Текст книги "Прокляты и забыты"
Автор книги: Александра Салиева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 2
Наследное царство
За большим офисным столом в удобном кресле бежевой кожи уже терпеливо ожидал пожилой нотариус. Нацепив очки, он пробежался по строчкам, прежде чем вслух перечислить всю собственностя, которой владел Александр. Процесс оказался длительным и занял по меньшей мере три с половиной часа. Все это время Джеймс стоял по правую руку от меня, невозмутимо разглядывая интерьер в стиле модерн. Изучение дизайнерских приемов с использованием деревянных материалов, кожаной мебели и натуральных тканей явно интересовало его больше, чем перечень того, чем я теперь единолично владела.
Кроме меня и Джеймса на оглашение завещания никто не пришел. Несмотря на обстоятельства моего брака, я стала единственной наследницей. Строительство, металлургия, недвижимость, земельные участки, загородные и ночные клубы, три личных самолета, антиквариат и произведения искусства, драгоценности. Каждую из категорий нотариус расписывал досконально.
Пока я разглядывала оригинальный цветочный принт на стенах, в моей голове билась только одна мысль: когда он уже заткнется?!
Мигрень все усиливалась, и я еле заставляла себя сидеть на месте.
– И последнее из распоряжений Александра, – произнес юрист.
Распорядитель протянул мне тонкий белый конверт. Из последних сил сдерживая подкатывающую тошноту, я распечатала его. Внутри оказался серый лист бумаги. Мелкий, правильный, четкий, причудливого узора почерк – буковка к буковке, с точно выведенными линиями, завитушками на окончаниях слов. Послание для меня.
«До тебя я жил вне времени, не замечая годы, дни, часы, минуты. Я был мертв не только телом, но и душой. Ты вернула мне веру. Будь сильной, девочка.
Все, что ты можешь чувствовать, – лишь верхушка айсберга твоей конечной цели.
Береги свое сердце. Верь тому, что ты видишь. В этот раз будет легче.
Не отпускай телохранителя до рассвета. Да и после не отпускай, пока не сможешь полностью контролировать ситуацию.
Помни – ты обещала мне никогда не сломаться, что бы ни произошло дальше.
Артур позаботится об остальном. Вторая часть у него. Забери ее после того, как соберешься покинуть нас.
Встретимся с тобой в лучшем мире, мой самый близкий друг.
P.S.: Не забудь про свое платье в универмаге Харродс на Бромптонроад, рассеянная моя».
Я перечитала строки трижды, но так ничего и не поняла.
И это – прощальное послание?!
Скорее похоже на инструкцию. Я, конечно, уже поняла, что наш брак был нестандартным, но чтобы до такой степени?!
Такое ощущение, что он заранее знал обо всем, что сейчас происходит.
Что значит – «в этот раз будет легче»? И что такое произойдет на рассвете?
Сдается мне, что визит к доктору откладывать не стоит. Наверное, скоро мне станет еще хуже.
– Леди Камелия, нам пора, – вырвал меня из мрачных мыслей Джеймс и мягко, но требовательно коснулся моего плеча.
– Да, идем.
Я спрятала письмо обратно в конверт, засунула его в карман пальто и последовала за телохранителем. На выходе из кабинета меня ждал новый сюрприз. В приемной нотариуса в небрежно-расслабленной позе, вытянув ноги и лениво изучая подлокотник из прессованной черной кожи, сидел в кресле мужчина, которого я уже помнила.
Платиновые, чуть длиннее, чем у Джеймса, волосы. Светло-зеленые, ничего, кроме скуки, не выражающие глаза. Заостренные, как у бывалого охотника, хищные черты лица. Бледная, как у Александра, кожа.
– Артур, – сухо поздоровался Джеймс и чуть склонил голову в знак приветствия. Не считая нужным более теплое приветствие, он торопливо, не утруждаясь больше вежливостью, подтолкнул меня к выходу. Артур также чуть склонил голову, здороваясь с телохранителем. Он не обратил на меня абсолютно никакого внимания – впрочем, как и обычно.
Дождь так и не прекратился. Улицы уже не просто промокли, но превратились в большие полупрозрачные лужи.
– Кто он? – спросила я.
Я, конечно, уже знала, что он – друг Александра. Это подтверждалось не только моими ощущениями, но и недавно полученным посланием. Меня интересовало больше, чем он занимается и почему так себя ведет. Не то чтобы странно – но чересчур надменно и холодно. Мог хотя бы выразить соболезнование из приличия. Судя по костюмчику стального цвета от Джанфранко Ферре, он явно в курсе, как правильно выглядеть в глазах окружающих.
– Артур теперь будет управлять всем состоянием Александра. Если, конечно, вы не против, графиня, – тут же отозвался Джеймс.
Была ли я против? Какая разница. Все равно я не способна ни справиться с такой ролью, ни подобрать того, кто способен, – особенно если учесть список того, с чем придется управляться. Так что мне было все равно, несмотря на то что управляющий не очень-то любезен.
Я хотела было спросить еще что-нибудь, но отвлеклась, наступив в лужу. Замша быстро промокла. Я невольно поморщилась от досады. Джеймс грустно улыбнулся и открыл мне дверь с пассажирской стороны.
– Вернемся в поместье, чтобы вы могли переодеться? – предложил он.
Он уже выводил машину на проезжую часть, вклиниваясь в основной поток.
– Переодеться?
Стоит ли ради смены туфель тащиться через весь Лондон, если я пару минут назад стала одной из самых богатых людей в стране! Ах, ну да. Дело не только в испорченных ботильонах. Вечером нас ожидает прием в честь графа Деверо в одном из его многочисленных городских домов, приобретенных для реконструкции и продажи. Я помедлила с ответом еще немного. Возвращаться к не лучшему из семейных очагов все равно не хотелось. Признаваться в этом – тоже. Я вспомнила указания из письма и нашла себе существенное оправдание:
– Давай сначала заедем в универмаг Харродс на Бромптонроад.
– Мы можем и пообедать прямо там, если хотите, – улыбнулся Джеймс.
Ну, да. Есть тоже надо. Как-то забыла об этом.
Получив от меня утвердительный кивок, телохранитель развернулся на перекрестке. До магазина мы добрались уже через пару минут.
Самый известный лондонский магазин, один из самых фешенебельных и больших универмагов мира, был огромен. Именно поэтому, когда Джеймс спросил, куда идти, я поняла, что ответа у меня нет. В задумчивости оглядываясь по сторонам, я вспомнила, что найденные в куртке еще утром бумажки походили на квитанции, возможно, одного из здешних ателье. Жаль, я так и не притронулась к ним.
Знакомое название я все же отыскала, правда, спустя где-то сорок минут. Консультанты ателье французской моды – светлого, со множеством манекенов на витринах, стеллажами с готовыми вещами – встретили меня приветливыми улыбками. Складная шатенка тут же узнала меня и даже назвала по имени, попросив подождать минуту, пока не принесут мое платье.
«Я как будто в квест играю, – подумала я, отправляясь в зеркальную комнату. – Сходи туда, сделай то… И, в конце концов, все будет. Вот только хорошо или плохо – еще неизвестно».
Вечернее платье с открытыми плечами было сшито из дорогого черного гипюра поверх многослойного шифона и сразу мне понравилось. Сидело как влитое, подчеркивало грудь и свободно струилось по телу, не сковывая движения. Оно было великолепно.
У меня тут же появилось две проблемы: первая – не слишком ли оно шикарно для поминального вечера? И вторая: снимать платье совсем не хочется, а ведь мы еще даже не обедали, несмотря на то что время уже клонится к вечеру.
Из задумчивости меня вывел Джеймс. Он вежливо постучался, перед тем как войти, и предложил:
– Если хотите, можно пообедать прямо здесь, чтобы сэкономить время до приема.
Я согласно улыбнулась телохранителю, а потом нас проводили до комнаты для клиентов, куда принесли кофе, овощное рагу и бифштексы из соседнего ресторана.
Джеймс, погруженный в свои раздумья, ел, храня молчание. Я смотрела на него. Есть не хотелось: мой желудок едва прекратил бунтовать. К моменту, когда я успела допить свой капучино, в комнату словно вихрь влетел запыхавшийся молодой человек лет двадцати, с топорщащимися черными кудряшками. Парнишка протянул мне обитую черным бархатом коробочку чуть больше мужской ладони, перевязанную красной шелковой лентой.
– Успел, – выдохнул он вместо приветствия.
Потом застенчиво улыбнулся, явно ожидая, когда я открою коробку.
Я, конечно, удивилась, но коробку с молчаливого согласия телохранителя открыла.
Поверх лежала записка, написанная почерком Александра Деверо:
С днем рождения, Камелия.
Сердце переполнилось теплом и горечью одновременно. Инструкция все же была не лишена заботливой подоплеки. До моего дня рождения, если верить документам в бумажнике, оставался один день. Под запиской на белых шелковых подушечках лежали потрясающей красоты широкий браслет из платины и такой же гребень с узором из черных ониксов, искусно обрамляющих чистейшие бриллианты. Украшения легкой прохладой легли в ладонь. По щеке скатилась слеза, и я смахнула ее порывистым движением.
Может быть, мой брак и был неидеальным, даже в какой-то степени странным, но Александр все-таки заботился обо мне. И даже теперь, когда его нет, я все равно чувствую, что он не оставил меня в одиночестве.
Я смахнула вторую слезу.
– Надо бы и с волосами что-то сделать, – прошептала я.
Через три часа, после посещения парикмахерского салона, мы вошли в просторный, заполненный уже почти тремя сотнями гостей зал. Кессонные потолки из деревянных балок, уложенных перпендикулярно друг другу. Огромные окна. Стены, оклеенные тисненой тканью. Гобелены и вышивки в резных рамах. Колонны, среди которых стояли столы с напитками и закусками.
Зал был полон людей. Незнакомых людей. Мое настроение мгновенно скатилось ниже некуда. По крайней мере, я так тогда думала, пока не столкнулась с той, с кем никак не ожидала увидеться. Я не успела сделать и десяти шагов, как на меня налетела Катарина.
Она надела облегающее короткое черное платье-футляр. Как и всегда идеально подведенные губы накрашены красной помадой. Из высокой прически выпущено несколько прядей, крутыми волнами струящихся по плечам. Рыжие локоны спускались до глубокого декольте. И мало того, что она меня толкнула, так еще и случайно – а может, и специально – вылила содержимое своего бокала на мое когда-то безупречное платье.
– Не думала, что посчитаешь нужным прийти, Камелия, – вместо извинений или приветствия выдала мне любовница Александра Деверо.
Она нагло улыбнулась.
Раньше Александр сдерживал ее. Теперь некому.
Джеймс протянул мне салфетку. Я одарила Катарину мрачным взглядом. И почему я уверена, что это не последняя неприятность за вечер? Волна обиды тут же сменилась раздражением.
– Катись к дьяволу, – вспылила я.
Катарина нисколько не обиделась. Она не только не отошла, но и наоборот, вдруг захотела поближе рассмотреть браслет на моем запястье. Тонкие изящные пальчики Катарины приблизились к украшению. Пришлось перехватить ее руку.
Вспышка!
…зайдя сзади, левой рукой молниеносно обхватываю шею, а правой – голову. Раздается характерный хруст костей, и вырост второго шейного позвонка раздавливает кусок головного мозга, контролирующий дыхание.
Катарина падает на ковер перед камином.
– Отдохни, милая. Сегодня ты меня достаточно утомила, – холодным, властным и злым голосом говорю я.
Чувства вины совсем нет. Лишь апатия. Я перешагиваю через бездыханное тело с разметавшимися рыжими волосами и иду дальше…
Воспоминание возникло так ярко и реально, словно это произошло только что. Я отпустила ее холодную руку, отшатнулась, словно в тумане. Сделала несколько шагов, увеличивая дистанцию. Катарина смотрела на меня непонимающим взглядом.
Что это было? Мой разум играет со мной? Как я могла убить ее, если она стоит здесь? Как я вообще могла убить, да еще и таким способом?!
Не разбирая дороги, я попыталась выйти на улицу, но путь мне преградил высокий и все такой же лениво-холодный в своем безразличии Артур. Стальная хватка рук неумолимо сомкнулась на моих плечах. Теперь отступить стало невозможно.
– Камелия, что происходит? – властно потребовал Артур каких-то объяснений.
Что происходит? Я бы тоже хотела знать.
Вокруг куча незнакомых людей. Все пьют, весело и мило болтают. Тихая ненавязчивая музыка. Вечер встречи давно не видевшихся людей, а не поминки.
И это видение. Все так странно. Как будто я сплю и вижу дурной сон. Все кажется таким нереальным. Полными безумия глазами я уставилась на свои руки, пытаясь собрать хаотично кружащие в голове мысли. Отвечать Артуру я даже не собираюсь. В себе бы разобраться для начала.
Длинные гибкие пальцы сжали мои плечи до боли.
– Советую убрать руки, – услышала я за спиной спокойный голос Джеймса.
Артур хищно оскалился в улыбке, странной и угрожающей. Джеймс, как мне показалось, даже зарычал, врезаясь между нами, закрывая меня собой. Артур вынуждено отпустил меня.
Будто этого абсурда недостаточно – появился еще и официант.
– Не желаете ли шампанского?
Он натянуто улыбнулся и протянул поднос с одним-единственным бокалом.
То, что произошло после, я с трудом успела запомнить, не то что осознать.
Артур в мгновение преодолел расстояние до официанта и выхватил еще не успевший перекочевать в мою руку бокал. Сжал его так, что стекло жалобно хрустнуло и сломалось. Шампанское пропитало рукав пиджака и закапало на ботинки.
Артур злобно прошипел:
– Я не пойму, что за глупость заставила…
Остальных слов я разобрать не успела: Джеймс мертвой хваткой обнял меня за талию и потащил к выходу на закрытую террасу. После того как меня все-таки оставили стоять на месте, я нервно поправила сверху мокрое, снизу мятое платье.
– Да что с вами всеми такое? – спросила я громко.
Отвечать телохранитель не посчитал нужным.
«…Верь тому, что ты видишь. В этот раз будет легче. Не отпускай телохранителя до рассвета. Да и после не отпускай… – вместе с пульсом бились в висках слова из записки, – …что бы ни произошло дальше. Артур позаботится об остальном…»
Я закрыла глаза, пытаясь вдохнуть глубже.
– Открой окно, – попросила я Джеймса.
– Нет, – твердо ответил он.
«Верь тому, что ты видишь. В этот раз будет легче», – повторила я про себя слова.
Чему верить? Странному поведению Артура или Джеймса? Или тому, что я, кажется, знаю, как быстро сломать человеку шею? Но ведь Катарина жива. Тогда этому есть только одно объяснение.
У меня шизофрения? И что значит – будет легче в этот раз? Рецидивы, видимо, были уже, так, что ли, получается?!
– Мне что, нельзя алкоголь? – робко спросила я у телохранителя.
Джеймс хмуро всматривался в разноцветные стекла. На мой вопрос он удивленно похлопал ресницами. Губы чуть искривились в усмешке, и наконец я услышала смущенное:
– Да, Камелия, употреблять алкоголь вам определенно нельзя.
Джеймс тяжело вздохнул, возвращаясь к рассматриванию окон. Лишь иногда он бросал мимолетный взгляд на входную дверь. А потом у меня почему-то потемнело в глазах и все, что происходило дальше, я видела сквозь пелену.
Ноги подкашиваются, и я падаю, но Джеймс подхватывает меня на руки. Он тихо зовет Артура. Я думаю: вряд ли блондин придет, но он появился очень быстро. Меня снова начинает тошнить. А Артур ругает почему-то Джеймса последними совами, от которых кажется, телохранитель краснеет. Он не отвечает Артуру. Я закрываю глаза, потому что очень устала и как будто отправляюсь в прогулку по серому непроглядному туману, а вокруг пустота. Только серый плотный туман, который обволакивает и тянет меня куда-то. И так хочется идти на его негласный зов.
– Не закрывай глаза, – слышится издалека приказ Артура.
А еще он зачем-то снимает все мои украшения. Серый туман окончательно поглощает мою реальность. Мне снится сон. Короткий, странный, вынуждающий чувствовать, что я должна остаться именно в таком состоянии, сон.
– Грани – не место для тебя, цветочек, – произносит кто-то.
Глубокий и ровный тембр, легкий укор. Голос звучит совсем близко, за моей спиной. Я оборачиваюсь, но никого нет. А так хочется услышать от него еще хоть что-нибудь. Что угодно. Но вокруг только туман. Манящий бесконечным умиротворением и спокойствием туман.
Теплая, вязкая солоновато-сладкая жидкость текла по моему горлу, заставляя кашлять. Глотать ее совсем не хотелось, но меня заставляли силой.
– Что за дрянь? – пробормотала я.
Попыталась вытереть рот и открыла глаза. С сожалением подумала о том, что лучше бы осталась в уютном сером тумане. В нем так хорошо. Не то что здесь.
И этот голос – мне показалось или я правда знаю его?
Оказалось, что я лежу на коленях у Джеймса. Надо мной возвышался Артур. Белой салфеткой, испачканной в чем-то багрово-красном, он вытирал запястье и ухмылялся, уставившись на меня недобрыми глазами. Глубокая складка между бровей явно выражала неодобрение, только вот чего конкретно, я никак не понимала.
– И давно? – спросил он, как обычно, не у меня.
– С рассвета, – тяжело вздохнул Джеймс.
– Ясно, – угрюмо кивнул Артур.
Джеймс виновато улыбнулся сначала Артуру, а потом и мне.
– Ладно. Пойдем. Но запомни, Камелия. Я делаю это только потому, что обещал Александру присмотреть за тобой.
И, не дожидаясь реакции с моей стороны, развернулся и пошел к выходу с террасы.
На удивление слабость из моего тела ушла, даже силы прибавилось. Я встала и последовала за мрачным блондином.
Артур привел меня в подвал. Когда я шагнула в полумрак и тяжелая металлическая дверь закрылась, даже шумные голоса гостей утихли и растворились, оставшись за стенами.
– Он защитит вас от них. Я защищу вас от него, – почему-то шепотом сказал мне на ухо Джеймс.
Телохранитель сжал мою ладонь. Яркий свет озарил грязный серый подвал с мрачными неоштукатуренными стенами. Здесь странно пахло, и я судорожно сглотнула. Во рту появился металлический привкус жидкости, которую в меня вливали, чтобы привезти в сознание. И только теперь до меня дошло.
Кровь. Пахнет кровью. И в рот мне тоже лили кровь.
Сердце бешено колотилось в панике, но Джеймс крепко сжимал мою руку и вел вперед по узкому коридору, не давая остановиться. Артур повернул налево, и мы последовали за ним.
В ответвлении коридора на больших металлических крюках висело на веревках, связывающих руки, шесть официантов. Их головы были опущены. Ноги не доставали до пола сантиметров тридцать.
Странно: я точно помнила, что совсем недавно официанты подавали гостям, все еще веселившимся наверху, угощения.
Не знаю, что меня ужаснуло больше: изувеченные мужские тела и капающая с разбитых лиц кровь – или то, что это определенно сделал Артур. В одиночку. Конечно, жертвы не отличались комплекцией атлетов – но ведь их шестеро! И когда все это произошло? Пока я была на террасе? Прошло от силы полчаса. Это же так мало. Что здесь вообще происходит?!
Еле сдерживая крик, я попятилась к коридору. Но Джеймс плотнее сжал мою руку, напоминая укоризненным взглядом о моем обещании.
«К чему столько жестокости? Да в чем они виноваты?» – думала я, с немым ужасом рассматривая замученных.
Они еще дышали, тяжело и прерывисто. Тот самый официант, который подавал мне бокал, повернул лицо в мою сторону. Его взгляд источал ненависть и презрение. И все это предназначалось мне. Только мне. Не Артуру, который в этот момент взял в руки длинную тонкую железную иглу, а именно мне. Новый поворот событий заставил меня впасть в предобморочное состояние. Голова закружилась. Мир потихоньку начал пропадать за темными пятнами. Ища поддержки у телохранителя, я прижалась к его руке.
– Александр ведь не умер своей смертью? – только и прошептала я.
– Не умер, – глухо отозвался Артур.
Блондин не посчитал нужным вдаваться в подробности. Он вогнал пару игл под ногти тому самому официанту, который все еще смотрел на меня.
– Ты тоже сдохнешь, упырь, – отплевываясь кровью, прохрипел мужчина.
Меня поразило то, что он даже не закричал от боли. А ведь ему точно должно быть больно.
– Мы все когда-нибудь сдохнем, мразь, – совершенно спокойно ответил Артур. – Но ты будешь первым.
И сломал ему пальцы.
– Это бесполезно, – так же хладнокровно заметил Джеймс.
Я едва дышала, но мой телохранитель совершенно равнодушно наблюдал за пытками.
– Это потому, что я только начал, – меланхолично ответил Артур.
Взглядом маньяка он придирчиво осмотрел лежащий на полу набор слесарных инструментов. К моему большому облегчению, в следующую секунду меня развернули в сторону выхода.
– Нам ни к чему наблюдать за всем процессом. Позвони, если будет что рассказать, – сказал напоследок Джеймс.
На деревянных, не желающих ничего чувствовать ногах я поднялась по лестнице в кухню особняка. Джеймс закрыл за нами дверь, сенсорная панель справа сменила зеленый цвет на красный. Раздался щелчок внутреннего замка.
– А что было в бокале? – спросила я просто так, чтобы сказать хоть что-то.
Сейчас я хотела говорить о чем угодно: в моих глазах стояли полные лютой ненависти глаза того, кто сейчас, видимо, уже прощался с жизнью.
– Я не хотел, чтобы вы видели, но лучше вам сразу все понять, чем умереть еще до рассвета, Камелия, – сказал, проигнорировав мой вопрос, Джеймс.
Через заднюю дверь особняка мы вышли на улицу. Телохранитель все еще держал меня за руку и вел к парковке, где осталась наша машина.
– А украшения? – спросила я снова.
Джеймс ответил не сразу – сначала заботливо усадил меня на пассажирское сиденье.
– Тоже были отравлены. Этим я займусь лично, – наконец сказал он.
Телохранитель повернул ключ зажигания, переключил передачу на основное положение и жестко надавил на педаль газа. Следом за нашей машиной с места тронулось три черных внедорожника.
Заметив мой встревоженный взгляд в зеркало заднего вида, Джеймс выровнял машину на шоссе и сказал:
– Ребята проследят за территорией. Артур так распорядился.
Позже, глядя из окна холла, как двухметрового роста мужчины в черной форме и бронежилетах собирают оружие с выверенной армейской сноровкой, я уже не видела смысла спрашивать, кто пытается меня убить и зачем. Я поняла: если бы они знали, то давно бы уже справились с этой проблемой.
Я поднялась в свою спальню, с горечью сознавая, до чего мне одиноко в этом огромном пустом доме. Избавилась от эксклюзивного платья. Приняла горячую ванну, чтобы хоть как-то унять дрожь. Переоделась в шёлковую зеленую пижаму. Чтобы чем-то занять себя, стала копаться в письменном столе: несмотря на то что было уже за полночь, спать совершенно не хотелось. Ничего интересного я не нашла, а потому открыла ноутбук. Фотографии, бесконечная череда финансовых отчетов, электронные книги, музыка. Ничего особенного. Я открыла подвернувшийся текстовый файл.
«Грани – место, куда попадает любая душа, находясь на пороге смерти.
Для каждого оно индивидуально и скроено по образу воспоминаний и восприятия мира. Можно встретить другие души, если есть большая потребность и сила. Главное – твердо знать, что это не реальность…»
Мое чтение прервал резкий звук бьющегося стекла и шум ломающейся мебели, донесшийся снизу. В окне мелькнула чья-то тень. Большая тень. Но здесь нет балкона, второй этаж…
Не знаю, о чем я думала, но добежала до лестницы менее чем за минуту – и замерла, глядя на царивший вокруг хаос. Все витражи были разбиты, на лестнице, на полу и даже на стенах – кровь. Мебель в холле разломана, словно по ней каток проехался. Входная дверь отсутствует.
Ничего себе – она же такая тяжеленная. Кто же смог ее выбить? Грузовик если только.
На улице были слышны звуки стрельбы, кто-то кричал.
Наверное, мне не стоило сюда выходить. И где Джеймс?
В следующий миг размышления прервала та самая дверь, летящая в мою сторону. Повинуясь всем законам физики, я полетела вместе с дверью с лестничного пролета второго этажа сквозь уже разбитое окно, упала на лужайку и только теперь почувствовала резкую, разрывающую боль в груди.
Стрельба и крики затихли. Мир вокруг словно замер. Дверь лежала поодаль от меня, а я не могла пошевелиться. Кажется, изо рта медленно текла кровь.
Говорят, в такие моменты вся жизнь проносится перед глазами, – но не в моем случае. Видимо, я так и не успею до конца вспомнить свою жизнь.
– Александр, – прошептала я.
Веки отяжелели и начали закрываться. На душе внезапно стало так спокойно. Больше не было боли, нет печали и тревог. Я не чувствовала их. Я вообще ничего не чувствовала. Теперь – так легко. Темнота поглотила сознание.
