Текст книги "Власти твоей нет надо мной (СИ)"
Автор книги: Александра Питкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Глава 17
Кетудриавиль вернулся бледный и усталый, весь изгвазданный в чем-то сером и неопределяемом, но темные крылья, пуст все еще мутные, больше не были похожи на драную тряпку.
– Как погулял? – я сидел за столом, чувствуя себя немного лучше, но не достаточно бодро, чтобы упрекать друга, рухнувшего в одно из моих любимых кресел в столь отвратительном виде.
– Нормально. Почти. Если бы рогатые меня в конце не скрутили, может, до их Светлейшей Рощи и не добрался, но за завесой очистить мог всю полосу.
Щелкнув пальцами, Кетудриавиль привел в порядок одежду, и вытер лицо горячим полотенцем, после бросив то в камин.
– Демоны тебя связали? – я тихо хохотнул, представив себе эту картину. Впрочем, рогатые немало ждали, прежде чем начать усмирять этого буяна.
– Они меня повалили! – с искренним возмущением воскликнул Кет, и с не меньшим жаром набросился на еду, которую предусмотрительно принес Мукеш.– Как голова твоя, гоблин?
– На месте, Мастер.
– И вижу, стала на порядок злее,– сверкнув глазами, одобрил Кетудриавиль. Виду Мукеша был и права устрашающий.
– Как же без этого, Мастер,– в тон отозвался дворецкий. – Они на дом хозяина напали, девушку выманили. Нет, господин. Путает кто-то доброту со слабостью. Еще немного – и совсем из-под ног землю выдернуть попытается.
– Как бы мне ни хотелось это признавать, но Мукеш прав, Нимед,– Кетудриавиль откусил кусок мяса, повернувшись в мою сторону. Медленно прожевав, Ша продолжил свою мысль: – Мы пытались строить жизнь по новым законам, хотели создать иное равновесие, но видно не судьба. Долго ты еще будешь прятать силу в закромах? Может, пора рассердиться как следует?
– Мы обещали, что не станем идти по тому пути. Напомню, что дорога предков привела их к Амисси Донум Вита, – покачал я головой, не желая соглашаться с другом.
– Да. Но случилось это только десять лет назад. А до этого у них были тысячи лет равновесия и мира, когда ни один сваеилый не смел сунуть нос на наши территории. Потому что Ша Неблагого двора были сильны. Наши отцы были сильны.
– Я знаю это,– чувствуя, как все начинает клокотать внутри, я поднялся на ноги, пройдясь по комнате.–Но знаю и то, что стоит нам решиться, как пути назад не будет.
– А есть ли он сейчас?
В голосе Кета появилось что-то, заставившее остановиться и внимательно посмотреть на друга.
Тихо, медленно, совсем с иными интанациями Ша продолжил:
– Я просто тебе напомню, что наша судьба сейчас полностью зависит от девушки, что вернулась в свой мир. Если она не возвратится к нам, и не закроет проход, завеса может рухнуть, и светлые получат шанс прорваться сюда. А это даст возможность тем, кто прячется в тени, дернуть за свои нити. И тогда, лишенный защиты, Неблагой двор просто треснет на куски. Потому что мы с тобой боимся взять наследие предков.
– Ты знаешь, что мало поднять меч, – также тихо отозвался я, чувствуя напряженный взгляд Мукеша на спине. Гоблин уже много лет пытался меня уговорить пойти на это и кажется сейчас боялся даже дышать.– Оружие надо еще удержать в руках.
– Ну так используй девушку! – Раздраженно воскликнул Кет.– В ней достаточно силы, чтобы быть признанной частью равновесия, так что помощь тебе будет только на пользу. Она сумеет пережить эту зиму!
– Для начала, она должна вернуться,– скривился я. В словах друга была логика, но мне очень не хотелось идти этой дорогой.
**
Полдня проговорив с Лисой, я к обеду отвлеклась на домашние дела и почти забыла про тот сон, что разбудил меня под утро. Веселые разговоры, привычная суета – все это должно было наполнить сердце теплом. Да так и было. Если не брать в расчет маленький, колючий ледяной комок страха, что сидел, прижавшись к спине и не позволял вдохнуть полной грудью.
С улыбкой пожелав всем спокойной ночи, я нехотя побрела в постель. Сегодня один вид подушки вызывал во мне ужас и нехорошие предчувствия.
Кое-как затолкав эмоции и ощущения поглубже, прочитав короткий наговор на крепкий сон, я забралась под одеяло. Еще долго, лежа в темноте, я рассматривала расплывчатые тени на стене. Сон сегодня не шел.
Как оказалась в лесу, занесенном снегом, сама не знаю. Вот только я рассматривала, как дрожит тонкая ветвь за окном, оставшимися листьями создавая кружево лунного света на стене, и вот под ногами хрустит колючий, с намерзшей коркой, снег.
Оглянувшись, я смогла рассмотреть только черные стволы и плотный покров под ними. Холодный дневной свет кое-как пробивался между густыми, голыми кронами деревьев, создавая причудливые синие пятна внизу.
Шагнув вперед, я едва не упала, почувствовав, как в ступни впиваются сотни мелких ледяных игл. Тяжелый подол юбки, яркий, кроваво-красный, со множеством ярких бусин и вышивкой по краю, оказался жестким и тяжелым, но я сумела поднять негнущуюся ткань и с ужасом посмотрела на собственные ноги. Белые до синевы, голые, они были оцарапаны ледяной коркой до самых лодыжек. Тонкие алые полосы, как зимние узоры на стекле, тянулись в разные стороны по коже.
Закусив губу, чувствуя, как в груди собираются рыдания, я уронила юбку, не желая смотреть.
Если в поместье был камин, в котором можно спрятаться, то куда, и как, бежать теперь, я не знала.
Еще раз глубоко вздохнув, я попыталась сделать шаг. Вперед. Куда угодно. Ноги почти не чувствовались, но пропала и боль. Только было страшно, вдруг замерзшие конечности подогнуться? Что тогда?
Но я шла, медленно, шаг за шагом переставляя ноги.
Время здесь не двигалось. Деревья не шевелились, тени не меняли своего положения, а я все брела между деревьев, пока не увидала на снегу лтенту. Темную тесьму с очень знакомым узором. От холода мысли текли вяло, клонило в сон и я не могла вспомнить, где видела ее раньше.
Нагибаясь за лентой, я едва не упала лицом в снег, в последний миг сумев поймать равновесие и просто присесть на корточки.
Перебирая ленту, я все смотрела на узор, узнавая и в то же время, не видя его. И только через несколько долгих мгновений в голове что-то щелкнуло. Потянув руку к волосам, я перекинула косу на грудь, растерянно моргая и глядя на растрепавшийся конец.
Лента.
Моя лента.
Медленно, пошатываясь, я встала и обернулась, выискивая собственные следы. Они были. Метра на три позади, а дальше оставалась все та же белая снежно-ледяная поверхность, без единого изъяна.
Чувствуя, как холод волной помчался от замерзших ног вверх, замораживая все тело, я покачнулась. Стало ясно, что из этого леса нет выхода, нет дороги.
Из горла вырвался всхлип, еще одни, а потом какой-то неудержимый вопль-вой, от которого, казалось, задрожали деревья и заложило уши.
Горло болело, в голове все еще стоял звон, когда я решилась открыть глаза. Потому что что-то вокруг изменилось.
В десятке метров от меня, на белом снегу, лежал Нимедасофер.
Подхватив тяжелую юбку, спотыкаясь и едва не падая, я бросилась к нему. Когда оставалось всего-то пара шагов, Ша распахнул свои синие глаза, заставив замереть на месте.
– Ты,– едва шевеля побелевшими губами, произнес фей,– ты бросила меня. Ты убила меня. Убила нас всех…
Вдруг снег под телом Ша начал стремительно краснеть, напитываясь кровью. Пятно растекалось все дальше, почти добравшись до меня, вынуждая отступать, тихо подвывая от ужаса. Споткнувшись обо что-то, я упала. И только через мгновение поняла, что зацепилась за тело гоблина, также окруженное расходящимся кровавым пятном. С потемневшего, неподвижного лица на меня ссмотрели, не видя, стеклянные глаза.
Дрожа всем телом, не в силах вынести всего этого, я закричала и проснулась.
В комнате было все так же тихо и тепло. Луна сместилась, и тень пропала со стены. Никого не было. Только я и прилипшее от пота к спине ночное платье. **
– Неблагой двор – это злые феи, а Благой – добрые. Да? – чувствуя, что голова вот-вот лопнет, как переполненный крупой мешок, переспросила я.
– Нет,– в который раз повторила за сегодня Лиса. Сестру не на шутку волновал мой сон, и она пыталась донести до меня какие-то основные мысли, которые никак не желали помещаться в моей голове. – Здесь нет такого понятия. Темные Ша так зовутся потому, что нарушают традиции. Если кому-то кажется, что старый закон неверен, или больше не подходит – он может вынести это на совет. Если я правильно поняла.
Лиса задумчиво перелистнула несколько страниц.
– Нет, по поводу совета не знаю. Да и неважно. Они одеваются как хотят, едят, что хотят и так далее. Благие же совсем другие. Всем правит этике и традиции. К примеру, платья только голубые и белые, из еды – только зелень. Как-то так.
– И все? – мне казалось это настолько нелепым, что я даже не поверила сестре.
–Ну,– Лиса почесала бровь, размышляя, – это все, что я нашла. Только не это главное, а то, что они и правда не делятся на злых и добрых. В сказках, как темный может спасти, так светлый может запросто заплутать на болотах и там погубить.
– Ладно, с этим ясно, что ничего толком неясно,– махнула я рукой. От Нимедасофера зла мне не было, так что с этим я могла согласиться. Но оставалось еще пара вопросов.– Так что там с днями? С праздниками?
– Здесь все так, как тебе говорил Ша. Их земли находятся в таком месте, из которого можно выбраться только в определенные дни. Иначе феи могут умереть, лишившись сил.
– Но о чем мой сон? – тревога внутри нарастала с каждым мгновением. Пусть еще не наступил рассвет, стоило мне прикрыть глаза, как я видела бледное, исхудалое лицо Ша и красные пятна на снегу.
– Думаю, что ты сама знаешь,– захлопнув книгу, строго произнесла Лиса.
– Мне надо, чтобы ты сказала это вслух,– тихо попросила я.
Лиса несколько минут молча смотрела на меня, склонив голову чуть набок. Мы достаточно хорошо знали друг друга, чтобы понимать, какое именно решения я могу принять после того, как слова будут сказаны.
Чувство вины разъедало изнутри, и я никак не могла с ним справиться.
– Хлоя, ты уверена? – Лиса говорила тихо, словно боялась собственных слов.
– Теперь я знаю, что дома все в порядке. И ты сможешь все объяснить папе. И позаботишься о нем,– стоило фразе слететь с языка, как я почувствовала невероятное облегчение. В груди перестало жечь, осталось только ощущение ожидания и легкая тревога.
– Хлоя, я не уверена, что это правильно,– попыталась возразить сестра.– Феи – опасный народ. Чтобы про них ни говорили, но все сказки говорят об одном – у них злые шутки и мстительный характер. Да и я не знаю, правдив ли твой сон. Вдруг это морок или магия Ша?
– И я не уверена, – с улыбкой согласилась.– Но мама учила нас помогать и верить в себя. Да и если я ошиблась – к вечеру вернусь домой. Ничего страшного не произойдет.
– Глупости это, Хлоя,– упрямо настаивала Лиса, но я видела, что сестра делает это только из страха за меня.
– Ты бы не пошла? Только честно.
Сестра не ответила, прижав к груди свою любимую книгу. Да я и так все вдела по ее глазам. Это моей любимой сказкой была история про дворовую кошку, и мышей, что накручивали ей хвост, А Лиса только про фей и слушала. Она бы пошла не задумываясь.
– Помоги мне собраться. Там все великолепно, но отсутствие некоторых мелочей способно свести с ума.
Над деревней только занимался рассвет, когда я, тепло одетая, с небольшой сумкой в руках, стояла на крыльце. В доме почти все еще спали, только в кухне гремели котелки и из трубы начинал подниматься дым.
– С папой не хочешь попрощаться? – хмуря брови чтобы не разрыдаться, строго спросила Лиса.
– Нет. Боюсь, что не сдержусь, – честно сказала, и почувствовала, как сердце сжалось в груди. – Передай, чтобы не волновался. И что я вернусь весной. И что я его люблю.
– Все передам. Только возвращайся,– заламывая руки, с дрожью в голосе произнесла сестра.
– Это так глупо,– из горла сам собой вырвался смешок. – Только позавчера я вернулась домой, а теперь меня тянет обратно. После какого-то сна. Кто бы сказал, что со мной.
– Думаю, ты просто пропиталась их магией, вот тебя и зовет,– сестра украдкой вытерла слезу.
– Не переживай, может, вернусь к ужину.
– Иди, если решила.
Еще раз порывисто обняв сестру, я быстрым шагом двинулась в сторону калитки. И это ощущалось настолько правильным, что впервые с того дня, как я вышла за грибами, удалось вдохнуть полной грудью.
– Только золото у них не бери!
Подняв ладонь, показывая, что все поняла, и не желая оборачиваться, я вышла в сырое промозглое утро. Только бы это решение оказалось верным.
Тропинка стелилась под ноги, словно ее кто-то вымел для меня. Ни веток, ни листьев. Не хватало только фонариков над головой, для полноты ощущения.
Шла я быстро и пыталась решить, какой момент считать переломным. Если я не доберусь до поместья Нимедасофера к вечеру? Или это слишком поздно? Если все сложится так, как полагается в обычной жизни, мне еще домой возвращаться.
Покачав головой, так и не найдя ответа, я пошла еще быстрее, радуясь, что в этот раз не мерзнут ноги, и на плечах короткий, но теплый плащ.
По моим ощущениям и по тому, как сквозь ветви деревьев пробивались солнечные лучи, я шла уже несколько часов, когда запястье вдруг что-то сдавило. Потерев руку, чтобы избавиться от странного ощущения, в удивлении остановилась.
Подтянув выше рукав, я с непониманием рассматривала широкий браслет, из золотых, густо переплетенных нитей. Украшения выглядело странно, то проявляясь, то вновь исчезая, словно не могло решить, как поступить.
Немного покрутив украшение, я с запозданием вспомнила свое видение в последнюю ночь в доме Нимедасофера. Так это был не сон? Фей на самом деле дал надел мне на руку браслет? И что это должно значить?
Чувствуя, как сердце начинает быстрее стучать, стремясь вперед, я пошла быстрее, стараясь не глядеть по сторонам слишком внимательно. Если Лис права, а в этом деле она понимала куда лучше меня, магия в нашем мире не терпит прямого взгляда.
Глава 18
Гвин не сказала, что сделает для возвращения девушки, но ведьме я верил. Услуга, оказанная ей когда-то, была достаточно велика, чтобы старуха использовала все свои умения. Иначе я буду вправе забрать ее крылья, а без этого Ша не сможет жить на своих болотах. И использовать привычную магию.
Подойдя к окну, я распахнул створки.
Моя вина. Почему было не потратить немного времени и объяснить девушке, что можно, а что нет.
Открытое окно не нарушает защиты, потому что чары никуда не деваются. Но стоит оцарапать пленку, даже не распахивая рамы, как появляется брешь. Всего несколько слов – и можно было бы избежать всего этого.
Я общался с людьми. Та же баронесса, чьи земли за волшебными болотами, что оберегает красный туман. Умная женщина, знает правила и не нарушает никогда.
Но она их знает!
А здесь? Что мне помешало сесть и рассказать все Хлое. Гордость, высокомерие. Вот теперь не остается вариантов, как ожидать и надеяться на помощь старой ведьмы. Потому что сам я сделал уже все, что мог.
– Очень надеюсь, что я не пожалею об этом,– громкий, сердитый голос раздался со двора. Хлопнула калитка.
Выглянув, я с удивлением и неверием смотрел на девушку, которая пыталась сбить с волос присохшие комья грязи. Она больше походила на болотное чудище, чем на человека, но определенно, это была Хлоя.
Слетев вниз, я замер у черного входа, когда это безобразие уже поднималось по ступеням. По самую грудь испачканная в какой-то глине, давно высохшей и потрескавшейся, девушка после каждого шага оставляла на полу куски грязи. Но я был счастлив настолько, что даже это не могло испортить настроение.
– Если мне еще раз придется сюда возвращаться, – мне под нос, словно что-то чудовищное и ядовитое, сунули сияющий браслет на тонком запястье, – то будь добр, утихомирь эту штуку!
Хлоя была злая, растрепанная и уставшая. Но она была здесь, что затмевало все остальное.
– Мукеш! – посторонившись, позволяя девушке пройти, позвал я дворецкого.
Гоблин появился сразу, от облегчения всплеснув руками при виде нашей гостьи.
– Хозяин?
– Приготовь для Хлои ванну. И чистый наряд. Кажется, она шла через болота.
– Шла? – Девушка резко обернулась, свирепо глядя на меня.– Я не шла! Эта штука меня тащила так, что последние несколько часов я не могла остановиться, с трудом не впечатавшись ни в одно дерево. Я бежала так, что ноги стерла до колен!
– И мазь принеси,– добавил я, кивнув гоблину. – Ты голодна?
– Да! – все еще пылая гневом, резко отозвалась девушка.
Мне же хотелось смеяться. От облегчения. От того, как именно на Хлою подействовала усталость. От самой силы ее духа и смелости.
– Тогда идем, я тебя провожу в покои, а Мукеш позаботится об ужине,– я указал Хлое на лестницу, и девушка медленно, с трудом переставляя ноги, побрела наверх. Я бы мог отнести ее и на руках, но кому-то нужно было успокоиться и выдохнуть. – И расскажу немного о нашем народе.
– Расскажешь? – Хлоя чуть не оступилась, в последний момент ухватившись за перила, но я все же выставил руку, чтобы не позволить ей упасть.
– Да. Нужно было сделать это раньше, но были более важные дела. Как я думал.
– А теперь что изменилось?
– Теперь же мне ясно, как на самом деле стоят приоритеты,– скривившись, признал собственную ошибку.
**
Когда меня стало тянуть вперед, я немного удивилась, но это было еще ничего. Даже радовало, что теперь точно не собьюсь и попаду куда надо. До первого дерева, которое едва сумела обогнуть. А когда тропа вдруг вильнула, исчезая среди высоких зарослей, внутри появилось нехорошее предчувствие.
В болотную жижу я угодила сразу по колено, сквозь зубы выдав все, что думаю об этих фейских тропах и их подарках. В какой-то момент, когда меня, словно на веревке, потянуло дальше, даже испугалась, что опять придется нахлебаться воды, в этот раз с грязью, но болото закончилось раньше, чем я совсем окоченела или потеряла сапоги. Хотя те были полны воды, а остановиться браслет мне не позволил и на минуту.
Еще через полчаса бешеной гонки, рука начала просто неметь от ощущения, что меня на привязи тянут за лошадью, сапогами окончательно натерло ноги, грязь коркой высохла на одежде, а спину начало сводить от напряжения. Я была едва жива.
Чувствуя, что еще немного, и меня просто потащит по грязи под ногами, я было попыталась на бегу снять браслет, но зараза сидел так крепко, что проще было оторвать руку целиком. Ноги гудели, в груди пекло, и я даже не заметила, как серый сырой лес, такой привычный и родной, превратился в светлое место, наполненное шуршащей листвой. Прийти в себя удалось только тогда, когда я споткнулась и едва не упала носом в пыль.
Браслет больше не тянул.
Чувствуя, как дрожат ноги, я огляделась. До калитки оставалось с десяток шагов.
Вот я им сейчас устрою, за эту пробежечку!
Медленно, как на деревянных колодках, подходя к калитке, я чувствовала, как в груди поднимается праведны гнев. И дернули же меня бесы спасать этих фей!
От калитки ноги шли чуть бодрее, видно почувствовав, что долгожданный отдых близок. Можно было снять сапоги, но там все так хлюпало и болело так, что я просто побоялась: увижу истертые пятки – и не дойду. Рука с браслетом ныла, словно ее кто-то пытался выдрать из плеча. В общем, такое себе сказочное приключение получилось, не самое приятное и волшебное.
Пройдя двор, я едва не уперлась носом в грудь местного хозяина. Нимед выглядел намного лучше, чем в моих снах, и на краткое мгновение я почувствовала себя дурой, что вернулась в темницу, из которй сбежала с трудом. Но подняв взгляд выше, поймав облегчение и, кажется, радость в синих глазах, расслабилась. И позволила себе еще больше разозлиться.
Ощущшая собственную правоту и полную безнаказанность, сунула браслет под нос фею, желая пробудить в Ша хоть каплю совести.
– Если мне еще раз придется сюда возвращаться, то будь добр, утихомирь эту штуку!
Нимед растерянно мигнул, и вдруг расплылся в улыбке. Кажется, если бы я вдруг вздумала пнуть фея, сегодня мне бы и это простили.
Раздав основные указания, Нимедасофер пригласил меня на второй этаж, словно за два дня я могла забыть дорогу.
Под ногами как-то привычно и даже ласково шуршали листья, с перил свивали грозди цветов, но в воздухе чего-то не хватало, словно все поместье затянуто дымом. Дышать было тяжелее, чем я помнила. Впрочем, я и шла с трудом.
Нимед толкнул дверь моей комнаты, и я слегка опешила. Спальня была другой. Вместо одного, теперь было два окна. Большая кровать за полупрозрачными белыми занавесками, два кресла, обитых малиновым бархатом, мягкий ковер, и все такое светлое, чистое, что я невольно опустила взгляд на свой грязный наряд. А потом сообразила:
– Это не моя комната,– с опаской посмотрев на Ша, пояснила свое нежелание проходить.
– Она просто изменилась,– с улыбкой, от которой мое сердце вдруг перевернулось в груди, возразил фей.– Ты изменилась, и комната для тебя стала другой.
Ша говорил мягко, тихо, с теми интонациями, которых я у него раньше не замечала. Это было непривычно и даже немного согревало озябшее тело.
Сейчас, когда мы стояли в шаге друг от друга не в сумрачном коридоре, а у входа в светлую комнату, я видела и темные тени под глазами и несколько подзаживших трещинок на нижней губе.
Нимедасофер выглядел так, словно долгая болезнь только-только начала его выпускать из своих объятий. Силы восстанавливались, но тот лоск и блеск, та неоспоримая мощь, что окружала его в нашу последнюю встречу, все еще не вернулись, больше остального придавая облику Ша болезненный вид. Это навело на интересную мысль:
– Как долго меня не было?
– Пять ночей. Шестой день сегодня,– также тихо, не отводя от меня глаз, отозвался Ша.
Ответ фея многое объяснял. И кажется, я больше его не боялась. Что-то изменилось после тех снов и моих прогулок по лесу, но я пока не могла с уверенностью сказать, что именно. Может, когда первый шок прошел, после того как побывала дома, это место казалось мне более реальным, чем раньше. Как и его обитатели.
Желая проверить собственную мысль, я осторожно подняла руку, и коснулась темного камзола на груди Ша. И почувствовала, глубокий вдох. Понимая, что мой поступок можно расценивать по-разному, посмотрела в глаза Нимеда, ожидая найти там злость или брезгливость, но Ша смотрел спокойно, ожидая.
– Не страшно?
– Нет. Совсем, – честно произнесла, отчего у фея вырвался судорожный вздох. Затем тонкие губы растянулись в улыбке, обнажив кончики клыков.
– Вот и хорошо. Идем, – Ша поймал мою ладонь и вошел в комнату,– тебе стоит помыться, пока не заболела.
Не обращая внимания на грязные следы, что остались на светлом ковре позади, Нимедасофер потянул меня к двери возле кровати. Легко толкнув ее, Ша остановился, пропуская меня вперед. Вот тут уж я не сдержалась, и от удивления и восторга распахнула рот, как деревенская простушка, попавшая во дворец. **
Огромная, больше спальни, уборная была сделана в нежно-розовых тонах. В углу горел камин, перед которым стояло кресло. Тут же был большой шкаф и стеклянный столик, со множеством баночек и скляночек.
Восхиощенно выдохнув, я сделала шаг вперед, к большой, выложенной мелкой мозаикой, купели, что чуть возвышалась над полом,
– Это великолепно,– тихо выдохнула обернувшись к Нимеду.
– Я рад,– склонил голову Ша и щелкнул пальцами.
Перед купелью тут же появилась светлая ширма, пряча все это чудо от меня. Возмущенная несправедливостью, обернулась на фея, уперев руки в бедра.
– Это как понимать?
– Если ты не против, я бы хотел остаться здесь, пока ты станешь купаться. Нам надо поговорить. Я не буде подглядывать,– подняв ладонь, фей каким-то особенным образом сложил пальцы. А затем, поразив меня еще больше, тихо добавил. – Мне пока будет сложно уйти.
– Почему? – все очень походило на шутку. Если бы я не видела, с каким трудом Ша удается произнести эти слова, не поверила бы.
– Когда я дал тебе защиту, твой браслет, то поделился силой,– фей опять поймал мою ладонь и осторожно потянул за ширму, видя, что я отвлеклась от главного. – Здесь браслет мог бы сберечь тебя от беды, случись что. Но ты ушла, а браслет продолжил защищать. Во враждебном ему мире. За мой счет.
– Что это значит? – вода в купели показалась мне блестящей, словно в ней плясали солнечные блики.
– Вы оба тянули из меня силы. А теперь они вернулись обратно. Точнее, возвращаются, – посмотрев на меня с каким-то сомнением, словно все еще не верил, что я здесь, Нимед вышел за ширму, кинув напоследок.– Купайся, пока вода не остыла.
– Но я грязная! – рассматривая собственные ноги, воскликнула.– Как в таком виде в купель влезу?
– Одежду бросай на пол, в угол, дом сам с ней разберется, а что касается воды, там есть рычаг, у стены. Был, по крайней мере, – задумчиво отозвался Нимед из-за перегородки. – Как намылишься, можно дернуть и вода очистится.
– Сама?
– Не совсем. С легкой примесью магии.
На какое-то время наступила тишина. Взволнованная, я все время оглядывалась на ширму, проверяя, видно ли меня со стороны камина, но четыре секции отделали нас друг от друга достаточно хорошо, чтобы не переживать за это.
– Прямо на пол? – растерянно переспросила, комкая в руках грязный короткий плащ.
– Да, так дому легче работать.
Чувствуя, как внутри все вскипает протестом, как в голове буквально звучит мамин голос со словами «леди не кидают одежду на пол», прикрыв один глаз, опасаясь что меня сейчас поразит молния, разжала руки.
Грязная ткань упала, но гнев небес на меня не обрушился.
Покачав головой, в очередной раз понимая, что законы привычного мне мира тут не действуют, я принялась расшнуровывать платье.
– Ты хотел мне что-то рассказать,– напомнила я, скорее для того чтобы слышать голос Ша и знать где именно он находится, чем желая поговорить.
– Да. Много чего,– устало согласился фей.– И признаться, не знаю, с чего стоит начать.
Быстро стянув остатки одежды с ужасом оценив состояние стертых в кровь ног, я медленно ступила в купель, тихо застонав от удовольствия. Вода была божественно приятной и теплой. Устроившись на внутренней ступеньке, погруженная по плечи, я задумалась на пару мгновений, пока пыталась распутать волосы.
– Расскажи мне про шарф. Тот, который нужно носить всегда. Думаю, что это достаточно просто, чтобы я могла понять.
Нимедасофер хмыкнул, соглашаясь.
– Можно начать и с него.
**
– Боги Ша – вредные создания. Многие когда-то сами были крылатыми, но потом поглотил столько силы что потеряли привычный облик и даже осязаемое тело,– мурлыкающим мягким голосом начал Нимед. – Но им не были чужды страсти и желания. Однажды случилось так, что молодой в те годы бог, известный тебе Самайн, увидел Ша, что служила его жене. Юная фея была жрицей, хранившей источник, и уважала свою богиню. Когда Самайн явился к ней, потребовав отдаться, Ша отказала. Но что может молодая фея против бога?
Нимедасофер невесело хмыкнул, ненадолго замолчав.
– Девушка выжила после «любви» Самайна, замкнулась в себе. Но бог явился еще раз. И еще. Тогда Ша взмолилась своей госпоже. И та даровала ей защиту. Свое покрывало. Явившись в другой раз, Самайн не сумел приблизиться к Ша, и отправился искать удовольствий в другом месте. Но рассерженная богиня устала от измен мужа и даровала защиту всем свои дочерям.
– Это очень грустная история,– призналась я, когда Нимедасофер замолчал.
– Ты должна понимать, что большинство моих сородичей для тебя опасны,– честно предупредил фей. – Из всех можно доверять только мне, Кетудриавилю, ты видала его, когда мы восстанавливали защиту, и моей сестре. Но Тенебрис больше не встревает в дела Ша, после того, что с ней случилось.
– А что с ней произошло? – с испугом спросила, вспомнив великолепную и активную крылатую деву, что заходила в гости.
– Я не стану рассказывать -, спокойно но непреклонно ответил Нимед.– Это ее история и я не могу оскорбить сестру.
– Я не настаиваю,– поспешно проговорила, выронив от волнения мочалку на дно купели.
–Знаю. И благодарен за это.
– Так эти шарфы, – решила вернуться к более подходящей теме, пока Ша в настроении все объяснить,– они на самом деле могут защитить?
– Да. Ни один Ша, или же рогатый, не сможет коснуться тебя со злыми намерениями, пока ты под защитой покрова богини.
– Это меня радует,– пробормотала под нос. И вдруг поняла, что меня гложет один очень важный вопрос.– Я могу спросить?
– Все, что захочешь,– произнес фей, сидящий за ширмой у камина. – И я постараюсь ответить, если сумею.
– Я видела сны… –начала неловко, не зная, где начало а где конец. – То есть, я так думаю. Теперь все это нелепо… Но мне показалось, я подумала…
– Хлоя, скажи прямо. Так будет вернее,– мягко подсказал Нимед.
– Мне снилось что ты умираешь,– быстро выдохнула, пока решимость не покинула меня. – Что вы все умираете. Из-за меня. Из-за того, что я ушла. Это так?
Нимедасофер немного помолчал, заставляя меня нервничать еще больше в ожидании ответа. Что если я ошиблась и пришла напрасно.
– Не совсем,– произнес наконец Ша, заставив меня закусить губу от досады. – Когда ты ушла, нарушилось равновесие. Сам порядок нашего бытия. Потому что такого раньше не бывало, чтоб девушка-равновесие могла уйти до Бьялтинна. И да, мы начали терять силу. Я, как понимаешь, больше других, так как принял в свой дом и дал браслет. И нет, от этого мы бы не умерли.
Нимед немного помолчал
– Но нас было бы куда проще убить тому, кто все это придумал, если бы ты не вернулась. Так что в какой-то мере, ты все же нас спасла. Меня спасла.
– Я рада,– тихо шепнула, чувствуя, как разжимается тугой обруч, сдавивший на несколько мгновений сердце **
Тело расслаблялось в теплой воде, ноги больше не дрожали, и появилась какая-то сонливость. Наверное, так подействовало облегчение оттого, что мое появление все же неглупый поступок, а имеет какой-то смысл.
– Расскажи еще что-нибудь, – тихо попросила, опасаясь, что могу совсем уснуть.
– Хорошо, – спокойно, словно мы были давними знакомыми, согласился Ша. То, как со мной разговаривали сейчас, в корне отличалось от манеры, что была в первую нашу встречу. Я чувствовала себя спокойнее, нужнее. И в полной безопасности, не смотря на присутствие грозного Ша за ширмой.
– Я расскажу тебе немного про дом. И про меня самого, если хочешь. Но сперва ответь: ты разве не забыла обо всем, что с тобой тут приключилось, когда вернулась домой?
– Нет. Я помнила каждый момент. А разве должна была?
– Обычно так и бывает,– задумчиво отозвался Нимед. – Но с тобой все происходит не так, как всегда, поэтому я не могу и предсказать, каков будет итог всего.
– Ты хотел рассказать про дом,– вымывая пену из волос, напомнила, чтобы избежать заведомо неприятного разговора. Даже если все будет "хорошо", мне не хотелось сейчас этого слушать. Не после стольких часов пробежки чрез лес.
– Да. Поместье довольно старое. Думаю, что первая постройка была возведена примерно с две тысячи лет назад.
