Текст книги "Подарок (СИ)"

Автор книги: Александра Плен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Однажды, выходя из ванной комнаты в одной простыне, заметила в зеркале странное изображение на правом предплечье, узор бледно-голубого цвета, почти незаметный, типа тату. Изображал он какое-то вьющееся растение, лиану, с мелкими цветочками темнее цветом, обвивал предплечье полосой где-то сантиметров десять и заканчивался почти на сгибе локтя. Спрашивать у Эммы, что это, я побоялась, сразу откроюсь в своей неосведомленности. Потом вспомнила, на титульном листе фамильной книги видела точно-такое же, да и в доме, постоянно натыкалась на стилизованный рисунок, то на обоях, то в декоре, то в лепнине.

Присмотрелась к портретам предков Гвеневеров у женщин (редко они изображались в открытых платьях, поэтому и не заметила сразу) и так же обнаружила эту татушку, почти не видимую, сомнений уже не оставалось – что то связанное с льерством. У матери я не заметила подобного, но я и видела ее пару раз на бегу. Диомирис, которого выловила в коридоре удивленно на меня посмотрел:

– Эльви, ты что не забыла? Нам же об этом с рождения талдычут. Лер проявляется только у первенцев, значит он есть только у тебя, – и снял сюртучок, отодвинув рукав, продемонстрировал абсолютно чистое правое предплечье.

Читая фамильную летопись наткнулась на историю постройки нашего замка. Оказывается вместе с титулом льеров должен был передаваться первенцу и родовой замок. А родовой замок льеров Гвеневеров был мрачной неприступной крепостью на севере страны, построенной более четырех тысяч лет назад, а нашему дому всего около двухсот лет. Не стыковка.

Я копала дальше и через пару часиков нарыла таки почему мы тут живем, а не в крепости. Жила была девочка, умница, красавица, любимая дочь знатных родителей – Эммилия. Моя пра-пра-пра бабушка. Так как у нее было два старших брата, титул ей не светил никаким боком. Но даже младшие дети льеров были востребованы на брачном рынке, замуж ее отдали по договоренности в 15 лет, за человека, которого она ни разу не видела. Женихом оказался младший брат короля. А не видел его никто, так как жених был калекой с одной ногой и на людях не показывался. У бабушки случилась истерика прямо в день свадьбы. Но все закончилось, как водится, благополучно – через некоторое время они искренне полюбили друг-друга, и как написано в летописи – жили долго и счастливо. Так как своего родового дома у них не было, король свадебным подарком отдал брату приличную территорию с несколькими селами, небольшим городком, немного запущенным лесом и прудом рядом со столицей – провинцию Ласкар, где они и построили этот дом. Муж бабушки был талантливым художником, он сам спроектировал замок, разбил сады вокруг и настоял на отсутствии фортификационных сооружений, что тогда было нонсенсом. И так как искренняя любовь творит чудеса – дом вырос, наполненный светом и любовью. У них родились дети, все было замечательно, и тут случилась война. В этой войне был окружен и взят в длительную осаду северный фамильный замок и самое страшное – по дурости погиб старший брат бабушки, наследный льер, не успев жениться и родить детей. Решил по геройствовать и совершил безрассудную вылазку из неприступного замка в стан врага, где и схлопотал пулю в голову… И тут самое удивительное. Через несколько лет, после его смерти, когда уже все смирились, что род льеров Гвеневеров прекратил свое существование, на плече у бабушкиного старшего сына, а ему к этому времени уже стукнуло десять, начало проявляться изображение лера. Был грандиозный скандал, средний сын Гвеневеров рвал и метал, что обошли его, но король объявил это событие проявлением божественной воли и тему закрыли. Тем более, что это был его племянник. Видимо боги благоволили к нашей семье и род продолжился.

* * *

Мои дни устаканились и приобрели вполне приличный распорядок. Будили около девяти утра, завтрак в постель, одевали, причесывали (примерно час сидела перед зеркалом слушая сплетни горничных), далее вышивку в зубы и на уроки к братьям. Там до обеда познавательные лекции. Обед около часа дня. После обеда досуг – или носимся с мальчишками по замку, играя в ролевые игры (в основном в прядки), или читаем втроем литературу о ратных подвигах наших предков. Далее чай с пирожными в библиотеке. До ужина отдых (обеденный сон). Не знаю как братья, я в любой свободный временной отрезок усиленно штудирую литературу из библиотеки. Ужин. После ужина несколько уроков танцев (для мальчиков, естественно, так как подразумевалось, что я то танцевать уже умею) и примерка свадебного платья. После, я с книгами опять уползала в свою комнату и до зеленых чертиков в глазах читала и училась самостоятельно.

Меня немного попустило. Нервяк, трусивший пару дней после воскрешения у пруда и последующей помолвки, сменился более-менее привычным спокойствием. Может этому способствовало отсутствие раздражителей, в виде предков, или чудесное место моего обитания, или мое смирение с существующей ситуацией, а может вместе с переносом разума стирается не только память, но и эмоциональная составляющая души? По крайней мере, у меня попытались, хоть, видимо, и не до конца… Но через пару недель я стала почти своей в замке и никто уже не удивлялся моим ночным посиделкам с книгой или несоблюдением этикета со слугами. Конечно до сих пор вздрагивала, проходя мимо зеркала или ловя отражение в стекле, но постепенно привыкла и к своей кукольной внешности. А поначалу было довольно жутко. Очень похоже на раздвоение личности. Перед глазами еще стояла моя темноволосая курносая физиономия, а в зеркале отображается блондинистое голубоглазое чудо. Развлекалась наедине тем, что корчила перед зеркалом рожицы, делая из кукольного отражения то обиженную, то удивленную, то испуганную мордашку. Актриса из меня не ахти, поэтому я старалась запоминать мимику, положение бровей, прищур глаз, напряжение лицевых мышц, чтобы потом повторить это выражение перед кем-нибудь. После несметного количества тренировок перед зеркалом, пора было уже «тренироваться на кошках», то есть на людях.

Оказывается корчить из себя глупенькую капризную дурочку не такая уж простая задача для взрослой женщины. Голова пухла от несоответствия формы содержанию. Хотелось нормально поговорить, обсудить интересующие темы, хотя бы с тем же учителем географии и истории (приятный молодой человек оказался), но как представлю, как 16-летняя девица с репутацией пустой глупышки дискутирует о применении магии в сельском хозяйстве, мое желание испаряется как первый снег. Как нибудь потом… на новом месте, я буду зарабатывать себе другую репутацию, тем паче, что нужно помнить о родителях… Какие они ни поверхностные, но могут здорово подгадить, если заподозрят почему вдруг Эльвиола столь кардинально поменяла поведение.

Сейчас мои не стыковки в поведении и эксцентричность слуги списывали на нервное потрясение и стресс. Если я не могла адекватно ответить на какой-то вопрос – топала ножкой и капризничала, все сразу забывали, что хотели, охали и жалели меня болезную, а братьев вообще все устраивало, они даже не заметили разницы в поведении. По всей вероятности, ранее Эльвиола не радовала их своим высочайшим обществом.

Портниха, как и обещали, переехала с помощницами в замок, и осталась на все время пошива свадебного платья. Сие предприятие было в высшей мере ответственное и долговременное. Женщину звали Ортензия. Милая, добрая, добропорядочная леди. Мне она сразу пришлась по душе, чем то напомнив мою настоящую маму, оставшуюся в Москве, такая же воспитанная и тихая, не приемлемая грубости и ругательств. Лет около тридцати с хвостиком, ни детей, ни мужа. Всю жизнь проработала швеей, мечтая накопить денег на свое ателье, но пока смогла финансировать только небольшую каморку в соседнем провинциальном городке и пару девушек – помощниц. Но, бесспорно, уже себя успела зарекомендовать, так как маман поручила именно ей такое эпохальное дело, а может сэкономить решила.

– Нет! Никакого каркаса под свадебное платье я не одену! – топнула ногой и надула губы.

– Эльви, как можно! Сейчас пышные юбки в моде, – Эмма удивленно (наверное раньше Эльвиола ни разу не спорила с ней) – Это раньше, лет сто назад, мне бабушка рассказывала, можно было даже без корсета ходить, но сейчас это не прилично! Нас засмеют.

– Нет! Нет! И еще раз нет! Я не собираюсь грохнуться еще раз в обморок прямо в храме.

Ортензия с усмешкой наблюдала за нашей перепалкой. Пока мы определились только с цветом платья, оно, по традиции будет белым.

– Твоя мать на счет платья дала строгие указания.

– Вот пусть она его и одевает, а еще бы за Ленара замуж вышла, я была бы в восторге!

– Эльви, ну что ты такое говоришь, – Эмма сразу на попятный, голос стал жалобный и заискивающий. Малейший намек на жениха сразу дает плоды.

В итоге договорились, что корсет все-таки придется оставить, а каркас под юбки заменить дополнительными двумя или тремя подъюбниками из плотной ткани, чтобы держали платье куполом и давали пышность. Я настояла на простом квадратном вырезе, не слишком глубоком (нечего было показывать лишнего жениху), основная ткань – простой гладкий шелк, без оборок и рюшей. Милостиво разрешила небольшую вышивку по краю корсажа и внизу по подолу. Больше ничего. Эмма опять запричитала, что платье будет как у простой служанки, ни драгоценных камней, ни воланов, все засмеют и прочая-прочая, но портниха удивила и поддержала меня, сказав, что красоту сильнее подчеркивает простота. Вот интересно, к чему это она?

Я попросила Ортензию придумать что-нибудь с ворохом розового безобразия, висевшего в двух огромных шкафах у меня в комнате. Почему мне вдруг разонравился розовый? – очередной каприз неуравновешенной невесты. Забегая вперед, скажу, что некоторые платья после переделки даже можно было одеть. Мы выбрали самые приличные – пару розовых и пару голубых, отпаривали оборки и срезали самые вычурные камни, убрали лишние юбки и Ортензия уже сама, изменила линию корсажа (я по прежнему категорически не собиралась одевать под платья каркас), чтобы можно было просто носить с поясом. Получились вполне милые платьица. Заручившись моральной поддержкой портнихи, я повеселела. И даже привлекла к свадебным хлопотам горничную Мари, она из всех девушек, вертевшихся вокруг меня показалась мне наиболее адекватной и разумной. Ни тебе бесконечных сплетен о окружающих мужчинах старше 15 и моложе 50, ни глупого восторгания моей неземной красотой, ни двуличного сочувствия от предстоящей свадьбы я от нее, в отличии от многих других, не услышала. Девочка была покладистой и милой, жизнерадостной и веселой, дочь нашего главного лесничего. И пусть я тут на птичьих правах, но взяла под крыло и ее.

Неумолимо приближалось время Ч. От родителей было ни слуху ни духу. Платье почти готово. Нервы более-менее приведены в порядок. После месяца ежедневных занятий и гор перечитанных книг, я чувствовала себя не в пример смелее и уверенней. По мне, так багаж знаний сейчас у меня даже больше, чем у Эльвиолы, прожившей в этом мире свои шестнадцать с половиной лет. Хромали у меня по-прежнему этикет и танцы (этикет, понятное дело никто мне не преподавал, а танцы я видела только издали, наблюдая за братьями, сами фигуры я запомнила, а вот практики нет). Ну да ничего, всегда можно подвернуть ногу и постоять у стены, или пожаловаться на несварение желудка и посидеть на диете. Еще меня беспокоило то, что во всей библиотеке я не нашла ничего из законотворчества королевства. То ли мой папаня вообще не интересовался действующими законами, то ли эти книги были припрятаны в другом укромном месте.

– Мари, можно с тобой поговорить? – я дождалась когда мы останемся один на один с горничной.

– Да, льера Эльвиола.

– Мне нужно тебя попросить об одной вещи. Ты ведь догадываешься, что я выхожу замуж не по своей воле? Это… трудно скрыть.

– Я что-то слышала об этом, льера, – девушка была на редкость корректна и вежлива.

– Так вот, я никогда не была с мужчиной и, право мне не ловко это говорить, но мне страшно… мама ничего мне не говорила об этой стороне супружества, и я…

– льера, простите меня, я тоже девица, я ничего вам не смогу рассказать толкового, – Мари мучительно покраснела.

– Нет, ты меня не поняла, я не о том… мне не хотелось…В общем дети пока меня пугают. Может когда привыкну к мужу, пройдет несколько месяцев… Короче – есть ли какое-нибудь лекарство? Я же вижу, что Лилия постоянно меняет кавалеров, то она с конюхом шашни крутит, то с помощником повара… Может ты… мне не к кому больше обратиться, – я выдавила слезинку… черт, так жалко себя стало, сейчас реально заплачу.

– Конечно я спрошу, льера. В деревне живет прекрасная знахарка, она поможет, не переживайте..

– Только никому ни слова, Мари, я могу на тебя положиться?

– Клянусь, я никому не скажу, спрошу для себя, она мне не откажет…

Забегая вперед, скажу, что Мари действительно принесла мне через два дня подозрительно пахнущую жидкость, и записку, как принимать. Жидкости было около литра и по рецептуре ее (принимая по столовой ложке раз в день, утром натощак) мне ее бы хватило на полгода… Пока достаточно, дальше будет видно. Бутыль я спрятала среди моих розовых платьев, надеюсь никто не сунется. Свадебный подарочек женишку готов. Не известно как пойдет мое прибывание здесь. Может удачный будет брак, может нет, но мне не хотелось бы отвечать в этом мире за благополучие еще одного человечка, кроме меня, маленького и беспомощного.

* * *

Первой прикатила мамаша. Через пару дней нарисовался и глава семейства. У меня вообще было такое стойкое чувство, что родители развлекались по одиночке, так как между ними, даже если очень сильно присмотреться, никакого взаимного чувства заметно не было, причем – ни ненависти, ни любви. Сплошной пофигизм. Хотя смотрелись они преотлично, когда конечно оказывались на одной орбите, недалеко друг от друга – оба изумительные красавцы.

Когда маман увидела мое платье – ор стоял такой, что слышно, наверное, было в столице. Досталось всем, и Эмме (куда глядела) и Ортензии (ей больше всего), и мне, как инициатору этого безобразия. Так как в мои планы не входило что-то в платье менять – в ответ она получила от меня истерику ничуть не хуже, в лучших традициях жанра – не зря же я тренировалась перед зеркалом месяц. Тут я припомнила все – и мое безрадостное одинокое детство, и монстра в качестве жениха, и мое нежелание жить, безразличие матери, продажу отцом за деньги. И под конец я разрыдалась так, что меня не могли успокоить всем миром. Маман даже просила прощения, Эмма плакала вместе со мной, даже Ортензия в сторонке тихонько всхлипывала, расчувствовавшись.

Платье оставили в покое. Тем более, что времени все-равно что-то переделывать не было – свадьба через три дня. Родителей наверное немного помучила совесть, потому что приготовили мне сюрприз (типа приданого) – родовой замок Гвеневеров на севере отходит мне в персональную собственность (то есть на него не может претендовать мой муж, только дети). Полуразрушенная четырех-тысячелетняя неприступная громадина, на кой он мне? Должен был этот, где мы сейчас живем, но я не в обиде, не зная, что будет со мной завтра, как можно планировать дальнейшую жизнь?

Я еще помнила свою «земную» свадьбу около девяти лет назад. Правда сквозь пелену забытья все казалось как то смазано и как будто происходило не со мной. Но я сохранила в памяти приподнятое настроение, веселые хлопоты, беготню по магазинам, шуточные споры с мамой, девичник, когда мы приползли с подругами под утро… Воспоминания были самые радостные и светлые. Моя вторая свадьба напоминала похороны. В доме установилась мрачная тяжелая атмосфера, на меня смотрели жалостливо и обреченно. Как будто, действительно прощались на всегда. Возможно у отца на старшую дочь были другие планы? Или он так ненавидел Ленара? Или просто считал этот мезальянс позором для семьи Гвеневеров? Но миллион золотых, обещанных за меня пересиливал все. Кстати, Эмма, когда узнала за сколько меня продали потеряла дар речи на долго. Она проработала в семье двадцать лет и сейчас ей платили один золотой в месяц. Причем, остальным слугам (кухаркам, горничным, конюхам платили намного меньше). Не трудно было подсчитать, что бы ей заработать миллион, нужно было трудиться более восьмидесяти тысяч лет… Сумма невообразимая. Я сделала несколько простеньких выводов – первое, Ленар очень богатый (что несомненно хорошо), и второе, ему позарез нужен титул льера (так как я единственная титулованная этим титулом особа брачного возраста во всем королевстве выбора у него не было никакого, поэтому такая цена).

Кстати, я как ищейка носилась месяц по библиотеке, пытаясь обнаружить хоть что-то о биографии будущего мужа – тщетно. Такое ощущение, что он появился ни откуда и сразу стал богатым и известным, другом и будущим советником короля. Может действительно бастард? Но пока одни догадки и предположения.

Ленар приехал рано утром в день свадьбы с небольшим отрядом военных. Охрана расположилась недалеко от замка, вблизи леса. Меня разбудила Мари, сказав, что пора завтракать и одеваться. У нас с ней за месяц установились достаточно приятельские отношения, чтобы на короткой ноге перебрасываться шутливыми репликами друг между другом.

– Молодая льера, пора вставать.

– Ну Мари, еще чуточку…

– Ваш жених уже успел всех поднять на ноги и велел быстрее привести вас. Он очень спешит и рычит на всех, мы немного опасаемся, – «немного, это слабо сказано», – подумала я, – «скорее всего все в ужасе разбежались по углам».

– Мари, может ты оденешь платье и выйдешь замуж вместо меня, никто и не заметит.

– Вы все шутите, льера, – Мари не купилась на провокацию.

– Все. Встаю… Эх, раньше встанешь – раньше выйдешь замуж, – пробормотала я.

Платье на мне выглядело шикарно. Я и раньше его примеряла, но только сейчас я поняла, что имела в виду Ортензия. Идеальная простота и элегантность. Тоненькая талия, перехвачена широким поясом, завязанным сзади пышным бантом, изящная вышивка на корсаже с крошечными вкраплениями бриллиантов. Огромная копна белокурых волос превратилась в высокую изысканную прическу, с локонами и короной на затылке. Сверху накинули кружевной палантин. Помня о моей «любви» к корсетам, Ортензия сделала его не жестким, а просто из плотной ткани со шнуровкой. Я засмотрелась в зеркало. Это была не я – это принцесса из сказки. Если и теперь Ленар не обратит на меня внимания – буду знать с ним явно что-то не так… Эту девушку в зеркале просто нельзя игнорировать. Это как произведение искусства, которое не оставляет никого равнодушным. Мы уже собрались выходить, как прибежала запыхавшаяся Эмма и протянула длинную плоскую шкатулку со словами «подарок к свадьбе от жениха». В шкатулке оказалась парюра, состоящая из диадемы, пары колец, двух браслетов, серег, нескольких заколок для волос и колье. Не знаю, как назывались камни, но в своей жизни я не видела ничего более великолепного. Полу задушенный вздох рядом стоящих «Это же голубые азаорские бриллианты, таких даже у льеры Виолетты нет» и все застыли в ступоре на пару минут.

Из всей парюры я одела диадему, серьги и колье, и то, мне показалось, что сверкаю, как лампочка Ильича, если бы одела все – мной можно было освещать улицы. Как оказалось бриллианты идеально подошло к моим голубым глазам (или все-таки Ленар заметил их цвет в прошлый раз, или просто это самые дорогие камни в королевстве, что вернее).

Родители, с женихом уже ждали в гостиной. Я спускалась по лестнице и гадала, если упаду, то кто с этом будет виноват. Взгляд, которым прожигал Ленар можно было пощупать. Гробовое молчание, застывшие фигуры в центре комнаты, короткий хриплый вздох сквозь зубы – у меня мурашки по коже. Я смотрела исключительно в пол, иначе, точно бы грохнулась. «Значит не все потеряно, его все таки привлекают женщины», усмехнулась про себя. Лестница закончилась, я подняла глаза и наткнулась на прежний ледяной ничего не выражающий взгляд.

В храм мы пошли пешком, с церемониями в этом мире не церемонились (простите за каламбур).

Свадьба почти ничем не отличалась от помолвки, только руки под водой нас заставили сцепить в замок. Добродушные и милостивые боги в этом мире. Я повторяла слова клятвы и они эхом резонировали у меня внутри. Согласна ли ты…? – Согласна… По своей ли ты воле….? По своей… Будешь ли ты всю жизнь…? Буду… Клянешься ли ты?… Клянусь…Вода забурлила и потеплела, принимаю клятву. От моей руки по руке Ленара поползла голубая змейка. Он приспустил пиджак, и закатал рукав рубашки – все увидели, как лоза доползла до локтя и начала свивать кольца и расцветать бутоны. Все, титул льера перешел к мужу.

Всю церемонию родители не проронили ни слова, маман не отрывала завистливый взгляд от колье (хана папаше, придется раскошеливаться). После выхода из храма с поздравлениями подошли Эмма, Ортензия и Мари.

Мои вещи были собраны еще вчера. Несколько платьев, драгоценности, белье, любимые книги, блокнот с записями (краткие выдержки из истории и экономики государства, где мой муж занимает высокий пост), всякие женские мелочи. Уместилось все в одном сундуке. На дне покоилась заветная бутылочка. Все остальное должны были переправить телепортом позже. Я наскоро переоделась, свадебное платье запихнули в тот же сундук.

Так как наш замок построили на месте пересечения нескольких нитей, в доме располагались только несколько шкатулок, большого портала вблизи не было, и в столицу Ленар решил ехать в карете.

Не знаю, было ли мне страшно покидать замок, где прожила последний месяц, буду ли я скучать по Эмме, Мари, Ортензии, братьям? Но знала точно – по родителям не буду точно! Ленар поторапливал, а я растерялась и разволновалась, как шестнадцатилетняя девушка, в первый раз покидая отчий дом. Еще немного и разрыдаюсь у всех на глазах.

Деревянные объятья от матери и отца, более искренние от Эммы. Шепнула Мари «я тебя вытащу отсюда и заберу себе». Улыбка Ортензии, поцелуй в щечки Диомирису и Эттаниэлю. Отдельный поклон дому и я готова ехать.

* * *

Мы были в дороге уже несколько часов. Карета, как и все остальное, что окружало Ленара, была роскошна. Генетически улучшенные кони мчались со скоростью как бы не восемьдесят – сто километров в час. Ровный тихий ход, небольшое покачивание, шикарная обивка внутри, удобные мягкие диванчики вместо сидений, откидной столик. Все уютно и комфортно. Мне уже надоело пялиться в окно (в первые часы я не отрываясь рассматривала окрестности – еще бы, в первый раз выехала из замка!), от мелькающих деревьев рябило в глазах. Муж, как только мы сели в карету и отбыли, сосредоточенно уткнулся в свои бумаги, принялся что-то там черкать и писать, и за все время ни сказал ни слова. Ничего, мы сами все умеем. Пора брать инициативу в свои руки. Я устремила свой любопытный взор на Ленара.

В мужья мне достался хмурый некрасивый мужчина, к тому же не разговорчивый. Широкий лоб, тяжелый подбородок, крупный кривоватый нос, глубоко посаженные глаза. Из под широких черных бровей иногда в мою сторону мелькал острый внимательный взгляд. Впивался, как укус осы, так же резко и молниеносно. Но как только останавливался на моем розовом платье, сразу же спотыкался и обливал презрением… Как я уже поняла ранее, моя красота его не впечатлила, значит, как орудие влияния ее можно исключить из арсенала. Подобных мужчин не просто взять. Человек, достигший таких высот и заработавший столько денег, априори не может быть глупым и заурядным. На простое кокетство не купиться. Значит нужно придумывать другую стратегию.

Хотя, прежде может быть сначала разобраться, чего хочу я? Как оказалось, плыть по течению занятие неблагодарное… Хм… нейтральная светлая… Меня до сих пор мучает это определение. Я сразу поверила во все россказни об ре инкарнации и перерождении. Мне дали второй шанс. И его нужно использовать по полной. А когда я опять встречусь в том золотом зале (а я встречусь я обязательно, ведь жить вечно мне никто не даст), мне хотелось бы услышать что-то более определенное, чем «нейтральная». И что бы выбыть из скамейки запасных нужно хоть раз повернуть против течения. Я задумалась. Что у меня есть на данный момент? Муж с непростым характером – 1 штука, титул, почти сравнимый с королевским (правда без денег) – 1 штука, мозги – 1 штука. Зря я что-ли заканчивала на отлично школу и институт? Зря я что-ли совершенствовала себя тоннами литературы и гигабайтами интернета? Зря я что-ли ходила на лекции по проблемам общения и психологии успеха? Пора применять все это на практике. Не думаю, что в этом мире были Ницше и Фрейд. Да, феминизм реально навредил нашим женщинам. Нам подавай свободу воли, высшее образование, престижную работу, самостоятельность и реализацию себя как личности. Здешние дамы даже слов таких не знают. Вот бы нашим девушкам из двадцать первого века запретить разводы, – подумала я веселясь… А то, надоел – развод, изменил – развод, забыл про подарок на день рождения – развод. Все проблемы в семье решаются быстро и кардинально. А здесь… один раз и на всю жизнь, тоска смертная… Или привыкнешь, притрешься, приспособишься, возможно полюбишь, или… А вот других вариантов то и нет (по крайней мере без радикальных мер).

– Через час будем проезжать Фазен, там в трактире и перекусим, – отвлек меня от дум Ленар, заметив, что я сижу уже полчаса, уткнувшись в одну точку.

– Хорошо, – ответила я. Нужно начинать разговаривать с мужем, но о чем с ним можно говорить не придумывалось никак.

– А что Вы постоянно пишете в блокноте?. – решилась начать разговор.

– Вам действительно интересно? – удивленно и как то скептически. Я кивнула.

– Завтра, как вы знаете, во дворце будет бал, вас представят ко двору, а меня – как главного советника короля, теперь уже преград нет, я льер. После бала состоится первое заседание совета. На котором я, уже официально, буду представлять интересы его величества, – похоже Ленар сам был рад отвлечься от писанины, я даже не ожидала такого распространенного ответа. Он откинулся на спинку и прикрыл устало глаза, – вот я и пишу черновик плана заседания, нужно убедить совет кое в чем…

– А в чем именно? – наглеть так наглеть, и видя, что он не спешит отвечать, – Что, государственная тайна?

– Ну вряд ли вы поймете, да и не интересно, – опять глаза в блокнот, типа разговор окончен.

– Ну я бы могла помочь с планом, если бы знала что нужно делать, – сказала я. Может получится наладить диалог, вдруг пригодятся мои учительские и институтские знания?

На меня посмотрели с таким удивлением, как будто его любимая лошадь пожелала доброго дня.

Ленар не расставался с блокнотом до Фазена. Наконец, я увидела хоть что-то, кроме дома семьи Гвеневеров. Городок был глубоко провинциален. Небольшой, дома не выше 2–3 этажей. Чистенько, аккуратненько, что в общем неудивительно, от столицы совсем недалеко. Мы пообедали в приличном кафе, для этого, правда, нашим охранникам, пришлось выставить на улицу всех находящихся там посетителей. Так что ели мы в полном одиночестве посреди огромной залы. Ленар опять закрылся непробиваемой броней, я что-то спросила пару раз о городе – проигнорировал. Ну что ж, тяжелый человек мне достался. Будем приспосабливаться.

И опять дорога. И опять скука смертная…

– Если вам скучно, можете поспать, ехать еще несколько часов, – соизволил пояснить муж, – Я буду работать, и прошу мне не мешать, – поспешил добавить, видя что я открыла рот и собираюсь заговорить.

Ну уж нет. Еще никому не удавалось заткнуть рот Наталье Ворониной. Видишь во мне, дорогой, маленькую капризную приставучую дурочку? Не люблю не оправдывать ожидания.

– А где мы будем жить в столице, льер де Мирас? – капризным тоном поинтересовалась я

– У меня особняк в центре города.

– Ой, – радостно вскрикнула, – никогда не была в столице, там наверное так интересно! – балы, маскарады, поклонники! А мы будем развлекаться? Я так люблю развлекаться!

– Хм…

– А как выглядит король? Мне говорили очень красивый мужчина. А я ни разу не видела моря. Кстати, его величество нашей семье дальний родственник. Представляете?!

Я перескакивала с темы на тему как воробей с ветки на ветку. Интересно, муж собирается поддерживать разговор?

– Что-то душновато, вы не находите. Может откроете окно?

Ленар резким движением опустил створку в карете. В лицо полетела пыль, поднятая впереди скачущими всадниками, нашими телохранителями, к слову сказать их было около 20, почти взвод, все как на подбор два метра ростом, косая сажень в плечах и бандитские рожи.

– Фу, какая пыль, мое платье сейчас превратиться в пыльный мешок. А вы знаете, это самое любимое платье, правда красивое? Хотя в дорогу я хотела одеть другое, ну знаете, с воланами такое… – я несла полную ахинею.

– Ах, что то меня укачивает… попросите кучера не гнать так, ох я сейчас упаду в обморок…Ой, точно упаду!

Муженек что-то гаркнул кучеру. Карета остановилась. Ленар пробормотал, что остаток пути поедет верхом, кинул блокнот на сиденье и выскочил из кареты. Оставшиеся пару часов я ехала в абсолютном одиночестве, гадая, можно ли этот побег засчитать за победу… Я украдкой просмотрела записи в блокноте, ужасный почерк мужа не дал мне насладиться шпионажем – неизвестные имена, непонятные значки… Что-то о кочевых племенах на севере страны, экономические выгоды, переселения… Ладно, потом разберемся…

Опять обдумывать стратегию и тактику не хотелось. И я просто расслабилась бездумно смотря на несущийся за окном пейзаж.

Въехали в столицу мы вечером. Было слишком темно, чтобы рассмотреть окрестности, ехали мы быстро, без задержек, карету советника в столице знали хорошо – зеленый свет и никаких пробок. Почти полдня в дороге, я устала страшно. Хотелось только одного – ванну и спать.

В темноте дом, куда меня привезли, казался большой серой громадиной, ворота распахнулись и мы вкатились во двор. Смутно запомнила десяток слуг, выстроившихся встречать хозяина на пороге. Меня представили и передали на руки пожилой низенькой женщине, экономке. Уставший мозг отказывался напрочь запоминать имена людей и расположение комнат. Мне помогли раздеться, помыться и уложили в постельку. Трудный и ужасный день закончился.

* * *

Проснулась я с хорошим настроением, полна сил и энергии. Комнату заливало утреннее солнце, вдалеке за окном уже шумел город, я огляделась. Хозяйская спальня, догадаться было не сложно. Богато, если не сказать вызывающе роскошно обставлена, три инкрустированные перламутром двери, одна из них наверное ведет в спальню Ленара (я была у родителей в хозяйской опочивальне, и знала типичный интерьер). Остальные две вели в гардеробную и умывальню. Пока я плескалась на радостях в ванной (здесь, как и нас в замке был магический водопровод с горячей водой), в комнате уже нарисовались смутно знакомые лица горничных и вчерашней экономки. Да… Никакого сравнения с Эммой и Мари. Здесь вообще в доме улыбаются? После ванны и прекрасно выспавшись, ничто не могло испортить мне настроения, даже эти напряженные лица.