Текст книги "Кери в мире стаи (СИ)"

Автор книги: Александра Мурри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

*

Наспех сполоснулась прохладной водой. Посмотрела в отражение в зеркале – взъерошенные волосы, губы искусаны, взгляд и сонный, и возбужденный одновременно.

Вышла в полотенце. И скинула то, скомкав, встретив темный взгляд абсолютно голого Мэта. Он закрыл за собой входную дверь.

Волосы мокрые, как и весь он. Вода стекает каплями по обнаженному телу, капает на паркет.

– Окунулся? – бросила в него своим полотенцем.

– Вместо душа, – поймал.

Кери прыснула и с разгона в три шага прыгнула на кровать. Мэт догнал, повалил, прижал… оба замерли от ощущения полного соприкосновения обнаженных тел.

– В постель мокрым нельзя… – сквозь смех и возбуждение прозвучало невнятно.

Дальше стало не до разговоров. Мэт впился в ее губы, целуя сразу глубоко, лаская языком и прикусывая зубами, заявляя права.

У Кери имелся опыт секса. Но именно, что секса. То, чем они занимались с Мэтво, на секс не походило совсем. Не те ее, жалкие в ретроспективе, попытки.

Страсть, похоть… У Кери не имелось слов для описания.

Его тяжелое дыханиие и горячие руки, что ощущаются везде, будто расплавляя. Делая ее сверхчувствительной. Сильные пальцы вжимаются в ее кожу, спускаются на бедра, притягивая еще ближе. Соединяя там, где потребность накатывает сладкой волной.

Выдохнула с протяжным стоном, ощутив, как он входит в нее и спускается губами по ее шее на грудь.

Стук сердца и дыхание смешались – не разобрать, где чье.

Как хорошо, что они уже раздеты. Кери не выдержала бы ткани между ними.

Его сильное крупное тело придавливало к постели, и эта тяжесть волшебная, от нее хотелось взлететь.

Не только Мэт имеет вторую ипостась, Кери в постели с ним приобретает качества дикой кошки.

Царапины и синяки тоже обнаружатся на следующий день.

Ей все равно, что будет после. Наплевать. После не существует, есть только сейчас. И этот мужчина с ней.

На ней. В ней.

По окну застучал ливень. Первый этой осенью – и продолжал поливать землю всю ночь.

… – Хочу признаний, – неразборчивый шепот в ухо.

Почти засыпает, счастливая в коконе его рук. Но жаль тратить время на сон. Пока держится.

– Ты назвал меня сегодня своей парой.

– Да.

– Ты тоже мой.

Мэт хмыкнул ей в макушку.

Кери хочется слушать его тихий голос.

– Я часто представлял тебя голой, – Мэт шептал слова ей в кожу, лаская обнаженные плечи губами.

Кери вспыхнула. По спине от его слов прошла новая сладкая волна.

Честность она в людях ценила.

– Не спал, а шел бегать. И каждый раз высматривал тебя.

Мэту, казалось, признания давались легко.

– Следил?

– Присматривал.

– Подглядывал.

– Наблюдал. Издали, заметь.

Он провел ладонью по шее под волосами, обхватил затылок, приближая ее лицо к своему.

– Как ты плавала – видел. Часто.

Кери не выдержала, поцеловала первой, коснулась губами медленно, тягуче. Он вкусный, ее оборотень.

– Ты знаешь, что у вахили это надолго.

– Насколько долго? – если уж сам заговорил об этом, то Кери не прочь конкретики.

– Навсегда.

– Не пугает? – сарказм в голосе можно было ложкой черпать.

– Поздно бояться, – ответил той же фразой, что Кери во время их совместного купания.

Бояться и вправду поздно.

– Давай спать. Слышишь, дождь поет колыбельную? И ветер подпевает…

*

Если уж тратить годы, так хотя бы интересно и полноценно,

имея какую-то цель, а не блуждая в тумане.

Х. Мураками

*

Дни шли суматошные. Несмотря на календарную осень, все еще царило мягкое тепло. Солнце припекало, и дожди случались большей частью по ночам.

Кери привыкала к новой себе, к дУхам, которые теперь робко ей показывались.

Умершие люди и звери. Она видела их остатки на земле, умела услышать, понять, и помочь убраться на ту сторону.

Они не докучали, и время теперь текло словно медленнее. Даже если вокруг хаос – Кери в нем созерцатель.

Мертвая сила – она на самом деле очень спокойная, мирная… в основном. Любит тишину.

Бабочки больше не досаждали. Летали где-нибудь в поле видимости, но не лезли.

Кери сидела на полу у окна, с закрытыми глазами водя руками над разложенными перед собой материалами. Камнями и минералами – с дырочками и еще не просверленными, кожаными шнурками и лоскутками, жемчугом, деревянными и костяными бусинами, кольцами и цепочками из разных металлов…

Домашнее задание от Джеки – амулет на здоровье.

У клиентки – пациентки? – бессонница. Хроническая. Жительница большого города, с богатой на стрессы работой. Конечно, одной индейской поделкой от проблемы не избавишься. И Джеки, и Кери рассказали женщине, что и сама она должна меняться и что-то менять вокруг. Гулять, расслабляться… тот же массаж и медитации. Да хоть на пламя свечи посмотреть.

Амулет поможет в этом пути, но ступить на него может только сам человек.

Кери наслаждалась новыми знаниями, с удовольствием применяла на практике.

Шаманской практике – отлично же звучит?

Джеки потом посмотрит, проверит. В целительстве она сильнее Кери и уж точно – опытнее.

Духовный рост – так это вроде называют.

Кери освобождалась от наносного: комплексов, надуманных недостатков, страхов – тех самых, что заставили ее сюда приехать искать правду.

Историю своих родителей она узнала с разных углов. От бабушки Изи, от Мэта… от деда Жаганаши. Старик приглашал ее регулярно то на чаепитие, то на интересную выставку в резервации. Кери его приглашения принимала. Он прилагал усилия, чтобы наладить отношения с внучкой, и она делала шаг навстречу.

То же с Кайлом, с которым посидела в кафе при библиотеке за чашкой – огромной – черного напитка. А потом и второй – столь же большой. Потому что разговор не заканчивался. Было интересно.

Единственное, что отвлекало, – сообщения от Мэта. Да сам его приезд, прервавший посиделки.

Единственный, с кем не виделась, – вожак клана вахили. Браян.

Кери ждала.

История еще не закончена.

Ее вранье про дневник матери, которым надеялась спровоцировать Бруккнеров-Хатхли, видимо, не возымело эффекта.

Мэт сказал, что доказательства есть. Ждать осталось недолго. Браян сейчас по уши в проблемах – подхалимный следователь Карл сбросил маску.

Мэт… Никогда еще Кери не чувствовала себя настолько эмоционально открытой, беспомощной и… счастливой. Она сгорала.

Он поселился в ее бунгало. Все ночи они проводили вместе.

Каждый раз в руках Мэта отдавала всю себя. И все равно хотелось больше, как наркотик.

Ее наркотик, воплощенный в человеке. В вахили, вернее… все не привыкнет их правильно называть.

В дверь постучали.

Кери поднялась с пола, поправила широкие брюки. И переставила поближе портфель с перцем.

– Пообщаемся? – Амелия приветливо улыбалась. – Ты очень интересный зверек, знаешь?

– Не зверек. Ведьма-шаман, – старалась, чтобы прозвучало уверенно, если не грозно, но голос подвел.

– Не трясись ты. Поболтаем, чай попъем. Время пока есть.

Страха Кери не испытывала. Встреча с Инуа, видимо, все тормоза отбила. Или это любовь?

– С чем пришли?

– С шоколадкой к чаю.

Она прошла в дом не разуваясь.

– Ну, что тебе рассказать? Как все было? Как начиналось? Что ты все вынюхиваешь?

Взглянула на наручные часы. Изящные, серебряные… Хотя вряд ли бы она снизошла до серебра, скорее белое золото. Желтое для Амалии вульгарно.

– Ты, видимо, гадаешь, где Мэтво?

Тревога кольнула в сердце, и сила отозвалась на укол волной ярости.

Если Мэту угрожает опасность, она не позволит…

– Он с сыном и Карлом занят, не волнуйся. Раньше времени не объявится.

Волновалась Кери как раз об обратном, но сарказм Амалии уловила. Ха-ха.

Женщина прошла на кухню, поставила чайник. И чай заварила.

Когда Кери прошла за ней, почуствовала укол в шею, с боку. Маленький дротик, совсем кроха, упал на ладонь…

– Мужчины такие консерваторы… Негибкие, держатся за древние устои. Не готовы принять прогресс и предоставляемые им возможности.

Холод распространялся по телу, и Кери задрожала, не в силах подавить реакцию тела.

Самонадеянная дура она…

– Я использую все. И науку колдунов, и технику людей… И комбинирую между собой.

… хоть и скребется зверь внутри, но у женщин вахили животная часть не столь сильна, подавить легче.

И принять рациональное решение. Винтовка и транквилизатор – именно так действовала двадцать лет назад. Подобным же образом решает проблемы и сейчас.

– Садись, – уже жестким голосом, в котором не осталось ни грамма былой мягкой женственности. Приказ. – Сейчас мы еще чайком зашлифуем, и совсем хорошо будет.

Кери повиновалась.

И снова, привет! – ощущение марионетки. Иное, не такое, как в ночь у источника, искаженное. Словно кто-то искусственно, неумело создал нечно похожее, мерзко извратив суть.

– Пей.

Кери взяла чашку и сделала глоток, обжигая рот кипятком.

Колотить тело от холода перестало.

Настой она частично узнала… Некоторые травы из него. Дурманяще сладкая акация, Гроб-трава, вон, фиолетовенький лепесток плавает, и характерная терпкость конопли… Мда. Высоко лететь, далеко глядеть…

– Пока время есть, расскажу, что там было. Не зря же ты такую дорогу проделала.

Она встала позади Кери, гладя обеими руками по голове, спускаясь по распущенным волосам до плеч, и снова начиная с макушки… Вниз ведет, и вверх, снова вниз…

Так и укачать недолго.

– Ты пей, пей.

… Дротики. Ими в ее клане один умелец пользовался. В ее старом клане, зажиточном, откуда ее отправили… Ладно. Так вот. Дротики. Если не знаешь, чего ожидать, от них даже вахили не увернется. А уж чем смазать, она нашла. И тренироваться время было.

Сначала сынок.

Потом Девид. Анна выбежала к нему, дура… И делай, что хочешь. Никто даже не узнал, что Амалия была там. С поджогом, правда, чуть разошлась, – хихикнула, словно девочка, вспоминая удавшиеся проказы.

– П-п-пч… – Кери постаралась выговорить вопрос. Не сильно преуспела.

Ладони Амалии, трогающие ее голову, терпеть невыносимо. Будто что-то омерзительное копошится, подбирается к разуму.

Когда Инуа применила на ней свою силу, отрезая эмоции, страх… было терпимее, честнее как-то.

– Почему? Ну… Угроза. Моей власти. Моей семье. Благополучию.

… Замуж ее выдал отец. Сделка, скрепление союза. Выдал за сына вожака… А получилось, что за нищего. Денег не было. Совсем ни на что.

Пожалеть? Не получается… Кери поняла, что ее пришли убивать. И выговариваются как перед той, что унесет откровения в могилу.

Амалия в самом деле ничего не боится? У нее план, как выйти сухой из воды? Или так уверилась в непоколебимости своей власти?

– Отец Томаса все ресурсы, все, что имел, вкладывал в клан. Развитие, благоустройство… Бла-бла-бла. ДомА тут эти построил, школу. А семью собственную к нищете приучил. Смех рассказывать… До встречи со мной Томас никогда в ресторане не бывал, считал, что норма это – всегда дома есть, что Боги послали. Кости глодать… Ездил на допотопной ржавой развалюхе, такой… с кузовом. Чтобы и по строительству что-то перевезти, и инструмент, и навоз… Меня – меня! – в такую посадил. Помню свой первый шок. А он ничего не понимал… улыбался.

… Она в другой семье выросла. И к другому уровню привыкла. И не собиралась опускаться до… их уровня.

Наконец-то она оставила голову Кери в покое. Проверила, опустела ли чашка.

Опустела, опустела… На дне остался сиротливо лежать тот лепесток сиреневый.

Амалия, как всегда, полна чувства собственного достоинства, плавно переходящего в превосходство.

– Пришлось выкручиваться.

Не отсюда ли у наркотиков, о которых Мэт упоминал, ноги растут?

– Карл? – усмехнулась четко очерченными губами. – Не ему со мной тягаться. Смешной…

Она хранит семью. Клан. Сына родила – одно это обеспечило пьедестал. Обеспечило прямое наследование. Двух других мальчиков усыновила. Кому как не ей – первой вахили клана – брать под опеку сирот?

А тот мальчишка ее семью разрушить пытался. Увести единственного сына. Разбить клан. Они ему все… а он, неблагодарный. Предатель. Еще и тайной ее, Амалию, пугать вздумал, помощничек! Мол, все расскажет. Прекратить надо…

Что он понимал, соплячье?!

Да и сын ее, как оказалось впоследствии, не лучше.

Такой же слабак, как его отец.

Ее сынок просто хотел поговорить с другом… Поединок там, по-братски выяснить, что да как.

Но женщина умнее.

Посадить в машину. Завести двигатель и столкнуть. Пожар подпитать из заботливо приготовленной канистры.

– Молл же, старая скотина. Мало того, что ту статейку не подтер, хотя деньги взял. Ха!.. Любовь толкает на самые грязные поступки. Он ради сына… а увещевал Пепперфильд эту… что ее любит. Ни сына, ни ее. Себя и деньги он любил куда больше.

Шепот в ухо, от которого Кери чуть не стошнило только что влитым в себя чаем:

– Должна признаться – голову этому борову свернуть было одно удовольствие, – отстранилась, и Кери снова смогла дышать. – Назад, ко дням минувшим… Девиду я тогда перерезала горло. Ты не думай, я сильная вахили. Однако… мать твою не тронула.

Не успела?

– О связи истинной пары мало что известно. А то, что известно, болше смахивает на сказки.

…Анна просто не дышала. Как погиб Девид, так и она перестала дышать. Чудо, что Керол выжила. Как?

Ответить Кери не могла. Словно овощ – откроет рот, и слюни потекут. Думать может, и на том спасибо.

– Мы не знаем, как стало возможным, что родилась ты. Не знаем, на что пошел Девид, чтобы заполучить ту шлюшку, продлить ей жизнь.

За счет своей?

– Существует ли это – истинное, как преподносит наша Изольда. Или всего лишь жажда обладания вкупе с тёмными ритуалами? Уж я-то изучила эту тему, поверь.

Кери охотно верила.

Еще только ритуалов на крови не хватало. Если так пойдет, то выяснится, что ее вообще в пробирке вырастили, подпитывая кровью невинно убиенных… Загрызенных ее папашей.

И не стерильна ли она в таком случае?

– Ладно. Поговорили – и хватит. Поднимайся. Иди.

Взяла за руку и повела. Хватка железная.

Серебристой, похожей на игрушечную, машинки видно не было. Шли пешком.

В сторону леса и болот. К Пятачку.

Шаги давались Кери легко, голые ступни не чувствовали боли от камней и сосновых шишек. Амалия держала за руку, сосредоточенная, внимательная, больше она не говорила.

От ее хватки на запястье синяки останутся.

Но об этом ли ей волноваться?

Кери получила то, что хотела. Правду о смерти родителей. Имя убийцы. И не в силах отомстить. Не в силах ничего сделать.

Только пребольно упасть на землю, покатившись под корни вывернутой из земли ели.

Огромный медведь гризли в прыжке повалил Амалию на землю, челюсти сжались на горле.

Кери смотрела из-за корней, онемевшая и окончательно обездвиженная.

Упасть и откатиться – большее, на что ее хватило.

Вахили все еще пробовала переменить облик, ей это почти удавалось. Но кровь вытекала из тела алым потоком, пропитывала мягкий ковер из сосновых игл. Рана от клыков медведя не порез ножа, это рваное месиво.

Медведь поднялся на задние лапы, проворчал что-то рычащее… Прошелся кругом вокруг мертвого тела. И ушел, оставив Кери среди леса, с трупом растерзанной женщины.

Кери чувствовала, что близость источника тихо, но неумолимо съедает чужое колдовство.

Ее собственное – сильнее.

Слишком медленно. Если бы не медведь, не успела бы. Ни время потянуть – язык-то не шевелится, не поболтаешь; ни обороняться не смогла бы.

Медведь (медведь?!) спас ей жизнь.

*

*

Сколько просидела в лесу, без понятия. Окончательно смерклось.

Отходняк жуткий, с головной болью и тошнотой. Еще слабостью такой, что голову собственную прямо удержать сложно.

Кери опустила ее на мшистый пенек.

Сначала смогла шевелить ртом, кончиками пальцев… вскоре уже ползла и надеялась, что в правильную сторону.

Зверь вахили выскочил на нее, когда уже пыталась подняться на ноги.

Облизал лицо, чуть не уронил обратно в мох.

– Мэт… Слава Богам, ты цел… – обняла, вцепившись в шерсть.

Так, в ее объятиях, впервые она ощутила и увидела превращение зверя в человека. Кокон, который отстранил ее руки, серебристый, яркий, не позволяющий увидеть, что в нем.

Будто ей мало потрясений…

Ее обнимает Мэт, сильно, так что косточки ноют. Но Кери не против. Это именно то, что ей сейчас необходимо. Больше воздуха.

– Осторожно, тут медведь ходит. Гризли… Он… А там…

– Это дед Жаганаши. Я знаю. Они с ковеном приглядывали за тобой. Мы договорились.

Он целовал ее лицо легкими порхающими поцелуями, взгляд заполнила звериная желтизна.

– Извини, я не мог быть рядом.

– А что там… В клане?

– С Карлом засадили этих недоумков. Сава и Браяна.

Как иначе назвать нелюдей, что травили собственный народ? Резервацию, ближайшие городки и деревни… Свою семью?

Ими Амалия управляла, понятно, но… Не верится. Какое бы ни было колдовство, они оставались вахили. Детьми природы, защитниками…

– Браян сам подсел, не думаю, что соображает вообще, что творит.

Или подсадили, когда сопротивляться вздумал.

– Сидеть пойдут вдвоем. Еще люди другие замешаны.

– В человеческой тюрьме?

– С блокиратором обращения. Отрезанными от источника.

Карл в курсе их особенностей. И тюрьму организовал ту, где эти особенности учитываются.

Выходить из леса расхотелось. Уютно, мягко на покрытых мхом корягах. Мэт обнимает, она окутана его силой и запахом. Родным.

Здесь хоть и труп недалеко, но он уже не опасный, молчит и ничем не угрожает. Вопросов не задает.

А там… в городе, снова проблемы. Показания, допросы. Суд… Про смерть Амалии спрашивать будут…

Кери что должна говорить? Гулять вышли, а тут медведь… и задрал. Ее. Саму Кери не тронул.

Медведя искать будут. Может, какого и найдут.

Медведи-людоеды опасны.

– Пойдем. Надо довести дело до конца.

Мэт поднялся и ее за собой поднял.

Дошли до его машины и мужчина оделся.

– Как ты меня нашел?

– Цветочная пыльца и мед, помнишь? Бабочки привели.

…Ощутила чей-то взгляд. Кожей, сущностью. Раньше за собой такой чувствительности не наблюдала, а тут прям до мурашек пробрало.

Обернулась мельком, обводя взглядом парковку у полицейского участка.

Закованных в наручники и кандалы, с тонкой полоской ошейников из тёмного металла на шеях, к участку вели Сава и Браяна. Последний и смотрел на нее, улыбаясь совершенно невменяемой, страшной улыбкой.

– Керол. Наконец-то, познакомимся.

Понятно, как он узнал Кери.

Менее понятно, по каким признакам сама узнала его. Но сомнений в том, что перед ней Браян, не было.

– Похожа на сучку эту! – заорал, в один миг его лицо исказилось, стало похожим на гротескную, грубо вырезанную маску гнева. – Променял семью на какую-то девку!

Непонятно, к кому он обращался. К ней ли, к Мэту или к покойному Деву?

– Зверь, подсевший на наркоту, страшен. – Мэт обнял, закрывая ее своим телом что от взглядов, что от крика. – Если хочешь, иди домой. Я разберусь и приду.

– Нет. Сама.

Мэт проводил в туалетную комнату, где Кери умылась ледяной водой и подышала ровно, глядя в зеркало.

Она жива. Мэт жив.

С остальным они справятся.

Браяна отвели в допросную.

Амалия мертва. Допрашивать осталось двоих вахили да сообщников из числа людей.

Кери стояла за зеркальным стеклом и смотрела на свихнувшегося вахили.

Нормальным притворяться больше без надобности. И окружающим без надобности обманывать себя, убеждая, что у каждого свои маленькие странности.

Странности не маленькие. Они выросли.

– Она не дочь Дева. Чепуха. От оборотня в состоянии зачать и родить только самка оборотня. Мы обменялись кровью, поклялись. А для него эти узы оказались не дороже человеческой шлюхи!

– Истинной пары. Ничто не дороже истинной пары, – не надеясь быть понятым, но озвучил Мэт.

– «…встреть его как брата…» сказал мне тогда отец. Как брата, предавшего семью, и встретил. Отец проглотил. Я – единственный сын и наследник.

Девид и Мэт приблудыши. Принятые в клан в разное время, из разных разоренных семей резервации, что жили отдельно от стаи.

– Как легко отец согласился принять их обратно!

Отец Браяна мыслил рационально. И резурсами не разбрасывался.

– Но по дороге им встретился ты?

– Еще как встретился.

Никто его больше не спрашивал, но, видимо, самому требовалось выговориться.

– Молл пришел на днях к маме. Сказал, что не станет больше молчать. Он… совесть или что там ему покоя не давало.

Эндрю любил мать Кери. По крайней мере, так это преподносил. А что там было на самом деле – страсть, обида, ревность… зависть? Вряд ли даже сам Эндрю это понимал.

– Тогда он увидел случайно, что Анна в городе. В машине этого ублюдка. И показалось ему, что счастливой она не выглядела. Пришел ко мне…

Молчание звенело напряжением, что перетянутая струна.

– Так что произошло на той дороге?

Браян громко рассмеялся и смеялся долго. Пока не выдохся, оставшись лежать щекой на столе и глядя в пустоту.

– Я убил их. И поджег. Не помню точно.

Он очнулся в папиной машине, грязный, в пепле и кровью на руках.

Больше они в семье о той ночи не разговаривали.

Браян принял реальность такой, какой ему показывали.