, куда идут. Заяц отвечает, что молодой человек, с которым он пришел, богатый царевич, что в его царстве случился мор, от которого и его родители и весь народ умерли, что он остался одинокий и все богатства умерших жителей достались ему одному, что он намерен посвататься за младшую царевну. Потом они прошли к царевнам и стали играть с ними. Сын старухи побежал и запнулся; сапог спал с его ноги.

Заяц подскочил, поднял сапог, вынул из него стельки и сказал: «Какая дрянь!» бросил их в сторону, достал из-за пазухи другой шелковый кусок лучшего достоинства и вложил в сапог. Всем трем царевнам захотелось выйти за такого богатого человека. Царь согласился выдать за него младшую дочь. Заяц говорит ему: «У жениха на родине никого не осталось; все умерли, так что некому и за невестой приехать. Уж вы сами ее привезите». Царь соглашается; за невестой снаряжают свиту. Заяц говорит им, что он с женихом поедет вперед и будет волочить по земле веревку, а они пусть едут сзади по следу, который будет оставлять веревка. Заяц и жених поехали вперед.

Приходят в место, где жил сембо (дьявол). Он был очень богат. Они входят в дом, сембо закричал на них: «Как вы смели войти сюда?» Заяц говорит: «Мы пришли предупредить вас, что вам угрожает опасность. На вас идет большое войско, которое вас убьет, если вы не спрячетесь. Если не верите, то посмотрите в поле». Сембо посмотрел и действительно увидел едущую толпу. То была свита, везущая царевну-невесту. Сембо поверил зайцу и говорит: «Куда же я денусь?» Заяц велит ему сесть в котел. Сембо садится; тогда заяц прикрывает его букером (крышкой) и начинает под котлом разводить огонь. Сембо ежится и вскрикивает: «Ой, ой!» Заяц удерживает его и говорит: «Тише! тише! Услышат и откроют, что вы здесь спрятаны». А сам подбавляет огня. Сембо начинает кричать еще громче: «Ой, ой, ой!» А заяц еще настойчивее запрещает ему кричать: «Тише, тише! Вот они уже близко и могут услыхать!» Он еще подложил огня, и сембо растопился.

Приехали царские люди с невестой навеселе, пьяные, так как они дома попировали по случаю свадьбы. Заяц принимает их, как будто это дом жениха. Он говорит, что он не успел приготовить никакого угощения гостям, кроме супа, который сварился в этом котле. И он угостил гостей, раздав им по чашке жидкости от растопившегося сембо. Покормив гостей, заяц повел их показывать им богатство жениха. Вошли в один покой; он наполнен золотом и драгоценностями. Гости спрашивают: «Что это такое?» Заяц отвечает, что это приданое за невестой, полученное, когда женили умершего уже теперь старшего брата жениха. Входят в другой покой; он наполнен костями. «Это что такое?» – спрашивают гости. «Это, – отвечает заяц, – кости тех гостей, которые на свадьбе старшего брата напились пьяные, совершили разные бесчинства и за то были казнены». Заходят в третий покой; там множество людей, полуживых-полумертвых. «Это что такое?» – спрашивают гости. «А это гости, которые на свадьбе среднего брата, тоже умершего, вели себя нехорошо, напились пьяными и заточены в этом покое в наказание». Гости подумали: «Мы тоже в нетрезвом виде! Как бы и нас не посадили?» И, оставив невесту, поскорее ускакали домой.

Стал сын старухи жить богато с своей матерью и женой и владеть богатством сембо. При них жил заяц. Захотелось зайцу испытать, чувствует ли этот человек к нему благодарность. Он притворился больным, лежит-охает. Сын старухи спрашивает зайца, что нужно сделать, чтобы он выздоровел. Заяц говорит: «Сходи к ламе, который сидит в пещере и молится, и спроси его. Да вперед иди непременно по песчаной дороге, а назад по горной». Пошел сын старухи по песчаной дороге к пещере, а заяц по горной забежал вперед и сидит в пещере под видом ламы неподвижно и читает молитвы. Приходит сын старухи, не узнает зайца и рассказывает ламе, что у него заболел благодетель; какое средство помочь ему? Лама говорит: «У тебя есть сын. Вырежи его сердце и скорми больному». Ушел сын старухи по горной дороге и, проходя по ущельям, замешкался, а заяц по песчаной дороге прибежал вперед скоро и снова улегся, будто больной. Сын старухи приходит.

Заяц спрашивает его: «Был у ламы?» – «Был». – «Что он сказал?» Тот молчит. Потом сын старухи берет нож и начинает точить. «Что ты хочешь делать?» – «Нож наточить». Потом он берет своего сына и хочет заколоть его. Заяц опять спрашивает: «Что ты хочешь делать?» – «Хочу заколоть сына». – «Зачем ты хочешь заколоть его?» – «Лама сказал, что тебя может исцелить только сердце моего ребенка». – «Что ты, разве тебе его не жаль?» – «Но и тебя нельзя мне не жалеть после тех благодеяний, которыми ты меня наделил; если я тебя потеряю, то лишусь такого благодетеля навсегда, a сына, может быть, судьба даст еще другого». Тогда заяц поднялся с постели, сказал, что он не болен, а притворялся больным, чтобы испытать его. После этого он их оставил. Они продолжали жить счастливо и богато, а заяц убежал в лес.