Текст книги "Слово мастера (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

11. Слово мастера

Часть 1
Дела семейные.

Пролог

– Внимание! Заседание комиссии по делам несовершеннолетних от тридцатого иорна шесть тарнов[1]1
  Тысяча.


[Закрыть] девяносто седьмого года объявляется открытым. Рассматривается дело номер шестьдесят два дробь один. Прошу всех встать!

Я вопросительно приподнял одну бровь, но секретарь, оттарабанив положенную по протоколу дежурную фразу, тут же отступил в сторону. После чего виднеющаяся рядом с ним дверь распахнулась, и оттуда один за другим вышли пять человек, которым предстояло решить мою судьбу.

Во-первых, среди них была лэнна Заранна Босхо, председатель комитета по делам несовершеннолетних, которая два года назад своей рукой ставила подпись на документах о моем опекунстве. Лично, правда, мы тогда не контактировали, наше дело ей передал принявший нас инспектор и после небольшого ожидания вернулся уже с подписью. Но я видел ее фотографию в холле, и, надо признать, еще тогда впечатлился габаритами лэнны Босхо, которая, как бы это помягче выразиться, имела более чем дородную стать и аж три нависающих над огромной грудью подбородка, делающих ее похожей на престарелую бульдожку.

Сразу за лэнной Босхо в поле моего зрения появилось двое ее заместителей – худощавых, хорошо одетых мужчин в годах, которых в лицо я уже не знал, но видел имена лаира Дуго и лаира Нарано на сайте комитета в составе сегодняшней комиссии.

Четвертым человеком, появившимся в зале заседаний, оказался некто лэн Тиктор Тарко, обозначенный на том же сайте, в разделе, посвященном рассмотрению моего дела, как представитель службы опеки.

Ну и последним оказался инспектор Варр Ито. Точнее, лаир Варр Ито. Который, как недавно выяснилось, и был тем самым «добрым» человеком, по чьей милости мы с наставником вообще сегодня были вынуждены навестить комитет по делам несовершеннолетних.

Понятно, что нам предстояло присутствовать не на судебном заседании, а всего лишь на заседании в рамках полномочий комитета, да еще и провинциального масштаба, раз уж нас угораздило во все это вляпаться не в столице, а в провинции Босхо. Но комиссия есть комиссия. Порядки на таких заседаниях царили почти что судебные, поэтому нам с лэном Даорном еще четыре дня назад пришлось срочно связаться с фирмой «Гасхэ и сыновья», чтобы нанять толкового законника.

К сожалению, лэн Ариус Гасхэ не смог прибыть в Нарк лично, да и, как он сам сказал, дело оказалось не по его профилю. Однако он прислал вместо себя замену, и теперь уже не он, а некто лэн Киро Гасхэ представлял наши с наставником интересы.

Впрочем, как мы уже успели убедиться, лэн Киро… подтянутый, хорошо образованный, учтивый и приятный во всех отношениях джентльмен лет тридцати с небольшим… прекрасно разбирался в интересующем нас вопросе. Более того, именно его усилиями наше появление в Нарке не закончилось совсем уж печально. С его же подачи тхаэры, вполне удовлетворившись объяснениями наставника, не отправили меня к родственникам, как грозились, а вместо этого передали под ответственность примчавшегося в Нарк в кратчайшие сроки законника и позволили остаться до начала заседания в том же отеле, где снял номер и лэн Даорн.

При этом наше общение с наставником они не вправе были ограничивать, поэтому связи мы не потеряли. А благодаря лэну Гасхэ сумели своевременно подать протест в комитет по делам несовершеннолетних, успели подготовиться и заранее выяснили сроки заседания сегодняшней комиссии, по итогам которого в случае неудовлетворяющего нас решения можно было обращаться сразу в суд.

Кстати, вторая сторона конфликта в зале тоже присутствовала. В лице, разумеется, моей незабвенной бабули, лаиры Тэйры Вохш, ее дражайшего супруга и моего несостоявшегося дедушки, лаира Дасса Вохш. А также холеного типа неопределенной наружности, одетого в дорогой костюм и не менее дорогие ботинки. И с учетом того, что на роль моего безымянного дяди он ни разу не подходил, было ясно, что старая грымза не просто так решила катить на нас бочку, а сообразила, как и мы, нанять адвоката.

Правда, для комиссии по делам несовершеннолетних это было совершенно необязательно. В отличие от судебных заседаний, выступать перед подобной комиссией на пару с законником от нас не требовалось. Тем не менее у местных адвокатов было право задавать уточняющие вопросы, они могли вносить по ходу заседания различные предложения. Ну и являлись, конечно же, страховкой для конфликтующих сторон, так что их присутствие не возбранялось.

Как только члены комитета по делам несовершеннолетних зашли в зал и заняли свои места за большим столом, встречающий их секретарь… прыткий молодой человек лет двадцати… тихонько отступил в угол и уселся за стоящий отдельно столик, на котором был установлен достаточно мощный комп.

Мы тоже сели, потому что таков был регламент, нарушать который участникам процесса не рекомендовалось.

При этом, что интересно, в зале больше никого не было. Ни свидетелей, ни родственников, ни любопытных, ни аналога присяжных… вообще никого, кроме непосредственно конфликтующих сторон и тех, кто по закону должен был помочь нам уладить разногласия.

Зал, кстати, тоже оказался небольшим и, судя по обстановке, изначально не предполагал присутствия большого количества народа. Кроме здоровенного письменного стола для членов комитета и компактного столика секретаря, в нем имелось всего две скамьи, расположенных спинками к двери и лицом к членам комиссии. А также два электронных терминала, существенно облегчающих жизнь присутствующих, плюс несколько видеокамер, расположенных по углам комнаты. Именно они в случае чего должны были доказать, что заседание прошло без нарушений.

При этом оба терминала были связаны как с компом секретаря, так и с планшетами, которые находились под носом у каждого члена комитета и которых участники процесса со своих мест видеть не могли. Однако мы с Эммой, пока ожидали начала заседания, уже успели проверить найниитовыми нитями и их, и оба соседних помещения, и даже прилегающие к ним два коридора, так что неприятных сюрпризов можно было не ждать.

– Итак, приступим, – коротко глянув на планшет, обронила лэнна Заранна Босхо, мазнув несколько раз толстым пальцем по экрану. – Дело номер шестьдесят два дробь один… Рассматривается вопрос об аннулировании временно приостановленного права на опеку с дальнейшим его переходом под ответственность другого лица. Истица – лаира Тэйра Вохш, ответчик – лэн Ноэм Даорн. Истица, мы вас внимательно слушаем.

Бабка с достоинством поднялась со скамьи и, демонстративно ни на кого не глядя, с гордым видом проследовала к своему терминалу, а потом встала за него, как за трибуну, и так же гордо вздернула подбородок.

– Как нам стало известно, два месяца назад вы, лаира Вохш, – тем временем продолжила лэнна Босхо, подглядывая в планшет, – подали в комитет по делам несовершеннолетних довольно пространную жалобу с просьбой аннулировать опеку над вашим внуком, лэном Адрэа Гурто, и назначить вас опекуном вместо присутствующего здесь лэна Ноэма Даорна. Так ли это?

– Вы совершенно правы, – торжественно кивнула бабка, глядя подчеркнуто перед собой. – Я действительно подала на этого человека жалобу.

– Вы также указали причину, по которой возражаете против сохранения права на опеку, закрепленного за лэном Даорном, и сообщили, что, по вашему мнению, он недостаточно внимательно относится к своим обязанностям и плохо влияет на вашего внука.

– Именно так, – во второй раз кивнула старая перечница, позволив себе легкую улыбку.

Я насторожился.

Что-то она слишком в себе уверена. Не суетится, не торопится, как обычно, а напротив, явно собирается воевать до последнего. К сожалению, особенности подобных дел заключались в том, что, в отличие от судебного разбирательства, второй стороне конфликта никто не обязан был предоставлять доказательства. Более того, до самого заседания лэну Гасхэ их по закону имели право даже не озвучивать. И их, разумеется, не озвучили, поэтому все, что нам было известно, это краткое содержание бабулиной жалобы. И тот факт, что именно на этом основании право на опекунство у лэна Даорна в сжатые сроки все-таки отозвали.

– У вас есть аргументы в пользу такого решения? – снова задала вопрос лэнна Босхо, на мгновение оторвавшись от планшета.

Бабка с достоинством кивнула в третий раз.

– Разумеется. Я уже предоставила их инспектору Ито, и он счел их достаточно убедительными, чтобы прислушаться к моей просьбе.

Я насторожился еще больше.

В нашей ситуации аннулировать право на опеку, по большому счету, можно было лишь в трех случаях.

Во-первых, если бы стало известно, что лэн Даорн недобросовестно исполняет свои обязанности.

Во-вторых, если бы он начал нарушать мои законные права и в том числе мухлевать с доставшимися мне по наследству денежными средствами и/или имуществом.

И, в-третьих, если бы он своими действиями или же, наоборот, бездействием систематически ставил под угрозу мои жизнь и здоровье. Остальные статьи закона о защите прав несовершеннолетних нас с наставником попросту не касались.

Однако в отношении первого пункта никто и никогда не смог бы заявить, что я вдруг хожу в рванье или не обеспечен всеми благами цивилизации. Напротив, я хорошо одет, обут, ухожен. По мне нельзя сказать, что я истощен или систематически голодаю. При этом у меня на руке висит навороченный идентификатор предпоследней модели, на моем «детском» счете никогда не переводятся карманные деньги. Я учусь в одном из самых престижных вузов страны, да еще и благодаря наставнику прохожу обучение в самой известной и дорогой школе боевых искусств.

Что же касается моих личных средств, то за эти годы лэн Даорн принципиально их не касался, а все траты с моего «взрослого» счета имели под собой веские основания, которые мы оба можем обосновать и подтвердить.

Наконец, касательно последнего пункта… Пожалуй, тут бабка и впрямь могла бы прицепиться. Но поскольку моей жизнью она никогда не интересовалась и никак в ней не участвовала, то по факту могла предъявить претензии лишь к усиленным тренировкам, поскольку у меня действительно частенько случались травмы. Причем порой даже серьезные травмы, о которых она, как непричастное лицо, знать, по идее, не могла. При этом лэн Даорн, если кто забыл, являлся не только моим опекуном, но и официально признанным наставником, а мастера кханто, как известно, имеют массу привилегий и обладают расширенными правами в отношении своих учеников. Да и все травмы, что я получил за время обучения, были тут же вылечены с помощью медицинского модуля, который, как и положено, всегда находился от меня чуть ли не в шаговой доступности.

Исходя из этого, мне было непонятно, какого рожна дорогая бабуля вдруг решила завести эту бодягу?

На что она надеется?

Почему решила, что это сойдет ей с рук?

– Будьте добры озвучить ваши аргументы в присутствии второй стороны конфликта, – не попросила, а, скорее, потребовала председатель комиссии, опять уткнувшись в планшет. Причем потребовала буднично. Я бы даже сказал, равнодушно.

Но лаира Вохш после этого явственно встрепенулась. Впервые кинула в нашу сторону быстрый, но при этом на редкость злорадный взгляд. Но тут же напустила на себя печальный вид, после чего я понял, что у старой змеюки все-таки припасены какие-то козыри. И судя по тому, с каким видом она приступила к изложению своих претензий, от этой стервы следовало ожидать любой гадости.

Глава 1

– Поймите меня правильно, уважаемая комиссия, – начала ушлая бабка, для виду состроив озабоченную физиономию. – Мой внук всегда был доверчивым примерным мальчиком, а еще открытым, добрым и отзывчивым, как это свойственно всем детям… Да, соглашусь, что из-за переезда дочери в соседнюю провинцию мы виделись далеко не так часто, как следовало бы, но все же Адрэа всегда был и остается нашим внуком. Родным для нас человеком. А с недавних пор он – это все, что осталось от нашей дочери, поэтому для нас с мужем очень важно, чтобы Адрэа вернулся в лоно семьи.

Я мысленно поморщился.

Ишь, заботливая какая. Спрашивается, а где ты была все эти годы? И почему, если так все прекрасно и замечательно, кроме лэна Даорна, не нашлось никого, кто смог бы обо мне позаботиться?

– Восемь лет назад я потеряла дочь, уважаемая комиссия, – печально опустила взгляд лаира Вохш и, достав из кармана небольшой белый платочек, аккуратно промокнула глаза. – И некоторое время после этого полагала, что и внука у меня больше нет, что стало для нас с мужем огромной личной потерей. Мы оба скорбели по безвинно ушедшим душам. Однако оказалось, что все не так плохо и что на самом деле самого страшного не случилось. От присутствующего здесь директора я в один прекрасный момент узнала, что, несмотря на шокирующие для нас известия, связанные с провинцией Расхэ, на самом деле наш Адрэа все еще живой и даже учится в школе Ганратаэ. И после этого радости моей не было предела…

Ну да, ну да.

Помню я, как ты при первой встрече радовалась.

– Мы с мужем, конечно же, при первой возможности отправились его навестить, – тем временем добавила бабка, сопроводив свои слова тяжелым вздохом. – Но именно тогда впервые обнаружили, что внук ведет себя несколько отстраненно. Говорит односложно. И… как бы это помягче выразиться… не слишком рад нас видеть.

Она снова демонстративно вздохнула.

– Признаю, я тогда не придала этому большого значения. Все-таки ребенок потерял мать, отца, и мне показалось вполне естественным, что после такой трагедии мальчик замкнулся. При этом я надеялась, что школа поможет ему восстановиться. Что ее директор предпримет какие-нибудь меры, чтобы вернуть нашему внуку вкус к жизни. О том, что в жизни мальчика произошли травмирующие события, он несомненно знал. И раз Адрэа учился под его началом, должен был предпринять все усилия, чтобы и психически, и физически, и морально ребенок не чувствовал себя ослабленным, покинутым или одиноким.

Я мысленно присвистнул.

Фигассе, с каких далей ты решила зайти, дорогая бабушка. И даже вон какую предъяву кинула, деликатно умолчав, что в нашу первую встречу свинтила с родительского собрания при первой же возможности, а то время, которое должна была потратить на общение с внуком, провела в компании чужих родителей в тщетных попытках самоутвердиться.

– Да, – в третий раз трагично вздохнула эта дрянь, с печальным видом уронив руки. – Тогда я еще верила в честность и компетентность этого человека, как и в то, что моему внуку-самородку выпала редкая возможность бесплатно обучаться в школе Ганратаэ. Но, к сожалению, лэн Даорн нас бесконечно разочаровал. Безусловно, материально мальчик был обеспечен всем необходимым, однако его психологическое состояние оставляло желать лучшего, причем даже спустя и год, и два после поступления оно нисколько не изменилось. Напротив, мальчик так и остался замкнутым, нелюдимым, школа никак не помогла ему адаптироваться к жизни. А после того, как директор предложил ему наставничество, наш внук и вовсе дал понять, что прежняя семья для него – пустой звук.

– Почему вы так решили? – впервые встрепенулся один из заместителей лэнны Босхо.

– Потому что с каждым годом Адрэа отстранялся от нас все больше. Все меньше хотел нас видеть. Все короче отвечал. И всем видом выражал, что наше присутствие стало для него нежелательным. Я в какой-то момент остро почувствовала, что неприятна ему, – во второй раз промокнула глаза «дорогая» бабуля. – Но все еще списывала это на произошедшую трагедию, полагала, что со временем мальчик все-таки обвыкнется, проснется и перестанет воспринимать нас с мужем в штыки… Я, к сожалению, не понимала, что происходит. Искренне верила, что ребенку нужно дать еще немного времени. Раз он не хотел меня видеть, даже перестала какое-то время появляться в школе, чтобы лишний раз его не огорчать. И слишком поздно поняла, что нелюдимость и отторжение с его стороны – это вовсе не следствие травмирующих событий в прошлом, а не что иное как влияние нового наставника, который сделал все, чтобы мальчик не мог и не хотел с нами видеться.

– У вас есть какие-нибудь доказательства для этого утверждения? – так же формально поинтересовалась лэнна Босхо, и вот тогда бабуля ожидаемо потупилась.

– К сожалению, нет. В то время я, как только что сказала, не понимала сути происходящего, поэтому не придавала должного значения деталям. И лишь три года назад, когда Адрэа совершенно однозначно дал понять, что мы ему не нужны… и что он не воспринимает нас не только как родственников, но и просто как близких людей… когда он фактически выгнал нас из школы и непрозрачно намекнул, что не желает нас больше видеть…

Она сделала драматическую паузу и приложила к лицу платок, как если бы очень старалась не заплакать.

– Наверное, это моя вина, – прерывисто вздохнула престарелая актриса, не отнимая платок от губ. – Слишком долго ждала. Неоправданно надеялась на школу. Надо было еще тогда… или еще раньше… Но я так много хорошего слышала о лэне Даорне, что даже не усомнилась. И упустила время вместо того, чтобы сразу начать действовать. А спохватилась только после выпускного, когда внука нам никто не вернул. После чего принялась выяснять, что с ним стало, начала собирать информацию, поговорила с родителями детей, которые учились с Адрэа в одной школе… и совершенно неожиданно узнала, что у моего внука, оказывается, появился опекун! Более того, им стал абсолютно посторонний для него человек! А чуть раньше нам стало известно, что этот же самый человек начал готовить его к турниру класса «Джи-1». А вам, уважаемая комиссия, наверняка известно, какие это опасные соревнования! И тем более знаете, насколько часто дети получают там травмы и даже калечатся!

Лаира Вохш, блеснув повлажневшими глазами, требовательно уставилась на внимательно слушающих ее членов комиссии.

– О том, что наш внук принял участие в этих соревнованиях, мы узнали только из новостей. И я сразу же после этого отправила в школу запрос с требованием пояснить, почему наш мальчик отправился на опасный для жизни турнир без согласования с ближайшими родственниками. Но так же неожиданно выяснила, что, оказывается, лэн директор в своем праве, потому что загодя озаботился оформить официальное ученичество. И снова – даже не соизволив известить об этом нас! Но разве это нормально? Как можно было перед таким ответственным решением не спросить согласия у единственных родственников? И как можно было отправить на турнир по кханто или требовать согласия на ученичество у ребенка, который права голоса на тот момент просто не имел⁈

Я подобрался.

Складно врет бабуля. Как по писаному чешет, красиво обходя острые углы и выставляя напоказ свои ошибки именно так, как это было нужно для слезливой истории, а также искусно умалчивая детали, без которых эта самая история выставляла в дурном свете не ее саму, а моего наставника.

Интересно, когда она успела этому научиться?

Или правильнее будет спросить, кто ее этому научил?

Мой взгляд плавно переместился на молчаливо сидящего на скамье мужчину в костюме, которого бабка привела с собой в качестве группы поддержки. После чего я дал задание Эмме поискать информацию по этому типу, который, судя по всему, не просто так появился в роли бабулиного защитника.

– Именно тогда я подумала, что новый директор школы Ганратаэ не просто взял шефство над нашим мальчиком, но вольно или же невольно… тут уж я не могу судить… оказал на него то самое влияние, которое заставило Адрэа отказаться от семьи.

– Почему вы так решили? – едва заметно нахмурился один из заместителей лэнны Босхо.

Бабка неожиданно всплеснула руками.

– А о чем, по-вашему, я могла подумать? У меня, между прочим, еще два внука подрастают. Мне ли не знать, насколько зависимы маленькие дети от мнения взрослых? Да еще таких взрослых, которые проводят рядом с ними дни напролет и обучают важным, интересным, хотя подчас и опасным вещам? Мнение таких людей нередко становится для ребят определяющим. Дети ведь легко внушаемы. Слабы. Им постоянно надо чувствовать одобрение взрослых. И если это самое одобрение они получают, то их доверие к такому человеку может стать воистину безграничным. А значит, и зависимость от него будет практически полной. И тогда ее можно использовать в своих целях, а ребенок этого даже не заметит! Да что там! Это не всегда бывает под силу и взрослому, недаром так много людей пытаются друг другом манипулировать и делают это более чем успешно. Да, быть может, все это было неумышленно, но все же я не могу не видеть, что Адрэа под влиянием нового учителя сильно изменился. Даже, я бы сказала, кардинально изменился. Мы с мужем оба это заметили. Понимаю, быть может, это полезно для учебы и тренировок, но отрывать его от семьи было бесчеловечно! Или вы со мной не согласны?

Бабка сделала еще одну драматическую паузу, и я едва удержался, чтобы ей не похлопать.

Браво. Отлично сыграно. Тем более что от прямых обвинений она все-таки удержалась и всего лишь грамотно намекнула, что заподозрила… да-да, пока лишь заподозрила, что наставник умышленно нас разделил. Как любящая бабушка, внезапно столкнувшаяся с отторжением со стороны внука, она имела на это полное право. Но даже если она и ошиблась, то никто ее за это не осудит. Просто потому, что ошибаться никому из нас не запрещено.

– Вы сообщили инспектору Ито о своих подозрениях? – строго осведомилась лэнна Босхо, глянув на расстроенную лаиру Вохш снизу вверх.

Бабуля огорченно кивнула.

– Позже, чем следовало бы. Но да, сообщила.

– А почему вы сделали это лишь два месяца назад, если заподозрили неладное уже давно? – неожиданно вмешался в разговор второй заместитель, который до этого молчал.

Лаира Вохш очень натурально всплакнула.

– Потому что поначалу я не знала, что делать и к кому обратиться. Мне не у кого было спросить совета. Консультация у бесплатного законника меня не удовлетворила. Для платного нужно было накопить денег, а мы довольно бедные люди. Для всего этого понадобилось время. К тому же я, к своему стыду, побоялась, что без веских доказательств меня не примут всерьез. Да и надо было убедиться, что мои подозрения небеспочвенны. Однако прошлым летом они окончательно укрепились, когда мы случайно встретились с Адрэа в Нарке, но он демонстративно сделал вид, что мы незнакомы. Он проигнорировал свою родную бабушку! – патетически заломила она руки. – Просто отвернулся и прошел мимо, можете себе представить? Только тогда я поняла, что непростительно промедлила и потеряла время. После чего принялась усиленно искать доказательства. И как только их набралось достаточно, сразу же обратилась в комитет по делам несовершеннолетних в надежде, что вы поможете мне вернуть внука в семью.

Я покосился на сидящего рядом наставника, но на его лице не было видно ни единой эмоции, хотя в душе, как подсказала Эмма, он отнюдь не остался равнодушным к прозвучавшей здесь лжи. И ему стоило немалых усилий, чтобы не подняться и не высказать старой уродине все, что он по этому поводу думает.

Лэн Гасхэ тоже внешне оставался спокоен, но во время бабкиной исповеди у него на лбу появилась озабоченная складочка.

О том, какие именно отношения связывают нас с лэном Даорном, он, разумеется, знал. Как и особенности моего развития как мага, характер и интенсивность моих тренировок, а также то, что они и правда порой бывают небезопасны.

Однако даже он, похоже, не предполагал, что бабуля не ограничится обвинениями в жестоком обращении, а зайдет настолько издалека и до такой степени грамотно. По сути, она сейчас подводила собравшихся к мысли, что лэн Даорн с самого начала был категорически против моего общения с семьей, умышленно прикладывал усилия, чтобы мы поменьше виделись. Использовал служебное положение в личных целях. Регулярно давил на малолетнего воспитанника авторитетом. Сумел сделать так, чтобы его… то есть меня… кроме учебы и тренировок, ничего не интересовало. И тем самым… да-да… он все-таки нарушил мои права, хотя формально и не вышел за рамки официально существующего закона.

Конечно, лэн Гасхэ не отказался поучаствовать в процессе и тоже задал демонстративно страдающей бабуле несколько наводящих вопросов. Однако бабка оказалась в состоянии на них ответить, причем везде и всюду упорно повторяла, что ей подумалось… ей показалось. А от конкретных ответов старательно уходила, изображая из себя валенок, поэтому выудить из нее что-то новое законник не сумел. А если он начинал давить, то холеный мужик, которого бабка привела сюда для защиты, тут же подавал протест, и вопрос чаще всего снимался.

– Лаир Ито, у вас есть что сказать по этому поводу? – повернула голову лэнна Босхо, когда лэн Гасхэ умолк, а бабуля потупилась и всем видом показала, что больше ей нечего добавить.

Инспектор, чья подпись в конечном итоге и стала причиной нашего появления в этом зале, коротко кивнул и, достав из кармана съемный носитель, скинул в общий доступ несколько файлов.

– Более чем. Получив от лаиры Вохш тревожный сигнал, выслушав ее аргументы и увидев предоставленные ею доказательства, я, как и положено, инициировал проверку этих данных, чтобы подтвердить или опровергнуть ее подозрения. Запросил все имеющиеся в базах данных сведения и характеристики с места работы и учебы как на молодого человека, так и на его опекуна. Просмотрел движение денежных средств на их счетах. Пообщался с родителями бывших и нынешних учеников школы Ганратаэ, чтобы составить беспристрастное мнение о новом директоре. И в целом за прошедшие два месяца проделал большую работу, результаты которой вы можете видеть на своих экранах.

Я нахмурился.

Да, в Норлаэне у инспекторов службы опеки и комитета по делам несовершеннолетних и правда довольно широкие полномочия. Бабка в своей жалобе тоже изложила сомнения очень грамотно. Так что чисто теоретически… при очень большом желании… кое-какие вещи на меня нарыть и впрямь было можно. А вот наставник, как ни крути, был кристально чист перед законом. И любой нормальный человек был бы абсолютно в этом уверен… ровно до тех самых пор, пока лаир Ито не начал давать комментарии к тем данным, что были в файлах.

– Для начала, коллеги, когда я узнал, что в девяносто четвертом году лэн Адрэа Гурто стал участником соревнований класса «Джи-1», меня удивило, что попал он на них всего через несколько дней после того, как достиг минимально допустимого возраста для участия в турнире такого уровня, – начал свою изобличительную речь инспектор. – Как вы понимаете, ограничение по возрасту было выставлено организаторами вовсе не просто так: чтобы ребенок мог получить право на участие в столь серьезном турнире, он должен быть готов не только физически, но и психологически. И мне кажется, что даже тринадцать лет для этого – слишком ранний срок. При этом зарегистрирован лэн Гурто был еще раньше, когда ему исполнилось всего двенадцать, хотя это являлось прямым нарушением правил. Тем не менее молодого человека на турнир все-таки пропустили, и мне, когда я направил запрос в приемную комиссию, сообщили, что инициатором допуска стал не кто иной, как великий мастер Даэ Хатхэ. Многоуважаемый старейшина рода Хатхэ. Человек, под непосредственным руководством которого был некогда организован этот турнир, и одновременно с тем действующий учитель для присутствующего здесь лэна Ноэма Даорна.

Ах ты ж собака…

Члены комиссии дружно повернули головы к моему наставнику, а я мысленно скинул модулю команду приглушить мне эмоции и дальше слушал разглагольствующего козла совершенно бесстрастно.

– Безусловно, великий мастер на то и великий мастер, чтобы иногда выходить за рамки правил, – тем временем продолжил инспектор Ито. – Но все же в появлении лэна Гурто на турнире «Джи-1» имелись некоторые нарушения. Более того, мне стало известно, что великий мастер Даэ принял деятельное участие в подготовке мальчика к соревнованиям. Но сделал он это неофициально. Вероятно, по личной просьбе лэна Даорна. И это тоже факт, который трудно было бы отрицать. Безусловно, юноше делает немалую честь то обстоятельство, что турнир он прошел успешно и даже одержал в нем убедительную победу. Однако когда я запросил данные из службы столичного общественного правопорядка и службы магического надзора, то с неприятным удивлением обнаружил, что имя лэна Гурто, несмотря на его возраст, успело за последние годы не единожды промелькнуть в официальных сводках. И каждый подобный случай имел под собой достаточно веские основания.

Инспектор сделал небольшую паузу и устало потер лоб.

– Первый раз имя этого молодого человека было упомянуто в базе в связи с арестом бывшего директора школы Ганратаэ, обвиненного, если помните, в мошенничестве, взятках и сексуальных домогательствах в отношении учеников. Касательно этого дела вопросов у меня не возникло, лэн Гурто являлся в данном случае пострадавшей стороной, однако его имя появилось в деле исключительно благодаря усилиям лэна Даорна, который обвинил своего предшественника в попытке умышленного убийства несовершеннолетнего. Показания лэна Гурто по данному эпизоду есть в деле, по данному вопросу у меня также не возникло сомнений. Однако на этом все далеко не закончилось. И во второй раз молодой человек попал в поле зрения службы общественного правопорядка уже во время учебы у лэна Даорна, когда в школе… насколько я знаю, в результате диверсии… обрушился полигон, где в это самое время тренировался лэн Гурто. Оставим проблемы этики в отношении мастеров кханто и учеников… согласно кодексу мастеров, в отсутствие родителей и законных опекунов лэн Даорн действительно мог предложить несовершеннолетнему юноше ученичество, хотя чисто по-человечески ему стоило бы предупредить об этом ближайших родственников, о существовании которых он был прекрасно осведомлен… Так вот, что касается обрушения полигона, который, напомню, находится на балансе школы и за безопасность которого отвечал ее директор. Разбирательства по этому поводу шли достаточно долго, – подчеркнуто ровно сообщил лаир Ито. – В итоге виновные были найдены, причина обрушения установлена, а лэну директору удалось снять с себя все подозрения. Мальчик, к счастью, серьезно не пострадал. Но мне уже тогда стало казаться, что за всем этим стоят не банальные случайности, а, как бы это помягче выразиться, некоторая невнимательность лэна Даорна к своим обязанностям и в том числе к своему несовершеннолетнему ученику, которая в итоге повлекла за собой возможность совершения диверсии.

– В третий раз сотрудники службы общественного правопорядка обратили внимание на лэна Гурто во время его пребывания в Таэрине, – после небольшой паузы продолжил он. – Как раз в том самом девяносто четвертом году. И случилось это прямо во время турнира «Джи-1». Более того, из тех данных, которые мне предоставила лаира Вохш и в дальнейшем подтвердила служба общественного правопорядка, я выяснил, что во время пребывания в столице в один из дней лэн Даорн оставил своего воспитанника без присмотра, и на того было совершено вооруженное нападение, лишь чудом не повлекшее за собой травмы и увечья. Безусловно, в жизни всякое случается, однако меня насторожил тот факт, что в момент нападения, как и в предыдущем случае, опекуна не было рядом. Самое же скверное заключается в том, что несовершеннолетний воспитанник был задержан до выяснения обстоятельств, а господ тхаэров некому было остановить. Более того, по ошибке молодого человека разместили в общей камере, где он снова был подвергнут нешуточной опасности ввиду того, что в самое нужное время оказалось некому его защитить. Дальше – больше, – с озабоченным видом добавил лаир Ито, на мгновение кинув взгляд на свой планшет и перелистнув страницу. – Еще через несколько дней молодой человек попал в страшную аварию и снова чудом остался цел. Наставник и опекун не смог ему помочь, поэтому мальчику пришлось справляться с трудностями самостоятельно. Он, надо признать, в критической ситуации не растерялся, вызвал помощь и вообще проявил редкое благоразумие. Кроме того, несмотря на травмирующие события, нашел в себе силы вернуться на турнир и все-таки выиграл его, хотя это наверняка было непросто. Меня же во всем этом смутило то, что после турнира молодой человек не вернулся в школу в положенное время. Все-таки последний, выпускной, а значит, очень важный для него год, а он вместо того, чтобы готовиться к поступлению в вуз, на целых две недели задержался в Таэрине, проводя время не на учебе, а рядом с наставником.