Текст книги "Фантош оборотня или Прочь из моей головы! (СИ)"
Автор книги: Александра Ермакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
Глава 9
Позже, когда с детьми сделала домашку, поиграла в Лего, куклы, машинки и почитала сказку, уже у себя в спальне рухнула без сил.
Мда, я так думала, что без сил. Наивная...
Закрыла глаза, блаженно потянулась... а потом Демьян доказал, что могу желать, даже будучи полумёртвой от усталости и несмотря на презрение к себе. Чуть ли не кидалась на стены от бурлящего возбуждения и невозможности освободиться, а мучитель искусно истязал – доводил до точки кипения и бросал в холодную воду, чтобы изощрёнными пытками моё тело приручить к себе.
«Какая же ты тварь», – шипела, метаясь по постели и сжимая простынь.
«Знаю».
«Лучше убей».
«Любимая игрушка мечтает о спасении», – в голосе не слышала смеха или злорадства. Кукловод сухо размышлял.
«Да. Я сделаю всё, что попросишь», – решительно села на колени и даже в подтверждении слов спустила с плеч и позволила неглиже, в котором сегодня собиралась спать, оголить верх тела.
«Нелепая попытка дать мне то, что могу получить в любую секунду от любой суки».
«Но ты же хочешь...»
«Хочу».
«Бери!»
«Рано, – в тоне мелькнула горечь. – Ещё не все чувства пробудил».
«Растоптал», – поправила зло.
«Растоптал, пробудил», – равнодушно вторил кукловод.
«Все, на которые способна по отношению к тебе! – шумно выдохнула. – Ты же не любишь меня, – взывала к разуму мучителя. – Отпусти, найди другую...»
«Скучно».
«Мне тяжело. Я ломаюсь... психологически, – простенала, вновь падая на постель. Уткнулась лицом в подушку и завыла от жалости к себе и своей судьбе. – Ты меня уже довёл до точки... Если не получу тебя, то сама себя научусь удовлетворять».
«А вот это уже интересно...»
«Это жутко!» – всхлипнула обречённо.
«Интересно, как это сделаешь, если тобой управляю я?»
«Ненавижу...» – промычала в постель.
«Это льстит, – холодно резюмировал Демьян. – Значит, остался один шаг...»
«До чего?» – не поняла.
«Ты же неглупая, сама подумай».
«Тварь!» – опять выдохнула, ощущая, как грудь ноет от желания и голода по реальным ласкам. Осторожно коснулась сосков, а потом сжала полушария, отчётливо слыша, что бы сейчас сделал кукловод, но уже в следующий миг одёрнула руки, ведь голос предостерегающе вещал:
«Мне это нравится, но если посмеешь без моего ведома сделать большее – накажу».
«Как? Я и так под пытками. Единственное спасение – смерть, но и её нельзя получить... у меня дети...»
«Ну, хоть уже не муж...»
«Да пошёл ты... – мотнула головой, стряхивая морок мучителя, но не получилось. – Почему не приходишь?» – глупо задавать подобный вопрос, но хотела говорить. Хоть с кем-то, ведь оставаться в тишине одной, терзаемой желанием до отвращения к себе противно.
«Приехать?» – в голосе на миг мелькнула надежда.
«Нет, – нашла силы и почти выплюнула ответ. – Но поговорить согласна... Просто поговорить. Мне же нельзя с другими сближаться, так хоть с тобой... Только без пошлостей и эротики».
«Зачем?»
«Хочу узнать тебя лучше. Возможно, понять, что тобой движет».
«Ну, милая, – с оттенком лёгкой скуки протянул Демьян, – на это у меня нет времени. Помимо завоевания тебя, есть другие, более важные дела».
«Завоевание меня? – горько усмехнулась. – Странная блажь для твари, которой плевать на всё и всех и к тому же всей такой... при важных делах», – говорила с чувством, ведь сейчас была точно наркоманка, которую трясло без дозы. Ломка жуткая, а получить желаемое нет возможности.
«Обиделась?»
«Нет».
«Врунишка».
«Нет! – более настойчиво повторила. – Но согласись, услышать подобную правду, мягко сказать, неприятно».
«Хочешь, чтобы врал? Клялся в любви, пускал слюни и убеждал, что ты единственная?»
«Нет, – перекатилась на спину и подгребла подушку, словно обнимала любимого, втягивая запах, который до сих пор источал наперник хотя его уже стирала несколько раз. – Но иногда сглаживать углы было бы неплохо», – прошептала, очарованная столь ненавистным и настолько обожаемым ароматом.
«Значит, врать», – убеждал Демьян.
«Или находить более мягкие варианты...» – робко спорила.
«То есть – врать!» – не менее упёрт мучитель.
«Нет, – уже злилась. – Но не так прямолинейно говорить подобное».
«Значит, – ледяным тоном констатировал Демьян, – тебе нравится, когда врут и лукавят».
«Не-е-ет! – простонала, устав от бессмысленного спора. Ведь как бы ни находила доводы, он был прав. – Прости! Я не привыкла к настолько откровенной честности. Просто... Когда говоришь по-людски, многое остаётся в голове, в сердце, не досказанным на языке, а с тобой... так не получается».
«Привыкни к этому. Смирись».
«Но почему я?»
«Химия, физика, генетика».
«То есть, чисто гипотетически, я тебя привлекаю?» – состорожничала.
«Гипотетически», – сухо подтвердил Демьян.
«Возбуждаю?» – была предельная мягка с предположением.
«Гипотетически», – терпеливо согласился кукловод.
«Мы подходим друг другу?» – боялась напугать своей дерзкой мыслью и поэтому дошла до шёпота.
«Гипотетически», – после секундного молчания, будто сомневался в ответе, буркнул кукловод.
«То есть, могу быть твоей парой...Той, кого создала природа для тебя?» – даже немного приободрилась, хотя не сказала бы, что интерес был живейший.
«Ты меня поражаешь! Откуда подобные бредни?» – облил холодом мучитель.
«Ну почему бредни?» – насупилась тотчас.
«Девичьих романов начиталась?»
«Не совсем, но сказанное тобой смахивает...»
«Скорее, тебе бы польстило такое! Но, нет. Пару создают две особи, а не природа. От природы зависит химическая составляющая, но жизнь – не только притяжение и жажда спариться. Я могу быть с любой, хотя признаю, что некоторые, как ты, выделяются из общей массы. Так что в данное время я заинтересован тобой».
«То есть, бросишь в любой момент?»
«Да».
«Жестоко...»
«Тебе соврать?»
«Не хочу разговаривать».
«Обиделась?»
«Прочь из головы! Хочу побыть одна!»
«Ну вот, опять, как капризная девица».
«Вон! из моей! головы!»
В ярости швырнула первое попавшее под руку. Это оказался телефон. Он звучно врезался в стену и разлетелся на разномастные детали. Куски пластикового корпуса, батарея... Они валялись жалкими останками на полу, напоминая мою судьбу. Защитное стекло всё испещрилось паутиной и немерцающим глазом гипнотизировало пугающей безжизненной темнотой.
«Ты разбил мой брак по минутной прихоти?»
Молчание в сети.
«Тварь! Это так?»
«Типа того».
«Животное!»
«Повторяешься», – устало отозвался кукловод.
«Кто ты? Вампир? Оборотень? Суккуб? Демон... – перебирала существ, о которых читала, но слыша лишь тишину, сорвалась негодованием: – Что! Ты! За тварь?!»
«Зачем тебе это?» – всё же подал голос Демьян.
«Интересно, кому умудрилась в лапы попасть, даже не мечтая о подобном счастье», – повела плечом уже более спокойно.
«Пусть лучше греет мысль, что именно тебе досталось такое счастье».
«Ты самоуверен до отвращения», – мотнула головой, потому что разговор был в одни ворота.
«Знаю, но это природное. С этим родился, поэтому нарциссизм в крови».
А вот это было уже интереснее. Хоть какая-то информация.
«Вас много? Таких...» – уточнила без нажима.
«Тварей или нарциссов?» – явно насмехался мучитель.
«А вы разные?» – изобразила безмерное удивление.
«Да».
«Тогда, тварей-нарциссов...»
«Смотря, что считать большим количеством. В соотношении с людскими особями – немного, но достаточно, чтобы затеряться в толпе. В соотношении с себе подобными – многовато. Часто сталкиваемся, и для некоторых из нас это плохо заканчивается».
«Вы не стайные?»
Послышался смешок:
«Ты решила по моему виду диссертацию написать?»
«А можно? – боялась нарушить мнимое перемирие. – И начала бы, пожалуй, с анатомических особенностей и желательно со вскрытия».
«Кровожадная», – подхватил мой настрой кукловод.
«Быстро учусь».
«Заметил».
«Вы держитесь поодиночке или все же стаями?» – напомнила вопрос.
«По природе, нарциссы не выносят себе подобных, но у нас бывает по-разному. И одиночки, и кланы со своими территориями».
«А ты?» – уточнила робко, страшась, что кукловод опять замкнётся и так и останусь с мучащими вопросами.
«Меня не устраивает жить в клане, но и одиночкой не назовёшь».
«А у вас есть альфы? Вожаки?.. – перебирала несмело, ведь понятия не имела об иерархической цепочке невиданных существ.
«Милая, эти глупые названия вырваны из сопливых женских романов».
«Прости, других источников по тварям не знаю, ведь до меня никто не подумал о подобных тебе собрать правдивую информацию».
«Хорошо, – ни с того ни с чего смягчился Демьян. – Такими понятиями у нас не пользуются, но порядок в иерархии существует».
«И кто ты в той цепочке?» – состорожничала, затаив дыхание.
«Нет, Мила, – с некоторой усмешкой протянул Демьян, – я не супербрутальный альфа, не льсти себе».
«Больно надо!» – фыркнула расстроено.
«Хотела, чтобы я был самым-самым?» – не без издёвки уточнил кукловод.
«Нет! – прикусила губу. – Но горько от мысли, что среднестатистический гад смог сломать мою силу воли. Вот если бы...»
«Умница. Суть уловила верно. Я близок ко власти, и я – редкая тварь!»
«Значит... бета среднего уровня?»
«Не совсем, – в тоне проскользнули нотки усталости. – Сила у меня большая, могу соперничать и с главными, но мне это не нужно. Скучно, муторно, однообразно. Власть, она одинакова. Не вижу смысла лезть куда-то выше. Мне хватает того, что имею. Меня слушаются беспрекословно, поэтому, однозначно, я один из главных. Привык управлять и в быту, и в работе – по жизни. Могу подчинить любое живое существо, что слабее меня как физически, так и психологически».
«А я думала, власть пьянит, а жажда наживы разрастается по мере прибавления силы. Подминаешь, захватываешь, а оказывается всё мало и мало...»
«В общем, это верно, – задумался мучитель. – Ты меня удивляешь. Не думал, что ты...»
«Спасибо за унизительную оценку моим интеллектуальным способностям».
«А что ты ожидала? Ты парикмахер. Особыми умственными способностями не обязана отличаться. Вот и решил...»
«Резонно, я тоже сужу о тебе по твоим выходкам и манерам. Только в отличие от тебя, пытаюсь копнуть немного глубже, чтобы понять, что ты есть... Чтобы убедиться, что ты тварь, и продолжать тебя ненавидеть».
«Не буду пытаться переубеждать, даже, наоборот, при каждом удобном случае буду подливать масла в огонь, чтобы не накручивала и не выдумывала того, чего нет».
«И угораздило же меня вляпаться?!.»
«Поверь, дальше будет только хуже», – не угрожал. От этого стало совсем страшно.
«Спасибо, очень заманчиво. Даже не знаю, как бы не разрыдаться от счастья».
«Избавь меня от подобных проявлений человеческих эмоций», – обронил с брезгливостью и с зарождающимся раздражением.
«Не дождёшься! – холодно резанула. – А много у тебя, таких как я?»
«Недоразумения случаются, но редко. Даже, скорее, ты исключение из правил».
«О, я недоразумение!» – заторможено кивнула мыслям.
«Почему не исключение?» – заинтересованно перебил Демьян.
«Исключительность – не мой конёк! – пояснила тихо. – Значит, недоразумение».
«Ещё какое, – в этом признании оказалось больше чувств, чем в остальном разговоре. – Ты для меня стала не самым приятным сюрпризом».
«Какая прелесть?! – горько усмехнулась. – Ну, раз я – не самая приятная блажь, значит, ты можешь себя пересилить и отказаться от меня».
«Зачем?»
«Затем, что я – живая! – вновь предприняла попытку вразумить кукловода, что неправильно себя вёл. – Я человек! Я мать! Я жена! Я стара для подобных игр... Потому что не хочу и, в конце концов, потому, что прошу...» – это уже добавила тихо, на выдохе.
«Это всё и особенно последнее – малозначимо», – бесстрастно отрезал мучитель.
«Но так нельзя!»
«Кто сказал?»
«Это нечеловечно, противоестественно, аморально»! – перебирала аргументы.
«А кто определил нормы естественности? Кто рамки человечности придумал? И кто отмерил границы морали?» – разил каждой фразой кукловод.
«Люди», – горько согласилась с недосказанной истиной, признавая жестокую правду.
«Я не человек! – прозвучало холодно и хлёстко. – Действую строго в пределах допустимых мною границ, по своим принципам и законам, а нормы сам себе определяю, опять же исходя из своих принципов...»
«А если учесть твою беспринципность...» – умолкла на полуслове.
«Ах-ах-ах...» – впервые услышала столь открытый смех кукловода.
«Боюсь представить, что меня ожидает», – закончила, опустошённая разговором.
«Нет, милая, не пытайся... – вновь заледенел тон мучителя. – Всё равно границы твоего воображения, даже если учесть творческую натуру, гораздо примитивнее моих. Как бы ни старалась, окажешься в просчёте».
Глава 10
Как бы ни оттягивала ночную экзекуцию, кукловод не собирался жалеть. Уже под утро поняла, что всё равно больше не усну и встала – измученной, трясущейся от возбуждения и злой, как мегера.
Чтобы не сорваться на детях, которые вскоре должны были проснуться, поспешила в душ. Непременно ледяной, чтобы аж мозги сводило от холода.
«Ну что, помогло?» – прозвучало до бешенства участливо.
«Не очень, – призналась, клацая зубами. Тело сотрясал озноб, но внутри опять бурлил плотский голод. – Так где и кем ты работаешь?» – решила разрядить обстановку и увести разговор в нейтральную сторону.
«Меркантильная», – усмехался мучитель.
«Как же это мерзко, когда в голове хозяйничает моральный урод, и рассуждает о меркантильности!»
«Твоя испорченная, развратная натура мне вполне подходит, а, значит, только допусти мысль, что можешь меня полюбить и... у тебя всё будет!»
«Ты о материальном?» – уточнила осторожно.
«Да!»
«Банально, – подытожила кисло. – Испорченный богатейчик, с извилиной в одном направлении».
«Опять романами веет, – с явным неудовольствием отозвался Демьян. – Нет, я не миллиардер, но весьма состоятельный, если ты об этом».
«Банально...» – безлико резюмирую, словно наскучил разговор.
Укуталась в полотенце и прошлёпала в спальню, но уже следом ворвалась доча:
– Мамуль, сегодня в школе праздник. Придёшь, ну, пожалуйста?
Блин, забыла. Деньги сдавала на чаепитие.
– Конечно, – улыбнулась как можно нежнее. – Я тебе сделаю причёску, чтобы все девчата обзавидывались, – взъерошила кудри доченьки.
– Спасибо, ты лучшая, – чмокнул мой «вихрик», и умчался к себе.
– Ма, – словно телёнок протянул сына. – А у меня собрание. Может, не пойдёшь?
– Да я бы с удовольствием, но хочу смотреть в глаза учителю, когда будет тебя нахваливать!
– Если бы, – буркнул сын.
Вскоре ребятня засуетились, собираясь в школу.
Я уложила волосы дочери в очаровательные косы. Нарядила »вихрик» в более праздничное школьное платье под шотландку, проследила за аккуратностью костюма сына и чистотой рубашки. А как только дети ушли, принялась хлопотать по дому. Начала с кухни, где после завтрака осталась гора посуды и крошки на столе.
«А почему у тебя авто не крутые? – глупый вопрос, но что пришло в голову. – «Ауди» и »Тойота».
Долгое время в эфире висело молчание. Я погрузилась в домашние хлопоты и даже забыла, что спрашивала, как ответ прилетел:
«Это прекрасные марки»
«Но модели устаревшие»
Снова повисло молчание, а потом подозрительное и даже немного злое:
«Зачем мне дешёвый пафос?»
«Ну, тогда... дорогой пафос», – не нашлась сразу с достойным ответом. Осознав, что опять чушь сказала, заткнулась, насухо вытирая посуду, которую только домыла.
«Ты неглупа, наоборот, всё больше удивляюсь глубине и естественности, – не глумился, что не на шутку озадачило. – Поверь, жить с кем-то в голове, кто контролирует каждую мысль и движение, мало кому удаётся, особенно так долго. В тебе нет наигранности и откровенной лжи, которая меня раздражает во многих существах. Представь, если бы смогла забраться в голову любого... Ты бы таких нечистот наслушалась, что оценила честность, подобную твоей».
«Я аморальна! – подавилась чувствами. – Глупа! Грязна! Ничтожна!»
«В носу не ковыряешься. Козявки не кушаешь и даже ногти не грызёшь», – сухо потешался кукловод.
«Еле сдерживаюсь», – буркнула хмуро.
«А усиленно гигиеной занялась только с моим появлением?
«Нет, – ощетинилась, заливаясь краской. – Если бы было можно, душу отстирывала каждый день».
«Ерунда», – холодно осадил Демьян.
«Просто ты оказался падок ... на грязь...» – констатировала уныло.
«Ничего, ты – мой индивидуальный сабмиссив. Я наслаждаюсь тобой и твоими эмоциями, пока не сдалась».
«А если сдамся? – даже дыхание затаила. – Отпустишь?»
«Не хочу обнадёживать, Милена, но ты уже одержима мной... Это хроническое».
«Да, ты – зараза ещё та... – согласилась убито. Совсем не радовала правда. – Но цепляюсь за жизнь, как могу. Мне есть что терять».
Спасибо мучителю, не пытался нарушать бытовые мысли и опошлять неуместными замечаниями. Да и, вообще, стала осознавать, что Демьян всё реже мной управлял, а некоторые моменты: природную нужду, волнения по поводу работы, – игнорировал, и как понимала, просто, отключался от «сети», чтобы хоть в такие минуты принадлежала себе. Спасибо за подобные мелочи размером в спокойное душевное состояние. Поэтому уборка прошла довольно быстро и не хлопотно.
К обеду, когда у Златы намечался праздник, успела себя привести в порядок. Подвила аккуратные локоны до плеч. Немного туши, блеска для губ. Надела прямую тёмно-красную юбку чуть выше колена, но с заниженной талией и карманами. Лёгкую бледно-розовую блузу с горловиной, и зауженными рукавами. Чёрные туфли на высоком каблуке и взяла в тон сумку и плащ на всякий случай.
«Надеюсь, для меня старалась?» – вновь вторгся в моё личное пространство голос извне.
«Прочь, прочь», – легкомысленно отозвалась и, стуча каблучками, поспешила в школу.
Мероприятие прошло весело и мило. Детвора радовалась сладостям, взрослые обговаривали скорое окончание четверти и летние каникулы, а когда метнула взгляд на разделительное с коридором стекло класса, по спине пробежался неприятный морозец.
По ту сторону стоял мужчина. Сверлил меня недобрым взглядом и криво скалился.
«Не покидай класса!» – скомандовал Демьян.
«Но мне скоро идти к сыну на собрание», – в панике отвернулась от окна, делая вид, что участвовала в беседе.
«Дай мне минут десять».
«Ты придёшь за мной?» – не поверила и даже не знала ужаснуться или обрадоваться, хотя сердце принялось отстукивать счастливый ритм.
«Всего лишь разберусь с чужаком...» – сухо пояснил мучитель.
«Он из ваших?» – догадалась.
«И да, и нет, но для тебя, однозначно, враг!»
И тишина...
Когда решилась опять взглянуть на коридор – незнакомца уже не было, а ещё через несколько минут кукловод позволил покинуть класс.
Боясь оставить Злату и Илью одних, договорилась с классной руководительницей сына, что в соцсетях, в группе обязательно с ней свяжусь и уточню, какого было решение по следующему учебному году. Сослалась на плохое самочувствие, на личные проблемы и, поблагодарив за понимание, поспешила с детьми прочь из школы.
***
«Ненавижу тебя! – гневалась не на шутку. – Если с моими детьми что-то случится, – задохнулась от ужаса. – Поверь, тогда ты впервые за свою паршивую жизнь узнаешь, какого это бояться другого существа! Я стану не индивидуальным сабмиссивом, я твоим проклятием стану. Молить будешь, чтобы тебя убила!»
«Учту, – безучастно прозвучало, но порядком охладило мой пыл. – Если закончила, ступай домой. Там самое безопасное место и дверь незнакомцам не открывай. Ты же умная девочка...»
«Пошёл ты! Мне что теперь дома с детьми запереться и не выходить?»
«Разумно».
«Тогда жить зачем?»
«Резонно».
«Вот именно! У меня могут быть свои планы, нельзя ломать чужие судьбы по плотской прихоти. Чёрт! – морозец пробежался по телу. – Что это был за мужик? Такой же как и предыдущий? Из автобуса...»
«О том больше не думай».
«Что... – запнулась от пугающей мысли. – Ты от него избавился?»
«Сказал же – не забивай голову!» – злился мучитель.
«Почему мужик так на меня пялился? Он или ему подобные могут напасть на меня или моих детей? Есть гарантия, что этого не случится?» – сыпался вопрос за вопросом, я была не в силах умолкнуть.
«Её нет...»
«Но ты же... можешь подчинять!»
«Всё сложно».
«У детей кружки и секции, я не могу дома сидеть с утра до вечера! – уже паниковала с новой силой. – Ты нас... подставил».
«Значит, будь осторожна и если что-то почувствуешь – беги», – ровно советовал Демьян.
«Пошёл ты!» – вторила точно заезженная пластинка.
«Злись не злись, но жить надо продолжать! – мерзкая безликая фраза. – Сбежать всё равно не получится».
Переборола страх и отвела Злату в художку, а Илью на самбо. Несмотря на переживания и опасения, день окончился хорошо. После секций мы сходили в Макдоналдс, а вечером с ведёрками мороженного дружно смотрели мультик в кинотеатре. Хотя нет-нет, да и всматривалась в чужие лица, ожидая нападения.
