Текст книги "Слово мастера (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

На скулах наставника загуляли желваки.

– Я никогда не ставил интересы и благополучие школы выше благополучия ее учеников.

– И все же факты говорят сами за себя, – твердо ответила председатель комиссии, тем самым подводя жирную черту под сегодняшним заседанием. – Ради победы ученика вы воспользовались служебным положением, без согласования с вышестоящими инстанциями привлекли к обучению несовершеннолетнего постороннее лицо, не в полной мере соблюдали интересы мальчика в отношении семьи, а также пусть с небольшими, но все же нарушениями пропихнули его на потенциально опасный турнир, предварительно не согласовав это с родственниками. Соглашусь, что с точки зрения руководителя школы вы, отправляя ученика на соревнования, поступили обдуманно и во всех смыслах дальновидно, тем более раз мальчик оправдал ваши ожидания и к тому же был заинтересован в победе не меньше. Но как опекун… как лицо, которое в первую очередь должно было руководствоваться интересами ребенка… В общем, исходя из всего вышесказанного, членами комиссии все-таки было принято решение не восстанавливать вашу опеку над лэном Адрэа Гурто. Поэтому с сегодняшнего дня вы утрачиваете право считаться его опекуном. Но при этом были и остаетесь его официальным наставником, в этом отношении у комиссии нет к вам никаких претензий.

Бли-ин…

Оказывается, даже насквозь положительную характеристику можно при желании вывернуть наизнанку и извратить до неузнаваемости.

Я увидел, как закаменело лицо наставника, и еще раз выругался про себя.

– Что же касается вашего ученика, – спокойно продолжила лэнна Босхо, – то комиссия не видит необходимости передавать юношу на воспитание в чужие руки или назначать повторное заседание с целью определения временного опекуна. Более того, при наличии кровных родственников мы считаем возможным удовлетворить просьбу лаиры и лаира Вохш, а также передать право на опеку вышеупомянутого молодого человека именно им.

– Даже с учетом того, что они вчера натворили? – сухо осведомился лэн Даорн.

Лэнна Босхо внимательно посмотрела на подскочившую с места бабку и знаком показала, что та может говорить.

– Нам очень и очень жаль, уважаемая комиссия, что так получилось, – торопливо забормотала лаира Вохш. – Мы просто не ожидали… растерялись и испугались, поскольку раньше действительно не имели дел с одаренными и не смогли хорошо подготовиться к приему внука. Но поймите нас правильно – мы давно не видели Адрэа. Не знали, как и с чем к нему подойти. Как он отреагирует. Это было неожиданно и для нас, и для него. А нас, к сожалению, никто к этому еще и не готовил. К тому же я – женщина эмоциональная, резкая, поэтому вчера, быть может, немного погорячилась и запуталась. Но мы непременно исправимся! Учтем все недочеты, выявленные службой общественного правопорядка! Озаботимся блокираторами соответствующего уровня! Обеспечим мальчику все условия! Мы все-все сделаем, чтобы внуку у нас было хорошо и комфортно! И мы…

Я поднял руку.

– Простите, уважаемые лэны, лэнна и лаиры, а меня вы не хотите об этом спросить?

Бабка от неожиданности осеклась, лэнна Босхо удивленно вскинула брови, члены комиссии зашептались, а лэн Даорн слегка подвинулся, когда я встал рядом с ним плечом к плечу.

– Что? – недоверчиво переспросила председатель комиссии. – Вы тоже хотите выступить, лэн Гурто?

– Почему бы нет? Если помните, здесь решается мое будущее. И раз уж вы так рьяно взялись отстаивать мои интересы, то полагаю, вам будет небезынтересно услышать мое мнение.

Наставник с беспокойством на меня покосился, но лэнна Босхо, на мгновение задумавшись и кинув быстрый взгляд в сторону ближайшей видеокамеры, все же кивнула.

– Разумеется, лэн Гурто. Мы готовы вас выслушать.

– Благодарю. Я постараюсь быть кратким…

Я прошел к электронному терминалу и, покопавшись в настройках, без проблем подключил к нему свой идентификационный браслет.

– Вчера на заседании комиссии лаира Вохш начала свой рассказ с того, что ей показалось, будто я неласково встретил ее и ее супруга во время первого родительского дня в младшей школе, а потом и вовсе начал постепенно отстраняться. Она была права, – спокойно признал я, моментально приковав к себе все без исключения взгляды. – Но при этом забыла упомянуть, что не ладила с моей матерью, а после того, как мама… еще до моего рождения… получила новую работу и переехала в провинцию Расхэ, лаира окончательно с ней разругалась и практически нас не навещала. Ну разве что звонила иногда. Но и это случалось нечасто.

Угу. Уверен, так и было, раз Сельену за ее упрямство и стремление к лучшей жизни она терпеть не могла. Да еще так, что свою неприязнь потом перекинула и на внука.

– Как вы понимаете, рос я отдельно от своих братьев, – весомо добавил я, не без удовлетворения отметив, как бабку после моих слов перекосило. – И о бабушке с дедушкой по большей части только слышал, поэтому во время своего первого родительского дня в школе обоснованно волновался, что могу ее не узнать. Это и стало причиной моего настороженного отношения к родственникам. Но достаточно быстро оно прошло, мы в тот день, можно сказать, заново познакомились. И я был даже не против видеться чаще, но, провожая бабушку с дедушкой до ворот, совершенно неожиданно для себя услышал вот этот разговор…

Я щелкнул по экрану терминала, загружая туда аудиозапись, и спустя несколько мгновений оттуда донесся прекрасно узнаваемый голос достопочтимой лаиры Вохш.

– Ты что⁈ Где мы его поселим⁈ Да ты сам посмотри – он тут лучше нас живет! Вот и пускай спокойно учится! И вообще, Сельенка небось знала, когда дверью хлопала! Я ей говорила, что от Расхэ ничего хорошего не будет! Она меня послушала⁈ Нет! Вот сама и…

– Разговор касался моего предположительного возвращения в дом родственников на ближайшие каникулы, – спокойно прокомментировал я запись, когда та оборвалась. – Лаира Вохш, как оказалось, была категорически против. Поэтому за все пять лет обучения в школе Ганратаэ, кроме как на турнир, пределов школы я ни разу не покидал. Все мои каникулы прошли за забором. И если бы не лэн Даорн, мне пришлось бы не в пример сложнее это пережить.

– Откуда у вас эти сведения? – настороженно поинтересовался представитель службы опеки, буквально на миг опередив лэнну Босхо и ее заместителей.

– Наши школьные браслеты имели функцию записи, – ровно ответил я, краем глаза заметив, что наставник досадливо поморщился. – Поскольку среди детей нередко случались стычки, то по записям было легко определить, кто стал инициатором конфликта, так что браслеты писали все, что с нами происходило. Постоянно.

– Кто вам об этом сказал? Как вам удалось заполучить эту запись?

Лэну Даорну после этого досталось несколько крайне подозрительных взглядов, но у меня было что сказать и по этому поводу.

– Я очень рано начал интересоваться техникой и маготехникой, лэн. И у меня неплохо получалось, поэтому-то в конечном итоге я и выбрал для себя такой факультет. По этой же причине мне всегда было любопытно, как устроены те или иные приборы. Еще живя с родителями, я частенько их разбирал и собирал, изучал имеющиеся в домашних големах программы. Да и свой школьный браслет разобрал почти сразу, как только мне его выдали, так что быстро понял, что это такое и для чего нужно.

Угу. А еще я электронные замки на раз-два вскрывал и своими силами оживил древний-предревний спортивно-обучающий модуль, о чем информаторы инспектора Ито, к счастью, не пронюхали. Так что и со школьными браслетами поработать для меня труда не составляло, о чем наставнику, правда, я в свое время не сказал, но на фоне всего остального он сейчас не выглядел особенно удивленным.

– После того, как я стал свидетелем услышанной вами сцены, как вы понимаете, мое желание общаться с бабушкой и дедушкой резко сошло на нет, – продолжил я, убедившись, что мои объяснения были восприняты комиссией достаточно положительно. – Хотя первое время я надеялся, что она просто не так выразилась. Думал, что она оговорилась и имела в виду совсем не то. Однако больше в тот год ни она, ни дед ко мне не приезжали. А в следующий родительский день лаир Вохш приехал один. И через год. И через два… Собственно, бабушку я увидел во второй раз только на последнем году обучения, после того, как выиграл турнир. Они тогда приехали внепланово, зимой, хотя раньше никогда этого не делали. Но если поначалу я думал, что явились они ради меня, то очень скоро стало ясно, что я ошибся.

Я снова загрузил в терминал аудиозапись, на этот раз побольше раза в три, и прокрутил перед членами комиссии почти весь разговор, который у нас состоялся по поводу выигранных мною призовых денег.

Он тогда, помнится, был непростым, бабуля, не стесняясь, вымогала у меня немалый выигрыш. Сначала льстила, подлизывалась, убеждала, потом настаивала, предлагая по-быстрому оформить опеку, и под конец начала уже откровенно угрожать. А когда я твердо сказал, что денег ей не дам, в сердцах бросила: «Ах ты, неблагодарный мальчишка! И мать твоя была такой же! Имей в виду: явишься на порог – не пущу! И никакой помощи ты от нас больше не получишь!»

И Эмма, естественно, все это добросовестно записала, хотя кто бы мог подумать, что эти записи когда-нибудь понадобятся. Но я не постеснялся выложить тот разговор почти целиком, благо мои слова и мои возражения в тот день были достаточно весомыми.

Когда визгливый бабкин голос отгремел в зале, я с удовлетворением отметил, что лэнна Босхо не на шутку призадумалась, да и инспектор Ито выглядел бледно. Представитель службы опеки вообще позеленел. Вероятно, во время обсуждения моей судьбы именно эти двое активно доказывали, что чета Вохш – во всех отношениях достойная, внимательная, адекватная и заботливая пара, которой можно доверить воспитание ребенка.

Я ведь в их терминалы еще вчера влез. Посмотрел, так сказать, материалы дела. И там, как оказалось, моя «дорогая» бабуля оказалась представлена в таком свете, что ей для полного счастья только нимба и крылышек не хватало. И сына-то она вырастила, и внуки-то у нее в доме благополучно подрастают, и воспитатели о ней хорошо отзываются, и соседи прямо нарадоваться не могут, что такая замечательная семья живет на одной улице… А еще у них есть большой дом, машина, детишки сыты-обуты-одеты, ну разве что озорничают иногда…

Неудивительно, что вчера, когда госпожа Босхо решала мою судьбу, ей показалось, что такой бабушке как лаира Вохш можно доверить воспитание и третьего внука. Ну на один-то день точно можно передать, ведь что плохого мне могла сделать вся такая положительная со всех сторон лаира, которую в комитете по делам несовершеннолетних представили как наилучшего в мире опекуна?

Я ведь вчера не просто так промолчал. После бабкиного сольного выступления и при таких исходных данных мне не удалось бы вот так с ходу очернить ее насквозь положительный и прямо-таки идеальный образ.

Зато сегодня, когда и тхаэры выступили, и показания дали на камеру, мои доказательства прозвучали гораздо более весомо. Поэтому все, что мне теперь оставалось, это красиво зафиналить свою речь, чтобы у председателя комиссии возникли вопросы уже не ко мне, а к коллегам, которые рискнули так ее подставить и обмануть.

– После этого случая ни лаира, ни лаир Вохш в моей жизни больше не появлялись, – так же спокойно поведал я, убедившись, что члены комиссии прониклись. – А вот жить и учиться после этого мне стало намного сложнее. Фактически лаира Вохш дала понять, что я ей не нужен. Да и опеку она предлагала оформить исключительно в корыстных целях, поэтому с тех пор я перестал считать этих людей своими родственниками и отдавал себе отчет, что ни с жильем, ни с учебой, ни просто по жизни ни один, ни другой мне уже ничем не помогут.

– Вы говорили об этом со своим наставником? – нахмурилась председатель комиссии, метнув не слишком радушный взгляд в сторону побледневшей бабки, которая меньше всего ожидала от меня такой подставы.

Я качнул головой.

– Нет.

– Почему?

– Потому что, как и сказал лэн Даорн, мне всегда казалось, что мужчина должен сам решать свои проблемы. Мы с ним, кстати, по этому поводу достаточно давно не можем прийти к общему знаменателю, – вот тут я позволил себе легкую улыбку. – Но лэн Даорн всегда давал мне возможность справиться с трудностями самостоятельно. Не душил опекой. Не брал на себя мои обязанности. И не стремился делать за меня мою работу. Напротив, он учил меня быть сильным, самостоятельным, учил искать решение, а не сидеть на стуле и ныть о несправедливости жизни. Поэтому до поры до времени я не считал нужным нагружать его своими проблемами. И лишь после того, как стало ясно, что одному мне уже не справиться, я пришел к нему за советом. И, в частности, поинтересовался, нет ли у него на примете достойного человека, который не отказался бы стать моим опекуном.

– То есть изначально это было ваше решение? – счел нужным уточнить один из заместителей лэнны Босхо.

– Это было наше общее решение, – спокойно ответил я. – Но я ни разу о нем не пожалел. Лэн Даорн – на редкость честный, ответственный и благородный человек, которому я многим обязан. Что же касается бывших родственников… а в моем понимании они после того, как сами от меня отказались, перестали быть для меня значимыми… то с некоторых пор они окончательно утратили мое уважение. Да и вчера не сумели его вернуть, что во всеуслышание подтвердили доставившие меня сегодня в зал заседаний сотрудники службы магического правопорядка. Они, правда, оказались людьми деликатными и не упомянули некоторых деталей. Но чтобы вы лучше понимали, что произошло…

Я без стеснения поставил третью запись со вчерашними бабулиными воплями, в том числе и касавшимися понуро сидящего в зале деда. А когда они все-таки прекратились и в зале наступила оглушительная тишина, я так же спокойно отключил звук, опустил руку и подвел итоги:

– Исключительно по этой причине, уважаемая комиссия, я просил вас дать мне сегодня слово. И по этой же причине по-прежнему настаиваю на отказе чете Вохш в праве на мою опеку. Они ее недостойны.

Я замолчал и требовательно уставился на комиссию по делам несовершеннолетних, которая при всем желании не смогла бы проигнорировать предоставленные мною сведения.

А они тем временем недоверчиво переглядывались. Напряженно размышляли. Перешептывались. Потом объявили перерыв и примерно на рэйн вышли из зала, чтобы посовещаться.

Все это время чета Вохш провела как на иголках, попеременно косясь то на нас с наставником, то на закрытую дверь, возле которой дежурил все тот же молоденький секретарь. Причем бабка на меня смотрела со смесью злости и отвращения. Дед, скорее, с обидой и непониманием. А вот законник одарил меня откровенно оценивающим взглядом, словно пытался понять, откуда я, такой умный, взялся на его голову.

Но тут наконец комиссия вернулась, и мы в одинаковом напряжении замерли, готовясь выслушать итоговый вердикт.

– Признаться, лэн Гурто, вы порядком ошарашили нас своим неожиданным признанием, – со вздохом сказала лэнна Босхо, взяв слово. – Однако все-таки смогли представить весомые аргументы, которые даже при отсутствии проверки не могут быть оставлены без внимания. Тем самым вы поставили членов комиссии в чрезвычайно сложное положение. С учетом сведений, которые вы продемонстрировали, мы больше не можем рассматривать лаиру и лаира Вохш в качестве ваших возможных опекунов. Их действия в отношении вас требуют серьезной переоценки. Их поведение нуждается в дополнительном рассмотрении. Данные, которые вы предоставили, серьезно дискредитируют их обоих. В связи с чем право на опеку не может быть им выдано ни на временной, ни тем более на постоянной основе.

Ну слава тэрнэ. А то я уж подумал, что мне придется предоставлять в суде видео этого самого заседания и подавать иск о недобросовестном исполнении служебных обязанностей и некомпетентности членов местной комиссии по делам несовершеннолетних.

– Но одновременно с этим, – продолжила лэнна, пока я размышлял. – И в отношении вашего прежнего опекуна мы, несмотря ни на что, все-таки не имеем уверенности в том, что он будет действовать исключительно в ваших, а не только своих интересах. Свои выводы по этому поводу я уже озвучила. И это, в свою очередь, приводит нас к неприятной ситуации, когда ни одна из конфликтующих сторон не имеет перед другой преимуществ. Иными словами, мы не можем предоставить вам, лэн Гурто, опекуна немедленно. Однако поскольку вы все еще несовершеннолетний, то в целях вашей же безопасности мы должны или назначить временного опекуна со стороны, или же отправить вас в соответствующее учреждение до вашего шестнадцатилетия.

Я вздохнул.

Вот все же вы неплохой человек, лэнна Босхо. Вас, насколько я вижу, никто не подкупал и не советовал принять в этом деле совершенно однозначную позицию. Однако излишнее рвение сильно вредит вашим служебным обязанностям и приводит к таким вот юридическим коллизиям. В которые вы, к слову говоря, сами же себя и загнали.

– Мне кажется, этот вопрос можно решить намного проще, – ответил я, во второй раз за день приковав к себе все взгляды, от удивленных и недоумевающих, до откровенно яростных и досадливых.

– Каким именно образом? – непонимающе нахмурилась лэнна Босхо.

Я вместо ответа выразительно глянул на лэна Гасхэ, и тот, подойдя к терминалу, приложил к сканеру один-единственный лист, который если не целиком и полностью, но все-таки решал нашу проблему.

Я, правда, до последнего надеялся, что этого не понадобится. Рассчитывал, что мы обойдемся своими силами и без использования тяжелой артиллерии. Но ничего не попишешь. Лэна Даорна я им не отдам. Торжествовать бабке по поводу того, что она хоть в чем-то сумела ему нагадить, не позволю. Да и в детдом, как только что намекнула лэнна Босхо, не отправлюсь, не говоря уж о том, что стороннего опекуна мне и даром не нужно.

– Что это? – несказанно удивилась председатель комиссии, когда у нее на планшете возникла электронная копия предоставленного законником документа. – Диплом мастера кханто⁈

Я спокойно кивнул.

– Как диплом? – поразился представитель службы опеки.

– У несовершеннолетнего⁈ – не поверил инспектор Ито.

– Не может такого быть! – чуть ли не хором пробормотали заместители мадам и дружно уткнулись носом в экраны.

– Третья поправка к шестнадцатой статье закона «О статусе мастеров кханто», лэны, лэнна и лаиры, – бодро сообщил заранее проинструктированный мною лэн Гасхэ. А потом для вящего эффекта подошел к столу, продемонстрировал членам комиссии оригинал и в том числе магическую печать, которая совершенно однозначно доказывала, что это не подделка. Плюс официальный ответ из школы Харрантао по поводу моего действующего статуса мастера, который мы запросили, разумеется, еще в сан-рэ[5]5
  Воскресенье.


[Закрыть]. – В третьем параграфе указано, что в случае разночтений между правами и обязанностями гражданина согласно положениям гражданского кодекса и кодекса кханто руководствоваться следует кодексом кханто. А в нем черным по белому написано, что звание мастера кханто способен получить лишь физически, психически и эмоционально зрелый адепт, способный нести полную ответственность за свои слова и поступки, прошедший соответствующую подготовку и признанный в этом качестве не менее чем тремя более опытными мастерами.

Угу. Проще говоря, взрослый, адекватный, обученный и ответственный человек, чьи психические и моральные качества были тщательно проверены и одобрены другими мастерами.

О возрасте, заметьте, ни слова.

При этом сам факт наличия у меня печати мастера, по сути, означал, что люди, которые меня экзаменовали, еще в начале года признали меня зрелым, то есть, пользуясь определением гражданского кодекса, совершеннолетним. И раз при появлении разночтений закон предписывал руководствоваться кодексом мастеров, то получалось, что наличие печати позволяло попросту проигнорировать мой биологический возраст.

Ну а раз я совершеннолетний, то опекун мне больше не нужен. Ни на день, ни тем более на два последующих года. Более того, мастер кханто не просто может сам выбирать себе учеников, но и способен так же самостоятельно выбирать учителя, и в этом праве ему никакая комиссия не может отказать.

Так что на самом деле, если бы лэну Даорну не позволили остаться моим наставником, то я бы все равно у него учился. Мое право на выбор было неотъемлемым. Но, к счастью, в этом плане диплом нам не понадобился, потому что комиссия и так была не против, чтобы я у него учился.

Тем не менее ситуация получилась нестандартной и выходящей далеко за рамки обычного заседания по делам несовершеннолетних. Собственно, после того, как я продемонстрировал диплом, надобность в нем вообще отпала. Будучи взрослым, я мог сам выбирать: где, у кого и как мне жить. Так что ни бабка, ни дед, ни инспектор Ито, ни мужик из службы опеки по определению больше ничего не могли со мной сделать.

Неудивительно, что они так разволновались. И, до последней буковки изучив предоставленный им диплом, полезли искать вышеупомянутый закон и кодекс мастеров заодно, чтобы убедиться в том, что я не блефую. Более того, лэн Гасхэ любезно им эту информацию скинул и даже подчеркнул все самое важное, чтобы они, не дай тэрнэ, не запутались.

– Кто из мастеров подтвердил ваше звание, лэн Гурто? – неожиданно поднялся со своего места так и не соизволивший представиться законник четы Вохш.

– Великий мастер Даэ Хатхэ, – с задумчивым видом ответила вместо меня лэнна Босхо. – Великий мастер Ри Хатхэ, великий мастер Тар Ни-Хатхэ и великий мастер Нао Братхэ…

Законник после этого поперхнулся и, одарив меня нечитаемым взглядом, молча сел, больше не пытаясь спорить. Еще бы. Был бы в дипломе указан только мастер Даэ, это еще можно было бы расценить, как попытку дать мне какие-то преференции. Но когда их четверо… и все великие… это был без преувеличения шах и мат. Поэтому мужик, в общем-то, и умолк.

А вот бабка прямо-таки на желчь изошла, до сих пор не понимая, что безнадежно проиграла. Сидя в стороне, все еще что-то шипела. Огрызалась, когда законник наклонился и начал шептать ей что-то на ухо. Бросала на меня свирепые взгляды. Зло кусала губы, отчаянно не желая мириться с проигрышем. Тогда как дед… деда мне все-таки стало немного жаль. Несмотря даже на то, что ни вчера, ни сегодня он, по сути, ничем мне не помог, да и не пытался.

– Да-а, молодой человек, – протянула тем временем лэнна Босхо, наконец-то оторвав взгляд от планшета и уставившись на меня с каким-то новым выражением. – Умеете вы удивлять… Но все же, полагаю, будет уместным попросить вас продемонстрировать вашу печать.

Я в ответ только усмехнулся и расстегнул рубашку.

– Что ж, коллеги, – кашлянула она, увидев требуемое и убедившись, что печать мастера у меня действительно имеется. – Думаю, в данной ситуации дальнейшее разбирательство больше не требуется. Лаира и лаир Вохш!

Бабка с дедом от неожиданности чуть не подпрыгнули на скамейке.

– По рассмотрению всех материалов дела в удовлетворении вашей просьбы об опеке над вашим внуком, лэном Адрэа Гурто, по совокупности причин отказано. Лэн Ноэм Даорн!

Наставник так же молча поднялся на ноги.

– Ваше право на опеку лэна Адрэа Гурто также остается аннулированным, однако, как я уже сказала, за вами по-прежнему сохраняется право на наставничество. Если, конечно, лэн Гурто желает его сохранить.

– Желаю, – кивнул я, тем самым пресекая все возможные возражения.

– В таком случае заседание объявляю закрытым. Официальное заключение по делу номер шестьдесят два дробь один будет вывешено на сайте комитета по делам несовершеннолетних уже сегодня. Всем хорошего дня, – отчеканила лэнна Босхо и, не дожидаясь, пока коллеги опомнятся, первой поднялась из-за стола.

Я проводил ее взглядом, чувствуя себя несколько странно после двух дней нешуточного напряжения. Но, как ни удивительно, лэнна Заранна Босхо, несмотря на фамилию, оказалась вполне приличной, хоть и весьма своеобразной дамой. Так что есть еще нормальные люди в этой дурацкой провинции. Есть. И обнаружить их было на удивление приятно.