Текст книги "Проба сил (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Лисина Александра

Аннотация:

Закончив с первым этапом обучения, Гайдэ отправляется в далекий и опасный Фарлион, где надеется найти ответы на многие свои вопросы. Отправляется под уже привычной маской Фантома и решает вступить в Гильдию рейзеров, чтобы иметь возможность без помех бродить по кишащим Тварями лесам, собирая для Теней жизненно необходимую жатву. Однако и там ее поджидают неприятные сюрпризы. И именно там она начинает по-настоящему понимать, что за бремя решила взвалить на свои плечи.

Без права на выбор.

Часть 3. Проба сил.

Пролог

«Не сомневайся, нанося смертельный удар. Но задумайся о причинах, приведших к тебе непримиримого врага».

Совет старого воина.

На рассвете последнего дня весны, едва ночная темень неохотно отступила за кромку лесов, ворота крепости Нор с натужным скрипом отворились, впуская в сонный город утреннюю прохладу. Вооруженные до зубов стражники, загремев засовами, с трудом оттащили в стороны тяжелые, окованные железными полосами створки, привычно окинули взглядами пустое, тщательно вырубленное пространство между каменными стенами крепости и мрачными зарослями успокаивающегося после ночи Харона. Убедились, что снаружи никто не пытается подкрасться к ним, стелясь по выжженной земле серой тенью. Помянули недобрым словом Владыку Айда, заселившего здешний лес своими проклятыми Тварями. Дружно поклонились встающему над Серыми горами солнцу и, вернувшись на пост, приготовились к ежедневной вахте.

Караванов сегодня не ждали – последний пришел из Рейданы всего два дня назад. Обратно тоже пока не собирался, потому как, против обыкновения, не остался после разгрузки в Норе, а проследовал к самой Лавере – второй столице Валлиона. Видимо, у господина Ветара имелось личное поручение короля к наместнику. Или же еще какой интерес вдруг возник в Долине Воинов. Но про то простым стражникам никто, разумеется, не сообщал, поэтому и гадать можно было до бесконечности.

Этим утром единственная дорога к Нору была неприлично пуста – кажется, никто не собирался пересекать Перешеек, чтобы попасть в Фарлион. Ни телеги с провизией, ни богатого купца, ни развеселого крестьянина, привезшего на продажу первый собранный урожай... впрочем, в Норе никогда не было людно. Слишком близко подступал к нему Харон. Слишком много вокруг бродило неупокоенных Тварей. И слишком длинна была до него единственная, относительная безопасная дорога от Перешейка, чтобы одолеть ее за один дневной переход. Да и крестьяне чаще приходили в крепость с другой стороны, из центра, везя с собой хлеб, молоко, мясо, потому что никто не рисковал селиться вне образованного Защитными Крепостями кольца. И никто не был настолько безумен, чтобы попросить у наместника надел вдалеке от защищенной со всех сторон Лаверы. А приезжие предпочитали пережидать темное время суток возле Перешейка – в Околице, где всегда имелся наготове отряд опытных рейзеров и где можно было не бояться нарваться на особо наглую Тварь.

Так что раньше вечера чужаки в Норе, как правило, не появлялись. И стражники, приученные к утренней тишине, уже не ждали ничего иного. Поэтому, когда вскоре после рассвета вдалеке показалась одинокая фигура всадника, здорово удивились и, с недоверием всмотревшись, на всякий случай потянулись за арбалетами.

– Это еще что за новости? – на тихий свист дозорного к воротам вышел высокий седоусый ветеран, поставленный старшим на воротах. – Тикс, чего рассвистелся?

– Чужак, – кратко отозвался молодой голос со стены. – Один. Верхом. И явно от Перешейка.

Стражники, неторопливо поднявшись наверх, внимательно всмотрелись вдаль.

– И правда... чужак.

– Откуда его принесло в такую рань? Или ночевать рискнул подле Харона?

– Ага. Щас. Выпустил бы его Харон из своих лап!

– Но от Перешейка он бы не успел. Может, кто-то из наших?

– Нет, – качнул шлемом седоусый страж. – Вчера все, кто уходил, к ночи вернулись. Я смену принимал – проверил. Один только Вер со своей командой гуляют, но они по Северной на рассвете пошли, так что вернутся только к полудню. А этот с юга едет. Один. Значит, точно чужак.

Стражники озадаченно переглянулись.

– Быстро идет, – негромко заметил кто-то, следя за клубящейся на дороге пылью. – Оборота через три уже будет здесь.

– Какие три? – возразили ему сверху. – За два управится. Смотри, как летит!

Старший прожевал седой ус, следя за подозрительно быстро приближающимся облаком пыли, а потом нахмурился и, не оборачиваясь, бросил:

– Тикс, сгоняй-ка святым отцом.

– Думаешь...?

– Ничего пока не думаю. Но живые одиночки из Харона поутру не выезжают.

Стражники тут же посерьезнели, подобрались и дальше следили за дорогой со вполне обоснованным подозрением: старшой прав – никому еще не удавалось пройти мимо Харона ночью и не нарваться хотя бы на одну Высшую Тварь. Как специально, Айд наводнил эти непроходимые леса своими созданиями. Куда смотрел Аллар? О чем думали жрецы? Но теперь проклятый Харон заполонил собой всю Долину, вплоть до самых Серых гор. А расплодившаяся там нежить была настолько живучей, настолько устойчивой и смертоносной, что, кроме рейзеров, Орденцев и Королевских Хасов, туда вообще никто не совался. А если и рисковал сунуться, то мгновенно исчезал, сожранный или испитый досуха жадными до живого мяса Тварями.

Да. Таково давнее проклятие Фарлиона – плодороднейшей долины, чьи нераспаханные поля теперь заняты лесами кишащего нежитью Харона. Его так и звали по имени, как разумное существо, потому что полагали, что проклятый богами Лес на самом деле живой. И собственными глазами не раз убеждались, что он обладает каким-то изощренным, дьявольски хитрым и коварным разумом. Поэтому за все два века, что Цветущая Долина из райского уголка превратилась в настоящее Царство Мертвых, даже усилия Гильдии, Церкви и решительно настроенного короля не позволили вернуть Валлиону эту роскошную жемчужину.

Все, что сумели за два века неимоверных усилий люди, это – с боем, потом и кровью отвоевать для себя самый центр этих некогда цветущих земель. Занять его скудный участок, отгородиться от Харона полосой регулярно выжигаемой земли, окружить себя надежными крепостями и вооруженными отрядами рейзеров... но даже после этого они жили в постоянной готовности к бою и под неиссякаемой угрозой возвращения Тварей. Потому, что Харон не желал сдавать свои позиции. И потому, что все эти годы неустанно пытался раздавить засевшую в его сердце заразу, чтобы потом без препятствий вырваться из тесного кольца Серых гор, перемахнуть Перешеек и лавиной голодных Тварей обрушиться на остальной Валлион.

Именно поэтому Долина Воинов уже два века имела особый статус в королевстве. Именно поэтому рейзеры так ценились и уважались в Фарлионе. Поэтому Его Величество Эннар Второй без возражений принимал избираемых Гильдией эрдалов, встающих на власти внутри тщательно укрепленных городов-крепостей. И поэтому же со временем окруженная цепью красивейших озер, надежно защищенная и старательно оберегаемая от Тварей Лавера постепенно обрела статус второй столицы королевства. Ее законы уверенно поменялись в соответствии с особенностями местных реалий. А ее наместник, точно так же избираемый старейшими членами Гильдии и самыми уважаемыми жителями Долины, фактически управлял четвертью территорий Валлиона, получая на это полное одобрение короны и, разумеется, имея законодательно закрепленный статус официального Гласа Короля.

Глядя на то, как стремительно приближается к городу облако поднятой неизвестным всадником пыли, старший караула испытал смутное беспокойство. Что-то недоброе нес с собой чужак. И что-то тревожное.

– Что у вас? – внезапно раздался за его спиной спокойный голос отца Кирама.

Старший с облегчением повернулся, уважительно поклонился облаченному в белые одежды жрецу и кивнул на дорогу:

– Чужак, святой отец. Чужак, который совершенно не боится Харона. Прошу прощения, что выдернул вас с утра пораньше, но хочу убедиться, что он неопасен. И что Айд не решил нам прислать поутру очередного Темного мага.

-Глава 1-

К распахнутым воротам крепости мы подъезжали неспешным шагом – надоело пылить и пугать местных ворон комьями летящей из-под копыт земли, когда Лин от нечего делать принимался бежать по полю. Сам он, правда, утверждал, что громкий топот по старательно уложенным каменным плитам раздражает его чуткий слух, но я давно начала подозревать, что мой персональный демон научился лукавить. И бежит по простой земле вовсе не оттого, что, дескать, копыта слишком сильно грохочут, а потому, что на Тракте ему было неудобно разгоняться.

Надо сказать, к приезду в Фарлион мы подготовились основательно.

В первую очередь, я изменила свой Знак, скрыв его под простеньким заклятием Тени (спасибо, Ас подсказал, что делать, а Лин добросовестно исполнил) и изменила его отпечаток у шейри, чтобы ни одна бродячая собака на нас теперь даже не гавкнула. Сделать это оказалось довольно просто, потому что с некоторых пор Знак стал на диво послушен, а Лин – невероятно любознателен и талантлив. Однако когда я научилась (с помощью выдумщиков-Теней, конечно) по-настоящему грамотно прятать его дейри, вот тогда мы оба вздохнули с облегчением. Потому что теперь ему не грозило быть узнанным первым встречным магом, а мне не грозило быть обвиненной в измене короне и в чернокнижии.

С крыльями его тоже определились: днем он их развеивал в прах, превращаясь в самого обычного скакуна, старательно экономил на этом энергию, научившись ее не расходовать попусту, зато уж ночью... когда его силы, как у всякого демона, начинали постепенно расти... он в любой момент мог отрастить их заново. Причем, после того, как я усилила нашу с ним связь, а сам он серьезно натренировался, делал это за считанные минуты. И порой даже пугал меня, когда на полном скаку спрыгивал с какого-нибудь обрыва, чтобы прямо в свободном падении внезапно выпростать из пустоты, а потом развернуть свои громадные крылья.

Но зато у нас возникла другая проблема: в Фарлионе, надо полагать, мы должны были задержаться надолго. Потому что другого такого места, кишащего драгоценными для моих Теней Тварями, в природе просто не существовало. Ну, кроме Невирона, конечно, но туда нам по определенным причинам пока соваться нельзя, поэтому надо было рассчитывать на длительное (никак не меньше нескольких месяцев) общение с местной Гильдией рейзеров. Более того: чтобы не слишком выделяться и оправдать свой жаркий интерес к нежити, самым логичным для меня было бы вступить в ее ряды. Получить, так сказать, официальный статус истребителя нечисти. Но, одновременно, это означало и то, что я на протяжении длительного времени буду у всех на виду. И днем, и, возможно, даже ночью. Потому что ночевать в Хароне... так обобщенно называли покрывающие Долину Воинов леса... было настоящим самоубийством. Особенно, для начинающей Ишты. Следовательно, мне придется, как минимум, ночи проводить внутри городских стен. Вместе с рейзерами. В каком-нибудь трактире. Или на съемной квартире. На худой конец, в местном варианте общаги, которая, вполне возможно, предоставляется молодым рейзерам в качестве этакого аванса, пока они не разбогатеют достаточно, чтобы обзавестись собственным жильем. А я на данный момент была не только "начинающим и молодым", но еще и поиздержаться успела крупно, поэтому на спокойный одноместный люкс в местном "хилтоне" могла точно не рассчитывать.

Куда ушли заработанные деньги, думаю, догадаться несложно: львиная доля моих сбережений уплыла в руки кузнецам и торговцам, у которых пришлось заменить испоганенную кахгаром броню. А поскольку шило на мыло менять было не с руки, то и броню я брала по максимуму – сложную, пластинчатую, хорошей длины и, разумеется, самую легкую, что только нашлась в наличии, так как справедливо рассудила, что недостаток сил вполне могу восполнить скоростью, а слишком тяжелый доспех непременно лишит меня этого серьезного преимущества. Вот и пришлось нам с Тенями до хрипоты спорить, перебирая кольчуги, брони, юшманы и всякие колонтари. В итоге, сошлись на оптимальном варианте, устроившем обе стороны, после чего мой кошель мгновенно опустел почти на две трети.

Остальное ушло на новую одежду (из-за раненого Хаса все мои старые запасы ушли в утиль), сапоги (по которым дрянная скотина кахгар успел пройтись своими кривыми тяпками), а также на новый шлем, плащ, куртку. И, конечно же, новый подшлемник, за которым я намеревалась прятать свое приметное лицо.

Над этим вопросом, между прочим, мне пришлось серьезно подумать, потому что закрытая физиономия доставляла неожиданно много проблем. И шлем с нее не снять, и поесть нормально нельзя, чтобы не засветиться, и воды глотнуть – целая проблема... короче, надо было что-то делать. Не сбегать же мне из трактира каждый раз в свою комнату, когда наступит время обеда? И не кушать же в шлеме, протискивая туда ложку? А воду как пить? А людям, наконец, что говорить? Что я морду боюсь показать? Что больна на всю голову? Не-ет уж. Хватит с меня подобных сложностей. Надо сделать так, чтобы и лицо оставалось неузнанным, и чтобы не вязался никто с глупыми вопросами. Соответственно, вид мой должен быть суровым, слегка непривычным, но не шокирующим. То есть, таким, чтобы люди к нему быстро привыкли.

Как ни странно, ответ мне подсказала собственная память, когда мы как-то разговорились с Тенями на тему воинов в моем далеком (надеюсь, не навсегда) мире. По этому поводу я вспомнила и армию, и полицию, и французский Легион. А потом отчего-то увлеклась рассказом о спецназе и вот тут-то, как говорится, меня неожиданно осенило. Потому что приемлемый выход, как оказалось, все это время был перед самым моим носом, а я столько времени мучилась, не зная, как совместить нужное с полезным.

В итоге мы с Лином заглянули в первую попавшуюся на пути деревеньку, озадачили этим вопросом симпатичную дочку старосты, честно заплатили ей за работу и все три дня, пока она корпела над спицами, исполняя мой необычный заказ, планомерно охотились в окрестных лесах, в которых вздумала обосноваться небольшая стая тикс.

Когда девчонка закончила, с изрядной долей сомнения протянув мне вязаную черную шапочку из очень тонкой шерсти местных овец, я просияла и едва не расцеловала юную мастерицу. Она, как угадала мои пожелания, совершенно правильно сделала в ней одно широкое отверстие сверху – для глаз, через которое мне ничто не мешало смотреть, и еще одно небольшое снизу – для рта. Благодаря чему я теперь и поесть могла нормально, не пугаясь соглядатаев, и эля глотнуть, если приспичит, и закурить... ну, в смысле курить мне не надо, это я так, для красного словца, конечно. Но главное – чудо-шапочка плотным чулком закрывала мои пушистые волосы, позволяя больше не опасаться, что они в самый неподходящий момент выбьются из-под повязки или шлема, начав сверкать своей неподобающей золотизной.

Едва примерив обнову и убедившись, что больше таких осечек, как с Хасом, не будет, я от радости так подпрыгнула, что Лин всерьез заподозрил меня в увлечении дурман-травой. Но я только отмахнулась (что он понимает в колбасных обрезках?) и, вернувшись в деревню в тот же день, заказала симпатичной рукодельнице еще четыре таких шапочки. Про запас. И на тот случай, если с первой что-нибудь случится. Ну, украдут там или порежут когтем. Потому что в любом случае теперь моя репутация будет надежна защищена. И теперь я могла не опасаться любопытных взглядов. Оставалось только придумать приличную легенду и – вперед, покорять просторы Фарлиона.

Крепость Нор (или, как ее еще называли, Первую крепость) мы выбрали с Лином из тех соображений, что она располагалась ближе всех к Перешейку – переходу в горах, который отделял собственно Валлион от Долины Воинов. По сути, Перешеек был единственным местом, через который караваны могли добраться до спрятанного в кольце Серых гор Фарлиона. Правда, были тут и всякие разные тропки в горах, были и многочисленные проходы, но, во-первых, телеги бы там не прошли, а во-вторых, в Хароне и в самих Серых горах обитало слишком много Тварей, чтобы рисковать пробираться туда в одиночку. Поэтому никто и не рисковал. Поэтому никто и не мог миновать Околицы – небольшого укрепленного поста рейзеров на самом выходе из Перешейка. Назначение у которого было только одно – методично отстреливать всех приближающихся к границе Тварей. Ну, и оборонять встающие там на ночь караваны, чтобы они могли спозаранку подняться и спокойно дойти за один дневной переход до Первой Крепости, не опасаясь столкнуться с нежитью по пути. В противном случае никакие затраты не оправдали бы содержание Фарлиона для королевской казны.

Разумеется, мы с Лином не последовали общему примеру. И, разумеется, не стали проходить через Перешеек. Да и зачем, если мой усиленный демон с легкостью перелетел Серые горы, с комфортом доставив меня сразу к нужному месту? Другое дело, что к Нору мы не могли заявиться в таком неприличном виде – с крыльями, в почти глухом шлеме, подсвеченные со спины яркими солнечными лучами, аки ангелы Алларовы. Ну-ну. Полагаю, нас бы расстреляли из катапульт еще на подходе, с перепугу приняв за исчадий Айда. Вот и пришлось перебираться на эту сторону в темноте, втихаря, и приземляться еще ночью, шуганув у самой дороги какую-то ленивую Тварь. А потом терпеливо дожидаться утра, время от времени вяло отмахиваясь от всевозможных любителей поживиться человечинкой.

Однако, должна признаться, именно тогда я со всей ясностью поняла, что Фарлион – это нечто особенное. И внезапно осознала, что с его Тварями возникнет гораздо больше сложностей, чем в любом ином месте. Потому что здесь они (и это я успела ощутить всего за несколько часов пребывания на земле) водились буквально на каждом шагу. Были не в пример наглее и изобретательнее (одну мерзавку мне пришлось проткнуть Эриолом дважды, прежде чем она прекратила изображать придорожный валун и благополучно сдохла). Наконец, я чуть ли не сразу столкнулась с нежитью, о которой даже Тени ничего не знали, а Лин, если когда и слышал, то уже крепко забыл. Более того, мне даже показалось, что эти сволочи как-то подозрительно живучи. И что они по каким-то непонятным причинам именно в Фарлионе начали видоизменяться, потому что пойманная мною этой ночью тикса-одиночка была на редкость крупной и, что важнее, далеко не такой трусливой, как все виденные раньше. Что же касается фанры, которая пришла навестить нас уже перед самым рассветом, то она была не зеленой, а серой, из-за чего я едва ее не проморгала. И она, к тому же, так ловко маскировалась под дорожную пыль, что если бы не идущий от Знака холод, фиг бы я ее вообще поймала в прыжке. Не говоря уж о том, что когти у этой Твари раза в два превышали привычные для обычной ящерицы размеры, а уж пасть была так широка, что я, если бы не отпрыгнула вовремя, осталась бы без правой руки.

В общем, весело у меня прошла ночка. Так весело, что к утру я даже пожалела, что не переждала в Околице: спокойнее бы спалось. И чего меня понесло сюда на ночь глядя? Но, так или иначе, она все равно закончилась, и мы, спустя всего два оборота после рассвета, уже, как вкопанные, стояли у ворот Нора.

Крепость, признаться, произвела на меня сильное впечатление. Собственно, это была даже не крепость, а целый город, стиснутый со всех сторон мощными, в четыре человеческих роста стенами. Причем, стены были каменными, мощными – я только раз заглянула в проем ворот, за которыми начинался узкий, шагов в пять, коридор, и тут же уважительно присвистнула. Думаю, метра два толщиной эти стены могли похвастать, а в некоторых местах (как раз в районе четырех, расположенных по сторонам света, высоких башен, служивших, одновременно, и смотровыми площадками), наверное, достигали и пяти-шести. И это с учетом того, что возле самих стен имелись дополнительные пристройки, прочные каменные лестницы (почему-то – без перил), а также склады, сараи, какие-то хозяйственные постройки и куча иных, непонятных мне пока сооружений, назначение которых нам только предстояло выяснить.

Еще подъезжая к Нору, я успела примерно прикинуть его размеры и многозначительно присвистнула во второй раз. Потому что город... давайте называть его для простоты все-таки городом... был на удивление велик. А построен, что, наверное, в здешних условиях вполне оправдано, по принципу гигантского колеса, у которого имелась одна большая площадь, расположенная точно по центру, а уже от нее радиально отходили несколько крупных улиц. Которые, в свою очередь, широко ветвились и лишь у крепостных стен заканчивались крохотными тупиками. Этакий кремль в квадрате. Самая что ни на есть классика. Я даже восхитилась, когда разглядывала ее свысока.

А вот на воротах нас встретили не слишком радостно, отчего все мое восхищение плавно улетучилось, уступив место вполне обоснованному недовольству. Но восемь жестких, полнящихся подозрением взглядов кому угодно способны испортить настроение или вернуть с небес на землю, заставив подобраться и насторожиться.

– День добрый, – вежливо кивнула я, быстро обежав глазами вышедшую к воротам стражу и почти сразу отыскав в ней немолодого ветерана, занявшего подчеркнуто отдельное место и излучавшего легко угадываемую ауру властности. Стоящего рядом типа в белом хитоне и низко надвинутом капюшоне вроде как не заметила – жрец себя вперед не выпячивал, скромно стоял в сторонке и ничем не показывал, что ранняя побудка причинила ему хоть какие-то неудобства. Остальные шестеро встали правее и левее первого, слегка напряжены, руки далеко от поясов не отнимают. В бронях, как перед нападением Тварей. В шлемах. В наручах и даже при поножах. И даже щиты держат поблизости – в-о-он, из-за стены краешек одного торчит. Короче, как врага меня встречают.

Интересно, что им не понравилось?

– Кто таков? Откуда? – наконец, прозвучал вполне закономерный вопрос.

Я спокойно посмотрела на седоусого. Точно – главный. И первым рот открыл тоже он.

– Охотник. По делу.

– Что за дело?

– Важное. К эрдалу.

Тут чем меньше говоришь, тем лучше. Дотошно выяснять или пытать меня на дыбе они права не имеют: мои тайны – это моя прерогатива, открывать их первому встречному я не обязана. Хотя и не пустить в город, конечно, меня тоже могут. Но конфликты нам сейчас совсем ни к чему, поэтому лучше соблюдать вежливость, ища причину такой неласковой встречи, одновременно отвечая так, чтобы не выказать себя податливой тряпкой.

В ответ седовласый заметно нахмурился и кивнул в мою сторону.

– Маг?

– Нет, – так же спокойно ответила я, перехватив быстрый взгляд из-под белого капюшона.

– Тогда почему один? И почему так рано?

Я пожала плечами.

– Это что, запрещено? Я просто компании не ищу, а рано потому, что конь быстрый. По-моему, это совершенно очевидно, уважаемый.

Стражник под шлемом недобро сузил глаза, но тут жрец решил вмешаться и, скинув капюшон, сделал шаг вперед. Я мгновенно подобралась и пробежалась по нему таким же оценивающим взором, какой получила минуту назад от него самого.

Жрец оказался немолод. Обрит налысо и гладко выбрит. Лицо у него было суровым, я бы даже сказала – аскетичным. Тело – сухощавым, крепким и мускулистым. На намека на жирок на пузе, ни второго подбородка, ни лишней складочки на шее. Глаза карие, как у Мейра, спокойные, ясные. Взгляд цепкий, внимательный. А движения экономны и отточены, как у опытного воина. Хотя ряса простая – длинная, до пят, и чисто белая. Подпоясана простой веревкой, а не кожаным поясом, как это принято у Орденцев. Без доспехов. Значит, не Карающий. Значит, просто жрец. Но мне все равно непонятно, какого рожна он тут оказался.

Или Лин что-то напутал? Может, они теперь каждого встречного проверяют на "черноту"?

– Какое ты имеешь отношение к Ордену? – неожиданно спросил жрец.

Я озадаченно кашлянула.

– Никакого, святой отец.

– У тебя необычная дейри, – задумчиво протянул он, пристально глядя куда-то поверх моей головы, и я насторожилась еще больше.

– Да, святой отец. Мне говорили.

– Как ты относишься к Матери-Церкви? – огорошил он меня новым вопросом.

– Ровно, – неопределенно ответила я, не желая заострять внимание на том, что терпеть не могу ни фанатиков, ни слепо верующих. И не больно уважаю само название "жрецов", потому что в нашей истории слишком уж много крови лилось на языческих алтарях. И слишком уж много этой самой крови проливали священники в целях борьбы с ересью. Одна инквизиция чего стоит. Так что к местной церкви я относилась весьма настороженно. Особенно после того, как узнала, что Орден и наша средневековая инквизиция имеют между собой довольно много общего: военизированная структура, огромные полномочия, прямое подчинение не королю, а Престолу... было, отчего насторожиться.

Но к чему все эти вопросы?

– У тебя очень необычная дейри, – снова повторил святой отец, словно о чем-то раздумывая, а потом вдруг подошел вплотную и наставил на меня открытую ладонь.

"Тихо, – шепнула я, почувствовав, как дернулся под седлом демон. – Не смотри ему в глаза. Это просто поисковое заклятие, как у того мага. Ничего больше. Тебя оно не коснется".

Лин послушно опустил голову и выжидательно замер.

Я замерла тоже, напряженно гадая про себя, достаточно ли надежна моя новая защита и не выдаст ли внезапно активизировавшийся Знак. Однако священник угрожал нам недолго – буквально пару минут, во время которых с меня семь потов сошло, а у Лина явно затекла шея. После чего святой отец удивленно покачал головой, опустил руку и спокойно повернулся спиной.

– В нем нет никакой Тьмы. И нет Зла...

Седовласый облегченно вздохнул.

– А дейри у него, как у прошедшего первую ступень посвящения ученика, – медленно закончил жрец, и вот тут уж челюсти отвисли не только у стражников, но и у меня. К счастью, под шлемом никто не увидел.

– Я буду рад видеть тебя в Храме, охотник, – бросил на прощание жрец и, миновав остолбеневших караульных, неторопливо удался.

Какое-то время на воротах царила растерянная тишина, наполненная только шелестом песка на дороге и завыванием ветра в каменном тоннеле на входе, но потом я опомнилась, тронула поводья и вопросительно взглянула на седого.

– Теперь я могу войти?

– Э... да... конечно, – запоздало спохватился страж, сделав своим выразительный знак отойти в сторону. – Отец Кирам не возражает, так что проезжай.

– Благодарю.

– Что везешь-то? – вдруг подал голос кто-то из отступивших стражей. Судя по донесшемуся из-под шлема голосу – молодой и не в меру ретивый.

Я проследила за его взглядом, устремленным на подвешенный к седлу пухлый, окровавленный с одного бока мешок, и пожала плечами. Что я, от денег буду отказываться? Раз уж Твари сами на рожон поперли, то отчего не извлечь из этого выгоду? Думаю, несколько коготков и вырванных клыков лишними не будут. Да и Ас говорит, что за любую Тварь Гильдия в Фарлионе неплохо платит.

– Добычу. Что же еще?

– Вот как? – насмешливо хмыкнул все тот же смельчак. – И много успел добыть?

– Нет. Мелочи. Пару тикс, фанру и стокку.

– Так мало? – разочаровано протянул страж.

– А куда тебе больше? – удивилась я. – Оголодал, что ли? Дома не покормили? Ну, извини, это – все, что осталось. Кахгара я поутру поджарил и съел. Кто ж знал, что он кому-то понадобится?

– ?!!

Вдоволь насладившись ошарашенным видом весельчака, которого от моей невинной шутки всего аж перекосило, я усмехнулась (тоже мне, юморист), тронула пятками шейри и с вопиющим спокойствием проехала мимо. Уже по ту сторону стен успев услышать недовольное:

– Болван... нашел, чем шутить. Посмотрел бы я на него, если б и в самом деле на кахгара нарвался!

"Сам дурак", – дружно фыркнули мы с Лином, а затем неспешно удалились, не имея никакого желания просвещать посторонних касательно моей недавней победы.

А вообще, Нор мне понравился – широкими, ровными и поразительно чистыми улицами, на которых не было даже следов обычного для средневековья мусора. Двухэтажными каменными домами, аккуратно выстроившимися по обе стороны ровными рядами. Булыжной мостовой, тянущейся от самых ворот до центральной площади. Звонким цокотом копыт, от которого у шейри тут же скривилась морда, а у меня неожиданно проснулась необъяснимая ностальгия. Но, что самое удивительное, мне странным образом приглянулись местные жители – сурового вида, сдержанные в эмоциях, но вооруженные до зубов мужчины, в которых издалека можно угадать отменных воинов, и неброско одетые, но умеющие, в отличие от деревенских матрон, очень искренне улыбаться женщины, которых тут тоже оказалось на удивление много. Причем, никакой серости и подавленной черноты в их одеждах и в помине не отмечалось: местные красотки игриво стреляли глазками по сторонам, не стеснялись носить белые накидки, украшали себя свежесорванными цветами и вообще, надо сказать, радовали глаз. Правда, волосы и тут были у всех поголовно закрыты платками или снабженными специальными наметами шляпками, но все равно – у меня осталось крайне приятное впечатление от Нора. Такое, что я даже начала подумывать, что правильно решила начать именно с него.

В Фарлионе, в отличие от разбросанных по Вольнице деревень, никто не таращил на меня глаза. Никто, как мы привыкли, не тыкал пальцами, дергая соседа за рукав и громким шепотом прося обернуться. Никто не разевал рот при виде моего закрытого лица и не ахал в голос, рассмотрев под седлом гарцующего красавца-вороного. Нет, здесь все было проще и во сто крат достойнее: прохожие, стараясь ничем не выдать своего интереса, окидывали нас с Лином быстрыми цепкими взглядами, с понимающими усмешками косились на мой промокший мешок. Уважительно кивали, любуясь невозмутимым демоном. И даже не подозревали, что в этом время Лин ехидно комментировал происходящее.

"Дурак... хам, не таращи глаза... топай себе мимо и закрой варежку... конь я, конь... а ты – болван, если думаешь, что можешь незаметно меня украсть и Гайдэ не накостыляет тебе потом по шее... впрочем, я и сам могу... если разрешат, конечно... а у тебя, прыщавый нос, вообще нет никаких шансов!"...

Выспросив у пробегающего мимо мальчишки нужный мне адрес, мы неспешно, с любопытством присматриваясь к первому настоящему городу, встретившемуся на нашем пути, неторопливо добрались до Главной площади. Там быстро огляделись, проигнорировали удивленные взгляды прохожих, мысленно подивились все той же поразительной чистоте и полнейшему отсутствию нищих. Наконец, углядели на одном из домов нужную вывеску и неторопливо приблизились.

"Гильдия, – уверенно сказал шейри, внимательно посмотрев на выписанный на деревянной табличке простой красный круг, изображенный на белом фоне, как на национальном флаге Японии. Табличка была прикреплена к кованой конструкции на высоте человеческого роста. Как раз так, чтобы увидели издалека. И висела она на углу совершенно обычного, двухэтажного дома, отделенного от соседних просторным двором и широкими, слегка приоткрытыми воротами. – Тебе нужно внутрь, к эрдалу. В Гильдию принимает только он".