Текст книги "Когда сбывается несбывшееся… (сборник)"

Автор книги: Александра Стрельникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Через месяц-полтора…

– Ну, вот тогда и поговорим… А пока – вышлите мне, пожалуйста, по электронной почте титульный лист вашего издания, чтобы я имела какое-то представление о нем, – желая побыстрее закончить этот разговор, сказала Ирина.

– Конечно, конечно, – отозвался тот, – я вам еще позвоню…

«Если это – не розыгрыш, то тогда – что?» – подумала Ирина и посмотрела на светящееся табло своего телефона.

Номер звонившего не определился, на табло высветились одни черточки…

Через несколько дней этот человек позвонил опять.

– А, Ирочка, здравствуйте! – обратился он несколько развязно к ней, как к старой знакомой.

– Кто это? – даже не поняла Ирина.

– А это все тот же Александр… Из Детройта… Неужели вы меня так быстро забыли? Или, может быть, вам еще кто-то звонит из Америки, когда у нас ночь? – сказал он более, чем игриво.

Ирина собралась было уже оборвать этот разговор, но, случайно глянув на табло телефона, заметила, что там высветился номер. И лишь поэтому она решила продолжить разговор.

– Как же, помню… Вы обещали выслать электронную версию своей газеты, но так и не выслали.

– А вы опять все о делах… Ну, хорошо. Как бы вы отнеслись к тому, если бы я вас вызвал года на два – три на стажировку в Детройт… чтобы вы вошли в курс дела, поездили по регионам…

Ирина не смогла сдержать усмешки.

– Вообще-то я до сих пор считала, что «регионы» – в России, а в Америке – штаты…

На том конце провода воцарилось затишье. Используя неожиданный «прокол» незнакомого собеседника, Ирина продолжала наседать.

– И кому вы еще посулили поездку в Детройт? Сдается мне, что сидите вы на телефоне ни в какой ни Америке… А в России, и может быть, даже в Москве… И просто желаете познакомиться… Я бы посоветовала вам зайти на страничку «Знакомств» в интернете, но, думаю, что вы там уже были. Там вам не интересно. Там слишком много людей, похожих на вас.

– Такое скажите, – наконец, стал приходить в себя «американец из Детройта». – Вам бы в КГБ работать. Вы меня разочаровали… Я знал, что русские женщины «зажаты»…

– Еще бы, – насмешливо перебила Ирина незнакомца. – Зато вы открыты: телефончик-то ваш у меня определился.

Собеседник замолк, и вскоре в телефонной трубке послышались гудки.

– Ну, ты подумай, какой мерзавец! – в сердцах сказала Ирина. – Чем люди только занимаются!

Она быстро набрала определившийся номер телефона. Послышались длинные гудки, а потом монотонный женский голос, записанный на автоответчик, повторил два раза: «Наберите кодовую цифру. Наберите кодовую цифру».

– Забаррикадировался, – усмехнулась Ирина. – Ну, погоди, сейчас мы тебя «раскодируем»…

И она стала быстро набирать телефонный номер.

– Наталья, привет. Помоги девушке… Повадился тут мне какой-то придурок звонить, который представляется журналистом из Детройта…

– А где он телефон твой раздобыл? – деловито поинтересовалась Наталья.

– В «Поисковых вакансиях» в интернете. А ведет себя, как «мужчина, желающий познакомиться»…

– Ну, ты вечно во что-то вляпаешься, – усмехнулась Наталья. – То американка, то американец…

– Но американка-то была настоящая, – как бы оправдываясь, возразила Ирина.

– Только толку тебе с этого никакого…

– Ну, погоди… дай мне сказать. У тебя есть кто-нибудь продвинутый по телефонной связи? Номер этого придурка определился. Мне кажется, что он звонил с мобильного телефона. Только там еще какой-то код засекреченный…

– Ну, мать, с тобой не соскучишься, – сказала Наташа. Ладно, диктуй номер…

Ирина сидела на диване и просматривала какой-то глянцевый журнал. Она уже была без гипса, но с туго перебинтованной ногой. И все еще поблизости от себя держала вспомогательное «транспортное средство» в виде стула.

В дверь квартиры позвонили.

– Открой, это, наверняка, тетя Наташа, – крикнула она дочери, которая была на кухне.

Наталья влетела в комнату, как всегда шумно, стремительно и с гостинцами – бутылкой белового виноградного вина, сладостями и фруктами.

– Ну, что праздновать будем? – спросила Ирина.

– Будем, будем. Твое быстрейшее выздоровление… Представляешь, разыскали мне этого придурка – Александра из Детройта.

– Неужели? Так быстро? – удивилась Ирина.

– Сидит он, как ты и предполагала в Москве, – продолжала Наталья. – Работает программистом в вонючей газетенке. Вот, стало быть, и шарит по халявному интернету от нечего делать. В том числе, знакомится с женщинами…

– Ну, а причем тут Америка, Детройт, представительство американского издания в Москве, наконец? – возмутилась Ирина.

– А вот мы сейчас и узнаем, – ответила Наталья, решительно направляясь к телефону.

Наташа долго набирала какие-то цифры, пока на том конце провода не взяли трубку. Потом молча дала знак Ирине подойти к ней.

– Могу я поговорить с Александром? – как можно любезнее спросила Наташа.

– Это я, – отозвался мужчина на другом конце телефонного провода.

Наталья быстро передала трубку Ирине, и та услышала знакомый голос, который сказал: «У нас здесь только один Александр».

Ирина тихонько кивнула и сказала шепотом: «Это он»…И дала понять Наталье, что не будет с ним говорить.

Наталья «взяла бразды правления» в свои руки.

– А мне кажется, что у вас работают два Александра. Один – тот, что сейчас со мной разговаривает. А второй – тот, который находится в Детройте…

Алина с Ириной зажали себе рты, чтобы не рассмеяться.

– Вы что: страдаете раздвоением личности? – наседала на вдруг утратившего дар речи собеседника Наталья. – В таком случае, вы больны и не имеете права находиться на рабочем месте…

– Вы – кто? Вы – откуда? – все еще не приходя в себя от неожиданности, наконец, спросил липовый американец.

– Я – Памела Андерсон из штата… «Сибирский регион»… А ты – вонючий программистишка из вонючей газетенки, название которой произнести вслух неприлично. Что – удивлен? Думал, не вычислят тебя? Не узнают, чем ты занимаешься?

Неизвестно, сколько бы еще Наталья издевалась над лжеамериканцем, если бы котенок, сидевший на шкафу под самым потолком, не спрыгнул на стол, задев лапками телефон… Наталья успела подхватить аппарат, но связь прервалась.

– Мам, может, тетя Наташа и с этими мерзавцами поговорит? – сказала Алина, кивнув на глянцевый журнал, который она просматривала перед приходом подруги.

– А в чем дело? – спросила тетя Наташа у Али, – мама еще куда-то вляпалась?

– Ладно, дочка, занимайся английским. Дай взрослым тетям поговорить, сказала Ирина. – Понимаешь, меня месяца полтора назад занесла нелегкая в этот журнал…

– Хорошее начало, – сказала подруга, разливая вино в красивые маленькие рюмки.

– Я там показывала фото, – продолжала Ирина, – и оставила текст для ознакомления, который, якобы, не подошел, как мне потом сказали. А красивых фотографий, что Игорь снимал, было много. Я даже не заметила, что две штуки из них просто свистнули. А сейчас проверила: именно этих фотографий не хватает. И именно они опубликованы в этом журнале.

– Что творится на белом свете, – вздохнула Наталья. – Надо Игорька на них натравить…

– Я ему уже звонила. Будет разбираться.

– А с моим большим текстом, знаешь, что они сделали? Коротенькое интервью за подписью какой-то Светланы Воропаевой. Украли фото, украли тему, – продолжала Ирина. – И что самое интересное, мы бы об этом вообще никогда не узнали, если бы дочка случайно не купила этот журнал…

Наталья что-то хотела ответить, но зазвонил телефон.

– Это, наверняка меня, – сказала Наташа, глянув на наручные часы и быстро сняв трубку.

– Ну, как ты там, мамуль? – спросила она ласково и заботливо. – Ну, выпей таблеточку от давления, а я скоро приеду и измеряю. Хорошо, передам… Алечке – привет, Ирочке – привет и выздоровление. Я уже выезжаю.

Гостья вздохнула.

– Что-то кажется матери, что давление у нее поднялось. Пора по домам, – грустно добавила Наталья, обращаясь к хозяевам.

…Был чудный месяц май. Ирина с дочкой стояли на перроне Ленинградского вокзала в Москве в ожидании заветного поезда.

– У нас, конечно не «СВ», и даже – не купе, – вздохнув, сказала Ирина. – Билеты дорогие… Туда и назад – четыре билета. А нам надо еще хотя бы одну ночь в гостинице переночевать. А командировочные мне заплатят уже после приезда…

– Да ладно, мам, какая ерунда. Зато я еду в Питер… первый раз, – Алина была просто в восторге.

Подали состав.

Мать с дочерью не спешили, чтобы не толкаться, пропуская других. Но вот и они уже в поезде, в чистеньком хорошем вагоне.

– Так, одно нижнее, одно верхнее, – деловито сверяла места с билетами Алина.

Их соседями оказались какие-то студенты – парень с девушкой, которые, забросив наверх свои сумки, быстро куда-то смотались. И еще – старичок с длинной бородой, немного похожий на странника. Он удобно расположился на нижнем боковом месте напротив, и стал раскладывать на столике свои нехитрые пожитки: половинку черного ржаного хлеба, два вареных яйца, соль, пучок зеленого лука, и какую-то видавшую виды флягу.

– Папа обещал подойти, – сказала Алина.

– Ну, раз обещал, значит, будет, – спокойно сказала Ирина.

Она выглянула в приоткрытое окно вагона, стараясь охватить взглядом толпу на перроне. Евгения она увидела сразу, и помахала ему рукой. Он тоже увидел Ирину и ответил ей на приветствие.

На мгновенье в сознании Ирины словно вспыхнул розовый свет…

Лето… Прибывает поезд на Курский вокзал… Она – еще студентка, высунувшись из окна, машет рукой Евгению, который бежит о огромным букетом цветов. Ирина высовывается в окошко поезда, и они целуются.

Потом еще розовая вспышка… Они едут в такси на заднем сиденье. Евгений положил Ирине руку на плечо. Они веселы и счастливы. В унисон их чувствам – и праздничная Москва, украшенная олимпийским Мишкой…

Такси останавливается возле добротного семиэтажного «сталинского дома».

Они входят в подъезд. Затем в квартиру. Кроме них, в квартире никого нет.

Евгений просит Ирину закрыть глаза, а затем с закрытыми глазами осторожно ведет ее в одну из комнат. Ирина открывает, наконец, глаза и ахает… Посредине большой комнаты выстроен настоящий дворец, строительным материалом для которого послужили сотни пачек… печенья «Юбилейное»…

Ирина и Евгений залазят в «сладкий дом», сидят обнявшись. Потом целуются. Евгений нечаянно задевает плечом «строительный материал» и съедобные кирпичики обрушиваются на смеющуюся и счастливую молодую пару…

Розовая вспышка исчезает, и в вагон входит довольно интересный мужчина, хорошо одетый и самодостаточный, как говорят.

– Привет, – улыбается он обеим и целует Алину, одновременно засовывая ей в карман джинсовой курточки деньги. – Пригодятся… Купи себе там какой-нибудь сувенир на память. Обожаю Питер…

Он садится рядом с дочкой и начинает оглядывать вагон. Взгляд его падает на бородатого мужчину, разложившего нехитрую снедь, которую тот запивает непонятным содержимым из фляги.

Взгляд его становится надменно-пренебрежительным, и он спрашивает с раздражением в голосе: «Неужели купе нельзя было купить?»

– В купе билетов не было, – спокойно и, глядя в окно, ответила Ирина и добавила, чисто автоматически, чтобы разрядить обстановку, – что-то тетя Наташа опаздывает…

– Ну, ладно, – сказал Евгений, посмотрев на часы. – Путешествуйте. В «Эрмитаж» сходите. Счастливо. – Он наклонился и поцеловал дочку.

Потом глянул на Ирину. Взгляд был оценивающий.

Ирина сидела, откинувшись на спинку сиденья, в облегающих джинсах и молодежном свитерке по фигуре. Густые волосы до плеч обрамляли ее лицо.

Губы его чуть дернулись. Он посмотрел на нее взглядом постороннего мужчины, в глазах которого промелькнула мысль: «Маша да не ваша»… От пронзившей его мысли он вздрогнул, и лицо его вдруг исказила нервная гримаса.

– Ну, ты там … – начал он, обернувшись к Ирине, – за дочкой смотри получше, а глазки свои красивые поменьше раскрывай… Знаю я тебя…

Ирина при этих словах не шелохнулась даже.

– Пап, не начинай, а… – сказала Алина, быстро поднялась, поцеловала отца и пошла его провожать.

Вернувшись, Алина достала из сумки бутылку минералки, открыла ее, налила в пластмассовый стаканчик воды себе и предложила маме, сидевшей в каком-то оцепенении.

– Вот ведь как интересно, – обозвался вдруг молчавший до этого бородач, у которого заметно порозовел нос, и мнения которого никто не спрашивал.

– Дочку поцеловал, а мать – нет. Не-хо-ро-шо, – сделал свое умозаключение он, растягивая последнее слово и сильно окая.

– Так, – сказала Ирина, тихонько обращаясь к дочери и не думая отвечать на вызов случайного попутчика, – ты вот психологом хочешь стать, понаблюдай… По-моему, очень интересный объект для наблюдения.

Алина прыснула и увидела тетю Наташу в окно.

– Мы здесь, – теть Наташ, – крикнула громко Алина, высовываясь в окно, и побежала ее встречать.

– Привет, подруга, – сказала Наталья, чмокнув Ирину в щеку, грузно усаживаясь и обтирая пот с лица носовым платком.

Она выложила на столик большую пачку чипсов, шоколадку и три больших апельсина.

– Ой, спасибо, – благодарно зачирикала Алина, – а попить не хотите?

Тетя Наташа неопределенно махнула рукой в ответ на Алин вопрос и обратилась к Ирине.

– А я Женьку сейчас встретила… Ну, красавец просто, – добавила она, делая ударение на букву «е».

– Ну, да, говорят, мужчины с возрастом мужают, а мы стареем, – сказала Ирина.

– Ну, не прибедняйся, Ирка. К тебе это не относится… вы с дочкой как подруги смотритесь…

– Вот именно, – вставила свое слово дочка, – только маме надо еще на полтора размера похудеть…

– Да, вот чуть не забыла, – Наталья полезла в сумочку и достала тысячерублевую бумажку, – мало ли что в чужом городе…

– Да мы всего на два дня едем, а ты нас провожаешь как в дальний путь.

– Бери, бери, – настаивала Наталья и, видя, что Ирина чем-то расстроена, спросила тихонько, наклоняясь к подруге: «Надеюсь, без эксцессов обошлось?»

– Почти, – невесело улыбнулась Ирина. – Без эксцессов, но с наставлениями, чтобы все соседи слышали… А ведь я его еще десять лет назад – до развода – уговаривала показаться специалисту. Не захотел. Ревность – как навязчивая идея… Бывает и такое…разошлись, а ревность все равно осталась. А ты еще меня уговаривала не разводиться… Это мания…Тяжелая штука.

В этот момент появились запыхавшиеся девушка с парнем – попутчики, бегавшие куда-то за продуктами. И послышался голос проводника: «Товарищи провожающие, освободите, пожалуйста, вагон».

Поезд тронулся. Наталья махала рукой, пока не скрылась из пределов видимости.

– Вот в Ленинграде я была много раз, – сказала Ирина, – а в бандитский Петербург так первый раз еду…

Дочка и молодые попутчики рассмеялись.

А в это время бородач уже разобрал постель. Глаза его довольно и умиротворенно блестели. Он снял носки и засунул их в туфли.

Мама и дочка одновременно переглянулись. И Ирина сказала тихонько, «окая» и передразнивая соседа: «Пахнет как-то не-хо-ро-шо»…

Утром, когда поезд уже замедлял ход, подъезжая к Питеру, Ирина позвонила по мобильному телефону Олегу.

– Доброе утро, Олег. Это Ирина. С утра хочу устроиться в гостинице. Я не одна, я с дочкой приехала.

– С дочкой? – удивился собеседник.

– Да, она в Питере ни разу не была, а тут случай подвернулся…

– Понятно, понятно, – ответил Олег. – Давайте сделаем так. Возле редакции есть кафе. Постарайтесь там быть часа в два.

– Да, да, – согласилась Ирина. – Говорите адрес.

Ирина с дочкой, не спеша, брели по Невскому проспекту, а потом свернули в переулок, где находилось небольшое кафе.

Они вошли, осмотрелись. Алина села за столик у окна, а Ирина подошла к стойке бара и заказала чашку черного кофе, два бутерброда с колбасой, апельсиновый сок и пирожное.

Вскоре в дверях кафе показался мужчина лет тридцати. Он огляделся, улыбнулся. И направился к питерским гостям.

– А вдруг это не мы, – упредила его вопрос Ирина.

– Добрый день, – сказал он, присаживаясь и разглядывая Ирину с дочкой. – А вы похожи. Странно, я именно такой вас и представлял…

– По голосу? – вставила свое слово Алина.

– И по голосу, и по статьям тоже. Мне очень нравится, как вы пишите. Легко, изящно, интересно…

– Ну, спасибо, давно меня так никто не хвалил, – улыбнулась Ирина.

– Так, а что вы будете есть, пить? – спросил Олег. – Сейчас посмотрим, что предлагают…

Он поднялся и направился к стойке бара и вскоре вернулся, принеся три сока, три кофе, три бутерброда с той же колбасой и соленые орешки.

В этот момент в кафе вошел мужчина лет тридцати пяти, одетый в цветастую пляжную рубаху и направился к стойке бара.

– А вот это – наш генеральный директор, – поприветствовав его, сказал Олег гостям из Москвы. – Сейчас мы все кофе попьем и сразу – в редакцию оформляться.

Стоявший у стойки бара поманил Олега.

– Это что за цветничок с тобой? – спросил он развязно, опрокидывая вторую рюмку коньяка.

– Это – журналистка из Москвы. А тебе разве главный не говорил, что мы ее собкором по Москве берем?

– Да что-то вроде Миша гутарил… Но ты знаешь: он сейчас в больнице. А я без него никого брать не буду. Это – во-первых. А во-вторых, я свои виды на Москву имею. И это главное…

Он кинул не совсем пристойный взгляд в сторону Ирины с дочкой.

– Дамочка, конечно, приятная во всех отношениях… Еще не вечер, как говорится. И я бы с дочкой не прочь познакомиться. Но, понимаешь, Олежка, для моего проекта в Москве нужна хата, в которую я всегда могу завалиться… И что б там девушка была безотказная на все случаи жизни…

– Ну, и заводи себе безотказную, – сказал раздраженно Олег, – и крути с нею шашни. А нам с главным редактором нужен хороший журналист в Москве. При чем одно к другому?

– А при том, – вызывающе ответил генеральный директор, – что вакансия только одна…

– Послушай, я все согласовал с Мишей. Человек приехал по нашему приглашению, мы должны оплатить проезд и командировочные…

– А кто приглашал, тот пусть и оплачивает, – сказал генеральный директор, опрокидывая третью рюмку коньяка, и вышел из кафе.

Опешивший Олег заказал себе рюмку водки и направился к столику.

– Что-то не так? – озабоченно спросила Ирина.

– Да все не так…вы меня извините. Тут главный некстати попал в больницу. С ним все согласовано, – начал Олег.

– А генеральный не в курсе? – спросила Ирина.

– Да в курсе он, в курсе…

– Ну, что ж, – вдохнула Ирина, – подождем, когда выздоровеет главный. И добавила, – зато дочке повезло, больше времени будет на экскурсии. Не все так плохо…

– Нет, вы же меня еще и успокаиваете, – взвился Олег, проглатывая рюмку водки. – Знаете, я сейчас перед вами себя последним идиотом чувствую.

Он достал бумажник, вытряхивая его содержимое.

– Вот возьмите на обратный проезд.

– Что вы… У нас билеты заранее куплены, – сказала Ирина, – мы ведь всего на два дня приехали. А деньги уберите. Лучше посоветуйте, куда нам направиться…

– Можно в «Эрмитаж» податься, в «Русский музей», на «Исаакиевский собор» взобраться…

– Точно, точно, – подхватила Ирина, на «Исакий», чтобы сверху на Питер посмотреть…

– А как ваша нога? – спросил Олег.

– А вы помните? – удивилась Ирина. – Да вроде бы не хромаю, а так – иногда побаливает…

– Звоните, если что вдруг. Я ваш должник…

…Ирина с дочкой сидели в поезде. Окна были в разводах от дождя.

– Вот все мне нравится в Питере, кроме дождя, – сказала Ирина. – Никогда бы к этому не привыкла…

– А я обожаю дождь, – сказала Аля, вглядываясь в замутненное окно поезда.

– Мам, посмотри… Это не Олег случайно?

Ирина выглянула в окно.

Под зонтом и в плаще, с букетом цветов по перрону брел человек, очень похожий на Олега. Ирина постучала в окно. Он вскинул зонт и помахал букетом.

– Вот уж никак не думала, что нас из Питера кто-то провожать будет, – искренне удивилась Ирина, беря букет намокших тюльпанов.

– Вы знаете, я был у Миши в больнице. Все утрясется… Вы не переживайте, – оправдываясь говорил Олег.

– Да по-моему, вы больше меня переживаете. А мы так довольны поездкой. Только устали очень…

Объявили об отправлении поезда.

Олег засуетился, прощаясь: «Я вам обязательно позвоню, наш уговор остается в силе»…

Поезд покачивал пассажиров, в нем было тепло и уютно. Ирина с дочкой пили чай.

– Мама, – сказала Аля, – мне кажется, что этот Олег в тебя влюбился…Точно…

– Не выдумывай…Давай спать. Ноги гудят от усталости.

Они вошли в квартиру, поставили дорожные сумки.

Кошки выбежали навстречу, радуясь возвращению хозяек. Они обнюхивали сумки, тыкали в них любопытные носы.

– Ну, не оголодали тут без нас, домашние животные? – тискала кошек Аля.

– Ты пойдешь в душ? – спросила Ирина.

– Не сейчас, позже.

– Ну, тогда я первая, – сказала мама.

После душа, обмотав полотенцем волосы, Ирина пошла на кухню. Привычно поставила на электроплиту чайник, полезла в холодильник. Сделала бутерброды с сыром, разлила чай по чашкам, поставила все на передвижной столик и покатила его в комнату.

– Только приехали, а ты уже побежала к компьютеру, – сказала Ирина, – позавтракай сначала хотя бы.

– А я почту проверяю, – отозвалась Аля.

– Ну, тогда проверь заодно и мою.

Ирина села на диван и с удовольствием стала пить чай из красивой домашней чашки.

– Ой, что это? Вернее – кто? Смотри… смотри…

Ирина посмотрела на экран компьютера.

На нем постепенно, по частям, проступало фото какого-то незнакомца. Это был фотопортрет мужчины, снятого крупным планом, в ковбойской шляпе и с сигарой в зубах. Его нельзя было назвать молодым, но у него было очень интересное волевое лицо и выразительные серые глаза.

– Хотелось бы знать, что нужно от меня этому ковбою, – недоуменно спросила Ирина.

– А тут письмо еще… на английском языке… – сказала Аля.

– Ну, давай переводи, покажи свои знания…

– А зачем мучиться, я долго буду переводить, – лукаво ответила дочка. – Я сейчас поставлю программу «переводчика».

– Ах, да… Я и забыла, что такое существует специально для ленивых. Везет же некоторым.

Алина пощелкала клавишами и стала читать текст уже на русском языке: «Здравствуйте! Вам пишет американец Майкл Смит»…

При словах «американец» Ирина чуть не выронила чашку с чаем.

– Нет, я больше этого не вынесу… Опять американец? – Ирину начало трясти от нервного смеха так, что на глазах выступили слезы.

– Да, погоди ты, мама, дай я дочитаю…

И дочка опять начала читать.

– «Здравствуйте! Вам пишет американец Майкл Смит. В газете «Чикаго-трибюн» я случайно прочитал маленькую заметку без подписи о русском художнике, который рисует на бересте. Там было также еще две фотографии. Вы даже не можете себе представить, какого труда мне стоило получить ваш электронный адрес. Я так и не смог понять, почему мне не хотела его дать американская журналистка, работающая в Москве, которой я сам лично звонил в Москву много раз и с которой я очень сильно поругался. Все дело в том, что я хочу издать книгу, в которой будет рассказываться о необычных художниках разных стран, и мне будет очень нужен ваш подробный материал и фото. Извините, я не знаю ни вашего имени, ни фамилии. Но мне очень нужно, чтобы вы ответили мне. Кстати, я скоро собираюсь в Москву. И у меня есть там друг-переводчик. Надеюсь, что когда я познакомлюсь с вами, у меня уже будет два друга.

Майкл Смит».

– Ну, вот видишь, по-моему, это настоящий американец, а не «американец из Детройта», – сказала Алина.

Ирина отставила чашку, села к компьютеру и еще раз молча, «про себя», внимательно прочитала письмо. А потом стала пристально разглядывать портрет. Она пару раз провела рукой по экрану компьютера, как бы сметая с него пыль и стараясь лучше разглядеть портрет.

– Ты знаешь, у меня какое-то странное чувство, – сказала она дочери. – Такое ощущение, что я уже где-то когда-то видела этого человека…

– А может это… дежавю? – улыбнулась дочка.

Казалось, Ирина не слышала этих слов. Казалось, она вообще находилась где-то далеко, как бы в отсутствии присутствия.

Она лишь пристально смотрела на изображение в мониторе и вдруг… запела. Старую, забытую мелодию, слышанную когда-то в молодости. Это была веселая песенка о сказочной птице счастья, слова и мелодия которой вдруг как-то сами выплыли из глубин памяти…

Дочка с удивлением посмотрела на мать. Но та удивила ее еще больше, попросив принести томик …Александра Грина.

– Зачем? Мам, ты не переутомилась случайно от всех наших питерских экскурсий? – спросила Аля, обнимая маму и заглядывая ей в лицо.

Ирина засмеялась: «Со мной все в порядке».

– Знаешь, у Грина в «Бегущей по волнам» есть удивительные строки… – Ирина сделала паузу, вспоминая запавшие когда-то в душу слова.

– …«Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас…» – медленно начала проговаривать она.

Аля принесла книгу, Ирина полистала ее и быстро, найдя страницу с закладкой, стала читать.

– «Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся? Не ясен ли его образ? Не нужно ли теперь протянуть руку, чтобы схватить и удержать его слабо мелькающие черты?»

Алина с удивлением смотрела на маму.

– Да, – сказала дочка, – красиво написано, – но я все же не могу понять, какое отношение все это имеет к ковбою вместе с его письмом?

– Это очень трудно, почти невозможно объяснить, – сказала Ирина в раздумье, подбирая слова. – Это на каком-то, чисто интуитивном уровне происходит… Вот, когда ты читала письмо, а я рассматривала фото, как будто какой-то «щелчок» или «короткое замыкание» во мне произошло. И почему-то вспомнилась именно эта, а не другая мелодия, и именно эти строки… Понимаешь? Это знак… Судьба всегда дает знак. Но просто мы его не всегда можем распознать…

– Ох, уж мне эти фантазии творческих людей, – улыбнулась Аля и щелкнула пультом, включая телевизор.

– Пока что тебе это трудно понять. Остается просто принять на веру, что такое случается в жизни, – спокойно сказала Ирина.

А из телевизора доносились такие, уже набившие оскомину слова: «Молодость, красота, здоровье…

Счастливы обладающие»…

Счастливы ли?