Текст книги "Кери в мире стаи (СИ)"
Автор книги: Александра Мурри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
*
*
Кери облюбовала прилегающее к библиотеке кафе, где варили отличный кофе и пекли очень вкусные, но очень маленькие – приходилось брать сразу два! – круассаны.
В старом центре, в симпатичных двухэтажных домах из светлого камня. Иллайхе хоть и невелик, а разделение на центр и окраину все равно есть.
– Не знаете, случайно, где мне найти Эндрю Молла? – невзначай поинтересовалась у официантки Трейси, когда та принесла счет.
– Старшего, младшего?
– Предполагаю, что старшего.
– Конечно, знаю, у него же газетная лавка тут недалеко. Это младшего трудно застать, все мотается по стране, а папаша Молл в лавке постоянно. В любой день, в любое время.
Она объяснила, как дойти до киоска и даже не полюбопытствовала зачем он понадобился приезжей девице.
– Спасибо большое, сберегли мне время! – от души улыбнулась Кери, не рассчитывавшая на такую удачу.
– Только… – Трейси колебалась мгновение, прежде чем добавить: – Он не особо приветливый человек.
– Ничего страшного, спасибо!
Источник информации жив, хоть и в возрасте. И он недалеко.
Ее единственная ниточка.
Пока – единственная.
Зато какая!
Газетный трафик, с табачными изделиями. Старик в нем. Одутловатый, с недельной седой щетиной, курящий шибко вонючие сигареты.
Кери вдохнула побольше уличного воздха и решительно шагнула внутрь табачно-газетной лавки. Тренькнул колокольчик над дверью, и та закрылась за спиной, отрезая от свежего воздуха.
Чего только ни сделаешь, гоняясь за обманчивым миражом, что называют правдой.
– О, сколько у вас всего интересного! – Кери изобразила одну из своих светских улыбок. Самую милую и сладкую, на которую только способна.
Чутье подсказывало, что и легкий сарафан в акварельных розочках она выбрала сегодня очень кстати.
Старик уставился на нее не особо приветливо. Или у него всегда такое выражение лица, недовольно-брезгливое? С таким количеством жира, конечно, сложно иметь активную мимику, эффект ботокса. Зато морщин не видно.
Странная трансформация из тренированного и сухопарого, судя по фотографии, пожарника, в тучного курильщика.
– Привет, привет, – подтверждая догадку, пожилой мужчина окинул взглядом ее фигуру с головы до ног и причмокнул губами, чуть не выронив при этом прилипшую к нижней губе сигарету.
– Керол Ли, – протянула ладонь первой.
«Надо, надо, просто сделай это», – продолжала уговаривать себя.
Ей нужна информация, а для этого надо понравиться, наладить контакт. И неважно, как тебе неприятно находиться в этом прокуренном помещении и тем более касаться этого человека.
Как здесь вообще возможно купить газету?! Они же все провоняли никотином! Такое домой принесешь, потом неделю от запаха не избавишься.
– Эндрю Молл, очень приятно. Чем могу помочь? – голос мужчины все еще звучал настороженно.
Керол сняла шляпу и встряхнула волосами, разминая кожу на затылке.
Со стороны старика донесся шумный выдох.
– Ты… Откуда?
– Что, простите?
– Кто ты? – он поднялся из-за прилавка и затушил окурок о край переполненной пепельницы.
– Меня зовут Керол, я тут проездом, – держать улыбку становилось все сложнее. Недружелюбно и слишком пристально смотрел Эндрю.
– Ты ее дочь?
А вот теперь маски сброшены.
Кери впилась в него глазами не менее пристально, чем он в нее.
– Если вы об Анне Пепперфильд, то да. Я ее дочь.
Старик молча смотрел.
Вязкое такое молчание, наполненное смыслами, воспоминаниями для Эндрю и тягостным ожиданием для Кери.
– Зачем приехала?
– За правдой о родителях.
– А о себе? – он неприятно усмехнулся.
– Я знаю, что вы были на месте аварии…
– Знаешь, значит, – перебил. – И откуда?
– Листовка Пожарной части.
Мужчина рассмеялся невесело, грузно осел обратно в кресло.
– Мелочь. Упустили.
– Я прошу вас…
– Не проси. Мне надо подумать, – снова не дал договорить.
Но и Кери не собиралась отступать.
– Вы должны…
– Вот не надо мне о том, кто и что должен! Ты понятия не имеешь, о чем говоришь! И во что ввязываешься! – взорвался громкой тирадой, от его тяжелого дыхания заколыхались страницы близлежащих газет.
– Я не отступлю.
Кери сжала челюсть. Если он хотел ее отпугнуть, то вызвал противоположную реакцию. Когда боялась, Кери нападала.
– Мой тебе совет – поезжай домой. И не свети здесь своим личиком. Если я тебя узнал, то и они узнают.
– Кто они?
– Уезжай сегодня же.
– В чем опасность?
– Упрямая. Как мать.
– Вы ее знали?
– Да ты можешь просто исчезнуть, – проигнорировав вопрос, продолжил запугивать, покашливая между тирадами. – И никто тебя никогда не найдет. Понимаешь? И с большой вероятностью так и будет. Уезжай, пока не поздно.
Кери промолчала, всем видом своим выражая прямо-таки ослиное упрямство. С места не сдвинешь. Здесь заночует, наплевав на вонь.
Эндрю Молл, видимо, прочел это намерение в ее взгляде.
Он опустил лицо в ладони, давя пальцами на закрытые веки.
– Мне надо подумать, – повторил.
– Приду сегодня вечером?
– Завтра. Вечером.
Поколебалась с минуту, но допытываться дальше смысла не было. Подавила нетерпение и тревогу. Никогда еще не была настолько близко к кому-либо из непосредственных участников.
Не сбежит же он от нее из города, в самом деле?
– Спасибо.
Вышла не прощаясь, полной грудью вдыхая свежий воздух улицы.
Ей надо подождать всего сутки.
И правда, какая бы она ни была, будет ее. Не верилось, что все оказалось настолько легко. Пара дней безделья, ленивых прогулок, посиделок в библиотеке и кафе, и вот – нужный человек у нее в руках.
Эх, не стоило, наверное, его отпускать? Ходить за ним хвостом и наплевать на возмущение…
Сутки.
*
*
Телефон чуть не выскользнул из вспотевшей ладони. Сигарета обожгла пальцы.
Эндрю выругался, прижал трубку плечом и затушил окурок.
– Алло?
– Чего надо?
– Встретил тут девушку одну… Ты еще не знаешь, да? Я ей расскажу ту нашу историю.
– Что?
– Расскажу, как все было тогда. Про Анну.
– С чего вдруг? И кому – ей?
– Дочь ее.
Молчание на том конце телефонной трубки напрягало, но за прошедшие годы Эндрю привык к определенной свободе. Поблажкам. Комфорту. Да и не просит он ничего за молчание, так… мелкие подачки. Сейчас – и того не надобно.
– С виду – вылитая Анна. Те же глаза, волосы…
Все еще молчание. И это заставляет потеть сильнее.
Хорошо же, что он сообщает? Первым, как и тогда.
Кто владеет информацией, тот владеет миром. И он, Эндрю, предоставляет эту информацию. Да и то… сам не все знает и понимает в той истории.
– Вряд ли она шум поднимет, а доказательств-то никаких… Забитая какая-то, хоть и упряма. Не отстанет. Одиночка к тому же. Так что… А нам помирать скоро, так хоть душу облегчим.
Сказал и тут же подумал, что они-то живут дольше людей. Ему, может, и помирать, и скоро, а она еще жить да жить будет.
Несправедливо как.
– Дочери? Ты хочешь сказать…
– Я не знаю, кто отец, – перебил, поморщившись. – Анна с кем угодно могла…
До сих пор больно вспоминать, что она выбрала не его. Предпочла какого-то раздолбая, о похождениях которого весь город сплетничал.
Он, Эндрю, мог бы быть отцом ее ребенка. Он мог бы прожить с ней жизнь. Счастливую жизнь, а не то, на что она его обрекла.
Все под откос пошло с того мига, как она не тот выбор сделала.
А предупреждали ведь!
*
Кери продолжала слышать на себе тошнотворный запах застарелого табачного дыма. Вроде и не так много времени в той лавке провела, а ощущение, что пропиталась табачным дымом насквозь.
В висках острыми, редкими пока ударами колола боль, грозящая перерасти в полновесную мигрень.
Подташнивало. И от запаха, и от страха вперемешку с нетерпением.
Завтра.
Эндрю знал ее мать. Был на месте аварии. Аварии ли?
Аварию могли сотворить уже после, как постановку, что сотрет следы того, что случилось на самом деле.
У нее будет правда. Уже завтра.
Вняв в какой-то мере предостережению, отправилась прямиком домой, нигде не задерживаясь и пряча взгляд за широкополой шляпой. Надо все хорошенько обдумать.
Неужели ее родители были связаны с какой-то местной мафией? И те, узнав о Кери, придут и за ней? С непонятными мотивами и целями…
Если не мафия, то кто? Кого имел в виду Эндрю Молл, говоря «они»?
Долгий горячий душ и полбанки предельно ароматного геля помогли против запаха, но голова оставалась тяжелой. В висках пульсировало от тревоги и неясного предчувствия.
Солнце близилось к горизонту, окрашивало водную гладь в яркие осенние цвета.
Кери поддалась искушению и прошла на берег, захватив чашку чая и полотенце.
Нежарко, самое то. Вода прохладная, освежающая. И как Кери уже успела привыкнуть – никого вокруг.
Разделась до купальника и медленно вошла в воду, та приятно обволакивала. Прохлада, свежесть, жидкий шелк… Телесные ощущения отвлекали от мыслей.
Постепенно начала чувствовать дискомфорт, словно на нее смотрят, а она не видит – кто и откуда. Надо выйти из воды, одеться и закрыться на замок дома…
Откуда они только взялись? Две здоровенные белые собаки. Лохматые, мощные, узкомордые, похожи скорее на диких, чем на одомашненных зверей. Они резвились, носясь вдоль линии прибоя, но остановились обнюхать стопку вещей, что Кери оставила на пляже.
Схватили зубами шорты, опрокинули чашку, и та покатилась вниз по песку, разливая чай…
Вандалы блохастые. Еще помочитесь там! – мысленное возмущение не помогало.
И как теперь выходить?
От достигнутых за время плаванья равновесия и легкости не осталось и следа.
Собаки – что за порода такая? – нюхали следы на песке, пока не подняли морды и не уперлись взглядами в купальщицу.
– Привет, песики, – вежливость никогда не помешает, решила Кери. – А где ваш хозяин? Или хозяйка?
В ответ ей «улыбнулись» оскалом во все зубы. Легкий шум моря не заглушил утробного рычания. Кери отступила на глубину, собираясь удирать вплавь.
Случайно или нет, но ее «спас» утренний бегун. Как всегда, босиком и без футболки, в шортах с забавным зеленым орнаментом.
Кери заметила его приближение, а еще – как он поддал скорости после ее негромкого окрика. Громко кричать остереглась: мало ли что спровоцирует собак? – но и допустить, чтобы бегун свернул куда-нибудь, не добежав к ней, тоже не хотелось.
– Эгей! – крикнула еще раз. – Ваши?
Псы при виде бегуна показушно отвернулись, всем видом показывая, что они тут просто стоят и ничегошеньки не делают. Но уходить не спешили. Мужчина зашел в воду и остановился между зверюгами и Кери.
– Вперед! – рыкнул им команду. – Быстро.
Послушались, хоть и не кричал, а тихо, почти шепотом, приказал. Побежали дальше вдоль пляжа к лесу, без единого звука, яростно работая мышцами…
Тренированные убийцы.
Кери хоть и выдохнула спокойнее, но выходить к оставшемуся стоять на берегу мужчине не решилась.
– Извините, если напугали вас.
Он повернулся лицом к Кери, вглядываясь и не двигаясь. В его глазах, как и в черной водной глади, отражался алый закат.
Уверять, что ничего страшного не случилось, Кери не стала. Еще не хватало!
– Извиняю. Вы тут часто с собаками? Хотелось бы знать, когда лучше не выходить.
– Как стемнеет, оставайся дома.
– Аха… – вот тебе поворот. И на «ты» как незаметно перешел.
Теперь понятно, почему данное место не пользуется популярностью у туристов, да и бунгало относительно недорого сдают.
Что он уперся в нее взглядом, будто женщины никогда не видел? Купальник скромный, ничего лишнего не открывает.
Иди-иди, куда шел… бежал.
Глаза темные, волосы, выгоревшие до белизны. Контраст, особенно в сумерках, казался неестественным, завораживающим. Поджарый, тренированный, как и его псы.
– Доброй ночи, – попрощалась первой, нарушая неуютную тишину.
Не до вежливости.
– Прости еще раз. Они… глупые еще.
Сорвался с места, прямо по воде, в которой стоял, подняв тучи брызг.
Быстро бежит. Спешит догнать своих зверюг?
Для верности Кери подождала, пока они не скроются на лесной тропинке, и, торопясь, подхватила одежду с песка, понеслась домой, не уступая в скорости своим нечаянным незнакомцам.
Спать. И ждать останется совсем немного.
С улицы донесся далекий тоскливый вой какого-то зверя.
Что радовало, так это сон – долгий и глубокий. Кери так разве что в детстве спала, будто проваливалась в небытье. Условия для сна «У Тихого» лучше не пожелаешь.
Наутро забытая ею на пляже чашка стояла на веранде, перед балконной дверью. Там, где Кери обычно кофе свой пъет.
Чашка, полная ароматной лесной малины.
Это и взбесило, и напугало одновременно. Вот зачем подкрадываться ночью – или когда, рано утром? – к ее двери, которая сама из стекла и закрывается на хлипкий замочек?
Зачем отвлекать от дела? Недолго ждать осталось, скоро-скоро правда, какая бы ни была, откроется непутевой дочери, спустя двадцать с хвостом лет решившей-таки покопать поглубже.
И не надо ей вот этого вот… бегуна с малиной.
Ягоды оказались сладкими, с кислинкой, теплыми и бархатистыми, какой только может быть лесная малина. И злость только выросла, когда чашка опустела.
Тем утром Кери заметила первую бабочку. Голубую, с черной каемкой на крыльях.
*
А я не сумасшедший – и все это явно не сон.
Э. А. По
*
Вот чего не было в ее жизни доселе, так это трупов. Всамделишных человеческих трупов. И живых-то людей допускалось в эту самую жизнь немного, а уж мертвых… И так погано стало.
И страшно.
Эндрю Молл сидел в глубоком кресле, так обыденно… Выпавшая из пальцев сигарета истлела, и на подлокотнике появились первые пропалины. Благо дерево покрыто лаком, что, наверное, и спасло – задержало возгорание. Но дым вонючий шел, и не иключено, что через полчаса-час случился бы пожар.
Пропало бы все, что хоть как-то еще могло бы помочь узнать о делах старика.
Обыскать дом сейчас, до того как приедет полиция?
За час до этого Кери, не найдя Молла в его магазине, пошла выяснять его домашний адрес, проклиная собственную недальновидность. Спросила у библиотекаря, объяснив, что у них назначена встреча, а где именно – Кери забыла. Та самая нелюбопытная индианка, которая помогла в первые дни и имени которой Кери так и не спросила, не видела причин скрывать то, что все знают. Городок, почти деревня, здесь в таких вопросах проще. Кто и где живет – ни для кого не секрет. А к чужакам, вернее – чужачкам, библиотекарь относилась без предвзятости.
Нашла дом. Недалеко, кстати, от ее бунгало. Пешком близко, что от центра, что от побережья.
Без забора, дом довольно заброшенный на вид. Серая краска слезала с дерева, оставляя за собой светлые проплешины.
Постучала. И снова.
И толкнула дверь, что оказалась не заперта.
Как во сне прошла в гостиную, подошла и аккуратно стряхнула сигарету в пепельницу, что стояла тут же, на заваленном журналами и едой столе. Малодушно старалась не смотреть на аккуратно свернутую шею старика.
А голову прислонили к прикрепленной к спинке кресла подушечке, удобно так… Хотя мертвому все равно.
Обыскивать дом? На это нервов у Кери не хватит. Ни нервов, ни смелости.
Трясущимися руками набрала номер полиции.
Вышла на крыльцо, прижалась спиной к стене и стала ждать, озираясь. Боялась оставлять пустое пространство за спиной, будто кто-то мог подкрасться. Будто, кроме покойника и нее, в доме находится кто-то еще.
Отупение какое-то наступило, мысли казались стопудовыми, еле ворочались в чугунной, по ощущениям, тонко гудящей голове. И пальцы не переставали подрагивать.
Когда через каких-то двадцать минут приехала полицейская машина, потряхивать стало все тело.
Высокий светловолосый патрульный коротко представился и прошел мимо Кери в дом. И стал звонить. Скорая уехала без дела… то есть, без тела. Не их случай, помогать здоровью Эндрью Молла уже нечем.
Престарелый лысый следователь, прелставившийся Карлом Фостером, как поняла Кери, обычно занимался кражами. Иногда машин, в большинстве случаев – лодок и велосипедов. И усложнению уровня предстоящего расследования рад не был.
– Второе убийство, сколько служу… и вот, дождался. Не дали спокойно на пенсию выйти.
Кери молчала, смотря, как двое других полицейских осматривают дом.
– Проедьте с нами, уважаемая.
– Куда? – не сразу поняла Кери.
– В участок. Для выяснения.
– Я же показала вам документы.
Следователь кивал, не отрываясь от своих бланков.
– И объяснила…
– А также вы первая оказались на месте убийства. Которое произошло, как только вы прибыли в город. Так что необходимо пообщаться подробней.
Ну да, неслучайно же он сам себе шею так повернул, что… умер.
Вдруг, это она, Кери, своими руками ему шею свернула?.. Неважно, что выглядит хрупкой и ладони, считай, детские.
Насколько вообще нужно быть сильной, чтобы другому человеку шею свернуть? Тем более, Молл – старик был крупный и тяжелый. Шею его Кери и двумя ладонями бы не обхватила.
К горлу подкатила тошнота. И запах еще этот. Сигаретный дым и прожженное лакированное дерево все еще воняло нещадно. Даже на улице.
Кери чихнула.
– Пройдемте.
До чего же она глупая… Сунулась, ничего ни о ком не разузнав.
Тетушку не расспросив. Берегла, волновать не хотела. Вот и не спрашивала.
А сейчас поздно. Попалась.
Ошибки признала.
Обидно до слез… будто конфету у ребенка отобрали, и ребенок этот – Кери.
Страшно. Убийство – вот оно, рядом.
Совсем рядом.
Из-за Кери? Ее вопросов?
Ее вина?
И характер, чтоб его черти съели и не подавились! Вместо того, чтобы отступить и уехать восвояси, Кери, наоборот, чувствует все большую решимость. И злость. И страх.
Такая взрывоопасная смесь.
Порадовалась, что тетушка все же всучила ей газовый баллончик. Тот, правда, лежал далековато, на дне рюкзака, похороненный под тонной других, более часто нужных вещей. Пока достанешь, десять раз навредить успеют.
Стоит переложить в карман. И быть готовой ко всему.
По правде, сейчас Кери и от тетушкиного альпинистского топорика не отказалась бы…
К дому подъехала хищного вида серебристая машина. Вышла из нее не менее хищного облика блондинка. Не слишком молодая, но красива той классической холодной красотой, что завораживает в любом возрасте. Ледяные голубые глаза, точеные черты, фарфоровая кожа.
– Амалия… – растерялся следователь. – Дорогая, рад вас видеть.
– И что тут произошло?
Женщина не утруждала себя приветствиями. С ходу потребовала у следователя отчета, разглядывая при этом Кери.
– Эндрю Молла убили.
– Убили?
– На первый взгляд, свернули шею, что там точнее – патологоанатом скажет.
Женщина кивнула. Словно это в порядке вещей, что ей полиция докладывает.
– А вы кто?
– Это Керол Ли, туристка. Опросим для протокола.
Следователь, то ли специально, то ли так просто получалось, не давал сказать Кери ни слова.
Не понимая, что происходит и как лучше себя вести, Кери не стала встревать в разговор. Отошла даже, стараясь делать вид, что не прислушивается.
– Держи меня в курсе.
– Само собой, Амалия. Передавай привет сыну. Планировали с ним встретиться на днях, да вот, думаю, не получится теперь.
– Передам, обязательно. Он тоже упоминал, что собирается в департамент по каким-то транспортным вопросам.
Амалия Бруккнер? Жена бывшего мэра и мать нынешнего?
Они тепло распрощались. Словно не на месте убийства беседу вели, а на светском рауте общались.
Подъехала еще одна машина, на этот раз не полицейская, которых на подъездной дороге стояло уже целых три, а похожая на скорую. Видимо, за телом.
Дом огородили красно-белой лентой.
А Кери повезли в участок.
Допрашивали часа три. С перерывами. Даже чай предложили. Правда, принесли кофе, но Кери и ему несказанно рада.
Что от нее хотел услышать Карл, Кери так и не поняла. Вопросы задавал по кругу. Кери казалось, что он просто тянет время и нащупывает подход, чтобы… Что?
Об этом у Кери догадок не было.
О цели приезда рассказала, как есть.
– Вы ведь в то время, двадцать лет назад, уже работали на этом участке, так?
Услышав имена ее родителей, следователь лишь крякнул. Без комментариев. В ответ на этот выразительный и без слов звук Кери не удержалась от собственных вопросов.
– Вы ведь понимаете, что эти смерти связаны? Вот, кстати, копия статьи Молла о той аварии.
Выложила распечатку листовки перед следователем.
Тот пробежал ее глазами, после чего Кери услышала еще один нечленораздельный звук.
– Я тогда только пришел, я из Оклейна родом. Так что о тех делах не осведомлен.
– Он хотел мне о чем-то рассказать. О чем-то важном. И предупреждал об опасности.
Следователь ее выпад снова проигнорировал.
Кери принесли еще один кофе, попросили подождать и закрыли дверь.
Время перевалило за полночь. Телефон как на зло разрядился, который час узнала по колокольному трезвону, донесшемуся из-за окна.
Из полудремы выдернули приглушенные хлипкой дверью голоса:
– Задерживать оснований нет?
– Нет.
– Тогда я ее забираю.
– А тебе она кто?
– Соседка. И добрая знакомая.
– И когда вы успели так близко познакомиться?
– Это допрос?
Кери приподняла голову, щурясь на яркий свет. Ей удалось немного подремать, используя вместо подушки собственные скрещенные на столе руки.
– Пока нет. Но ты уверен в том, что делаешь? Здесь ей хотя бы безопасно.
– На все оставшиеся до отьезда дни ее тут запрешь?
– Можно попробовать. А ты что будешь делать?
– По обстоятельствам.
Голос собеседника смутно знакомый, тихий и глубокий.
– Бывай.
– Гых… – следователь в ответ снова издал какие-то невнятное междометие. Наверное, к нему еще и жест прилагался – махнул рукой, сдаваясь.
Интересные дела, однако. В участке ей, значит, безопасно, а снаружи нет? И это говорит следователь полиции, представитель властей?
Дверь открылась, и в проеме показалась сначала лысая голова Карла Фостера, а после и остальное туловище:
– Вы свободны. Извините за неудобства. Оставайтесь на связи до окончания следствия, – предупредил, приглашающе распахивая дверь шире.
Кери медленно поднялась. После долгого сидения ноги, да и все тело, казались деревянными.
Собеседником с тихим голосом, который ее вызволил, оказался бегун с пляжа.
– Привет, – кивнул, разглядывая.
– Привет, – устало улыбнулась Кери.
Подыграем, раз «добрыми соседями» назвал.
Она даже имени его не знает.
Вышли из здания. На улице темно, желтый свет фонарей не разгоняет темень, скорее сам от нее скукоживается в дрожащий комочек.
Мужчина выудил из кармана джинсов ключ, и припаркованный перед зданием джип подмигнул круглыми фарами.
– Садись. Поговорим.
Кери решила послушаться. Страха не было, что-то другое… близкое страху. Волнующее. И дрожь по спине проходила вовсе не от ночной прохлады.
– Аккуратно… – Мужчина перегнулся через ее сидение и придержал дверь.
Кери, когда закрывала за собой, чуть не придавила голубую бабочку, что залетела в салон следом.
Бабочка метнулась в сторону и осталась на улице, отпугнутая резким движением. А Кери вжалась спиной в сиденье, замерев нос к носу с незнакомцем.
– Как тебя зовут-то? – поинтересовалась не особо вежливо, но это от нервов.
– Мэт.
– А я Керол. Кери. Приятно познакомится. И спасибо… что вытащил оттуда.
От непривычной близости комкала слова и торопилась говорить, пытаясь как-то сгладить момент.
Мог бы и отодвинуться уже.
– Ты в курсе, куда ввязалась?
– Нет, – Кери ценила в людях честность и сама старалась не кривить душой.
Взгляд Мэта потяжелел. Он медленно моргнул и, когда открыл глаза, Кери увидела в них звериную желтизну.
– Кери.
– Да?
Мужчину словно передернуло, он отвернулся и – показалось или нет? – провел щекой по ее распущенным волосам. Трудно верить собственным ощущениям, будто замороченная.
Наконец, он вернулся на водительское место. И когда Кери снова удалось поймать его взгляд, то глаза были темными. Карие или черные – не понять.
Выдохнула. Показалось.
– Я отвезу тебя домой. А завтра встретишься кое с кем. Она тебе все расскажет.
Вопрос, не убьют ли эту кое-кого до утра, Кери оставила при себе.
Бабочка, та самая или уже другая, нагнала Кери у бунгало. Подозрительные насекомые, хоть и красивые.
В тишине они доехали и так же молча вышли из машины.
– Я оставлю тут машину, не против?
– Оставляй.
Создать видимость, будто он с ней в доме?
Прикусила язык, чтобы не предложить и в самом деле остаться с ней. Кровать-то одна, хоть и королевских размеров. А диван как скамейка, из плетеного тростника, неудобный.
Точно, пора спать. Никак от всех треволнений ей такие мысли в голову лезут. Приглашать мужика, которого второй раз в жизни видишь, – причем оба раза при скверных обстоятельствах! – переночевать.
Сил не осталось ни на что.
– Спокойной ночи.
– И тебе.
Отвернулась, и грустно так стало. Для душевного спокойствия стоит держаться от этого Мэта подальше. А то качели сплошные: то эйфория необъяснимая, то «здравствуй, грусть»!
