Текст книги "Александрит (СИ)"

Я вновь живу, я вновь созерцаю

Мир всех живых.

Я дышу всей душой.

Песня девушки звучала на берегу скалистого моря, пока мелодию полностью не подхватил ветер и не унес за множество миль от моря.

На скалистом берегу не было никого. Девушка исчезла, растворившись в лучах солнца. Море поглотило ее тайну, а ветер сохранил печальную песню, донеся ее в уста проезжающих рядом людей.

Наступала поздняя осень. Небо с каждым днём становилось все тоскливее, а по вечерам или ночью нас заставал холодный колючий дождь, от которого в открытом поле не было никакого спасения.

Я остановила своего коня по кличке Вихрь и посмотрела в сумрачную даль, где уже виднелось большое озеро.

– Джина, мы всего на несколько верст отъехали от Нораса, а ты уже тормозишь! Так мы никогда не доберемся до дома! – проворчал Рес, поравнявшись со мной.

Я бросила на брата хитрый взгляд, потом наклонилась к загривку Вихря и кое-что прошептала коню на эльфийском.

– Как на счет небольшой гонки до озера? – я дернула поводья со всей силой и рванула вперед, – последний готовит ужин!

Опомнившись, Рес устремился на своем Сумраке за мной, но я была уже сравнительно далеко и вовсе не хотела упускать шанс отдохнуть хотя бы один вечер от безумной погони за какой-либо живностью, которой суждено было стать нашим ужином.

Вообще-то я люблю готовить (как-никак у меня твердое золото по изготовлению отваров и снадобий), но не в данном месте и не из таких продуктов.

Тем временем озеро приближалось, а Рес, похоже, решил меня подрезать и пойти на обгон. Не медля ни секунды, я одним взмахом руки создала перед братом огненную стену.

– Эй, это не честно! – с обидой крикнул Рес и стал замораживать пламя, что у него, как всегда, плохо получалось и, конечно, я знала об этом.

Вихрь остановился на склоне спуска к озеру, я благодарно потрепала его по гриве и, улыбаясь, смотрела на брата, который, уже не спеша, подъезжал ко мне, потирая правую руку.

– Ты ведь знаешь, как долго после заморозки у меня восстанавливается тепловая энергия. Вот опять, рука почти омертвела, – Рес, состроив жалостливую гримасу, показал посиневшую кисть руки.

Я порылась в кармане и, достав пакетик с разрыв-травой, кинула его Ресу.

– Положи под язык листок, и скоро всё пройдёт, – скороговоркой произнесла я, и начала спускаться к берегу озера.

Сколько я себя помню, Рес всегда был рядом со мной, помогал мне в академии, но не в учёбе, а в осуществлении различных шалостей, в особенности над профессорами магических наук, он всегда приходил мне на помощь, несмотря на то, что я его частенько жульничала в спорах с ним. И хотя Рес не редко в ответ язвил мне и не упускал случая отомстить "по-доброму", я любила его таким, каким он был, правда свои чувства редко, вернее, вообще никогда, не проявляла.

Вихрь мягко спускался со склона, и я могла как следует разглядеть само озеро и глинистый берег, заросший густым камышом и какой-то другой слизкой травой.

Озеро Печали – такое название получил этот водоём много веков назад. Я знала о нем ещё из рассказов старой бабушки Софьи, которая говорила, что любой человек, испивший солёную воду из этого озера, навсегда превращается в призрака, так как ни одно живое существо не сможет вынести такой тяжелый груз печали, слёз и горечи в душе. Водоём находится почти посередине огромного поля Ветров, пересекающимся с тропой Разлуки, и многие путники или торговцы, направляющиеся в Солнечную долину или в академию магии Норас, не зная историю печального озера, пьют из него заговорённую воду, а вскоре становятся привидениями и уже в этом обличие достигают своей цели.

– Поехали скорее отсюда, Джин, здесь жутко, мрачно и, в академии говорили, что в этой округе до сих пор водится всякая нечисть, – сказал Рес, поворачивая коня.

Я на всякий случай достала из-за пояса кинжал, хотя понимала, что в борьбе с призраками он не пригодится, и устремилась вслед за братом. Мы решились ехать недалеко от берега озера, чтобы потом свободно скакать по полю прямо до посёлка, нежели вступить на тропу Разлуки и тут же заблудиться в незнакомой и довольно странной местности. Я хорошо помнила, как через эту тропу в Туманный город отправился отец с дядей, но ни один так и не вернулся обратно домой, ровно, как и не достигли поселения.

Медленно наступала ночь....Чтобы не заснуть в седле, я стала рассматривать появляющиеся то тут, то там огоньки звёзд на темно-синем, почти фиолетовом небе. Рес начал напевать какую-то песню, и мне очень нравилось, как он поёт своим звучным мягким голосом.

Озеро, наконец, закончилось, и впереди было чистое бескрайнее поле, которое завораживало своей красотой и свободой. Сильно пахло сухой травой и землёй, маленькие ночные бабочки и кузнечики выскакивали из зарослей полыни, когда мы проезжали мимо.

Я слезла с лошади и, держа её за поводья, пошла пешком, наслаждаясь прекрасной погодой и легким ветерком, гуляющим в моих черных, как смоль, волосах. И в этот момент я окончательно осознала, что наконец-то вернулась домой. Здесь я не была целых пять долгих лет учения в Норасе, но, кажется, так ничего и не изменилось со времени моего отъезда.

Далеко впереди замаячили огоньки знакомого села Рубежное. Я вновь оседлала успевшего немного отдохнуть Вихря, и мы с братом галопом понеслись домой, но не наперегонки, а, желая поскорее увидеть родных и близких, а также дорогие сердцу памятные места нашей малой родины.

И вот я вновь увидела родительский дом, выложенный белым кирпичом и огороженный причудливым заборчиком. Рес, прибыв первым, соскочил с Сумрака и, даже не привязав его, помчался в дом. Я немного замешкалась и огляделась вокруг: как я и предполагала, тишина и покой так и не покинули Парковую улицу, многие соседи уже закрыли ставни и легли спать, и только в некоторых домиках горел свет.

Из калитки Рес выскочил уже в сопровождении мамы и бабушки.

– Ну, наконец-то, Джина! – подбегая ко мне, проговорила мама. – Мы уже начали волноваться!

Я обняла её, ничего не сказав, и мы вместе вошли в дом. Как хорошо оказаться там, где тебя ждут и любят! После ощущения этого тепла никуда не хочется уезжать, даже чтобы повидать другие, незнакомые земли.

Мы с Ресом сели за стол, мама с бабушкой тут же поставили нам по тарелке с тушеной картошкой и куриным мясом в соусе. Уплетая горячую пищу, я не выдержала и спросила:

– Что у вас здесь новенького? Как дела у Стеллы?

Рес поперхнулся – за моей подругой детства он уже давно ходил по пятам, по крайней мере, до нашего отъезда в академию. Стелла была симпатичной рыжеволосой девушкой с большими карими глазами и невероятной завораживающей улыбкой, она не поехала с нами в Норас, а решила остаться дома и научиться волшебству у матери, а военному искусству у старшего брата.

– О, у Стеллы всё в полном порядке, – улыбаясь, сказала бабушка, – она познакомилась с каким-то магом из Туманного города и уже год, как вместе ходят.

Рес грустно уткнулся глазами в тарелку с недоеденной картошкой и тяжко вздохнул. Я посмотрела на брата, но ни капли ему не посочувствовала – об его неудачном выборе я говорила с самого начала проявления этих влюблённых чувств, взять хотя бы то, что Стелла старше его на два года, и ни капли им не интересовалась.

– А как дела в деревне? – не унималась я.

– Не хочу вас расстраивать раньше времени, но, сказать по правде, последнее время стало немного жутковато, – присев на стул, произнесла мама. – Ночью в поле выходить опасно, и очень часто слышится то здесь, то там вой не то ли оборотней, не то ли степных волков. Тётушка Сивилла говорит, что деревню осаждает нечистая сила.

– Вы не пробовали точно выяснить, что происходит? – с неописуемым интересом спросила я, мне не терпелось освоить изученные в академии навыки на практике.

Конечно, тётушка Сивилла из рук вон плохо гадала на картах, но в присутствии нежити она никогда еще не ошибалась: когда мне было около десяти лет, в окрестностях села уже появлялся оборотень, но его быстро изловили и убили серебряным кинжалом. Может быть, поэтому с тех пор я предпочитаю драться на кинжалах, и прошла технику обучения этого оружия в академии.

– Многие отправлялись, да единицы вернулись обратно, – ответила бабушка Софья. – Рассказывали, что это не оборотень и не простой степной волк. По нескольким описаниям, похоже, что это был крикун – огромная, лохматая, чёрная, как ночь, собака с большими глазами, светящимися в темноте красным светом – посланник смерти.

Рес громко рассмеялся, отчего я невольно вздрогнула.

– Посланник смерти! Да это всё сказки!

– Альварес! Всё это не смешно! – воскликнула мама, она называла брата полным именем, только если он её очень сердил. – Мирон, наш сосед, рассказывал, что однажды выехал в поле на охоту, а решил возвратиться домой только вечером. Едет, говорит, на лошади, а отовсюду эти волки сбегаются и хотят его окружить, ну, и, скорее всего, пустить на поздний ужин, как вдруг из тьмы выезжает всадник в черном балахоне с какими-то мешками, видимо, с добычей. Мирон не особо испугался и, улыбаясь, спросил: "Может, поделишься добычей?". Всадник взял, да и кинул ему один из свертков, Мирон развернул, и его охватил ужас – у него на руках оказался каким-то образом мёртвый младенец – его маленький сын. Но ровно через секунду свёрток с младенцем исчез, впрочем, как и черный всадник со своей свитой собак.

– Ужас, – только и смогла вымолвить я. – А что было потом?

Мама немного помолчала и ответила:

– А потом Мирон приехал домой, а из дверей выбегает жена с криком и плачем – их младший сын только что скончался: задохнулся в собственной кроватке по непонятным причинам.

В комнате наступила зловещая тишина, которая бывает после рассказа страшных историй с плохим концом, а пауза выдерживается для того, чтобы слушатели смогли представить эту ужасающую картину. Первым опомнился Рес – он встал из-за стола и, протяжно зевнув, сказал:

– Байки для детей младшего возраста – исчадия ада, мёртвый младенец.... Пойду-ка я спать. Джин, завтра тренировка в семь, ты не забыла?

– Нет, Рес, такое не забудешь, – ответила я брату, а потом опять обратилась к маме и бабушке. – А после того случая с Мироном были еще жертвы и нападения?

– Да, но чаще появляются собаки, всадник больше не показывался.

Я всерьёз задумалась над этой проблемой. Конечно, лучше всего отправиться как-то ночью в поле на разведку, но чтобы об этом никто не знал, мало ли что, испугаются за меня и не отпустят! Рес, скорее всего тоже не согласится, ему сначала надо популярно объяснить, что собаки настоящие и убивают людей, но на это уйдет слишком много времени, а, главное, сил и терпения. Лучше всего заняться этим вопросом завтра, сразу после тренировки, да и Стеллу хотелось бы проведать, как и других родственников и друзей. А сейчас не помешало бы как следует выспаться...

Я проснулась рано из-за какого-то шума на улице, как потом выяснилось, это Рес попытался достать воду из колодца, а в итоге утопил в нём ведро.

Утро, как и весь день, обещало быть теплым, несмотря на быстрое приближение холодов и темных грозовых туч. Не дул даже ветер, было тихо и спокойно, но это безмолвие скорее навивало скуку и боязнь какой-либо беды, нежели покой и радость.

Наевшись бабушкиных гренок с вареньем и взяв всё свое снаряжение, я вышла на двор, где меня уже ждал брат.

– Ну что, какое оружие выбираешь? – ехидно ухмыляясь, спросил Рес.

– Как обычно, кинжалы и ножи, – ответила я и настроилась на продолжительный бой.

Альварес ловко перехватил меч из одной руки в другую и взмахнул им пару раз.

– Хватит выделываться, можешь начинать нападать, – сквозь зубы проговорила я, как раз в этот момент к нам пришла мама и решила понаблюдать за сражением.

Рес сделал первую атаку – я сумела ловко увернуться и пустить в него небольшой и слабенький огненный шар. Брат подпрыгнул в воздух, сделав красивый оборот, и шар врезался в стену ближайшего сарая. После этого нападать стала уже я.

– Джин, ты забыла, что нельзя показывать свою злость и выкладываться сразу? У тебя быстро кончаются силы, и ты чувствуешь, что проигрываешь, – сказал Рес, прижимая меня мечом к стене.

– Неправда! – крикнула я, стараясь избавиться вместе с криком с легкой усталостью.

Альварес метнул в меня световой луч, я не смогла увернуться и вскоре почувствовала, как сильно жжет плечо от боли. Разозлившись, я кинула в него кинжал, но оружие лишь слегка задело его свободную белую рубаху.

Драка, как я и предполагала, длилась долго, пока я, до самого конца ловко защищаясь кинжалом, не упала на сухую землю, а Рес представил к моему горлу блестящее острие меча. Больше не было сомнений – брат лучше владеет холодным оружием, что он доказывает уже не в первый раз.

Рес убрал меч и протянул мне руку, я поднялась с земли и взглянула на маму, рядом с которой находилась Стелла, видимо, она пришла, когда мы дрались и, не став нас отвлекать, молча наблюдала за моим поражением.

– Привет, подружка! – воскликнула Стелла, потом подошла ко мне и крепко обняла.

Рес вздрогнул от неожиданности, но, совладав с собой и пробурчав Стелле что-то вроде приветствия, удалился в дом.

Со дня нашей последней встречи Стелла сильно изменилась: она повзрослела, ещё более похорошела и была как всегда жизнерадостна и весела.

– Как у тебя дела? – спросила я, когда мы уже вышли со двора нашего дома на пустынную улицу, по правую сторону которой находились дома, слева просторное разноцветное поле.

– Да ничего, вроде отлично. Недавно ездила на магическую практику в Туманный город, отдохнула там, поучилась новым приемам защиты и познакомилась с Грэгом.

– Грэгом? – переспросила я. – Тем парнем, о котором мне рассказывала бабушка?

Стелла невинно подняла глаза к небу и через несколько минут ответила:

– Не беспокойся, с ним ничего серьёзного не было, просто так, дружба, перешедшая в симпатию, не более. А твой брат повзрослел, возмужал и выглядит таким привлекательным, особенно когда держит меч в руках.

Я споткнулась на ровном месте и, не понимая ничего, посмотрела на Стеллу – она рассмеялась, подозревая мои мысли о её внезапном интересе к Ресу.

– Что-то случилось? – наивно спросила Стелла, – мне кажется, тебе тоже уже пора подумать о замужестве, семье и бросить все эти штуки с холодным оружием.

Я с любовью вцепилась в свой кинжал, как будто побаиваясь, что Стелла сейчас отнимет его у меня.

Мы уже успели уйти далеко от нашей улицы и теперь проходили мимо старой сгоревшей почты, куда не раз залазили, будучи детьми.

– Замужество не по моей части, – сказала я, подруга недовольно фыркнула, но продолжала слушать молча, – я не хочу всю жизнь просидеть в деревне, мне нравится магия и путешествия, а больше всего опасность. И я считаю, что настоящая любовь должна быть порождением риска и между любящими людьми должна, как костер, разгореться страсть и потом уже высокое чувство.

– Ты говоришь так, как будто много времени только и думала об этом, – философски проговорила Стелла, – а на счет приключений брось, я и твоя мама с бабушкой уже давно заметили, что ты слишком похожа на свою кровную тётушку Лиру, которая, встретив симпатичного эльфа, уехала за Огненную реку и живет теперь в Кельне, городе этих остроухих красавчиков.

Я улыбнулась, представив высокого, статного парня на чисто-белом коне, странно, но мне больше приглянулся конь с серебристо-белой гривой: вот бы прокатиться на таком!

– Ладно, давай забудем об эльфах и других парнях хотя бы на время. – Предложила я, вспомнив вчерашний разговор о призраках смерти. – Что ты слышала и знаешь о Крикунах?

Стелла встрепенулась, в глазах показался страх, губы слегка задрожали, но она нашла в себе силы ответить.

– А что именно ты хочешь узнать?

– Ну, когда они появились, видела ли ты их, в общем, всё, что думаешь и знаешь по этому поводу.

Стелла сорвала с дерева пожелтевший лист и, любуясь им и теребя его в своих руках, начала рассказывать.

– Чёрные собаки появились где-то за месяц до твоего с Ресом приезда. Сначала сельчане слышали их жуткий и леденящий душу вой, после которого обязательно кто-либо умирал при странных обстоятельствах, а потом многие мужчины стали выходить в поле, чтобы поймать эту тварь и убить, ведь все думали, что это существо – оборотень, как много лет назад, но почти никто живым не вернулся. Сивилла говорит, что те, кто выходил в поле и встретил там Крикуна, тоже превратились в призраков тьмы и теперь блуждают около деревни.

Я внимательно слушала подругу, всё больше и больше убеждаясь в своем первоначальном решении – одной отправиться ночью в поле и собственными глазами увидеть этих собак, а главное, выбраться от них живой...

Свобода! О, дайте вздохнуть мне свободно!

Свеча медленно догорала на столе, за которым находились я, мама и бабушка. Близилась полночь, но никто из нас ещё не хотел ложиться спать, у меня-то были на это задуманные причины, и я дожидалась, когда сон все-таки возьмет верх над родными. Бабушка Софья достала откуда-то свои старые карты и решила погадать маме, нужно дополнить, что это у неё всегда хорошо получалось, многое сбывалось через несколько дней.

– А где Рес? – зевнув, спросила мама, после того, как бабушка закончила предсказывать её судьбу, которая в течение будущих семи дней упрямо молчала о каких-либо событиях и говорила только о заботах с детьми, то есть со мной и Ресом, а также удобрениях для ненасытных растений.

– Во дворе, помогает деду, – ответила я и обратилась к бабушке. – Погадай мне, пожалуйста, хочу узнать, что ждет меня впереди.

Поправив сползающий на лоб цветастый платок, бабушка Софья перетасовала карты и, найдя крестовую даму, разложила на столе причудливую фигуру из оставшихся карт.

– Карты говорят, ты собираешься в опасную дорогу, до конца не подозревая последствий и бед, которые она может принести.

Я испуганно посмотрела на маму, которая с подозрением поглядывала то на меня, то на карты перед бабушкой.

– В будущем вижу другой путь, более опасный и полный приключений. Ты отправишься в эту дорогу не одна, а с верным другом и давним помощником по крови. Огонь проникнет в твою душу, вода не в силах будет унять его, ты встретишь с оружием в руках человека и остаться с ним или идти дальше будешь решать уже не ты, а тьма, куда ты отправишься ранее.

Да, вот это будущее! Как обычно одни тайны, покрытые мраком, а в конце оказываются правдой, простой и чистой, которую раньше можно было легко прочесть, как предложение текста.

Соврав, что устала и очень хочу спать, я отправилась в свою комнату и плотно закрыла дверь. Хватит на сегодня гаданий на будущее, пора мастерить его самой. Вскоре свет на кухне погас, в доме стало тихо, только был слышен сверчок, поющий грустную песню.

Я быстро собрала все свои кинжалы и ножи, поправила прическу (даже на встречу с нечистой силой нельзя идти в растрепанном виде) и, распахнув окно, вылезла на улицу.

Было прохладно и спокойно. Небольшой ветерок теребил волосы и освежал лицо, на темно-синем небе – множество ярких звёзд, а под ногами уже успевшая слегка пожелтеть трава. Поле с детства завораживало меня своей неописуемой красотой, я очень любила и до сих пор люблю гулять одна в зарослях полыни, высоких полевых цветов и других растений. Всегда кажется, что ничто не может разрушить этот мир свободы, красоты и мечтаний, и никто не заставит меня полюбить лес...

На охоту за волками я решила отправиться без Вихря, хотя этот умный конь всегда был со мной, даже в самых опасных ситуациях.

Откуда-то издалека донесся дикий вой, а уже вскоре впереди меня – грозно-голодное рычание. Я содрогнулась и достала из ножен кинжал, а левой, свободной рукой создала световой шар.

Никому и никогда не пожелаю оказаться наедине с волком в глухом поле. Мной начал овладевать страх, и я стала медленно пятиться назад, но отступать было уже поздно. В какой-то из этих моментов я даже пожалела, что нахожусь сейчас здесь, а не в чистой, мягкой кровати.

Из темноты выступило ещё две собаки: одна большая и чёрная, другая больше походила на волка, как по величине, так и по серо-белому окрасу. Я решила не ждать, когда на меня нападут сразу три кровожадные твари, выбрав лучший метод обороны – атаку. Метнув световой шар в одну из псин, я быстро создала новый, но уже огненный пульсар, при этом легко уклонившись от прыжка большого серого волка. Световой шар отбросил пса куда-то далеко во тьму, а я сосредоточилась на оставшихся двух.

Тем временем волк, окончательно разозлившись на столь надоедливую и неподдающуюся добычу, попытался свалить меня на землю во второй раз, а я, слишком увлекшись другой, чёрной собакой, которую победила уже не магией, а кинжалом, была крепко приложена лопатками к земле. Кинжал выпал из рук, я слегка ударилась в панику от неожиданности, но в нужный момент успела применить силу мысли и отбросить волка, который, быстро оклемавшись, продолжил атаку. Я создала шар энергии, хотя она у меня уже была на исходе, и навсегда покончила с волком.

Пройдя несколько шагов по направлению к дому, я упала на траву, держась за поврежденное и окровавленное плечо и руку. В небе всё также заманчиво сияли звёзды, яркая небольшая комета перелетела из середины неба вниз ("Загадай желание, Джина", – подумалось мне), ветерок освежил лицо, но рана продолжала как-то странно ныть и болеть, я закрыла глаза...

Нашли меня лишь рано утром.

Руку жгло невыносимо и постоянно хотелось пить. Голова гудела, а жар не отпускал из своих объятий уже целых три дня. Порой мне казалось, что я умираю, и каждый новый закат солнца был для меня последним. Но я жила, сопротивляясь какой-то заразе, которая проникла в мою кровь с укусом черной твари.

Даже находясь в полузабытье я чувствовала, как нежно и трепетно за мной ухаживают родные, как переживает и злиться на меня Рес, я слышала, как по вечерам плачет мама в своей комнате.

Вечером на пятый день после ночной охоты я открыла глаза, окончательно очнувшись от тумана в моей голове, осмотрелась и заметила Реса, дремлющего в кресле напротив моей кровати.

– Выглядишь ужасно, – улыбаясь, произнесла я, с болью разрывая слипшиеся губы.

Рес очнулся, протер глаза ладонями рук и подсел поближе ко мне.

– Ты чокнутая, Джин, – сказал брат, – больше никогда так не пугай меня, иначе плохо кончишь.

Я села удобнее, а Рес дал мне кружку с водой и какими-то отварами трав.

– Фу, что за гадость? – сморщилась я, вкус у питья был отнюдь не самый приятный.

– Пей, дуреха. Эта гадость спасла тебе жизнь. В волчьей слюне был какой-то яд, который быстро распространился по твоим жилам и проник в сердце. Еще немного и ты погибла бы. Мне и бабушке удалось кое-как сделать этот настой, пользуясь учебниками и древними книгами по травам, но зараза все еще в тебе, и мы не знаем, как до конца вытащить ее из тебя.

– Бред, – отрезала я. – Это простой укус волка и ничего более. Кстати, эти мохнатые твари покинули эти края? Я добилась хоть чего-нибудь?

Рес помог мне встать и постоянно держал за руку, когда я шла – ноги затекли от долгого отдыха в горизонтальном положении и не хотели поначалу слушаться.

– Крикунов больше нет в деревне и окружных селах, – ответил брат.

– Это же замечательно, – воскликнула я, но мрачное выражение лица Реса не давало мне покоя. – Думаешь, у меня все настолько плохо?

– Я не знаю, Джин. Ты чувствуешь что-то иное?

– Кроме голода и головной боли ничего, – слукавила я.

– Брось, Джина, я серьезно! Я несколько раз осматривал твою рану, применяя новые символы, и каждый раз они показывали разные вещи.

– Я чувствую холод в руке и небольшое покалывание в области укуса, но что удивляет, он почти затянулся и не оставил шрама.

– Это-то меня и пугает. Только магические ранения не оставляют следов.

– Или же на мне все заживает как на собаке, – я не удержалась и засмеялась, стараясь разрядить обстановку.

Рес надулся, но позволил поцеловать себя в щеку, для чего мне пришлось немного встать на цыпочки.

Кухня умиротворяла запахами пирогов и свежей сдобы. От такого аромата в животе сразу заурчало, требуя еды.

– Все в порядке мама, – успокоила я ее, как только она увидела меня в дверном проеме, – небольшая производственная травма и потеря нескольких капель крови. Сейчас я в норме, только не мешало бы как следует подкрепиться.

Она тут же собрала вокруг меня на столе кучу всякой вкуснятины, от чего даже Рес не в силах был отказаться.

Бабушка присела рядом, мама напротив, дед устроился у печки, ремонтируя что-то по хозяйству. От магии дедуля был также далек, как зима от лета, он понимал, что я вляпалась в какую-то историю, но теперь видел меня здоровой и, самое главное, живой – и этого ему было более чем достаточно. Он не лез ни в наши отношения с Ресом, ни в наши магические увлечения, ни в тренировки с оружием. Он был рядом, но не мешал нам жить, указывая, что и как делать. Именно это я и любила в нем больше всего.

– Твоя рана еще заговорит о себе, – проговорила бабушка, спустя несколько минут. – Никому еще не удавалось уходить от стаи Смерти, так кличут крикунов на севере.

– Это все сказки, – отрицала я, поедая теплый пирог с картошкой и грибами, – это были обычные волки, как я поняла теперь.

– Ты не хочешь признавать правду, Джина. Я думаю, для ответов и помощи тебе стоит обратиться к магии эльфов. – Сказала мама, и ее слова словно ставили под всем диалогом жирную точку.

– Ехать к остроухим? – возмутилась бабушка. – Я, конечно, понимаю всю трагичность ситуации, но Джина должна поехать обратно в академию и искать выздоровления там, а не за Огненной рекой.

Завязался спор между мамой и бабушкой, в который Рес лишь иногда успевал вставить свое слово.

Я встала из-за стола, и под шумок выскользнула во двор, спеша подышать свежим воздухом. В поле было тихо, солнце медленно скрывалось за закатными облаками, озаряя меня своим красно-желтыми лучами. Ветерок запутался в зарослях травы, совсем низко над землей кружили ласточки. Все вроде было обычным, но дышалось как-то по-особенному, воспринималось по-иному.