Текст книги "Тайна Некроманта(СИ)"

Автор книги: Александра Меньшик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Красивые, – граф явно любуется.

– Отрежу, – грожу.

– Только попробуй, – таким же мурлыкающим тоном парирует он.

Шмыгаю носом.

– Вы объявили мне войну.

– Погоди, не сейчас, – утыкается носом в шею. – Перестань отталкивать.

– Могу задать вопрос? – внезапно становлюсь смелее я.

– Любой, солнце, – в это время кто-то продолжает изучать мои волосы.

– Вы можете повысить Чарли – слугу, сына Крокуса?

Граф пересаживает перепуганную меня на колено и всматривается.

– Зачем?

Впадаю в ступор. Действительно, зачем ему надо?

– Чарли – друг. Хороший.

Ничего умнее придумать не смогла.

– Наивная моя, – водит большим пальцем по щеке, опускается к подбородку. – Не вижу смысла.

Не могу же сказать, мол, ему ходить не в чем? Или "просто хороший человек"?

– Граф Кадавер...

– Теодор, – перебивает он.

Слишком. Все слишком. Пытаюсь освободится, как ни странно, отпускает. Выглядываю в решетчатое окно. Одинокий мужик тянет бочку.

– Элли, – опять все сжимается. – Не молчи.

Значит правду хотите?

– Монстр. Вы – настоящий монстр. Не боитесь убивать людей, делать с ними ужасные вещи. Вы одержимы!

– Как и ты, – спокойно отвечает Теодор. – Теми духами, что окружают нас. Мы – последние. Темная материя. Не могу объяснить тягу к тебе, но она ненасытна, – встает.

Бежать!

– Нет. Не убежишь.

Выхода нет. Конец. Сдавайся.

– Прошу, умоляю, отпустите. Отпусти.

Граф понурил голову и отвел глаза.

– Мы так похожи. Я тоже не сплю по ночам.

Ждет реакции, которая наступает незамедлительно.

– Я – не убийца.

Смеется.

– Я тоже.

Он издевается?

– Я – исследователь.

Походу да.

Наши лица слишком близко. Упираюсь лишь в дверь. И тут... случается невообразимое. Его губы мягко касаются моих. Почти незаметно. Но явно, по телу прошелся разряд. Так странно. Уйди! Закройся! Что происходит?! Соображать трудно. Мысли уносятся вдаль. Нет. Сдалась. Снова.

– П-пожалуйста, – набираю воздуха. – Остановись.

– Ты этого не хочешь.

Да. Прав. Действия расходятся со здравым рассудком. Ноги слабеют. Меня осторожно сажают на одну из корзин. Как повести себя – не знаю. О таком лишь в книгах читала. Граф оказывается умелее и говорит:

– Разрешаю дотронуться до себя.

Ого. Неужели раньше никто этого не делал?

Упираюсь ладонями ему о грудь. Он делается настойчивее. Пытаюсь ответить так же – не выходит.

– Погоди, – отрывается. – Ты все можешь.

Жить с братьями и не вырасти в один сплошной комплекс – невозможно.

Смущенно краснею и прячусь дальше в темноту.

– Нет-нет, – хрипло говорит он.

Почему в платье жарко?

Все начинается заново. Только теперь без сопротивления. По натуре, как давно поняла, я не лидер. Поэтому дала полностью контроль мужчине, ненавистного мной. Буквально растворяюсь в каждом нежном поцелуе. Этот человек бывает нежным. Каждое движение – ответственность.

– Такая худая. Завтра прикажу накормить тебя побольше.

Только этого не хватало! Никаких поблажек.

– Не надо.

– Закончим разговор в моей постели.

Лицо покрылось краской. И рука инстинктивно оставила пощечину. Использовал. Наивная дурочка. Просто использовал.

– Будьте прокляты! – за что? Что я сделала не так? – Больше не приближайтесь ко мне!

Граф удивлен. Нет, ошарашен. А теперь – время бежать.

По пути наступаю на коричневый осколок горшка и, потеряв равновесие, упираюсь ладонями о кафель. Поднимаюсь. Грудь содрогается рыданиями. Лицо опухло, как и несчастная лодыжка. Стараюсь не шуметь, что бы не вызвать всплеск негодования у слуг. Лед. Необходимо приложить лед. В мыслях уже совершала расправу над собой. Тело не подчинялось абсолютно. Тогда и сейчас. Благо, комната оказалась рядом. Подпираю дверь стулом на всякий случай. Как же стыдно!

В ту ночь я долго не могла заснуть.

Утро. Здравствуйте перемены.

Жестокий, беспринципный. Получает все, что хочет. Только я – не все. И он меня не получит. Решил сделать куклой? Не выйдет. Такие громкие слова – лишь повод затащить в кровать.

Где расческа? Смотрю на золотые локоны, вьющиеся у бедер. Где-то лежали ножницы. Порылась в ящиках. Вот! Наконец-то. Отражение в зеркале злорадно ухмыляется.

– Волосы красивые? – один рывок.

Сначала искромсала, а затем уже подравняла. Теперь кудри доставали до лопаток. Из них получился симпатичный хвостик.

– Пока, белокурая девочка.

На тренировке.

– Элла?! Ты что наделала? – Чарли потерял дар речи.

Жизнерадостно беру шпагу и вытягиваю во всю длину.

– Ничего, – тряхнула головой. – Ровным счётом.

Просто немного подравняла. Чуть-чуть.

Друг долго пялится, затем вспоминает зачем тут и следует моему примеру.

– Ладно. Давай попробуем посмотреть, что ты умеешь.

Делаю выпад. Мимо. Второй. Аналогично. Чарли двигается быстро и вскоре моя шпага оказывается на земле.

Руки на колени, голову высь. Малый протянул флягу.

– Вода?

– Ром.

– Нет. Спасибо, – лучше не играть со спиртным.

– Как хочешь, – пожимает плечами Чарли и делает глоток.

Вовсе не назовешь его тринадцатилетнем...

Тренировка продолжается.

Блок. Промазываю. Падаю. Солнце еще палит! Духота стоит знойная. Где кактусы? Ау! Вон, перекати-поле пролетело.

– Плохо все, – делает еще один глоток.

– Завязывай, – советую.

– Хорошо, мам.

Выпад. Вторжение справа. Отражаю. Слева... Лезвие оставляет кровавый след.

Кричу и падаю. Скрежет, словно по кости гвоздем.

– Предупреждал, – косит траву концом шпаги Чарли.

Нестерпимая боль. Неужели так глубоко? Еще один крик. Сиплый. Слезный. Ну все к чёрту.

Не сдавайся, Элли.

– Последний раунд, – меня дружески поднимают с земли.

Вокруг – ни служанки.

– Идет.

Атака сверху. Блок. Нападение. Промах. Нападение. Попала!

Рука крепко держала клинок у артерии мальчишки.

– Молодец. Успех.

Шутливо танцую польку и делаю книксен.

Тем временем, тучи сгущались.

***

Когда нужно было идти к карете, ехать за платьями для подруг, я замешкалась. На предплечье красовалась уродливая повязка, которую сложно скрыть даже самыми плотными рукавами. В итоге, решила, что лучше надеть свободный костюм – не на свидание же. Извлекла новое (принесенное, в комнату, пока я спала) платье. И невольно залюбовалась: никаких вычурных тесемок, отделов и кружев. Просто и красиво. Неглубокий вырез, белый воротник, свободная юбка до колен.

Сегодня шел дождь. Погода не располагала к прогулкам вообще. Только, видно, этим барышням и в грозу не страшно ехать к портному. Даже в ураган, наводнение... Осень. Похоже, наступает осень. Месяц пролетел незаметно: постоянные тренировки, отдых с подругами (идем к портному не первый раз), посиделки с Чарли, исследование магических материалов, которые, кстати, оказались очень интересными. Я всерьез увлеклась рунами и на моей руке уже красуется закорючка для защиты от черной магии. За целый месяц я боялась лишь одного – встретиться с Фредом. Брат, слышала, времени зря не теряет. Укрепляет позиции.

Если говорить о графе Кадавере, то он в последнее время упорно торчит в башне. Стараюсь избегать его. Вообще. Не так уж сложно. Учитывая социофобию, развитую в огромных масштабах. А еще, мою ненависть. На себя. За слабую силу воли. Признаться, что тот поцелуй был противен – соврать. Но видеться более не хочу.

– Я – не убийца. Я – исследователь.

Не забыть корзинку – в деревне продают потрясающие яблоки "золотого" сорта. Но Лили больше любит эксперименты. Например, фиолетовую малину или синее яблоко. На мой взгляд ни то, ни другое не заслуживают внимания. Так как отличаются лишь цветом.

К карете бежала быстро. Холодный ветер теребил волосы. Горизонт отделался розовой полоской. Обожаю небо. Внимание привлекли двое странных людей в черных балахонах, они постоянно оборачивались. Словно кого-то боялись. Один носил длинную бороду, а другой... ее не носил. Скорее всего, молод. Подумала о сходстве с Чарли. Незнакомцы семенили к башне графа. Действительно. Ведь только граф любит собирать рядом убийц, разбойников, воров и прочий сброд. А потом удивляться, откуда яд? Справиться. Почему-то безукоризненно в этом уверена. Это же Кадавер – его бояться. Неспроста.

– Элли! – крикнула Коралина и махнула рукой в розовой перчатке. – Чего застыла на месте?

Еще раз посмотрела на башню, затем вздохнув поплелась на голос.

***

Чарли, будучи семилетнем мальчиком, прислуживал у графа. Вытирал ботинки, чистил плащ, выполнял всю грязную работу. Он бескорыстно хранил тайны одну за другой. Иногда казалось, что ближе Чарли, к графу никого нет. Тот пил. Сильно. Если работа шла насмарку, Кадавер опустошал большие запасы спиртного в погребе. Алкоголизм начался у него еще очень давно. После смерти родителей. От этом тоже знал лишь Чарли. Он отчаянно пытался, чтобы граф не причинял вред другим, так как, являясь счастливым обладателем светлой магии, мог приглушать темную. Но с хозяином дела обстояли иначе – мощный источник очень сложно прикрыть. Он словно выворачивает изнутри, толкая на опасные, а порой и агрессивные действия.

– Желаете просохнуть? – семилетний мальчик уже тогда знал, что значит «просохнуть», и вполне себе представлял как Это должно выглядеть.

– Нет, – стонет Кадавер. Душа мечется как птица в клетке. – Желаю умереть.

Чарли со вздохом спрятал кубок с вином и притворился, что ничего нет.

– Так лучше?

Граф поднимает свои синие, иногда кажущиеся черными глаза и говорит:

– За что мне это? – пальцы его сухощавых рук покрылись изморозью, так происходило всегда, когда внутри у него разгорелся источник.

Чарли не ответил, продолжая прятать алкоголь.

– Я мерзну изнутри, – кричал на коленях граф. – Понимаешь?

Он хватает за шкирку мальчика.

– Да, – испуганно лепечет Чарли.

Конец. Всему.

Кадавер пятится к холодным мраморным ступеням и, поддавшись порыву безумия, сообщает:

– Сын Крокуса, зажги огонь.

Чарли не может пошевелиться.

– Живо!!

Мгновенно соскочил и принялся раздувать в сухих палочках искры. Вскоре теплое пламя согрело помещение. Граф выглядел жутко: темные мешки под глазами, острые, впавшие скулы и тонкие поджатые губы. А еще медальон, пульсирующий ярко-зеленым.

Чарли оставалось только молиться.

Об этом воспоминании напоминает лишь тонкая рожая полоска на горле, оставленная самым сильным Некромантом королевств – графом Теодором Кадавером.

***

Постоянный грохот. Разговоры прохожих. Запах серы. Я смотрела и не узнавала город, ведь прошел лишь месяц войны, а тут вместо некогда красивых построек – руины. Торчащие железные балки, обрывки ткани, втоптанной в землю, сгоревшие куклы с безжизненными лицами из двух разноцветных пуговиц. Подобрав одну такую куклу, ощутила мягкое движение воздуха. Маленькая владелица стояла неподвижно: глаза открыты, руки вытянуты. Если бы не привыкла – испугалась. У девочки не было одного глаза – лишь обгорелый белок. На платье из сплошных заплаток – дырки, также прожженные чем-то. Начинаю медленно сомневаться в правильности своего решения, насчет "развлекательной" поездки. Я, Флер, Коралина, Лили и Эл остановились у прозрачной витрины, через которую виднелись чуждые мрачности окружающего мира платья.

– Смотри! – возбужденно показывала пальцем Коралина. – То самое!

Смотрю на тусклое персиковое платье. Бусины, кружева...

– Элли, тебе нравится?

– Не очень, – честно отвечаю я, поморщившись.

Подруги промолчали. Стоило нам войти в просторное ателье, как тут же поднеслась полная низкая женщина в смешных панталонах и юбке. Одна я не с интересом разглядывали швею, а искала взглядом то, что нужно. А именно – черное элегантное платье. Дерзкий эксперимент.

– Хочу что-нибудь пышное, цвета зимнего рассвета, – мечтательно заявила Коралина.

– То самое, голубое, – вставила Лили свое.

Гам. Сплошная какофония. Решила отстраниться от ненужного шума и нырнула в самую глубь магазина. Руки скользили по тканям. Зеленые, розовые, красные – все не то. В большой круглой коробке лежали маски, украшения и прочие безделушки. Именно туда я решила в первую очередь заглянуть. Сначала ничего не нащупала, зато потом почувствовала под пальцами мягкий бархат. Платье извлекалось легко и сразу меня поразило: белый аккуратный воротничок, суженная талия, длинный прозрачный шлейф, открытая спина, прозрачные рукава с кучей мелких бриллиантов. Я долго всматривалась прежде чем поверить. Чудо. Настоящее.

Вышла к галдящим подругам меланхолично. Они не заметили.

– Первая конура моя, – Лили уже удерживала в руках голубой сверток.

За ней подтянулись и остальные.

Когда каждая выходила смотреться, её сопровождали овациями я и швея. Последней вышла Коралина.

– Неплохо, – состроила серьезное лицо Эл (выбравшая потрясающее зеленое платье). – Элли, иди, покажись.

Закрылась в конуре и втиснула ба платье. Оно село как влитое. Фигурка сразу показалась в нем стройнее, а ноги длиннее. Махнула отображению и уверенно вышла. Раздалось дружное "обалдеть".

– Прости, за красавицу тебя никогда не считала, но в этом платье – просто нет слов, – приятно слышать такое от Флер.

– Необычно. Страстно. Смело, – прокомментировала швея и подмигнула.

Немного краснею.

***

Вышли мы ближе к вечеру. Небо затягивало черными тучами, лишь вдалеке маячил яркий свет. Зажигались фонари и нашими спутниками становились редкие прохожие. Война. Разруха. Тысяча смертей из-за глупых амбиций. Припоминаю брата и его стратегию: "проигрывать не в моих правилах". Высокомерный выскочка. Лишь тогда, когда он закрыл меня в комнате с тем страшным шкафом, я это поняла и начала избегать его. Как зараженного смертельным вирусом.

Хотелось помочь всем этим людям. Наплевать на гордость, прийти к графу и просто попросить. Остановить это все. Он может.

– Рядом ярмарка открылась, может, сходим? – предложила Эл.

– Да ну, там много пьяниц, – пренебрежительно ответила Коралина.

– Сейчас – там пусто, – парировала Лили. – Пьяницы вымерли.

Один нет.

– Флер?

– За.

– Элли?

Задумалась. Для правдивости даже сделала самое умное лицо, на которое была способна.

– Ну да.

Смеявшись и балуясь мы направились к сломанному колесу, деревянным лошадкам, перегоревшим гирляндам. Уже на пути мне сделалось нехорошо. Кишки выворачивало наизнанку. Как предчувствие. Или что-то типа того.

– Не бойся, мы же вместе, – подбодрила Лили. Только легче не стало. Совсем.

Девушки легкомысленно помчались вперед. Нет. Не могу. Правый бок неистово заколол и я вынуждена была остановиться, разглядывая носки новых туфель.

– Эй, Элла, ты чего? – Лили взволнованно приблизилась.

– Идите, все в порядке, – через силу сказала я.

Но странная боль усилилась до того, что я услышала тонкий писк в голове. Рядом кто-то есть. Кто-то НЕНАСТОЯЩИЙ. Остановились и остальные. Они испуганно сжались и мне даже стало по-настоящему их жалко. Колеса искусственного поезда заскрипели, вагоны двинулись. Невидимая сила двигала сломанные аттракционы.

– Что происходит? – спросила Коралина.

Ей не ответили. Дичайший страх пробрал до костей. Он, как змея, струился по спине.

Факелы гасли один за другим. Чёрная магия. Тут кто-то темный. Распрямилась и огляделась – никого (на первый взгляд). Гробовая тишина. Затишье перед бурей.

Лопнуло стекло. Флер вскрикнула. У нее началась истерика. Никто больше не поможет. Никто. Потянулась к платью и порвала ткань, сделав его предельно коротким. То же сделала и с рукавами.

– Есть спички? – такого уверенного и строгого голоса никак от себя не ожидала.

– Нет, – пискнула Эл.

– Есть, – поглаживая вздрагивающую Флер, протянула коробок Лили.

Схватила сразу пять спичек. Яркое пламя вызвало резь в глазах. У меня был план. Смелый. Но если ничего не сделать – мы умрем. Корсет успешно сброшен. Села на землю и закрыла голову руками.

– Элла.

– Не троньте меня!

Создам щит. Под тихие завывания представила темноту. Оттуда шел маленький старикашка, подрагивающий будто от нервного тика. Он имел большие, глубоко посаженные глаза, тонкий нос и всклокоченные волосы. Старикашка специально заглушил свет, чтобы смочь сбить нас. Но он не знал меня. Способность видеть в темноте обнаружила у себя после инцидента со свечами.

– Что тебе нужно?

Невнятные предложения. Запутанные слова.

– Повторяю: чего ты хочешь?

– Д-домой. К-к ма-а-ме.

Боже. Это ребенок. Слезы невольно подступают к глазам. Я делаю фатальную ошибку – жалею его. Сердце пропустило удар. Мальчик обернулся большим жуком. Один большой глаз из множества маленьких моргнул.

Кричала. Кричала до глухоты. До хрипа. Не могу поверить! За волосы кто-то потянул. Ударилась об ржавую трубу.

– Прекрати!

Подруги вышли из оцепенения. Но они не могли сделать ровным счётом ничего. Так как не видели. А я видела. С закрытыми глазами. И открытыми. Нигде не спрячешься. Нежный голос поет колыбельную. Прикосновения, улыбки, поучения. Все вмиг оборвалось.

***

Рука гладила меня по волосам. Чувствую внимательный взор. Одно знаю точно: я в безопасности. Сильно хочется пить. Веки словно приклеились. Раздается глухой звук закрывающейся двери. Быстрые шаги.

– Эллион.

В рот попадает холодная вода. Жадно глотаю её, стараясь не потерять ни капли.

– Твои подруги принесли ко мне, у них шок. Что произошло?

Губы немного смочились, теперь ими можно шевелить.

– Ничего.

– Никому не расскажу, – заверили снаружи.

– Кто вы? – хрипло интересуюсь я.

Молчание.

– Уилл, – задумавшись, добавляет. – Мы не встречались, но я знаю вас. Вы – друг Чарли.

С трудом киваю. Друг Чарли? Интересно.

– Что произошло? – настойчиво повторяет Уилл.

Не могу рассказать. Он решит, я свихнулась.

– Не решу, – спокойно говорит этот странный парень.

– Читаете мысли? – с усмешкой интересуюсь.

– Да.

Глаза открываются. На меня смотрит пронзительными зелеными глазами полный мальчуган лет двенадцати. Он наклоняет голову в одну сторону. Затем в другую, разглядывая меня как какую-то экзотическую вещь.

– Правда? – унимаю дрожь в руках. Такое бывает.

– Вспомни что-нибудь. Чур, по правде, – по-детски щурится Уилл.

Хорошо. Попробую. В голове всплывает замок. Кувшины. Холодный голос. Поскорее меняю тему. Вода, лихой бег, теплый воздух. Водяные брызги. Веснушки.

Мальчик расплывается в улыбке.

– Красиво. Прогулка с Фредом, не так ли?

Могла бы, расширила глаза от ужаса. Кто он?

– Телепат, – подтверждает догадку Уилл.

Бежать. Только не могу встать.

– У тебя смешные мысли, – он продолжает упорно копаться в них.

Иди к чёрту.

– Ладно, – смеется.

Затем посерьезнел. Такое забавное личико. Нахмуренное детское.

– Что случилось?

Я поняла, что передо мной такой же ненормальный. И доверила:

– Напал темный.

– Сочувствую, – он пожимает плечами и убирает волосы с моего лба.

– Ты врач? – в свою очередь спрашиваю.

– Типа того. Учусь, – подмигивает Уилл. – У Крокуса.

В горле пересохло.

– Смерть – это благословение.

Вспоминаю вдруг страшные слова. Затем... этот поцелуй. Как я могла? Чудовище. Какое чудовище.

Уилл пялится в ноги.

– Знаю, не мое дело. Но могу на время спрятать от графа. Ты права, он – чудовище, последнее в магическом роде.

Знаю, поверь. Хладнокровный убийца. Глаза, в которых гаснет жизнь.

Уилл поправляет дырявое одеяло. Замечаю на тыльной стороне его руке татуировку – треугольник.

– Тебе необходимо спать. Завтра вернешься.

Я действительно устала. От всего.

– Спасибо, – тихо шепчу, засыпая.

Знала бы, что стоило отвлечь внимание, как мальчик кинул что-то в стакан с водой.

***

Боль. Тяжело дышать. Перед глазами плывут очертания комнаты. Беспомощно озираюсь, окликая кого-нибудь. Никакого ответа. Однако скоро жесткие руки хватают меня, поднимают с кровати и несут в неизвестном направлении. От страха и безысходности прижимаюсь к человеку. Почему все вечно распоряжаются мной как с куклой? Я – живой человек, который всего лишь хочет вернуться домой, на Север в замок, и спрятаться подальше. Обнять отца, братьев.

– Кто вы? – слабыми пальцами цепляюсь за воротник несущего.

Он не снисходит до ответа.

Где Уилл, Чарли? Где подруги? И, последний вопрос, куда я влезла?

Сорочка промокла. Хоть выжимай. Глаза закрыты. Что-то не так. После обычного потрясения нет таких симптомов.

– Прошу, оставьте меня, – жалобно прошу.

Грохот открывающейся двери. Поистине огромной. И голос со стальными нотками:

– Она здесь, сир.

Голыми ногами касаюсь холодного пола. Точнее, меня ставят. Моргаю. В голове проясняется. Глаза видят четче. Большой зал, украшенный рыцарской атрибутикой, розы, много роз истончают приятный, чуть ли не родной запах.

Не стоит прикладывать усилий, чтобы увидеть лицо ухмыляющегося брата. На нем кожаные перчатки, длинный плащ, а в руках обожаемый стилет. Выглядит очень властно. Не помню до этого его таким. Первым порывом было – бежать. Вторым – обнять вроде как родного человека.

– Опять суетишься, зверек? – Фред спускается по ступенькам с трона, не отводя от меня глаз. – Неважно выглядишь.

Он совсем рядом, дышит в макушку.

Поднимаю глаза.

– Отец мертв? – его руки сжимаются на плечах.

– Да, – глаза Фреда имели болезненный огонек.

Мы оба молчим. Есть желание прикоснуться. Тянусь к нему. Фред сначала допускает, затем отлетает как ошпаренный.

– Эллион, – он кашляет, обратив все внимание на окно. – Я соскучился по тебе. Но... Кое-что изменилось.

Интересно узнать что.

Фред тянется рукой к моей щеке, но я не даю дотронуться. Увожу плечом назад.

– Я – лорд. Выжил благодаря тому, что буквально приручил напавшую армию. Отец оказался недальновиден, – он закусил губу. – Не предпринимал ничего. Теперь все изменилось. Сплошная война. Я вырос, разрушился тот устойчивый мирок.

– Зачем ты меня сюда привел? – холодно. Изо рта валятся клубы пара.

Фред проводит по мне отсутствующим взглядом и говорит:

– Скоро новая армия начнет сжигать ведьм.

В голове нет мыслей. Одни эмоции. Грудь защемило.

– Я-я не ведьма, – пытаюсь казаться уверенней.

Появилась злобная ухмылка на лице брата. Его лицо оказалось слишком близко с моим.

– Слушай меня внимательно, Элла. Я – твой враг, и уничтожу всех, кто обладает необычными способностями.

– З-зачем? – теряю способность разговаривать.

– Хотя... Все может быть по-другому. Ты тихо соглашаешься на свадьбу, я даю тебе все нужное для нахождения себе подобных и мы создаем новую эпоху.

– Нет!! – пячусь назад. – Никогда!

Он все спланировал.

Уничтожить всех магов – безумие.

– Для начала построю вместо нашего фамильного замка военную базу, – Фред меряет шагами комнату. – А вместо графского – уже свой.

– Неплохой план, – смело заявляю. – Жаль, ему не суждено свершится.

Брат оборачивается.

Из декоративного рыцаря выхватываю кинжал. На удивление легкий.

– Элла, что ты собралась делать?

Сжимаю крепче.

– Увидишь.

Не успела добраться до мягких органов, как меч Фреда остановил мой и свободной рукой схватил за горло. Беспомощно дергаю ногами. Голова слегка кружится. Адреналин в крови не затихает.

– Гляжу, ты многому научилась. Но, боюсь, этого не достаточно.

Он с силой швыряет меня на мраморный пол. Раздался неприятный хруст. Левая рука не двигается.

Судорожно перебираю в голове заклинания.

– Сестренка, почему лежишь? Больно? – издевательски пинает.

Изо рта течет темная кровь. Дыхание сперло.

– Ты принимаешь мое предложение? – Фред тихо переспрашивает, придавая голосу мягкую окраску.

Переворачиваюсь на спину. Боль не прекращается, а наоборот, становится сильнее.

Последнее слово? Последнее заклинание.

Выдыхаю его и под медленно тяжелеющими веками вижу как ноги брата подкашиваются.

Неизвестное время. Неизвестное место.

Как ужасно пахнут лошади. Отвратительно. На одиноком, блеклом пейзаже тает красный закат. Редкие деревья стоят поодаль. Меня поддерживают за талию, потому что сама даже не в силах сидеть. Кровь остановилась, но на губах по-прежнему чувствовался её привкус.

– Куда меня везете? – неприятно, когда с тобой обращаются как с неодушевленным предметом.

– Заткнись, – шипит человек, больнее прижимая.

Понемногу чувствую улучшения, так как могу снова разговаривать.

– Я победила Фреда.

– Ага, – ухмыляется (представляю, потому что не вижу его лица). – Сказать заклинание наоборот – что-то новое.

То есть вырубила брата не я?

– Да еще так самонадеянно не подстраховаться, – продолжает незнакомый (хотя, постепенно догадываюсь, кто он). – Зачем ТАК рисковать собственной жизнью? Зачем?

– Не знаю, – буркнула в ответ.

– Замечательный ответ, – съязвил он.

Остаток пути пробыли в молчании.

Вечер. Ванная.

Теплая вода успокаивала, а больная рука проходила, не пришлось даже идти к лекарю. Тем более, что Крокуса видеть не хочу. Меня всегда мыли, так положено у высоких особ, служанки. Правда, в последние годы проживания с семьей, мыться приходилось самой. Если сначала волосы казались черными, из-за кусков земли, то сейчас положение предстояло намного лучше. Грязь плавала на поверхности воды, и я иногда её отодвигала. Тяжелой заколкой мокрые пряди были подцеплены сверху. Казалось, что с меня слезает корка по причине которой кожа не могла дышать. Сухую кровь вытерли полотенцем. Теперь губы не казались месивом. Тело слегка потряхивало, потому что нагрузка была колоссальная.

Встаю. Приятная вода стекает по ногам. Горничная бережно вытирает и наряжает меня в халат. Она убирает заколку и начинает расчесывать мокрые волосы.

– Почему вы сразу не вернулись? – неожиданно спрашивает девушка.

Возвращаться туда, откуда бежала?

– Не знаю, – неопределенно пожимаю плечами. Совсем не хочется беседовать.

– Я – Ли.

Молчу.

– Граф приглашает вас на бал, – она накручивает прядь на палец.

– Я с ним не пойду, – упрямо складываю руки на груди.

– Жаль, – Ли замолкает.

– Почему? – даже поворачиваюсь.

– Красивая пара бы вышла. Он такой закрытый, упрямый. И вы – похожая.

Часто моргаю.

– Приму к сведению.

В эту ночь около меня прыгали черти и летали огромные мухи. А еще мне снился Уилл...

***

День

Недавно заметила, как стресс сильно сказался на мне: я стала еще тоньше и меньше, хотя, наверное, уже некуда. Руки походили на обернутые кожей кости, скулы сильно выделялись, придавая лицу какой-то болезненный вид. Прозрачные глаза испуганно смотрят вперед. Я прикусывавший до боли губу, поправляю (снова длинные) золотые волосы и воротничок. Сегодня единственным другом стала книга. Да-да, обычная книга из серии "мамины романы". Я старалась всеми силами отвлечься от произошедшего. И возможно, яркая обложка и наивная история – именно то, что может меня успокоить. Наивная. Мысли невольно возвращались к речи брата, странному видению и мальчику с татуировкой в виде треугольника на тыльной стороне ладони. Уилл. Рыжие волосы и зеленые глаза. Веселый мальчуган.

Белая птица села на соседнюю ветку сливы. Она встрепенулась, открыла клюв и запела.

Необыкновенно, учитывая, что сейчас – середина осени. Я слегка задумалась и отложила книгу. Холодный ветер поднимал тяжелый теплый плащ, развевая волосы. Стремление лезть в передряги постепенно спадало. С легкой грустью вспоминались деньки, проведенные на крыше с Чарли. Мы тогда здорово испоганили деревья. Тот длинный человек с лейкой до сих пор недобро косится в нашу сторону.

Недавно наткнулась на интересный предмет – алхимия. Вернее, лишь в начале он показался интересным, медленно скатываясь до уровня "неземная рутина". Окончательно запутавшись в знаках, я отбросила внушительный том подальше и принялась вырезать на рукоятке своего короткого меча имя: Элли. Одна "Л" получилась неважно, остальное – терпимо. Первой идеей было высечь герб отцовского дома – перечеркнутый зигзагом полумесяц. Решив, что имя будет выглядеть лучше, взялась за дело.

Черное злополучное платье висело в гардеробе неделю. Ровно столько же осталось до бала, на который, я, скорее всего, не пойду. Во-первых, потому что танцевать совсем не умею. Во-вторых... Там будет граф. А я стараюсь избегать его. Пока успешно. Кадавер – законченный интроверт. Лили и Эл – единственные, кто общается со мной в последние дни. Думаю, ненадолго. Чарли с Крокусом куда-то пропали, говорят, отправились в экспедицию. Более чем странно, что друг меня не предупредил.

Облако загораживает солнце и трава становится чуть темнее. Несносный ветер теребит страницы книги. Громко захлопывая её и оглядываюсь – лишь одинокая служанка усиленно трет каменный пол. Неизвестные личности шарахаются из комнаты в комнату. И вдруг... замечаю приближающегося графа. Вспомнила ведь. Он грациозной походкой, словно вышедший погулять кот, подходит ко мне. Осторожно поднимаю взгляд сталкиваясь с его тяжелым и властным.

– Хороший день, не правда ли? – Кадавер облокачивается на декоративные перила.

Молчать – мое главное умение, но как показывает опыт, с этим человеком такое не пройдет.

Поэтому просто киваю.

– Опять молчишь? – усмехается.

– Нет, – доказываю обратное.

Судорожно сглатываю, так как в следующую секунду он оказывается слишком близко и тихо шепчет, чтобы услышала только я.

– Заклинание наоборот? Элли, ты хоть представляешь, что наделала?

Прохожие делают вид, что не обращают на нас внимание.

– Твой треклятый брат долго будет мучится, – на его лице хищная улыбка. – Будет умирать долго и мучительно, а виновата в этом ты.

Умирать? Нет-нет, тогда было заклинание боли, а не смерти.

– Наоборот, – повторил он. – В этой светлой головке слишком много темных мыслей.

Граф отходит и убирает руки за спину.

– Мне нравится.

Ждет ответной реакции. Снова прячусь. Не могу дать отпор, конечно, ведь я еще подросток.

– Не хочешь пофехтовать сегодня ближе к Венере? – невзначай спрашивает Кадавер. – Признаюсь, в боях я не слишком силен, но хотелось бы наверстать упущенное.

Подозрительно прищурилась. Вам явно что-то нужно. "Пофехтовать" можно и с другими. Ради любопытства, все-таки согласилась.

– По рукам.

– Жду на поле для гольфа, не опаздывай.

Делаю прощальный реверанс и стремительно уношусь подальше, сильно раскачиваясь. Посмотрела назад – никого нет, ну и прекрасно. Уж очень хочется навестить Чарли.

На крыше.

Друг как всегда сидел на краю, пиная рваными ботинками ржавые трубы. Его каштановые волосы небрежно раскинуты, а помятая майка лежит рядом. Глаза Чарли слезятся от нещадного ветра. Интересно, он и зимой тут торчать будет.

– Привет, – тихо приветствую и сажусь рядом.

Он даже не смотрит в мою сторону и холодно в ответ говорит:

– Чего пришла?

Я растерялась, где же тот, кто всегда называл меня своим другом? Чарли приехал совсем недавно и за это время претерпел огромные изменения: стал дерганым, много молчит, в глаза не смотрит.

– Где ты был и что случилось? – прямо спросила я.

– Не важно, – буркнул он.

– Важно!

Хочу, чтобы со мной поделились свое проблемы. Может быть, возможно её исправить?

Чарли измученно смотрит и улыбается. Затем показывает бок – кровоточащий и опухший одновременно.

– Боже! – подношу руки к лицу. – Кто это сделал?

Он медленно, чуть не по слогам произносит:

– Граф Теодор Кадавер.

Внутри стало пусто. Хотелось хвататься за все подряд, лишь бы не видеть больше подобных ран и не слышать этого имени.