Текст книги "Гора в объятьях облаков (СИ)"

Автор книги: Александра Питкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Глава 11

Разбудил меня грохот. Кто-то бил в гонг в центре поместья, сообщая о происшествии. С трудом разлепив глаза, потряс головой, пытаясь проснуться. Правое плечо явно распухло, страшно ноя и не давая сосредоточиться.

– Хозяин, хозяин, проснитесь, – голос Гадзодзу доносился из-за перегородки, заставляя беспокоиться сильнее, чем звук гонга.

– Войди, – хрипло отозвался. Я не доспал требуемую телу норму, что очень четко давало о себе знать.

Дверь распахнулась, и мой темный помощник в своем человеческом облике появился на пороге, сидя в повинном поклоне и не поднимая головы.

– Что произошло?

– Хозяин, Шиджеру-сама, зубатки не уследили. Госпожа пропала. Мы думаем, что она упала в реку, – на последнем слове Гадзодзу зажмурился, почти вжимаясь лбом в пол. Выругавшись, призвал пепельный туман, перенося себя к реке, где над бурлящей ледяной водой носились обитатели всего поместья, орудуя длинными палками и баграми. Гадзодзу появился рядом через несколько мгновений, все еще не поднимая головы.

– Как это произошло?

– Госпожа отправилась к реке в сопровождении сестричек. В какой-то момент она осталась одна. На минуту. А когда зубатки вернулись, ее уже не было на месте. И никаких следов.

– Где Кин и Кей? – внутри все клокотало от ярости и страха. Сон и усталость испарились, оставив только желание придушить близняшек. Когда найду Орису.

– Они в реке, ищут.

– Каппу вызвали?

– Да, хозяин. Водяной уже отправился на поиски,

– Сколько времени назад она пропала?

– Восемнадцать минут. Вода почти шесть градусов.

– Час. Полтора. Гадзодзу, – повернувшись к помощнику, с трудом сдерживал свой гнев, чтобы не открутить голову на месте,– если вы ее не найдете, поплатятся все.

– Да, хозяин.

Больная рука была совсем не ко времени. Не смотря на середину дня и солнце, мелькающее из-за облаков, все ёкаи поместья, даже те, для кого это было опасно, были в своем ночном облике, используя всю возможную силу. Отправив сигнал ученикам, передернул плечами, скривившись от ноющей боли. Мгновение, и серое облако пепла окутало меня с ног до головы. Я не любил и не использовал часто свой полный облик ёкая, предпочитая комбинировать возможности обеих ипостасей. Но сейчас демон был куда нужнее человека.

– Выставите сети вниз по реке, пять или шесть заслонов. Сообщите Сенши, пусть проверяет свои территории. В Облачном поместье еще не бывало такого позора. Не знаю, чем это может обернуться, если гостья погибнет.

Дождавшись, когда пепел опадет, поднялся над рекой, стараясь рассмотреть остатки следов. Чуть выше по течению, ближе к водопаду было едва заметно эхо присутствия. Знакомых мне следов. Вот значит как. Если Ориса не вернется живой, кое-кому предстоит за это ответить. Собирая плотные облака, создавал пепельную завесу, закрывая солнце и давая ёкаям возможность сохранить облик, пытался понять, зачем это было делать.

Ёкаи поместья исследовали каждую корягу, каждый камень на дне реки, опасаясь, что девушка могла упасть в воду и зацепиться за неровности дна. Зубаткии благоразумно так и не попались мне на глаза, продолжая поиски и понимая, что этого им не простят.

Еще через полчаса, когда прибыл Рю, я уже почти потерял надежду найти девушку живой. Оками присвистнул, увидав мне.

– Плохо дело, правильно понимаю? – Рю старался слишком не приближаться, чтобы не пострадать от полной мощи тенгу. Не имея сил говорить, только кивнул головой. За спиной чувствовалось присутствие Гадзодзу. – Как много времени прошло?

– Тридцать четыре минуты, Рю-доно, – отозвался камердинер.

– Каппа в реке?

– Да. Со всей семьей.

– Тогда я пройду вдоль реки, поищу следы. Может, Ориса сумела зацепиться за какую-нибудь корягу.

Краем глаза увидел, что Рю размылся, став призрачным волком. Бестелесное существо пронеслось прямо над поверхностью реки, зигзагами исследуя оба берега.

Алиса.

Замечательное, очень нежное, полное воспоминаний о вчерашней ночи, утро наступило поздно. Я все делала неторопливо, с прилипшей полуулыбкой на губах. Поймав себя на мысли, что кто-то, кажется, влюбилась, тихо захихикала. Ну и что. Даже если ничего не получится, и я вернусь домой через пару месяцев, у меня будет нежное, и чертовски страстное приключение с ёкаем. Кто еще может таким похвастать? И кто станет? Никому не скажу.

Хихикая, стараясь не обращаясь внимания на зубаток, переглядывающихся за спиной, отправилась на завтрак.

Улыбка все никак не сходила с лица, от чего уже практически сводило скулы. Но как целуется, демон! Это же просто, просто преступление. Чтобы так чувственно, так внимательно и смакуя каждый миг… Если меня здесь так торкнуло, то что же будет, когда у него плечо заживет. Ой, мамочка, аж потряхивает…

Мы почти дошли до реки. Свежий ветер, такой приятный и полный влаги, гулял по берегам. Чуть зябко передернув плечами, двинулась вдоль реки вверх, туда где шумел водопад. Впереди виднелся большой камень, как пирс протянувшийся к центру потока. Место было чудесно тем, что на камень вполне можно было добраться с берега не замочив ноги. В сопровождении зубаток я весьма ловко забралась на теплый булыжник, оставив обувь в самом начале каменного перешейка.

Я сидела на камне, греясь под солнцем, не жгучим из-за перистой дымки облаков. Здесь, под грохот реки можно было немного поразмыслить. Когда пелена дурмана, наконец спала, оставив эйфорию позади, в голову лезли самые разные, в том числе, горькие, мысли.

– Как же быть, Шиджеру, чтобы потом сильно не плакать? – тихо спросила у облаков, запрокинув голову. Сестрички ждали позади, так что меня не беспокоили их уши. Тяжелый вздох вырвался из глубины, навевая какую-то тихую тоску. Стало немного зябко в тончайшем, почти прозрачном кимоно, которое мне выдали сегодня. Если бы не белье, можно было бы считать, что я почти и не одета, таким широким было переплетение нитей в этом наряде.

– Кин,– позвала, чувствуя, что замерзаю, – принеси, пожалуйста, накидку. Сыро.

Зубатка поклонилась, быстро исчезнув между деревьями. Почти сразу со стороны поместья раздался звук, очень похожий на приглушенный взрыв. Обеспокоенная, переглянулась с взволнованной Кей. Ёкай, видно, разрывалась между обязанностью быть рядом со мной и беспокойством за сестру.

– Иди, посмотри, – меня тоже волновало произошедшее. Встав на ноги, я пыталась рассмотреть, идет ли где-то дым, виден ли огонь. Вторая сестричка помчалась в сторону поместья.

Я привстала на носочки, силясь что-нибудь увидеть. Вглядывалась так тщательно, что налетевший порыв ветра стал неожиданностью. Поток был такой сильный, что я почти потеряла равновесие, сумев остановиться только на самом краю камня. Мгновенно подскочивший адреналин ускорил сердцебиение на порядок. Выдохнув с облегчением, глядя на бурлящий и пенящийся поток, даже взмокла от испуга. Вдруг деревья резко зашумели, почти пригнувшись к земле и треща. Ветер ударил в спину.

В следующее мгновение я падала вниз, почти задохнувшись, когда чистая, как хрусталь, быстрая вода сомкнулась над головой. От внезапного холода спазмом свело все мышцы, узкий низ кимоно сперва запутался в ногах, а потом распахнулся, как непослушный хвост дернувшись вверх. Начиная чувствовать жжение в груди, заработала руками, пытаясь найти верх в этом бурлящем несущемся потоке. Мне нужно было вдохнуть…

Вода пронеслась по какому-то мелкому месту, где я чудом избежала удара головой о камни, сумев вынырнуть на короткий миг. Единственный вдох обжег горло. Головокружение чуть отступило, позволив найти дно реки. Кое-как выровнявшись, смогла дернуться вверх, делая еще один глоток.

Почти перестала чувствовать конечности. Руки, ободранный о камни, за которые я пыталась уцепиться, не слушались. Ноги сводило судорогами. Хотелось кричать, но инстинкт держать рот закрытым был сильнее. Поток резко ускорился, и меня, как тряпичную куклу, завертело кубарем, протащив спиной по дну. Это чертово кимоно в какой-то миг залепило лицо, выводя панику на новый уровень. Я шкребла по камням, стараясь найти опору, чтобы оттолкнуться, но они были такими гладкими, такими скользкими!

Следующей волной меня выбросило на какой-то валун, почти раскатав по камню тонким слоем. В первый миг я и не поняла, что нахожусь на поверхности. Контраст теплого камня и ледяной воды был таким ярким, что я едва не зубами вцепилась в почти сухую поверхность.

Глаза застилало мокрыми волосами, но я боялась отпустить опору, так как вода, доходящая до талии, тянула и тянула вперед, пытаясь сорвать свою добычу с препятствия.

Судорожные вдохи, от которых горели легкие, вперемешку с всхлипами, были единственным, что я могла разобрать сквозь грохот реки. Попытавшись подтянуться, чуть не соскользнула обратно в губительную воду. Сердце пропустило удар, почти поддаваясь панике. Постаравшись загнать ее глубже, в самый дальний уголок, глубоко вдохнула. И еще раз.

Для второй попытки я приготовилась лучше. Переставив выше одну руку, уцепилась за какой-то скол. Отцепить вторую ладонь было почти немыслимо. Инстинкты вопили и не позволяли, но я все же протянула руку по поверхности камня выше. Не отрывая конечность, как змеей проскользила вверх, ища за что схватиться. Оледенелые, похожие на посторонние деревяшки, а не на мои, пальцы с трудом удерживали вес и противостояли потокам воды. Но я все же смогла подтянуться, выныривая почти до середины бедра.

Все тело трясло от холода и ужаса, ноги не слушались и почти не ощущались. В какой-то момент одна рука сорвалась, меня дернуло в сторону, еще раз. Я чувствовала, как по щекам катятся горячие слезы. Из горла вырвался тихий вой. Я не могу, не могу удержаться одной рукой!

Пальцы соскочили. Я пыталась вжаться в камень, ухватиться, прилипнуть, но что человек против горной реки. Меня завертело, пока держа на поверхности, но обещая накрыть в любое мгновение. Сил совсем не было. Сердце сжалось, всхлипы, тихий вой, и грохот воды, слабо заглушаемый, когда уши попадали под воду. Я рисковала захлебнуться, но не могла перестать выть. Меня вновь бросило на камень. Мгновенно вспыхнувшая надежда, адреналин, воспламенили кровь, но я не успела ничего, только прокатилась по камню животом, стягиваемая следующей волной. Поток резко вильнул, закрутился и бросил меня о дно с такой силой, что в глазах потемнело.

Шиджеру.

Каппа появился, когда минуло больше часа с начала поисков. Водяной, приседая на ноги с перепонками, щелкал клювоподобным ртом, боясь подойти слишком близко. Тряхнув крыльями, вызывая завихрения воздуха вокруг, подозвал водяного движением пальца, на котором красовался длинный черный коготь. Зеленокожий ёкай сглотнул, поправляя черепаший панцирь на спине, соображая, что хуже: сказать или нет. Я, практически потеряв надежду на хорошее окончание поисков, с замиранием сердца ждал информации.

– Нашли, – хрипло прошелестел каппа, прижимаясь к земле. Я вздрогнул всем телом, нагибаясь над водяным. Каппа пригнул голову еще ниже, не глядя на меня, – ниже Глубоких заводей.

– Жива?

– Не знаю. Не решились трогать. Вынесло на берег.

Глубокие заводи. Это довольно далеко вниз по течению. В груди все клокотало и грохотало от эмоций. Страх, злость, надежда, все это смешалось в жуткий взрывоопасный коктейль. Раскинув крылья, со всей силой оттолкнулся от земли, оставив изрядную вмятину в почве. Краем глаза заметил деревья, срезанные порывом ветра вокруг того места, где ранее стоял. Ёкаев разметало на десяток метров, но все это было не важно. Набирая скорость, я несся вниз по реке, не видя вокруг ничего.

В том месте, где река образовывала широкую заводь, резко снижая скорость, был песчаный берег и вполне приемлемый спуск в воду. С той стороны, под Печальными кленами, на бежевом песке стояли зубатки и несколько молодых капп, помогавших в поисках. Они образовывали достаточно широкое кольцо, не решаясь подойти ближе.

Резко затормозив, опустился на песок чуть в стороне, опасаясь навредить еще сильней. Ёкаи, почувствовав меня, отскочили под деревья и в воду. Зубатки со страхом выглядывали из-под поверхности реки. Они прекрасно знали, что если Ориса не пережила этот день, их головы не останутся на месте.

– Вон пошли! – я боялся приблизиться к Орисе, боялся даже посмотреть. Чужое присутствие бесило, не позволяя взять себя в руки. Инстинкты вопили, требуя крови. Через мгновение я почувствовал, как кровь перестает бурлить и клокотать. Ёкаи ушли.

Глубоко вздохнув, наконец поднял глаза, приблизившись к такой хрупкой человеческой фигуре, словно поломанная кукла лежащая на песке. В ушах грохотало.

Протянув ладонь, откинул с ее лица паутину налипших темных волос. Кожа была бледной до синевы, гладкой как камень и почти прозрачной. Осторожно, стараясь не касаться когтями, прижал пальцы под нижней челюстью, практически не дыша и прикрыв глаза.

Облегчение, нахлынувшее вместе со слабыми толчками, было подобно солнечному лучу сквозь грозовые облака. Плечи словно перестало тянуть к земле непомерным грузом. Теперь было хоть что-то, что зависело от меня. Что-то, что было возможно сделать.

Выдохнув, наконец достаточно успокоился, чтобы осмотреть Орису. Девушка лежала на животе, с ногами, все еще погруженными в ледяную воду. Кимоно было разорвано во многих местах, кое-где пропитавшись буроватыми пятнами крови. Ссадины было повсюду, но вывернутых в неправильную сторону конечностей, на первый взгляд, не наблюдалось. Это не удивляло. Река, хоть бурная и опасная, идет по пути меньшего сопротивления. Вот ребра и позвоночник вполне могли пострадать, но здесь мне этого не определить. Сняв хаори, (накидка на кимоно, типа жакета без пуговиц, длинной до бедер)Укрыл им орису, стараясь поднять на руки как можно бережней.

Девушка была такой холодной, что сердце сжималось. Придерживая голову Орисы, оттолкнулся от земли, стараясь унять эмоции. Со всем можно будет разобраться потом.

Ёкаи поместья были во дворе, рассредоточившись по углам и стараясь не попадаться на глаза, но я чувствовал волнение и тревогу, волнами исходящие от них. Не оглядываясь, внес Орису в Павильон. Минами, девушка-кошка, не так давно живущая в поместье, ждала внутри, готовясь помогать.

– Как она? – тихий, мелодичный голос Минами встретил меня в купальне, где уже все было подготовлено.

– Без сознания. Очень холодна, пульс занижен, дыхание слабое.

– Кладите сюда, хозяин, – девушка-кошка указала на длинный массажный стол, выставленный по центру. Опустив Орису на ровную поверхность, с волнением наблюдал, как Минами стала осторожно, пробегая пальцами, осматривать конечности девушки, пропуская слабые импульсы по телу. В какой-то момент, Минами остановилась, с удивлением глядя на меня.

– Хозяин, переломов нет. Госпожа очень замерзла и, конечно, весьма серьезно ушиблась, так что переохлаждение самая большая опасность сейчас. Нам нужно медленно вернуть температуру тела в норму. И еще, – кошка немного замялась, но подняв левую руку девушки, повернула так, что мне стал виден небольшой знак на белой коже. Символ слабо, едва заметно светился чуть пульсируя. Знак был мне знаком.

– Даосцы? – прикоснувшись к символу, почувствовал слабую вибрацию. Благодать? Каким образом? Теперь понятно, как она смогла пережить этот день. Не понятно только, с чего даосцы решили сделать ей такой подарок. Подняв глаза на Минами, все еще не мог сообразить. – Защитный символ горного храма, в котором я был ночью. Не иначе, как подарок настоятеля. Очень своевременный для меня подарок.

– Так вот что ее спасло! – радостно воскликнула кошка. Затем ее взгляд стал очень серьезным, – вам стоит выйти, Шиджеру-сама. Мне нужно умыть госпожу.

– И не надейся, – даже мысль оставить Орису без присмотра вызывала приступ неконтролируемой ярости. Кошка зашипела, оскалившись в мою сторону.

Пообещав себе наказать Минами за поведение, выставил ширму, которая позволяла мне находиться здесь, и при этом не мешать кошке.

Прошло не так много времени, когда Минами выглянула из-за ширмы.

– Думаю, стоит поторопиться. Мне не нравиться ее состояние.

Пройдя к массажному столу, согласился с кошкой. Если быстро не выровнять температуру тела, слабое человеческое сердце может прост не выдержать. Ориса, умытая и одетая в чистое сухое белье, выглядела весьма плачевно. Все тело было в ссадинах и царапинах, с радугой расцветающих синяков по всему телу.

– Камни готовы?

– Да, температура подходящая,– Минами расстилала тонкое полотно на поверхности теплой гальки. Подняв девушку, бережно переложил, стараясь не навредить еще болше. Кошка укрыла Орису и начала расставлять по контуру офуро (сухая баня) амулеты, которые должны были стабилизировать состояние.

– Что мы еще можем? – мне хотелось что-то делать, но в вопросах лечения моя сила была практически бесполезна.

– Если Рю-доно здесь, его заклинание лишним не будет.

Выйдя во двор, скрипнул зубами. Ёкаи поместья стояли перед павильоном, ожидая новостей.

– Гадзодзу, – камердинер появился рядом, склонив голову. Подав помощнику изодранное бледно-голубое кимоно, указал на место чуть левее входа. – Сделай так, чтобы каждый видел. Фудо и Катсу, подготовьте и доставьте подношение в даосский храм. Рю? Ты еще здесь?

Когды мы с волком вернулись, Минами уже успела поставить Орисе капельницу и заканчивала настраивать свои странные приборы, заменяющие медицинскую технику. Над головой Орисы висел кристалл, плавно мигавший в такт пульсу. Рядом с офуро стояла пара статуэток, изображавших обезьян. Не знаю, как кошка взаимодействовала и сними, но можно было быть уверенным, изменений она не пропустит.

– Как дела?

– Меня беспокоит сердце. Пониженная температура помогла ей избежать серьезных повреждений мозга от гипоксии, воды госпожа все же глотнула, но сердце слабое. Если вы можете, я прошу поставить купол.

– Хорошо,– Рю вынул из-за пазухи карандаш и стопку стикеров.

– Ставь сеть, – попросил я. Волк бросил на меня мрачный взгляд, кивнув.

Тонкая серебристая сеть линий, стянутая между пятью стикерами на боках деревянной чаши, укрыла Орису. Дыхание девушки выровнялось, но было все еще поверхностным, слабым.

– Сеть продержится часа три. Если не хватит – звони. Я должен вернуться во дворец, раз здесь все более-менее решилось.

– Спасибо, друг.

– Всегда. Шиджи, прошу, успокойся и подумай, прежде чем что-то сделать.

– Ориса жива, остальное я решу.

– Этого я и опасаюсь, – пробормотал волк, покидая поместье.

– Минами, ты тоже иди. Я присмотрю за капельницей.

– Нужно обработать ссадины, хозяин.

– Оставь все. В этом у меня куда больше опыта, чем у тебя.

Смазывая тампоном ссадины на коленях Орисы, пытался решить как быть. Стоило только посмотреть на разодранные руки, ссадины на лице, как возникало желание выдрать кому-то крылья.

Закончив обработку ссадин, коснулся бледной щеки, радуясь, что температура выравнивается. Теплые камни в купе с процедурами делали свое дело.

Я почти задремал, когда Ориса хрипло закричала, приходя в себя. Едва успел удержать руку с капельницей, не позволяя выдернуть трубку.

– Тише, тише. Все в порядке, – ломая поддерживающую сеть Рю, нагнулся над девушкой, удерживая на месте. Ориса перестала биться, с трудом открыв мутные глаза.

– Жива, что ли? – сипло, с кашлем произнесла Ориса.

– Очень на это надеюсь.

Ориса.

Болело все адски. Горло драло как при ангине, акцентируя внимание на каждом вдохе-выдохе. Тело было тяжелое и словно не родное, веки оказались совершенно неподъемными. При очередном вдохе что-то сильно защемило с левой стороны ребер, накатил ужас, что еще эти мучения не окончены, и я невольно закричала. Сверху тут же раздался каркающий успокаивающий голос, призывающий не дергаться. Теплое тяжелое тело с характерным, таким успокаивающе-окутывающим ароматом сандала и зеленого винограда, слегка придавило, не позволяя дергаться, но при этом удерживая довольно мягко.

Глаза удалось разлепить далеко не с первой попытки. Рядом сидел тенгу. Хмурый, с поджатыми губами и какими-то странными то ли венами, то ли рисунками, проступившими от края волос к вискам. Увидеть его было таким облегчением, что даже боль немного отступила.

– Жива, что ли? – как-то пока не очень верилось, с учетом того что я мысленно совсем утонула уже раз восемь.

– Очень на это надеюсь, – с промелькнувшим облегчением произнес Шиджеру, все еще держа меня за руки.

– Поистине, радостная весть, – говорить было трудно, но в целом отлегло. Если разговариваю, то с остальным можно справиться, – а то я уже представила, как в образе русалки к тебе в поместье явлюсь.

Ёкая явственно передернуло от этих слов. Мужчина сегодня не был расположен к шуткам.

– Так себе мысль, – Щиджеру вздохнул, и прямо посмотрел в глаза, собираясь поведать что-то явно неприятное.

– Стоп, – тихо и серьезно перебила чужую мысль. Мне совсем не улыбалась сейчас обсуждать важные вещи, требующие активной работы мозга. У меня, между прочим, гипоксия. И черт знает что еще. – Давай перенесем этот разговор на попозже?

Ёкай задумчиво оглядел меня, чуть нахмурив лоб, но все же согласился.

– Тогда я должен выйти и поговорить с остальными. Они тоже переживают за тебя, – тенгу встал, но я инстинктивно хваталась за крепкие, такие теплые руки, которые давали чувство защищенности и покоя. Ёкай покачал головой, отцепляя мои конечности. – Всего на минуту и вернусь. Это важно.

Когда Шиджеру скрылся за раздвижной дверью, меня начала бить крупная дрожь, природу которой определить не удавалось. Скорее всего, это был коктейль из страха, переутомления и холода, все еще сидящего где-то глубоко внутри.